Бунин господин из сан франциско история создания. "господин из сан-франциско" - анализ произведения
«Господин из Сан-Франциско» появился в печати в 1915 г. Рассказу был предпослан эпиграф из Апокалипсиса: «Горе тебе, Вавилон, город крепкий!». Вот ближайший контекст этих слов в заключительной книге Нового Завета: «Горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! ибо в один час пришел суд твой» (Откровение св. Иоанна Богослова, гл.18, стих 10). В позднейших переизданиях эпиграф будет снят; уже в процессе работы над рассказом писатель отказался от придуманного поначалу названия «Смерть на Капри». Однако ощущение катастрофизма, навеваемое первым вариантом заголовка и эпиграфом, пронизывает саму словесную плоть рассказа.
Рассказ «Господин из Сан-Франциско» очень высоко оценил М.Горький. «Знали бы вы, с каким трепетом читал я «Человека из Сан-Франциско», — писал он Бунину. Один из крупнейших немецких писателей XX в. Томас Манн тоже был восхищен рассказом и писал, что он «по своей нравственной мощи и строгой пластичности может быть поставлен рядом с некоторыми из наиболее значительных произведений Толстого».
В рассказе повествуется о последних месяцах жизни богатого американского бизнесмена, устроившего для своей семьи длительное и насыщенное «удовольствиями» путешествие в южную Европу. За Европой — на обратном пути домой — должны были последовать Ближний Восток и Япония. Предпринимаемый американцем круиз детально, утомительно подробно мотивируется в экспозиции рассказа; план и маршрут путешествия изложены с деловой четкостью и обстоятельностью: все учтено и продумано персонажем так, что не оставлено решительно никакого места для случайностей. Для путешествия выбран знаменитый пароход «Атлантида», похожий на «громадный отель со всеми удобствами», и проведенные на нем в пути через Атлантику дни ничем не омрачают настроение богатого туриста.
Однако замечательный своей продуманностью и насыщенностью план начинает рушиться, едва начав осуществляться. Нарушение ожиданий миллионера и его растущее недовольство соответствуют в структуре сюжета завязке и развитию действия. Главный «виновник» раздражения богатого туриста — неподвластная ему и потому кажущаяся непредсказуемо капризной природа — немилосердно нарушает обещания туристских проспектов («утреннее солнце каждый день обманывало»); приходится скорректировать первоначальный план и в поисках обещанного солнца отправиться из Неаполя на Капри. «В день отъезда, — очень памятный для семьи из Сан-Франциско!.. — Бунин использует в этом предложении прием предвосхищения скорой развязки, опуская уже ставшее привычным слово «господин», — ...даже и с утра не было солнца».
Будто желая чуть-чуть отдалить неумолимо приближающуюся катастрофическую кульминацию, писатель чрезвычайно тщательно, с использованием микроскопических подробностей дает описание переезда, панораму острова, сообщает детали гостиничного сервиса и, наконец, посвящает полстраницы аксессуарам одежды готовящегося к позднему обеду господина.
Однако сюжетное движение неостановимо: наречием «вдруг» открывается кульминационная сцена, рисующая внезапную и «нелогичную» смерть главного героя. Казалось бы, сюжетный потенциал истории исчерпан и развязка вполне предсказуема: тело богатого покойника в просмоленном гробе будет спущено в трюм все того же парохода и отправлено домой, «на берега Нового Света». Так в рассказе и происходит, однако его границы оказываются шире границ истории о неудачнике-американце: повествование по воле автора продолжается, и выясняется, что поведанная история — лишь часть общей картины жизни, находящейся в поле зрения автора. Перед читателем проходят сюжетно не мотивированные панорама Неаполитанского залива, зарисовка уличного рынка, колоритные образы лодочника Лоренцо, двух абруццких горцев и — самое важное — обобщающая лирическая характеристика «радостной, прекрасной, солнечной» страны. Движение от экспозиции до развязки оказывается лишь фрагментом неостановимого потока жизни, преодолевающего границы частных судеб и потому не вмещающегося в сюжет.
Финальная страница рассказа возвращает нас к описанию знаменитой «Атлантиды» — парохода, возвращающего мертвого господина в Америку. Этот композиционный повтор не только придает рассказу гармоничную соразмерность частей и завершенность, но и укрупняет масштаб созданной в произведении картины. Интересно, что господин и члены его семьи так до конца и остаются в рассказе безымянными, в то время как периферийные персонажи — Лоренцо, Луиджи, Кармелла — наделены собственными именами.
Сюжет — наиболее заметная сторона произведения, своего рода фасад художественного здания, формирующий первоначальное восприятие рассказа. Однако в «Господине из Сан-Франциско» координаты общей картины рисуемого мира намного шире собственно сюжетных временных и пространственных границ.
События рассказа очень точно «привязаны к календарю» и вписаны в географическое пространство. Путешествие, распланированное на два года вперед, начинается в конце ноября (плавание через Атлантику), а внезапно прерывается в декабрьскую, скорее всего, предрождественскую неделю: на Капри в это время заметно предпраздничное оживление, абруццкие горцы возносят «смиренно-радостные хвалы» Божьей матери перед ее изваянием «в гроте скалистой стены Монте-Соляро », а также молятся « рожденному от чрева ее в пещере Вифлеемской, ...в далекой земле Иудиной...». Благодаря этой неявной календарной подробности содержание рассказа обогащается новыми гранями смысла: речь в нем идет не только о частной судьбе безымянного господина, но о жизни и смерти как ключевых — вечных — категориях бытия.
Точность и предельная достоверность — абсолютные критерии бунинской эстетики — проявляются в той тщательности, с какой описан в рассказе распорядок дня богатых туристов. Указания на «часы и минуты» прожигаемой ими жизни, перечень посещаемых в Италии достопримечательностей будто выверены по надежным туристским справочникам. Но главное, конечно, не в дотошной верности Бунина правдоподобию.
Стерильная регулярность и нерушимый распорядок существования господина вводят в рассказ важнейший для него мотив искусственности, автоматизма цивилизованного псевдобытия центрального персонажа. Трижды в рассказе почти останавливается сюжетное движение, отменяемое сначала методичным изложением маршрута круиза, потом размеренным отчетом о режиме дня на «Атлантиде» и, наконец, тщательным описанием порядка, заведенного в неаполитанском отеле. Механически разлинованы «графы» и «пункты» существования господина: «во-первых», «во-вторых», «в-третьих»; «в одиннадцать», «в пять», «в семь часов». В целом пунктуальность образа жизни американца и его компаньонов задает монотонный ритм описанию всего попадающего в его поле зрения природного и социального мира.
Выразительным контрастом этому миру оказывается в рассказе стихия живой жизни. Эта неведомая господину из Сан-Франциско жизнь подчинена совсем другой временной и пространственной шкале. В ней нет места графикам и маршрутам, числовым последовательностям и рациональным мотивировкам, а потому нет предсказуемости и «понятности» для сынов цивилизации. Неясные импульсы этой жизни порой будоражат сознание путешественников: то дочери американца покажется, будто она видит во время завтрака наследного азиатского принца; то хозяин отеля на Капри окажется именно тем джентльменом, которого уже сам американец видел накануне во сне. Впрочем, никаких следов в душе главного персонажа «так называемые мистические чувства» не оставляют.
Авторский взгляд постоянно корректирует ограниченное восприятие персонажа: читатель благодаря автору видит и узнает многое сверх того, что способен увидеть и понять герой рассказа. Самое главное отличие авторского «всеведающего» взгляда — его предельная открытость времени и пространству. Счет времени идет не на часы и дни, а на тысячелетия, на исторические эпохи, а открывающиеся взору пространства достигают «синих звезд неба». Вот почему, расставшись с умершим персонажем, Бунин продолжает рассказ вставным эпизодом о римском тиране Тиверии. Автору важна не столько ассоциативная параллель с судьбой заглавного героя, сколько возможность предельно укрупнить масштаб проблематики.
В последней трети рассказа изображаемые явления подаются максимально общим планом (финальная зарисовка «Атлантиды»). Рассказ о жизненном крахе самоуверенного «господина жизни» перерастает в медитацию (лирически насыщенное размышление) о связи человека и мира, о величии природного космоса и его неподвластности людским волям, о вечности и о непроницаемой тайне бытия. Здесь, на последних страницах рассказа, углубляется до символического название парохода (Атлантида — полулегендарный огромный остров к западу от Гибралтара, из-за землетрясения опустившийся на дно океана).
Возрастает частотность использования образов-символов: как символы с широким полем значений воспринимаются образы бушующего океана; «бесчисленных огненных глаз» корабля; «громадного, как утес», Дьявола; похожего на языческого идола капитана. Более того: в спроецированном на бесконечность времени и пространства изображении любая частность (образы персонажей, бытовые реалии, звуковая гамма и свето-цветовая палитра) приобретает символический содержательный потенциал.
Предметная детализация, или, как называл эту сторону писательской техники сам Бунин, внешняя изобразительность — одна из самых сильных сторон его мастерства. Эту грань таланта Бунина еще на заре его писательского пути заметил и оценил А.П.Чехов, подчеркнувший густоту бунинского живописания словом, плотность воссоздаваемых пластических картин: «...это очень ново, очень свежо и очень хорошо, только слишком компактно, вроде сгущенного бульона».
Замечательно, что при чувственной насыщенности, «фактурности» описаний любая их подробность полновесно обеспечена точным авторским знанием: Бунин был необыкновенно строг именно к точности и конкретности изображения. Разумеется, точность и конкретность деталей — не предел устремлений писателя, а лишь отправная точка для создания художественно убедительной картины.
Вторая особенность бунинской детализации — удивительная автономность, самодостаточность воспроизводимых подробностей. Деталь у Бунина порой находится в непривычных для классического реализма отношениях с сюжетом. Вспомним, что в литературе девятнадцатого века деталь, как правило, была подчинена какой-либо художественной задаче — раскрытию образа героя, характеристике места действия и, в конечном счете, конкретизации сюжетного движения. Конечно, Бунин не может обойтись без подробностей такого же плана.
Яркий пример «служебных», мотивирующих сюжет деталей в «Господине из Сан-Франциско» — описание вечернего костюма центрального персонажа. Инерция авторского иронического перечисления элементов одежды («кремовое шелковое трико», «черные шелковые носки», «бальные туфли», «подтянутые шелковыми помочами черные брюки», «белоснежная рубашка», «блестящие манжеты») вдруг иссякает, когда крупным планом и в манере замедленной киносъемки подается финальная, самая значимая подробность — не дающаяся пальцам старика шейная запонка, единоборство с которой лишает его последних сил. Поразительно уместно и соседство с этим эпизодом «говорящей» звуковой детали — загудевшего по всему отелю «второго гонга». Впечатление торжественной исключительности момента как нельзя лучше готовит читателя к восприятию кульминационной сцены.
В то же время бунинские детали далеко не всегда столь отчетливо соотнесены с общей картиной происходящего. Вот, например, описание успокаивающегося после внезапной смерти американца отеля: «...Тарантеллу пришлось отменить, лишнее электричество потушили... и стало так тихо, что четко слышался стук часов в вестибюле, где только один попугай деревянно бормотал что-то, возясь перед сном в своей клетке, ухитряясь заснуть с нелепо задранной на верхний шесток лапой...» Экзотический в соседстве со сценой смерти попугай будто просится в отдельную прозаическую миниатюру, — настолько самодостаточно это выразительное описание. Только ли ради эффектного контраста использована эта деталь? Для сюжета эта подробность явно избыточна. Частность стремится хотя бы на время заполнить все поле зрения, заставляя забыть о происходящих событиях.
Деталь в прозе Бунина не замкнута на конкретный сюжетный эпизод, но свидетельствует о состоянии мира в целом и потому стремится вобрать в себя всю полноту чувственных проявлений жизни. Уже современники писателя заговорили о его уникальной способности передавать впечатления от внешнего мира во всей сложной совокупности воспринимаемых качеств — формы, цвета, света, звука, запаха, температурных особенностей и осязательных характеристик, а также тех тонких психологических свойств, которыми воображение человека наделяет окружающий мир, догадываясь о его одушевленности и соприродности человеку. В этом отношении Бунин опирается на толстовскую стилевую традицию с ее «языческой», как говорили критики, мощью пластических характеристик и «телепатической» убедительностью образов.
Бунинское сложное и слитное описание возникающих у персонажей ощущений в специальной литературе иногда называют синестетическим (от слова «синестезия» —сложное восприятие, при котором взаимодействуют и смешиваются ощущения, характерные для разных органов чувств; например, «цветной слух»). Бунин сравнительно нечасто использует в своих описаниях метафоры и метафорические сравнения, однако если все же прибегает к ним, то добивается поразительной яркости. Вот пример такой образности: « В Средиземном море шла крупная и цветистая, как хвост павлина, волна, которую, при ярком блеске и совершенно чистом небе, развела весело и бешено летевшая навстречу трамонтана...»
Бунинский словарь богат, однако выразительность достигается не столько количественным расширением используемых слов, сколько виртуозностью их сопоставлений и сочетаний. Называемые предмет, действие или состояние, как правило, сопровождаются субъективно «окрашивающими», «озвучивающими» или психологически насыщенными эпитетами, придающими изображению специфически «бунинский» колорит («несметные глаза», «траурные» волны, надвигающийся «своей чернотой» остров, «сияющие утренние пары над морем», «яростные взвизгивания сирены» и т.д.). Используя однородные эпитеты, Бунин варьирует их качественные характеристики, чтобы они не заслоняли друг друга, а воспринимались в слитной взаимодополнительности. В неистощимо различных комбинациях даются сочетания со значением цвета, звука, температуры, объема, запаха. Бунин любит составные эпитеты и — подлинный конек писателя — оксюмороны (например, «грешно-скромная девушка»).
Однако при всем словесном богатстве и разнообразии Бунину свойственно постоянство в использовании однажды найденных эпитетов и словесных групп. Он неоднократно и в разных произведениях использует свои «фирменные» словосочетания, не останавливаясь перед повторами, если они продиктованы задачами изобразительной точности (иногда кажется, что он намеренно игнорирует возможность использовать синоним или перифразу). Так что оборотной стороной изобразительного великолепия и точности в стиле Бунина являются взвешенность и сдержанность словоупотребления. Излишней цветистости и орнаментальности в стиле Бунин никогда не допускал, называя такую манеру «петушковой» и порой браня за нее увлекавшихся «самоцельной красотой» коллег. Точность, художественная уместность и полнота изображения — вот те качества предметной детализации, которые мы находим в рассказе «Господин из Сан-Франциско».
И сюжет, и внешняя описательность в рассказе Бунина важны, но не исчерпывают полноты эстетического впечатления от произведения. Образ центрального персонажа в рассказе намеренно обобщен и к финалу уходит из фокуса писательского взгляда. Мы уже обращали внимание на то, какой содержательностью обладают у Бунина сама периодичность подачи изображаемых фактов и событий, само чередование динамических и описательных сцен, авторской точки зрения и ограниченного восприятия героя — одним словом, сама мера регулярности и теснящей ее стихийности в создаваемой картине. Если обобщить все это универсальным стилевым понятием, то самым уместным окажется термин ритм.
Делясь тайнами писательского мастерства, Бунин признавался, что, прежде чем что-либо написать, он должен почувствовать ощущение ритма, «найти звук»: «Как скоро я его нашел, все остальное дается само собой». Не удивительно в этой связи, что удельный вес сюжета в композиции бунинских произведений может быть минимальным: почти полностью «бессюжетным» является, например, знаменитый рассказ «Антоновские яблоки». В «Господине из Сан-Франциско» сюжет более значим, но роль ведущего композиционного начала принадлежит не сюжету, а ритму. Как уже говорилось, движением текста управляет взаимодействие и чередование двух мотивов: регламентированной монотонности существования господина — и непредсказуемо свободной стихии подлинной, живой жизни. Каждый из мотивов поддержан своей системой образных, лексических и звуковых повторов; каждый выдержан в своей эмоциональной тональности. Нетрудно заметить, например, что служебные детали (вроде отмеченной шейной запонки или повторяющихся подробностей обедов и «развлечений») служат предметной опорой для первого (этот мотив можно, используя музыкальный термин, назвать «темой господина»). Напротив, «несанкционированные», «лишние», будто самопроизвольно появляющиеся в тексте подробности дают импульсы мотиву живой жизни (назовем его, опять-таки условно, «лирической темой»). Таковы отмеченные описания заснувшего попугая или разряженной лошадки и множество частных характеристик природы и людей «прекрасной, солнечной страны».
Лирическая тема, сначала едва различимая, постепенно набирает силу, чтобы отчетливо зазвучать в последней трети рассказа (ее компоненты — образы разноцветья, живописной пестроты, солнечности, распахивающегося пространства). Финальная часть рассказа — своеобразная музыкальная кода — обобщает предшествующее развитие. Почти все объекты изображения здесь повторяются по сравнению с началом рассказа: вновь «Атлантида» с ее контрастами палуб и «подводной утробы», вновь лицедейство танцующей пары, вновь ходящие горы океана за бортом. Однако то, что в начале рассказа воспринималось как проявление авторского социального критицизма, благодаря интенсивному внутреннему лиризму поднимается на высоту трагического обобщения: в концовке неразделимо слитно звучат авторская мысль о бренности земного существования и художническая интуиция о величии и красоте живой жизни. Предметное значение финальных образов как будто рождает ощущение катастрофизма и обреченности, но их художественная выразительность, сама музыкальная текучесть формы создают этому ощущению неустранимый и прекрасный противовес.
И все же самое тонкое и наиболее «бунинское» средство ритмизации текста — его звуковая организация. В способности воссоздавать стереоиллюзию «звонкого мира» Бунин, пожалуй, не знает себе равных в русской литературе. Музыкальные мотивы составной частью входят в тематическое содержание рассказа: в тех или иных сюжетных эпизодах звучат струнный и духовой оркестры; «сладостно-бесстыдная» музыка вальсов и танго позволяет «расслабиться» ресторанной публике; на периферии описаний возникают упоминания о тарантелле или о волынке. Однако еще важнее другое: самые мельчайшие фрагменты возникающей картины под пером Бунина озвучиваются, создавая широкий акустический диапазон от почти неразличимого шепота до оглушительного рева. Текст до предела насыщен подробностями звучания, причем выразительность звуковой лексики поддержана фонетическим обликом слов и словосочетаний. Особое место в этом ряду занимают сигналы: гудки, трубы, звонок, гонг, сирена. Текст рассказа будто прошит этими звуковыми нитями, придающими произведению впечатление высочайшей соразмерности частей. Поначалу воспринимаемые как реальные детали быта, эти подробности по мере движения рассказа начинают соотноситься с общей картиной мироздания, с грозной предупреждающей ритмикой, исподволь набирающей силу в авторских медитациях, приобретают статус символов. Этому способствует и высокая степень фонетической упорядоченности текста.
«...Девятому кругу была подобна подводная утроба парохода, — та, где глухо гоготали исполинские топки...» Апокалиптический аккомпанемент в этом фрагменте создается не только упоминанием ада («девятый круг»), но и цепочкой ассонансов (четыре ударных «о» подряд!) и интенсивностью аллитераций. Порой звуковые сближения для Бунина даже важнее, чем смысловая сочетаемость: глагол «гоготали» не у всякого вызовет ассоциации с приглушенностью.
Творчество всякого большого мастера дает глубокие и разнообразные интерпретационные возможности, однако границы возможных толкований все-таки определены содержательным ядром произведения. Бунинский рассказ долгое время воспринимался и современниками, и людьми последующих поколений преимущественно в перспективе социального критицизма. В поле зрения таких читателей попадали прежде всего зафиксированные писателем контрасты богатства и бедности, а главной авторской целью при этом объявлялось «разоблачение» буржуазного миропорядка. На первый взгляд, бунинский рассказ действительно дает материал для таких умозаключений.
Более того, по свидетельству жены писателя В.Н.Муромцевой-Буниной, одним из биографических источников замысла мог быть спор, в котором Бунин так возражал своему оппоненту — попутчику на пароходе: «Если разрезать пароход вертикально, то увидим: мы сидим, пьем вино... а машинисты в пекле, черные от угля работают... Справедливо ли это?». Однако только ли социальное неблагополучие в поле зрения писателя и оно ли является, с его точки зрения, главной причиной общего катастрофизма жизни?
Как мы уже знаем, мышление Бунина намного более масштабно: социальные диспропорции для него — лишь следствие гораздо более глубоких и гораздо менее прозрачных причин. Рассказ Бунина — о сложном и драматическом взаимодействии социального и природно-космического в человеческой жизни, о близорукости людских претензий на господство в этом мире, о непознаваемой глубине и красоте Вселенной — той красоте, которую, как пишет Бунин в рассказе, «бессильно выразить человеческое слово ».
На днях мы познакомились с очень интересным произведением Бунина под названием Господин из Сан-Франциско. Читалось оно легко и с интересом, но для тех, у кого нет времени на полное произведение, предлагаем прочитать вариант работы Бунина Господин из Сан-Франциско в . Это позволит познакомиться с героем, неким миллионером из Сан-Франциско, а также увидеть затронутую автором проблематику.
Господин из Сан-Франциско краткий пересказ по главам
Начинается краткое содержание произведения Бунина Господин из Сан-Франциско знакомством с главным героем. Это миллионер, имя которого, автор ни разу не упоминает. Он известен, как господин из Сан-Франциско. Направлялся он из Нового в Старый свет с целью пару лет провести в развлечениях, ведь до этого он упорно трудился, и за эти годы неплохо заработал. Он уверен, его труд должен быть вознагражден, тем более, он может себе позволить путешествовать по миру ни в чем себе не отказывая. Так он и сделал. Взяв жену и дочь, разработав заранее маршрут согласно которому он должен был побывать в Италии, заскочить в Монте-Карло, пожить в Риме, побывать в Париже, оказаться в Англии, Греции, и заехать даже в Японию. Словом, путешествие должно было быть интересным и познавательным.
Отправились осуществлять задуманное на огромном пароходе Атлантида, которая бороздила просторы океана, чтобы доставить своих пассажиров в пункт назначения. Несмотря на то, что за бортом бушевал океан, гости парохода ничего этого не замечали, ведь судно шло размеренно, как впрочем и сама жизнь людей Атлантиды. Они вставали, не спеша пили утренний кофе или шоколад, готовились к первому завтраку, после которого гуляли по палубе, чтобы пробудить аппетит для второго завтрака. После еды они загорали, отдыхали, общались, а вечером, после ужина, всегда были танцы. На борту парохода плыли писатели, миллионеры и даже наследный принц. Никто из них не думал о страшном океане. Жизнь на пароходе была замечательной и никто даже не думал о том, что сейчас мерзнут вахтенные, а в утробе палубы грохочут исполинские топки, что пожирают топливо, забрасываемое голыми по пояс людьми. А жизнь в это время на палубе продолжается в окружении богатства, роскоши и веселья.
Дочь господина из Сан-Франциско познакомилась с принцем. Он хоть и был некрасив собой, зато голубых кровей. Среди толпы выделялась и пара, по которой читалось взаимное чувство любви. Однако капитан знал, все это наиграно. Это были актеры, которые должны были развлекать гостей, играя в любовь.
И вот пароход доставил нашего героя с его семьей в Неаполь. Там также, ни в чем себе не отказывая, были сняты самые дорогие апартаменты. Дни пошли привычной чередой. Начиналось все из завтрака, далее путешествие по городу с осмотром главных достопримечательностей, чай, подготовка к обеду и тому подобное. Но долго семья в Неаполе не задержалась. Уж сильно плохая погода установилась, захотелось тепла, солнца, а здесь сырость и вечная вонь гнилой рыбы. Господин решает отправиться в Сорренто. По рассказам на Капри все было иначе. Там тепло. И вот он уже на корабле, что вез их на Капри. Правда в этот раз поездка была не идеальной. Корабль сильно бросало по сторонам и каждому была обеспечена морская болезнь. Ею заболело и все семейство господина из Сан-Франциско.
К отелю герои добирались на фуникулере, так как он находился в горах. Миллионера уже ожидали. Их встретил хозяин отеля и с почетом провел в номера. Господин был очень голоден, поэтому первым делом стал готовиться к обеду. Зайдя в читальню, он взял газету и стал пробегать глазами по строчкам, как в один миг все строчки расплылись и в глазах потемнело. Господину захотелось глотнуть воздуха, но не получалось. Тело начало трясти, оно извивалось, он хрипел и отчаянно боролся со смертью.
Продолжая наш краткий пересказ, мы видим немца, что находился также в читальном зале. Он всполошил людей, все взволнованы, переполох был огромный и хозяину пришлось потратить много сил, чтобы успокоить постояльцев. Тело же миллионера понесли в убогую комнату. Жена просила, чтобы тело мужа перенесли в апартаменты, но никто не согласился. Очень ценными были номера, которых в дальнейшем бы постояльцы избегали, ведь никто бы не захотел снимать то, где лежал труп. Уже к утру тело пожелали вывезти с гостиницы. Так как гроба не нашли, перевозили миллионера в деревянном ящике из-под напитков. Вез их извозчик, которому было все равно кого везти, главное, что его услуги оплачены. А между тем на острове начинался новый день, для многих ничем не примечательный и обыденный.
Труп усопшего в ящике прокатался неделю из одного порта в другой, и наконец оказался на борту Атлантиды, куда только недавно спускался господин с целью путешествия по миру. Сейчас его бездыханное тело в гробу отправили глубоко в низ, в самую темную каюту, чтобы скрыть его от живых. А в это время, наверху продолжалась праздная богатая жизнь, с танцами и балами и никто не подозревал, что где-то глубоко находится труп. Жизнь продолжала течь своим чередом.
Главные герои рассказа
Прочитав Господина из Сан-Франциско, мы познакомились с главным героем рассказа Бунина. Это безымянный господин. Его не наделили именем, так как автор хотел показать типичность подобных людей. Он так, как и остальные, считает главными деньги и власть, делающие людей господами мира. Это эгоистичная натура, не интересующая ни жизнью простых людей, ни мнением окружающих. Он высокомерный и обслуживающий персонал даже не замечает. Господин из Сан-Франциско человек, полный снобизма и самодовольства. Вся молодость у него прошла в гонке, где тот пытался заработать все деньги мира, считая, что богатство даст в будущем все. Правда будущего у него не оказалось. Судьба иначе распорядилась жизнью господина.
Второстепенными героями являются его жена и дочь. Рассказ показал что они ничем не лучше главного героя. Такие же расчетливые и меркантильные.
Смысл, аргументы и проблематика
Господин из Сан-Франциско — одна из лучших работ писателя. В ней писатель описал роскошную жизнь богачей, создавая собирательный образ буржуазной личности, цель которой — копить. Для таких деньги решают все, они дарят самоуверенность и забирают здравый смысл. Эти люди не могут представить, что как и в случае с обычными людьми, смерть ходит рядом ними.
Что хотел показать писатель своим произведением и в чем смысл его работы?
Хотел показать судьбу людей, которые служат ложным ценностям, поклоняются деньгам, ставя их превыше людей. Они не замечают, как бесцельно пролетает их жизнь, они забывают о грехах и покаянии. Деньги делают их бесчеловечными, похожими на бездушную дорогую вещь. Однако и к таким людям приходит смерть, перед которой все равны и об этом не стоит забывать. Нужно жить сейчас, и при этом не забывать о своих человеческих чертах, чтобы после смерти не остаться безымянным в памяти людей.
А какую оценку поставите вы?
На этой странице искали:
- краткое содержание господин из сан франциско по главам
И. А. Бунин "Господин из Сан-Франциско" (Урок литературы в 11 классе)
Урок рассчитан на 2 часа
1. История создания рассказа
Рассказ написан в 1915 году
Что это за время в истории?
Мотивы Апокалипсиса, конца света звучат во многих произведениях, витают в воздухе.
В 1912 году, за три года до появления рассказа, погиб гигантский пароход "Титаник", на котором, помимо тысячи пассажиров, везли мумию египетского фараона. Как утверждают некоторые источники, пароход погиб именно из-за того, что в трюме везли мумию, причем погрузили ее туда неаккуратно, не соблюдая обрядов... В рассказе есть явные параллели с этой трагедией.
Какие?
2. Эвристическая беседа
а) Мотив гибели
Прочтите эпиграф к рассказу ("Горе тебе, Вавилон, город крепкий!")
Откуда эпиграф? Какую роль он играет в тексте? (Дать высказаться)
Учитель: Согласно Откровению Иоанна Богослова, Вавилон, "великая блудница, сделался жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу... горе, горе тебе, Вавилон, город крепкий! ибо в один час пришел суд твой" (Откровение, 18). Итак, уже с эпиграфа начинается
Т. сквозной мотив рассказа - мотив гибели, смерти.
Какую роль играет эпиграф? (Проводится параллель между Вавилоном и господином, ошибочно считающими себя сильными, но эта сила мнимая. Одна из мыслей Бунина - богатство, блуд не приносят счастья. Человек смертен, причём, неожиданно, как скажет потом Булгаков. Не надо забывать о бренности всего сущего и в то же время надо уметь видеть прекрасное, наслаждаться живой жизнью, а не в богатстве искать счастья)
Как называется теплоход, на котором путешествует господин из Сан-Франциско? ("Атланти да" )
Что вы знаете об Атлантиде и почему, по-вашему, именно так Бунин назвал теплоход? (погибший мифологический материк, - подтверждая, таким образом, близкую гибель парохода. "Атлантида" является в рассказе двойственным символом: с одной стороны, пароход символизирует новую цивилизацию, где власть определяется богатством и гордыней, то есть тем, от чего погиб Вавилон. Поэтому, в конце концов, корабль, да еще с таким названием, должен утонуть. С другой стороны, "Атлантида" - олицетворение рая и ада, причем, если первое описано как рай "осовремененный", то машинное отделение впрямую называется преисподней)
Расскажите, как устроен теплоход, каков там распорядок дня
Найдите и зачитайте цитату, которая доказывает, что машинное отделение ассоциируется с адом ("ее последнему, девятому кругу была подобна подводная утроба парохода, - та, где глухо гоготали исполинские топки, пожиравшие своими раскаленными зевами груди каменного угля, с грохотом ввергаемого в них облитыми едким, грязным потом и по пояс голыми людьми, багровыми от пламени...")
Учитель: Это название тоже усиливает мотив гибели.
б) сюжет рассказа
Перескажите сюжет рассказа (господин всю жизнь зарабатывал деньги и вот решил совершить кругосветное путешествие длиною в год с женой и дочерью. Но когда они подъезжали к Капри, господин неожиданно умер. Его везут в новый свет в трюме корабля вместе с египетской мумией)
Учитель: У Бунина сюжет в рассказах малозначим, иногда его практически нет, как, например, в "Антоновских яблоках". Здесь тоже всё просто и сюжет можно пересказать в двух предложениях.
Почему и с какой целью отправляется странствовать господин? (он решил наконец устроить себе отдых)
Учитель: С самого начала путешествия господина из Сан-Франциско окружает масса деталей, предвещающих или напоминающих о смерти.
Какие, кто найдёт? (уже упоминавшая "Атлантида", наследный принц какого-то азиатского государства с мертвенным лицом)
Зачитайте портрет принца ("весь деревянный, широколицый, узкоглазый... слегка неприятный - тем, что крупные черные усы сквозили у него как у мертвого... смуглая тонкая кожа на плоском лице слегка натянута и как будто слегка лакирована... у него были сухие руки, чистая кожа, под которой текла древняя царская кровь...")
Учитель: Принц - мумия. Сухие руки, лакированная кожа, усы, как у мертвого, маленький рост - все это характерные признаки мумифицированного тела. Корабль везет мумию принца из Азии (!). Мертвого господина из Сан-Франциско домой везет все та же "Атлантида", то есть на ее борту всегда находится мертвец.
в) время и хронология рассказа
Учитель: Сюжетные компоненты рассказанной истории очень точно "привязаны к календарю" и вписаны в географическое пространство. Очень интересно наблюдать в этом рассказе за временем, хронологией.
Когда господин отправляется в путь? (в конце ноября)
Учитель: Пробыв в Неаполе пару недель, семья из Сан-Франциско переезжает на Капри, где и умирает отец семейства. Надо полагать, что его смерть приходится на двадцатые числа месяца, за два-три дня до Рождества Христова.
Как вы думаете, почему действие привязано именно к этой дате?
Учитель: Умирает человек Нового Света, и в который раз рождается Спаситель Старого Света. Вот как надо читать эту хронологию.
Учитель: В рассказе можно выделить два мотива. Первая - линия "механическая", вторая - "стихийная".
Т.
Докажите, что главный герой живёт по расписанию (В эпизоде, где описывается жизнь пассажиров на пароходе, каждая фраза начинается с определения времени: "в девять часов утра", "в одиннадцать", "в пятом часу" и так далее.)
А кто ещё живёт механистичной жизнью, кто похож на заводную игрушку? (Это танцующая на теплоходе пара, которая изображает радость и счастье, которыми они на самом деле не живут)
Учитель: обратите внимание: у господина, его жены и дочери нет имён
А у кого они есть? (у рыбака Лоренцо, у коридорного Луиджи)
Чем их жизнь отличается от жизни господина из Сан-Франциско? (В их жизни нет места графикам и маршрутам, они непредсказуемы не понятны сынам цивилизации, они живут естественной жизнью)
Учитель: Именно эти герои воплощают живую, стихийную жизнь, лишённую механистичности, полную звуков и красок. В это Бунин очень напоминает Андерсена: его излюбленной темой тоже было противопоставление живой жизни искусственной.
Иногда естественная жизнь вторгается в жизнь господина из Сан-Франциско и его семьи. Когда? (Например, когда дочери американца покажется, что она видит наследного азиатского принца, когда хозяин отеля на Капри оказывается именно тем джентльменом, которого сам господин видел накануне во сне.)
Господин из Сан-Франциско, воспринимаемый нами как главный герой, умирает, и все о нём забывают. На первый план выдвигаются вот эти как бы второстепенные персонажи. Смерть героя рассматривается как обычный случай.
Способен ли главный герой видеть красоту мира, природы, произведений искусства? (Нет, один из лучших примеров является описание церкви в Неаполе. Одно и то же описание содержит две разных точки зрения, первая половина фразы - от лица господина из Сан-Франциско: "осмотр холодных, пахнущих воском церквей, где всегда одно и то же..." Дальше слышен голос автора: "величавый вход, закрытый тяжкой кожаной завесой, а внутри - огромная пустота, молчание, тихие огоньки семисвечников, краснеющие в глубине на престоле...")
Учитель: посмотрите, здесь как бы противопоставляется Старый и Новый Свет, Америка и Европа, золотой телец Америки и культурные завоевания Европы. Но это несколько упрощённо и примитивно. Умирает господин из Сан-Франциско, рождается Христос, умирает как бы адепт Нового Света, рождается снова и снова Христос - бог Старого мира. Вот и ещё два мотива, не только смерти, но и рождения.
г) топонимия рассказа
Какие географические названия фигурируют в рассказе? (Сан-Франциско, Неаполь, Рим, Капри)
Учитель: интересно, что на Капри прибывает семья из Сан-Франциско. Чрезвычайно любопытна история названия этого города. "Город Святого Франциска" - назван по имени Франциска Ассизского (настоящее имя - Джованни Бернардоне), родившегося и умершего в Ассизах - городе, который находится недалеко от Капри (!) Франциск Ассизский проповедовал евангельскую бедность и даже создал общество миноратов (меньших братьев). Город в Америке, один из самых богатых городов, назван именем Франциска как бы по иронии судьбы. И сам господин - богач, представитель нового мира - прибывает из города, названного в честь проповедника бедности, на родину этого проповедника.
Обратимся к вставному эпизоду - легенде о Тиберии (или Тиверии, как его называет Бунин)
Зачитайте легенду ("Жил на этом острове две тысячи лет тому назад жалкий полоумный человек, вечно пьяный, совершенно запутавшийся в своих жестоких и грязных поступках старик, который почему-то забрал власть над миллионами людей...")
Как по-вашему, зачем Бунину понадобился это вставной эпизод? (Он проводит параллель между господином из Сан-Франциско и Тиверием)
Чем они похожи? (и Тиверий, и господин - старики, оба отданы пороку блуда, они оба мертвы, пусты, хотя имеют власть над миром)
Докажите, что господин внутри мёртв и пуст (Что чувствовал, что думал господин из Сан-Франциско в этот столь знаменательный вечер? Он, как всякий испытавший качку, только очень хотел есть, с наслаждением мечтал о первой ложке супа, о первом глотке вина и совершал привычное дело туалета даже в некотором возбуждении, не оставлявшем времени для чувств и размышлений)
Что снится перед смертью господину и Тиверию? (господину снится сон о хозяине отеля - сравните одну из легенд о Тиберии: "За несколько дней до своей смерти он [Тиберий] во сне видел статую Аполлона, огромную и дивной работы, которую должны были привезти из Сиракуз и поставить в библиотеке...")
В чём же дело? Почему умирает господин из Сан-Франциско, точнее, зачем его убивает Бунин, что он этим хотел сказать? Почему "Атлантида" должна погибнуть?
Учитель: всё дело в том, что человек, мир обречены без Бога. Для главного героя не существует ничего мистического, космического, они приземлён и реален, верит только в себя. Разве есть Бог на этом корабле? Что его заменяет? (Капитан корабля)
А что здесь является храмом? (ресторан, куда всех созывают "точно в языческом храме")
Учитель: ирония судьбы заключается в том, господин из Сан-Франциско прожил всю жизнь в напряженном и бессмысленном труде, откладывая на будущее "настоящую жизнь" и все удовольствия. И именно в тот момент, когда он решает наконец насладиться жизнью, его настигает смерть.
Как вы думаете, почему первоначальное название "Смерть на Капри" Бунин заменяет на "Господин из Сан-Франциско"?
3. Практическая работа
Учитель: Мы с вами поговорили о содержательном аспекте рассказа, теперь мне хотелось бы вас познакомить с художественной манерой этого писателя.
(З) Давайте проанализируем такой фрагмент, он начинается словами: "Наконец уже в сумерках, стал надвигаться своей чернотой остров..." При анализе обратите внимание на цвето-световые эффекты, звуковой фон, осязательные и обонятельные аспекты изображения, передачу меры влажности и тепла.
Н.Т.
4. Слово учителя о художественной манере Бунина.
Бунин сравнительно нечасто использует метафоры
Найдите выразительную метафору в упомянутом описании
Также он использует психологически насыщенные эпитеты и наречия .
Используя однородные эпитеты , Бунин варьирует их качественные характеристики.
Бунин любит составные эпитеты
И подлинный конёк писателя - оксюмороны, например, "грешно-скромная девушка"
Найдите другие примеры подобных сочетаний в тексте рассказа.
Однако Бунину свойственно постоянство в использовании однажды найденных эпитетов и словесных групп.
Бунин никогда не допускал излишней цветистости и орнаментальности. Точность, художественная уместность и полнота изображения - вот те качества, которые мы находим в творчестве Бунина.
Бунинский синтаксис чётко ориентирован на ритмизацию прозы.
У него много анафор
инверсий
градаций
синтаксического параллелизма
Найдите примеры в тексте и выпишите их в тетрадь
Но самое главное средство ритмизации текста - его звуковая организация.
Какие звуковые, фонетические приёмы вы знаете? (ассонанс, аллитерация)
(З) Самостоятельно проанализируйте ритмику и звуковой состав финального предложения рассказа. Найдите наиболее выразительную цепочку ассонансов в нём.
Учитель: Ну и подведём итог, запишем идею произведения Бунина
ЗАП: Рассказ Бунина о сложном и драматическом взаимодействии социального и природно-космического в человеческой жизни, о близорукости человеческих претензий на господство в мире, о непознаваемой красоте Вселенной.
Литература
Алексей Яблоков. "Структурные мотивы рассказа И.А. Бунина "Господин из Сан-Франциско"
Учебник Агеносова для 11 класса
Рассказ Бунина «Господин из Сан – Франциско» повествует о том, что все обесценивается перед фактом смерти. Человеческая жизнь подвластна тлению, она слишком коротка, чтобы растрачивать ее напрасно, и главной идеей этого поучительного рассказа, является осмысление сущности людского бытия. Смысл жизни героя этого рассказа заключается в его уверенности, что на имеющееся богатство можно купить все, но судьба решила иначе. Предлагаем анализ произведения «Господин из Сан – Франциско» по плану, материал пригодится при подготовке к ЕГЭ по литературе в 11 классе.
Краткий анализ
Год написания – 1915 г.
История создания – В витрине магазина, Бунин случайно обратил внимание на обложку книги Томаса Манна «Смерть в Венеции», это послужило толчком для написания рассказа.
Тема – Противоположности, окружающие человека повсюду, являются главной темой произведения – это жизнь и смерть, богатство и нищета, власть и ничтожность. Все это отражает философию самого автора.
Композиция – Проблематика «Господина из Сан – Франциско» заключает в себе как философский, так и социально – политический характер. Автор размышляет о бренности бытия, об отношении человека к духовным и материальным ценностям, с точки зрения различных слоев общества. Завязка рассказа начинается с путешествия господина, кульминационным моментом является его неожиданная смерть, и в развязке повести автор размышляет о будущем человечества.
Жанр – Рассказ, представляющий собой содержательную притчу.
Направление – Реализм. В истории Бунина приобретает глубокий философский смысл.
История создания
История создания рассказа Бунина относится к 1915 году, когда он увидал обложку книги Томаса Манна. После этого он гостил у своей сестры, вспомнил обложку, почему-то она вызвала у него ассоциацию со смертью одного из отдыхающих американцев, случившуюся во время отдыха на Капри. Тут же к нему пришло внезапное решение описать этот случай, что он и сделал за максимально короткий срок – рассказ был написан всего лишь за четыре дня. За исключением умершего американца, все остальные факты в рассказе являются полностью вымышленными.
Тема
В «Господине из Сан – Франциско» анализ произведения позволяет выделить основную мысль рассказа , которая заключается в философских размышлениях автора о смысле жизни, о сущности бытия.
Критики восторженно отнеслись к творению русского писателя, по – своему интерпретировав суть философского рассказа. Тема рассказа – жизнь и смерть, нищета и роскошь, в описании этого героя, зря прожившем свою жизнь, отображает мировосприятие всего общества, разделенного на классы. Высшее общество, обладающее всеми материальными ценностями, имеющие возможность купить все, что только продается, не имеют самого главного – духовных ценностей.
На корабле танцующая пара, изображающая искреннее счастье – тоже фальшивка. Это актеры, которых купили, чтобы они сыграли любовь. Нет ничего настоящего, все искусственное и напускное, все купленное. И сами люди фальшивы и лицемерны, они безлики, в чем и заключается смысл названия этого рассказа.
И господин не имеет имени, жизнь его бесцельна и пуста, он не несет никакой пользы, только пользуется благами, созданными представителями другого, низшего класса. Он мечтал купить все, что только возможно, но не успел, судьба распорядилась по-своему, и отняла у него жизнь. Когда он умирает, никто о нем и не вспоминает, он доставляет лишь неудобства окружающим, в том числе, и своей семье.
Суть в том, что он умер – и все, ему не нужны никакие богатства, роскошь, власть и почет. Ему все равно где лежать – в роскошном инкрустированном гробу, или в простом ящике из-под содовой. Жизнь прошла зря, он не испытывал настоящих, искренних человеческих чувств, не знал любви и счастья, в поклонении золотому тельцу.
Композиция
Повествование рассказа делится на две части : как господин плывет на корабле к побережью Италии, и путешествие этого же господина обратно, на том же корабле, только уже в гробу.
В первой части герой пользуется всеми возможными благами, что можно купить за деньги, у него все самое лучшее: и номер в отеле, и изысканные блюда, и все прочие прелести жизни. Денег у господина столько, что он задумал путешествие на два года, вместе со своей семьей, женой и дочкой, которые тоже ни в чем себе не отказывают.
Но после кульминационного момента, когда героя настигает внезапная смерть, все резко меняется. Хозяин отеля даже не разрешает положить труп господина в его номере, выделив для этой цели самый дешевый и незаметный. Даже нет приличного гроба, в который можно положить господина, и его кладут в обычный ящик, являющийся тарой для каких-то продуктов. На корабле, где господин блаженствовал на палубе среди высшего общества, место ему находится лишь в темном трюме.
Жанр
«Господин из Сан – Франциско» кратко можно охарактеризовать как жанр рассказ а, но этот рассказ наполнен глубоким философским содержанием, и отличается от остальных бунинских произведений. Обычно, у Бунина рассказы содержат описание природы и природных явлений, поражающих своей живостью и реалистичностью.
В этом же произведении есть главный герой, вокруг которого и завязан конфликт этого рассказа. Его содержание заставляет задуматься о проблемах общества, о его деградации, превратившемся в бездуховное меркантильное существо, поклоняющихся лишь одному идолу – деньгам, и отрекшимся от всего духовного.
Весь рассказ подчинен философскому направлению , и в сюжетном плане – это поучительная притча, дающая урок читателю. Несправедливость классового общества, где низшая часть населения прозябает в нищете, а сливки высшего общества бессмысленно прожигают жизнь, все это, в конце концов, ведет к единому финалу, а перед лицом смерти равны все, и бедные, и богатые, от нее нельзя откупиться никакими деньгами.
Рассказ Бунина «Господин из Сан-Франциско» по праву считается одним из самых выдающихся произведений в его творчестве.
Маршрут путешествия был очень обширен, включая и Южную Италию, где они собирались провести декабрь и январь, затем Ниццу, Монте-Карло, Флоренцию, Рим, Париж, Севилью, потом Англию, Грецию и даже Японию...
Жизнь на знаменитом пароходе “Атлантида” шла размеренно: вставали, пили шоколад, кофе, какао, принимали ванны, делали гимнастику для возбуждения аппетита и шли к первому завтраку. До одиннадцати часов гуляли по палубам, играли в разные игры для нового возбуждения аппетита; в одиннадцать подкреплялись бутербродами с бульоном и спокойно ждали второго завтрака, еще более обильного, чем первый; потом два часа отдыхали, лежа на шезлонгах под пледами; в пять часов пили чай с душистым печеньем. Приближалось главное событие дня, и господин из Сан-Франциско спешил в свою богатую каюту - одеваться.
“Океан, ходивший за стенами, был страшен, но о нем не думали, твердо веря во власть над ним командира... на баке поминутно взвывала с адской мрачностью и взвизгивала с неистовой злобой сирена, но немногие из обедающих слышали сирену - ее заглушали звуки прекрасного струнного оркестра, изысканно и неустанно игравшего в двусветной зале, празднично залитой огнями, переполненной декольтированными дамами и мужчинами во фраках... Смокинг и крахмальное белье очень молодили господина из Сан-Франциско. Сухой, невысокий, неладно скроенный, но крепко сшитый, он сидел в золотисто-жемчужном сиянии этого чертога за бутылкой вина, за бокалами и бокальчиками тончайшего стекла, за кудрявым букетом гиацинтов... Обед длился больше часа, а после обеда открывались в бальной зале танцы... Океан с гулом ходил за стеной черными горами, вьюга крепко свистала в отяжелевших снастях, пароход весь дрожал, одолевая и ее, и эти горы, - точно плугом разваливая на стороны их зыбкие, то и дело вскипавшие и высоко взвивавшиеся пенистыми хвостами громады, - в смертной тоске стенала удушаемая туманом сирена, мерзли от стужи и шалели от непосильного напряжения внимания вахтенные на своей вышке, мрачным и знойным недрам преисподней, ее последнему, девятому кругу была подобна подводная утроба парохода, - та, где глухо гоготали исполинские топки, пожиравшие своими раскаленными зевами груды каменного угля, с грохотом ввергаемого в них облитыми едким, грязным потом и по пояс голыми людьми, багровыми от пламени; а тут, в баре, беззаботно закидывали ноги на ручки кресел... в танцевальной зале все сияло и изливало свет... была изящная влюбленная пара, за которой все с любопытством следили и которая не скрывала своего счастья... один командир знал, что эта пара нанята Ллойдом играть в любовь за хорошие деньги и уже давно плавает то на одном, то на другом корабле”.
В Гибралтаре, где всех обрадовало солнце, на пароход сел новый пассажир - наследный принц одного азиатского государства, маленький, широколицый, узкоглазый, в золотых очках. “В Средиземном море шла крупная и цветистая, как хвост павлина, волна, которую, при ярком блеске и совершенно чистом небе, развела весело и бешено летевшая навстречу трамонтана...” Вчера по счастливой случайности принц был представлен дочери господина из Сан-Франциско, и сейчас они стояли на палубе рядом и он куда-то ей указывал, что-то объяснял, а она слушала и от волнения не понимала, что он ей говорит; “сердце ее билось от непонятного восторга перед ним”.
Господин из Сан-Франциско был довольно щедр, а потому считал естественным исполнение людьми любого его желания.
Жизнь в Неаполе тотчас же потекла по заведенному порядку: рано утром - завтрак, облачное небо и толпа гидов у дверей вестибюля, потом медленное движение на автомобиле по узким и сырым коридорам улиц, осмотр мертвенно-чистых музеев и пахнущих воском церквей; в пять - чай в нарядном салоне отеля, ну, а затем - приготовления к обеду.
Погода подвела. Портье говорили, что такого года они просто не помнят. “Утреннее солнце каждый день обманывало: с полудня неизменно серело и начинал сеять дождь, да все гуще и холоднее; тогда пальмы у подъезда отеля блестели жестью, город казался особенно грязным и тесным... а женщины, шлепающие по грязи, под дождем с черными раскрытыми головами, - безобразно коротконогими; про сырость же и вонь гнилой рыбой от пенящегося у набережной моря и говорить нечего... Все уверяли, что совсем не то в Сорренто, на Капри...” Море неспокойно, маленький пароходик, везущий семейство на Капри, “так валяло со стороны в сторону”, что все были еле живы. “Мистер, лежавший на спине, в широком пальто и большом картузе, не разжимал челюстей всю дорогу; лицо его стало темным, усы белыми, голова тяжко болела: последние дни, благодаря дурной погоде, он пил по вечерам слишком много и слишком много любовался "живыми картинами" в некоторых притонах”. На остановках было немного легче; пронзительно вопил с качавшейся барки под флагом гостиницы “Коуа!” картавый мальчишка, заманивавший путешественников. “И господин из Сан-Франциско, чувствуя себя так, как и подобало ему, - совсем стариком, - уже с тоской и злобой думал обо всех этих жадных, воняющих чесноком людишках, называемых итальянцами”. Наконец они добрались.
“Остров Капри был сыр и темен в этот вечер... На верху горы, на площадке фуникулера, уже опять стояла толпа тех, на обязанности которых лежало достойно принять господина из Сан-Франциско. Были и другие приезжие, но не заслуживающие внимания, - несколько русских... и компания... немецких юношей в тирольских костюмах... совеем не щедрых на траты. Господин из Сан-Франциско, сторонившийся и от тех, и от других, был сразу замечен”. В вестибюле их встречает изысканный хозяин отеля, и господин из Сан-Франциско вдруг вспоминает, что видел именно его во сне. Дочь посмотрела на него с тревогой: “...сердце ее вдруг сжала тоска, чувство страшного одиночества на этом чужом, темном острове...”
Пол еще качался под ногами господина из Сан-Франциско, но он тщательно заказал обед и “затем стал точно к венцу готовиться”. Что чувствовал, что думал господин из Сан-Франциско в этот столь знаменательный для него вечер? Ему просто очень хотелось есть, и он пребывал даже в некотором возбуждении, не оставлявшем времени для чувств и размышлений.
Он побрился, вымылся, ладно вставил несколько зубов, смочил и прибрал щетками в серебряной оправе остатки жемчужных волос вокруг смугло-желтого черепа, натянул кремовое шелковое трико, а на сухие ноги - черные шелковые носки и бальные туфли, привел в порядок черные брюки и белоснежную, с выпятившейся грудью рубашку, вправил в блестящие манжеты запонки и стал мучиться с ловлей под твердым воротничком запонки шейной. “Пол еще качался под ним, кончикам пальцев было очень больно, запонка порой крепко кусала дряблую кожицу в углублении под кадыком, но он был настойчив и наконец, с сияющими от напряжения глазами, весь сизый от сдавившего ему горло, не в меру тугого воротничка, таки доделал дело - ив изнеможении присел...”
Вот он идет по коридору в читальню, встречные слуги жмутся от него к стене, а он идет, как бы не замечая их. В читальне господин из Сан-Франциско взял газету, быстро пробежал заглавия некоторых статей, - “как вдруг строчки вспыхнули перед ним стеклянным блеском, шея его напружинилась, глаза выпучились, пенсне слетело с носа... Он рванулся вперед, хотел глотнуть воздуха - и дико захрипел; нижняя челюсть его отпала, осветив весь рот золотом пломб, голова завалилась на плечо и замоталась, грудь рубашки выпятилась коробом - и все тело, извиваясь, задирая ковер каблуками, поползло на пол, отчаянно борясь с кем-то”. Все всполошились, так как люди и до сих пор еще больше всего дивятся и ни за что не хотят верить смерти.
“А на рассвете, когда... поднялось и раскинулось над островом Капри голубое утреннее небо... принесли к сорок третьему номеру длинный ящик из-под содовой воды” и положили в него тело. Вскоре его быстро повезли на одноконном извозчике по белому шоссе все вниз и вниз, до самого моря. Извозчик, который проигрался вчера до последнего гроша, был рад неожиданному заработку, что дал ему какой-то господин из Сан-Франциско, “мотавший своей мертвой головой в ящике за его спиною... *. На острове начиналась обычная каждодневная жизнь.
Тело же мертвого старика из Сан-Франциско возвращалось домой, в могилу, на берега Нового Света. Испытав много унижений, много человеческого невнимания, с неделю пространствовав из одного портового сарая в другой, оно снова попало наконец на тот же самый знаменитый корабль, на котором так еще недавно, с таким почетом его везли в Старый Свет. Но теперь уже скрывали его от живых - глубоко спустили в просмоленном гробе в черный трюм. А наверху, как обычно, был бал. “И никто не знал... что стоит глубоко, глубоко под ними, на дне темного трюма, в соседстве с мрачными и знойными недрами корабля, тяжко одолевавшего мрак, океан, вьюгу...”
“Господин из Сан-Франциско - имени его ни в Неаполе, ни на Капри никто не запомнил - ехал в Старый Свет на целых два года, с женой и дочерью, единственно ради развлечения”. Этот человек был твердо уверен, что имеет право на все, потому что, во-первых, был богат, а во-вторых, был намерен посвятить оставшиеся ему годы (ему исполнилось пятьдесят восемь) отдыху и развлечениям. Он работал не покладая рук (не своих, а тех китайцев, которых он выписывал к себе на работы целыми тысячами) и вот теперь решил передохнуть. Люди его уровня обычно начинали отдых с поездки в Европу, в Индию, в Египет. Так решил поступить и господин из Сан-Франциско. Жена его, как все пожилые американки, любила путешествия, а дочь, не очень юная и здоровая, во время путешествия могла, кто знает, найти себе пару.
