Сумбатов-южин александр иванович. Мемория

Александр Иванович Сумбатов (Южин)

Джентльмен

Действующие лица

Ольга Спиридоновна Рыдлова, глава торгового дома «Рыдлова вдова и Чечков».

Ларион Денисович Рыдлов, ее сын, лет 30.

Любовь Денисовна Рыдлова, ее младшая дочь.

Василий Ефимович Чечков, двоюродный брат Ольги Спиридоновны, лет 50, компаньон фирмы.

Сергей Павлович Боженко, помещик заложенных имений, служит в Москве в частном банке директором, лет 45.

Эмма Леопольдовна, урожденная графиня Остергаузен, его жена, молодая женщина.

Граф Фридрих Николаевич Остергаузен, ее дальний родственник, лет 35, владелец небольшого майората в Прибалтийском крае.

Андрей Константинович Остужев, литератор, лет под 40.

Вадим Петрович Гореев, учитель физики и естественной истории, журналист, приват-доцент университета.

Екатерина Вадимовна (Кэтт), его дочь, воспитанная мисс Уилькс.

Евгения Фоминична Уилькс, ее тетка, бывшая гувернантка Рыдловых, друг их дома, собственница фабрики перчаток и магазина изящных вещей и парфюмерии, лет 50, но очень сохранившаяся, англичанка по происхождению, родившаяся в России и прожившая всю жизнь в Москве.

Егор Егорович Лебедынцев, бывший спортсмен, занимается газетной работой.

Франческо Сакарди, тенор итальянской оперы.

Василий, лакей Рыдловых.

Гости, лакеи.

Действие происходит в наше время в Москве.

Первое, второе, третье и пятое - у Рыдловых, четвертое - у Гореева.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Сцена представляет зимний сад в доме Рыдловых. Правая стена вся уставлена тропическими растениями, на авансцене род беседки из пальм и кактусов. Несколько впереди, на правом плане, дверь. Средняя стена в глубине состоит из четырех или пяти арок, затворяющихся стеклянными дверями из цветных стекол. Промежутки между дверями заполнены цветущими растениями. Левая сторона - сплошной сад. Между третьим и четвертым планом и в глубине расположены карточные столы. На авансцене слева низенький стол, на нем два бочонка с устрицами, тарелки, устричные вилки, шабли, шампанское, стаканы и фужеры. За задней занавесью видна освещенная зала с множеством гостей. Слышна очень слабо бальная музыка. За одним из столов играют. Кое-когда проходят гости - дамы и мужчины. Сад освещен мягким электрическим светом. Садовые изящные кресла, столики и диваны.

Явление первое

Боженко, граф Остергаузен и Лебедынцев сидят около бочонка с устрицами и едят их, запивая шампанским.

Боженко. Что и говорить! Красавица! И за что этакому олуху лезет в рот такое счастье?

Остергаузен. Московская черта: есть хозяйские устрицы и ругать хозяина.

Лебедынцев. Давно сказано: русский человек склонен к злословию.

Остергаузен. Следует мягче относиться к людям, в руках коих столь важное преимущество, как капитал. Человек, преследующий в жизни определенную цель, не может быть столь опрометчив и легкомыслен.

Боженко. Нет поглядите, пожалуйста! Идет себе немец по жизненному пути мерным шагом, преследует какую-то цель да по пути раздает наставления. (Горячо.) Ну какая у тебя-то цель, скажи, сделай милость?

Остергаузен. Поддержать свою фамилию.

Боженко. Что?

Остергаузен. Поддержать свою фамилию. Она была богатая, и надо, чтобы она опять стала богатая.

Боженко. Что ж это за жизненная цель такая - богатство? И богат я был и беден - все одно и то же.

Лебедынцев. Ты при мне этого не говори. Ты никогда, Сергей Павлович, не был беден. У тебя сначала были большие имения, потом частная служба с окладом в 12 тысяч, это не бедность. А вот я, понимаешь… ну! (Глотает устрицы.) Знаешь, после того как судебный пристав выселил меня из моей конюшни…

Остергаузен. Зачем из конюшни? Разве вы жили в конюшне?

Лебедынцев. Жил-с, лучшие дни в моей жизни. Я в эту конюшню поместил два рязанских, одно тульское имение да последнюю подмосковную; наконец продал дом на Поварской и полконюшни, а в другую половину переселился сам. Так мы и жили, дружно, любовно: Пигмалион, Пик-Покет, Непобедимая I, Непобедимая II, тренер, жокей и я. Но… тут входит опекун.

Остергаузен. Какой опекун?

Лебедынцев. Судебный пристав. Занавес опускается. (Махнул рукой.)

Остергаузен. Да, это очень тяжело - после таких увлечений жить литературным трудом.

Лебедынцев. Собачья жизнь. Одна у меня надежда - самому газету издавать. Давайте вместе.

Остергаузен (очень спокойно). Ничего не выйдет.

Лебедынцев. Почему?

Остергаузен. Денег нет.

Лебедынцев. Да разве я предлагаю издавать на наши деньги? Вот еще! А зачем же наш Ларя-голубчик? Уж он в литературу давно порывается. Написал повесть психологического жанра и напечатал под псевдонимом «маркиз Вольдир» - Рыдлов наоборот. В каком-то иллюстрированном журнале помещен даже его собственный портрет и автограф. «Maркиз Вольдир, писатель». Рожа у него изображена в рембрандовском освещении, но - увы! - все как будто лоснится. Мы ему поручим какой-нибудь отдел.

Остергаузен. Так ему можно поручить театральный отдел.

Лебедынцев. Вот разве что театральный. Вероятно, он будет очень скоро сам играть роль дон Бартоло в комедии из семейной жизни.

Боженко. Ну, она не из таких.

Лебедынцев. Я плохо знаком с родными молодой. Почему это Гореевы и Уилькс в родстве? Что тут общего - русская и английская фамилии?

Боженко (прихлебывая из стакана). Ты ведь знаком с Гореевым.

Лебедынцев. Лично нет, но постоянно читаю его статьи в газетах, знаю его по думской деятельности… Знаю, что он учитель и приват-доцент…

Боженко. Много он пережил на своем веку. И журнал издавал, и писал, и учительствовал, и теперь много работает. Он сам про себя говорил мне, что он в жизни только и делал, что падал и поднимался. Лет тридцать назад женился он на сестре нашей Евгении Фоминичны Уилькс. Обе сестры были гувернантками: старшая, ныне здравствующая Евгения Фоминична, уже тогда, кажется, пестовала Ларьку Рыдлова, затем и «цель жизни» вашего сиятельства…

Остергаузен. Пока ты можешь шутить, но когда я женюсь, ты уже не будешь мочь шутить.

Боженко. Воспитала будущую графиню Остергаузен, нашла денежных друзей и отлично повела магазин перчаток, английских духов и… свадебную контору под шумок, а сестра ее по страстной взаимной любви вышла за Вадима Петровича, родила ему Кэтт, да тут же и умерла. Вот тут уж Вадим Петрович рухнул, попросту говоря запил, как все мы, русские люди. К счастью, ненадолго. Но этого срока было достаточно, чтобы Евгения Фоминична овладела Кэтт и перевезла ее к себе. Отец сначала и думать о ней забыл, заперся, и лет пять нигде его не было видно, а потом, когда оправился, да и она подросла, сунулся было к ней, но уже было поздно. Девочка звала тетку мамой, а к папе была вполне равнодушна. (Выпивая залпом стакан.) Вырастила красавицу, да вот и выдала замуж.

Остергаузен. А где теперь Остужев?

Лебедынцев (с любопытством глядя на графа). Э-э, ваше сиятельство, как же это так неосторожно? В доме повешенного - да о веревке.

Боженко. Вздор! вздор! Как тебе не стыдно, Егор Егорович!

Лебедынцев. Чего же стыдиться? Роман не роман, а небольшой очерк, так, строчек на двести, все-таки был.

Боженко (желчно). Послушай, Егор Егорович, мы в ее доме…

Лебедынцев. Да она еще и переночевать здесь не успела.

Боженко. Это все равно. Может быть, и было начало увлечения с ее стороны…

Остергаузен. Виноват, это все излишне. Я только спросил, где теперь Остужев и знает ли об этом бракосочетании. Больше я ничего не спросил…

Лебедынцев. Что знает, - это будьте уверены. Я думаю, одни его знакомые дамы послали ему добрую дюжину печатных приглашений. (Достает.) Вот таких. Он в Париже. Я читал недавно его фельетон.

Боженко. Это все мисс тетушка устроила! Будет он ей благодарен.

Лебедынцев. Уилькс-то? О, дама проницательная. Таскала-таскала племянницу по ситцевым балам, все партии искала.

Боженко (горячо). Ну, уж я тебя прошу!

Лебедынцев. Да разве я что-нибудь говорю? С тетенькой и с девицами хорошего круга, пикниками. А роман захлопнули на первой же главе. Будьте покойны. Вдова Рыдлова - фирма солидная: ей лежалого не сбудешь.

Из глубины входит Василий Ефимович Чечков.

Явление второе

Чечков. Избрали благую часть? Где, думаю, умные люди, которые не задыхаются? Надо их отыскать. Прямо сюда… (Присаживается.) Благодать, благодать. Хе… (Вынимает портсигар и тщательно выбирает сигару, когда обрезал ее и собирается закурить, Лебедынцев берет ее у него из рук.) Позвольте, батенька, я вам другую… такой сорт, что вы все пальчики оближете… (Ищет в портсигаре.) Вот… вот…

Личное дело

Александр Иванович Сумбатов (псевдоним Южин, 1857 - 1927) родился в селе Кукуевка Ефремовского уезда Тульской губернии в семье кавалерийского офицера князя Ивана Александровича Сумбаташвили и Варвары Ивановны Недзветской. В 1863 году его отец вышел в отставку и вернулся в Грузию, где летом жил в родовом имении Телети, а остальное время - в Тифлисе. Он стал был назначен мировым посредником I отдела Тбилисского округа, занимаясь на этой должности проведением крестьянской реформы. В 1866 году ушел с государственной службы.

Начальное образование Александр получил дома, затем учился в Тифлисской гимназии. После окончания гимназии стал студентом юридического факультета Петербургского университета. Особое влияние на него оказал профессор Александр Градовский, читавший курс государственного права. Однако театральная сцена привлекала юношу значительно сильнее, чем карьера юриста. Еще в гимназические годы он начал выступать в любительских спектаклях в Тифлисе, а в 1876 году сыграл в профессиональном тифлисском театре, скрывшись под псевдонимом Сольцев. Затем был придуман псевдоним Южин, ставший для актера постоянным.

С 1878-1879 года Александр Сумбатов играл в любительских труппах Петербурга: в клубе Благородного собрания, в труппе Северцова-Павлова, в Немецком клубе, в театре Стрекалова. Его игра обращает на себя внимание критиков и коллег-актеров, к Сумбатову приходит первая известность в театральном мире.

С 1880 года он начал публиковать в театральном разделе «Петербургского листка» репортажи и рецензии, в основном о спектаклях, ставившихся на любительских сценах города, а вскоре начинает писать и публицистические заметки на самые разные общественно важные темы.

Летом 1881 года Сумбатов на сцене театра Ораниенбаума впервые играет вместе со знаменитыми актерами Малого театра: Ермоловой и Ленским. Тогда же его пьеса «Листья шелестят» была поставлена на сцене Малого театра в бенефис актрисы Яблочкиной.

Осенью 1881 года он был принят в «Пушкинский театр» Анны Бренко в Москве. Южин дебютировал в роли Уриэля Акосты, с большим успехом исполнял роли Звездича в «Маскараде» и Василия в «Каширской старине». Спектакли театра пользовались любовью публики, но на следующий год он был закрыт. После этого Сумбатов-Южин принял приглашение Малого театра.

Первое выступление Южина на сцене Малого театра состоялось 30 августа 1882 года. Он исполнил роль Чацкого. Зрители тепло встретили нового актера труппы, но сам актер оценивал свое выступление критически: «… играл хоть горячо, но скверно». Вскоре Сумбатов-Южин стал одним из ведущих актеров Малого театра.

В Малом театре Сумбатов-Южин прослужил до конца жизни. На сцене театра также ставились написанные им пьесы: «Арказановы», «Цепи», «Джентльмен», «Закат», «Старый закал», «Измена», «Ночной туман». С 1909 года он стал управляющим труппой Малого театра. В послереволюционном 1918 году был избран председателем Совета театра. В 1923 году стал его директором.

В феврале 1925 года Сумбатов-Южин из-за заболевания сердца получил разрешение поехать на лечение во Францию. Несмотря на то, что он строго выполнял все предписания врачей, болезнь продолжалась, поэтому в 1926 году он ушел с должности директора театра (оставшись почетным директором и председателем художественного совета театра).

Освободившись от множества административных обязанностей, актер продолжил выступать на сцене. 15 января 1926 года он сыграл в «Горе от ума». Зрители встретили его овациями, спектакль имел огромный успех. Воодушевленный, Сумбатов-Южин решил выходить на сцену два раза в неделю. Однако уже 5 февраля, играя в спектакле «Железная стена», почувствовал себя очень плохо, с трудом доиграл и вернулся домой с температурой 38 градусов. Врачи определили у него тяжелую форму пневмонии. Спустя несколько дней консилиум профессоров решил, что помочь больному уже невозможно и жить ему осталось не более нескольких часов. Но благодаря усилиям врача Константина Напалкова состояние Южина улучшилось, больной выздоровел.

Однако боли в сердце не оставили актера. Летом 1927 года по постановлению народного комиссариата просвещения он был вновь направлен на лечение во Францию. 17 сентября 1927 года, в день своего семидесятилетия, Александр Сумбатов-Южин умер за письменным столом в городе Жуан-ле-Пэн на юге Франции, работая над своей последней пьесой.

Чем знаменит

Выдающийся актер драматического театра. С равным успехом выступал в романтических, драматических и комедийно-характерных ролях. Среди самых известных его ролей - Дюнуа («Орлеанская дева» Шиллера), Дон Карлос («Эрнани» Гбго), Макбет, Ричард III, Гамлет, Яго, Кориолан, Шейлок, Фигаро, Болингброк («Стакан воды» Скриба), Телятев («Бешеные деньги» Островского), Фамусова, Мортимер («Мария Стюарт»), Карло ван-дер-Ноот («Граф де Ризоор» Сарду), лорд Кавершам («Идеальный муж» Уайльда).

О чем надо знать

Как писал Луначарский, «Южин в значительной мере остался в России для того, чтобы охранять Малый театр. Малый театр был сокровищем его жизни. Разрушение Малого театра было бы для него гораздо хуже смерти». Благодаря усилиям Сумбатова-Южина уже 21 ноября 1917 года Малый театр возобновил свои спектакли. В январе 1918 года Южин подготовил проект автономного управления Малого театра и представил этот проект труппе театра и Луначарскому, добившись потом утверждения этого проекта правительством. Сумбатов-Южин принимал активное участие в работе Театрального отдела Наркомпроса, Центротеатра и других организаций, руководивших театральным искусством.

Прямая речь

«На любой европейской сцене был бы Южин прославлен большой знаменитостью. Декламацию г. Южина положительно можно назвать образцовой; в ней слышится всегда верный тон, отсутствие излишней тягучести и торопливости и “приподнятости” — трех недостатков, присущих очень многим артистам; тщательная обработка, обдуманность, выдержанность, и в то же самое время искренняя горячность. Мимика артиста разнообразна, порою смелая и всегда благородна и изящна. Что касается пластичности — качества, по правде сказать, редкого в наших артистах — то в этом отношении г. Южин может поравняться с самыми выдающимися сценическими художниками, каковы Росси, Сальвини, Муне-Сюлли, Барнай…»

В. П. Буренин (1882)

«Малый театр с огромным энтузиазмом и последовательностью приступил к очищению от тех действительно низкопробных пьес, которыми был засорен его предреволюционный репертуар. А. И. Южин — собранный, волевой и точный — крепко держал руль Малого театра. Сразу после революции он впустил в его стены А. А. Санина и этим поднял режиссуру; взамен ремесленных павильонов (Коровин был редким гостем в Малом театре) на его сцене воздвиглись декорации Юона и Ульянова; в репертуар широкой волной вошли классики — Островский, Мольер, Лопе де Вега, Шекспир; М. Н. Ермолова, Е. К. Лешковская в следующих сезонах создали незабываемые шедевры в “Ричарде III” и “Лесе”; Малый театр впервые поставил “Старика” Горького с О. О. Садовской, а вскоре после этого — “Кромвеля”. Он организовал при себе школу, первый выпуск которой составил студию Малого театра. Театр возвращался к своим истокам — к тому демократизму, которым он был силен и который замутнялся пошлой и беспринципной репертуарной политикой и безрежиссерьем предреволюционных лет».

П. А. Марков (журнал «Театр» 1975)

«Ты был нашим вождем, рыцарем нашего театра, нашим защитником и нашим другом. Гениальные артисты и артистки были, есть и будут в нашей стране, но таких, которые бы отдали всю любовь, весь талант, всю жизнь на служение искусству, на утверждение его высокого значения, его великой силы для народа и на защиту прав, достоинства и чести актера, таких среди нас немного, и ты был одним из первых».

А. А. Яблочкина (1927)

7 фактов об Александре Сумбатове-Южине

• В гимназической постановке «Горя от ума» роль Чацкого исполнял Саша Сумбатов, а Фамусова - ученик параллельного класса Володя Данченко - в будущем прославленный театральный режиссер и один из основателей МХТ. Затем они вдвое неоднократно выступали в спектаклях любительского драматического кружка в Тифлисе.
• В студенческие годы Александр Сумбатов пугал квартирную хозяйку, когда вслух читал в своей комнате монологи из пьесы. «Это чистое наказание, — жаловалась она, — окромя него семь скубентов живет, и все чинно и благородно, а он озорник, да и только».
• Отец Сумбатова-Южина примирился с его актерской карьерой только в 1882 году, незадолго до смерти.
• Актеры Александр Сумбатов-Южин и Александр Ленский были женаты на сестрах Марии и Лидии Корф, а Владимир Немирович-Данченко - на их двоюродной сестре Екатерине Корф.

Alexander Yujin-Sumbatoff

Сумбатян

Актер, писатель-драматург, театральный деятель.
Народный артист Республики (1922).
Почётный член Российской Академии Наук по Разряду изящной словесности Отделения русского языка и словесности с 20 марта 1917 года.

Родился 4(16) сентября 1857 в селе Кукуевка Тульской губернии в семье армянского князя, принадлежавшей к передовым кругам тифлисской интеллигенции. Еще будучи гимназистом, с успехом участвовал в любительских спектаклях. Учился на юридическом факультете Петербургского университета. Впервые выступил на профессиональной сцене под псевдонимом Сольцев в 1876 в Летнем театре Тифлиса. В Петербурге играл на клубных сценах 1878–1879. После удачного дебюта в театре А.Бренко в 1881, принят на сцену Малого театра в 1882, где и прослужил до конца жизни.

С начала сценической деятельности проявил себя как яркий артист героико-романтического плана, в большинстве ролей став незаменимым партнером М.Н.Ермоловой. В 1880–1890 его лучшие роли были сыграны в пьесах романтиков Ф.Шиллера (Дюнуа, Мортимер, Дон Карлос в Орлеанской деве, Марии Стюарт и Доне Карлосе) и В.Гюго (Карл и Рюи Блаз в Эрнани и Рюи Блаз). В страстной, приподнято-театральной игре Южина современники улавливали героические мотивы, столь привлекающие либерально настроенную молодежь. Лучшей ролью романтического репертуара у Южина была роль Карла V из Эрнани. В этой, и в других ролях подобного плана ему удавались монологи, т.к. он владел искусством сценической декламации. Тщательной работе подвергал зрительную сторону создаваемого образа – продуманным и отточенным жестам, выразительным позам. Был убежден, что в героико-романтическом репертуаре естественные интонации и движения будут звучать фальшиво и натянуто. В ролях его романтического репертуара лучшими также признаны Уриэль Акоста и Эгмонт из одноименных произведений Гуцкова и Гете, сыгранные в 1883 и 1888.

Однако в ролях комедийных следовал противоположному принципу – жизненной убедительности и правды, создавал разнообразные человеческие характеры, пользуясь средствами внутреннего и внешнего перевоплощения. Около двадцати роле сыграно им в «пьесах жизни» А.Н.Островского, составивших отдельное направление в его творчестве (Муров, Агишин, Беркутов, Телятев, Мулин, Дульчин, Паратов в пьесах Без вины виноватые, Женитьба Белугина, Волки и овцы, Бешеные деньги, Невольницы, Последняя жертва, Бесприданница).

Мастером художественной правды и простоты он был в ролях Репетилова и Фамусова, сыгранных в 1910–1920-х. Ему удалось существенно расширить представления о Репетилове, в котором артист объединил такие разнообразные черты, как барственность, витиеватая многозначительность и нищету духа, добродушную наивную искренность и отъявленное бахвальство. Глубиной проникновения в авторский замысел отличался образ Фамусова, созданный в первые послереволюционные годы (ранее Южин выступал и в роли Чацкого). Любимым амплуа Южина в комедии было амплуа «фата-резонера».

Прославленными ролями Южина в высокой комедии были Фигаро (Женитьба Фигаро М.Бомарше). В комедийных ролях проявлялись такие его качества, как тонкость психологического рисунка, органичность поведения на сцене, фантазия, ирония, юмор (с особым блеском были сыграны роли Болинброка и Монришара в пьесах Стакан воды и Дамская война Э.Скриба).

Особое место в творчестве занимал У.Шекспир. Хотя, эти роли не были столь успешными, но работа над шекспировскими образами расширяла возможности романтического артиста, существенно углубляла его творчество. В процессе подготовки к шекспировским ролям погружался в изучение материалов о Шекспире, тщательно относился к различиям в разных переводах. Ему удавалось воплощение трагически-монументальных шекспировских образов, таких как Макбет (впервые сыгранный в бенефис Г.Н.Федотовой в 1890, затем в сезоне 1895–1896, и в 1914), Ричард III (1897), Кориолан (1902) в одноименных пьесах Шекспира, а также Шейлок в Венецианском купце. Однако в шекспировском репертуаре ему не хватало художественной простоты, психологической детализации. Создавая величественные образы людей огромной воли, ума и силы духа, он словно отказывал им в человечности, подчеркивая в основном обобщенные монументальные черты.
Плодотворной была работа над современными образами. В начале творческого пути ему приходилось преображать всевозможных безликих любовников из пьес В.Крылова, П.Невежина, И.Шпажинского, составляющих тогдашний театральный репертуар, в яркие, запоминающиеся характеры, полные жизненных наблюдений, психологизма и точных социальных характеристик. Южин проявил здесь способность к типическому обобщению, а также глубокому проникновению во внутренний мир современного человека. Как в теории, так и на практике он отрицал дегероизацию в искусстве. Отстаивал свою художественную концепцию, свою тему сильной личности, создавая или героические благородные образы или раскрывая трагедию одинокого индивидуализма.

Собственный драматургический опыт, возник, по всей вероятности, в связи с его неудовлетворенностью качеством современного репертуара. Начиная с 1877 (пьеса Права жизни) пишет немало пьес, проникнутых либеральными идеями, в которых герои отстаивают свое человеческое достоинство, вступая в борьбу с обывательским окружением. Эти пьесы характеризует сценичность, театральные эффекты, хорошо сделанные роли (Листья шелестят, 1881; Соколы и вороны, совместно с В.И.Немировичем-Данченко, 1885; Арказановы, 1986; Цепи, 1888). С конца 1890-х им написано несколько комедий, остроумно освещающих вырождающуюся барскую жизнь и жизнь крупной буржуазии и бюрократии (Джентльмен, 1897; Закат, 1899; Невод, 1905). Отдельно в его творчестве стоит тема покорения Кавказа (Старый закал, 1895; Измена, 1903), в которой он сыграл роль Отар-бега. Морально-этическим проблемам посвящена его пьеса Ночной туман (1916). Другие пьесы: Муж знаменитости (1884), Вожди (1909).

Отдельного внимания заслуживают его теоретические взгляды, основанные на собственной сценической практике и отраженные в его литературном наследии. Искусство сцены, по его мнению, должно всегда служить общественным задачам, высокому нравственному идеалу добра и красоты, утверждать гражданственность, воспевать все лучшее в человеке средствами художественных образов. И главное значение в театре имеет личность актера, его мастерство. Выступая против новаций режиссуры, натурализма и символизма, Южин защищает гуманистические традиции Малого театра, его романтических и реалистических устремлений.

С 1909, благодаря своим организаторским способностям, становится во главе управления Малого театра, сначала управляющим труппой, с 1918 – председателем Совета, а с 1919 – председателем дирекции. С 1923 – директор Малого театра, с1926 – почетный директор. После революции принимал активное участие в работе ТЕО (театрального отдела Наркомпроса) и других театральных организаций.

Известен под псевдонимом Южин. Александр Сумбаташвили Князь (Правитель Гурии) 4/16.09.1857 с. Кукуевка, Ефремовский уезд 17.09.1927 Ницца

Александр Иванович Сумбатов (Сумбаташвили) - известен по сцене под псевдонимом Южин, выдающийся актер, драматург. Впервые выступал на сцене, ещё будучи гимназистом. Учился на юридическом факультете Петербургского университета. С 1882 г. играл в московском Императорском Малом театре, с 1909 г. управляющий его труппой, с 1918 г. председатель совета театра, с 1923 г. его директор, с 1926 г. почётный директор. Играл Ричарда III, Фамусова, маркиза Позу и многие другие (в том числе комедийные, характерные) роли; отличался умением носить исторические костюмы. Автор пьес "Громоотвод", "Дочь века", "Листья шелестят", "Старый закал", "Джентльмен", "Закат". По его пьесе "Измена" на петербургской Мариинской сцене в 1914 г. была поставлена одноимённая опера. Председатель Московского литературного и художественного кружка. Его творчество связано преимущественно с Москвой, Малым театром. В 1920-е гг. удостоен званий почётного академика Российской Академии наук, народного артиста СССР, был почётным членом петербургского Александринского театра и МХАТа. Похоронен в Москве. Был женат на баронессе Марии Николаевне Корф (16.09. 1859-?), дочери барона Николая Васильевича Корфа, владельца имения Погромец в Воронежской губернии, от брака с дворянкой Александрой Дмитриевной Лачиновой (ее родная сестра баронесса Лидия была замужем за актёром Александром Вервициотти, известным под своей сценической фамилией Ленский).

Дворянские роды Росс. Империи том 4

Эристави Отар

Отар Эристави, арагвскии (1660-1666), получил это звание после убийства дяди

СУМБАТОВ-ЮЖИН Александр Иванович

князь, псевд. Сольцев, Южин;

4(16).9.1857 – 17.9.1927

Актер, драматург и театральный деятель. На профессиональной сцене с 1876 (Тбилиси). С 1882 в Малом театре в Москве (с 1909 управляющий труппой, с 1918 председатель Совета, с 1923 директор). В 1877 дебютировал как драматург. Пьесы «Громоотвод» (1879), «Дочь века» (1880), «Листья шелестят» (1881), «Сергей Сатилов» (1883), «Муж знаменитости» (1884), «Арказановы» (1886), «Цепи» (1888), «Старый закал» (1895), «Джентльмен» (1897), «Закат» (1899), «Ириниская община» (1901), «Измена» (1903), «Невод» (1905), «Вожди» (1908), «Ночной туман» (1916) и др. Роли в пьесах Шиллера (Дюнуа – «Орлеанская дева»), Гюго (Рюи Блаз – «Рюи Блаз»), Шекспира (Макбет – «Макбет», Ричард III – «Ричард III», Кориолан – «Кориолан»), Бомарше (Фигаро – «Безумный день, или Женитьба Фигаро»), А. Островского (Телятев – «Бешеные деньги», Паратов – «Бесприданница»), Грибоедова (Фамусов – «Горе от ума») и др.

«Это был культурный и талантливый человек, с университетским образованием, прекрасный оратор, энергичный деятель и всем существом своим преданный искусству, умный, тактичный, окруженный всеобщим доверием» (Н. Телешов. Записки писателя ).

«Это был тот, кто называется человеком широкой общественности. Как премьер лучшей в мире труппы он нес сильный, большой репертуар. Он пошел на сцену наперекор желанию отца. Его настоящая фамилия была князь Сумбатов. Он оставил ее для своих драматических сочинений, а для сцены взял псевдоним „Южин“. Он был драматург со студенческих лет, его пьесы считались очень сценичными, игрались везде, много и всегда с успехом. Он участвовал во всевозможных театральных, литературных и общественных собраниях, обществах, комитетах. Был широко образован, начитан и с огромным интересом следил за новой литературой. Поддерживал обширные знакомства со „всей Москвой“; был членом всех больших клубов, создателем и пожизненным председателем любимого Москвой Литературно-художественного кружка. При всем этом был игрок, т. е. вел постоянную крупную игру. Не было в Москве ни одного общественного сборища, в котором не было бы на одном из первых мест Сумбатова-Южина. Это был настоящий любимец Москвы. А летом, вместо отдыха, он ездил в провинцию на гастроли, потом в Монте-Карло проверять выработанную за зиму новую „систему“, а оттуда в деревню, в усадьбу к жене, писать пьесу.

Этот человек не знал, что такое лень, и мог бы считаться образцом „кузнеца своего счастья“. Он ковал свое положение, не доверяясь легким средствам, а вкладывая в каждый свой шаг энергию, упорство и настойчивость.

В обществе он был неиссякаемо остроумен и умел монополизировать разговор. Успех у женщин имел огромный.

Он был барственно гостеприимен и во всяком умел найти хорошие качества. Это подкупало. В его квартире происходило множество встреч, собраний, обедов, ужинов» (В. Немирович-Данченко. Из прошлого ).

«В Южине красиво было то, что актерство являлось не „второй“, а первой, основной, органической натурой. Дома, в кабинете, на сцене, за обедом, в клубе, в общественном собрании, на репетиции – это был один и тот же человек. Он „монологировал“ в жизни, как и на сцене, и когда слушал собеседника, то как будто слушал партнера на сцене. И это было приятно сценично в жизни и жизненно приятно на сцене» (А. Кугель. Театральные портреты ).

«Над ролями своими он работал упорно, долго. Он сам говорил о себе, что тогда доволен ролью, когда „объездит ее, как непослушного коня“, и объезжал он свои роли долго, все время, пока играл их. Так он работал над Чацким в продолжение многих лет, пока не перешел на Фамусова.

…Южин один из первых пришел на сцену из так называемого „высшего общества“ и, главное, принес с собой высшее образование. До Южина актер с высшим образованием был редкостью. Южин резко отличался от симпатичного, но бесшабашного и полусознательного типа актеров, изображавшегося тогда на сцене и в литературе. Всегда корректный, безупречно одетый, вежливый, он был далек от мочаловских или горевских падений и взлетов. Тот тип актера имел свою прелесть, но он был порождением обстоятельств, эпохи, и мне всегда приятно было убеждаться в исключительно хорошем отношении к актеру в лице Южина и „общества“ и, главное, общественности. Уважение, высказываемое ему, поднимало все актерское сословие» (Т. Щепкина-Куперник. Из воспоминаний ).

«Первоклассный актер, он был замечательным и ценным руководителем, наставником и учителем.

В этом смысле история Малого театра за его последние 18 лет совершенно не мыслится без Южина. Они – одно. Вот случай, когда можно с полной убежденностью говорить о первенствующей роли личности в историческом процессе. Южин занял этот трудный и ответственный пост в тяжелые минуты, – тогда, когда Малый театр заколебался, его блеск стал меркнуть, лавры начали привядать, его известность затмилась московскими художниками, и на минуту он показался состарившимся и отжившим.

Это видел и сознавал сам Южин, об этом он говорил в своей речи актерам и все же согласился, взял на себя руководительство, и с этого момента театр ожил: „1909“ – не только дата начала новой деятельности у самого Южина, – это и дата обновления и воскресения Малого театра.

И для такой миссии у Южина было все: огромный опыт, подкупающая выдержка и, главное, твердость принципов и ясность целей. Он умел учить и знал, чему учит. Его взгляды отчетливы, и он их формулирует просто: