Имя: Валентин Катаев (Vakentin Kataev)

Возраст: 89 лет

Деятельность: писатель, сценарист, военный корреспондент

Семейное положение: был женат

Валентин Катаев: биография

«Сын полка», «Белеет парус одинокий» - в 70-80-е советские школьники зачитывались этими увлекательными произведениями, пропитанными духом приключений и детского героизма. Впрочем, их автор Валентин Петрович Катаев вошел в историю русской литературы не только как детский писатель. Его перу принадлежат многочисленные романы, рассказы, повести – в литературное наследие Катаева входят более 130 произведений.

Детство и юность

Биография Вали Катаева начинается с Одессы конца XIX-начала XX века. В этом шумном южном городе на стыке двух столетий, 28 января 1897 года, родился будущий писатель. Отец Петр Васильевич Катаев, преподаватель в духовном училище, и мать, генеральская дочь Евгения Ивановна Бачей, с раннего детства привили сыновьям любовь к книгам и чтению.

Пронеся эту страсть через всю жизнь, оба брата посвятили себя литературе: младший брат Катаева – Женя – стал известен под псевдонимом как автор знаменитых романов «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» в тандеме с (Файнзильбергом).

Мальчики рано остались без матери: она скончалась от воспаления легких вскоре после рождения Жени. Отец, овдовев, больше не женился, с воспитанием детей стала помогать сестра Евгении Ивановны. Тетя была очень доброй, но маму заменить маленькому Вале не могла. Травма от потери навсегда осталась в душе ребенка.

Отдушину мальчик искал в творчестве. С 9 лет, уже будучи гимназистом, он стал писать стихи, которые читал всем домашним, ища одобрения. Став постарше, юноша стал носить написанное в редакции уже в поисках профессиональной оценки. И первый успех пришел к нему в 1910 году, когда в издании «Одесский вестник» впервые было напечатано стихотворение «Осень», а потом и другие сочинения, в том числе рассказы и фельетоны.

Долго наслаждаться творческим успехом Катаеву не пришлось. Началась Первая мировая война (1914-1918), и в 1915 году, так и не окончив гимназию, юноша ушел добровольцем на фронт.

Война

Службу Катаев начал рядовым артиллеристом. Дважды получал ранения, был отравлен ядовитыми газами, отчего голос его до конца остался с легкой хрипотцой. Писатель был демобилизован в чине прапорщика осенью 1917 года после тяжелого ранения в бедро. С войны Катаев вернулся с наградами: два Георгиевских креста и орден Святой Анны.

Молодой Валентин Катаев в военной форме

Не успели отгреметь залпы Первой мировой, как в стране разгорелась война Гражданская. Этот период биографии Валентина Катаева описан противоречиво. В одних источниках говорится, что с 1919 года он воевал в рядах Красной армии, командовал артиллерийской батареей. Но существует и альтернативная версия, согласно которой Катаев примкнул к «красным» позже, а в начале состоял добровольцем в Белой армии генерала , за что был впоследствии арестован чекистами.

Так или иначе, тяготы военной жизни Катаев пережил сполна и описал их в повести «Записки о гражданской войне» (1920), рассказе «Отец» (1928).

Литература

С 1922 года в жизни и творчестве Катаева наступает новый этап: писатель переезжает из Одессы в Москву, работает в газете «Гудок». Его круг общения - многие таланты того времени: , Илья Ильф, Эдуард Багрицкий. Все они вслед за Катаевым уехали из Одессы покорять столицу, и удачливый первопроходец помогал им обустроиться.

Начинающий писатель Валентин Катаев

Удача действительно улыбалась молодому писателю. Его талант, наконец, признан в столице. Публикация повести «Растратчики» (1926), в которой автор в сатирической манере критикует социальный бич того времени – присвоение казенных денег, отмечена большим успехом. Сам предложил Катаеву поставить по мотивам повести пьесу. И вскоре она прошла на сцене МХАТа. А вторая пьеса «Квадратура круга» была поставлена на нью-йоркском Бродвее.

Вслед за старшим братом покорять Москву приехал и Катаев-младший, которого Валентин Петрович стал вовлекать в писательскую среду.

«Каждый интеллигентный, грамотный человек может что-нибудь написать», - говорил он.

Примечательно, что, напутствуя брата, Катаев инициирует написание авантюрного романа о спрятанных во время революции бриллиантах. Идеей он делится с Евгением и другом Ильей Ильфом, приглашая их написать черновик романа, который бы потом сам усовершенствовал и продвинул к публикации.

Что из этого вышло, уже общеизвестно. Ильф и Петров (Евгений взял псевдоним по имени отца) блестяще справились с задачей без наставничества. Написанный роман разошелся на цитаты, а в благодарность за идею издан с посвящением Валентину Катаеву.

Валентину Петровичу суждено было пройти три войны. В годы Второй мировой он вновь надел военную форму и отправился на передовую. Работал фронтовым корреспондентом, писал очерки, статьи, фотографировал. Известным произведением того времени стала повесть «Сын полка» (1945): образ главного героя Вани Солнцева олицетворяет трагические судьбы многих детей в годы войны.

К детской теме Катаев обращается еще в довоенные годы, когда пишет повесть «Белеет парус одинокий», в которой автор погружается в атмосферу родной Одессы. В героях Пете и Павлике, которые вовлечены в круговорот приключений на фоне разрушенного революцией 1905 года города, угадываются черты самого Катаева и его брата Жени.

Повестью «Белеет парус одинокий» (1936) открывается тетралогия «Волны Черного моря», в которую позже вошли романы «Катакомбы» (1951), «Хуторок в степи» (1956) и «Зимний ветер» (1960-1961).

Если «Парус» лишь отчасти можно назвать автобиографическим, то роман «Алмазный мой венец» критики открыто назвали мемуарным. Сам писатель с такой трактовкой не был согласен и даже отказался от жанрового определения роман.

«Это свободный полет моей фантазии, основанный на истинных происшествиях», - говорил он.

Катаев работает над книгой в 1975-77 годах, а описываемые события относят читателя в мир литературной богемы 20-х годов.

Оригинальность произведения в том, что при реальной основе сюжета герои, а это известные писатели и поэты – современники автора, завуалированы псевдонимами-масками. А новизна в том, что Катаев впервые написал в непривычном для себя стиле, жанре и направлении.

Личная жизнь

Первое упоминание о личной жизни писателя связано с именем Ирины Алексинской. Нежные чувства к девушке, живущей по соседству, стали первой любовью юноши. О первом браке Катаева доподлинно ничего не известно, а вот второе супружество оказалось счастливым. С Эстер Бреннер они поженились в 1931 году. Невесте было всего 18 лет, Катаеву – 34.

Валентин Петрович ласково называл жену Эста. В 1936 году у пары родилась дочь Евгения, а в 1938 - сын Павлик. Дочь Валентин Петрович обожал. Маленькая Женя стала прототипом героинь сказок «Цветик-семицветик», «Дудочка и кувшинчик». Дочь Евгения подарила родителям первую и единственную внучку Валентину.

Смерть

Уже будучи глубоко пожилым, Катаев перенес сложную операцию по удалению раковой опухоли. Но причиной смерти стала не онкология. Писатель умер спустя 12 лет от инсульта, на 90-м году жизни, 12 апреля 1986 года.

Эстер Давыдовна пережила мужа на 23 года. Они прожили в счастливом браке 55 лет. Супруги похоронены в одной могиле на Новодевичьем кладбище в Москве.

Цитаты

«Я уже и тогда подозревал, что самое драгоценное качество художника – это полная, абсолютная, бесстрашная независимость своих суждений» («Трава забвения»).

«Среди людей часто попадаются храбрецы. Но только сознательная и страстная любовь к родине может сделать из храбреца героя» («Сын полка»).

«Лето умирает. Осень умирает. Зима – сама смерть. А весна постоянна. Она живет бесконечно в недрах вечно изменяющейся материи, только меняет свои формы» («Алмазный мой венец»).

«Выгодный брак по любви – это случается не часто» («Кубик»).

Библиография

• 1920 - «В осажденном городе»
• 1925 - «Остров Эрендорф»
• 1926 - «Растратчики»
• 1927 - «Квадратура круга»
• 1928 - «Универмаг»
• 1931 - «Миллион терзаний»
• 1931 - «Авангард»
• 1932 - «Время, вперед!»
• 1936 - «Белеет парус одинокий»
• 1940 - «Цветик-семицветик»
• 1940 - «Дудочка и кувшинчик»
• 1940 - «День отдыха»
• 1943 - «Синий платочек»
• 1944 - «Отчий дом»
• 1945 - «Сын полка»
• 1956 - «Хуторок в степи»
• 1956 - «Случай с гением»
• 1961 - «Зимний ветер»
• 1961 - «Катакомбы»
• 1978 - «Алмазный мой венец»

Более 40 произведений прозаика, в том числе сказки и сценарии, были экранизированы. Самые известные - «Белеет парус одинокий» (1937), «Волны черного моря (1975), «Сын полка» (1981).

-) - русский историк; отец писателя Ивана Катаева , дядя по отцу математика А. Н. Колмогорова .

Биография

Сын сельского священника. Окончил Вятскую духовную семинарию , затем историко-филологический факультет Московского университета ().

Далее работал в и Средне-Волжском ( - гг.), Куйбышевском ( - гг.) педагогических институтах.

Заведовал кафедрой истории Магнитогорского педагогического института (август г. - апрель г.), был деканом исторического факультета МГПУ.

Научные труды И. М. Катаева

Автор работ по археографии , истории Москвы, архивоведению , методике преподавания истории.

Исследования по истории Москвы

• «Тушино» (М.,1913 г.);
• «Пожар Москвы 1812 г.» (М.,1912 г.);
• «Москва в XVIII в.» (М.,1915 г.)

Очерки по русской истории

• «Царь Алексей Михайлович и его время»;
• «Даниил Романович Галицкий»;
• «Богдан Хмельницкий»;
• «Император Александр I» (1901-1914 гг.).

Другие труды Катаева

• «Описание актов собрания графа А. С. Уварова» (М.,1905 г.),
• «Обзор рукописных памятников по истории слободской Украины, хранящихся в военно-ученом архиве Главного штаба в Санкт-Петербурге» (Харьков, 1902 г.),
• «Описание документов Московского архива Министерства юстиции» (М., 1905-1917 гг. тт. XVI-XX),
• «Архивы Куйбышевского края» (Куйбышев, 193 6г.))

Библиография

• Автобиография профессора И. М. Катаева // Архивный отдел администрации г. Магнитогорска (АОАМ), ф. 132, оп. 3.
• Вендровская Р. Б. Школьная реформа 1915-1916 гг. и преподавание истории // Преподавание истории в шк. - 1995. - № 4. - С.22-26.
• Катаев И. М. Новейшие течения в преподавании истории в средних и старших классах средней школы // Вопр. преподавания истории в средней и начальной шк. - М., 1917. - Сб.2.
• Катаев И. М. Новейшие течения в преподавании истории в средних и старших классах средней школы // Преподавание истории в школе. - 1996. - № 8. - С.4-6.
• Катаев И. М. Учебник русской истории для средней школы. - СЛ. - 132 е.; 4.2. - 262 е.; Ч. З. - 262 с. - М.: Изд-во Сытина, 1917.
• Просвещение на Урале. - 1928. - № 11. - С.14.
• Катаев И. М. Вопросы преподавания обществоведения: Метод.очерки. - М., 1926.
• Катаев И. М. Новая марксистская методика истории // Обществоведение в трудовой шк. - 1929. - № 3-4.
• Семенов В. В. 25-летие Магнитогорского педагогического института И Ученые зап. МГПИ. - Магнитогорск, 1957. - Вып.5. - С.7.
• Катаев И. М. Усольская вотчина накануне крестьянской реформы 1861 г. // Ученые зап. МГПИ. - Магнитогорск, 1949. - Вып.2. - С.5-59.

Напишите отзыв о статье "Катаев, Иван Матвеевич"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Катаев, Иван Матвеевич

– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.

Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем, теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.

Катаев Валентин Петрович – талантливый писатель, драматург, прозаик, поэт, сценарист, военный журналист, популярность которого была на пике в советские годы.

Катаев Валентин Петрович родился в Одессе в 1897 году в обычной семье. Дедушка будущего мастера пера был сыном священника. Отец Петр Васильевич Катаев тоже был связан с православной церковью, так как преподавал в одесском епархиальном училище. Стоит подчеркнуть особую образованность отца Валентина, который кроме духовной семинарии закончил еще и Новороссийский университет историко-филологического факультета.

Евгения Ивановна Бачей, мама будущего известного драматурга-сценариста, была генеральской дочерью. Мальчик рос в культурной семье, в атмосфере любви и взаимопонимания. Будущий гений пера с особым трепетом относился к своим родителям. Позднее, когда он начал карьеру сценариста, его любовь и трепетное отношение к родителям проявилось в том, что главному герою повести «Белеет парус одинокий» он дал имя своего папы и фамилию мамы.

Судьба матери была трагичной – она не смогла дожить до совершеннолетия детей, так как заболела воспалением легких еще в молодости, от чего и скончалась. Воспитанием двух мальчиков занималась сестра матери, которая смогла для мальчиков заменить родную маму.

Отец всячески подогревал интерес мальчиков к литературе. Именно поэтому в их семье была огромная библиотека, которая хранила в себе книги разных жанров и самого различного содержания.

Фото: Валентин Катаев в молодости

Родители, бабушка и родной дядя Валентина похоронены на Втором Христианском кладбище Одессы, которое при жизни часто посещал талантливый сценарист, чтобы воссоединиться душой со своими близкими и мысленно попросить совета в непростых жизненных ситуациях.

Был у Валентина и младший брат Евгений, которого природа тоже наградила талантом писателя. Брат Валентина взял себе псевдоним Петров. Слава и Евгения не обошла стороной. Именно он был соавтором известных широкой аудитории произведений «Золотой теленок» и «12 стульев».

Первые труды

С ранних своих лет Валентин Катаев был влюблен в классическую литературу, без которой он не мог прожить и дня.

Сам Катаев, уже будучи великим человеком, говорил, что с ранних лет мечтал стать выдающимся писателем и верил в то, что его желание сбудется.

С первым его трогательным стихотворением читатели познакомились в 1910 году. Называлось оно «Осень». Это произведение выпустил «Одесский вестник», который пользовался популярностью среди одесситов. Увидев интерес читателей к своему первому литературному шедевру, Валентин еще сильнее загорелся. Так за два года мир увидело еще 25 потрясающих его стихотворений.

В 1912 году Валентин попробовал изменить жанр. В результате стали появляться юмористические рассказы. Параллельно появляются два серьезных объемных произведения «Пробуждение», а также «Темная личность». Первый рассказ описывал великую любовь молодого человека к девушке, которую он героически оставил ради революционного движения. Второе произведение несло сатирический подтекст, высмеивая А. Куприна, А. Аверченко и М. Корнфельда.

Личности, повлиявшие на развитие творчества

До событий Первой мировой войны начинающему писателю Катаеву посчастливилось познакомиться с И.А. Буниным, а также А. М. Федеровым, которые позднее стали верными литературными наставниками Катаева. Через несколько лет круг друзей Катаева стал расширяться – в число его соратников вошли Э. Багрицкий и Ю. Олеша.

Творческое развитие Катаева прервали тяжелые события 1915 года, в связи с которыми Катаев ушел в армию. Причем он сам изъявил желание служить на благо Отчизны.

Биографические данные Катаева говорят о том, что он в те непростые годы трудился прапорщикам, затем пережил серьезное ранение и даже однажды был отравлен газами.

Ранение, о котором говорилось выше, Катаев получил в тяжелом 1917 году, когда воевал на румынском фронте. Полученное увечье было очень серьезным, поэтому Валентина сразу же отправили в госпиталь, который располагался в Одессе. За героизм его не раз награждали Георгиевскими крестами. Также он удостоился ценного в то время ордена Святой Анны IV, а также титула дворянина, который не мог быть передан по наследству.

Продолжение творческого пути

Любовь к литературному искусству у Катаева была настолько сильной и всепоглощающей, что даже в трагические годы войны он умудрялся писать увлекательные рассказы и потрясающие очерки, иллюстрирующие тяготы фронтовых будней. В 1915 году в популярнейшем журнале «Весь мир», который читали все, в том числе элита столицы, появился рассказ Катаева «Немчик». Позднее всем, кто восхвалял талант Катаева, писатель говорил, что шедевры у него получаются благодаря бесценным напутствиям И. Бунина.

Возвращение на фронт

Придя в себя после пережитого ранения, Катаев в 1918 году снова оказывается на службе. На этот раз судьба его занесла в ряды войска известного гетмана П. Скоропадского. Но после того, как гетман совершил предательство и сбежал в немецкую столицу, Катаев ушел в добровольческую армию в звании подпоручика. Позднее Катаев служит на бронепоезде «Новороссия». Есть в биографии Катаева и сведения о том, что гений пера воевал против петлюровцев.

Тяжелый отпечаток на писателя отложил 1920 год, когда Катаев подхватил тиф и чуть не умер от этого страшного недуга. Тогда его снова отправили в одесский госпиталь. Недолго пролежав в стенах этого медучреждения, близкие забрали его домой. Там, благодаря хорошему уходу и постоянной заботе родных, он быстро выздоровел. Когда силы снова вернулись, Катаев принимает решение стать подпольщиком офицерского заговора против П.Н. Врангеля. За это он был вместе с братом арестован. В тюрьме пробыли два брата-писателя до осени 1920 года. Вскоре братьев отпустили на свободу, а остальных заговорщиков той же ненастной осенью жестоко расстреляли.

Утверждение в столице

Значимым для Катаева был 1921 год, когда он, работая в харьковском официальном издательстве вместе с Ю. Олешей, арендует жилплощадь. Именно в тот период Катаев решил, что пришло время покорять столицу. Туда он и отправился через год. В столичном городе Валентин начинает плодотворно работать для газеты «Гудок». Там систематически появляются его статьи сатирического и юмористического характера. Под ними он подписывался по-разному. Зачастую под его произведениями ставились псевдонимы Митрофан Горчица, Ол. Твист, а также Саббакин Старик.

События 1938 года положили на Катаева тяжелый отпечаток. Он был свидетелем, как талантливого поэта О. Мандельштама арестовала советская власть, назвав все его литературные труды похабными и клеветническими. Наблюдая с болью в сердце за арестом своего соратника, Катаев решил систематически помогать деньгами семье Мандельштама.

Деятельность в период войны

В годы войны нашей страны с захватчиками-фашистами Катаев работал военным корреспондентом. Но и в тот напряженный период, когда одна поездка сменяла другую, Катаев не переставал писать очерки, увлекательные рассказы и захватывающие публицистические статьи. Именно в те напряженные годы талантливый Валентин подарил миру восхитительное произведение «Отче наш».

Непосредственно перед Победой гений пера дарит читателям повесть «Сын полка», которая со временем обрела громогласную популярность, за что и была удостоена Госпремии.

После военных событий Катаев стал страдать от алкоголизма. Страсть к спиртным напиткам настолько сильно сковала его, что гений пера чуть не потерял любимую жену, которая приняла твердое решение о разводе. Но, осознав всю катастрофичность своего положения, Катаев опомнился и больше никогда не прикасался к рюмке.

Книги великого гения пера

С 1955 по 1961 год Катаев возглавляет журнал «Юность», занимая пост главного редактора. В эти годы его издательству помогают удерживать высокий рейтинг малоизвестные молодые поэты, которых тогда относили к «шестидесяникам».

В этот период появляется повесть «Растратчики», которая потрясла любителей литературы жизненным сюжетом и красивым языком изложения. Затем в 1928 году появилась повесть «Квадратура круга». После этого последовало еще много произведений, которые демонстрировали многогранность таланта Валентина Катаева.

Параллельно с книгами, Катаев пополнял и свою фильмографию. Первый фильм «Растратчики» был поставлен Катаевым в 1931 году. Затем последовал фильм «Цирк», после него – произведение «Родина зовет». Стоит подчеркнуть, что Катаев создавал фильмы на основе очень многих своих произведений. Валентин в каждую сценическую работу вкладывал всего себя. Поэтому фильмы его были красивыми, интересными и профессионально поставленными. Зрители их просматривали всегда с особым упоением.

Всесторонняя развитость Катаева проявилась еще раз и тогда, когда гений пера подарил детям и юношам превосходные сказки «Голубок», а также «Цветик-Семицветик». В 1945 году появляются еще сказки «Пень», а также «Жемчужинка», которые привели детскую аудиторию в восторг. Но восторгались этими произведениями не только малыши, но и их родители, которые видели умение гения пера тонко и аккуратно раскрывать в своих произведениях актуальные нравственные вопросы.

Очень аккуратно и бережно Валентин Катаев наставлял детей в своих произведениях, ненавязчиво указывая на особую значимость добра, отзывчивости и уважения к родителям.

За многолетний период своей творческой деятельности Катаев подарил ценителям литературы больше сотни прекрасных произведений, которые иллюстрируют реалии жизни, являются поучительными и назидательными для человека любой эпохи.

Личная жизнь

Катаев был женат дважды. Первый счастливый брак оборвался по причине смерти супруги от воспаления легких. Второй женой талантливого поэта, писателя и сценариста стала Эстер Давыдовна Бреннер. В этом браке в 1936 году у супругов родилась дочь Евгения, а через два года – мальчик Павел.

Смерть

Перестало биться сердце Валентина Петровича Катаева 12 апреля 1986 года. Медики объяснили наступление смерти гения пера истощением организма, которое проявилось на фоне длительной борьбы с раковой опухолью и ее удаления.

Фото: могила Валентина Катаева

Похоронили великого писателя, поэта и сценариста в Москве. Тело гения пера покоится на Новодевичьем кладбище.

Для нас важна актуальность и достоверность информации. Если вы обнаружили ошибку или неточность, пожалуйста, сообщите нам. Выделите ошибку и нажмите сочетание клавиш Ctrl+Enter .

Дата рождения:
Место рождения:	Одесса, Российская империя
Дата смерти:
Место смерти:	Москва, СССР
Гражданство:
Род деятельности:	Прозаик, драматург
Направление:	Социалистический реализм, мовизм
	Повесть, роман, рассказ
Язык произведений:
Награды / Премии:

Первая мировая война

Ученичество у Бунина

Белое движение

Переделкино

Вторая мировая война

Журнал «Юность»

Мировоззрение

Образование

Творчество

Драматургия

Экранизации

Сочинения

Рассказы

Сценарии

Стихотворения

Внежанровые произведения

Драматический театр

Оперный театр

Фильмография

Награды и премии

Общественная репутация

Интересные факты

(16 января 1897, Одесса, Российская империя - 12 апреля 1986, Москва, СССР) - русский советский писатель, драматург, поэт.

Семья

Отец Валентина Катаева - учитель, преподаватель епархиального училища в Одессе Пётр Васильевич Катаев - происходил из среды духовенства. Мать Евгения Ивановна Бачей - дочь генерала Ивана Елисеевича Бачея, из полтавской мелкопоместной дворянской семьи. Впоследствии Катаев дал имя своего отца и фамилию своей матери главному, во многом автобиографическому герою повести «Белеет парус одинокий» Пете Бачею .

Мать, отец, бабушка и дядя Валентина Катаева похоронены на 2-м Христианском кладбище Одессы.

Младший брат Валентина Катаева - писатель Евгений Петров (1903-1942; назван в честь матери; фамилию-псевдоним взял по имени отца).

Дочь Катаева вспоминала:

Вторым браком Катаев был женат на Эстер Давыдовне Катаевой (1913-2009). «Это был изумительный брак», - сказала о нём близкая знакомая семьи Катаевых Дарья Донцова. В этом браке было двое детей - Евгения Валентиновна Катаева (названа в честь бабушки, матери Валентина Катаева, р. 1936) и детский писатель и мемуарист Павел Валентинович Катаев (р. 1938).

Зять Катаева (второй муж Евгении Катаевой) - еврейский советский поэт, редактор и общественный деятель Арон Вергелис (1918-1999).

Племянники Катаева (сыновья Евгения Петрова) - кинооператор Пётр Катаев (1930-1986) и композитор Илья Катаев (1939-2009).

Внучка Катаева (дочь Евгении Катаевой от первого брака) - Валентина Эдуардовна Рой, журналистка (псевдоним - Тина Катаева).

Биография

Одесса

Прожив 64 года своей жизни в Москве и Переделкино, по манерам и речи Катаев до конца жизни оставался одесситом. Обиходным языком в семье родителей писателя был украинский. Русскую и украинскую литературу он узнавал с голоса родителей во время домашних чтений; на улице слышал идиш и городской мещанский жаргон, в котором были замешаны греческие, румынские и цыганские слова.

«Отрывистую речь с небольшим южным акцентом» в нём ещё в 1918 году замечала Вера Бунина. Бравший у него интервью в 1982 году (в конце жизни) одесский журналист высказался ещё определённее: «…У него был неистребимый одесский акцент».

Язык Одессы в значительной степени стал литературным языком Катаева, а сама Одесса стала не просто фоном для многих произведений Валентина Катаева, но их полноправным героем.

Первая мировая война

Не окончив гимназию, в 1915 году Катаев вступил добровольцем-вольноопределяющимся в действующую армию. Начал службу под Сморгонью младшим чином на артиллерийской батарее, затем произведён в прапорщики. Дважды был ранен и отравлен газами. Летом 1917 года, после ранения в «керенском» наступлении на румынском фронте, был помещён в госпиталь в Одессе.

Павел Катаев так описывал рану отца:

Катаеву был присвоен чин подпоручика, но получить погоны он не успел и был демобилизован прапорщиком. Награждён двумя Георгиевскими крестами и орденом Святой Анны IV степени (более известным в российской армии под названием «Анна за храбрость»). С военным чином и наградами получил не передающееся по наследству личное дворянство.

Ученичество у Бунина

Единственным и главным своим учителем среди писателей-современников Катаев считал Ивана Бунина. «Дорогой учитель Иван Алексеевич» - обычное обращение Катаева к Бунину в письмах.

С Буниным Катаева познакомил живший в то время в Одессе писатель-самоучка Александр Митрофанович Фёдоров.

В эмиграции Бунин никак публично своё учительство по отношению к советскому писателю не подтверждал, но в 2000-е годы вдова Катаева Эстер рассказала об их с мужем встрече в конце 1950-х годов с вдовой Бунина:

…Бунина он называл своим учителем с полным правом - Симонов привёз от него в сорок шестом году «Лику» с надписью, подтверждающей, что он следил за Катаевым внимательнейшим образом. А в конце пятидесятых мы посетили Веру Николаевну, вдову Бунина, - были у неё в гостях в Париже, и я видела, как она обняла Валю… Она была вся выплаканная. Купила меренги, которые он обожал, - помнила даже это! И встретила его так ласково… И даже знала, что я - Эста, сразу назвала по имени! Она рассказала: Бунин читал «Парус» вслух, восклицая - ну кто ещё так может?! Но вот в одно он никогда не мог поверить: что у Вали Катаева - дети. Как это у Вали, молодого Вали, - может быть двое взрослых детей? Муж попросил показать любимую пепельницу Бунина в виде чашечки - она принесла её и хотела Вале подарить, но он сказал, что не смеет её взять. «Ладно, - сказала Вера Николаевна, - тогда её положат со мной в гроб».

Белое движение

Точно об участии Валентина Катаева в Гражданской войне известно мало. По официальной советской версии и собственным воспоминаниям («Почти дневник») Катаев с весны 1919 года воевал в Красной армии. Однако существует и другой взгляд на этот период жизни писателя, заключающийся в том, что он на добровольной основе служил в Белой армии генерала А. И. Деникина. Об этом свидетельствуют некоторые намёки в произведениях самого автора, представляющиеся многим исследователям автобиографическими, а также сохранившиеся воспоминания семейства Буниных, активно общавшегося с Катаевым в одесский период его жизни. Согласно альтернативной версии, в 1918 году, после излечения в госпитале в Одессе, Катаев вступил в вооружённые силы гетмана П. П. Скоропадского. После падения гетмана в декабре 1918 года, при появлении к северу от Одессы большевиков, Катаев в марте 1919 года вступил добровольцем в Добровольческую армию А. И. Деникина, автоматически получив чин подпоручика.

Как артиллерист служил на лёгком бронепоезде «Новороссия» Вооружённых сил Юга России (ВСЮР) командиром первой башни (самое опасное место на бронепоезде). Бронепоезд был придан отряду добровольцев А. Н. Розеншильда фон Паулина и выступил против петлюровцев, объявивших 24 сентября 1919 года войну ВСЮР. Бои длились весь октябрь и закончились занятием белыми Вапнярки.

Отряд наступал на Киевском направлении в составе войск Новороссийской области ВСЮР генерала Н. Н. Шиллинга. Действия войск Новороссийской области ВСЮР были частью деникинского похода на Москву.

До отступления ВСЮР в январе 1920 года бронепоезд «Новороссия» в составе отряда Розеншильда фон Паулина воевал на два фронта - против петлюровцев, закрепившихся в Виннице, и против красных, стоявших в Бердичеве.

Из-за быстрого роста в чинах во ВСЮР (ордена за братоубийственную войну Деникиным принципиально не давались), эту кампанию Катаев окончил, вероятнее всего, в чине поручика или штабс-капитана. Но в самом начале 1920 года, ещё до начала отступления Катаев заболел сыпным тифом в Жмеринке и был эвакуирован в одесский госпиталь. До 7 февраля 1920 года, дня входа в Одессу красных (и окончательного - более чем на 70 лет - установления в Одессе Советской власти), родные забрали его, всё ещё больного тифом, домой.

Врангелевский заговор на маяке» и тюрьма

К середине февраля 1920 года Катаев излечился от тифа и сразу подключился к офицерскому подпольному заговору по встрече возможного врангелевского десанта из Крыма. Аналогичным образом - одновременным ударом десантного отряда и восстанием офицерских подпольных организаций - Одесса была освобождена от красных в августе 1919 года. Захват маяка для поддержки десанта был главной задачей подпольной группы, поэтому в одесской ЧК заговор получил название «врангелевский заговор на маяке». Сама идея заговора могла быть подброшена заговорщикам провокатором ЧК, поскольку ЧК знала о заговоре с самого начала.

С маяком был связан один из заговорщиков Виктор Фёдоров - бывший офицер ВСЮР, избежавший преследований со стороны красных и устроившийся работать младшим офицером в прожекторную команду на маяке. Виктор Фёдоров был сыном писателя А. М. Фёдорова из дружественного Катаевым и Буниным семейства. Провокатор ЧК предложил Виктору Фёдорову большую денежную сумму за выведение из строя прожектора во время высадки десанта. Фёдоров согласился сделать это бесплатно. ЧК вела группу несколько недель и затем арестовала её участников: Виктора Фёдорова, его жену, его деверя, прожектористов, Валентина Катаева и других. Заодно с Валентином Катаевым был арестован его младший брат Евгений, скорее всего, не имевший к заговору никакого отношения.

За Виктора Фёдорова перед председателем одесской ЧК Максом Дейчем заступился Григорий Котовский. Отец Виктора А. М. Фёдоров в 1916 году повлиял на отмену смертной казни через повешение в отношении Котовского. Именно Котовский в феврале 1920 года взял Одессу и благодаря этому имел большое влияние на происходившее в то время в городе. Виктор Фёдоров с женой Надеждой по настоянию Котовского были Дейчем отпущены.

Валентина Катаева спасла ещё более фантастическая случайность. Из вышестоящей ЧК (из Харькова или Москвы) в одесскую ЧК приехал с инспекцией чекист, которого Катаев в разговорах с сыном называл Яков Бельский. Бельский хорошо запомнил Катаева в прошлом, 1919 году, на большевистских выступлениях в Одессе - тех, на которые пенял Катаеву Бунин, не зная, что и в то время Катаев находился в белогвардейском подполье:

Для Бельского, так же, как и одесские чекисты, не знавшего о добровольной службе Катаева во ВСЮР, это был достаточный повод отпустить Катаева. В сентябре 1920 года после полугода заключения в тюрьме Валентин Катаев и его брат из неё вышли. Остальные заговорщики были расстреляны осенью 1920 года.

Харьков

В 1921 году работал в харьковской прессе вместе с Юрием Олешей.

Москва

В 1922 году переехал в Москву, где с 1923 году работал в газете «Гудок» и в качестве «злободневного» юмориста сотрудничал со многими изданиями. Свои газетные и журнальные юморески подписывал псевдонимами Старик Саббакин, Ол. Твист, Митрофан Горчица.

В заявлении секретаря Союза писателей СССР В.Ставского 1938 года на имя наркома НКВД Н.И. Ежова предлагалось «решить вопрос о Мандельштаме», его стихи названы «похабными и клеветническими», вскоре поэт был арестован. Иосиф Прут и Валентин Катаев названы в письме как «выступавшие остро» в защиту Осипа Мандельштама.

Член КПСС с 1958 года.

Переделкино

Вторая мировая война

После войны Катаев был склонен к многодневным запоям. В 1946 году Валентина Серова рассказывала Буниным, что Катаев «иногда запивает на 3 дня. То не пьёт, не пьёт, а затем, кончив повесть, статью, иногда главу, загуливает». В 1948 году это едва не привело Катаева к разводу с женой. Павел Катаев так описывает эту ситуацию:

Журнал «Юность»

Основатель и в 1955-1961 гг. главный редактор журнала «Юность».

Рак

Смерть

Мировоззрение

Образование

Образование Катаева из-за участия в Первой мировой войне, Гражданской войне, необходимости скрывать своё участие в Белом движении и необходимости физического выживания ограничилось неоконченным гимназическим.

Творчество

Дебютировал в печати в 1910 году. В 1920-е писал рассказы о гражданской войне и сатирические рассказы. С 1923 сотрудничал в газете «Гудок», журнале «Крокодил» и других периодических изданиях.

Борьбе с мещанством посвящены его повесть «Растратчики» (1926; одноимённая пьеса 1928), комедия «Квадратура круга» (1928). Автор романа «Время, вперёд!» (1932; экранизирован в 1965 году). Широкую известность принесла повесть «Белеет парус одинокий» (1936; одноимённая экранизация - 1937).

Небольшая по объёму повесть «Я, сын трудового народа…» (1937) рассказывала о трагической истории, которая произошла в одном из украинских сёл во время гражданской войны. Повесть была издана, экранизирована, на её основе была написана пьеса «Шёл солдат с фронта», которая ставилась в театре имени Вахтангова и на других сценах страны.

После войны продолжил «Белеет парус одинокий» повестями «За власть Советов» (1948; другое название «Катакомбы», 1951; одноимённый фильм - 1956), «Хуторок в степи» (1956; одноимённый фильм - 1970), «Зимний ветер» (1960-1961), образующими тетралогию с идеей преемственности революционных традиций. Позднее все четыре произведения («Белеет парус одинокий», «Хуторок в степи», «Зимний ветер» и «За власть Советов» («Катакомбы») выходили как единая эпопея «Волны Чёрного моря».

Автор публицистической повести «Маленькая железная дверь в стене» (1964). Начиная с этого произведения, сменил писательскую манеру и тематику. Свой новый стиль назвал «мовизмом» (от фр. mauvais «плохой, дурной»), неявно противопоставляя его гладкописи официальной советской литературы. В этой манере написаны лирико-философские мемуарные повести «Святой колодец» (1967), «Трава забвенья» (1967), рассказ «Кубик» (1969). Широкий резонанс и обильные комментарии вызвал роман «Алмазный мой венец» (1978). В романе Катаев вспоминает о литературной жизни страны 1920-х годов, не называя практически никаких подлинных имён (персонажи укрыты прозрачными «псевдонимами»).

Произведения Катаева неоднократно переводились на иностранные языки. На какие конкретно неизвестно.

Поэзия

Начав как поэт, Катаев всю жизнь оставался тонким ценителем поэзии. Некоторые его произаические произведения названы строками из стихотворений русских поэтов: «Белеет парус одинокий» (Лермонтов), «Время, вперёд!» (Маяковский), «Уже написан Вертер» (Пастернак). Его вдова Эстер Катаева вспоминала:

В последнее время значение Катаева-поэта пересматривается. Так, поэт и исследователь жизни и творчества Катаева Александр Немировский включает Валентина Катаева во вторую десятку самых главных для себя русских поэтов XX века.

Драматургия

Экранизации

Сочинения

Романы

• Время, вперёд!
• Зимний ветер (1960)
• Катакомбы (1961)
• Алмазный мой венец (1978)

Повести

• Растратчики (1926)
• Белеет парус одинокий (1936)
• Я, сын трудового народа (1937)
• Сын полка
• Хуторок в степи (1956)
• Маленькая железная дверь в стене (1964)
• Святой колодец (1965)
• Трава забвения (1967)
• Кубик (1968)
• Разбитая жизнь, или Волшебный рог Оберона (1972)
• Кладбище в Скулянах (1975)
• Уже написан Вертер (1979)
• Юношеский роман (1982)
• Спящий (1984)

Рассказы

• В осаждённом городе (1920, публикация 1922)
• Сэр Генри и чёрт (1922)
• Отец (1925)
• Море (1928)
• Барабан
• Сюрприз
• Отче наш

Пьесы

• Квадратура круга
• Универмаг (1928)
• Миллион терзаний
• Авангард (1931)
• День отдыха (1940)
• Домик (1940)
• Синий платочек (1943)
• Отчий дом (1944)
• Случай с гением (1956)

Сценарии

• Цирк (1936), совместно с Ильёй Ильфом и Евгением Петровым
• Родина зовёт (1936)
• Белеет парус одинокий (1937)
• Шёл солдат с фронта (1938)
• Страницы жизни (1946), совместно с А. В. Мачеретом
• Сын полка (1946)
• Цветик-семицветик (1948)
• Безумный день (1956)
• За власть Советов (1956)
• Поэт (1956)
• Время, вперёд! (1965), совместно с М. А. Швейцером
• Цветик-семицветик (1968)
• Хуторок в степи (1970)
• Фиалка (1976)
• Понедельник - день тяжёлый (1983)

Стихотворения

• Осень (1910)

Внежанровые произведения

• Сухой Лиман (1986)

Произведения Катаева в театре, кино и на телевидении

Драматический театр

• 1927 - «Растратчики» - Московский Художественный театр, постановка К. С. Станиславского.
• 1928 - «Квадратура круга» - Московский Художественный театр, постановка Н. М. Горчакова под руководством В. И. Немировича-Данченко. Пьеса по сей день ставится в театрах России, Европы и Америки.
• 1934 - «Дорога цветов» - Московский Современный театр

1940 - «Домик» - Театр Комедии, постановка Н. П. Акимова. Спектакль был запрещён; в 1972 году (?) восстановлен режиссёром А. А. Белинским.

• 1940 - «Шёл солдат с фронта» - Театр Вахтангова.
• 1942 - «Синий платочек» - театр (?).
• 1948 - «Безумный день» («Где вы, месье Миуссов?») - Московский академический театр Сатиры.
• 1954 (?) - «Дело было в Конске» («Домик») - Московский академический театр Сатиры.
• 1958 (?) - «Пора любви» - театр Моссовета.

Оперный театр

• 1940, 23 июня - «Семён Котко» (1939), опера С. С. Прокофьева в 5 действиях, 7 картинах по повести В. П. Катаева «Я, сын трудового народа…». Либретто В. П. Катаева и С. С. Прокофьева. Московский академический музыкальный театр имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко под упр. М. Жукова.
• 1970-е - «Семён Котко» (1939), опера С. С. Прокофьева в 5 действиях, 7 картинах по повести В. П. Катаева «Я, сын трудового народа…». Либретто В. П. Катаева и С. С. Прокофьева. Большой театр, режиссёр Б. А. Покровский, дирижёр Ф. Ш. Мансуров

Фильмография

		Название
		Цветик-семицветик короткометражный
		Волны Чёрного моря	Литературная основа
		Фиалка фильм-спектакль
		Последний лепесток	Литературная основа
		Сын полка
		Понедельник - день тяжёлый фильм-спектакль

Награды и премии

• Два Георгиевских креста
• Орден Святой Анны 4-й степени
• Сталинская премия второй степени (1946) - за повесть «Сын полка» (1945)
• Герой Социалистического Труда (1974)
• Три ордена Ленина

Катаев, В. П. против Солженицына, Сахарова

• Катаев, В. П. подписал Письмо группы советских писателей в редакцию газеты «Правда» 31 августа 1973 года о Солженицыне и Сахарове

Общественная репутация

• Иван Бунин (1919):

• Вера Бунина (1919):

• Борис Ефимов, знавший Катаева больше полувека, назвал главку своей книги «Два Катаева» (2004):

• Александр Немировский (2005):

• Сергей Шаргунов (2006):

Вот вы называете, скажем, Катаева среди любимых своих писателей… А для вас имеет значение, каким он был как человек? Как вы решаете для себя вопрос соотношения творчества и личности? Учебники литературы - всегда учебники истории, их герои, простите канцелярит, «общественно значимы». Конечно, главным делом Катаева была его проза, сверкающая, как леденец, облизанный и выплюнутый в траву летним ребёнком, так что ещё слышен убегающий смех… За мастерский мовизм спасибо Катаеву! Написанное - главное. Но личность, судьба - это то, что создаёт подстрочный таинственный гул или, если угодно, зажигает яркую иллюминацию над строчками. Писателю, как правило, хочется жить широко, вольно, опасно. Писательство - не только кропание строчек, но и «разведка боем», броски в неизведанные области жизни. Двигатель личности, секрет её развития - парадокс. У писателя бывают опыты горькие, мученические, а рядом - сладкие, барские опыты: опыт ледяного хохота, отчаянного спокойствия, ядовитого лоска, во всём последнем и упрекают глупые люди Катаева или Алексея Н. Толстого…

• Катаев никогда не водил машину - обычно её водила его жена и, в период работы писателя на посту главного редактора журнала «Юность» (1955-1961), специальный водитель. Позже в роли водителя выступал сын.
• В 2000-е годы, когда вернулся интерес к Катаеву, возникла даже конкуренция за право написания биографии Валентина Катаева в серии ЖЗЛ. По этому поводу Сергей Шаргунов в интервью сказал:

Хотел бы написать ЖЗЛ Катаева. Кажется, по сию пору прелестная и древняя Эстер, его вдова, и бродит переделкинскими тропами… Но мне сказали, что ЖЗЛ его уже пишет жена Дмитрия Быкова.

• В Перми неподалеку от театра кукол установлена скульптура «Цветик-семицветик».

Память

• На фасаде дома № 4 по улице Базарной в Одессе, где родился Валентин Катаев, установлена мемориальная доска.
• Один из переулков Одессы назван именем Валентина Катаева.
• В одесском музее Катаеву посвящена отдельная музейная экспозиция.

Мария Тереньева-Катаева

"Как это было" - автобиографическое воспоминание

Оригинал здсеь: http://www.geocities.com/SoHo/Hall/7820/teren/ Река времени мчится то в солнечных бликах, то в безысходной грозовой черноте, и уносит легкие как воздушные струи наши радости - и каменно-тяжелое горе. Волной мировой войны и революции подхватило меня из уездного захолустья и влекло в телегах и теплушках по дорогам страны до самого ее сердца - Москвы. Комсомольские годы высоких идеалов и само отверженной мечты... Стремительном походкой на семнадцатом году жизни вошла я в красивое здание Литературного института на Поварской. Прочитала на первом собеседовании своих любимых поэтов - Блока, Маяковского, Верхарна - и свои стихи, была принята без справок и аттестатов, которых у меня и не было. В институте изучали истории мировой литературы, языкознание и другие важные науки, но больше всего там жили и бредили стихами. Все дружно готовились к зачетам, выступали в печати с первыми рассказами к стихами; лавиной прорывались в Политехнический на литературные вечера; взявшись за руки, ходили шеренгой по улицам, скандируя "Левый марш" Маяковского или "Двенадцать" Блока. Атмосфера увлечения поэзией и скрытой влюбленности друг в друга царила среди нас. Заходил и студент экономического факультета МГУ, молодой журналист, писавший рассказы и очерки, Иван Катаев. Я часто видела его совсем еще юношеское лицо и сдержанную добрую улыбку. Как-то мы шли вдвоем по улице, вечерняя Москва окатывала прохладой и покоем. Проезжали извозчики, ритмично постукивали копыта. Катаев говорил о классиках - о Достоевском, Толстом: "Это не просто писать как чувствуешь, как велит совесть. Но мы в "Перевале" к этому стремимся..." Я знала о "Перевале". Недавно в помещении издательства "Круг" читала перевальцам свои стихи. Кое-кто ругнул меня за неточную рифму, а руководитель группы "Перевал" Александр Воронский похвалил. Некоторые из этих стихов были напечатаны в журналах "Новый мир", "Красная нива"... Получалось так, что мои встречи с Иваном не ограничивались институтом. В зеленом деревянном домике во Всехсвятском (ныне метро "Сокол"), где жили мои родители, в свободной комнате поселился в то время бездомный товарищ брата по армии, Ефим Вихрев. Я жила в общежитии, но часто бывала у родителей и у Ефима встречала Ивана. Они оба теперь работали в кооперативном журнале "Город и деревня". Почти сразу за домом начиналось поле, сверкающее чистейшим снегом. Иван учил меня ходить на лыжах, и я часто как ванька-встанька барахталась в снегу. -Комсомольская стихия, ты когда вступишь в партию? - неожиданно спросил Иван. - Зачем мне терять свободу? - ответила я несерьезно. -Ого, это явный мелкобуржуазный индивиддуализм, - смеясь, сказал Иван. Иногда я бывала в маленькой комнатке Ивана в Кунцеве, где стояли старая хозяйская кованая кушетка и некрашеный стол. На нем несколько книжек и большая глиняная собака. -Единственное изящество моей одинокой жизни, - шутил Иван. Здесь вечерами мы читали вслух многие главы из "Пана" Гамсуна. В раскрытые окна вдруг врезался грохот автобуса на шоссе, а потом тишина казалась еще глубже. И уже тогда я понимала, что в Иване, в этом сдержанном человеке, неизменны душевная чистота, на редкость бережное отношение ко всем людям. У него есть большая цель в жизни. Он отличался от шумного безалаберного круга молодежи, который был мне привычен в институте. Осенью 1926 года вместе с институтом, расформированным и частично влившимся в Ленинградский университет, я уехала в Ленинград. Я полюбила этот город с его традициями, с поэзией его величественных зданий и соборов. Мы с несколькими студентками жили небольшой коммуной, снимали комнаты в старинной квартире на Васильевском острове. Я занималась в университете и работала в молодежной газете "Смена". Когда все разъехались на каникулы, я особенно остро почувствовала одиночество. И, конечно, обрадовалась, когда в комнату ко мне вошли, чуть смущенные, Иван и Ефим. Немного поговорили, и мне захотелось показать им Ленинград. Я гордилась городом, как своим открытием. Мы прошли по набережной, любуясь сфинксами над Невой, строгими линиями моста Лейтенанта Шмидта, побывали в безлюдном Летнем саду. Было туманно, временами сеялся незаметный дождичек, белые статуи среди деревьев казались живыми. Нас охватило чувство красоты и значительности этого города, значительности человеческой жизни. Мы с Иваном приходили сюда и позже, когда Ефим уже уехал, встречали наступление белых ночей, дышали прохладой с Невы. Иван был серьезен, необычен и сказал торжественно: "В руки твои предаю дух мой..." Мы решили вместе провести отпуск. В начале июля 1927г. приехали во Владикавказ. Через год мы с Иваном перебрались в старый домик на Ленинградском шоссе к моим родителям уже втроем, с маленьким сыном Юрой. Иван стал работать ответственным секретарем в новой "Литературной газете", заключил договора на издание своих первых повестей и рассказов. Я выезжала из Всехсвятского редко. Тогда это был отдаленный пригород. Возилась с малышом. Иван просил меня вести дневник поведения и развития ребенка - дневник своей матери Иван хранил как святыню. Но мне было скучно вести такой дневник.Я с нетерпением ждала вечера, когда вернется Иван с привычными и интересными рассказами о литературной жизни. К нам во Всехсвятское иногда приезжали молодые писатели и критики, друзья н знакомые Ивана, Николай Зарудин, Борис Губер, Эдуард Багрицкий, Александр Мылышкин, Николай Дементьев, Абрам Лежнев и другие. Все они принадлежали к упоминавшейся литературной группе "Перевал".. Эти встречи продолжались и потом, когда в начале 30-х годов мы переехали на новую квартиру на улицу Кропоткина, просторную, но холодную - с печным отоплением. В январе 1930 года Катаев с бригадой "Правды" выехал в районы коллективизации на Кубань. Слухи о том, как проходит коллективизация, были тревожные. В нашу дверь все чаще стучали люди с измученными, униженными лицами и просили хлеба. Говорили, что рано утром на улицах убирали трупы умерших от голода, издалека пришедших людей. Иван вернулся сумрачный, на вопросы отвечал скупо, неохотно, принялся за работу над книгой "Движение" - о Кубани. Искал осмысления всего виденного, искал с тревогой, скрывая боль и недоумение. Происходили изменения и в литературной жизни. Прежние разногласия превратилисъ в жестокие схватки, теоретические споры - в беспощадные бои. Иван к этому времени издал несколько книг. Их хорошо встречали критика и читатели. Но теперь положение изменилось. Ведь Иван был одним из ведущих писателей "Перевала", основными лозунгами которого были искренность, правдивое отражение жизни, глубокая человечность. В жестокой, накаленной обстановке тех лет эти лозунги встречали сопротивление руководства рапповцев (Российская ассоциация пролетарских писателей). В критике господствовала "рапповская дубинка". Споры, словесные баталии происходили и у нас в квартире между перевальцами и рапповцами. Кстати, А. Фадеев, рапповец в то время, был мягче и доброжелательнее многих других. Нападки на Ивана Катаева особенно усилились после выхода в свет рассказа "Молоко". Критика обвиняла его в "христианском либерализме", в пособничестве кулачеству. Иван в эти годы много ездил по заданиям газет и журнала "Наши достижения" - в Хибины, в Армению... Мне иногда казалось, что через жизнь мчится поток человеческих судеб. За каждой поездкой возникали новые очерки или рассказы. Прошел первый съезд советских писателей. Выступали Горький, Бухарин. Иван был избран членом Правления Союза писателей. Жизнь все круче менялась. Прошли политические процессы Бухарина, Радека и других. В августе 1936 года Ивана исключили из партии. Участились аресты, всеобщий страх, отчуждение... А Иван писал свой последний рассказ "Под чистыми звездами", о поездке в этом году на Алтай, уже наверняка зная, что его ждет впереди, но оставаясь самим собой, прежним, честным и открытым. В феврале I937 года родился второй сын, которому Иван очень радовался. А в марте I937-гo раздался поздний звонок. Вошли пятеро, предъяви ордер на обыск и арест. Застучали ящики столов, шкафов. На пол полетели книги, наши черновики, письма. Перед рассветом, заполнив кузов грузовика мешками с рукописями и книгами, они повели Ивана к машине. Я бросилась к нему, оттолкнув стрелка. Иван сказал негромко: "Приберетесъ и живите тихонько, а со мной разберутся". Потом день за даем бесконечные очереди в приемных, заявления и письма "наверх".
Я стала работать з школе, мне нравилось быть с детьми. Они были далеки от общего отчаяния и безвыходности. Заключенным разрешалось передавать по пятьдесят рублей в месяц. Я дробила эти деньги на части, чтобы знать, здесь ли еще Иван. И, когда деньги не приняли, я поняла, что его уже нет в Москве. Узнала приговор: "Десять лет без права переписки". Что крылось за этой иезуитской фразой, поняли много позднее. Очень скоро и меня с ребенком на руках ввели в "материнскую камеру" Бутырской тюрьмы. В этом полутемном помещении с высоким деревянным щитом на окне я стала тринадцатой. Уголовники принесли манную кашу в ведре... На другое утро меня вызвали в коридор и предложили подписать бумагу с постановлением Особого совещания о том, что я осуждена на восемь лет как "член семьи изменника родины" - ЧСКР. На прогулку заключенным обычно давали четверть часа. "На ребенка" добавили еще пятнадцать минут. Маленький отгороженный дворик был где-то рядом с лесопилкой. Летела древесная пыль. День за днем одно и то же. Сын был живой, подвижный мальчик. Страшно было, что он упадет с нар на каменный пол. Я носила его на руках и искала в памяти какую-нибудь колыбельную песню. Ни одна не подходила к нашей участи. И тогда сочинила свою, тюремную колыбельную: "Мальчик мой, не верь в измену Своего отца..." Женщины все-таки постоянно ждали, что их отпустят. Слишком нелепо, непонятно было случившееся. Но их отправили не по домам, как они живо надеялись, а в исправительно-трудовые лагеря в Мордовии. Две недели карантина, и вот дети уже в лагерных яслях. Меня послали: на работу пильщиком в зоне. Надо было обеспечить дровами все хозяйственные точки: кухню, баню, прачечную... Рабочий день пильщика был не нормирован, я могла брать Митю и в свободное время гулять с ним. Его первые шаги, первые слова были в лагере. Но в яслях началась эпидемия токсической диспепсии. Заболел и Митя. Я с ужасом видела, как он слабеет, становится вялым,. безучастным и иногда только стонет. Попросила вольнонаемную заведующую медчастью Болтянскую пустить меня в ясли ухаживать за ребенком. Отказ был решительным: "У нас хороший уход, сестры из ваших же заключенных: Прошло еще несколько дней, я не вышла на работу, безнадежно сидела или лежала на нарах. К вечеру пришла Болтянская: "Демонстрацию, голодовку устраиваете? В карцер посадим!..." Но все же дала разрешение, и меня пустили в ясли. Несколько раз делали переливание крови, взятой у меня для Мити. Заболели еще некоторые дети. К ним тоже пустили матерей. Все же за зону ночами выносили гробики. Какие ветры обвевают эти почти скрытые в траве холмики? Мой ребенок стал понемногу есть, поправляться, оживать. Теперь я не могла больше подвергать случайности жизнь мальчика. Некоторые матери подали заявления с просьбой отправить их детей родным. И я получила разрешение. Вскоре за Митей приехала его бабушка - Лариса Дмитриевна, вторая жена Катаева старшего, отца Ивана, и взяла в Куйбышев уже и второго внука. Уехали мои. Меня охватила пустота, она как бы вгрызалась в меня, неотступно была со мной. Тогда я стала сочинять стихи. Строфы складывались в голове без бумаги, без чернил. Их у нас и не было. Был холодный вечер выходного дня. Мы сидели в бараке, рукодельничали. Меня кто-то попросил: "Не скрывай, почитай нам!" Я читала, остро ощущая одинаковость наших судеб... Тянулись нелегкие лагерные месяцы. Война! Она охватила нас чувством тревоги: у многих родные братья, сестры были на фронтах. Посылок не стало, с каждым днем было труднее, но мы не роптали. Нужно было много шить для армии. Вокруг - могучие мордовские леса, дров хватало, но зимой дощатые стены грели плохо. Все страшнее, голоднее, безнадежнее было существовать. Не буду больше писать об этом. В один из дней мы проснулись от шума, от ликующих криков. Выбежали из бараков. Слово "победа" звучало в голубом рассвете и слилось в одном неостановимом возгласе. Мы строем, как привыкли на демонстрациях, пошли между бараков с песней "Слезами залит мир безбрежный". Испытанные комендант и конвоиры пытались разогнать нас по баракам, но мы словно не замечали их. Мое освобождение наступило в сентябре. На центральном лагпункте я узнала, что в большинстве больших городов мне жить нельзя. Мои родные в 1942 года перебрались из Куйбышева в Магнитогорск. Вблизи этого города я увидела название "станция Буранная". "Это моя судьба," - решила я. Поезд, люди, теснота и давка - все мне казалось легким и радостным. Я вышла в Магнитогорске. Появление мое в квартире Ивана Матвеевича Катаева, профессора Магнитогорского педагогического института, отца моего Ивана, было потрясением для всех - и для Ивана Матвеевича, и для Ларисы Дмитриевны, и для моих детей. Юре было уже 16 лет, Мите - 7. Помытарившись немного в поисках работы по пригородам Магнитки, я стала учительницей начальной школы совхоза "Буранный". Каждую неделю ездила к своим, мотаясь в кузове попуток или на ступеньках переполненных поездов, цепляясь за поручни. В своих сыновьях я узнавала черты характера, которые ценила в их отце и вообще в людях: доброту, любовь к природе, к прекрасному, что нельзя убить в жизни. Через пару лет смогла переселиться в Магнитку. Работала в ремесленном училище, где было очень трудно, но интересно. В городе большого труда нашлось и для меня, "отверженной", место. За десять лет жизни в Магнитогорске я преподавала русский и литературу в металлургическом техникуме, в заочной средней школе, читала литературные лекции по городу. В цехах завода, в клубах и красных уголках, в библиотеках - везде лекции проходили с успехом. Можжет быть, потому, что в них было много стихов и даже прозы, которые я легко запоминала. Мимо платформ с пылающим металлом, по подъездным путям, взбиралась на эстакады и сверху видела грандиозный размах всего комбината в дымах и клубах пара... В 1946 году скончался отец Ивана, прекрасный человек, ученый-историк. Уехал в Москву, поступил в МГУ старший сын. Непросто это было для "сына врага народа". Но наш пробитый бурями парус подхватил попутный ветер ХХ съезда. Трудно было расстаться с Магнитогорском, где была интересная работа, друзья, близкие и хорошие люди. Но я ринулась в Москву в поисках справедливости. Получить реабилитацию было не так просто, дело долго пересматривалось. Три справки у меня от этого времени: о реабилитации Ивана Катаева, о собственной реабилитации. Третья появилась позже, что Иван Катаев скончался якобы в 1939 году. На самом деле он был расстрелян 19 августа 1937 года. Теперь надо было вернуть к жизни его книги. Некоторые из них я отыскала в секретном отделе "Ленинки", кое-что уцелело у знакомых и друзей, у тех немногих, что героически не сожгли, не выбросили их. И надо было думать о жилье. Прежде, приезжая во время каникул из Магнитки в Москву, я жила у родных и друзей, нигде не задерживаясь, чтобы не привлекать внимания милиции и часто недобрых соседей.
Директор Гослитиздата Котов встретил меня дружелюбно, вспомнил эпиграмму, кажется, А. Безыменского: "Написал Катаев хороший роман, только не Валентин, а Иван". С ветром обновления книга Ивана Катаева была включена в план будущего года. Со мной заключили договор на ее составление. "Избранное" вышло в свет в 1957 году, необычно быстро, и это была большая победа. За ним последовали позже сборники "Под чистыми звездами", "Сердце", "Хлеб и мысль" (Лениздат). В 1970г. мне удалось собрать "Воспоминания об Иване Катаеве". Но я возвращаюсь к первым годам по приезде в Москву. Москва, моя добрая надежда...Я благодарна судьбе, что успела повидать, побыть с людьми, бесконечно близкими. Встречалась с сестрами, их детьми. Но ведь и мои родные прошли за эти годы нелегкий путь. И пришли новые потери. Мой старший брат Володя упал и тут же скончался от сердечного приступа на заводском дворе, когда шел на работу. Годы заключения в лагерях Коми АССР подорвали его силы. В актовом зале заводского клуба - гроб в цветах, вокруг молчаливая толппа рабочих и две женщины в черном - жена и дочь. Еще один уход из страшноой бесправной жизни.
Умерла моя старшая сестра Ксеня, тоже на ходу, тоже от сердечного приступа... "Как тесно в душе от ушедших навек", - еще тогда сложились эти строки. В нашем зеленом домике в селе Всехсвятском жили чужие люди: отец умер еще в тридцатых, мать скончалась в Ташкенте в эвакуации. Сестры покинули этот домик, поселившись в Москве поближе к работе. Но со мной была Фаина Школьникова, моя подруга с молодых лет. Она дружила со многими из "Перевала" - с Катаевым, Зарудиным, Губером. За это, с формулировкой "за недонесение", она отсидела в лагере пять лет и теперь работала на окраине Москвы на текстильной фабрике. В прежние годы она была заведующей редакции журнала "Иностранная литература". Фаина приглашала меня к себе в десятиметровую комнату. Но загостил к нам милиционер, требуя прописку, а комната для этого была мала. И тут писатель Василии Гроссман, человек, близкий нашему прежнему кругу, предложил мне поселиться на ул. Басманной - в шестиметровую комнату окном на белую стену соседнего дома, рядом с кухней большой коммунальной квартиры. У хозяина этой ценной комнаты была на нее "бронь", поскольку он работал на Севере. За дверью гудели газовые горелки, были слышны злые голоса, пахло чем-то пригорелым. А я, довольная тем, что есть стол и настольная лампа, считывала с машинки. Я собрала все возможное из литературного наследия Ивана Катаева - то, что не вошло в "Избранное". Две ммашинистки подкидывали мне материал для считывания, и в то же время я писала стихи. Конечно, я подавала заявления в Союз писателей, к которому в I937 - 38 г.г. перешла наша кооперативная квартира в Лаврушинском переулке, куда мы так и не въехали... Были обещания, но... Я как-то даже послала "Вариант заявления" в стихах: Не до книг и не до верстки, Дни невольно праздны, Я кочую по разверстке По знакомым разным. Побреду, уныло сяду Где-нибудь на тумбу. И часов пятнадцать кряду Созерцаю клумбу... Долго ль странствовать по миру Среди гроз и ливней? Но Союз, забрав квартиру, Был оперативней... Год я прожила в полутемной, "газовой" комнате на Басманной. Она мне очень помогла в жизни. Потом через Союз писателей мне все-таки дали комнату в новом доме на Ломоносовском проспекте; комнату 20-тиметровую, в коммунальной квартире. Теперь я могла вернуться к своим стихам. Готовила книгу стихов "Испытание" для издательства "Советский писатель", которая вышла в 1965 году. Предисловие к ней написал мой старый друг поэт Михаил Светлов. Позже вышли еще две книги моих стихов. Думаю, что ранние годы жизни, время больших надежд, увлеченной работы, общение с лучшими людьми в жизни и литературе дали мне силы пережить то неотвратимо страшное, что обрушилось на всю страну, на меня, на нашу семью, на такого чистого, прекрасного человека, каким был Иван Катаев. Все пережитое дало мне понимание глубины и силы человеческой души - самого хрупкого и самого стойкого материала на Земле.