Характеристика василия теркина из поэмы твардовского. Образ и характеристика василия теркина в поэме твардовского василий теркин сочинение

Лит.-обществ. ситуация.

Литература с конца 1917 г. до начала 20-х гг. представляет собой небольшой, но очень важный переходный период. В нач. 20-х гг. происх. раскол на три ветви лит-ры: эмигрантская лит-ра, советская лит-ра и «задержанная» лит-ра.

Установки в разных ветвях лит-ры были противоположны. Сов. писатели мечтали переделать весь мир, изгнанники - сохранить и восстановить былые культурные ценности. Что касается «задержанной» лит-ры, то тут не было устойчивой закономерности. Тоталит. власть отторгала и действительно чуждых ей худ-ков, и верных ее адептов, провинившихся иногда в сущей малости, а порой и вовсе не провинившихся. Среди уничтоженных тоталитаризмом прозаиков и поэтов, чьи произв-я тут же вычеркивались из лит-ры вместе с их именами, были не только О. Мандельштам, Борис Пильняк, И. Бабель, крест. поэты Н. Клюев, С. Клычков, но и больш-во ее зачинателей – пролет. поэтов, многие «неистовые ревнители» из РАППа и огромный ряд не менее преданных революции людей. В то же время жизнь (но не свобода творч-ва) была сохранена А. Ахматовой, М. Булгакову, А. Платонову, М. Зощенко, Ю. Тынянову и т.д. Часто произведение вовсе не допускалось в печать либо подвергалось разгромной критике сразу или спустя некоторое время по выходе, после «его как бы исчезало, но автор оставался на свободе, периодически проклинаемый официозной критикой без опоры на текст или с передергиванием его смысла. «Задержанные» произведения частично вернулись к советскому читателю в годы хрущевской критики культа личности», частично в сер. 60-х – нач. 70-х гг., как многие стихи Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама, «Мастер и Маргарита» и «Театральный роман» М. Булгакова, но полное «возвращ-е» состоялось лишь на рубеже 80-90-х гг., когда российский читатель получил доступ и к произв-ям эмигр. лит-ры. Практич. воссоед-е 3 ветвей рус. лит-ры к концу века состоялось и продемонстрировало ее единство в главном: высочайшие худ. ценности были во всех 3 ветвях, в т.ч. и в собственно сов. лит-ре.

Советская литература. Лит. жизнь. Тенденции разв-я осн. жанров. Имена.

1 из характ. особ-тей лит. разв-я 20-х гг. – обилие лит. группировок. Следует разделять лит-ру и лит. жизнь. Лит. жизнь – это все, что вокруг лит-ры. В 20-е гг. «помимо существовавш. до револ. футуристов, символистов, акмеистов, на сцену вышли конструтивисты, пролеткультовцы, экспрессионисты, неоклассики, презантисты, новокрест. поэты. А там за ними, точно племена из джунглей, ринулись, ошеломляя читателя, ничевоки, биокосмисты, появились даже коекаки и обэриуты...» (Н.Тихонов). Возн-е лит. группировок 20-х гг. не всегда вызывалось ростом самой лит-ры, но оно было по ряду причин неизбежно, как неизбежно было потом и их постеп. угасание. Многие писат. и критики и в те годы не были связ. ни с одной группировкой (Горький, А.Н. Толстой, Л.Леонов, К.Тренев, И.Бабель и др.). Немало писат. переходило из 1 группировки в другую, перерастали идеи группировки. Появл-ся масса несерьезн. групп, странных: ничевоки (манифест: ничего не пишите! ничего не читайте! ничего не говорите! ничего не печатайте!); фуисты (в иск-ве должно быть мозговое разжижение); биокосмисты (Земля – большой космич. корабль, которым должны управлять биокосмисты, т.к. они все во всем понимают ).

Пролетарск. движ-е в культуре и лит-ре было серьезным явл-ем послереволюц. периода. Движ-е это возник. еще до революции и не только в России: еще и в Германии, Бельгии, Венгрии, Чехии. В России еще до револ. – 34 журнала пролет. направл-ти. Главная задача – создание новой культуры, подходящ. к новому времени, культуры пролетариата. 1е послеревол. годы характериз-ся романтич. тенденциями в лит-ре (особ. в творч-ве пролетарск. писателей) => стремл-е увидеть героическое в жизни, интерес к драматич. событиям, исключит. хар-рам и ситуациям, патетичность выр. ср-в. Другой стороной постревол. ром-ма был своеобразный пафос безымянности, обобществления: «Мы» выходит на 1й план, «я» если и есть, то сливается с «мы» («Мы кузнецы, и дух наш молод», «Мы несметные, грозные легионы труда» и т.д.) Собственно, незадолго до револ. возник. Пролеткульт.

Пролеткульт (пролетарск. культ.-просветет. организации) явл-ся самой крупной организац. 1917-1920. 1я конфер. пролеткультовск. организац. состоялась в Петрогр. 16.10.1917. Пролеткульт имел в своем распоряж. ряд журналов и изданий («Пролетарск. культура», «Грядущее», «Горн», «Гудки» и др.), создавал объед-я и группы в столицах и провинции. В больш-ве случаев поэты Пролеткульта были выходцами из раб. класса. Теоретиком П. был Александр Богданов. Он предлаг. строить нов. культ. в полном отрыве от культ. прошлого. «Отбросим целиком бурж. культуру как старый хлам». Крупнейш. представители: Алексей Гастев, В.Александро́́вский, В.Кириллов, Н.Полетаев и др. Для тв-ва поэтов Пролеткульта характ. пролетарск. максимализм по отнош. к окруж миру. Например. у Гастева в «Индустриальном мире» (это поэма, надо полагать) пролетариат – невиданный социальн. аппарат, земной шар – гигантск. завод и пр. В пролетарск. поэзии обилие классовой ненависти, стремл-е к уничтож. врага, разруш-ю старого мира. 1918 – поэма В.Князева «Красное Евангелие». Князев назыв. себя «исступленным новым пророком», призывающ. пить его кровь; поэт – красный Христос, агнец революции, превращающ. Христово «возлюби» в «ненавидь». «Красное Евангелие» - бесконечн. вариации на тему беспощадн. миров. революции. Больш. место в поэзии пролет. поэтов заним. тема труда. Труд классифицируется либо как оружие пролетариата, либо как фронт. С темой труда связ. тема технич. оснащ. труда, в поэзию проникают техницизмы. Особо следует выделить разработку образа России. Уходящ. Русь – пьяная, тосклив., сонная, кандальная. новая Россия – сильная, активная, трудовая и ваще. За пролетариатом – будущее, революция приобрет. космич. масштаб. В поэзии появл-ся космогонич. эл-т: марсианск. пролетарии. освоение Луны, человек станет хозяином материи, подчинит себе природу и ее законы. Идеалистич. представл-я о новом, светлом, фантастич. будущем, когда человек будет управлять вселенной, как механизмом. Тв-во пролет. поэтов обрет. даже черты своеобр. фольклора: повторяющ-ся образы, символы, эпитеты, антитезы. Эпитеты: железный, стальной, огневой, мятежный. Условн. образы-символы: кузнецы, певцы, паровоз, вихрь, пожар, маяк. Гиперболич. гигантизм проявл-ся в использ. больших чисел, образов небесн. тел и гор, сложных образований: миллионы, монбланы, карты солнц, солнцеструйный, тысячеязыкий, миллиардоротый. Использ-ся и христ. символика. Созд-ся новая мифология нового времени. Молодые пролет. писатели только начин. творить, поэтому нужд-ся в похвале => необх. хвалить молодых в критич. статьях. 1м по этому поводу забил тревогу Евг. Замятин (статья «Я боюсь»). Постепенно происх. расслоение Пролеткульта. Из Пролеткульта в 1920 выдел-ся группа «Кузница».

«Кузница». Крупнейш. представители: Вас.Вас. Казин, В.Александро́́вский, Санников. Брюсов писал о писателях К., что они все берут во вселенск. масштабе (мировая машина, вселенский рабочий и пр.), реальн. жизнь проходит мимо них. Тем не менее, именно «Кузница» была инициатором подготовки 1го Всероссийск. совещания пролет. писателей (май 1920), на котором, как и 1м съезде пролет. писателей (октябрь 1920), было признано возможным принимать во Всеросс. профессиональн. союз пролет. писателей еще и писателей из крестьян, не враждебн. по идеологии (Пролеткульт требовал изолиров-я пролет. художника от посторонних влияний. «Кузница» занимает и другую позицию в отнош. классич. насл-я: полного отрыва от классики уже не требуют.

Остатки К. и других объед-й составили ВОАП (позднее это РАПП).

Серапионовы братья. Лит. объед-е возникло в Питере в нач. 1921. Главн. идеологом был Лев Лунц. Декларация «Почему мы С.бр.?» - провозглашали ненавязывание ничего друг другу, невмешат-во в творч. дела друг друга, отделение лит-ры от идеологии: «Мы с пустынником Серапионом. Пишем не для пропаганды». В состав С.бр. входили: Ник. Никитин, М.Зощенко, Всеволод Иванов, Ник.Тихонов, В.Каверин, Мих.Слонимский, К.Федин и др. Короче, поскольку они не вмеш. в творч-во друг друга, то и объединились в С.бр. писатели разной направл-ти. В 1922 Оргбюро ЦК РКП(б) постановило признать необх. поддержку изд-ва «С.бр.», но с оговоркой: никакого участия в реакционных изданиях.

РАПП. Остатки «Кузницы», группа «Октябрь и др. объед-я преобраз-ся в ВАПП, который затем назыв-ся РАПП. Теор. орган – журнал «На посту», поэтому рапповцев назыв. еще напостовцами. Претендов. на ведущ. роль в советск. лит-ре. Всех, кто не с ними называли «попутчиками». В отнош. попутчиков в 1931 Леопольд Овербах ввел тезис «Не союзник, а враг». К попутчикам относили и Горького. и А.Н. Толстого, и др. Маяковский из ЛЕФа перешел в РАПП, но его там не считали своим. Рапповцы считали себя вправе быть на особом полож. В деят-ти РАППа нашла воплощ-е идеология гражд. войны и военн. коммунизма: внедрялась жестк. дисциплина, лозунги очень любили (догнать и перегнать классиков бурж. лит-ры! За одемьянивание поэзии!) Ввели в лит-ру понятие метода соц. реализма. Т.е. заостряется внимание на роли лит-ры как идеологич. фактора

ЛЕФ (левый фронт иск-ва). Крупнейш. представители: Маяковский, Пастернак, Асеев. Впрочем, они достат. скоро из объед-я вышли. Участники групы подчеркив., что продолж. линию футуристов и деклариров. следующ. вещи: 1) отказ от реалистич. разработки материала; 2) обнажение приема; 3) языком лит-ры необходимо сделать язык логики; 4) идея отображения мира в иск-ве сводится к идее иллюстрации; 5) отрицание вымысла, т.е. отриц-е традиц. иск-ва как иллюзорного, уводящ. в мир фантазии. Лефовцы видели в сближ. иск-ва с политикой, в участии худ-ка в делах гос-ва важнейш. черту нового иск-ва и определяли свою задачу, как «углубление классовой траншеи на поле военных действий иск-ва». Стандартизированный активист выращ-ся их лит-рой. Более того, некот. представители ЛЕФа (О.Брик, Н.Чужак) считали вершиной иск-ва его утилитариз. форму, место уартин призывали расписывать ситец: «ситец и работа на ситец явл-ся вершинами худ. труда» (О.Брик). Т.к. принцип отображения объявлялся делом реакционным, отвергался также и принцип типизации. Вместо отраж-я в лит-ре типич. хар-ров худ-ку предлагалось создавать «обращики», «стандарты» людей, взятых в той или иной производственной установке. Отвергались как отжившие свой век роман, поэма, драматургич. жанры. Провозглашались 2 лозунга: «соц. заказ» и «лит-ра факта». Но при том, что эти лозунги принимались и другими писателями, лефовцы понимали их буквально: соц. заказ – значит установл-е стандарта человека, лит-ра – факта – значит вытеснение лит-ры газетой. Короче, все эти странные позиции приводят во 2й полов. 20х гг. к расколу группы и выходу из нее Маяковского в 1930, после чего группа прекращ. свое существов-е.

Группа ЛЦК (левый центр конструктивистов). Представители: К.Зелинский, И.Сервинский, Вера Инбер, Борис Агапов, Владимир Луговской, Эд. Багрицкий. «Декларация к-тов» была напечат. в 3 № журнала «Леф» за 1925, после чего критика 20х гг. не без оснований сочла конструктивизм ответвл-ем Лефа. Родственности своей программы с лефовской не отриц. и сами конструктивисты. Теоретич. постулат сформулиров. в 2 сб-ках: «Госплан лит-ры» (1925), «Бизнес» (1929); состоит он в следующем: конструктивисты стрем-ся овладеть политич. участком фронта культурничества, массы, одержимой созиданием; зодчий револ. должен искать новый способ созидания, экономичный, быстрый, емкий. А теперь по-простому: к-ты искали свое место в строит-ве соц-ма. Им казалось, что это место на стыке технич. револ. и социальной. Стиль эпохи – стиль техники (как раз индустриализ. начин-ся). В поисках лит. аналога общему «стилю эпохи» к-ты выдвинули принцип «грузофикации» - повышения смысл. нагрузки на ед-цу лит. материала. Для этого употребл. такие сочетания как «медузная волна» (намек на то, что в море живут медузы) и «мозолистый канат» (отсылка к мозолям на руках матросов).

Группа Перевал и перевальцы – противники лефовского подхода. Перевал возник. в 1924 вокруг журнала «Красная новь» (ред. А.Воронский). Представители: Пришвин, Малышкин, М.Светлов, Л.Сейфуллина и др. Проповедовали моцартианство, интуитивность иск-ва, подавл-е сознания в творч-ве. Общий принцип: не партийность, а искренность, теория нового гуманизма вместо классов. борьбы. «Надо быть последовательными: если вы против искренности, значит вы за приспособленчество» (сб-к «Перевальцы», 1925). В отлич. от лефовцев и конструктивистов, выдвигавш. на 1й план рассудочн. начало в творч. процессе, Воронский считал истинным худ-ком только того, кто «творит своим нутром». В конечном счете именно это привело к тому, что перевальцев стали обвинять в том, что они не поним. задач социалистич. лит-ры, отрываются от идеологии и т.п.

Имажинизм. 10.02.1919 в газете «Советск. страна» появл-ся деклар., подписанная Есениным, Шершеневичем, Ивлевым и др. Имажинизм – 1й раскат всемирн. духовн. революции. Главное – бессодержательность, образ как самоцель, отрицание грамматики. Печатный орган – «Листы имажинистов». Как писал потом Есенин: «Я не примкнул к имажинистам, это они наросли на моих стихах». Эта школа умерла сама собой. Заявила о себе шумно, крикливо, но и рассчетливо: организовали изд-ва «Чихи-пихи», «Сандро», теоретич. издание «Орднас»; журнал «Гостиница для путешествующих в прекрасном». Устраивали окололит. скандалы: переименовывали улицы в честь себя, заседали в кафе «Стойло Пегаса». Выходили статьи об имажинистах: «Культурное одичание». По сути. цель-то была благая: через образы оживить мертвые слова (см. Есенин «Ключи Марии»). Так, Мариенгоф в статье «Корова и оранжерея» выступил против иск-ва техницизма (Мейерхольд, Маяковский). Но развал имажинизма был предрешен статьей Есенина «Быт и иск-во» (1920), направленной против имажинистов. которые рассматр. иск-во только как иск-во и т.д. 31.08.1924 было опублик. письмо Есенина о роспуске группы имажинистов.

ОБЭРИУ. Возник. осенью 1927. Д.Хармс (Ювачев), Александр Введенский, Н.Заболоцкий, Игорь Бахтырев создают «Объединение реального иск-ва» («у» в аббревиатуре – для красоты). ОБЭРИУ должно было сост. из 5 секций: лит., изо, театр, кино, музыка. На деле же наиб. число участников ОБЭРИУ – в лит. секции: все перечисл. выше + К.Вагинов; кино – Разумовский, Минц; изо – хотел Малевич туда, но не сложилось; музыка – никого. 1928 – в журнале «Афиша дома печати» №2 напечат. декларация ОБЭРИУ. Декларации было две на самом деле: 1) ?; 2) Заболоцкий «Поэзия обэриутов». В этом же году проход. лит. вечер в доме печати «Три левых часа»: чтение стихов, пьеса Хармса «Елизавета Бам», Разумовского и Минца «Мясорубка». Ажиотаж был, но в печати обругали (статья «ЫТУЕРОБО»). Больше открытых вечеров не было, только небольшие выступл-я (в студенч. общежитиях и т.п.) В 1930 в газете «Смена» выход. статья об обэриутах, их творч-во назыв-ся «протестом против диктат. пролетариата, поэзией классового врага». После этой статьи ОБЭРИУ прекращ. свое существов-е: кто-то выход. из группы, кто-то сослан, кто-то помер.

ЛОКАФ (Лит. объедин-е Кр.армии и флота). Созд. в июле 1930 с целью творч. освоения жизни и истории армии и флота. 3 журнала: «ЛОКАФ» (нынешнее «Знамя»), в Ленинграде – «Залп», на Украине «Червоный боець», были свои филиалы на Дальнем Востоке, Черном море. в Поволжье. В ЛОКАФ входили: Петр Павленко (сценарий к/фильмов «Александра Невского», «Падение Берлина», романы «Счастье», «На востоке», «Пустыня»), Виссарион Саянов, Борис Лавренёв, Александр Сурков.

В 1934 проходит 1й съезд советск. писателей. Все группы и объед-я прекращ. в это время свое существование, образ-ся единый Союз писателей.

Поэзия 20-х – 30-х гг.

Продолж. писать такие уже признанные поэты, как Ахматова, Есенин, Маяковский, Северянин, Пастернак, Мандельштам и проч., появл-ся новые авторы, как истинно советские поэты (пролетарские - Гастев, и проч., см. лит. группировки; в 30-х гг. – Твардовский, Павел Васильев – новые крестьянские поэты, уже советского розлива), так и «попутчики» и «враги» новой власти (Заболоцкий, Хармс, . Многие поэты эмигр. и продолж. или начинают творить в эмигр. (Вяч. Иванов, Северянин, Ходасевич, Г.Иванов, М. Цветаева, Б. Поплавский)

Массовая песня. Советская массовая песня – особый, уникальный жанр, возникший в 30-е гг. Такого больше не было (т.е. массов. песня существовала, но не в таких масштабах, разве что еще 1 всплеск массов. песни в годы войны). Понятное дело, не на пустом месте жанр возник. Истоками его можно назвать артельные песни, пролетарские песни начала века, песню гражд. войны. Но есть одно значит. отличие – массовая песня 30-х гг. еще и песня энтузиазма, нового романтич. подъема, связ. с подъемом обществ. сознания: ну там ударные стройки и все такое. Борьба осталась, но теперь это борьба за светлое будущее и процветание страны Советов. В этот период идет возрожд-е хоровой культуры на новой основе, возник. многие мощные хоровые коллективы, например, хор им. Пятницкого (рук. Захаров). Значит. роль в разв. массов. песни сыграло разв-е советск. кинематографа. Я люблю эти песни. Они клевые. 2 направления: лирич. песня («И кто его знает, чего он моргает») и маршевая песня («Широка страна моя родная» и проч.) Из авторов музыки можно назватьДунаевского , он самый мощный,Блантера еще, а авторы слов –Мих. Исаковский (книга стих. «Провода в соломе», сб-ки «Провинция» (1930), «Мастера земли» (1931), поэма «Четыре желания» (1936); песни – «Прощание», «Провожание», «И кто его знает», «Катюша», «На горе - белым-бела»; стихи и песни о ВОВ – стихи «Русской женщине», «Слово о России», песни «До свиданья, города и хаты», «В лесу прифронтовом», «Огонек», «Лучше нету того цвету»; послевоенные песни: «Снова замерло все...», «Летят перелетные птицы»),Алексей Сурков (сб-к «Ровесники», и др.; песни – «Конармейская», «Бьется в тесной печурке огонь», «Песня смелых» и т.д.; во время ВОВ военный корр. газет «Красноармейская правда» и «Красная Звезда»; выпустил 10 сб-ков стихов, в т.ч. «Дороги ведут на Запад» (1942), «Солдатское сердце» и «Стихи о ненависти» (1943), «Песни гневного сердца» и «Россия карающая» (1944)),Василий Лебедев-Кумач (сб-ки «Развод», «Чаинки в блюдце», оба 1925, «Со всех волостей», 1926, «Людишки и делишки», «Печальные улыбки», оба 1927; пьесы; в 1934 г. в содруж-ве с композитором И.О. Дунаевским сочинил «Марш веселых ребят» для к/ф «Веселые ребята», принесший Л-К широкое признание и определивший его дальнейший творч. путь поэта-песенника; тексты песен Л-К – «Спортивный марш» («Ну-ка, солнце, ярче брызни, / Золотыми лучами обжигай!»), «Песня о Родине» («Широка страна моя родная...»), «Как много девушек хороших», «Песня водовоза», «Жил отважный капитан...», «Москва майская» («Утро красит нежным цветом / Стены древнего Кремля...»), «Священная война» («Вставай, страна огромная, / Вставай на смертный бой...»; текст опубликован в газете «Известия» через 2 дня после начала войны, 24 июня 1941), «Молодежная» («Вьется дымка золотая, придорожная...»); многие песни поэта впервые прозвучали с киноэкрана – кинокомедии «Веселые ребята», «Цирк», 1936, «Дети капитана Гранта», 1936, «Волга-Волга», 1937, муз. И.О.Дунаевского; много писал в годы ВОВ).

Поэма. 20-е гг. Время перемен и потрясений требует эпического размаха => «оживает» и вновь оказ-ся востребов. поэма. Причем в самых разнообр. формах, и необязательно она посвящ. историч. событиям этой поры, необязательно она сюжетна. 1-й действительно значимой поэмой новой эпохи можно считать«Двенадцать» Блока (1918) . Буря, которую револ. произвела в «море иск-ва», отразилась и в стиле, и в ритмах поэмы. В поэме отчетливо слышна многоголосица, возникш. на историч. переломе. Высокое патетич. слово сталкив-ся со сниж. речью, лит. и политич. лексика – с просторечием, вульгаризмами. Интонац. ораторская, лозунговая соседств. с лирич., частушка с маршем, мещанск. городск. романсом, нар. и револ. песней, дольник и безразмерн. стих – с ямбом и хореем. Все это настолько органично объед. в единый сплав. В день заверш-я поэмы (29.01.1918) Блок записал в зап. книжке: «Сегодня я – гений».

Нельзя сказать, что все поэмы, создававш-ся в то время были шедеврами (см. про лит. группировки). Тематика – самая разнообразная: антирелиг. поэмы, героич. поэмы, производственные поэмы, поэмы сюжетные и бессюжетные, посвящ. внешним соб-ям и внутр. миру героя. В кач-ве примера таких поэм можно привести поэмы Маяковского «Люблю» (1921-1922) и «Про это» (1923) .

После оконч. гражд. войны поэтов волнует не только настоящ., но и прошлое, давнее и недавнее. Как пример 1-го – поэма Пастернака «1905 год» (1925 - 1926) . В отлич. от сюжетной поэмы, преобладавш. в 20-е гг., поэма Пастернака представл. собой «сводную картину» времени. Поэма объед. несколько глав: вступление (художник бежит от всего ничтожного, от торжеств. размышляет о революции, которую поэт изобр. в образе «Жанны д’Арк из сибирских колодниц»; типа «откуда есть пошла русская революция»), «Отцы» (имеются в виду – отцы революции: народовольцы, Перовская и 1 марта – уб-во АлександраII, нигилисты, Степан Халтурин; поэт рассужд., что родись он и его сверстники на 30 лет раньше, и они были бы среди «отцов»), «Детство» (поэту-лир. герою 14 лет, Москва, «Порт-Артур уже сдан», т.е. нач. 1905г., Рождеств. каникулы – картина безмятежн. и счастл. бытия; но она разруш-ся следующ. разделом главы: в петербурге в это время собирается толпа во главе с Гапоном – 5 тыс. чел. – «Кровавое воскресенье», а через некот. время и в Москве начин-ся волнения: «Я грозу полюбил // В эти первые дни февраля»), «Мужики и фабричные» (картины забастовок. выступл-й на баррикадах и расправ с ними, и ответных действий, когда отступая с баррикад, забирались на крыши и с них палили и камнями швырялись), «Морской мятеж» (картина восстания на «Потемкине»), «Студенты» (студ. выступления и расправа с ними), «Москва в декабре» (восстание на Красной Пресне). Созд-ся эпич. батальные картины, как противовес им – сцены беззаботн. детства, обычной городск. жизни, до поры равнодушной, позже – пересернутой восстанием. Сюжетом, объединяющ. поэму служит сама история, а не история личности, каждая глава соответств. тому или иному этапу 1й русск. революции.

Сюжетная поэма, посвящ. недавнему прошлому – Багрицкий, «Дума про Опанаса» (1926). Потом была переработ. в либретто оперы. Идея – судьба крестьянина (Опанас – собират. образ), пошедшего против револ., не той дорогой (постоянный мотив обрывающ-ся дороги, вообще есть переклички с Шолоховским «Тихим Доном»).

В 20-е же годы появл-ся «Деревня» (1926) и «Погорельщина» (1928) Ник. Клюева, плач об уходящ. Руси, об утрач. с ее гибелью духовн. ценностях народа.

30-е гг. Для нач. 30-х гг. характерен упадок романт. пафоса революции. Но техн. прогресс и начало индустриализ. дают толчок новому витку романтич. порывов (комс. стройки, целина, ирригация засушл. областей), что не могло не найти отраж-я в эпич. поэзии, т.е. в поэме. Многие писатели едут в кач-ве журналистов на стройки => Развивается очерк, очерковый стиль проник. в другие жанры лит-ры. Так,В.Луговской , входивш. в бригаду писателей, отправл. в Туркмению, на основе своих же очерков и статей созд.эпич. стихотворный цикл «Большевикам пустыни и весны» .Н.Тихонов создаетсб-к стих-й «Юрга» , объединенных не только тематически, но даже композиционно: почти в каждом стихотв. 2 ряда образов – герои и те «адски» трудные дела-подвиги, которые они совершают (орошение пустыни, ночная пахота, доставка товаров по бурной горной реке и т.п.). Далее следуют ярчайшие представители.А.Твардовский. «Страна Муравия» (1936). Сам Т. считал, что именно с этой поэмы он начался как поэт. В основу полож. сюжет, берущ. начало в нар. сказках, в поэме Некрасова «Кому на Руси...» - путеш-е в поисках счастья. Герой поэмы Никита Моргунок покинул дом и отправился искать страну крестьянск. счастья – Муравию. Т. писал: «Слово «Муравия», вообще говоря, не выдумано. Оно взято из крест. мифологии и означ., скорее всего, некую конкретизацию вековечн. мужицк. мечты и легендарных слухах о «вольных землях», о благодатн. и далек. краях, где текут молочн. реки в кисельн. берегах». Но образ Никиты Моргунка при всей обобщ-ти несет в себе реальн. черты 30-х гг. никита – кр-нин-единоличник, его одолев. сомнения в необх-ти колхозов, Муравия представл-ся ему землей, которая «в длину и в ширину - // Кругом своя. // Посеешь бубочку одну, // И та – твоя». Сюжет поэмы построен так, чтобы убедить Никиту в торжестве колхозного идеала, раскрывающ-ся в картине коллективного сева (глава 4). Т. в «Стране Муравии» показывал жизнь скорее такой, какой она должна быть и обязат. будет, а не такой, какой была на самом деле. Но это не перечеркивает поэмы Т. Поэт отстаив. идеал кр-нина-труженика, мастерски рисует поэтич. картины родной земли, умеет слышать и передавать народн. говор («уностить – так дым трубой»), на основе устного нар. тв-ва создает свой стиль. С поэмы «Страна Муравия» началась всесоюзн. известность Т. После напис-я «Страны Муравии», получ. Сталинскую премию и орден Ленина (1936). Поступил на 3 курс ИФЛИ (инстит. филос., лит-ры и иск-ва). Леонов рассказывал историю, как на экзамене по соврем. лит-ре Т. вытянул билет: «Твардовский. «Страна Муравия».П. Васильев. «Христолюбовские ситцы» (1935-1936) . В жанровом отнош. произв-е представл. собой сочет-е поэмы и пьесы (т.е. помимо стихотв. повествов-я – еще и стихотв. и прозаич. реплики персонажей, диалоги, монологи).Кр. содержание. Это история художника Христолюбова. Он родился в семье потомств. иконописцев, но необычайно талантлив, поэтому в его иконах отраж-ся реальн. народн. жизнь: «В очах апостольских – туманы, // И у святых пречистых дев // Могучи груди, // Ноздри пьяны // И даже губы нараспев!» В деревню приезж. европейск. худ-к Фогг. Увидев картины Христолюбова, Фогг забирает его с собой, якобы – учиться. Но учение иссушает живое начало в творч-ве Хр. Действие перенос-ся в советск. время. В гор. Павлодаре построен текстильн. комбинат. На нем художником работ. Христолюбов. Но его рисунки для ситцев мрачны и старорежимны. За это его выгоняют с завода. Хр. пытается писать так, как требует время, ног у него не получ-ся, он начин. пить. Однажды ему встреч-ся его друг детства, а ныне – секретарь парткома Смолянинов. Он осужд. образ жизни Хр., восстан. его на работе и советует писать ярко, светло, празднично, как того хочет народ. для того, чтобы Хр. проникся духом новой жизни, его приглаш. в колхоз, колхозник Федосеев показ. хоз-во и говорит: «Всю нашу жизнь рисуй, любя». Попав на именины лучшей доярки колхоза Елены Горевой, увидев радость в глазах людей, Хр. перерождается, он готов рисовать такие ситцы, «чтобы ситцы были с жизни сколок...», с радостной советской жизни.

Для двух этих поэм характ.: 1) сомневающийся герой в поиске счастья, идеала, лучшей жизни; 2) противопоставл-е темного прошлого и светлого настоящего; 3) героя убеждают в том, что жизнь на благо страны и есть тот идеал, который он ищет; 4) все заканч-ся поворотом героя к светлому будущему.

Проза 20-х – 30-х гг.

Традиционный реализм на рубеже веков пережив. кризис. Но к 20-м гг. реализм обрет. новую жизнь в новой лит-ре. Изменяется мотивация хар-ра, расшир-ся понимание среды. В кач-ве типич. обстоят-в выступает уже история, глобальн. историч. процессы. Человек (лит. герой) оказыв-ся 1 на 1 с историей, под угрозой оказыв-ся его частное, индивидуальное бытие. Человек втянут в круговорот историч. событий, часто помимо своей воли. И эти новые условия обновляют реализм. Теперь не только хар-р испытывает воздействие среды и обстоят-в, но и наоборот. Формир-ся новая концепция личности: человек не рефлексирует, а созидает, реализует себя на в частной интриге, а на общественном поприще. Перед героем и худ-ком открыв-ся перспектива пересозд-я мира => лит-рой утвержд-ся в том числе и право на насилие. Это связано с революц. преобраз-ем мира: оправд-е револ. насилия было необх. не только по отнош. к человеку, но и по отнош. к истории. 20-е гг. – послевоенные годы, в лит-ру приходят люди, так или иначе принимавш. участие в боевых действиях => появл-ся большое кол-во романов о гражд. войне (Пильняк «Голый год», Бляхин «Красные дьяволята», Зазубрин «Два мира» , Серафимович «Железный поток» и проч.). Характерно, что романы эти разнообразны, в них освещ-е событий дается с разл. точек зрения. Это попытки осознать войну как явление, представ. хар-ры людей, попавш. в колесо истории. Первые 2 романа о гр. войне появл-ся в 1921 – это роман Зазубрина «Два мира» и роман Пильняка «Голый год». В романе Пильняка револ. – это время возвращ-я к первоб., первонач. временам, первоб. естество торжествует в этом романе, сотканном из разл. рассказов, подобно лоскутн. одеялу. 1ю часть романа Зазубрина прочит. Луначарский и оч. его хвалил. Пильняк, напротив, назвал роман скотобойней. Впрочем, это не скотобойня, а лично пережитое. пильняк не участвов. в военн. соб-ях, а Зазубрин был мобилиз. сначала в Колчаковск. армию, но бежал оттуда к красным, увидев издеват-ва над красными со стороны колчаковцев. О колчаковск. армии З. и рассказ. в романе (Кр.Армию он описал позднее в повести «Щепка»).

В 20-х гг. лит-ра пережив. период активного обновл-я. И дело не только в том, что реализм обрет. новую жизнь как изображ-е человека в потоке истории. Лексика лит. героев обогащ-ся диалектами и говорами, канцеляритами, лозунговыми штампами – стилизация под разг. речь людей, воспринимающ. особенности языка революции, склонных к орнаментации, т.е. «украшению» речи «умными» оборотами, словами и т.п. Требуется проникновение во внутр. мир героя, а не просто его описание, иначе герой будет далек от читателя, неинтересен. => Приобрет. большое знач-е сказовый стиль, позволяющ. создать яркий образ рассказчика из той или иной среды (Бабель «Конармия», произведения Платонова ).

В серед. 20-х гг. Шолохов начинает работу над «Тихим Доном» (1926 – 1940) , в это же времяГорький работает над 4-томной же эпопеей «Жизнь Клима Самгина» (1925 – 1936) ,Платонов – над «Котлованом» (повесть, 1930) и «Чевенгуром» (роман, 1929), здесь же – «Мы» Замятина (опубл. в 1929 с сокращ. в журн. «Воля России») . Писатели пытаются уже не отобразить недавнее прошлое, но осмыслить его и возможное будущее в своих произведениях.

Воспитательный роман. Возникнов-е такого явл-я как советск. воспитат. роман обусловлено требов-ми времени. Новое общ-во требовало новой лит-ры, но не только. Оно требовало еще и нового человека, которого предстояло воспитать из тех, кто родился при старом режиме, но для кого взрослая жизнь начиналась либо во время гр. войны, либо сразу после нее. Короче, будущие строители социализма нужны были и лит. герои - примеры для подражания. В качестве лирич. отступления предлагаю вспомнить, что происходило с прозой в то время. Традиционный реализм на рубеже веков пережив. кризис. Но к 20-м гг. реализм обрет. новую жизнь в новой лит-ре. Изменяется мотивация хар-ра, расшир-ся понимание среды. В кач-ве типич. обстоят-в выступает уже история, глобальн. историч. процессы. Человек (лит. герой) оказыв-ся 1 на 1 с историей, под угрозой оказыв-ся его частное, индивидуальное бытие. Человек втянут в круговорот историч. событий, часто помимо своей воли. И эти новые условия обновляют реализм. Теперь не только хар-р испытывает воздействие среды и обстоят-в, но и наоборот. Формир-ся новая концепция личности: человек не рефлексирует, а созидает, реализует себя на в частной интриге, а на общественном поприще. Перед героем и худ-ком открыв-ся перспектива пересозд-я мира => лит-рой утвержд-ся в том числе и право на насилие. Это связано с революц. преобраз-ем мира: оправд-е револ. насилия было необх. не только по отнош. к человеку, но и по отнош. к истории. Эти черты нового реализма нашли свое отраж-е и в воспитат. романе. Но кроме того, особ-тью воспитат. романа было то, что воспитат. роман – это род автобиографич. лит-ры, которая должна была воспитывать личным примером не только отвлеч. лит. героя, но реальной личности.(Макаренко «Педагогич. поэма», Островский «Как закалялась сталь», Гайдар «Школа»).

Производственный роман 30-х гг. Извините, что повторяюсь, но для нач. 30-х гг. характерен упадок романт. пафоса революции. Но техн. прогресс и начало индустриализ. дают толчок новому витку романтич. порывов (комс. стройки, целина, ирригация засушл. областей) => многие писатели едут на стройки, возникают эпич. произв-я на производств. темы. В прозе и в поэзии наблюд-ся разв-е очеркового стиля (Ник. Погодин на основе очерков писал пьесы). Тема социалистич. строит-ва станов-ся главной темой соврем-ти, возник. такой жанр как производственный роман. Главная задача романов о соц. строит-ве – создание героич. образа человека труда. В решении этой задачи выдел-ся 2 направления: 1) раскрытие темы через историю создания (развития) некоего предприятия (комбината, электростанции, колхоза); в романах этого типа судьбы больш. числа людей связаны со стройкой и равно привлек. авторск. внимание, в центре повествов-я – сам производств. процесс => созд-е полноценн. хар-ров затруднительно; 2) тема раскрыв-ся через изображ-е процесса формиров-я нового человека из ремесл. городской среды, худ. разработка проблематики решается на примере индивид. судеб людей, поср-вом изображ-я их чувств, мыслей, противоречий и кризисов в сознании. РоманМалышкина «Люди из захолустья» – 2-й тип.

На фоне подавляющ. преобладания в прозе 30-х гг. «второй природы», т.е. всяч. рода механизмов, строек, индустриального пейзажа, певцом «первой природы» выступ. Пришвин (М.Пришвин «Жень-шень», 1932 ), появл-ся книга сказовП. Бажова «Малахитовая шкатулка» (1938) и др.

Исторический роман. В ряду ведущ. жанров сов. лит-ры в 30-е гг. заним. историч. роман. Интерес сов. лит-ры к истории на 1х порах выраз-ся в поэзии и драматургии. 1е советские историч. романы появл-ся в сер. 20-х гг. Зачинателями жанра в сов. лит-ре выступают писатели А.Чапыгин, Ю.Тынянов, Ольга Форш. Этапным произв-ем этого периода явл-ся«Степан Разин» Алексея Чапыгина (1925-1926). Он не только хронологически, но и по существу имеет право называться начальн. вехой в развитии советск. историч. романа: впервые в сов. лит-ре в форме развернут. прозаич. повествов-я раскрыв-ся 1 из памятных эпизодов отеч. истории. Интересно, что Чапыгин, стремясь возвысить образ Разина, идеализирует героя, отчасти приписыв. ему склад мыслей, свойств. последующ. поколениям (чрезвыч. политич. прозорливость, убежденный атеизм). Романом восхищался Горький. Еще 1 произв-е, посвящ. антифеод. выступлениюXVIIв. – крест. восст-ю Болотникова – это«Повесть о Болотникове» Г.Шторма (1929).

В 1925 романом «Кюхля» начин-ся лит.-худ. деят-тьЮрия Тынянова , писателя, внесшего значит. вклад в разв-е советск. историч. прозы. Вокруг героя развертыв-ся панорама обществ. жизни эпохи декабризма. Отдельные биограф. факты сливаются в сюжете с картинами историч. плана.

В 20-е гг. сов. историч. роман делает еще 1е шаги, кол-во произв. на историч. темы еще невелико. Пафос отрицания старого мира, которым был проникнут не только историч. роман, но и многие иные жанры лит-ры, обуславливал преоблад-е критич. тенденции в отношении к прошлому. 30-е гг. – поворотные не только в смысле социалистич. строит-ва. В 1933 возвращается история как уч. дисциплина в уч. заведения, категорич. критицизм в отношении к прошлому уступ. место объективн. оценке событий, умению слышать прошлое и воспроизв. эпоху со всеми ее противоречиями. Историч. роман станов-ся одним из важнейш. жанров сов. лит-ры. В 30-е гг. созд-ся такие произв-я, как «Петр Первый» А.Н.Толстого (1я и 2я книги – 1929-1934, 3я – 1934-1945), «Цусима» А.Новикова-Прибоя, «Пушкин» Ю.Тынянова (две 1е книги – в 1937, третья – «Юность» - в 1943), «Севастопольская страда» С.Сергеева-Ценского (1940), «Дмитрий Донской» С.Бородина (законч. в 1940), романы Чапыгина («Гулящие люди», 1934-1937), Шишкова («Емельян Пугачев», начат в 30-е гг., законч. во время ВОВ), Шторма («Труды и дни Михаила Ломоносова», 1932), В.Яна («Чингис-хан»), Костылева («Козьма Минин») и др. писателей. Внимание писателей привлекают теперь не столько эпизоды отеч. истории, связ. с нар. восстаниями, сколько эпизоды, связ. с формиров-ем Росс. гос-ва, военными победами, жизнью выдающ-ся людей – деятелей науки, иск-ва и пр. Существенной помехой для разв-я жанра в 1й полов. 30-х гг. оставался т.наз. вульгарно-социологич. подход к проблеме историч. разв-я. Этот подход характериз-ся, например, упрощенным пониманием гос-ва до революции, в гос-ве видели воплощ-е классового насилия, гнета, но не замечали прогрессивного знач-я гос-ва как объединяющ., реформирующей силы. вершинами историч. романа 30-х гг. явл-ся «Петр Первый» Толстого и «Пушкин» Тынянова. Разработка военно-исторч. темы станов-ся особенно актуальной в 1937-1939гг., когда все отчетливей вырис-ся угроза новой войны. Не случайно во 2й полов. 30-х гг. появл.-ся так много романов, посвящ. обороне России от внешнего врага («Цусима», «Севастопольская страда», «Дмитрий Донской» и пр.) 30-е гг. – это и время подвед-я значит. историч. итогов в нашей прозе. Не случайно все крупнейш. эпопеи, берущ. начало в 20-е гг. («Тихий Дон», «Жизнь Клима Самгина», «Хождение по мукам») получ. заверш-е именно в этот период. Жизнь изменилась, и писатели могли взглянуть на револ. и гражд. войну не столько глазами очевидцев и участников, сколько глазами историков. Важные изменения происх. в языке историч. романа. Погоня за созданием язык. колоритапри изображ. историч. прошлого в лит-ре 20-х гг., борьба с гладкописью, невнимание к историч. особ-тям языка при воспроизв. эпохи, увлеч-е стариной и орнаментализмом повлекло за собой усиленн. архаизацию языка произв-й, и это необх. было преодолеть. Проблема была решена в романе толстого «Петр Первый». Он внимат. изучал и прекрасно знал яз. эпохи. толстой, с 1 стороны, позвол. читателю «услышать» эпоху: вводит выдержки из писем, в речев. хар-ках персонажей использ. архаизмы, но с другой стороны, никогда не переходит грани, нарочито не стилиз. ничего, не засор. язык романа вульгаризмами и архаизмами. Этот опыт создания историч. языка был впоследств. воспринят советск. историч. беллетристикой.

Сатирическая проза. Михаил Зощенко . В рассказах 20-х гг. преимущественно в форме сказа создал комический образ героя-обывателя с убогой моралью и примитивным взглядом на окружающее. «Голубая книга» (1934-35) - цикл сатирических новелл о пороках и страстях исторических персонажей и современного мещанина. Повести «Мишель Синягин» (1930), «Возвращенная молодость» (1933), повесть-эссе «Перед восходом солнца» (ч. 1, 1943; ч. 2, под названием «Повесть о разуме», опубликована в 1972). Интерес к новому языковому сознанию, широкое использование форм сказа, построение образа «автора» (носителя «наивной философии»). Состоял в группе «Серапионовы братья» (Л. Лунц, Вс. Иванов, В. Каверин, К. Федин,Мих . Слонимский, Е. Полонская, Ник. Тихонов, Ник. Никитин, В. Познер).

Вплоть до последних дней Зощенко критики обвиняли в мещанстве, пошлости, бытовизме, аполитичности.

Романов Пантелеймон (1884-1938). Лирико-психологические и сатирические повести и рассказы о советской жизни 20-х гг. В романе «Русь» (ч. 1-5, 1922-36) - усадебная Россия во время 1-й мировой войны и Февральской революции 1917.

Аверченко Аркадий (1881-1925). В рассказах, пьесах и фельетонах (сборники «Веселые устрицы», 1910, «О хороших в сущности людях», 1914; повести «Подходцев и двое других», 1917) - карикатурное изображение российского быта и нравов. После 1917 в эмиграции. Книга памфлетов «Дюжина ножей в спину революции» (1921) сатирически воспевала новый строй в России и ее вождей. Юмористический роман «Шутка мецената» (1925).

Михаил Булгаков – повести «Собачье сердце», «Роковые яйца» и т.д.

Драматургия. Время выдвиг. свои требов-я как для прозы и поэзии, так и для драматургии. В 20-е гг. требовалось дать монументальн. воспроизв-е борьбы народа и т.д. Новые черты советск. драматургии с наиб. отчетлив-ю воплот. в жанрегероической народной драмы (хотя были и мелодрамы с револ. содерж-ем:А.Файко «Озеро Люль», Д.Смолин «Иван Козырь и Татьяна Русских» ). Для героич. народной драмы 20-х гг. характ. две тенденции: тяготение к романтизму и к аллегорич. условности. Ну а определ-е «героич. народная драма» говорит само за себя. По сути, драма о героях из народа. Народу в жертву герои приносят любовь, жизнь и все такое прочее. народ выводится на сцену в больших кол-вах, иногда даже в слишком больших (, в основе конфликта чаще всего классов. противоречия эпохи, хар-ры больш. частью обобщенные, в аллегорич. драмах тяшготеющ. к символам или аллегорич. фигурам, героика переплет-ся с сатирой («Пустите Дуньку в Европу» - фраза из пьесы Тренева «Любовь Яровая»), народный язык (впрочем, н бывает нарочито огрублен, так же как и яз. врагов – нарочито выхолощен).«Любовь Яровая» К. Тренева (1926), Вс.Иванов. «Бронепоезд 14-62» (1927) – романтич. тенденции, «Оптимистич. трагедия» Вишневского (1932) – аллегорич. тенденции.

Впрочем, нельзя забывать и о сатирических произведениях, например, Булгаков «Зойкина квартира» (1926), Эрдман «Мандат» (?), показывающ. мещанск. нравы, нэп «с изнанки».

Историч. ситуация в 30-е гг.: индустриализ-я, коллективиз-я, пятилетки... Все личные интересы должны быть принесены на алтарь общего дела – построить в краткий срок социализм, иначе нас всех задушат и убьют.

В драматургии – спор между сторонниками «новых форм» и сторонников «старых форм» (которые в запале нередко объявлялись «буржуазными»). Главный вопрос состоял вот в чем: возможно ли передать новое содержание, используя драм. формы прошлого, или необх. срочно ломать традицию и создав. что-то новое. Сторонниками «новых форм» были Вс.Вишневский и Н.Погодин, их противниками – Афиногенов, Киршон и другие. первые выступали против драматургии личных судеб. против психологизма, за изображение масс. для второй группы драматургов необх-ть поиска новых форм тоже была ясна, но путь их поиска должен идти не через разрушение старого, а через обновление. они выступ. за овлад-е иск-вом психологизма. показ жизни нового общ-ва путем создания типов новых людей в их индивид. облике.

Для произв-й драматургов 1й группы характерна масштабность, многоплановость, эпич. размах, разрушение «сценич. коробки», попытки перенести действие на «широкие просторы жизни». Отсюда стремление к динамизму, отказу от деления на акты, дроблению действия на лаконичные эпизоды и как следствие – некоторая кинематографичность. Примеры: Вс.Вишневский «Оптимистич. трагедия» (см. выше), Н.Погодин «Темп».

Для произв-й драматургов 2й группы характерно обращ-е не к массе, а к индивид. истории, психологич. разраб. хар-ра героя, данного не только в обществ.. но и в личн. жизни, тяготеют к лаконичной, не разбросанной по эпизодам композиции, традиц. организац. действия и сюжетная организация. Примеры: Афиногенов «Страх», Киршон «Хлеб».

Со 2й полов. 30-х гг. – поворот к новым темам, хар-рам, конфликтам. На 1й план выдвиг-ся простой советский человек, живущ. по соседству. Конфликт переносится из сферы борьбы с классово враждебными силами и их перевоспитания, он переносится в сферу моральн. и идейных коллизий: борьба с пережитками капитализма, с мещанством, серыми обывателями. Примеры: Афиногенов «Далекое», Леонов «Обыкновенный человек».

В этот же период широкое развитие получ. пьесы, посвящ. личной жизни, семье, любви, быту, и => углублению психологизма сов. драматургии. Здесь можно говорить о лирически окрашенном психологизме. Примеры: Арбузов «Таня», Афиногенов «Машенька».

Литература эмиграции (первая волна). Имена.

Понятие «рус. заруб.» возникло и оформилось после Окт. рев., когда Россию массово начали покидать беженцы. Эмигр. существ. и в царск. России (1-м рус. писат.-эмигр. считают Андрея Курбского ), но не носила такого масшт хар-ра. После 1917 из России выехало около 2 млн чел. Центры рассеяния – Берлин, Париж, Харбин и др. Россию покинул цвет рус. интеллиг. Больше половины философов, писат., худож. были высланы из страны или эмигр. на всю жизнь: Н. Бердяев, С. Булгаков, Н. Лосский, Л. Шестов, Л. Карсавин, Ф. Шаляпин, И. Репин, К. Коровин, Анна Павлова, Вацлав Нижинский, С. Рахманинов и И. Стравинский. Писатели:Ив. Бунин , Ив. Шмелев , А. Аверченко , К. Бальмонт , З. Гиппиус , Б . Зайцев , А. Куприн , А. Ремизов , И. Северянин , А. Толстой , Тэффи , И. Шмелев , Саша Черный; М. Цветаева , М. Алданов , Г. Адамович , Г. Иванов, В. Ходасевич . Уезжали сами, бежали, отступали с войсками, многие были высланы (философские пароходы: в 1922 году по указанию Ленина в Германию были высл. ок. 300 представит. рус. интеллиг.; часть из них отправили на поездах, часть - н а пароходах; впоследствии такого рода высылки практиковались постоянно), кто-то ехал «на лечение» и не возвращался. 1-я волна охватывает период 20-е – 40-е гг. Сначала ехали в Берлин (главн. город рус. эмигр., т.к. печататься дешево было), Прагу. С серед. 20-х (после 1924) центр рус. эмигр. перемещ. в Париж.

Периодич. издания эмиграции. Для первого периода (германский) был характ. издательск. бум и относит. свобода культурного обмена: в СССР читали эмигрантов, а в эмиграции – советских писателей. Затем советск. читат. постеп. лишается возм-ти общаться с писателями рус. зарубежья. В рус. зарубежье существ. ряд периодич. изданий эмиграции. А в Германии – инфляция, изд-ва разоряются. Лит жизнь сосредоточ-ся в периодич. изд-ях.

1-й лит. журнал в Зарубежье – «Грядущая Россия», 2 номера вышло в Париже в 1920 г. (М. Алданов, А. Толстой, Н. Чайковский, В. Анри). Одним из самых влият. общест.-полит. и лит. журналов рус. эмигр. были «Соврем. записки», издававш-ся эсерами В. Рудневым, М. Вишняком, И. Бунаковым (Париж, 1920 – 1939, основатель И. Фондаминский-Буняков). Журнал отлич. широтой эстетич. взглядов и полит. терпимостью. Всего вышло 70 номеров журнала, в которых печат. наиб. известные писат. рус. зарубежья. В «Соврем. записках» увидели свет: «Защита Лужина», «Приглашение на казнь», «Дар» В. Набокова, «Митина любовь» и «Жизнь Арсеньева» Ив. Бунина, стих-я Г. Иванова, «Сивцев Вражек» М. Осоргина, «Хожд-е по мукам» А. Толстого, «Ключ» М. Алданова, автобиогр. проза Шаляпина. Журнал давал рецензии на больш-во вышедших в России и за рубежом книг практич. по всем отраслям знаний.

Журнал «Воля России» был основ. эсерами (В. Зензинов, В. Лебедев, О. Минор) в Праге в 1920 г. Планиров. как ежедн. газета, но с января 1922 г. – еженедельник, а с сентября – двухнед. «журнал политики и культуры» (ок. 25 стр.). Издание было органом эсеров. Здесь часто печат. статьи В. Чернова, и других видных деят. этой партии. Но все же его нельзя считать только полит. изд-ем. В редакц. коллегию входил М. Слоним, во многом определивший лицо издания (часть материалов он публик. под псевд. Б. Аратов). Помещались проблемные статьи и монографич. очерки, в т.ч. и о писателях, оставш-ся в России, полемич. заметки, отклики, рецензии, хроника, обширные обзоры эмигр. и сов. периодики, проза и стихи. В отлич. от больш-ва эмигр. изд-й 1920 –1930-х гг., «Воля России» печаталась только в новой орфографии.

Особое место – журнал «Новый корабль» (Париж, 1927 – 1928, 4 номера). Орган объед-я мол. литераторов «Зеленая лампа», возникш. вокруг Мережковских. «Зеленая лампа» – как бы ответвл лит.-полит. журфиксов у Мережковских на дому, где по старой традиции, по воскресеньям бывал цвет парижской рус. интеллиг. Вначале в кружок вошли В. Ходасевич, Г. Адамович, Л. Энгельгард и др. Огр. роль в деят-ти этого кружка сыграли З. Гиппиус и Д. Мережковский. Среди материалов, как правило, – подробные отчеты о собр-ях «Зеленой лампы». В редакц. статье №1 журнала говорилось, что журнал не принадл. ни к каким лит. школам и ни к каким эмигр. группир-м, но что у него есть своя родосл. в истории рус. духа и мысли. Г. Струве называет также другие журналы молодых литераторов – «Новый дом», «Числа», «Встречи» в Париже, «Новь» в Талинне, ряд изданий в Харбине и Шанхае и даже в Сан-Франциско. Из них наиболее хорошо издавался журнал «Числа» (1930 – 1934, ред. Н.Оцуп). С 1930 по 1934 г. – 10 номеров. Он стал осн. печат. органом писат. «незамеч. покол-я», долгое время не имевших своего издания. «Числа» стали рупором идей «незамеч. покол-я», оппозиц. традиц. «Соврем. запискам». «Числа» культив. «париж. ноту» и печат. Г. Иванова, Г. Адамовича, Б. Поплавского, Р. Блох, Л. Червинскую, М. Агеева, И. Одоевцеву. Б. Поплавский так опред. знач. нового журнала: «Числа» есть атмосферическое явление, почти единственная атмосфера безграничной свободы, где может дышать новый человек». В журнале публик-сь также заметки о кино, фотографии, спорте. Журнал отличало высокое, на уровне дореволюц. изд-й, кач-во полиграфич. исполн-я.

Среди наиб. известных газет рус. эмигр. – орган респ.-демократич. объед-я «Последние новости» (Париж, 1920 – 1940, ред. П. Милюков), монархич. «Возрождение» (Париж, 1925 – 1940, ред. П. Струве), газеты «Звено» (Париж, 1923 – 1928, ред. П. Милюков), «Дни» (Париж, 1925 – 1932, ред. А. Керенский), «Россия и славянство» (Париж, 1928 – 1934, ред. Б. Зайцев) и др.

Старшее поколение «первой волны» эмиграции. Общая характеристика. Представители.

Стремл-е «удержать то действительно ценное, что одухотворяло прошлое» (Г.Адамович) – в основе тв-ва писателей старшего покол-я, успевших войти в лит-ру и составить себе имя еще в дорев. России. Это Ив. Бунин, Ив. Шмелев, А. Ремизов, А. Куприн, З. Гиппиус, Д. Мережковский, М. Осоргина . Лит-ра «старших» представлена преимущ. прозой. В изгнании прозаиками старшего покол-я созд-ся великие книги: «Жизнь Арсеньева» (Ноб. премия 1933 г.), «Темные аллеи» Бунина; «Солнце мертвых», «Лето Господне», «Богомолье» Шмелева; «Сивцев Вражек» Осоргина; «Путешествие Глеба», «Преподобный Сергий Радонежский» Зайцева; «Иисус Неизвестный» Мережковского. А.Куприн – 2 романа «Купол святого Исаакия Далматского» и «Юнкера», повесть «Колесо времени». Значит. лит. соб-ем станов-ся появл-е книги воспомин-й «Живые лица» Гиппиус.

Поэты старшего покол-я: И. Северянин, С. Черный, Д. Бурлюк, К. Бальмонт , З. Гиппиус, Вяч. Иванов. Гл. мотив лит-ры старшего поколения – мотив ностальгич. памяти об утрач. родине. Трагедии изгнаннич-ва противостояло громадное наследие рус. культуры, мифологизированное и поэтизированное прошедшее. Темы ретроспективны: тоска по «вечной России», события революции и гр. войны, историч. прошедшее, воспомин-я о детстве и юности. Смысл обращения к «вечной России» получили биографии писателей, композиторов, жизнеописания святых: Ив. Бунин пишет о Толстом («Освобождение Толстого»), Б. Зайцев – о Жуковском, Тургеневе, Чехове, Сергии Радонежском (одноим. биографии) и т.д. Создаются автобиограф. книги, в которых мир детства и юности, еще не затронутый великой катастрофой, видится «с другого берега» идиллич., просветленным: поэтизирует прошлое Ив. Шмелев («Богомолье», «Лето Господне»), события юности реконструирует А. Куприн («Юнкера»), последнюю автобиогр. книгу рус. писателя-дворянина пишет Ив. Бунин («Жизнь Арсеньева»), путешествие к «истокам дней» запечатлевают Б. Зайцев («Путешествие Глеба») и А. Толстой («Детство Никиты»). Особый пласт рус. эмигр. лит-ры – произв-я, в которых дается оценка трагич. событиям революции и гр. войны. События гр. войны и революции перемежаются со снами, видениями, уводящими в глубь народного сознания, рус. духа в книгах А. Ремизова «Взвихренная Русь», «Учитель музыки», «Сквозь огнь скорбей». Скорбной обличит-ю насыщены дневники Ив. Бунина «Окаянные дни». Роман М. Осоргина «Сивцев Вражек» отражает жизнь Москвы в военные и предвоенные годы, во время революции. Ив. Шмелев создает трагич. повествование о красном терроре в Крыму – эпопею «Солнце мертвых», которую Т. Манн назвал «кошмарным, окутанным в поэтич. блеск документом эпохи». Осмыслению причин революции посвящен «Ледяной поход» Р. Гуля, «Зверь из бездны» Е. Чирикова, историч. романы примкнувшего к писателям старшего поколения М. Алданова («Ключ», «Бегство», «Пещера»), трехтомный «Распутин» В. Наживина. Сополагая «вчерашнее» и «нынешнее», старшее поколение делало выбор в пользу утрач. культ. мира старой России, не признавая необх-ти вживаться в новую действит-ть эмиграции. Это обусловило и эстетич. консерватизм «старших»: «Пора бросить идти по следам Толстого? – недоумевал Бунин. – А по чьим следам надо идти?»

Среднее поколение первой волны эмиграции. Общая характеристика. Представители.

В промежуточном положении между «старшими» и «младшими» оказались поэты, издавшие свои первые сборники до революции и довольно уверенно заявившие о себе еще в России: В. Ходасевич, Г. Иванов, М. Цветаева, Г. Адамович. В эмигрантской поэзии они стоят особняком. М. Цветаева в эмиграции переживает творческий взлет, обращается к жанру поэмы, «монументальному» стиху. В Чехии, а затем во Франции ей написаны: «Царь-девица», «Поэма Горы», «Поэма Конца», «Поэма воздуха», «Крысолов», «Лестница», «Новогоднее», «Попытка комнаты». В. Ходасевич издает в эмиграции вершинные свои сборники «Тяжелая лира», «Европейская ночь», становится наставником молодых поэтов, объединившихся в группу «Перекресток». Г. Иванов, пережив легковесность ранних сборников, получает статус первого поэта эмиграции, выпускает поэтические книги, зачисленные в золотой фонд русской поэзии: «Стихи», «Портрет без сходства», «Посмертный дневник». Особое место в литературном наследии эмиграции занимают квазимемуары Г.Иванова «Петербургские зимы», «Китайские тени», его скандально известная поэма в прозе «Распад атома». Г.Адамович публикует программный сборник «Единство», известную книгу эссе «Комментарии».

«Незамеченное поколение» (термин писателя, литературного критика В.Варшавского отказ. от реконструкции безнадежно утраченного. К «незамеченному поколению» принадлежали молодые писатели, не успевшие создать себе прочную литературную репутацию в России: В.Набоков, Г.Газданов, М.Алданов, М.Агеев, Б.Поплавский, Н.Берберова, А.Штейгер, Д.Кнут, И.Кнорринг, Л.Червинская, В.Смоленский, И.Одоевцева, Н.Оцуп, И.Голенищев-Кутузов, Ю.Мандельштам, Ю.Терапиано и др. Их судьба сложилась различно. В.Набоков и Г.Газданов завоевали общеевропейскую, в случае Набокова, даже мировую славу. М.Алданов, начавший активно печатать исторические романы в самом известном эмигрантском журнале «Современные записки», примкнул к «старшим». Наиболее драматична судьба погибшего при загадочным обстоятельствах Б.Поплавского, рано умерших А.Штейгера, И.Кнорринг. Практически никто из младшего поколения писателей не мог заработать литературным трудом: Г.Газданов стал таксистом, Д.Кнут развозил товары, Ю.Терапиано служил в фармацевтической фирме, многие перебивались грошовым приработком. Характеризуя положения «незамеченного поколения», обитавшего в мелких дешевых кафе Монпарнаса, В.Ходасевич писал: «Отчаяние, владеющее душами Монпарнаса… питается и поддерживается оскорблениями и нищетой… За столиками Монпарнаса сидят люди, из которых многие днем не обедали, а вечером затрудняются спросить себе чашку кофе. На Монпарнасе порой сидят до утра потому, что ночевать негде. Нищета деформирует и само творчество».

Парижская нота , движение в русской эмигрантской поэзии конца 1920-х годов, лидером которого считали Г.Адамовича, а наиболее яркими представителями Б.Поплавского, Л.Червинскую (1906–1988), А.Штейгера (1907–1944); близок ему был и прозаик Ю.Фельзен (1894–1943). Об особом, парижском течении в поэзии Русского Зарубежья первым заговорил в 1927 Адамович, хотя название «парижская нота», по-видимому, принадлежит Поплавскому, писавшему в 1930: «Существует только одна парижская школа, одна метафизическая нота, все время растущая – торжественная, светлая и безнадежная».

Движение, признавшее эту «ноту» главенствующей, считало поэтом, наиболее полно выразившим опыт изгнания, Г.Иванова, а свою программу (специальных манифестов движение не обнародовало) противопоставляло принципам поэтической группы «Перекресток», которая следовала эстетическим принципам В.Ходасевича. В своих откликах на выступления «Парижской ноты» Ходасевич подчеркивал недопустимость превращения поэзии в «человеческий документ», указывая, что реальные творческие свершения возможны только как итог освоения художественной традиции, в конечном итоге приводящей к Пушкину. Этой программе, вдохновлявшей поэтов «Перекрестка», приверженцы «Парижской ноты» противопоставили вслед за Адамовичем взгляд на поэзию как на прямое свидетельство о пережитом, сведение «литературности» к минимуму, так как она мешает выразить неподдельность чувства, навеянного метафизической тоской. Поэзию, согласно программе, намеченной Адамовичем, надлежало «сделать из материала элементарного, из «да» и «нет»... без каких-либо украшений».

В. Ходасевич полагал главной задачей русской литературы в изгнании – сохранение русского языка и культуры. Он ратовал за мастерство, настаивал на том, что эмигрантская литература должна наследовать величайшие достижения предшественников, «привить классическую розу» к эмигрантскому дичку. Вокруг Ходасевича объединились молодые поэты группы «Перекресток»: Г. Раевский, И. Голенищев-Кутузов, Ю. Мандельштам, В. Смоленский.

_____________________________________________________________________________

Вася Тёркин – настоящий герой. Я знаю, что он был и до сих пор любим многими. Его можно принять за настоящего человека, а не за выдуманного персонажа. Он и сейчас вызывает симпатию, даже восхищение.

Мало того, что ему удалось сбить немецкий самолёт, при том Вася в пехоте, которую обожает… Он немца и голыми руками скрутил. Хотя в сцене боя показано, как это всё было сложно. Немец тот откормленный, гладкий, сильный. А Вася-то исхудал, устал. Конечно, он с шуткой просит добавки у местного повара. И в общем-то получает её, но повар не очень доволен – продуктов, наверняка, мало. И он даже замечание Тёркину делает: «А не пойти ли вам во флот, такому обжоре». Но Тёркин, что является замечательным его качеством, не обижается. Он отшучивается, его трудно задеть.

Но и он (весельчак такой) испытывает негатив. Например, когда его малую Родину принижают. Это когда в госпитале юный герой оскорбился, что его Тёркин принял за земляка. А чем Смоленская земля хуже?! И ради неё Тёркин готов совершать подвиги. Ил когда сослуживец сокрушается, что потерял кисет, Тёркин психует в итоге. Он растеряхе раз сказал с улыбкой, два – с шуткой, а тот всё не унимается. Но понятно, что это было для потерявшего последней каплей. Тот даже жалуется, что потерял семью, дом, а вот теперь и тот кисет. Но Тёркин щедро отдаёт свой, говоря, мол, главное – не потерять Родину. А для этого что надо? Не унывать, во-первых!

То есть Василий – оптимист, он щедрый и смелый. Он уважает мирных жителей: детей, стариков… Кстати, начальство тоже. Вот он там рассуждал о генерале – насколько тот должен быть умным. Но этот опыт и потому, что когда солдат ещё в люльке был, будущий генерал уже воевал.

Вспоминается сцена с вручением ордена. Когда вызвали Тёркина к тому самому генералу, а у солдата вещи мокрые – только постиранные. И Вася не спешит к генералу, хотя времени ему дали «две минуты», ведь нельзя в мокрых штанах. Он понимает, что есть определенные границы, которые нельзя нарушать.

Пока вижу одни плюсы в Васе. Лень тоже не про него. Он не смог бы отсиживаться в тылу или госпитале, когда война… Единственное, что у меня б от него голова заболела. Уж слишком много шуток-прибауток.

Но в страшное время войны так и было нужно, думаю.

Вариант 2

Василий Тёркин – это собирательный образ русского солдата. Откуда он взялся? Твардовскому писали солдаты со всех фронтов, рассказывали свои истории. Именно некоторые из них и легли в основу подвигов Тёркина. Поэтому, он такой узнаваемый, такой народный. Да вот в соседней роте там Ваня или Петя сделал точно так же, как Тёркин.

Весёлый, неунывающий балагур, умеющий всё мастерить своими руками.

Он служил в «царице полей» - матушке-пехоте, которая прошагала до самого Берлина через всю Европу. Василию удалось сбить немецкий самолёт. А в рукопашной драке он одолел здорового фрица. А когда у повара просит добавки, а она не предусмотрена – продуктов не хватает, он ворчит и посылает его на флот. Флотских в то время кормили лучше, чем пехоту.

Тёркин – это собирательный персонаж, и каждый солдат узнавал в нём знакомые черты. Каждая глава – это отдельный рассказ об очередном подвиге Василия. Твардовский писал поэму не после войны, а во время боевых действий, в промежутках между боями. Он был фронтовым корреспондентом.

Тёркин был как живой. Он общался с солдатами на равных, давал дельные советы. Солдаты с нетерпением ждали выхода каждой новой главы во фронтовой газете. Тёркин был для всех другом и товарищем. Он был одним из них. Если Тёркин мог такое сделать, значит, точно так мог поступить каждый солдат. Солдаты с удовольствием читали про его подвиги-приключения.

Твардовский специально придумал своего Тёркина для того, чтобы он помогал солдатам морально. Поддерживал их боевой дух. Тёркин, значит, «тёртый».

Вот он переплавляется на противоположный берег под огнём неприятеля. Живой, доплыл, а дело было поздней осенью. Вода в реке студёная. Но надо было кому-то лично доставить донесение, т.к. не было связи.

Другие гонцы не доплыли до берега. А Вася доплыл. На карту была поставлена жизнь многих солдат и офицеров, которые переплавлялись с одного берега на другой, и попали под огонь фашистов.

И за свой подвиг ничего не требует. Даже и орден не нужен. Он согласен на медаль. А медаль «За отвагу» считалась солдатским орденом. Ну, ещё сто граммов спирта внутрь, чтобы согреться. Зачем всё на кожу тратить? Ещё у него есть силы и шутить.

Сочинение Образ Василия Теркина образ с характеристикой с примерами и цитатами из текста

Свою поэму Твардовский писал не после войны в тиши кабинетов, а практически на ней, в промежутках между военными действиями. Только что написанная глава сразу же публиковалась во фронтовой газете. А её уже ждали солдаты, всем были интересны дальнейшие приключения Тёркина. Твардовский получал сотни писем со всех фронтов от таких же солдат, как Василий Тёркин.

Они ему рассказывали интересные истории про подвиги своих однополчан. Некоторые эпизоды Твардовский потом «приписывал» своему герою. Вот поэтому он получился таким узнаваемым и народным.

Не существовало реального человека с таким именем и фамилией. Этот образ собирательный. В нём собрано всё самое хорошее, что присуще русскому солдату. Поэтому, каждый мог в нём узнать себя. Твардовский специально придумал его, чтобы он в трудную минуту, как живой, настоящий человек помогал солдатам морально. Всем и каждому был лучшим другом. В каждой роте и взводе был свой Василий Тёркин.

Откуда Твардовский взял такую фамилию? «Тёркин», значит, тёртый калач, битый жизнью. Русский человек может всё перетерпеть, пережить, перетереть, притереться ко всему.

Из поэмы можно немного узнать о биографии Тёркина. Он родом из Смоленской области, крестьянствовал. Добродушный русский парень, простой в общении, любит рассказывать всякие байки, балагур и весельчак. На фронте с первых дней войны. Был ранен.

Смелый, мужественный, бесстрашный. В нужный момент взял командование взводом на себя. Именно его отправили через реку с донесением о том, что взвод закрепился на противоположном берегу. Те, кто отправлял, понимали - шансов добраться у него мало. Но он добрался. В одиночку, вплавь, в ледяной ноябрьской воде.

Как и все русские крестьяне, Тёркин мастер на все руки. Что он только не делал - починил часы, наточил пилу, да ещё и на гармошке играет. Наверняка был первым парнем на деревне. Скромный «…зачем мне орден, я согласен на медаль…»

Он в холодных окопах лежал под шкальным огнём фашистов. Перед лицом смерти он не струсил, а попросил у неё отсрочку на один день, чтобы увидеть победу и салют. И смерть отступила.

Изначально Твардовский планировал Тёркина как фельетонный образ для того, чтобы развлекать солдат, поднимать их боевой дух. Но не заметил, как сам влюбился в своего героя, и решил сделать его образ настоящим, а не карикатурным. Наделить его лучшими человеческими чертами - находчивостью, мужеством, патриотизмом, гуманизмом, чувством воинского долга.

Автор сравнивает любимого героя с героем русских народных сказок, солдатом, который умудрился сварить суп из топора. Т.е. он находчивый и смекалистый, может найти выход из любой, на первый взгляд, безвыходной ситуации. «Русский чудо-человек». На таких, как Тёркин, вся Россия держится.

Поэма написана простым языком, легко и надолго запоминается.

Сочинение 4

Вася Теркин, конечно, персонаж известный и даже всеми любимый. Но всё-таки, у меня несколько другое мнение.

Я думаю, что он именно персонаж, а не реальный герой. То есть видно, что такого человека не существует, не может существовать на деле. Слишком уж он бодрый, оптимистичный, радостный такой… Меня бы он, честно говоря, раздражал. Удивляюсь, как его никто не стукнул из солдат. То есть поднимать моральный дух, конечно, хорошо, а вот куролесить, когда вокруг война...

Например, в сцене с потерянным кисетом. Бойцу, который потерял дорогую вещь, явно не до шуток. Со стороны может показаться, что кисет – это ерунда. Но понятно же, что для бойца эта потеря стала последней каплей, как говорят. Держался он, когда потерял дом, семью, но держался из последних сил. А тут – кисет…

А наш «герой» Вася не понимает страданий солдата. Смеётся, издевается, стыдит! К чему-то говорит, что Родину потерять – вот это страшно. Но оно и понятно, сравнил: кисет и Родину.

Итак, Теркин слишком уж позитивен. Я не уверен, что такой человек (с такими лихими замашками) смог бы продержаться на реальном фронте.

Но конечно, Твардовский старался вложить много хороших качеств в своего героя. И смело сражается он с немцами, и в госпитале его не удержать… Однако каким небывалым везением должен всё же обладать Василий, чтобы из ружья сбить немецкий самолёт! Это похоже, скорей, на солдатскую байку! Впрочем, вот такой он Тёркин – везунчик. По факту, ему повезло и в рукопашном с немцем, хотя фриц и был откормлен, силён. Повезло, когда его в избушке раненого подобрали танкисты наши, довезли до врача – спасли.

Думаю, что в то время фронтовое нужен был такой герой. Он почти богатырь, почти Иван-дурак. Он вселяет читателям веру в победу. Поэт его устами повторяет, что мы не проиграем в этой войне. К счастью, слова эти воплотились в реальность.

И всё-таки, для меня этот герой слишком прост. Но это только моё личное мнение.

Вариант 5

Александр Трофимович Твардовский - автор незабываемого произведения « Василий Тёркин» Будучи сам в гуще событий, так как он сам воевал на фронте и прошёл всю войну в качестве военного корреспондента, много общался с солдатами, и сам не раз попадал в разные сложные ситуации. Всё что он описывает в своей книге, он слышал от простых бойцов, пехотинцев. Во времена Великой Отечественной пехота сыграла важнейшую роль в истории войны, и главным образом именно ей принадлежит главная заслуга в победе. Вот и главный герой повести у автора принадлежал к пехоте.

Образ получился собирательным и усреднённым. Он обычный парень, мечтающий о любви, о счастье, семье и о мирной жизни. Один участник войны написал: Немцы любили, умели и хотели воевать, а мы воевали по необходимости. Тёрки тоже воевал по необходимости. На его любимую землю напал жестокий враг. Его безмятежная счастливая жизнь в колхозе была жестоко оборвана грозной бедой, и война стала для него работой, как горячая страда в колхозе, когда грянули дожди. Вся страна превратилась в единый боевой лагерь, и даже в тылу фашист не мог спать спокойно. Тёркин бесконечно любит свою родину, называя землю «матушкой». Его жизнерадостностью, смелостью и добротой пронизана каждая глава книги. Жизнелюб и добряк Тёркин и в огне не горит и в воде не тонет. Потому что очень велика его воля к победе над фашистами, чтобы освободить матушку землю от проклятого захватчика. Он смекалист, так как мастерски выходит из всех передряг, в которые его ставит автор. Кроме того, он обладает большим чувством юмора, что помогает с легкостью, навеселе переносить тяготы и трудности фронта, и, что не маловажно помогает читателю с замиранием сердца следить за приключениями нашего героя и переживать за него.

На фронте все солдаты с нетерпением ждали выхода каждой новой главы про Тёркина. Они любили его как брата и как друга. И каждый находил в себе и в своих товарищах что-то от любимого героя. Автор пытается показать через своего Тёркина каким должен быть русский народ. Только великое мужество, бескорыстие и доброта могли привести страну к победе. И мы победили, потому что русские инженеры были талантливее, технологи гениальнее, а наши двенадцати- и четырнадцатилетние мальчишки, вставшие к станкам вместо ушедших на фронт отцов, оказались более умелыми и выносливыми, чем великовозрастные немецкие солдаты. И про каждого из них можно сказать, что его звали Василий Тёркин. Солдаты сражались и умирали не потому, что их посылали командиры на смерть, а потому что они сражались за родину!!! Этот подвиг был, есть и будет всегда, это особенность русского солдата - жертвовать собой: брестская крепость держалась до ноября, все погибли за родину! И таких примеров десятки тысяч!

«Василий Тёркин» можно назвать бестселлером того времени. Слава русскому солдату!

Несколько интересных сочинений

• Решетников Ф.П.

  Решетников Павел Фёдорович родился в июле 1906 года в творческой семье. С ранних лет мальчик работал, так как денег на пропитание не хватало. 1929 год Решетников поступает в Высший художественно-технический институт.

• Сочинение по картине Богатырский скок Васнецова 4 класс

  В своем художественном творчестве русский живописец Васнецов Виктор Михайлович, часто обращался к народному творчеству и мифам. Достаточно часто героями его шедевров становились могучие защитники древней русской земли

• Сочинение Образ Жюльена Сореля (по роману Красное и черное Стендаля)

  Центральным персонажем произведения является Жюльен Сорель, представленный писателем в качестве молодого, амбициозного юноши.

В этой повести А. С. Пушкин рассказывает историю из жизни обычного станционного смотрителя - Самсона Вырина. Автор описывает его нелегкую судьбу. В любую погоду, не зная отдыха, он вынужден работать

• Анализ произведения Пастух и пастушка Астафьева

  Произведение, отнесенное литературоведами к жанру современной пасторали, является одним из самых крупных творений писателя, затрагивающих военную тематику, изображенную натуралистическим способом описания реальной действительности

Главный герой поэмы является собирательным, обобщенным образом, воплощающим весь воюющий народ. О конкретной личности Василия Теркина не говорится почти ничего. Известно только, что ему за двадцать — ближе к тридцати, и что родом он, так же как и автор, со Смоленщины, что «на Карельском воевал — за рекой Сестрою».

Теркин — большой жизнелюб, «охотник жить лет до девяноста», встал в строй из запаса, служит в пехоте, в войсках, «самых близких к земле, к холоду, к огню и смерти». Для него война — обычная работа, которую нужно сделать правильно, умело, не ради славы, а «ради жизни на земле».

Теркин — кто же он такой?
Скажем откровенно:
Просто парень сам собой
Он обыкновенный…
Не высок, не то чтоб мал,
Но герой — героем …

Через обыкновенность, усредненность Твардовский показывает. типичность Теркина, ведь он является воплощением солдатской массы, вынесшей на себе все тяготы войны. Однако образ Теркина лишен схематизма. Это жизнерадостный, полнокровный герой, со своим особым характером.

Он весельчак, балагур на привале, любитель сытно поесть, он не прочь развеселить товарищей игрой на гармони («Гармонь»), помочь старикам («Два солдата»), наколоть дров солдатке («Перед боем»).

Это жизнелюбивая, добродушная, широкая русская натура, имеющая щедрое сердце, соединяющая в себе такие исконно русские качества, как душевность и благородство, сметливость и мудрость, решимость и мужество.

Василий Теркин — образ героический. Он, не задумываясь, переправляется на другой берег вплавь в ноябре, чтобы сообщить о том, что переправившийся взвод закрепился на том берегу («Переправа»), занимает вражеский дзот и удерживает его до прихода своих («Теркин ранен»), сбивает вражеский самолет («Кто стрелял?»), заняв место убитого лейтенанта, поднимает бойцов в атаку и первым врывается в село («В наступлении»), подбадривает и воодушевляет измученных солдат во время боя за безвестный «населенный пункт Борки», «Где война стелила путь, / / Где вода была пехоте / По колено, грязь — по груды («Бой в болоте»).

В главе «Поединок», являющейся кульминацией всей поэмы, Теркин вступает в рукопашный бой с немцем, физически более сильным:

Тервин знал, что в этой схватке
Он слабей: не те харчи.

Но моральный дух, уверенность в победе оказываются сильнее у Теркина, поэтому он выходит победителем:

И тогда-то,
Злость и боль забрав в кулак,
Неваряженной гранатой

Теркин немца — с левой — шмяк!
Немец охнул и обмяк …

Эта глава перекликается с былинным эпосом, а сама схватка вырастает до символического обобщения «Человек-народ». Теркин, символизирующий Россию, противостоит сильному и грозному противнику, символизирующему фашистскую Германию:

Как на древнем поле боя,

Грудь на грудь, что щит на щит, —
Вместо тысяч бьются двое,
Словно схватка все решит.

Но следует отметить, что образ Теркина намеренно лишен aвтором романтического ореола. как будто даже снижен. Это достигается за счет введения разговорной лексики, просторечий («хрястнул немца промеж глаз», «в·санки сунул», «дал леща», .Теркин немца с левой — «шмяк» и др.)

Таким образом автор стремится подчеркнуть, что главный герой не только обобщенный образ-символ, но и личность, индивидуальность, что для него война — работа, тяжелая, грязная, но необходимая, неизбежная, не за славу, не за ордена и медали, не за повышение по службе.
И только в заключительной строфе автор позволяет себе подняться до масштабного, торжественного звучащего обобщения:

Страшный бой идет, кровавый,
Смертный бой не ради славы,
Ради жизни на земле.

В споре двух сил одержали победу добро, любовь и сама жизнь. Эти строки неоднократно звучат в поэме, являются своеобразным рефреном, подчеркивающим главную тему произведения: беспримерный подвиг русского солдата.

Тот же прием обобщения и индивидуализации встречаем в главе «Теркин — Теркин». Василий встречается со своим однофамильцем Иваном. Иван отличается от Василия только цветом волос (он рыжий), фронтовой профессией (бронебойщик), а в остальном оба героя похожи. Спор между ними решает старшина:

Что вы тут не разберете,
Не поймете меж собой?
По уставу каждой роте
Будет придан Теркин свой.

Поэму Твардовского часто называют энциклопедией военной действительности эпохи Великой Отечественной войны» (по аналогии с «Евгением Онегиным» Пушкина). Действительно, книга про бойца написана исключительно правдиво. Правда войны, как бы ни была горька, бьет прямо в душу.

Поэма «Василий Теркин» датирована 1941-1945 годами - сложными, страшными и героическими годами борьбы советского народа с немецко-фашистскими захватчиками. В этом произведении Александр Твардовский создал бессмертный образ простого, советского бойца, защитника Отечества, который стал неким олицетворением глубокого патриотизма и любви к своей Родине.

История создания

Поэма начала писаться в 1941 году. Отдельные отрывки были напечатаны в газетном варианте в период с 1942 по 1945 годы. В том же 1942 году отдельно было опубликовано еще незаконченное произведение.

Как ни странно, но работа над поэмой была начата Твардовским еще в 1939 году. Именно тогда он уже трудился военным корреспондентом и освещал в газете «На страже Родины» ход финской военной кампании. Имя было придумано в соавторстве с членами редакционной коллегии газеты. В 1940 году была выпущена небольшая брошюра «Вася Теркин на фронте», которая среди бойцов считалась большой наградой.

Образ красноармейца понравился читателям газеты с самого начала. Понимая это, Твардовский решил, что эта тема является перспективной и начал ее развивать.

С самого начала Великой Отечественной Войны, находясь на фронте в качестве военного корреспондента, он попадает в самые горячие сражения. Попадает в окружение вместе с солдатами, выходит из него, отступает и идет в атаку, переживая на собственном опыте все то, о чем он хотел бы написать.

Весной 1942 года Твардовский приезжает в Москву, где пишет первые главы «От автора» и «На привале», и она сразу же печатаются в газете «Красноармейская правда».

Такого взрыва популярности Твардовский не мог представить даже в самых смелых своих мечтах. Центральные издания «Правда», «Известия», «Знамя» перепечатывают отрывки из поэмы. На радио тексты читают Орлов и Левитан. Художник Орест Верейский создает иллюстрации, окончательно сформировавшиеся образ бойца. Твардовский проводит в госпиталях творческие вечера, а также встречается с трудовыми коллективами в тылу, поднимая боевой дух.

Как всегда, то, что нравилось простому народу, не получила поддержки партии. Твардовского критиковали за пессимизм, за отсутствие упоминаний о том, что партия руководит всеми свершениями и достижениями. В связи с этим автор хотел в 1943 году закончить поэму, однако благодарные читатели не дали ему этого сделать. Твардовскому пришлось согласиться на цензурные правки, взамен он был удостоен Сталинской премии за свое ставшее бессмертным произведение. Поэма была закончена в марте 1945 года - именно тогда автор написал главу «В бане».

Описание произведения

В поэме 30 глав, которые условно можно разделить на 3 части. В четырех главах Твардовский не рассказывает о герое, а просто рассуждает о войне, о том, сколько пришлось пережить простым советским мужикам, ставшим на защиту своей Родины, и намекает на ход работы над книгой. Роль этих отступлений нельзя приуменьшить - это диалог автора с читателей, который он ведет напрямую, даже в обход своего героя.

В ходе повествования нет четкой хронологической последовательности. Более того, автор не называет конкретные бои и сражения, однако отдельные сражения и операции, выделенные в истории Великой Отечественной Войны, угадываются в поэме: отступления советских войск, столь распространённые в 1941 и 1942 годах, битва у Волги, ну и, конечно, взятие Берлина.

Строгого сюжета в поэме нет - да и у автора не было задачи передать ход войны. Центральная глава - «Переправа». Там четко прослеживается основная идея произведения - военная дорога. Именно по ней Теркин со своими товарищами шагает к достижению цели - полной победе над немецко-фашистскими захватчиками, а значит, к новой, лучшей и свободной жизни.

Герой произведения

Главный герой - Василий Тёркин. Вымышленный персонаж, веселый, жизнерадостный, прямодушный, несмотря на сложные обстоятельства, в которых он живет во время войны.

Мы наблюдаем за Василием в разных ситуациях - и везде можем отметить его положительные качества. Среди боевых побратимов он - душа компании, балагур, всегда находящий возможность пошутить и рассмешить остальных. Когда он идет в атаку - он пример для остальных бойцов, проявляет такие свои качества, как находчивость, смелость, выдержка. Когда он отдыхает после боя - он может спеть, он играет на гармони, но при этом может ответить достаточно жестко и с юмором. Когда солдаты встречаются с мирным населением, Василий - само обаяние и скромность.

Мужество и достоинство, проявляемые во всех, даже самых безвыходных ситуациях, - вот главные черты, которые отличают главного героя произведения и формируют его образ.

Все остальные герои поэмы абстрактны - у них нет даже имен. Боевые побратимы, генерал, старик и старуха - все они только подыгрывают, помогая раскрыть образ главного героя - Василия Теркина.

Анализ произведения

Поскольку у Василия Теркина нет реального прототипа, то можно со всей смелостью сказать, что это - некий собирательный образ, который был создан автором, основываясь на его реальных наблюдениях за солдатами.

У произведения есть одна отличительная особенность, которая выделяет его среди аналогичных произведений того времени, - это отсутствие идеологического начала. В поэме нет восхвалений партии и лично товарищу Сталину. Это, по мнению автора, «разрушило бы замысел и образный строй поэмы».

В произведении используются два стихотворных размера: четырехстопный и трехстопный хорей. Первый размер встречается гораздо чаще, второй - лишь в отдельных главах. Язык поэмы стал своеобразной карточкой Твардовского. Некоторые моменты, выглядящие как поговорки и строки из смешных песенок, что называется, «ушли в народ» и стали употребляться в повседневной речи. Например, фраза «Нет, ребята, я не гордый, я согласен на медаль» или «Города сдают солдаты, генералы из берут» употребляются многими и в настоящее время.

Именно на таких, как главный герой этой поэмы в стихах, пали все тяготы войны. И только их человеческие качества - сила духа, оптимизм, юмор, умение посмеяться над другими и над собой, вовремя разрядить натянутую до предела обстановку - помогли им не только победить, но и выжить в этой страшной и беспощадной войне.

Поэма до сих пор жива и любима народом. В 2015 году журнал «Русский репортер» проводил социологические исследования относительно сотни самых популярных стихотворений в России. Строки из «Василия Теркина» заняли 28-ое место, что говорит о том, что память о событиях 70-летней давности и подвиге тех героев все еще жива в нашей памяти.