© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2014

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2014

Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства

Об авторе

Натаниэль Готорн мало известен нашему читателю, а между тем он один из признанных мастеров американской литературы. Готорн написал несколько романов, а также множество мистических и романтических рассказов и детских повестей.

Будущий писатель родился в 1804 году в Салеме, штат Массачусетс, в семье морского капитана. Предки его были ревностными пуританами, принадлежавшими к одной из первых волн переселенцев на американский континент. Они отличались крайней строгостью нравов, расчетливостью и бережливостью. Пуритане-кальвинисты отрицательно относились к празднествам и развлечениям, а нарушения морали рассматривали как уголовные преступления. Именно колонисты-пуритане устроили в конце семнадцатого века знаменитый Салемский суд над женщинами, обвиненными в колдовстве, закончившийся массовой казнью «ведьм». Среди судей, вынесших обвинительный приговор, был предок Натаниэля Готорна.

Мрачное наследие этих событий всю жизнь тяготило будущего писателя. С детства он был замкнутым и нелюдимым. Ранняя смерть отца обрекла семью на бедное, затворническое существование. После окончания колледжа Готорн уединенно жил в родном Салеме, работая над своими первыми произведениями, заметное место в которых занимала тема вины за старые грехи, в том числе за деяния предков. После неудачной публикации первого романа он издал сборник рассказов, который был хорошо принят и даже с восторгом оценен классиками американской литературы Генри Лонгфелло и Эдгаром По.

В это же время Готорн увлекся различными философскими учениями и даже вступил в 1841 году в коммуну фурьеристов-социалистов-утопистов, члены которой стремились сочетать физический труд с духовной культурой. Коммуна гарантировала каждому участнику жилье, средства к жизни, бесплатное образование и медицинскую помощь. В течение нескольких месяцев Готорн работал как простой фермер, а по вечерам участвовал в беседах на философские и моральные темы, однако вскоре разочаровался в идеях коммунаров и ушел из общины.

Готорн был вынужден пойти на службу таможенным чиновником, искал подработки на литературном поприще. Он планировал издать сборник «Старинные легенды», для которого были уже готовы некоторые рассказы и общий вступительный очерк «Таможня». Для этого сборника Готорн решил написать «длинный рассказ» или повесть из жизни Бостона времен колонизации. Так появился роман «Алая буква», который писатель создал менее чем за полгода. После публикации в 1850 году роман стал бестселлером и с тех пор считается одним из краеугольных камней американской литературы. Это был первый из американских романов, вызвавший широкий резонанс в Европе.

«Алая буква» – настоящее художественное открытие, роман не о сухих исторических фактах, а о трагических и волнующих человеческих судьбах.

Через год после успешного издания «Алой буквы» Натаниэль Готорн издал роман «Дом с семью шпилями», посвященный истории вековой вражды двух американских семейств, приведшей их к упадку. Это произведение стало вторым по популярности среди литературного наследия Готорна.

Однако Готорн вместе со славой подвергся нападкам. Жители Салема, сохранившие строгие пуританские нравы предков, были настолько разгневаны романом, что Готорну пришлось увезти семью в Беркшир. В дальнейшем он принял должность американского консула в Ливерпуле и жил в Европе, где отношение к его творчеству было намного демократичнее. Готорн посетил также Италию, Шотландию и, вернувшись в Америку, застал самый разгар гражданской войны. Его друг Франклин Пирс был объявлен изменником, и посвященная ему новая книга принесла Готорну множество неприятностей. Последние годы писатель провел в полном уединении.

Произведения Натаниэля Готорна были так успешны, что уже в 1855 году по сюжету одной из его книг была поставлена опера, а в 1908-м снят первый фильм. С тех пор его романы экранизировались многократно, а в голливудской версии «Алой буквы» (1995) снимались такие известные киноактеры, как Деми Мур, Гэри Олдмен и Роберт Дюволл.

Захватывающий сюжет, трогательные истории любви, яркий исторический фон – чтение этих романов доставит вам незабываемое удовольствие.

Алая буква

Примечание редактора

«Алая буква» появилась, когда Натаниэлю Готорну уже исполнилось сорок шесть, а его писательский опыт насчитывал двадцать четыре года. Он родился в Салеме, штат Массачусетс, 4 июля 1804 года, в семье морского капитана. В родном городе он вел скромную и крайне монотонную жизнь, создав лишь несколько художественных произведений, отнюдь не чуждых его мрачному созерцательному темпераменту. Те же цвета и оттенки чудесно отражены в его «Дважды рассказанных историях» и других рассказах времен начала его первого литературного периода. Даже дни, проведенные в колледже Боудин, не смогли пробиться сквозь покров его нелюдимости; но под этим фасадом его будущий талант к обожествлению мужчин и женщин развивался с невообразимой точностью и тонкостью. Для полного эффекта восприятия «Алую букву», говорящую столь много об уникальном искусстве воображения, сколь только можно почерпнуть из его величайшего достижения, следует рассматривать наряду с другими произведениями автора. В год публикации романа он начал работу над «Домом с семью шпилями», более поздним произведением, трагической прозой о пуританской американской общине, такой, какой он ее знал, – лишенной искусства и радости жизни, «жаждущей символов», как охарактеризовал ее Эмерсон. Натаниэль Готорн умер в Плимуте, штат Нью-Хэмпшир, 18 мая 1864 года.

«Фэншо», издан анонимно в 1826; «Дважды рассказанные истории», I том, 1837; II том, 1842; «Дедушкино кресло» (История Америки для юных), 1845; «Знаменитые старики» (Дедушкино кресло), 1841; «Дерево свободы: последние слова из дедушкиного кресла», 1842; «Биографические рассказы для детей», 1842; «Мхи старой усадьбы», 1846; «Алая буква», 1850; «Правдивые исторические и биографические рассказы» (Полная история дедушкиного кресла), 1851; «Книга чудес для девочек и мальчиков», 1851; «Снегурочка и другие дважды рассказанные рассказы», 1851; «Блитдейл», 1852; «Жизнь Франклина Пирса», 1852; «Тэнглвудские рассказы» (2-й том «Книги чудес»), 1853; «Ручеек из городского насоса», с примечаниями Тельбы, 1857; «Мраморный фавн или роман Монте Бени» (4-я редакция) (в Англии публиковался под названием «Преображение»), 1860; «Наш старый дом», 1863; «Роман Долливера» (1 часть опубликована в журнале «Этлэнтик Маунсли»), 1864; в 3-х частях, 1876; «Анютины глазки», фрагмент, последняя литературная попытка Готорна, 1864; «Американские записные книжки», 1868; «Английские записные книжки», под редакцией Софии Готорн, 1870; Французские и итальянские записные книжки, 1871; «Септимус Фэлтон, или эликсир жизни» (из журнала «Этлэнтик Маунсли»), 1872; «Тайна доктора Гримшоу» с предисловием и примечаниями Джулиана Готорна, 1882.

«Рассказы Белых Холмов, Легенды Новой Англии, Легенды губернаторского дома», 1877, сборник рассказов, ранее напечатанных в книгах «Дважды рассказанные истории» и «Мхи старой усадьбы», «Зарисовки и исследования», 1883.

Готорн много издавался в журналах, и большинство его рассказов сначала выходили в периодических изданиях, в основном в «Зэ Токен», 1831–1838; «Нью Ингланд Мэгэзин», 1834, 1835; «Кникербокер», 1837–1839; «Демэкретик Ревью», 1838–1846; «Этлэнтик Маунсли», 1860–1872 (сцены из «Романа Долливера», «Септимуса Фэлтона» и отрывки из записных книжек Готорна).

Сочинения: в 24-х томах, 1879; в 12-ти томах, со вступительными очерками Лэтропа, Риверсайд Эдишен, 1883.

Биография и прочее: А. Х. Джапп (под псевдонимом Х. А. Пэйдж) «Мемуары Натаниэля Готорна», 1872; Дж. Т. Филд «Прошлое с авторами», 1873; Дж. П. Латроп «Исследования Готорна», 1876; Генри Джеймс «Английские писатели», 1879; Джулиан Готорн «Натаниэль Готорн и его жена», 1885; Монкур Д. Конвей «Жизнь Натаниэля Готорна», 1891; «Аналитический алфавитный указатель работ Готорна» Е. М. О’Коннор, 1882.

Таможня

Вступительный очерк к роману «Алая буква»

Осмелюсь признаться, что – хоть я и не склонен распространяться о себе и своих делах даже у камина, в компании близких друзей – автобиографический импульс дважды овладевал мною в жизни и я обращался к публике. Впервые это случилось три или четыре года назад, когда я почтил читателя – без причин и без малейшего объяснения, которые могли бы представить себе снисходительный читатель или назойливый автор, – описанием моей жизни в Старой Усадьбе. И теперь – поскольку в прошлый раз я был счастлив обнаружить нескольких слушателей вне моего уединенного обиталища, – я вновь хватаю публику за пуговицу и говорю о своем трехгодичном опыте работы в таможне. Примеру знаменитого «П. П., приходского писца» еще никогда не следовали с такой беззаветностью. Однако истина, как мне кажется, заключается в том, что автор, доверив свои листки порывам ветра, обращается не к тем многим, кто отбросит книгу или никогда не станет ее открывать, но к тем немногим, кто поймет его лучше, чем большинство однокашников или знакомых по зрелой жизни. Некоторые авторы заходят еще дальше, позволяя себе такие глубины личных откровений, которые могли бы быть адресованы лишь только одному, самому близкому разуму и сердцу; так, словно книга, брошенная в огромный мир, наверняка найдет ту разделенную с автором часть его природы и завершит круги его жизни, соединив их воедино. Едва ли пристойно говорить обо всем без остатка, даже когда мы говорим не лично. Однако мысли порой застывают, а дар слова порой отказывает, когда у говорящего нет истинной связи с аудиторией, а потому простительно представлять себе, что речь наша обращена к другу, вежливому и понимающему, пусть даже не близкому. Тогда врожденная сдержанность сдается перед чистым разумом и мы можем болтать об окружающих нас обстоятельствах и даже о себе, храня, меж тем, истинное «Я» сокрытым под вуалью. В этой мере и в этих границах автор, считаю я, может позволить себе автобиографию, не нарушая прав ни читателя, ни своих.

А кроме того, будет видно, что этот очерк о таможне уместен в определенной мере, в той, что всегда признавалась литературой, поскольку он объяснит, как ко мне пришла немалая часть последующих страниц, и послужит доказательством истинности изложенного мною в рассказе.

Это же, к слову – желание поставить себя на надлежащее мне место редактора, и лишь немногим более того, – это, и ничто другое, является истинной причиной, по которой я лично обращаюсь к публике. С целью достижения главной моей цели мне показалось приемлемым добавить несколько дополнительных штрихов для слабого отображения стиля жизни, который ранее не был описан, и несколько персонажей, в числе которых пришлось побывать и автору.

В моем родном городе Салеме, во главе того, что полвека назад, во времена старого Короля Дерби1
Элиас Хаскет Дерби – купец из города Салема, штат Массачусетс. Возможно, являлся первым американским миллионером, а в свое время за богатство заслужил прозвище Король Дерби. (Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное. )

Было процветающей верфью, а теперь превратилось в скопище гниющих деревянных складов почти без признаков всякой торговли, кроме разве что барки или брига, разгружающего кожи где-нибудь посреди ее меланхоличных просторов, или шхуны из Новой Шотландии, избавляющейся чуть ближе от привезенных дров, – в самом начале этой обветшалой верфи, которую часто захлестывает приливом и вдоль которой, у фундаментов и торцов длинного ряда зданий, долгие годы бездеятельности видны по полоске чахлой травы, – здесь, передними окнами обратившись к упомянутому безжизненному виду, а за ним и к другой стороне гавани, стоит величественное просторное кирпичное здание. С верхней точки его крыши ровно три с половиной часа ежедневно то парит, то свисает, повинуясь смене штиля и бриза, флаг республики; но тринадцать полос на нем расположены вертикально, не горизонтально, тем самым показывая, что правительство дяди Сэма расположило здесь свой гражданский, а не военный пост. Фронтон здания украшен портиком с полудюжиной деревянных колонн, поддерживающих балкон, под которым пролет широких гранитных ступеней спускается к улице. Над входом парит огромный образчик Американского орла, с распахнутыми крыльями и щитом на груди, и, если я правильно помню, в каждой лапе он держит пучок острых стрел, перемешанных с молниями. Известный дурной характер этой недоброй птицы навевает мысль о том, что она словно грозит своим хищным взглядом и клювом мирному обществу, заставляя мирных граждан беспокоиться о собственной безопасности, когда они входят в здания, которые птица осеняет своими крыльями. И все же, при всей хитрости этой эмблемы, многие люди и в этот текущий момент ищут приюта под крылом федерального орла, представляя себе, осмелюсь предположить, что перья на его груди даруют им мягкость и уют пуховой подушки. Но и в наилучшем расположении духа орлу не свойственна мягкость, и рано или поздно – чаще рано – орел склонен выбрасывать своих птенцов из гнезда когтистой лапой, ударом клюва или порой с раной от острой своей стрелы.

Площадка вокруг описанного выше здания, которое мы сразу же можем назвать таможней этого порта, обильно покрыта травой, пробившейся между плит, и видно, что в последние дни никто не приминал травы у оной обители разного рода дел. В определенные месяцы года, однако, бывают утренние часы, когда дела здесь движутся более оживленно. И эти случаи могут напоминать старшему поколению горожан о том периоде, до последней войны с Англией, когда Салем и сам был портом, не презираемым, как сейчас, собственными купцами и судовладельцами, которые позволяют его верфям гнить и рассыпаться, в то время как сами рискуют быть поглощенными, незаметно и бесполезно, могучим потоком коммерции в Нью-Йорке и Бостоне. Порой в такие утра, когда три или четыре корабля могут прибыть одновременно, обычно из Африки или Южной Америки – или же готовиться к отплытию в иные места, – бывает слышен звук быстрых шагов, спускающихся и поднимающихся по гранитным ступеням. Здесь вы можете повстречать – даже прежде, чем его собственная жена, – просоленного морями капитана, только что прибывшего в порт и несущего корабельные бумаги в потертом жестяном ящичке, зажатом под мышкой. Здесь вам встретится его наниматель, веселый, грустный, любезный или угрюмый, в зависимости от того, чем завершились его планы на закончившийся вояж – товарами, которые готовы обратиться в золото, или же мертвым грузом, от которого никто не поспешит его избавить. И здесь же мы увидим зародыш будущего насупленного, потрепанного купца с неопрятной бородой – умного юного клерка, который пробует движение на вкус, как волчонок приучается к крови, и который уже рассылает небольшие грузы на кораблях своего хозяина, хотя ему больше пристало бы отправлять игрушечные кораблики путешествовать по мельничному пруду. Еще одной фигурой на этой сцене предстает и готовый к отплытию моряк, стремящийся получить свидетельство о гражданстве, или же недавно прибывший, бледный и дрожащий, в поисках паспорта для пребывания в больнице. Не стоит забывать и капитанов ржавых крошечных шхун, которые привозят топливо из британских провинций, в грубого вида парусиновых куртках и без малейшей восприимчивости к особенностям янки, привозящих товары, совершенно не имеющие значения для нашей умирающей торговли.

Соберите всех упомянутых индивидуумов вместе, как они порой собираются, добавьте несколько других, чтобы разнообразить группу, и на краткий миг таможня покажется вам оживленным местом. Однако куда чаще, поднимаясь по ее ступеням, вы увидите в летние дни у входа или же в более подходящем помещении, если погода сурова и ветрена, ряд почтенных фигур, сидящих в старомодных креслах, откинутых к стене на задних ножках. Очень часто они спят, но время от времени можно услышать, как они беседуют слабыми голосами, больше похожими на храп, с тем отсутствием энергии, который присущ обитателям богаделен и всем тем людям, существование которых зависит от благотворительности, монополизированного рынка, в общем, чего угодно, только не их собственных усилий. Эти престарелые джентльмены, сидящие, подобно Матфею, у входа в таможню, но вряд ли способные подобно ему стать призванными в сонм апостолов, являются чиновниками таможни.

Далее, по левую руку, когда вы зайдете в парадную дверь, находится некая комната, или кабинет, примерно пятнадцати квадратных футов, с высоким потолком и двумя арочными окнами, предлагающими вид на уже упомянутую погибающую верфь, третье же окно выходит на узкую улочку, заканчивающуюся частью Дерби-стрит. Все три дают возможность взглянуть на лавки бакалейщиков, магазины изготовителей клише и торговцев дешевым готовым платьем, судовых поставщиков, у дверей которых обычно можно заметить смеющихся и сплетничающих морских волков вперемешку с сухопутными крысами, неотличимыми от тех, что водятся и в морском порту Ваппинга. Сам кабинет покрыт паутиной поверх тусклой старой краски, пол его посыпан серым песком – данью моде, которая в иных местах давно уже не используется, и по общему беспорядку легко заключить, что вы находитесь в святилище, куда женский пол с присущими ему волшебными предметами в виде метлы и швабры почти никогда не находит доступа. Что же касается обстановки, там есть плита с широким дымоходом, старый сосновый стол с трехногим табуретом рядом, два или три деревянных стула, ветхих и крайне неустойчивых, и – не стоит забывать о библиотеке – несколько полок, на которых разместились пара десятков томов с постановлениями Конгресса и толстый Свод налогового законодательства. С потолка спускается жестяная трубка, средство голосовой связи с иными частями здания. И здесь же каких-либо шесть месяцев назад то мерил шагами комнату из угла в угол, то сидел на высоком табурете, опираясь локтем на стол и проглядывая колонки утренней газеты, тот, кого вы, любезный читатель, могли бы опознать как человека, который пригласил вас в маленький радушный кабинет, где солнечный свет так приятно мерцает сквозь ветви ивы с западной стороны Старой Усадьбы. Но в данный момент, соберись вы искать его там, вы лишь зря расспрашивали бы о таможеннике-демократе. Метла реформ вымела его из кабинета, и более достойный преемник теперь гордится его должностью и получает его жалованье.

Этот древний город Салем – моя родина, хоть я провел вне его немалую часть моего детства и зрелых лет, – обладает или обладал моей привязанностью с силой, которой я никогда не осознавал в те времена, когда действительно обитал здесь. И в самом деле, стоит учесть физический аспект этого места, его неизменно плоский ландшафт, покрытый преимущественно деревянными зданиями, немногие из которых способны претендовать на архитектурную красоту, – это редкость, в которой нет ни колорита, ни оригинальности, лишь смирение; стоит взглянуть на длинные унылые улицы, тянущиеся с утомительной неизменностью по всей длине полуострова, от Висельного холма и Новой Гвинеи с одной стороны и до вида на богадельню с другой, – таковы черты моего родного города, и с тем же успехом можно питать сентиментальную привязанность к разломанной шахматной доске. И все же, хоть счастлив я был лишь в иных местах, я испытываю к Старому Салему чувство, которое, за неимением лучшего слова, позволю назвать привязанностью. Вполне возможно, что этой сентиментальностью я обязан глубоким и старым корням, которыми моя семья держалась за эту землю. Уже почти два с четвертью века прошло с тех пор, как урожденный британец, первый эмигрант с моей фамилией, появился среди дикой природы и леса – в огороженном поселении, которое с тех пор стало городом. Здесь рождались и умирали его потомки, их прах смешивался с местной землей, частично переходя и в ту схожую с ними смертную оболочку, в которой я уже довольно давно хожу по улицам города. Следовательно, отчасти моя привязанность, о которой я говорил, не более чем чувственная симпатия праха к праху. Мало кто из моих соотечественников знает, что это такое, к тому же, поскольку частый прилив свежей крови полезен роду, подобное знание не входит в число желанных.

Но сентиментальность является также и моральным качеством. Фигура первого предка, вошедшего в семейные традиции с туманным и сумрачным величием, присутствовала в моем детском воображении, сколько я себя помню. И до сих пор она преследует меня, вызывает странную тоску по родному прошлому, которую я едва ли испытываю к современному городу. Похоже, сильнейшая тяга к обитанию здесь принадлежит этому мрачному предшественнику, бородатому, одетому в черный плащ и островерхую шляпу, который появился так давно, что шествовал, со своей Библией и мечом, по еще не истоптанной улице к величественному порту и был значимой фигурой, мужем войны и мира. Сам я, чье имя не на слуху и чье лицо мало кому знакомо, обладаю ею в куда меньшей мере. Он был солдатом, законодателем, судьей, он правил местной Церковью, имел все черты пуританина, как добрые, так и злые. Он был рьяным гонителем, о чем свидетельствуют квакеры, поминая его в своих историях в связи с проявленной им крайней жестокостью по отношению к женщине из их секты. Истории о страхе живут дольше любых воспоминаний о его благих делах, которых было не так уж мало. Его сын также унаследовал фанатичный характер и настолько посвятил себя истреблению ведьм, что можно откровенно признать: их кровь запятнала его. Запятнала настолько, что его сухие старые кости на кладбище Чартер-стрит должны до сих пор хранить ее след, если только не рассыпались в пыль, и я не знаю, раскаялись ли мои предшественники, решились ли просить Небо простить их жестокость или же они теперь стонут под бременем последствий по иную сторону бытия. Так или иначе, я, ныне писатель, в качестве их представителя принимаю на себя всю вину и молюсь, чтобы любое заслуженное ими проклятие – насколько я слышал и насколько темно и беспросветно было состояние нашей семьи в течение многих лет, оно действительно могло существовать – отныне и впредь было снято.

I .

ГОУТОРН Натаниель -- северо-американский писатель. Первый роман Г. "Fanshawe" был им издан в 1828 за собственный счет и оказался настолько неудачным, что писатель впоследствии уничтожил это издание. Г. участвовал в различных журналах своего времени, в к-рых печатались его первые рассказы: "Похороны Роджера Мальвина", "Благородный мальчик" и др. Они были изданы под общим заглавием "Дважды рассказанные истории" (Twice told Stories, 1837). Позднее появились другие сборники очерков и рассказов Г.: вторая серия "Дважды рассказанных историй" , "Чудесная книга" (A Wonder Book, 1851), детские рассказы на темы греческой мифологии, "Тэнгльвудские истории" (Tanglewood Tales, 1853), "Дедушкино кресло" (Grandfathers Chair, 1841), детские рассказы и сказки -- "Моисей из Олдмэнса" (Moses from an Old Mance, 1846), "Снегурочка" (The Snow Image, 1851), "Наш старый дом" (Our Old Home, 1863) и др. Рассказы Г. можно разделить на три цикла: исторические ("Седой боец", "Маскарад Гоу", "Портрет Эд. Рандольфа", "Мантилья леди Элеоноры", "Старая Эстер Дудли" и др.), бытовые, -- в к-рых Г. изображает современную ему действительность ("Катастрофа с мистером Гиггинботем", "Тройная судьба", "День сборщика пошлин", "Деревенский дядя", "Семь бродяг" и др.), и фантастические ("Дочь Раппачини", "Молодой Браун", "Снегурочка", "Пророческие картины", "Родимое пятно", "Свадебный похоронный звон", "Пещера Трех Холмов", "Старая дева" и др.); неоконченные рассказы и повести, опубликованные после его смерти -- "Септимус Фильтон" , "Тайна д-ра Гримшоу" и другие. Первый цикл рассказов Г. только условно может быть назван историческим: художник берет исторические события как фон, на к-ром развертывает мотивы о влиянии потустороннего мира на человека и бессилии людей перед таинственными силами. Эти основные мотивы его творчества объединяются с мотивами политическими и социальными. Г. обращается к тем моментам истории Америки, вернее -- Новой Англии, когда окрепшая пуританская буржуазия выступала против ставленников Британии -- губернаторов-аристократов (особенно характерен в этом отношении рассказ "Старая Эстер Дудли"). Современную действительность в ее реальных отношениях Г. отображал почти исключительно лишь в своих бытовых набросках и очерках ("Ручеек из городского насоса", "Вид с колокольни" и др.). В произведениях, где развиты и сюжет и жизненные противоречия, Г. берет действительность в моменты резкого конфликта обычного уклада с необычным. Действительность воспринимается как нечто, подлежащее изменению; Г. берет ее в движении, но стимулы к ее изменению видит лишь в случайностях, к-рые в конечном счете не могут снять противоречий. Отсюда -- обычно трагичность финалов его наиболее сложных и развитых рассказов. В своих фантастических рассказах Гоуторн лишь в очень редких случаях обращается к сверхъестественному, как особому потустороннему миру ("Молодой Браун", "Пещера Трех Холмов"). Явления фантастического и чудесного Г. берет как символы жизни, наполненной иным, лучшим содержанием по сравнению с окружающей мещанско-деляческой действительностью. Герои этого чудесного мира для Гоуторна, в противовес представителям современного ему буржуазного общества, -- явления положительные. Находясь в противоречии с действительностью, писатель дает ее противоречиям ирреальное разрешение. В своих романах: "Багровый знак" (The Skarlet Letter, 1850), "Дом с семью шпилями" (The Hause with the sewen Gables, 1851), "Блитдэйль и "Мраморный фавн" (The Marble Faun, 1860) Г. берет мир в смене явлений, различные стороны и явления бытия не отделены для него абсолютно одно от другого; "от самых врат рая тропинка ведет в преисподнюю" ("Багровый знак"), добро и зло -- разные стороны одного явления, преступление есть вместе с тем и исправление, отступление от должного есть одновременно и возвращение к нему; нарушение есть и утверждение нарушенного: героиня "Багрового знака" совершает преступление, но ее судьи -- еще худшие преступники, она же в своем "грехе" обретает подлинное понимание жизни и этим искупает его; Зинобия в "Блитдэйль" -- воплощение радости, но кончает самоубийством, Присцилла, -- воплощение безволия и печали, но оказывается победительницей в борьбе с Зинобией и т. д.; семейство Пинчеон в "Доме с семью шпилями" обременено роковым проклятием, оно возрождается в каждом новом поколении, но эта обреченность является основой движения, именно в силу этой обреченности проклятие к конце концов уничтожается; герой "Мраморного фавна" с роковой неизбежностью приходит к убийству Мириам, она с той же неизбежностью идет к тому, чтобы стать жертвой, но это преступление пробуждает его от безразличного пассивного отношения к действительности, делает его человеком. Своеобразие диалектики Г. заключается в том, что, воспринимая бытие в его движении, писатель кладет в его основу идею предопределенности всего сущего. Г. суживает противоречия, перенося их только в область психики, действенность его героев направлена на изменение их самих, а не окружающих условий. Отступление от нормы внутренне перерождает его героев, а их возрождение приводит в конце концов к утверждению общества, от к-рого они отталкиваются. Общественный конфликт становится психологическим, и разрешение противоречий обращается в свою противоположность -- в их утверждение. Г. в своих романах остается художником той группы мелкой буржуазии первой половины XIX в., к-рая была слишком консервативна, чтобы вплотную войти в радикальное утопическо-социалистическое движение того времени, и в то же время была слишком радикальна, чтобы примириться с обществом, главной силой к-рого была стремительно растущая самодовольная буржуазия.

Библиография:

I. Русск. перев.: Дом о семи шпилях, СПБ., 1852; Красная буква, СПБ., 1856; Монте-Бени, СПБ., 1861; Книга чудес, Расск. для детей из мифологии, СПБ., 1896 (и СПБ., 1912--1914, 2 тт.); Фантастические рассказы, М., 1900; Багровый знак, 1912; Блитдэйль, 1913; Лучшее американское изд.: New Waiside Edition, Bvs., 1902. II. Венгерова З., Американская лит-pa, "История западной лит-ры", под ред. проф. Ф. Д. Батюшкова, т. III; Великие американские писатели, Трента и Эрскина, СПБ., 1914; Bibliography of N. Hawthorn by N. E. Browne , Am., 1905. О роли Г. в развитии американской новеллы: Hawthorn and the short-story by W. M. Harte , Am., 1900. О лит. группе Г.: Hawthorn and his Circle by Julian Hawthorn , Am., 1903. Общие труды о жизни и творчестве: Life and Genius of N. Hawthorn by F. Q. Stearns , Am., 1906; The Rebellious Puritan: Portrait of N. Hawthorn by Lloyd Morris , Am., 1927, 1928; Избранные места из дневников Г. -- The Heart ot Hawthorn"s Journals, edited by Newton Arvin, Am., 1929.

С. Динамов

Источник текста: Литературная энциклопедия: В 11 т. -- [М.], 1929--1939. Т. 2. -- [М.]: Изд-во Ком. Акад., 1929 . -- Стб. 665--668. Оригинал здесь: http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le2/le2-6651.htm

II .

ХОТОРН , Готорн (Hawthorne), Натаниел (4.VII.1804, Сейлем, -- 19.V.1864, Плимут) -- амер. писатель. Род. в семье морского капитана. Учился в Боудойнском колледже. Был таможенным служащим в Сейлеме и Бостоне. Неск. лет провел в Англии и Италии. Пуританские традиции определили моральную проблематику творчества Х. и обусловили его интерес к историч. прошлому Новой Англии, неотделимый от романтич. критики капитализма. Поиски положит. этич. ценностей и путей социального переустройства сблизили Х. с трансцендентализмом и привели его в фурьеристскую общину Брук-Фарм, к-рую он, однако, разочаровавшись, вскоре покинул (роман "Блайтдейл" -- "The Blithedale romance", 1852, рус. пер. 1913). Х. одним из первых амер. писателей обратился к жанру рассказа. В сб-ках "Дважды рассказанные истории" ("Twice told tales", 1837), "Легенды старой усадьбы" ("The Mosses from an old manse", 1846) и др. наряду с проникнутыми дидактикой картинами гармонич. и умиротворенного существования Х. живописует -- в духе готического романа -- и "романтические" злодейства. Отношение к пуританизму раскрыто во мн. новеллах, особенно ярко -- в "Кротком мальчике", где трагич. судьба ребенка связана с фанатизмом пуритан 17 в., хотя среди тех же пуритан Х. находит свой идеал духовности, моральной стойкости и подлинной человечности. Тема пуританизма лежит и в основе историч. романа Х. "Алая буква" ("The scarlet letter", 1850, рус. пер. 1856). С т. з. Х., моральное возвышение "падшей" героини совершается независимо от наказания, к-рому ее подверг жестокий суд бостонских пуритан. Проблема греха и искупления -- центральная в романе "Дом о семи шпилях" ("The house of the seven gables", 1851, рус. пер. 1852), где пороки героев отражают реальные черты бурж. общества; завязка фатально трагич. отношений неск. поколений основана на стяжательстве одного из героев, ради корысти обвинившего в колдовстве соседа-фермера. Романтич. фантастика не исключает реалистич. элементов в творчестве Х., оставившего выразит. картины старых нравов и жизни Новой Англии. Соч .: The complete works, v. 1--13, Boston -- N. Y., ; в рус. пер. -- Собр. соч., т. 1--2, М., 1912--13; Новеллы, М. -- Л., 1965. Лит .: Чернышевский Н. Г., Полн. собр. соч., т. 7, М., 1950, с. 440--53; Брукс В. В., Писатель и амер. жизнь, т. 1, М., 1967; Arvin N., Hawthorne, , 1961 (лит. с. 293--94); Mcpherson H., Hawthorne as myth-maker, Toronto, ; Hawthorne. The critical heritage, L., ; Browne N. E., A bibliography of N. Hawthorne, N. Y., 1968. Гражданство:

США

Род деятельности:

писатель

Направление: Жанр:

рассказ, новелла, роман

Язык произведений:

английский

Дебют:

роман «Фэншо»

Произведения на сайте Lib.ru

Натаниэль Го́торн (Натаниэль Хоторн , англ. Nathaniel Hawthorne ; 4 июля , Сейлем , Массачусетс - 19 мая , Плимут, Нью-Гэмпшир) - один из первых и наиболее общепризнанных мастеров американской литературы . Он внёс большой вклад в становление жанра рассказа (новеллы) и обогатил литературу романтизма введением элементов аллегории и символизма .

Биография

Совершенство художественной формы романов Готорна и глубина их нравственной проблематики нашли многочисленных почитателей среди молодых литераторов, таких, как Генри Джеймс . Один из них - Герман Мелвилл - поселился рядом с ним и посвятил Готорну «в знак преклонения перед его гением» свой знаменитый роман «Моби Дик ».

Между и 1857 годами Готорн жил в Европе, занимая место американского консула в Ливерпуле . Он посетил Италию , где написал „The Marble Faun“ , объездил Шотландию и, вернувшись в Америку, попал в самый разгар Гражданской войны между штатами. Друг его, бывший президент Союза Франклин Пирс , объявлен был изменником, и посвященная ему новая книга Готорна, „Our old Home“ , стоила последнему той популярности, которой он было достиг. Последние годы Готорна были полны физических страданий. Он написал ещё только недоконченный рассказ „Septimius Felton“ и отрывок „The Dolliver Romance“ . Начинал, но не закончил работу над четырьмя новыми романами.

Новеллы Готорна

• «Погребение Роджера Мэлвина» () - действие этого рассказа начинается в 1725 году, когда после битвы с индейцами Роджер Мэлвин и его будущий зять Рёбен пробираются через заросли к своим. Поскольку оба ранены, старший из беглецов убеждает другого оставить его в лесу, при условии, что позднее тот вернётся с подмогой и либо спасёт его, либо предаст погребению его тело. Для опознания места Рёбен привязывает к верхушке молодого дуба свой платок. По возвращении в поселение Рёбен не решается признаться невесте, что оставил её отца на верную смерть, и пренебрегает данным тому обещанием. Однако душе его нет покоя. Много лет спустя Рёбен с женой и сыном отправляются в поисках лучшей доли на запад. Во время охоты Рёбен случайным выстрелом убивает сына. Когда он склоняется над его телом, вверху разгибается ветка дуба, на которой взивается привязанный им за много лет до этого платок.
• «Мой родич, майор Молинью» () - исторический рассказ о времени, предшествующем Американской революции . Повествование ведётся от имени молодого провинциала, прибывшего в Бостон, чтобы устроиться на службу по протекции родственника, майора Молинью. Оказавшись в центре предреволюционного волнения, он долго не может понять, что происходит вокруг, пока мимо не проводят униженного и подвергутого гражданской казни британца Молинью, с которым он связывал мечты о карьере.
• «Молодой Браун» () - действие происходит в пуританской Новой Англии XVII века. Молодой сейлемец по имени Браун ночью оставляет жену, чтобы встретиться в лесу с таинственной демонической фигурой, которая зовёт его на совершение нечистого обряда в ночной чаще. Молодой человек колеблется, не вернуться ли ему к молодой жене, но встречает спешащих на ночной шабаш горожан, среди которых и его возлюбленная. Пробудившись поутру, он не может определить, было ли всё произошедшее явью или видением, становится нелюдимым и до самой смерти подозревает окружающих в чёрных делах.
• «Опыт доктора Хейдеггера» () - аллегорический рассказ о старом учёном, который обнаружил источник вечной молодости. Его товарищи пробуют эликсир молодости - и на время возвращаются к греховным проказам былых лет. Этот опыт убеждает старика, что уж лучше старость, чем постоянное повторение ошибок юности.
• «Родимое пятно» () повествует о молодом учёном аристократе, которого изводит родинка на щеке прекрасной жены - единственный изъян на её теле. Он убеждает её вывести родимое пятно при помощи косметической операции, однако, как только жена обретает физическое совершенство, душа покидает её тело. Ярко выписана фигура похожего на Франкенштейна помощника учёного. В финале повествователь делает вывод о том, что лучшее - враг хорошего.
• «Дочь Рапачини» () - переработка старинной истории о красавице, которую с детства кормили ядами, чтобы во время соития с суженым она отравила его тело. На сюжет этого рассказа созданы пьеса Октавио Паса , опера и фильм.

Характеристика творчества

Творчество Готорна глубоко впитало пуританскую традицию Новой Англии - исторического центра первых поселенцев. Отвергая слепой фанатизм официальной пуританской идеологии (новелла «Кроткий мальчик»), Готорн идеализировал некоторые черты пуританской этики, видя в ней единственную гарантию нравственной стойкости, чистоты и условие гармонического существования (новелла «Великий карбункул»).

В своих новеллах Готорн рисует своеобразную жизнь первых пуританских пришельцев Америки, их всепоглощающее благочестие, суровость и непреклонность их нравственных понятий и трагическую борьбу между прямолинейными требованиями отвлеченной морали и естественными, непреодолимыми стремлениями человеческой природы. В рассказах Готорн особенно ярко выступают живые натуры, которых не иссушила пуританская набожность и которые поэтому становятся жертвами общественных условий. Готорн окружает их поэтическим ореолом, не делая их, однако, протестантами против взглядов окружающей их среды; они действуют инстинктивно и потому глубоко каются и стараются искупить свою «вину» раскаянием.

Реализм бытописательной и психологической части своих рассказов Готорн соединяет с мистической призрачностью некоторых отдельных фигур. Так, например, если Эстер Прин в „Scarlet Letter“ («Алая буква ») - вполне живая личность, то её незаконная дочь, грациозная и полудикая - лишь поэтический символ греха матери, совершенно нематериальное существо, сливающее свою жизнь с жизнью полей и лесов.

Взаимосвязь прошлого и настоящего, взаимопроникновение реальности и фантастики, романтический пафос и подробное бытописательство, сатирический гротеск образуют идейно-художественное своеобразие новеллистики и романов Готорн - «Алая буква» ( , русский перевод ), «Дом о семи шпилях» («Дом о семи фронтонах»; , русский перевод ; ). По уменью возбуждать представления о предметах, не называя их по имени, Готорна можно сравнить с Эдгаром По , с которым он вообще имеет много общего в своих художественных приёмах.

Дополнительную глубину рассказам и романам Готорна придают элементы символизма : отдельные предметы приобретают в его трактовке значение, несопоставимое со своей повседневной функцией, и освещают повествование новым светом. Если в «Алой букве» знак, который героиня вынуждена была носить на груди, стал зримой печатью греха, то во втором романе таких символов несколько, главный среди них - ветшающий среди окружающей бурной растительности дом семейства Пинчонов. В «Погребении Роджера Мэлвина» символическую нагрузку несёт пригнутая в молодости главным героем дубовая ветка.

Писателю свойственно трагическое мироощущение. В творчестве Готорна выразилась романтическая критика современной ему цивилизации и отразились поиски положительного нравственного идеала и полноценной человеческой личности.

Сочинения

• Сборники рассказов:
  • «Дважды рассказанные рассказы» (Twice-Told Tales, , ),
  • «Мхи старой усадьбы» (Mosses from an Old Manse, ),
  • «Снегурочка и другие дважды рассказанные рассказы» (The Snow-Image and Other Twice-Told Tales, ).
• Книги для детей:
  • «Дедушкино кресло» (Grandfather’s Chair, ),
  • «Знаменитые старики» (Famous Old People, 1841),
  • «Дерево свободы» (Liberty Tree, 1841),
  • «Биографические рассказы для детей» (Biographical Stories for Children, ),
  • «Книга чудес» (A Wonder Book, ),
  • «Тэнглвудские рассказы» (Tanglewood Tales, ).
• Романы:
  • «Алая буква » (The Scarlet Letter, , рус. пер. , ),
  • «Дом о семи фронтонах» (The House of the Seven Gables, , рус. пер. , ),
  • «Блитдейл» (The Blithedale Romance, ; рус. пер. ; «Счастливый дол», ).
  • «Мраморный фавн» (The Marble Fawn, , рус. пер. «Переворот», 1860).
• «Наша старая родина» (Our Old Home, ) - очерки об Англии.
• Сборник «Всеобщая история Питера Парли» (Peter Parley’s Universal History, )

Библиография

• Собр. соч. В 2 т. М., 1912-13.
• Новеллы. М. - Л., 1965.

• История американской литературы. Т. 1. М. - Л., 1947.
• Брукс, В. В. Писатель и американская жизнь. Т. 1. М., 1967.
• Каули, М. Готорн в уединении // Дом со многими окнами. М., 1973.
• Литературная история Соединённых Штатов Америки. Т. 1. М., 1977.
• Hawthorne. The critical heritage. L., .
• Browne N. E. A bibliography of N. Hawthorne. N. Y., 1968.

См. также

Ссылки

• Готорн, Натаниэль в библиотеке Максима Мошкова
• Захаров Н. В. Готорн (Хоторн) Натаниел // Электронная энциклопедия «Мир Шекспира».

Категории:

• Персоналии по алфавиту
• Писатели по алфавиту
• Родившиеся 4 июля
• Родившиеся в 1804 году
• Родившиеся в Массачусетсе
• Умершие 19 мая
• Умершие в 1864 году
• Умершие в Нью-Гэмпшире
• Писатели США
• Писатели на английском языке
• Писатели романтизма
• Персоналии:Массачусетс

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Готорн, Натаниэль" в других словарях:

Натаниел Готорн Натаниел Готорн (Натаниел Хоторн, англ. Nathaniel Hawthorne; 4 июля 1804, Сейлем, Массачусетс 18 мая 1864, Плимут, Нью Гэмпшир) один из первых и наиболее общепризнанных мастеров американской литературы. Он внёс большой вклад в… … Википедия

Грешница, блудница, прелюбодейка! Пуританские нравы не знают пощады, и за измену мужу молодая Эстер Принн приговорена к позорному столбу. До конца своих дней она обречена носить на одежде алую букву – знак бесчестия. Муж Эстер не в силах ее простить. Он решает во что бы то ни стало узнать, кто является отцом ребенка, и отомстить…

В издание также вошел роман "Дом с семью шпилями".

Натаниэль Готорн
Алая буква

Об авторе

Натаниэль Готорн мало известен нашему читателю, а между тем он один из признанных мастеров американской литературы. Готорн написал несколько романов, а также множество мистических и романтических рассказов и детских повестей.

Будущий писатель родился в 1804 году в Салеме, штат Массачусетс, в семье морского капитана. Предки его были ревностными пуританами, принадлежавшими к одной из первых волн переселенцев на американский континент. Они отличались крайней строгостью нравов, расчетливостью и бережливостью. Пуритане-кальвинисты отрицательно относились к празднествам и развлечениям, а нарушения морали рассматривали как уголовные преступления. Именно колонисты-пуритане устроили в конце семнадцатого века знаменитый Салемский суд над женщинами, обвиненными в колдовстве, закончившийся массовой казнью "ведьм". Среди судей, вынесших обвинительный приговор, был предок Натаниэля Готорна.

Мрачное наследие этих событий всю жизнь тяготило будущего писателя. С детства он был замкнутым и нелюдимым. Ранняя смерть отца обрекла семью на бедное, затворническое существование. После окончания колледжа Готорн уединенно жил в родном Салеме, работая над своими первыми произведениями, заметное место в которых занимала тема вины за старые грехи, в том числе за деяния предков. После неудачной публикации первого романа он издал сборник рассказов, который был хорошо принят и даже с восторгом оценен классиками американской литературы Генри Лонгфелло и Эдгаром По.

В это же время Готорн увлекся различными философскими учениями и даже вступил в 1841 году в коммуну фурьеристов-социалистов-утопистов, члены которой стремились сочетать физический труд с духовной культурой. Коммуна гарантировала каждому участнику жилье, средства к жизни, бесплатное образование и медицинскую помощь. В течение нескольких месяцев Готорн работал как простой фермер, а по вечерам участвовал в беседах на философские и моральные темы, однако вскоре разочаровался в идеях коммунаров и ушел из общины.

Готорн был вынужден пойти на службу таможенным чиновником, искал подработки на литературном поприще. Он планировал издать сборник "Старинные легенды", для которого были уже готовы некоторые рассказы и общий вступительный очерк "Таможня". Для этого сборника Готорн решил написать "длинный рассказ" или повесть из жизни Бостона времен колонизации. Так появился роман "Алая буква", который писатель создал менее чем за полгода. После публикации в 1850 году роман стал бестселлером и с тех пор считается одним из краеугольных камней американской литературы. Это был первый из американских романов, вызвавший широкий резонанс в Европе. "Алая буква" – настоящее художественное открытие, роман не о сухих исторических фактах, а о трагических и волнующих человеческих судьбах.

Через год после успешного издания "Алой буквы" Натаниэль Готорн издал роман "Дом с семью шпилями", посвященный истории вековой вражды двух американских семейств, приведшей их к упадку. Это произведение стало вторым по популярности среди литературного наследия Готорна.

Однако Готорн вместе со славой подвергся нападкам. Жители Салема, сохранившие строгие пуританские нравы предков, были настолько разгневаны романом, что Готорну пришлось увезти семью в Беркшир. В дальнейшем он принял должность американского консула в Ливерпуле и жил в Европе, где отношение к его творчеству было намного демократичнее. Готорн посетил также Италию, Шотландию и, вернувшись в Америку, застал самый разгар гражданской войны. Его друг Франклин Пирс был объявлен изменником, и посвященная ему новая книга принесла Готорну множество неприятностей. Последние годы писатель провел в полном уединении.

Произведения Натаниэля Готорна были так успешны, что уже в 1855 году по сюжету одной из его книг была поставлена опера, а в 1908-м снят первый фильм. С тех пор его романы экранизировались многократно, а в голливудской версии "Алой буквы" (1995) снимались такие известные киноактеры, как Деми Мур, Гэри Олдмен и Роберт Дюволл.

Захватывающий сюжет, трогательные истории любви, яркий исторический фон – чтение этих романов доставит вам незабываемое удовольствие.

Алая буква

Примечание редактора

"Алая буква" появилась, когда Натаниэлю Готорну уже исполнилось сорок шесть, а его писательский опыт насчитывал двадцать четыре года. Он родился в Салеме, штат Массачусетс, 4 июля 1804 года, в семье морского капитана. В родном городе он вел скромную и крайне монотонную жизнь, создав лишь несколько художественных произведений, отнюдь не чуждых его мрачному созерцательному темпераменту. Те же цвета и оттенки чудесно отражены в его "Дважды рассказанных историях" и других рассказах времен начала его первого литературного периода. Даже дни, проведенные в колледже Боудин, не смогли пробиться сквозь покров его нелюдимости; но под этим фасадом его будущий талант к обожествлению мужчин и женщин развивался с невообразимой точностью и тонкостью. Для полного эффекта восприятия "Алую букву", говорящую столь много об уникальном искусстве воображения, сколь только можно почерпнуть из его величайшего достижения, следует рассматривать наряду с другими произведениями автора. В год публикации романа он начал работу над "Домом с семью шпилями", более поздним произведением, трагической прозой о пуританской американской общине, такой, какой он ее знал, – лишенной искусства и радости жизни, "жаждущей символов", как охарактеризовал ее Эмерсон. Натаниэль Готорн умер в Плимуте, штат Нью-Хэмпшир, 18 мая 1864 года.

"Фэншо", издан анонимно в 1826; "Дважды рассказанные истории", I том, 1837; II том, 1842; "Дедушкино кресло" (История Америки для юных), 1845; "Знаменитые старики" (Дедушкино кресло), 1841; "Дерево свободы: последние слова из дедушкиного кресла", 1842; "Биографические рассказы для детей", 1842; "Мхи старой усадьбы", 1846; "Алая буква", 1850; "Правдивые исторические и биографические рассказы" (Полная история дедушкиного кресла), 1851; "Книга чудес для девочек и мальчиков", 1851; "Снегурочка и другие дважды рассказанные рассказы", 1851; "Блитдейл", 1852; "Жизнь Франклина Пирса", 1852; "Тэнглвудские рассказы" (2-й том "Книги чудес"), 1853; "Ручеек из городского насоса", с примечаниями Тельбы, 1857; "Мраморный фавн или роман Монте Бени" (4-я редакция) (в Англии публиковался под названием "Преображение"), 1860; "Наш старый дом", 1863; "Роман Долливера" (1 часть опубликована в журнале "Этлэнтик Маунсли"), 1864; в 3-х частях, 1876; "Анютины глазки", фрагмент, последняя литературная попытка Готорна, 1864; "Американские записные книжки", 1868; "Английские записные книжки", под редакцией Софии Готорн, 1870; Французские и итальянские записные книжки, 1871; "Септимус Фэлтон, или эликсир жизни" (из журнала "Этлэнтик Маунсли"), 1872; "Тайна доктора Гримшоу" с предисловием и примечаниями Джулиана Готорна, 1882.

"Рассказы Белых Холмов, Легенды Новой Англии, Легенды губернаторского дома", 1877, сборник рассказов, ранее напечатанных в книгах "Дважды рассказанные истории" и "Мхи старой усадьбы", "Зарисовки и исследования", 1883.

Готорн много издавался в журналах, и большинство его рассказов сначала выходили в периодических изданиях, в основном в "Зэ Токен", 1831–1838; "Нью Ингланд Мэгэзин", 1834, 1835; "Кникербокер", 1837–1839; "Демэкретик Ревью", 1838–1846; "Этлэнтик Маунсли", 1860–1872 (сцены из "Романа Долливера", "Септимуса Фэлтона" и отрывки из записных книжек Готорна).

Сочинения: в 24-х томах, 1879; в 12-ти томах, со вступительными очерками Лэтропа, Риверсайд Эдишен, 1883.

Биография и прочее: А. Х. Джапп (под псевдонимом Х. А. Пэйдж) "Мемуары Натаниэля Готорна", 1872; Дж. Т. Филд "Прошлое с авторами", 1873; Дж. П. Латроп "Исследования Готорна", 1876; Генри Джеймс "Английские писатели", 1879; Джулиан Готорн "Натаниэль Готорн и его жена", 1885; Монкур Д. Конвей "Жизнь Натаниэля Готорна", 1891; "Аналитический алфавитный указатель работ Готорна" Е. М. О"Коннор, 1882.

План
Введение
1 Биография
2 Новеллы Готорна
3 Характеристика творчества
4 Сочинения
5 Библиография

Введение

Натаниель Готорн (Натаниель Хоторн , англ. Nathaniel Hawthorne ; 4 июля 1804, Сейлем, Массачусетс - 19 мая 1864, Плимут, Нью-Гэмпшир) - один из первых и наиболее общепризнанных мастеров американской литературы. Он внёс большой вклад в становление жанра рассказа (новеллы) и обогатил литературу романтизма введением элементов аллегории и символизма.

1. Биография

Окончил Бодойнский колледж (1825). Уже с детства Готорн обнаруживал крайнюю нелюдимость. Он испытывал, особенно в молодости, угрызения совести за своих предков-пуритан, один из которых вынес обвинительный приговор салемским ведьмам. С самых ранних произведений заметное место в его прозе занимала тема вины за старые грехи, в том числе грехи предков.

Первый роман был неудачен - «Фэншо» („Fanshaw“, 1828). Первые очерки его изданы были под заглавием „Twice told Stories“ (1837); о них восторженно отозвались Г. У. Лонгфелло и Э. А. По. Принужденный, вследствие стесненных материальных обстоятельств, принять место таможенного надсмотрщика (работал в таможне Бостона и Сейлема), Готорн продолжал писать и издал в 1841 году сборник детских рассказов под заглавием „Grandfathers Chair“. В 1842 году собрал лучшие свои новеллы на исторические и сверхъестественные сюжеты в сборнике «Рассказы старой усадьбы»

Пережив краткое увлечение трансцендентализмом, в 1841 году он примкнул к Брук-фарм, фурьеристской коммуне, члены которой стремились сочетать физический труд с духовной культурой. В 1850 году опубликовал первый роман, «Алая буква», который принёс писателю широкое признание в Европе и стал бестселлером, хотя и не принёс больших доходов. На следующий год Готорн выпустил второй роман, «Дом о семи фронтонах», в центре которого оказывается история упадка и вырождения сейлемского семейства. Историю своего разочарования в фурьеризме он поведал в романе «Блайтдейль» (1852, русский перевод 1913).

Совершенство художественной формы романов Готорна и глубина их нравственной проблематики нашли многочисленных почитателей среди молодых литераторов, таких, как Генри Джеймс. Один из них - Герман Мелвилл - поселился рядом с ним и посвятил Готорну «в знак преклонения перед его гением» свой знаменитый роман «Моби Дик».

Между 1853 и 1857 годами Готорн жил в Европе, занимая место американского консула в Ливерпуле. Он посетил Италию, где написал „The Marble Faun“, объездил Шотландию и, вернувшись в Америку, попал в самый разгар Гражданской войны между штатами. Друг его, бывший президент Союза Франклин Пирс, объявлен был изменником, и посвященная ему новая книга Готорна, „Our old Home“, стоила последнему той популярности, которой он было достиг. Последние годы Готорн были полны физических страданий. Он написал ещё только недоконченный рассказ „Septimius Felton“ и отрывок „The Dolliver Romance“. Начинал, но не закончил работу над четырьмя новыми романами.

2. Новеллы Готорна

· «Погребение Роджера Мэлвина» (1832) - действие этого рассказа начинается в 1725 году, когда после битвы с индейцами Роджер Мэлвин и его будущий зять Рёбен пробираются через заросли к своим. Поскольку оба ранены, старший из беглецов убеждает другого оставить его в лесу, при условии, что позднее тот вернётся с подмогой и либо спасёт его, либо предаст погребению его тело. Для опознания места Рёбен привязывает к верхушке молодого дуба свой платок. По возвращении в поселение Рёбен не решается признаться невесте, что оставил её отца на верную смерть, и пренебрегает данным тому обещанием. Однако душе его нет покоя. Много лет спустя Рёбен с женой и сыном отправляются в поисках лучшей доли на запад. Во время охоты Рёбен случайным выстрелом убивает сына. Когда он склоняется над его телом, вверху разгибается ветка дуба, на которой взивается привязанный им за много лет до этого платок.

· «Мой родич, майор Молинью» (1831) - исторический рассказ о времени, предшествующем Американской революции. Повествование ведётся от имени молодого провинциала, прибывшего в Бостон, чтобы устроиться на службу по протекции родственника, майора Молинью. Оказавшись в центре предреволюционного волнения, он долго не может понять, что происходит вокруг, пока мимо не проводят униженного и подвергутого гражданской казни британца Молинью, с которым он связывал мечты о карьере.

· «Молодой Браун» (1835) - действие происходит в пуританской Новой Англии XVII века. Молодой сейлемец по имени Браун ночью оставляет жену, чтобы встретиться в лесу с таинственной демонической фигурой, которая зовёт его на совершение нечистого обряда в ночной чаще. Молодой человек колеблется, не вернуться ли ему к молодой жене, но встречает спешащих на ночной шабаш горожан, среди которых и его возлюбленная. Пробудившись поутру, он не может определить, было ли всё произошедшее явью или видением, становится нелюдимым и до самой смерти подозревает окружающих в чёрных делах.

· «Опыт доктора Хейдеггера» (1837) - аллегорический рассказ о старом учёном, который обнаружил источник вечной молодости. Его товарищи пробуют эликсир молодости - и на время возвращаются к греховным проказам былых лет. Этот опыт убеждает старика, что уж лучше старость, чем постоянное повторение ошибок юности.

· «Родимое пятно» (1843) повествует о молодом учёном аристократе, которого изводит родинка на щеке прекрасной жены - единственный изъян на её теле. Он убеждает её вывести родимое пятно при помощи косметической операции, однако, как только жена обретает физическое совершенство, душа покидает её тело. Ярко выписана фигура похожего на Франкенштейна помощника учёного. В финале повествователь делает вывод о том, что лучшее - враг хорошего.

· «Дочь Рапачини» (1844) - переработка старинной истории о красавице, которую с детства кормили ядами, чтобы во время соития с суженым она отравила его тело. На сюжет этого рассказа созданы пьеса Октавио Паса, опера и фильм.

3. Характеристика творчества

Творчество Готорна глубоко впитало пуританскую традицию Новой Англии - исторического центра первых поселенцев. Отвергая слепой фанатизм официальной пуританской идеологии (новелла «Кроткий мальчик»), Готорн идеализировал некоторые черты пуританской этики, видя в ней единственную гарантию нравственной стойкости, чистоты и условие гармонического существования (новелла «Великий карбункул»).

В своих новеллах Готорн рисует своеобразную жизнь первых пуританских пришельцев Америки, их всепоглощающее благочестие, суровость и непреклонность их нравственных понятий и трагическую борьбу между прямолинейными требованиями отвлеченной морали и естественными, непреодолимыми стремлениями человеческой природы. В рассказах Готорн особенно ярко выступают живые натуры, которых не иссушила пуританская набожность и которые поэтому становятся жертвами общественных условий. Готорн окружает их поэтическим ореолом, не делая их, однако, протестантами против взглядов окружающей их среды; они действуют инстинктивно и потому глубоко каются и стараются искупить свою «вину» раскаянием.

Реализм бытописательной и психологической части своих рассказов Готорн соединяет с мистической призрачностью некоторых отдельных фигур. Так, например, если Гестер Прин в „Scarlet Letter“ («Алая буква») - вполне живая личность, то её незаконная дочь, грациозная и полудикая - лишь поэтический символ греха матери, совершенно нематериальное существо, сливающее свою жизнь с жизнью полей и лесов.

Взаимосвязь прошлого и настоящего, взаимопроникновение реальности и фантастики, романтический пафос и подробное бытописательство, сатирический гротеск образуют идейно-художественное своеобразие новеллистики и романов Готорн - «Алая буква» (1850, русский перевод 1856), «Дом о семи шпилях» («Дом о семи фронтонах»; 1851, русский перевод 1852; 1975). По уменью возбуждать представления о предметах, не называя их по имени, Готорна можно сравнить с Эдгаром По, с которым он вообще имеет много общего в своих художественных приёмах.

Дополнительную глубину рассказам и романам Готорна придают элементы символизма: отдельные предметы приобретают в его трактовке значение, несопоставимое со своей повседневной функцией, и освещают повествование новым светом. Если в «Алой букве» знак, который героиня вынуждена была носить на груди, стал зримой печатью греха, то во втором романе таких символов несколько, главный среди них - ветшающий среди окружающей бурной растительности дом семейства Пинчонов. В «Погребении Роджера Мэлвина» символическую нагрузку несёт пригнутая в молодости главным героем дубовая ветка.

Писателю свойственно трагическое мироощущение. В творчестве Готорна выразилась романтическая критика современной ему цивилизации и отразились поиски положительного нравственного идеала и полноценной человеческой личности.

4. Сочинения

· Сборники рассказов:

· «Дважды рассказанные рассказы» (Twice-Told Tales, 1837, 1842),

· «Мхи старой усадьбы» (Mosses from an Old Manse, 1846),

· «Снегурочка и другие дважды рассказанные рассказы» (The Snow-Image and Other Twice-Told Tales, 1851).

· Книги для детей:

· «Дедушкино кресло» (Grandfather’s Chair, 1841),

· «Знаменитые старики» (Famous Old People, 1841),

· «Дерево свободы» (Liberty Tree, 1841),

· «Биографические рассказы для детей» (Biographical Stories for Children, 1842),

· «Книга чудес» (A Wonder Book, 1852),

· «Тэнглвудские рассказы» (Tanglewood Tales, 1853).

· Романы:

· «Алая буква» (The Scarlet Letter, 1850, рус. пер. 1856, 1957),

· «Дом о семи фронтонах» (The House of the Seven Gables, 1851, рус. пер. 1852, 1975),

· «Блитдейл» (The Blithedale Romance, 1852; рус. пер. 1912; «Счастливый дол», 1982).

· «Мраморный фавн» (The Marble Fawn, 1860, рус. пер. «Переворот», 1860).

· «Наша старая родина» (Our Old Home, 1863) - очерки об Англии.

· Сборник «Всеобщая история Питера Парли» (Peter Parley’s Universal History, 1837)

5. Библиография

· Собр. соч. В 2 т. М., 1912-13.

· Новеллы. М. - Л., 1965.

· История американской литературы. Т. 1. М. - Л., 1947.

· Брукс, В. В. Писатель и американская жизнь. Т. 1. М., 1967.

· Каули, М. Готорн в уединении // Дом со многими окнами. М., 1973.