Андрей дикий и лилия ребрик. Тот, кого вы описываете, похоже, идеал! Какой у вас любимый танец

Лицо

Модель художественной школы XXI века

12.08.14 13:30

Новый комплекс Школы искусств города Глазго вырос по соседству с построенным в 1909 году по проекту Чарльза Ренни Макинтоша зданием Glasgow School of Art (GSA). Это сооружение в стиле ар нуво в 2010 признали лучшим зданием Великобритании за прошедшие 175 лет. В минувшем мае оно практически полностью было уничтожено пожаром, но успело послужить эталоном и отправной точкой для авторов современного учебного корпуса - Стивена Холла и Криса Маквойя из бюро Steven Holl Architects.

Перед специалистами бюро стояла задача кардинально расширить полезные площади альма-матер шотландского дизайна, которые можно было бы оснастить самым современным оборудованием для обучения разным направлениям прикладного искусства. По заявлению авторов проекта, этой работой они представили модель художественной школы 21 века. Новое здание GSA (Seona Reid Building) теперь обладает комплектом всевозможных студий и художественных мастерских. Тут можно найти цех с современными и традиционными ткацкими машинами, типографию, использующую старинные полиграфические станки, столярные мастерские и студии художественной металлообработки, а также ателье модной одежды.

Фото Iwan Baan

Авторы не стали стилизовать новостройку под британский архитектурный шедевр, а сыграли на контрасте восприятия между безукоризненным образцом модерна начала 20-го века и лаконичным кубизмом современной архитектуры. Причем, новый учебный корпус занимает не только расчищенное под застройку место, но и частично накрывает существующее здание Assembly, где находится студенческий клуб. Последнее гармонично интегрировано в новую постройку. Таким образом, кирпичная кладка вековой давности удачно оттеняет легкость современных облицовочных материалов стен нового корпуса.

Фото Iwan Baan

Общая площадь здания 11250 кв.м, верхняя отметка крыши 27,6 м, глубина нижнего подвального этажа 8,9 м. Чтобы достичь такой глубины в условиях плотной городской застройки, котлован для фундамента выполнялся по так называемой технологии «стена в грунте» с последующей установкой труб-распорок перпендикулярно продольной оси здания. Само здание выполнено в литом железобетоне. Его 5 разновысотных этажей находятся над «нулем», и два - в подвале.

Фото Iwan Baan

Основное внимание при сооружении нового здания было уделено проблемам освещения внутренних помещений. Три наклонные световые шахты-тюбинги пронзают здание на все семь рабочих этажей от крыши до подвальных помещений. Верхний их обрез застеклен, а оси шахт наклонены в сторону юга, позволяя максимально проникнуть в них солнечному свету. Причем, в стенах шахт выполнены окна для рассеянного проникновения света в объем здания. Таким образом, заглянув в окошко на уровне даже первого этажа можно увидеть кусочек шотландского неба. Попутно эти шахты частично выполняют и вентиляционные функции.

Фото Iwan Baan

Художественные студии, требующие для работы рассеянного освещения, авторы проекта расположили выходящими окнами на северный фасад здания. Однако для увеличения освещенности творческих мастерских, окна со стеклами установлены под углом около 70 градусов к горизонту. А искусственное освещение включается автоматически, по команде световых датчиков, индивидуально для каждой классной комнаты.

Фото Iwan Baan

Помещения, не предусматривающие повышенных требований по освещению (столовая, офисы и пр.), выходят своими окнами на южную сторону. Окна тут обычные, вертикальные. И вид из окон был до недавнего времени на старое здание GSA. Однако 24 мая этого года произошел серьезный пожар в этом здании Школы, и оно значительно пострадало. К слову, торжественное открытие нового здания состоялось всего за полтора месяца до этого события - 9 апреля 2014 года.

Фото Iwan Baan

Там же, на южном фасаде здания, предусмотрены открытые террасы с травяным покрытием, орошаемым дождевой водой собранной в специальных емкостях. Последние установлены таким образом, чтобы зеркало собираемой воды отражало солнечный свет в оконные проемы южного фасада. К слову, собираемая вода используется и в системе канализации.

Фото Iwan Baan

В новом здании Школы использовано много инженерных решений, направленных на экономию энергии. Ее ежегодный расход укладывается в 100 кВт х час на 1 кв.метр, что на 30% меньше требуемого на британских островах энергосберегающего норматива. Системы отопления и охлаждения объединены в единую сеть, регистры которой утоплены в массивы стен и полов. Все эти технологические достижения позволили присвоить зданию сертификат Excellent (Превосходный) в рамках национальной системы энергоэффективности BREEAM.

Фото Iwan Baan

stevenholl.com

Уроки китайской живописи

27.03.14 15:34

Кадры из новой съемки художественного музея Sifang в пригороде Нанкина, доказывают, что объект Стивена Холла и его коллег отлично выглядит в любое время суток.

Фото Sifang Art Museum

Строительство этого здания было завершено в 2013 году. Оно открывает собой «Международную выставку действующей архитектуры» - парк под Нанкином, который уже в недалеком будущем станет очередным китайским архитектурным чудом. В зеленой долине Жемчужного источника местные девелоперы рассчитывают возвести два десятка разнопрофильных сооружений по проектам лучших мастеров современности.

Фото Sifang Art Museum

Здание, придуманное командой Стивена Холла, состоит из двух галерей. Нижний Г- образный объем выстроен из текстурного черного бетона. Над ним, поднимаясь на устоях, почти невидимых с некоторых точек за периметром, парит светлая прямоугольная «труба» верхней галереи.

Фото Sifang Art Museum

«Труба» трижды поворачивает по часовой стрелке и выходит стеклянным торцом на виднеющийся вдали Нанкин. Внутренняя смотровая площадка с пейзажем, взятым в архитектурную раму, встречается во многих передовых арт-пространствах - от римского MAXXI Захи Хадид до филиала Центра Помпиду в Меце, сконструированного теперь уже притцкеровским лауреатом Шигеру Баном.

Фото Sifang Art Museum

Глобальные тенденции музейного строительства Холл и его коллеги тонко соединили с локальной спецификой, духом места. Так, рифление бетонных стен напоминает о бамбуке, густо растущем в окрестностях. А в мощении двора использовалась плитка из старых дворов в центре Нанкина.

Фото Sifang Art Museum

Рассказывая о концепции проекта, авторы углубляются в особенности средневекой китайской живописи, которая предпочитает классической перспективе множественность точек зрения, многоплановость и многослойность. Так же и пространство музея, объясняют они, построено на динамичной смене планов и ракурсов.

Фото Sifang Art Museum

Молочная оболочка верхней галереи, пропускающая свет, напоминает об эффекте туманной дымки. Она графично контрастирует с темным нижним объемом. В то же время монохромное решение способствует концентрации на цветах и фактурах арт-объектов.

Фото Sifang Art Museum

В нижнем объеме располагается традиционный музейный комплект: книжный магазин, кафе, в данном случае - чайная. Необычно, что здесь же находится и жилище куратора.

stevenholl.com

Небоскребы «в нарезку»

20.02.14 17:05

В китайском городе Чэнду сдан в эксплуатацию многофункциональный комплекс Sliced Porosity Block - одна из самых заметных работ Steven Holl Architects в Азии. На днях постройка была удостоена «золотого» сертификата рейтинговой системы оценки экоустойчивости LEED.

Комплекс Sliced Porosity Block - это пять высоток на двух подиумах, развернутых во фронт друг другу. Они образуют прямоугольную фигуру, в центре которой обустроено многоярусное общественное пространство. Прямо под гигантской конструкцией располагается шестиэтажный подземный торговый центр. В подиумах также обустроены магазины и офисы. Общая площадь комплекса составляет 278000 кв. м.

Фото Iwan Baan

Форма башен с остекленными торцами довольно странная. В основании объемов лежат либо трапеции, либо неправильные многоугольники. Углы зданий косо срезаны словно ножом - поэтому в названии объекта и есть слово sliced, то есть «нарезанный ломтиками». Логика проектировщиков объясняется стремлением впустить солнечный свет в образованный пятью объемами «колодец». Наружный бетонный каркас высоток укреплен дополнительными диагональными балками, поскольку Чэнду находится в сейсмоопасной зоне. Высота регулярных оконных проемов - 1,8 м.

Фото Iwan Baan

Фото Steven Holl Architects

Трехъярусное общественное пространство площадью около 11 000 кв. м можно назвать уникальным. Здесь запроектированы водный парк, каскадный фонтан, зоны отдыха, связанные каменными лестницами и рампами. Дождевая вода, скапливающаяся в искусственных водоемах, используется для бытовых нужд обитателей комплекса (примерно 43% от всего объема потребляемой воды). Бассейны с частично остекленным дном являются световыми люками подземного торгового центра. Отопление и охлаждение комплекса осуществляется за счет 468 геотермальных скважин глубиной 90 м.

Фото Steven Holl Architects

Еще одна интересная особенность - три ниши в объемах башен. Это тоже общественные пространства, занятые павильонами. Павильон истории, отделанный деревом и металлом, спроектировал Стивен Холл. Световую инсталляцию под названием «Павильон цвета» создал еще один известный американский архитектор Леббеус Вудс. Третий объект посвящен национальным ремеслам и искусствам. Его автор китайский скульптор Хан Мейлинь.

Фото Steven Holl Architects

Официальный сайт архитектурного бюро: stevenholl.com

Спортивный центр Campbell в Нью-Йорке: проект Steven Holl Architects

24.01.14 17:27

Постройка отражает большинство свойственных Стивену Холлу и его коллегам архитектурных приемов, главный из которых - разъятие основного объема с помощью прорезей и плоскостей остекления, и последующее его формальное соединение структурными элементами вроде крытых пассажей, лестниц и террас.

Фото Iwan Baan

Спортивный центр Campbell входит в структуру Бейкеровского атлетического комплекса, принадлежащего Колумбийскому университету. Спортгородок строили в середине 70-х годов прошлого века, а теперь пришло время его реновации. Здание центра расположено на севере Манхэттена, у самого входа на территорию комплекса, на углу Западной 218-й улицы и Бродвея.

Фото Iwan Baan

Фото Chris McVoy

Постройка из железобетона площадью 4500 кв. м включает спортивные залы, спа, офисы, зоны для общения и пансионат для временного проживания. В архитектуре центра отражены некоторые из творческих приемов Стивена Холла и его коллег, применяемых ими преимущественно при проектировании общественных зданий и объектов культурной сферы. Самый заметный ход - вознесение отдельных объемных элементов на опорах над землей подобно современным урбанистическим тотемам. Аналог можно обнаружить во многих работах Steven Holl Architects, например в проекте художественного музея в Нанкине .

Фото Iwan Baan

Фото Chris McVoy

Следующая тема - разъятие единого объемного элемента как будто бы с целью продемонстрировать изящество его внутренней структуры. Архитекторы реализуют свой замысел при помощи стеклянных вставок и проемов в фасадах, как, к примеру, в случае с Музеем экологии в Тяньцзине , осуществляется вынос структурных элементов на фасад в качестве формальных скрепов, объединяющих отдельные блоки или платформы этажей. В качестве примера можно привести проект Центра Кнута Гамсуна в Норвегии .

Фото Chris McVoy

Таким образом стивен Холл и его коллеги спроектировали действительно узнаваемую и характерную постройку, украсив ее еще одним «фирменным знаком» - затейливой перфорацией на фасадах из алюминиевых панелей.

Фото Iwan Baan

Фото Chris McVoy

Фото Iwan Baan

Фото Chris McVoy

Фото Iwan Baan

Официальный сайт архитектурного бюро: stevenholl.com

«Симфония модулей» в аранжировке Стивена Холла

15.06.12 13:20

В Сеуле построена вилла, выполняющая одновременно функции частной художественной галереи и жилого дома. Проект разработан нью-йоркской мастерской Steven Holl Architects.

Большая часть пространства в доме отведена галерее. Она занимает весь нижний этаж, а также часть помещений второго уровня, сформированного тремя отдельными павильонами. Один из них выполняет роль входной группы, в двух других помещаются жилые комнаты и небольшие экспозиционные залы, которые можно использовать для проведения различных мероприятий.

Фото Iwan Baan

Павильоны как будто всплывают из вод неглубокого бассейна, устроенного на кровле первого этажа - не для купания, но эстетического наслаждения ради. И созерцанием водной глади сквозь стеклянные стены павильонов визуальный эффект не ограничивается. Рябь на воде можно наблюдать еще и снизу - сквозь 55 световых фонарей, вживленных в пол бассейна.

Фото Iwan Baan

Одним из источников архитектурной композиции, по признанию автора, стали музыкальные эксперименты канадского композитора Иштвана Анхальта, в частности - произведение 1967 года «Симфония модулей». А пропорции сооружения рассчитаны согласно последовательности Фибоначчи (3, 5, 8, 13, 21, 34, 55).
Фасады радуют глаз гармонией контраста материалов и фактур - тяжелые красно-коричневые медные панели сочетаются с прозрачным стеклом и белым рифленым бетоном.

Фото Iwan Baan

Контраст присутствует и в отделке жилых и общественных помещений. В приватных - обширно применено дерево. В галереях - белоснежные оштукатуренные стены и гранитный пол.

Фото Iwan Baan

Официальный сайт архитектурного бюро: stevenholl.com

Стивен Холл продвигает искусство в массы

04.05.12 12:25

В конце апреля в Нью-Йорке бюро Steven Holl Architects представило концепцию Института современного искусства (ICA) при Виргинском общественном университете (VCU) в Ричмонде (США).

Более 30 моделей, эскизов и набросков помогли собравшимся понять основную идею авторов дизайна многопрофильного образовательного центра: искусство должно стать важнейшей частью общественной жизни. Вторая идея — универсальность. Институт современного искусства площадью более 3,5 тыс. кв.м — это и выставочное пространство, и лаборатория, и мастерская, и творческий инкубатор. Комплекс включает в себя театральный зал, учебные аудитории, конференц-зал на 247 мест, кафе, офис администрации, а также открытые площадки и сад скульптур.

Урбанистическая роль новой постройки заключается в организации связи между кампусом университета и прилегающими кварталами Ричмонда. Центральный элемент композиции комплекса — высокий остекленный объем, внутри которого находится так называемый форум, который сообщается с одной стороны с садом скульптур, а с другой — с пространством для перформансов. Из форума исходят многоуровневые галереи, помещенные внутрь прямоугольных, установленных друг на друга объемов. Блоки галерей образуют площадь, предназначенную для проведения мероприятий open air.

Снаружи здание будет облицовано панелями обработанного до глянца оцинкованного металла. Вероятно комплексу ICA присвоят платиновый экологический сертификат LEED. Уже известно, что для обогрева и кондиционирования используют геотермальные колодцы, а озелененные эксплуатируемые кровли будут поливать собранной дождевой водой.

Проект оценивается в 32 млн. долларов США. Окончание строительства здания ICA намечено на 2015 год.

Официальный сайт архитектурного бюро: stevenholl.com

Фото Steven Holl Architects

Чарльз Ренни Макинтош и Стивен Холл: диалог в Глазго

06.06.11 18:00

Городской совет Глазго утвердил проект нового здания Школы искусств, выполненный бюро Steven Holl Architects при участии шотландского JM Architects и Arup Engineering.

Новый корпус Школы искусств будет находиться прямо напротив старого, построенного в 1909 году Чарльзом Ренни Макинтошем (Charles Rennie Mackintosh), что, несомненно, накладывает на проектировщиков особую ответственность. Холл и его коллеги задумали сыграть на контрасте между двумя объектами и сделать так, чтобы каждый из них подчеркивал достоинства другого.

Творение Макинтоша отличается «геометрической» композицией, ортогональностью, четкой ритмикой фасадов с регулярными оконными проемами. Проект Стивена Холла предусматривает панорамное остекление и озеленение «ломаных» фасадов и части кровли, а также создание структурных ниш, усложняющих общее архитектурное решение. В то же время обе постройки небольшой этажности, они приземистые и имеют горизонтальный вектор пространственного развития. У Холла даже есть в полном смысле слова прозрачный намек на традиционную европейскую скатную кровлю.

Солнечный свет в очередной раз (вспомните здание факультета философии Нью-Йоркского университета) стал главным героем концепции Steven Holl Architects. Постройка пронизана вертикальными световыми колодцами, названными в описании проекта «световыми пустотами», благодаря которым осуществляется инсоляция помещений на разных этажах — и лекционного зала, расположенного под землей, и выставочного холла на первом этаже, и художественных студий, запланированных на верхних этажах. Кроме того, эти колодцы являются частью системы естественной вентиляции. Интерьер школы сформирован чередой ступенчатых рамп, связывающих основные зоны — фойе, выставочный зал, лекционный холл, учебные аудитории, студии, мастерские и озелененные внешние террасы. Планируется, что здание будет построено в течение 2 лет.

Официальный сайт архитектора: stevenholl.com

«Музей океана» - проект Стивена Холла в Биаррице

05.05.11 18:24

Стивен Холл спроектировал во французском Биаррице выставочный центр CITÉ DE L"OCÉAN ET DU SURF общей площадью 3 800 кв.м. Строительство здания завершилось совсем недавно.

Таким образом местные власти решили привлечь внимание людей к проблемам экологии Атлантического океана, а также подчеркнуть роль воды в нашей жизни. Программа предусматривала создание выставочной зоны, рекреационной площади, большого лекционного зала, ресторана, кафетерия и офисов. Остекленный объем музея напоминает гигантский валун, омываемый приливным валом. Вообще, в архитектуре комплекса формально обыгрывается пластика океанской волны. Исходя из авторской концепции, все зоны выставочного центра делятся на те, что находятся «под открытым небом» (музей, площадь) и те, что «скрыты под водой» (галерея, офисы). Изогнутый потолок создает в интерьере непередаваемую атмосферу могущества водной стихии. С помощью современных медиатехнологий его можно превратить в огромный проекционный экран.

Официальный сайт архитектора: stevenholl.com

Фото Iwan Baan

Фото Steven Holl Architects

Фото Iwan Baan

Фото Steven Holl architects

Конструктор Стивена Холла

04.05.11 16:28

Компания HORM, сотрудничающая с такими именитыми дизайнерами и архитекторами, как Карим Рашид, Тойо Ито, Марио Беллини и Альвару Сиза, выпустила новый продукт - табурет (либо столик) Hexagon, спроектированный мастером-универсалом Стивеном Холлом.

В основе этой модульной системы два элемента, которые можно использовать по отдельности. Если же таких табуретов много, то из них составляют бесконечные комбинации, отдаленно напоминающие модели кристаллических решеток. Впрочем, те, у кого в школе была по геометрии хотя бы четверка, наверняка заметят: Hexagon - усеченная пирамида с шестиугольным основанием. Табуреты-столики, годящиеся для использования как внутри дома, так и снаружи, производят из камня, дерева окоуме, белого либо черного лакированного металла.

В Нанкине открылся Художественный музей, построенный Стивеном Холлом

20.04.11 15:28

Музей является частью комплекса, созданного в рамках Современной международной практической архитектурной выставки.

Мастер-универсал Стивен Холл выступает то как великолепный урбанист (проект Linked Hybrid в Китае), то как художник, тонко чувствующий особенности ландшафта (проект Whitney Water Purification Facility в США). В этой работе, эстетически близкой его Центру Кнута Гамсуна (Норвегия), Холл продемонстрировал верность идеям модернизма.

Комплекс музея (его общая площадь почти 3 тыс.кв.м) включает главное здание с галереями, чайный домик, книгохранилище и резиденцию куратора. В архитектурном облике обыгрываются особенности традиционного китайского рисунка - игра с планами и композиционный параллелизм. Самый зрелищный элемент постройки - верхняя галерея, поднятая на пилонах для того, чтобы посетители могли насладиться панорамой Нанкина. Этот объем, загибаясь под прямым углом, образует графически четкую геометрическую фигуру, контрастирующую с массой черного бетона, из которого сделан нижний ярус музея.

Официальный сайт архитектурного бюро: stevenholl.com

Фото Steven Holl architects

Клец В.А.

Аспирант, Римский университет Ла Сапиенца

СТИВЕН ХОЛЛ. КИАСМА, КАК ЦЕНТР ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКОЙ АРХИТЕКТУРЫ

Аннотация

В статье рассматриваются феноменологические идеи французского философа М. Мерло-Понти, которые легли в основу архитектурных концепций С. Холла.

Благодаря анализу книг архитектора и изучение его проекта музея современного искусства Киасма – прослеживаются взаимосвязи между архитектурой и чувствами, т.е. феноменологическая основа проектирования.

Музея современного искусства Киасма – как сосредоточие всех феноменологических принципов архитектора Стивена Холла.

Ключевые слова: Стивен Холл, музей Киасма, феноменологическая архитектура

Valeriya Klets

Phd student, The Sapienza University of Rome

(Università degli studi di Roma “La Sapienza”)

STEVEN HOLL. KIASMA, AS THE CENTER OF THE PHENOMENOLOGICAL ARCHITECTURE

Abstract

The article discusses the phenomenological ideas of the french philosopher M. Merleau-Ponty, which formed the basis of S. Holl’s architectural concepts. Through the Holl’s books analysis and the study of his Museum of Contemporary Art Kiasma project – traced the relationship between architecture and the senses, that is, phenomenological basis of design. Museum of Contemporary Art Kiasma – as the center of all the phenomenological principles of architect Steven Holl.

Keywords: Steven Holl, museum Kiasma, phenomenological architecture

Вступление.

Знаменитый американский архитектор Стивен Холл не всегда следует канонам американской академической школы: он завоевал расположение публики как виртуоз перфорированных объемов. Холл – обладатель многих наград и медалей – прославился своими проектами Музея современного искусства Киасма (Kiasma) в Хельсинки, Музея искусств Нельсон-Эткинс (Nelson-Atkins) в Канзас-Сити, факультета философии Нью-Йоркского университета и т.д. Кроме архитектуры его интересуют индустриальный дизайн, живопись акварелью, изобретение новых материалов, а главное – философия. Он автор многочисленных публикаций и более 10 монографий. С.Холл – архитектор с четкими философскими убеждениями, приверженец инноваций, экспериментов и натуральности. Он один из самых ярких примеров сегодняшней архитектуры.

В проектах С.Холла очевидно читается связь его архитектурных концепций с философскими идеями М. Мерло-Понти(1908-1961) – французского философа, приверженеца феноменологии. К идеям феноменологии также обращались многие философы, психологи, психоаналитики, исследователи, архитекторы. Помимо Мориса Мерло-Понти эту проблему рассматривали – Гастон Башляр – французский философ и искусствовед, Георгий Габричевский – русский учёный, микробиолог, Анатолий Бакушинский – русский искусствовед, Ролло Мэй – американский экзистенциальный психолог и психотерапевт и т.д., и все они восходят к Георгу Вильгельму Фридриху Гегелю – немецкому философу. Однако Стивен Холл всегда ссылается на М.Мерло-Понти, он трансформирует его филосовские идеи в архитектуру, тем самым «оживляя» её. Поэтому целью дальнейшего исследования стали – рассмотрение идей, концепций С.Холла и выяснение путей и средств используемых им для активизации чувственных восприятий. Взаимосвязь архитектурных концепций С.Холла с философскими идеями Мерло-Понти, и их влияние на работы архитектора. Я постаралась раскрыть темы основываясь на исследовании книг и публикаций Стивена Холла. Проследить развитие идей и практик феноменологии, а также связанных с ней архитектурных концепций. Так же, на примере Музея Современного искусства – Киасма, спроектированного Стивеном Холлом в г.Хельсинки, я попыталась проследить результаты применения на практики теоретических постулатов этого архитектора.

Анализ теоретических концепций С.Холла.

Архитектор Стивен Холл – пишет и реализует.

Стивен Холл один из самых выдающихся архитекторов Америки, имеющий свою четкую позицию в нынешней архитектуре. Отличительные особенности его проектов, материалы, которые он использует, текстуры, цвет и свет, всё это можно рассматривать – как качества, благодаря которым можно выделить его работы. Он специализируется на интеграции новых проектов в существующую контекстную среду, обладающую своей особенной, индивидуальной, культурной и исторической важностью.

Я полагаю, что архитектура должна полностью соответствовать своей цели и создавать так называемый смысл места. Каким бы ни было здание, оно связано с определенной страной и культурой. Если изначальная архитектурная концепция глубока и оригинальна, то пространство получает новое значение.

Отмечу, что Стивен Холл – это архитектор который пишет, который объясняет свою точку зрения, который отлаживает свои убеждения, либо отрицает, то с чем не согласен – всё с помощью слов. Для него слова существуют, чтобы объяснять архитектуру. Слова в архитектуре и для архитекторов необходимы, как материалы, как свет, как цвет, как собственная фантазия. Слова нужны чтобы создавать архитектуру, утверждает он.

Слова как стрелки, указывающие нужное направление: рассматривайте их все вместе и вы увидите карту архитектурных замыслов.

Во всех работах С.Холла есть глубокий теоретический фундамент, он всегда четко следует от теории к практике. В основу его проектов, прежде всего, ложится идея, неотъемлемой частью которой всегда является место, контекстная среда – далее идет форма. Как говорит сам архитектор: «Формирование в архитектуре должно идти от абстрактного к конкретному, от бесформенного к цельному. В то время как художник или композитор могут идти от конкретного к абстрактному, архитектор обязан путешествовать в обратном направлении.» Архитектура в отличии от других видов искусства, таких как изобразительное искусство или музыка, не является отражением одного чувства, это многочувственная феноменологическая реальность. Поэтому каждая работа Холла испытывается феноменологически: с помощью света, цвета, материалов, времени, точнее всеми этими факторами, призванными обозначать архитектурное пространство. Феноменология означает сбор и описание феноменов не как иллюзий, но как проявления реальности.

Архитектурная философия Холла. Феноменология и чувства в архитектуре .

Философия архитектуры Холла с 1984 года в основном базируется на феноменологии французского философа Мориса Мерло-Понти, хотя он обращается так же и к другим философским течениям, например к Анри Бергсону и его философии времени. Однако Холл считает себя феноменологически ориентированным архитектором, поэтому влияние Мерло-Понти очевидно и прослеживается во всех его работах. Холл разъясняет, как идеи этого философа заставляют его переосмысливать архитектуру и развивают его архитектурное мышление. В своей интерпретации феноменологии Мерло-Понти, архитектор трансформирует философские концепции в архитектурные. Мерло-Понти рассматривает восприятие(ощущения) в качестве внутреннего состояния и самой идеи предыдшествущих восприятий, так как это не требует ничего кроме, нас и самих ощущений, поэтому С.Холл, как архитектор, стремится и создает такие места, где человек встречает ряд сенсорных стимулов, тем самым увеличивая свое восприятие реальности, вызваных элементами архитектурной композиции. Мысли Мерло-Понти отражаются в работах Холла, в его архитектурных пространствах, которые становятся катализаторами восприятий, пространств в которых человек становится не простым зрителем, но главным героем, который путешествует по живой сцене архитектуры вместе со светом, звуками, временем, которые взаимодействуют с материалами, цветами и поверхностями, которые, в свою очередь, определяют это архитектурное пространство. То есть архитектура – это всепоглощающий, опутывающий нас опыт взаимодействия с реальностью. Ее невозможно представить себе на плоскости в виде геометрических фигур в планиметрии. Это феноменологический опыт, совокупность и единство явлений в пространстве.

В этом взгляды Холла сходятся со взглядами Юхани Палласмаа (Juhani Uolevi Pallasmaa) – финским архитектором, дизайнером, педагогом и теоретиком архитектуры, наверное, самым известным в мире, из числа ныне здравствующих, так же как и Холл приверженца и разработчика феноменологических идей. Среди многих его книг по архитектурной теории – книга «Глаза Кожи. Архитектура и чувства» – стала классикой теории архитектуры и обязательна для прочтения во многих архитектурных школах мира. Основная гипотеза “Глаз кожи” Юхани Палласмаа: превалирующая роль зрительного восприятия.

Я настаиваю на том, что проектирование настолько превратилось в некую игру с формой, что реальность того, как здание переживается, оказалась упущенной. Мы делаем ошибку, когда размышляем о здании и оцениваем здание как формальную композицию, не понимая более, что оно есть символ переживания другой реальности, которая лежит за этим символом .

Наша пост-историческая эра пресекла исторические повествования, концепцию прогресса и видение будущего. Эта потеря горизонта, ощущения цели и уплощение перспективы отвратили архитектуру от образов реальной жизни в пользу аутической и самокопательной погружённости в свои собственные структуры. К тому же, архитектура дистанцировалась от прочих чувственных сфер и стала чисто окулярной формой искусства .

По мысли Юхани Палласмаа, доминирование зрения среди прочих органов чувств инспирировано мышлением и в этом есть дань возрожденческой традиции перспективного изображения и восприятия. Особая роль в архитектуре, как считает Юхани Палласмаа, принадлежит коже и прикосновению.

Все чувства, включая зрение, являются лишь расширением тактильности.

Архитектура, по Юхани Палласмаа и Стивену Холлу, сформирована важнейшими для человека чувствами, и, проектируя, феноменологически ориентированный архитектор моделирует не физический объём, а чувства. Среди них такие, как чувства принадлежности, покоя, уникальности, сакральности места, приобщения к судьбе другого человека, укрытости и безопасности и др. Полнота восприятия поддерживается также обостряемыми архитектурой чувствами одиночества, страха и их преодолением. Архитектура участвует в формировании в сознании человека метафор времени и пространства с его универсалиями – вертикали и горизонтали, внешнего и внутреннего, центра и периферии. Замечательные примеры прикосновения к феноменологическому опыту человека, упоминаемому Юхани Палласмаа, даёт художественная литература. Вот как Л.Н.Толстой раскрывает чувства юноши, возвращающегося после долгой разлуки в дом своего детства: «Не выставлявшееся двойное окно, за которым, как я помнил, росла рябина, – всё это так было знакомо, что я вдруг почувствовал на себе ласку этого милого старого дома. /…/ Дом радостно принимал меня в свои объятия и каждой половицей, каждым окном, каждой ступенькой лестницы, каждым звуком пробуждал во мне тьмы образов, чувств, событий невозвратимо счастливого прошедшего.»

От идеи к проекту.

“A concept is the engine that drives the design process. Early in each project, after analyzing the site and program and sometimes after several false starts, a central concept (or concepts) is settled on, together with vague spatial sketch. As each site circumstance is unique, we aim for equally balanced and particular solutions. The concept, expressed in the diagram and words, helps focus a manifold of different aspects. It helps in the development of project …”

Для Холла каждый проект таинственный и непредсказуемый путь. В этом поиске, стремясь схватить специфику, у архитектора есть безграничничное количество возможностей. Можно обозначить два основных принципа, которые выделяют процесс проектирования С. Холла. Первое это путаница целей, неопределенность, бесконечность материалов и форм. Благодаря этим факторам каждый проект становится экспериментом для Стивена Холла. То есть для него нет никаких заранее-определенных предпосылок для начала проектирования. Второе, его подход к архитектуре происходит в рамках феноменологической структуры, которая обеспечивает ему «пред-теоретическое обоснование».

Начало проектирования является первым и, пожалуй, самым тяжелым, этапом архитектурной практики. Холл, для которого проектирование развивается через интуитивно строящийся процесс, подходит к архитектурному проектирования как к экспериментальному процессу. Во-первых, он сосредотачивается на идее проекта. Для Холла все, что обладает способностью активизировать чувства, будет инициировать формирование идеи. Особенности места, контекстной среды. Еще древние греки и римляне отмечали существование так называемых Genius loci – Гений места – неповторимую атмосферу места. Так человеческое воображение находило знаки, особенности, дух и культуру народа – придавая пейзажу или определенным его местам важное значение и даже собственный характер. Поэтому желание архитектора основываться, в частности, на определенных эмоционально-исторических особенностях местности вполне обоснованно. Но не только окружающая среда и место служат областью исследований для С.Холла, он также может быть вдохновлен поэтическими, литературными, мифическими или духовными темами. Эта интеллектуальная концентрация постепенно приводит к формированию идеи. Идея, в действительности, это не какой-то конкретный, а неопределенный образ, вокруг которого архитектор разрабатывает свой конкретный проект.

Важно зацепить идею, которая парит в воздухе каждого места. Это может быть все что угодно: истории, передаваемые из уст в уста, живой фольклор, неповторимый юмор. Ведь оригинальные и аутентичные элементы культуры настолько сильны, что заставляют нас забыть о стиле.

Материалы и осязание.

Взаимодействие с материалами в архитектуре не только визуальное, но осязательное, слуховое и обонятельное. Возможно, кроме осязания, больше не сушествует другого «мира», который включал бы в себя несколько чувственных явлений взаимодействия с реальностью, чем именно, осязание.

«Обратите внимание на твердость и хрупкость стекла: когда оно разбивается со звенящим звуком, т.е. визуальное восприятие стекла трансформируется в этот звук. Обратите внимание на упругость стали, пластичность горячей стали, твердость и жестькость стальной пластины, мягкость стружки»: пишет M. Мерло-Понти в своей книге “Феноменология восприятия”. Когда материальность деталей, которые создают архитектурное пространство, становится очевидной, чувство осязания выходит на первый план. В этом случае усиливается чувственное восприятие и, более того, вовлекаются психологические аспекты восприятия.

Сегодня промышленный и коммерческий рынок архитектурных «продуктов» имеют тенденцию работать с синтетическими материалами. Теперь деревянные оконные рамы изготавливаются из виниловым и водонепроницаемого пластика, металлы окисленны или покрыты синтетической отделкой, стеклянные витражи, не более чем, цветная синтетическая краска, пластик имитирует камень и древесину. Эти методы промышленного бизнеса размывают осязание или вовсе стирают.

Стивен Холл утверждает, что материал может быть изменен с помощью различных средств, которые не уменьшают, а наоборот усиливают их природные свойства. Например возможно изменять светопропускание стекла. Искривленное стекло приводит к изменению простой плоской поверхности геометрической кривизной отраженного света. Матовое стекло, с его таинственной непрозрачностью, создает рассеянное свечение. Пескоструйная обработка стекла, также обладает различной светопропускаемостью, в зависимости от толщины стекла и размера зерен кварцевого песка.

Металлы также могут быть трансформированы, пескоструйной обработкой, могут быть искривлены, окислены или же вторичнопереработаны для того, чтобы создать богатые текстуры, цвета и поверхности. Невозможно заменить красоту натуральных металлов, их цвета, измененные с течением времени при контакте с воздухом из-за окисления материалов. Печатные металлы, алюминий, бронза, латунь это альтернативная палитра архитектора. Металлы, такие как медь, никель и цинк, благодаря новым технологиям, теперь могут распыляться, могут создаваться слои на поверхностях других материалов, это дарит новые возможности для изготовления мелких, особенных деталей.

Вода для Стивена Холла – особенный материал, он называет ее «феноменальная линза», которая обладает способностью отражения, реверберации, пространственной инверсии и преобразования солнечного света. Психологическая сила отражения намного превосходит классическое научное изучение преломления.

Стивен Холл настаивает на необходимости работы с новыми технологиями. Технология расширяет возможности трансформации природных материалов. То есть расширяет возможности создания феноменологических пространств. Материалы, вынуждены воплощать новую природу.

Согласно Стивену Холлу новые материалы, новые технологии, новые энергитические ресурсы переопределить мир осязания.

Анализ феноменологических концепций Стивена Холла, приме-ненных в проекте Музея современного искусства Киасма.

Концепции М. Мерло-Понти, как база проекта .

К трудам Мерло-Понти Холл обращается часто, исключением не стала и разработка проекта музея Киасма. В своей статье The Intertwining – The Chiasm , (Пересечение – Перекрест) Мерло-Понти пишет: «Мы должны привыкнуть к тому что все видимое вырезано из осязаемого, что все осязаемое в той или иной степени видимость, здесь и есть то самое посягательство, не только на ощутимое и осязаемое, но и на материальное и визуальное,/…/, материальное без видимого – ничто. Следуя этому, если тело и видит, и осязает, значит визуальное и материальное принадлежат одному и тому же миру. /…/. Пересекая внутренние связи эмоционального и материального, все его движения присоединяются к исследуемой вселенной.» Эта статья легла в основу концепции создания музея Киасма. Как пишет сам С.Холл «Тело присоединяет и описывает мир». Музей г. Хельсинки показывает, как человеческое тело является увиницей измерния пространства. «Движение тела» стало одной из доминирующих идей музея. Эта идея является и превалирующей в книге С.Холла “Parallax” выпущенной в 2000 году. Тело является основой существования и средством нашего пространственного восприятия, пишет архитектор.

Архитектура – феноменологическая дисциплина, и я считаю, что мы способны понять архитектуру, только осознавая тот момент, когда наши тела движутся сквозь пространство. Если вы повернете голову, отведете взгляд или повернетесь в другую сторону, то увидите другое, только что раскрывшееся пространство. И эта возможность у вас появилась только потому, что вы совершили движение.

Интеграция архитектурной формы в пейзаж города. Урбанистические связи.

Строительство музея Kiasma было завершено в 1998 году. Это музей современного искусства в центре города Хельсинки. Концепция идеи музея – это «переплетения» связей между телом и миром. Тело стало единицей меры пространства музея, которое формируется в игре раздваиваний и пересечений. С.Холл отказывается от двойственности тело/объект и человек/природа. Он предполагает взаимосвязь между природой и культурой. Целью архитектора было интегрировать архитектурную форму в пейзаж и в пространство существующего города. Он расположил музей на границе, между двумя сетками города. Железнодорожная станция и почта находятся к востоку от музея, в строгой ортогональной части улиц города, и являются одним из основных фланговых элементов, повлиявших на расположение музея. Западная же часть города расположена по диагонали, относительно плана города. Улица, где расположен музей является разделительной линией с ортогональной частью города. В течение большей части 20-го века место, где сейчас расположен музей, использовалось в качестве общественной площади и являлось связующим, центральным звеном плана застройки.

Геометрически, музей можно рассматривать как две части, или два здания, которые пересекаются. Одно из зданий является прямолинейным, другое криволинейным. Вход – атриум, образует между этими двумя частями музея «связующую» пустоту. Прямолинейная часть музея расположена симметрично оси железной дороги /почты (ортагональной сетки) – взаимодействует с городом. Вторая часть здания трансформирована в криволинейную, развивая идеи о местности, взаимодействуя с ландшафтом. Криволинейный объем выражен, как экструдированная кривая, как парабола, которая прокатилась по земле. Эта экструзия является частью окружности – движения солнца. Т.е. музей расположен точно на пути движения солнца. Парк, на востоке, треугольной формы, выступает в качестве двух лучей, так же описывает дугу музея. Криволинейная часть музея, ориентируется в северной стороне на парламент, залив и Финляндия Хол Алвара Аалто. Интересно, что Стивен Холл связывает музей Киасма и Финляндия Хол не только с точки зрения расположения и ориентирования, но и с определенными сходствами в плане. Так же стоит отметить, что расположение Музея Киасма является полным отражением идеи Алвара Аалто о застройке города Хельсинки.

Хотя структура криволинейного здания остается радиальной, организация его внешних стен изменена. С.Холл отрезает часть наружной стены – смотрящей на ортагональную сетку улиц, как произведение искусства, выходящее за границы холста. Это позволило «скопировать» окно на западной стороне и дублировать его на восточную, тем самым связать их. Конная статуя президента Маннергейма, расположенная в восточной сетке улиц, так же как и ж/д станция является сильным организующим элементом и представлена в качестве второго бокового ориентира. С.Холл спроектировал здание таким образом, чтобы прямолинейная часть Музея стала параллельным фоном для статуи.

X – киасма, как взаимопересечение геометрии музея.

Продолжая концепт пересечения, Холл проектирует фасад здания, рассеченным по-центру. Стороны музея смещены (та что слева снаружи, та что справа внутри) для того чтобы начать сплетение пересекающегося хиазматического пространства. Таким образом пространственный перекрест объединяется в пересечении между смотрящим и видимым, тактильным и зрительным.

Первый этаж здания используются в качестве общественного форума. Там есть книжный магазин, гардероб, справочное бюро, кафе-бар и театр. Вход в кафе расположен снаружи рядом со статуей Маннергейма и прудом, к нему примыкает пешеходный туннель, который проходит через здание от юго-запада к северо-востоку. Внешний вид и интерьер смешанные. Вход-атриум не совсем внутри, он остается все-таки большим открытым пространством, пустотой между зданиями, где свет сверху и позади связывает его с внешним пространством.

В музее не существует одного единственного пути прохождения галлерей или одного определенного способа получить законченное представление о пространствах. Напротив, существует множество путей, ведущих через здание, посетитель должен выбрать сам – куда ему идти. Динамическое внутреннее пространство с его пандусами, лестницами дарит посетителям «интерактивное» видение, вдохновляя их на выбор своего собственного маршрута. Это отсутствие определенного пути, вынуждает посетителей испытывать неожиданные эмоции и чувствовать необходимость делать паузы, «испытывая» отражения света и тени, становиться «открывателями» пространств. Тело начинает взаимодействовать с построенной окружающей средой, исследуя её. Благодаря своей идее «движения тела», обуславливающей то, что человек перемещаясь, меняет пространство, Холл наделяет музей – динамикой. Сильно искривленное пространство активизируется в разных точках наблюдения, рождая многочисленные горизонты – параллаксы. Тем не менее, С. Холл хотел, чтобы одна вещь была видна изначально. На входе в музей, в этой искривленной среде, два пандуса между двумя частями здания выступают в качестве соединения. Этот хиазматический перекресток, где основные кривые образуют проход, определяется вертикальными полосами лестницы, по форме похожими на ДНК, соединяющих все уровни здания. Пересечение становится вынужденной фокусной точкой.

Поднимаясь вверх по пандусу, вдоль криволинейной части здания, в месте пересечения двух объемов здания, посетитель попадает в музей. Оглядываясь назад, в сторону входа, можно визуально соединить изогнутую стену, с искривленными дверными проемами через отдельные пространства галерей прямолинейного здания. Таким образом внутри музея создается взаимопересечение радиальной геометрии в прямолинейном здания, и наоборот.

Стивен Холл концентрируется на создании необычной пространственной геометрии музея. В криволинейном здании спроектированы большие, необычные пространства разделенных галерей, в то время как прямолинейное здание состоит из сотовых галерей.

Свет, тень, вода, материалы.

В интерьерах используется лишь белый цвет, играя материалами, текстурами, светом и тенью архитектор стимулирует чувственное восприятие. Нюансы света и тени, их различных источников, прозрачность, открытость, отражения и преломления переплетаются в необходимости формирования пространства. Как результат, интерьеры становятся нейтральным фоном для выставок и впечатлений посетителей. Пространства становятся спокойными, но не статичными. Стивен Холл в проекте музея использует новые материалы или измененые маиериалы. Например полупрозрачные белые пластины стекла, используемые на западной стене здания – создают особенную таинственную атмосферу в здании.

Одной из особенностей музея является, то, что в каждом его помещении – натуральное освещение. Распространенная дилемма в проектировании музеев искусств с галерееями на разных уровнях – это проблема нехватки дневного света, так как наложение этажей мешает свету проникать в залы на нижних этажах, оставляя единственную возможность – использовать искусственное освещение. Киасма же, напротив, использует «горизонтальный» дневной свет Хельсинки, как говорилось ранее, музей расположен точно на пути движения солнца, что позволяет солнцу быть внутри помещений втечении всех часов открытия: мягкая вариация в формах и размерах помещений, искривленность здания, позволяет проникать свету разными образами. Вся последовательность из 25 галерей заканчивается – как своего рода музыкальная секвенция – в большой галерее на верхнем этаже, которая, будто увеличивается, когда свет заливает ее «ледяную стену» на западе. Эта стена искривлена и на нее попадает вертикалный свет через стеклянные просветы, в то время как горизонтальный свет падает на нее из центральной части. В другом зале зона искривления отверстий для освещения сделана в форме «бабочки» что позволяет распределить свет в галереи расположенные под последним этажом. Особенность искривления и пересечения пространства в здании, «вращение» пересечения пространства и света, позволяет, в общем, проникать дневному свету во все двадцать пять галлерей. Музей Киасма это место для современного искусства, для вещей требующих динамических пространств. Дневной свет и тени стали свойствами, которые стимулируют воображение и позволяют фантазировать. Воображение становится ключевым элементом в ощущении пространства. Чувство осязания усиливается с использованием различных материалов, целью которых становится усиление чувства загадки и неожиданности. Слабый северный дневной свет рассеивается полупрозрачным стеклом в галлереях, что дает ощущение спокойной изолированности от городской жизни. Некоторые стены Холл спроектировал из толстых аллюминиевых листов, обработанных пескоструйным способом, которые тоже реагируют на свет. В зависимости от положения солнца и падения на них солнечных лучей, они могут быть от практически белых и отражающих свет, до абсолютно черных. Все материалы использованные в музее служат зрительным и тактильным целям, но спроектированы для того чтобы скрыть размеры и вес.

Так же интересно отметить то, как чувство слуха может быть «испытано» внутри здания и как оно может взаимодействовать с чувством зрения. Вода, которая является центральным элементом экстерьера, проходит вдоль здания, продолжается в туннеле, соединяющим западную и восточную части музея и заканчивается в его северной части. Звук текущей воды можно услышать во всех галлереях. Как говоилось раньше вода для Стивена Холла – особенный материал, «феноменальная линза», которая отражает реальность и трансформирует ее в непосредственное психологическое восприятие.

Заключение.

Итак, подводя итоги, можно утверждать, что концепцией проектирования музея для С. Холл стали феноменологические взгляды Мерло-Понти, его статья The Intertwining – The Chiasm. Это дало название музею – Киасма и легло в основу его проекта. Chiasm – с английского – пересечение. В музее современного искусства всё пересекается и взаимодействует: пространства, свет, тень, материалы, структура. При проектировании этого здания, Стивен Холл останавливается на «бегстве от двойственности: тело/вещь, и человек /природа». Он отрицает наличие такой двойственности, он предполагает взаимозависимость между природой и культурой. Он включает архитектуру нового сооружения в уже устоявшийся пейзаж города Хельсинки. Он фактически начал свой проект музея от абстрактного к и перешел к конкретному. При проектировании музея, Холл, действительно, придерживается своего мирровозрения, своей философской позиции – феноменологии, идеи о «движении тела», о взаимосявязи и стимулировании человеческих чувств, о необходимости интеграции архитектуры в пространство.

Стивен Холл действительно реализует на практике свои взгляды и убеждения.

Литература

1. HOLL S., Anchoring, Prineceton Arch. Press, New York, 1988, p. 9, 42

2. HOLL S., Parallax , Milano, Postmedia, 2004, стр. 19, 21, 143, 151

3. HOLL S., Architecture spoken , Rizzoli Int. P., NY,2007, стр. 19, 170-183

4. PÉREZ-GOMEZ A., The Architecture of Steven Holl, In Search of a Poetry of Specifics, El croquis, Mexico: Arquitectos Publishing, 2003, стр. 547.

5. MATTIOLI F., Genius Loci, Bonanno Editore, 2011, стр.19

6. ТОЛСТОЙ Л., Т.1. Детство. Отрочество. Юность., Mосква: Художественная литература., 1978, стр.80

7. PALLASMAA J., The eyes of the skin , John Wiley & Sons Ltd., 2005, стр.11

8. MERLEAU-PONTY M., The Visible and the Invisible , Evanston: Northwestern University Press, 1968, стр.134

9. PALLASMAA J., Thought, Matter and Experience, El croquis, Mexico: Arquitectos Publishing, 2003, p. 58.

10. PALLASMAA J., The Geometry of Feeling: A Look at the Phenomenology of Architecture , Arkkitehti., 1986, No 3.

11. PALLASMAA J., Identity, Intimacy and Domicile . Notes on the Phenomenology of Home , Arkkitehti, 1994, No 1.

12. ВИН A., Интервью, © Журнал АРХИДОМ, № 80 http://archidom.ru/content/1170.html

S. Holl, Parallax, Milano, Postmedia, 2004, стр. 151

S. Holl, Parallax, Milano, Postmedia, 2004, стр. 21

Каким должен быть идеальный мужчина, муж и отец? Как складывается семейная жизнь пары и как им удается совмещать работу с воспитанием дочери? Звездные родители поделились секретами семейного счастья в эксклюзивном интервью.

Наверняка до встречи с Андреем у тебя были какие-то представления о том, каким должен быть твой муж и отец твоего ребенка. Насколько Андрей соответствует этому образу?

Лиля: Я никогда не рисовала себе прообраз человека, с которым я проживу всю жизнь. Да, в детстве я говорила: «Мой муж будет похож на папу». Но в сознательном возрасте просто знача - это должен быть мой человек. Еше очень важен такой момент: когда берешь человека за руку и ее уже не хочется отпускать. Вот с Андреем у нас такое произошло. Мы раскрывались друг перед другом как личности. Помню, во время проекта я закрыла кредит на квартиру. Прибежала на репетицию - кричу: «Андрей, я выплатила кредит!» И он так радовался со мной… Я рада, что и сейчас мы разделяем все радости друг друга и все переживаем вместе. Некоторые могут сказать: а сколько они там прожили, два года всего лишь… Но ведь важно, как мы это прожили… Ведь кто-то может прожить всю жизнь, а потом задаться вопросом - а что мы сделали вместе? Ничего даже и не вспомнишь. А здесь все наоборот - у нас новая квартира, у нас ребенок, у нас быт, трепетность в отношениях. Вспоминаю, как мыс Андреем хотели успеть заехать в нашу новую квартиру до рождения Дианки. Везде разруха, на подоконнике обед на скорую руку, вокруг ремонт полным ходом, в котором мы активно участвовал и. И наверное, то, во что было вложено больше всего общих усилий, - наиболее ценно. Теперь нам есть что вспомнить и чему улыбнуться. Я знаю, что и у Андрея семья на первом месте! И я этим очень дорожу.

Андрей: Я домосед, люблю готовить, убирать, цветы поливать. Это. наверное, потому, что работаю с большим количеством людей и иногда простохочется посидеть дома и заняться домашними хлопотами. Мы очень любим наш дом и всегда спешим сюда.

Были ли какие-то разногласия, когда вы начали жить вместе?

Лиля: Нет! Когда мне надо куда- то на 5 утра, Андрей в 4 со мной встанет. Мы пьем вместе кофе, он меня провожает. И так же я, когда ему куда-то надо, - встаю, делаю кофе. Вечером мы обязательно друг друга дожидаемся. Мы не сговаривались, а просто пришли к этому изначально. И это есть наша «дикая» традиция.

Лиля, кто заботится о дочке, пока вы на съемках?

Лиля: Когда Диане было полтора месяца, мы взяли ее на первый прямой эфир. Наше сознательное решение было справляться самостоятельно, без нянь, насколько это возможно. Мама с папой рядом - и для ребенка это самое важное. Сейчас у нас с Андреем есть возможность согласовывать графики, но 29 ноября - первый прямой эфир, где мы оба работаем, и Дианка будет с нами за кулисами.

Лилия Ребрик и Андрей Дикий с дочкой (фото: facebook.com/profile.php?id=100006488442159) Лилия Ребрик и Андрей Дикий с дочкой (фото: facebook.com/profile.php?id=100006488442159) Лилия Ребрик и Андрей Дикий с дочкой (фото: http://vk.com/idlrebrik) Лилия Ребрик и Андрей Дикий с дочкой (фото: http://vk.com/idlrebrik)

А как договаривались о воспитании Дианы?

Лиля: Дочка не выделяет кого-то из нас, для нее мы равноправные родители, которые одинаково проводят с ней время. Мне нравится, что Андрей с ней по-взрослому разговаривает. Очень трогательно и смешно, когда они гуляют и думают, что я их не вижу, - он такой гордый идет, и на лице его написано: «Это моя дочка, видали, а?!» Он несет себя и Диасика впереди себя. Диана - папина доця. Еще был смешной момент - у нас была «лежачая» и «сидячая» коляска. И я все оттягивала тот момент, когда Диану надо было пересадить в «сидячую» коляску: ведь это так удобно - положил ребенка и пошел гулять. А он дождался, пока меня не будет дома, пошел с ней гулять, звонит мне и говорит: «А мы в сидячей коляске». Я ему: «Ну что же ты так спешишь?» А он: «Ну мне так хотелось, она у нас такая красивая, пусть все видят».

Андрей: Главное - научиться дочку понимать! Естественно, я буду всегда ее оберегать. Сейчас я вообще думаю, что замуж ее не отдам. (Смеется.) Ну это я пока так говорю, а когда Диана вырастет, быстро расскажет мне что по чем. Я буду стараться быть отцом современным. Тем более что мне придется еще ее и тренировать.

Возьмешь ее в свою школу?

Андрей: А другого выхода у нее нет. Я не представляю, чтобы ее кто-то другой тренирован, только я. Хотя прекрасно понимаю, что это будет сложно.

Почему?

Андрей: Потому что есть отношения «тренер - ученик». И ученик должен слушать любое слово тренера. Какой бы бредовой ни была его идея, он должен выполнять ее беспрекословно. А тут представьте, что ваша дочка приходит к вам с жалобными глазами и говорит так: «Ну, папочка, не могу больше…» И как ей сказать «Ничего не знаю, иди работай»? То есть придется искать какие-то другие рычаги…

Кто в ваших отношениях с Лилей более ревнивый? Ты Лилю к коллегам ревнуешь?

Андрей: Очень. У нас, кстати, есть по этому поводу шутка - как-то дедушка с маленьким мальчиком подарили ей букет цветов, и она с ним пришла домой. Объясняет мне - это дедушка с мальчиком подарили. А я ей скептически: «Да, конечно». И теперь каждый раз, когда она букет приносит, я ее спрашиваю: «Что, подарок дедушки с мальчиком?» (Смеется.) Я прекрасно понимаю, что это ее работа.

Лиля: А мне как жить с тем, что он работает с красивыми и спортивными девушками?! (Смеется.) Да, не скрою, я очень ревнивая!

Андрей: Но это же только работа. В жизни для ревности мы друг другу повода не даем.

Полную версию интервью читайте в журнале «Отдохни», №47/2013

Во второй раз. Ведущая утреннего шоу Ранок з Україною (канал Украина ) подарила супругу — хореографу Андрею Дикому — вторую дочь, которую назвали Полиной.

Специально для читательниц Clutch Лилия Ребрик рассказала, скучает ли она по беременности, как рождение ребенка повлияло на ее старшую дочь Диану, и с какими сложностями она столкнулась, став мамой двух девочек. Кроме того, мы расспросили телеведущую о планах на сына. Обо всем этом читай далее в интервью.

Лилия Ребрик и Андрей Дикий

О беременности

Моя беременность проходила, скажем так, на глазах всей страны. А «беременный животик» уже передо мной (улыбается — прим.ред.). Полинку мы называем «пузинка», а Дианку – «бусинка». Как-то назвали Полину «бусинка», а Диана говорит: «Нет, давайте я буду бусинка, а Полина – пузинка». Так что «пузинка» – беременный животик – уже перед нами.

По поводу беременности, в который раз повторю, что это самое волшебное состояние женщины: как говорят на украинском языке — «жінка при надії». Она знает что-то большее, чем все остальные. И когда появляется это чудо, ты понимаешь: это и есть то счастье, ради которого стоит жить.

Лилия Ребрик, Андрей Дикий и их младшая дочь

О старшей и младшей дочерях

Детей нужно баловать. Когда еще это делать, если не в детстве, при этом во всем нужно знать меру. Да, Диана старшая, и Полина будет хотеть быть похожей на нее, будет подражать. У меня самой есть младшая сестра и я знаю, что это такое.

Однако нам с Андреем очень важно сохранить Диане детство – для нас она такой же ребенок, поэтому мы стараемся, чтобы ничего не менялось в нашем отношении к ней. Стараемся избегать выражений «Ты же старшая», «Ты должна понять», «Посиди, посмотри». Для нас эти слова своего рода табу, мы их не произносим. Есть Полина, есть Диана, это две личности, два наших ребенка, и они оба заслуживают на детство в полном объеме этого слова. Это наша главная задача, как родителей.

Мне даже кажется, что Диане мы стали уделять еще больше внимания, чем раньше. Потому что не хочется, чтобы она почувствовала резкую разницу – была одна она и все внимание было посвящено ей, а сейчас появился еще маленький человечек и все внимание досталось ему.

Беременная Лилия Ребрик со старшей дочерью Дианой

Небольшая ревность, может, присутствует – она может попросить посидеть с ней, уложить спать, хотя до рождения Полины такого не было. Но я понимаю, откуда исходит такая потребность. Она видит, что я укладываю Полину во время кормления, и тоже нуждается во внимании. Поэтому в такие моменты папа укладывает Диану, и мы равноправно распределяем наши возможности, чтобы уделить внимание обеим дочкам.

Но абсолютно твердо могу сказать, что старший ребенок не виноват в том, что он старший. Он такой же маленький, каким и был раньше. Мы так же в нем души не чаем и уделяем ему много внимания.

О работе и материнстве

Мы пока справляемся сами. Тем более, сейчас лето, пока в нашей студии график, скажем так, размеренный, его можно планировать. Поэтому мы с Андреем прекрасно справляемся и направляем наши временные потоки на то, чтобы каждый мог и заниматься работой, и проводить время с детками.

На сегодняшний день управляемся с девочками без нянь и какой-либо помощи, получаем от этого огромное удовольствие и наслаждение. Все совершенно по-другому, это какой-то совершенно новый виток жизни. И нам хочется его посмаковать и прожить сполна.

Лилия Ребрик с мужем и коллегами

О малышке Полине

Как и каждому родителю, мне сложно отвечать на вопрос: «Какой ребенок — спокойный или капризный?» и тому подобное. Полина уже человек с каким-то своим собственным видением, мироощущением. Она уже улыбается, у нее уже какие-то свои мысли в голове, и это видно.

Конечно, сейчас для малышки самое главное – кушать, спать и в туалет ходить, с этими обязанностями она справляется, а мы ей помогаем и развлекаем, как можем. Какая Полина, наверное, можно будет судить, когда ей исполнится годик. Но, в любом случае, она уже личность и прекрасно дополняет нашу дикую семейку.

Лилия Ребрик и Андрей Дикий

О распределении семейных обязанностей

На самом деле, у нас все равносильно. Полина спит отдельно в своей кроватке, но в нашей комнате, и когда она ночью просыпается, мы всегда встаем к ней вместе. Это у нас такая традиция: так было с Дианой, и теперь так с Полиной. Мне нравится, что спустя уже почти шесть лет ничего не поменялось – мы точно так же встаем вместе и меняем памперсы, кормим вместе, насколько это возможно.

Если она заснула во время кормления, Андрей ее будит. У нас есть негласное правило – поели и перекладываем в кроватку, на груди мы не спим. Поэтому он щекочет ее за пятки и будит, чтобы она хорошо покушала, а не засыпала на груди. Хотя детям же только дай раздолье: грудь в рот – и спать. А мы с этим боремся.

Лилия Ребрик, Андрей Дикий и их старшая дочь Диана

О схожести дочек

Они очень похожи! Многие пытаются понять, на кого похожа Полина – на меня или на Андрея. Но когда мы на нее смотрим, совершенно понятно – это маленькая Диана. Хотя, конечно, Диана рядом с ней выглядит такой взрослой, такая прям девушка-девушка (смеется — прим.ред.).

Но Полинка прямо очень похожа на Диану, они славно смотрятся вместе. И для Дианы большая радость, когда мы ей разрешаем взять Полину на руки, а разрешаем мы ей практически всегда. Но она это делает так трепетно, трогательно и ответственно, держит по всем правилам, а потом «ой, все-все-все, устала». Все-таки, 5 килограммов счастья – это для нее нелегко.

Лилия Ребрик со старшей дочкой Дианой

О сложностях воспитания двух дочек

Пожалуй, для нас с Андреем самая большая сложность состоит в том, чтобы не превратить Диану во взрослую. У нее сейчас возраст такого личностного становления, она уже может постоять за себя, научилась отвечать, хотя иногда неправильно и она может заигрываться уже в такую «девочку-девочку».

Наша задача, как родителей, сейчас правильно объяснить ей, где «туда», а где – «не туда», не упустить каких-то моментов из-за того, что появилась маленькая. Малышка пока полностью зависит от тебя, а старшая может уже и не зависеть, от нее еще попробуй добейся нежности, тут уже может быть «Мама, сейчас. Подожди секундочку, я занята».

И это звучит так по-взрослому. С одной стороны – это круто, и мы улыбаемся в глубине души, а с другой стороны – хочется продлить эту линию нежности с родителями. Но ты понимаешь, что есть возрасты, когда нежность остается, но проявления уже становятся другими.

При этом Дианка, как не крути, очень нежная девочка у нас. И все, кто ее знают, видят, как она относится к родителям, как она отвечает, какая она умная и не по годам взрослая. Но иногда ей нужно подсказывать, как стоит себя вести.

Лилия Ребрик, Андрей Дикий и их дочери

О планах на сына

Наверное, в вопросе о детях нельзя говорить о мальчиках или девочках. Дети – это большое счастье! Получится еще – значит, будет еще. А мальчик или девочка – неважно. Но пока нам нужно сделать паузу и привыкнуть к мысли, что мы родители двух девочек.

Андрей очень счастлив по этому поводу. Он не кривил душой и искренне хотел вторую дочку. И я, наверное, была единственным членом семьи, кто где-то в глубине души думал: «А вдруг мальчик?». Но сейчас, когда у меня родилась вторая, я понимаю, что я такая мама девочек! (улыбается — прим.ред.) Не знаю, что будет через год или два. Пока мы наслаждаемся этим статусом родителей двух прекрасных девчонок.

Привыкаем отвечать на вопрос «Как дети?». Детей нужно свозить отдохнуть, детей нужно свозить на дачу… И это так круто звучит – «детей». В любой паузе между прямыми эфирами в Ранку з Україною звоню домой и спрашиваю, как детки, кто проснулся, а кто еще нет, кто поел, что поел, как поел? У каждого своя жизнь, но вот это сочетание «Как дети?» нас невероятно восхищает! Это какой-то новый статус и звучит он очень гордо.

Смотри видео, как команда телеканала Украина проведала Лилию Ребрик в роддоме:

Напомним, украинская телеведущая и актриса Лилия Ребрик во второй раз стал мамой 30 апреля этого года. О том, как прошла выписка артистки и ее новорожденной дочери Полины из роддома, можно узнать в нашем .

Материал подготовила Олеся Бобрик

Известная телеведущая, которая на днях впервые стала мамой, рассказала о встрече, перевернувшей всю ее жизнь

31-летняя телеведущая и актриса Лилия Ребрик и 33-летний хореограф Андрей Дикий познакомились в прошлом году. В творческий, а потом и любовный тандем их свел телепроект «Танцы со звездами». Всем, даже телезрителям, с первого их совместного танца было очевидно, что между Лилей и Андреем возникло нечто гораздо большее, чем творческое партнерство. Но они сопротивлялись чувствам, сколько хватало сил. У обоих на момент встречи была своя личная жизнь. Каждый жил активно и насыщенно. Все изменилось в один день: закружило, завертело, унесло... И вот - пара стала родителями. Рост новорожденной девочки 52 сантиметра, вес 3200 граммов. Во время родов Андрей Дикий находился рядом с женой.

Лиля, в свое время вы вели программу «Невероятные истории любви». А в чем особенность вашей любовной истории?

Когда я вела эту передачу, мне казалось, что моя невероятная история еще где-то далеко впереди. Теперь же я четко понимаю, что она происходит со мной сейчас.

Оказалось, бывают дни, которые могут кардинально изменить твою жизнь, а ты до последнего мига даже не подозреваешь о том, что такой день настал. Я помню свой прошлый Новый год, еще до проекта и встречи с Андреем. Да если бы мне тогда сказали, что со мной может произойти такое, я бы сроду не поверила! Я жила полноценной жизнью, мне было хорошо и комфортно, и я не ощущала, что мне чего-то там не хватает. Единственный момент - помню, что когда услышала о проекте «Танцы со звездами», то интуитивно почувствовала, что отказаться не имею права и что я во что бы то ни стало должна в нем участвовать! Интуиция не подвела: мы встретились с Андреем - и жизнь внезапно наполнилась новым смыслом, новым острым счастьем. Видимо, неспроста я так сильно люблю танцы.

*«Я всегда была уверена, что семья, материнство - основное женское призвание, - говорит Лилия Ребрик. - Только когда дома все будет хорошо, женщина сможет почувствовать себя по-настоящему счастливой» (на фото - с мужем Андреем). Фото предоставлено телеканалом СТБ

Мы не раз говорили друг другу, что, наверно, в прошлой жизни были близкими людьми. В первую же нашу встречу, на пробах, я сразу его отметила: он вошел в зал улыбчивый, светлый, так по-доброму поздоровался, поцеловал в щечку, мол, будем работать. А я была уставшая и понимала, что на камеру надо бы что-то сыграть, будто я выбираю партнера, капризничаю, но тут же поймала себя на мысли, что совершенно не могу притворяться - так мне сразу стало с ним легко и спокойно. Он взял меня за руку, и показалось, будто мы сто лет вместе. Потом я сама пошла к руководству и сказала, что буду танцевать только с Андреем. Такого от себя, честно говоря, не ожидала. Но тогда я оправдывалась, мол, все это только ради проекта. Хотя окружающие уже с первых наших па приписывали нам роман, и стало ясно, что танцами дело не закончится. Владимир Ткаченко (певец, финалист «Х-фактора» и участник «Танцев со звездами» на СТБ . - Авт. ) сказал, что у нас будут красивые дети.

Тем не менее вы сопротивлялись до последнего. Что вас останавливало: негативный опыт прошлого, личная жизнь Андрея?

Вы знаете, что мне очень нравится в наших с Андреем отношениях? То, что наши поступки и решения идут и от головы, и от сердца.

Над нами все танцоры подтрунивали, говорили, что мы ведем себя как влюбленные подростки, обнимаемся, за руки держимся, смеемся. Когда мне было 16 лет, казалось, что я знаю о любви и жизни все. Теперь же чувствую, что знаю куда меньше, чем тогда. При этом сегодня как никогда остро и полнокровно ощущаю жизнь, сознательно совершаю поступки, и ответственность приносит мне удовольствие.

По иронии судьбы у нас не было ни свиданий, ни букетно-конфетного периода, нас свел проект. Мои коллеги знают, какая я: вся в работе, ничего вокруг не вижу. Андрей в этом отношении похож на меня - у него очень спортивный характер. Мы были настолько увлечены танцевальным процессом, что, когда все вокруг приписывали нам роман, мы улыбались, веселились, но признаться себе еще не могли. Другие пары ругались, ссорились, выясняли отношения, а мы работали в полной гармонии. Я даже удивлялась: как это я, такая вспыльчивая, могу обходиться без конфликтов? Понять, что мы пара не только на сцене, но и в жизни, мы тогда еще не могли. Не осознавали. Хотя интуиция подсказывала это обоим.

На финальную репетицию перед гала-концертом некоторые пары даже не приходили, ведь номера-то были давно готовы. Но мы потребовали зал, дескать, нам необходима репетиция! Помню, не могли тогда подобрать слов, чтобы объяснить другим, что эта репетиция нам просто ну очень нужна. Обоим было грустно, казалось, что это из-за приближавшегося окончания проекта. Все еще не могли себе признаться, что тоска у нас из-за того, что заканчивается не проект, а что-то совсем другое...

После гала-концерта мы вдвоем с Андреем спустились в ресторанчик и просидели там всю ночь. Сидели и болтали - не о танцах, не о постановках, ни о чем.

- Жванецкий говорит, что разговор о любви - это всегда разговор ни о чем...

Видимо, это и был наш первый настоящий разговор о любви. Хотя мы и молчали время от времени, и в пледик я куталась, подремывая, но уходить ни один из нас не хотел. Мы вместе встретили рассвет и только тогда уже разошлись каждый в свою сторону. Каждый в свою жизнь. И недели две после этого не пересекались. Эти две недели тянулись как вечность... А потом мне позвонили и пригласили в качестве ведущей на «Славянский базар». И... предложили станцевать наш с Андреем номер из «Танцев со звездами», на что я гордо ответила: «Звоните и договаривайтесь с ним сами!» И опять нас свела работа - повод для встречи лучше не придумаешь!

Мы встретились, чтобы собрать документы, обсудить, как и что будем делать на «Славянском базаре». Сели за столиком в кафе, посмотрели друг на друга... и все. Бедняга-официант ходил кругами и, наверное, никак не мог понять, что с этими двумя происходит, как же с ними вести себя - нарушать их эйфорию или не стоит. Не было ни поцелуев, ни объятий - мы просто сидели и смотрели друг другу в глаза. С того дня мы уже не расставались. В один момент вдруг стало все ясно - без обсуждений, признаний мы просто поняли, что не можем друг без друга. Вскоре Андрей переехал ко мне, а потом мы купили квартиру.

У нас не было каких-то традиционных периодов, когда вслед за признанием в любви идут прогулки под луной и так далее. Мы говорили сразу обо всем: о свадьбе, любви, о жизни вместе и навсегда, о детях. Андрей просто взял меня и понес по жизни. Подруги говорят, что со мной только так и надо - чтобы не успела опомниться. Думаю, в этом и заключается мужской поступок - принять важное решение за женщину, показать ей свою готовность и ответственность.

- Вы как-то сказали, что всегда были женщиной, которая привыкла все решать сама. Как вас изменил Андрей?

Андрей научил меня говорить «мы», и теперь мне нравится иногда быть слабой, зависимой, поплакаться. Я наконец поняла, что значит выражение «Сила женщины - в ее слабости». Андрей позволяет мне быть разной, в том числе слабой, а таких мужчин действительно мало. Мне встречались хорошие мужчины, но не те, с которыми я могла бы позволить себе расслабиться. Получила и пару таких жизненных уроков, которые воспитали, закалили. И после которых я не могу себе позволить упустить свое счастье.

Андрей говорит, что ему со мной легко дышать. Для меня же с Андреем жизнь стала богаче, красочнее, я поняла, что не знала раньше многих ее восхитительных граней, не наслаждалась ими, не дышала полной грудью.

- Говорят, если хотите понять, подходит ли вам человек, станцуйте с ним...

Я могу даже не знать каких-то па, но, если рядом Андрей, я этот танец станцую. То, как он ведет, это действительно в некотором роде искусство. У меня на проекте могли дрожать коленки, могла забыть, что за чем повторять, но Андрей умудрялся вовремя и незаметно для других направить меня туда, куда нужно. В жизни так же: в Андрее есть какой-то такой стержень, что сразу понимаешь - ты в надежных руках. Меня это ощущение не покидало ни на миг. Думаю, если бы я почувствовала хоть однажды, что Андрей что-то делает не так, засомневалась бы. Я себя знаю - тут же начала бы сама всем руководить и рассказывать, что ему надо делать.

- Какой у вас любимый танец?

Я люблю танго. А из тех танцев, которые мы танцевали вместе с Андреем, нравится румба под песню Пугачевой «Не отрекаются, любя». Это была моя инициатива - станцевать под эту музыку, потому что, когда я слушаю эту песню, у меня всегда слезы ручьем текут...

- Какая у вас в детстве была любимая сказка?

- «Серебряные башмачки» и «Золушка». Хотя подобных желаний у меня сроду не было: я привыкла все время чем-то заниматься (я - дочь военного и педагога, разговариваю по-французски и играю на фортепиано), а не сидеть и ждать принца.

- А что вам Андрей дарит, чем балует?

Кстати, интересный момент: Андрей мне часто дарит обувь. Покупает туфельки, сапожки и всегда точно угадывает с размером. Хотя даже я сама не всегда угадываю. На первую нашу встречу на проекте он принес мне бальную обувь, и с тех пор это не прекращается. Причем дарит в основном яркие, цветные туфли, хотя до встречи с Андреем я носила спокойные, пастельные тона.

- А как муж относится к творческой стороне вашей жизни?

Принимает, и мне это нравится. Хотя ему все мои поездки, съемки в фильмах, театр стоят немалого терпения. В прошлом году был период, когда меня подолгу не было видно дома. Но он уважительно к этому относится, за что я ему очень благодарна. Он и одежду мне покупает не такую, какую я носила раньше. Женственные, белоснежные, облегающие платья, а до него я любила балахоны. Теперь же с огромным удовольствием ношу «его» платья.

- Тот, кого вы описываете, похоже, идеал!

Для меня да. Я поняла это по его поступкам. Показателем стал тот день, в который Андрей кардинально изменил и свою, и мою жизнь. Слабый мужчина не способен на такое, а сильный не боится принимать решения, совершать поступки и отвечать за них. В остальном - жизнь покажет.

Забеременев, я сначала волновалась и комплексовала, что у меня стало меньше работы. Я ведь привыкла с утра до ночи быть занятой, а тут вдруг очутилась в совершенно новом статусе. Но муж сказал мне: «Насладись этими месяцами, отдохни», и я с ним за ручку стала гулять по парку, даже дышать по-другому. Кроме бытовых вещей, появились и неосязаемые радости.

Я долго не могла понять, что со мной происходит, почему я больше смотрю не вокруг, а внутрь себя. Тут прямой эфир, задачи, проекты... а я думаю о том, кто у меня внутри, прислушиваюсь к тому, что происходит во мне. В принципе, я всегда была уверена, что семья, материнство - основное женское призвание. Только когда дома все будет хорошо, женщина сможет почувствовать себя по-настоящему счастливой.

Мне не раз говорили, что пора бы уже родить «для себя». К таким вещам я отношусь агрессивно. Но во мне всегда были ярко выражены стремление, жажда, потребность полноценной семьи. Думаю, модное сейчас явление «чайлдфри» - это оправдание того, что какие-то моменты жизни не складываются. А вот если ты встречаешь своего человека, появляется такое сильное желание создать семью, что ничто не может помешать. Мы ведь не планировали ребенка, но, видимо, наверху видней. Дети всегда обостряют ситуацию: если в семье все плохо, они обостряют ее в худшую сторону, если хорошо - в лучшую. Я сейчас часто волнуюсь, мол, какими же мы будем родителями. На что Андрей мне отвечает: «Любящими!»