Исполнитель главных ролей в балетных спектаклях Щелкунчик/Принц (Щелкунчик ), Пан (Вальпургиева ночь ), Поэт (Шопениана ), Данила (Каменный цветок ), Прнц, Мачеха (Золушка ), Батыр (Шурале), Андрей (Страница жизни ), Базиль (Дон Кихот ), Альберт (Жизель ), Фрондозо (Лауренсия ), Спартак (Спартак ), Меджнун (Лейли и Меджнун ), Иванушка (Конек-Горбунок ), Петрушка(Петрушка ), Икар (Икар ), Макбет (Макбет ), Прин Дезире (Спящая красавица ), Нарцисс (Нарцисс ), Лукаш (Лесная песня ), Паганини (Паганини ), Павел Первый (Подпоручик Киже ), Ромео (Ромео и Джульетта ), Иван Грозный (Иван Грозный ), Сергей (Ангара ), Барон (Парижское веселье ), Зорба (Грек Зорба ), Нижинский (Нижинский ), Балда (Сказка о Попе и о работнике его Балде ), Петр Леонтьевич (Анюта ), Профессор Унрат (Голубой ангел ); Чайковский (Долгое путешествие в рождественскую ночь ); Нижинский-Дягилев (Дягилев-Мусагет)

Профессиональный путь Васильева начался осенью 1958 года на сцене первого театра страны, куда он был принят сразу после окончания училища.

Поступив в Большой, он и не думал, что станет классическим танцовщиком: ему нравились партии, в которых можно через танец играть роль, характер. Посему и решил, что его удел – характерные и демихарактерные роли.

Первый сезон в театре начался (пусть только на пару месяцев) с работы в кордебалете, уроки которого Васильев всегда считал очень полезными в своем становлении. Уже тогда отмечено было его сольное исполнение балетных сцен в операх: лезгинка в «Демоне», цыганский танец в «Русалке». Последний с Л.Трембовельской и И. Хмельницким имел такой бешеный успех у зрителя, что его пришлось бисировать. Исполнение Пана в «Вальпургиевой ночи» из оперы Гуно «Фауст» (пост. Л.Лавровского, 1958 г) рядом с любимой его балериной Ольгой Лепешинской поражало буйной энергией, яростным, вакхическим исступлением: танцевал блестящий гротесковый танцовщик.

До сих пор Васильев недоумевает, почему именно его, неопытного юношу, всего несколько месяцев назад пришедшего в театр, Галина Сергеевна Уланова выбрала себе в партнеры в чисто классической «Шопениане» (1958). Сам он, как это часто с ним бывало, остался недоволен своим дебютным выступлением, но честь и ответственность была велика, и начало «классическому» пути положено. Именно Галина Сергеевна впоследствии будет часто направлять его в классическом репертуаре.

« Галина Сергеевна – очень взыскательный художник, очень чуткий. Своим творчеством, тем, что она в свое время сделала, она оставила такой неизгладимый след в нашем восприятии, что мы каждому слову, которая говорит Галина Сергеевна, относимся иначе, чем к словам какого-то другого балетмейстера или танцовщика, которые нам делают замечание. Потому что перед нами прошла ее творческая жизнь, и то, как она работала, как, какие образы она создавала на сцене, она безусловно сказываются и на нашем творчестве. …. Самое главное, что отличает Галину Сергеевну – это необыкновенно сложный внутренний мир при минимуме внешних выразительных средств. Вот чем ее творчество ценно для меня лично. В ней какая-то скрытность есть во внешней пластике и в тоже время – необыкновенная внутренняя наполненность.»

После «Шопенианы» был изысканный Принц в «Золушке» Р.Захарова (1959), колоритный Али-Батыр в «Шурале» Л.Якобсона (1960) и одна из сложнейших, виртуозных партий — Паганини (1962) — на музыку С.Рахманинова в одноименной постановке Л.Лавровского.

В 1959 г. вместе с группой талантливой советской молодежи Владимир Васильев принял участие во Всемирном фестивале молодежи и студентов в Вене, где получил I-я Премию и Золотую медаль.

В выпускном классе школы судьба свела Васильева с замечательным человеком и интереснейшим хореографом, выдающейся личностью Касьяном Ярославовичем Голейзовским, ставшим Васильеву близким другом и учителем, открывшим любознательному юноше столько нового и прекрасного не только в искусстве танца, но и в литературе, истории, живописи, скульптуре. Васильев и раньше дружил со многими художниками, посещал их мастерские, учился у них живописи, начал писать собственные картины, а благодаря Голейзовскому увлекся еще и скульптурой.

Дружба с этим интереснейшим балетмейстером и человеком подарила Васильеву несколько незабываемых работ, поставленных специально на него. Со знаменитым «Нарциссом» на музыку Н.Черепнина (1960) он выступил на первом Международном балетном конкурсе в Варне в 1964 году, куда их с Катей буквально в приказном порядке отправило Министерство культуры в лице Е.Фурцевой (в балетных конкурсах Васильев больше никогда не участвовал), и хотя при жеребьевке на конкурсе вытащил номер 13, завоевал Гран-при. С тех пор Гран-при на этом престижнейшем мировом смотре вот уже более полувека больше не присуждался никому.

В том же 1964 году Парижская академия танца вручила ему Премию имени Вацлава Нижинского «Лучший танцовщик мира».

А «Нарцисс» позднее исполнялся и другими артистами, которым Васильев передал этот номер, но тот образ первозданности, «детства человечества», полного слияния человека с природой, которого добивался хореограф, с такой выразительной силой больше не удалось создать никому.

Другие работы с Голейзовским – лиричная «Фантазия» (1960) на музыку С.Василенко, гротесковая партия Шута в сцене из балета «Сказка для Шута, семерых шутов перешутившего» в документальном фильме о Сергее Прокофьеве (1960), и, конечно, неповторимый образ Кайса/Меджнуна в восточной сказке-легенде о необыкновенной и трагической любви «Лейли и Меджнун» композитора С.Баласаняна (1964). В этом балете две сцены «Монолог Меджнуна в пустыне» и адажио с Лейли стали для Васильева особенно дорогими. И сегодня, много десятилетий спустя, в этих сценах, случайно запечатленных на кинопленку, поражает красота «поющего» человеческого тела, поток свободно льющихся пластических мелодий и «восточный привкус» танца Васильева. В нем — удивительное соединение мучительной неги и утонченности с внезапными порывами отчаяния, разрывающими тело. Танец исполнен в таком сумасшедшем темпе, что неизменно у зрителя возникает вопрос: «Не ускоренная ли это съемка?». Действительно, трудно поверить, что возможно такое совершенство в постижении танцовщиком изощренной пластической формы и сложного, своеобразного стиля, предложенных хореографом.

Голейзовский часто вспоминал балетных кумиров своего времени, и, прежде всего, легендарного Нижинского, которого хорошо знал и любил. Сравнивая с ними Васильева он все же ставил его выше всех, удивляясь его самобытности и масштабу таланта.

В своей статье о К.Я.Голейзовском Васильев отметил: «Я обязан многим людям, с которыми свела меня творческая судьба. Но были два человека, которые оказали огромное влияние на мое творческое мировоззрение. Это балетмейстеры Касьян Голейзовский и Юрий Григорович ».

Встреча в конце пятидесятых выдающегося балетмейстера Юрия Григоровича и уникального танцовщика Владимира Васильева, вероятно, стоит в числе счастливых предначертаний судьбы обоих Мастеров. Григорович сразу заметил, каким необъятным диапазоном возможностей, равновеликих как в технике, так и в художественном воплощении, наделен этот исполнитель. И в первой же своей постановке в Большом театре – балете «Каменный цветок» С.Прокофьева (1959) хореограф дает Васильеву главную роль. Партнершами его Данилы стали Е.Максимова (Катерина) и М.Плисецкая (Хозяйка Медной Горы). Этот спектакль Большой включил в программу своих первых гастролей в США в 1959 году. Для 19-летнего артиста они также стали первыми — в жизни. И, хотя в гастрольном составе было немало самых именитых мастеров, Нью-Йорк отметил его необычайный талант и обаяние с первых же выступлений.

Роль народного умельца и художника Данилы в «Каменном цветке», как и роль Иванушки в последовавшем балете Р.Щедрина «Конек-Горбунок» в постановке А.Радунского (1960 г.), конечно, была близка Васильеву по своему русскому стилю и характеру. Его «есенинская» внешность, «типажность» как нельзя лучше соответствовали образу героя русских сказок и преданий. Но, если в партии Иванушки танцовщик купался в стихии юмора, озорства, яркой красочности русского лубка, то в роли Данилы Васильев танцевал свою самозабвенную преданность, свою горячую влюбленность в искусство. Удивительно чутко Васильев улавливал пластические русские интонации в классическом танце, что особенно ярко проявилось и в его Петрушке (1964). Этой «руссковостью», а точнее природной широтой и неповторимой национальной породистостью действительно был отмечен исполнительский стиль первого танцовщика ХХ века. Но очень скоро стало очевидно, что «руссковость», не утеряв лидирующего, основного места в индивидуальных его характеристиках, бескровно и естественно сошлись с художественным космополитизмом. В каждом новом спектакле Васильев предъявлял на сцене правду, что оказывалась выше временных и национальных границ, жила поверх рамок амплуа, сметала все жанровые ограничения и границы пластических систем. Очень эмоционально написал об этом патриарх русского балета Федор Лопухов: «Говоря слово «Бог» применительно к Васильеву, я имею в виду… чудо в искусстве, совершенство… По разноликости он не идет ни в какое сравнение ни с кем…Он ведь и тенор, и баритон, и если хотите, бас. ». Позже Серж Лифарь вторит этой цитате Лопухова, назвав Васильева «кудесником русского балета ».

В 1966 году Григорович пригласил Васильева на главную роль в свою постановку «Щелкунчика». С этим балетом другого хореографа В.Вайнонена были связаны детство и юность Васильева, его взросление в хореографическом училище. Он начинал в нем с солдатиков, потом выступал во всех народных танцах, и только на выпуске ему доверили станцевать главную партию с очаровательной Катей Максимовой.

Совместная творческая жизнь этих двух молодых дарований в театре начала развиваться с балетов Юрия Григоровича, балетмейстера-новатора, приход которого они оба так горячо приветствовали в Большом, и с которым долгое время были близкими друзьями и единомышленниками. Васильев всегда тонко чувствовал, чего хочет от него балетмейстер, переосмысливая предложенное ему постановщиком и постоянно находясь вместе с ним в творческом поиске, постоянно импровизируя и пробуя и предлагая новые движения, оттенки и штрихи роли.

Впечатление импровизационности танца Васильева всегда было одной из его важнейших черт исполнителя, одним из «секретов» его воздействия на зрителей.

С Григоровичем той «золотой» поры Большого он чувствовал духовную и творческую общность. «Щелкунчик» был, наверное, самым светлым спектаклем в творчестве и балетмейстера и главных его исполнителей: в нем так осязаема созданная ими хрупкая и нежная атмосфера рождественской сказки. Щелкунчик Васильева, по словам хореографа, — «идеальный сказочный герой — трогательная кукла и поэтичный принц, мужественный и смелый, и, как и подобает истинному принцу, по-настоящему элегантный».

Именно «Щелкунчиком» с Максимовой и Васильевым в главных партиях на гастролях Большого театра в 1966 году закрылось старое здание Метрополитен Опера в Нью-Йорке.

В «Щелкунчике» Васильев дважды получил сильнейший ожог спины: сначала в Большом в 1968 г. при проведении парового эффекта, а потом в той же сцене в Метрополитен Опера, но уже с использованием химикатов. Оба раза Васильев доводил спектакль до конца, а в зрительном зале никто и не подозревал, чего это ему стоило!

Впрочем, в профессиональной жизни Васильева случались и другие истории как примеры выдержки и мужества первого солиста Большого, которые за свою исполнительскую карьеру ему приходилось проявлять не раз. Периостит костей проявился у него с первых шагов в театре, когда каждое движение давалось с неимоверной болью Васильев превозмог только через терпение и упорство. Порванный миниск, когда только благодаря крепким мышцам он станцевал «Жизель» с А.Алонсо и три «Дон Кихота». Уже на операционном столе врачи не могли поверить, что такое возможно. А надорванные связки на бисах во Франции, когда он упал на сцене как подкошенный. – это лишь немногие из тех трудностей балетной профессии, которые изо дня в день преодолевал этот любимец публики, часто танцуя через неимоверную боль, которую никто не должен был видеть. Даже со сложнейшими травмами он выходил на сцену и танцевал, не смея обмануть ожидания зрителя.

Новая версия балета «Спящая красавица» была поставлена Григоровичем для этого дуэта в 1973 году. Снова — неожиданный поворот, ведь, казалось бы, партия галантного французского принца далека от индивидуальности Васильева. «Голубых» принцев он вообще недолюбливал: сфера церемонных пантомимных жестов была далека от его творческих устремлений. Кроме того, он всегда считал, что его физические данные не очень подходят для таких ролей. Его фигура, построенная скорее по схеме Леонардо — пропорциональная, с развитыми мужскими мышцами, видится в скульптурных работах старых итальянских мастеров или в античных образах танцующих богов. Федор Лопухов так написал об этом: «Васильев в своих танцах остается мужчиной,..изящен как мужчина и грациозен как мужчина…Он в танце мощно красив, как творения Микеланджело ».

Так было и в этой версии «Спящей красавицы», где совместный поиск хореографа и танцовщика привел к созданию новаторского образа Принца — живого молодого человека, отличавшегося от чопорно-дворцового штампа и при этом органично вписавшегося в рисунок роли.

В «Жизели» (1964) к решению образа главного героя Васильев пришел не сразу. Его Альберт не стал негодяем, каким виделся он другим исполнителям того времени — скорее неразумным, неопытным юношей, не задумывающимся о последствиях своих поступков. Его интерпретация этой роли, показанная в 1968 году в Риме, произвела настоящий фурор. Именно эта версия позже широко распространилась в мире.

Станцевать Ромео в спектакле Лавровского Васильева уговорила Г.С.Уланова (1973). Легендарная Джульетта балетной сцены и педагог Максимовой помогала и ему готовить спектакль. Найденные ими совместно нюансы актерской игры и пластического исполнения этой партии представили зрителю не просто влюбленного мальчика, но и показали процесс его духовного роста и взросления, многогранность его натуры.

« Потом был дивный совершенно педагог, репетитор и сам — потрясающий актер, зачинатель героического танца на советской балетной сцене – Алексей Николаевич Ермолаев.

Алексей Николаевич Ермолаев отличался одним качеством – его не интересовало то, сделаем мы пируэт точно или не сделаем. Вернее, он … считал, что каждый танцовщик, профессиональный танцовщик, обязан просто напросто из пятой позиции в пятую делать два тура или три, если нужно. Это само собой разумелось. Но он всегда обращал внимание на его репетициях — и это было очень интересно – на обстоятельства, бытовые подробности и на смысл того, что мы делаем. Вот это было очень ценно .» (из воспоминаний В.В.Васильева)

И все же самым революционным в творчестве этого замечательного артиста суждено было стать балету «Дон Кихот» (1962), подготовленному вместе с его педагогом, прославленным танцовщиком Большого театра Алексеем Ермолаевым. Исполнение Васильевым партии Базиля представило балетному миру новую, переработанную редакцию, с придуманными заново движениями и мизансценами. Эта хореографическая версия роли так удачно и прочно вошла в ткань этого уже «немолодого» спектакля, что во всем мире стала считаться канонической. В своей статье о Владимире Васильеве Юрий Григорович так описал это событие:

«1962 год… Его запомнили все, кто так или иначе связан с балетом, с искусством хореографии. В мае этого года Владимир Васильев впервые выступил в балете «Дон Кихот», и я не ошибусь, если скажу, что он открыл новую эру в истории мужского классического танца… Он создал новый эталон, ставший классическим и у нас в стране, и во всем мире. Базиль Васильева породил совсем новые критерии не только в отношении «Дон Кихота», но и мужского танца вообще ».

Через год после премьеры Васильева в «Дон Кихоте» другой знаменитый разрушитель старых канонов в балете Вахтанг Чабукиани передал ему одну из любимых своих партий — Фрондосо в балете «Лауренсия» (1963).

Конечно, революцию, совершенную Васильевым в мужском танце второй половины прошлого века, единоличным актом не назовешь: тут были и предшественники, и соратники, и самостоятельно проявлявшие себя «последователи». Но именно Васильев записан в истории балета как первый и главный новатор: все новое, что происходило на территории танца того времени, он переосмыслял в соответствии со своими представлениями о хореографическом театре; все поверял собственным отношением к искусству.

К середине 60-х годов Богом данное Васильеву дарование уже приобрело великолепную огранку, превратив его танец в праздник человеческой пластики во всем ее разнообразии. В нем было все: неотразимое обаяние, органичность, музыкальность, выразительность в соединении с виртуозной техникой, поражавшей невероятным парящим прыжком с мгновенным взлетом и неслышной мягкостью приземлений, красотой пируэтов и легкостью сложнейших поддержек. Да разве можно в словах описать «безбрежный танец» Васильева?!! Авторитетнейший в балетном мире Павел Гусев вывел свое заключение: «Яркий и мощный мастер, в Большом театре «правит бал» Владимир Васильев. Лучше, чем он, танцевать невозможно, так же, как он – трудно, а хуже – бессмысленно! »

Незабываемой останется и особая, уникальная пластическая выразительность рук Васильева, в которых то невероятная мужская сила и мощь, то почти детская нежность и робость! Как-будто про них пелось в песне: «как две большие птицы» — столь завораживающим зрелищем был их взмах. Васильев взмывал над сценой с широко распахнутыми руками, и, казалось, мог обнять ими все человечество. Балетные критики назвали эти руки «версальскими», а они по форме – точный слепок больших рабочих рук отца. Но их бесконечная кантилена создавала ощущение невероятно длинных, беспредельных линий. Зрители видели артиста, закрывающего собой огромную сцену Большого, хотя в жизни Васильев гигантом не был. Но именно иллюзия, в которую безоговорочно верят, и создает настоящее искусство, искусство театра в особенности.

Эту иллюзию Васильев дарил своему зрителю во множестве ярких и неповторимых ролей. И все же мир до сих пор ассоциирует его имя с образом восставшего римского гладиатора в балете Юрия Григоровича «Спартак» (1968), ставшим, без преувеличения, культовым. Выбор главного героя был, по-видимому, непростой задачей для хореографа. Для самого Васильева это предложение было неожиданным: в предыдущих постановках у И.Моисеева и Л.Якобсона роль Спартака исполняли высокие и статные артисты героического амплуа, к которому он сам не очень подходил. Но танцовщик мгновенно увлекся предложенной балетмейстером идеей, и выбор этот стал поистине историческим. По определению А.Мессерера: «в двадцать восемь лет Васильев сделал роль, которая сразу встала в «избранный, имеющий общекультурное и вневременное значение ряд ». Для многих поколений любителей балета в России Васильев стал «нашим Спартаком» не только на сцене: воля и стремление к победе, мужество и стойкость во имя справедливости и счастья, воплощенные им в спектакле, и в жизни вдохновляли людей на преодоление любых преград и трудностей ради заветной цели. Легендарная итальянская балерина, также партнерша Васильева, Карла Фраччи написала о нем: «Владимир Васильев – символ для поколения, выросшего вместе с ним. Олицетворение прекрасной мечты ».

По иронии судьбы именно «Спартак» стал апогеем в творческом содружестве Юрия Григоровича и Владимира Васильева. Как это часто бывает, достигнув высшей точки, их отношения и в творчестве, и в жизни пошли на спад. Васильев всегда был принципиальным и прямолинейным человеком. Прямодушие было для Васильева естественным состоянием. В том, что он выступил с критикой нескольких «послеспартаковских» работ Григоровича на Художественном совете театра, не было никакого потаенного умысла или выстроенной стратегии. Он тогда искренне полагал, что не только можно, но и нужно, не таясь, говорить открыто правду «в глаза» всем, даже главному балетмейстеру и особенно другу. Такая критика, по его простодушному убеждению, должна была помочь и пойти на пользу общему делу. Естественно, что Григоровича она сильно задела за живое. Он воспринял и расценил ее иначе, и после постановки «Ивана Грозного», партию которого Васильев готовил уже с Галиной Улановой (1975), и балета на советскую тему «Ангара» (1976) произошел окончательный разрыв, болезненный для обоих: их пути разошлись навсегда.

Cудьба распорядилась так, что «творческой пустоты» у Васильева не было никогда. В 1977 г. в его жизни появился мастер, которым он всегда восхищался. Знаменитый хореограф Морис Бежар поставил на него «Петрушку» в своей труппе «Балет ХХ века». Работа с Бежаром несла в себе много нового и интересного. Оригинальное художественное видение этого уникального балетмейстера отрыло Васильеву новые горизонты в искусстве хореографии. В 1979 году Бежар подарил ему с Катей необыкновенный по красоте и пластике дуэт из своего балета «Ромео и Юлия» на музыку Г.Берлиоза, который они исполнили на съемках фильма «Белые ночи». Великий хореограф в одном из интервью признался, что никогда раньше не встречал такого танцовщика, который «соединяет в себе все: виртуозность, технику, драматический талант, многогранность и мощь ».

Каждое выступление Васильева, независимо от его географической точки, было неповторимо и незабываемо, каждое неизменно рождало все большее число поклонников по всему миру, многие из которых следовали за ним во всех его зарубежных поездках. От роли к роли, от балета к балету Васильев создавал образ танцовщика мира, который ни повторить, ни пересоздать после его ухода со сцены еще долго никому не удастся.

Короткой, но интересной и плодотворной стала работа Васильева и Максимовой со знаменитым итальянским режиссером, учеником Висконти, Франко Дзеффирелли в 1982 в фильме-опере «Травиата». Их встреча произошла благодаря знакомой — английской леди Сен Джаст, урожденной княгине Оболенской. На вопрос ее друга Дзеффирелли, кого он мог бы пригласить как лучшую балетную пару мира, она воскликнула: «Как, ты не знаешь? Конечно же, Катю и Володю!». Правда, изначально предложенная для фильма хореография Васильеву не понравилась, и он решил отказаться от съемок. Но, получив «карт-бланш» от Дзеффирелли, он изменил хореографический рисунок испанского танца, поставив его по-своему, и вместе с Максимовой блистательно исполнил к удовольствию взыскательного итальянского мэтра. Аплодисменты и восторженные возгласы хора и миманса на съемочной площадке после их выступления — не специально придуманная, выстроенная режиссером сцена, а всего лишь спонтанная, искренняя реакция зрителей, удачно включенная в фильм.

В 1987 Ролан Пети пригласил Васильева на главную роль в «Голубом ангеле» с труппой Марсельского балета. Спектакли в Париже прошли с большим успехом.

Премьера постановки Лорки Мясина «Грек Зорба» (1988) на музыку М.Теодоракиса с Васильевым в главной роли на грандиозной Веронской Арене произвела фурор. Зрители, заполнившие площадь у стен античной Арены после спектакля, скандировали ему «Зорба!». Для Италии, которая на протяжении более тридцати лет предоставляла Васильеву свои лучшие сцены и арены, Васильев навсегда остался «Il Dio della Danza». Его узнавали повсюду, кланялись на улицах, устраивали фотовыставки, наперебой приглашали участвовать в самых разных мероприятиях и проектах.

Кроме своей постоянной партнерши, Васильев танцевал и с другими выдающимися балеринами, такими как Майя Плисецкая, Раиса Стручкова, Марина Кондратьева, Нина Тимофеева, Ирина Колпакова, Алисия Алонсо, Карла Фраччи, Ноэлла Понтуа, Жозефина Мендес и другими. Партнершам с ним было легко и надежно на сцене – они любили с ним выступать — о его умении «держать» балерину ходили легенды. С Алисией Алонсо он станцевал только однажды по просьбе самой балерины. Это была «Жизель» в Большом театре Гаваны (1980). Несмотря на травму Васильева, о которой, конечно, знали только за кулисами, его выступление потрясло кубинскую публику. С замечательной итальянской балериной Карлой Фраччи Васильев много танцевал «Жизель» по всей Италии. В гала-спектакле в театре Ла Скала в честь великого Чарли Чаплина, они станцевали па де де из «Жизели». Позже с Карлой Фраччи они выступили вместе в спектакле «Нижинский» (1984) в театре Сан-Карло и «Дягилев-Мусагет» в Римской Опере (2009) режиссера Б.Менегатти.

Незанятые, а в 1988 году и вовсе уволенные из Большого театра, Максимова и Васильев много гастролировали по США, Франции, Италии, Аргентине с группой, которую организовал и для которой создал свой репертуар хореограф В.Васильев. В качестве приглашенной звезды он выступал с Кировским театром и МАЛЕГОТом, Пермским театром, Польским балетом, а также в Кремлевский балете, становлению которого Васильев значительно способствовал, поставив для него при поддержке французской компании «Нина Риччи» лиричный, полный юмора балет «Золушка» (1991), где впервые выступил в женской партии Мачехи (Золушку блистательно исполнила Екатерина Максимова).

По иронии судьбы свой последний классический спектакль этот русский танцовщик, прославивший искусство своей Родины, исполнил на американской сцене Метрополитен Опера в 1990 г. с труппой Американского балетного театра. Об этой последней «Жизели» Васильева и Максимовой газета «Нью-Йорк Таймс» написала: «проникновенный и эмоциональный спектакль… Их выступление, наполненное глубоким романтизмом, стало настоящим событием ».

18 апреля 2000 года в Большом театре состоялся грандиозный гала-концерт в честь юбилея Васильева, на который собралась вся культурная элита Москвы, приехали зарубежные гости. К этому событию в Белом фойе театра была устроена выставка его живописных работ, выпущены памятные серебряная и бронзовая медали с изображением легендарного летящего Спартака-Васильева (скульптора Ф.Февейского), сборник его стихов «Цепочка дней» и «Энциклопедия творческой личности — Владимир Васильев». Кумир многих поколений любителей балета в последний раз выступил на родной сцене в качестве артиста – он танцевал «Сиртаки» из балета «Грек Зорба», который никогда не видели в Москве. В свои 60 лет, это был все тот же великий танцовщик и артист, способный захватить и увлечь любую аудиторию.

Но он еще выйдет на сцену как танцовщик и драматический актер. Такую возможность подарит ему Римская опера и режиссер Беппе Менегатти в спектаклях «Долгое путешествие в рождественскую ночь» в 2000 году (роль Маэстро-Чайковского) и «Дягилев-Мусагет» (двойная роль Нижинского и Дягилева) в 2009. После ухода Кати Максимовой из жизни исповедальным и трагичным станет его исполнение посвященной ей «Баллады» Ф.Шопена в собственной постановке в Нью Йорк Сити центре, а затем в Перми, Воронеже и Донецке в 2010 году.

Вот, как написал об этом исполнении Васильева «Баллады» (с Д.Хохловой) известный театровед С.Коробков:

«Красивый и гибкий человек, в котором природа сохранила и стать, и повадку, силой своего дара и полетом своей мысли раздвинул пространство театра до космического безбрежья. Слегка поддерживая юную балерину и едва касаясь ее лица, он длил мгновения важного диалога, как длил Шопен свои пианистические brio, мечтая проникнуть в тайны мироздания и принять в свой мир вечно ускользающей красоты новые души. Волшебство васильевской исповеди выхватывало из памяти великие художественные образы того века, в котором он формировался как художник, и подтверждало общность – личностную и художественную – великих артистических натур. Тут, помимо мира Васильева, складывался еще и мир параллельный: из загадок Гамлета Джона Гилгуда, из пронзающих взглядов Отелло Лоуренса Оливье, из тонких душевных движений Марлона Брандо, из мелодики картин Бергмана и Феллини. Всех, кто рано или поздно переставал прятать себя за персонажем и решался сказать от себя, кто отваживался на исповеди своей эпохи.»

Столь же проникновенным исполнением запомнился Васильев и во втором посвященном Максимовой номере «Smile» на песню Ч.Чаплина (в исп. М.Джексона) на гала-вечере в Большом театре «И все что сделано тобой. Екатерине Максимовой посвящается» в 2014 году.

По-прежнему прекрасным назвали Васильева любители балета, когда он появился в роли отца Наташи Ростовой в короткой миниатюре «Первый бал Наташи Ростовой» на церемонии открытия Зимних олимпийских игр в Сочи в 2014 году (хореограф Р.Поклитару).

Даже на русской сцене – лучшей балетной сцене мира – редко появляются танцовщики, обладающие такой экспрессией, силой, мужественной красотой танца и широтой творческого диапазона.

В 1947 году Володя Васильев случайно оказался на занятиях хореографического кружка Кировского Дома пионеров. Педагог Елена Россе сразу отметила особую одаренность мальчика и предложила ему заниматься в старшей группе. В следующем году он занимался уже в городском Дворце пионеров, с хореографическим ансамблем которого в 1948 году впервые выступил в концерте на сцене Большого театра – это были русский и украинский танцы. В 1949 году Васильев был принят в Московское академическое хореографическое училище в класс E.A. Лапчинской.

Как вспоминали многие его старшие коллеги и педагоги-репетиторы, в то время он не производил впечатления танцовщика, способного на исполнение столь разноплановых ролей. В ту пору танцовщик выглядел несколько простоватым, с более развитой, чем это принято по классическим канонам, мускулатурой, отчего казался немного приземистым. Однако Васильев совершенно преображался на сцене, и движения его, и лицо становились столь одухотворенными, что исполнение любой роли, от героической до лирико-романтической, было для него органичным. Великолепные хореографические способности, мощный прыжок-полет усиливали это впечатление.

В 1958 году он окончил училище по классу М.М. Габовича, знаменитого премьера Большого театра. На отчетном концерте выпускников он не только танцевал традиционные вариации и па-де-де, но и создал исполненный глубокого трагизма образ шестидесятилетнего ревнивца Джотто в балете «Франческа да Римини».

26 августа 1958 года Владимир Васильев был принят в балетную труппу Большого театра. Из училища он выпускался как деми-характерный танцовщик и не собирался танцевать классику. Однако было что-то в молодом танцовщике, что обратило на него внимание великой Галины Улановой, и она предложила ему быть ее партнером в классическом балете «Шопениана».

Поверил в его талант и балетмейстер Юрий Николаевич Григорович, который тогда только пришел в театр. Он предложил восемнадцатилетнему выпускнику училища центральную партию в своей постановке балета С.С. Прокофьева «Каменный цветок», в которой Васильев сразу завоевал любовь и признание зрителей и критики.

За ролью Данилы-мастера последовали другие главные партии современного и классического репертуара: Принц («Золушка», 1959), Андрей («Страницы жизни», 1961), Базиль («Дон Кихот», 1962), Паганини («Паганини», 1962), Фрондосо («Лауренсия», 1963), Альберт («Жизель», 1964), Ромео («Ромео и Джульетта», 1973).

В 1964 году он исполнил две диаметрально противоположные партии: эмоциональный, страстный Меджнун («Лейли и Меджнун» в постановке К. Голейзовского), пластика которого наполнена восточным колоритом и экспрессией, – и Петрушка (одноименный балет по М. Фокину в постановке Боярского), в партии которого Васильеву удалось соединить «механичность» пластики куклы, ее внутреннюю и внешнюю скованность с глубоким драматизмом.

Все партии Владимира Васильева отличались большим разнообразием, требующим от артиста разноплановости его амплуа. Очень интересен был созданный им образ Щелкунчика в постановке Юрия Григоровича. Владимир Васильев сумел со свойственным ему артистизмом показать превращение Щелкунчика-куклы в образ, исполненный одухотворенности и благородства.

В 1968 году Владимир Васильев создал на сцене героический образ Спартака, исполнив эту партию в балете Григоровича. Партия Спартака была очень сложна технически, танцовщику необходимо было проявить в ней высочайший на то время уровень хореографической техники, и Васильев справился с этой задачей блестяще. Артистизм Владимира Васильева позволил ему создать не только хореографически совершенный, но и крайне выразительный, убедительный образ героя, борющегося за свободу. За эту роль Васильев был удостоен Ленинской премии и премии Ленинского комсомола.

Его Ромео в спектакле 1973 года «Ромео и Джульетта» – не тот юный, трепетный герой, который, как правило, появлялся в постановках этой шекспировской трагедии. В исполнении Васильева Ромео – уже не мальчик. Он юн, но обладает мужеством и трагизмом.

В каждой новой работе Васильев доказывал, что он действительно «исключение из правил», личность, способная воплотить на сцене любой образ.

Невозможно говорить о Владимире Васильеве, не упомянув о его постоянной партнерше, верной соратнице и спутнице жизни – Екатерине Максимовой, в дуэте с которой создавались лучшие партии Васильева. Хрупкость, детская непосредственность Максимовой контрастировали с мужественностью и силой Васильева. Дуэт Максимова – Васильев на многие годы стал символом Большого театра и всего советского балета.

За время своей творческой карьеры Васильев много и с огромным успехом выступал за рубежом – в парижской Опере, «Ла Скала», Метрополитен-опера, Ковент-Гардене, Римской опере, театре «Колон». Морис Бежар поставил специально для него свою версию балета Стравинского «Петрушка» («Балет XX века», Брюссель, 1977). Эталоны исполнительского мастерства, заявленные Васильевым, во многом остаются недосягаемыми до сих пор – например, Гран-при Международного конкурса артистов балета, который он завоевал в 1964 году, так больше и не был никому присужден на последующих конкурсах.

Васильев был первым исполнителем центральных партий во многих постановках Юрия Григоровича, однако постепенно между ними наметилось серьезное различие в творческих позициях, переросшее в конфликт, в результате которого в 1988 году В. Васильев, Е. Максимова, как и ряд других ведущих солистов, были вынуждены расстаться с Большим театром.

Его балетмейстерским дебютом стал балет «Икар» С.М. Слонимского на сцене Кремлевского дворца съездов (1971 год – первая редакция; 1976 год – вторая). Уже в первой работе проявились отличительные особенности хореографического почерка Васильева – необычайная музыкальность и умение раскрывать в пластике тончайшие оттенки человеческих чувств. Он ставил камерные вечера балета, в которых все определяет музыка и развитие чувств, а не конкретный сюжет, перенес на балетную сцену шекспировского «Макбета » (1980), чеховскую «Анну на шее» («Анюта », 1986), создал свои версии классических спектаклей. Занявшись постановочной работой, Владимир Васильев, почувствовав необходимость специальных знаний, окончил в 1982 году балетмейстерское отделение ГИТИСа и стал там педагогом, а потом и заведующим кафедрой. В 1990 году он получил звание профессора хореографии.

В 1995 году Указом Президента России Васильев был назначен художественным руководителем – директором Большого театра. Ему удалось вывести театр из тяжелого кризисного состояния. Была утверждена современная контрактная система, возродились традиции бенефисов. Каждый год в театре проходили премьеры, позволившие сплотить творческий потенциал труппы, в том числе при участии выдающихся зарубежных мастеров: Питера Устинова, Пьера Лакотта, Джона Тараса, Сьюзен Фарелл.

В этом фильме Владимир Васильев рассказывает о том, как он, мальчик из рабочей семьи, впервые прикоснулся к удивительному миру балета. Он вспоминает о своём первом педагоге Елене Романовне Россе, о первых годах учебы в хореографическом училище, о педагогах Большого театра - Михаиле Габовиче, Ольге Лепешинской, Галине Улановой, Вячеславе Голубине, Елизавете Гердт, Алексее Ермолаеве. В фильме в ключены фрагменты балетов с участием танцовщиков Большого театра, записей уроков в хореографическом училище.

Фильм первый

Творчество Владимира Васильева совпало с двумя лучшими эпохами Большого балета - эпохой Л. Лавровского и эпохой Ю. Григоровича. Он пришёл в театр, когда великий создатель "Ромео и Джульетты" Леонид Лавровский возглавлял балет Большого театра. Именно эпоха Лавровского, "эпоха драмбалета", как назвали её историки, поставила Большой балет на те позиции в мире, которые он занимает вот уже несколько десятилетий.

Фильм второй.

Леонид Лавровский отличался удивительным качеством - он в те сложные времена не был диктатором. Вместе с ним создавали свои великие полотна хореографы Р. Захаров, В. Вайнонен, В. Чабукиани, А. Мессерер, К. Голейзовский, Л. Якобсон. Со всеми В. Васильев встречался в своём творчестве. Рассказ Васильева дополняет панорама хроники - фрагменты балетов и репетиций великих мастеров, которые сохранила для истории лишь кинопленка.

Фильм третий

Балетные штампы - это то, что губит искусство балета. Музыкальные штампы наносят вред не только музыке, но и нарушают смысл балетного языка. Юрий Григорович был тем, кто объявил непримиримую войну балетным штампам, в том числе и музыкальным. С его приходом в Большой театр пришла новая эстетика, новый балетный язык, новая эпоха. Он поставил балеты "Щелкунчик", "Спартак", "Иван Грозный", "Ромео и Джульетта", "Легенда о любви", "Золотой век". На гастроли за границу с Григоровичем балетная труппа Большого выезжала 96 раз. Особое место занимает балет "Спартак". Образ Спартака Васильева встал в тот же ряд бессмертных творений в балете, что и Джульетта Галины Улановой, Лебедь Анны Павловой. Владимир Васильев называет годы работы с Юрием Григоровичем лучшими страницами своей биографии. Сохранились записи спектаклей и фрагментов репетиций, которые могут дать представление о той удивительной атмосфере, в которой создавались балеты Григоровича.

Фильм четвертый

Краткая биография

Владимир Васильев — выдающийся танцор, поражавший артистичностью и техничностью исполнения не одно поколение зрителей. Кроме того, Владимир Викторович является членом Российской академии искусств и Международной творческой академии. Однако мало кто знает, что творческое наследие балетного гения не ограничивается танцами.

Владимир Васильев родился в Москве 18 апреля 1940 года. Отец будущей звезды, Виктор Иванович, работал шофером. Мать, Татьяна Яковлевна, трудилась руководителем отдела сбыта на войлочной фабрике.
В семь лет мальчик случайно попал на занятия танцевального клуба в Доме пионеров. Хореограф Елена Россе, занимавшаяся с детьми, сразу обратила внимание на талант маленького Володи и пригласила мальчика заниматься. Так, уже спустя год, Владимир Васильев впервые вышел на сцену Большого театра с украинским и русским танцами.

Творческая биография Владимира Васильева продолжилась в стенах Московского хореографического училища. Преподаватели отмечали не только несомненный талант Владимира, но и актерские способности: юноша, помимо идеального технического исполнения, вкладывал в танец эмоции, экспрессию, с легкостью перевоплощаясь в героев постановок как настоящий артист.
В 1958-м Васильев, окончив обучение, начал служить в Большом театре, став официальным членом балетной труппы. Поначалу Владимиру Викторовичу доставались характерные роли: в «Русалке» танцор исполнял цыганский танец, в «Демоне» - лезгинку. Но вскоре на начинающего танцора обратила внимание неподражаемая Галина Уланова, предложив Васильеву партию в классической балетной постановке «Шопениана». То была не просто партия, а дуэт с самой Улановой. После этого Галина Сергеевна останется другом и наставником Владимира Васильева.

Обратил внимание на Васильева и Юрий Григорович, театральный балетмейстер. Владимир показался Григоровичу весьма перспективным танцовщиком. Вскоре Васильев получил главную партию в балете «Каменный цветок». Эта постановка подарила танцору первых поклонников и поклонниц, не чуждых искусству. Вслед за этим Владимир Викторович исполнил главные партии в «Золушке» (партия принца), «Дон Кихоте» (Базиль), «Жизели» (партия Альберта) и «Ромео и Джульетте» (юного Ромео).
Долгие 30 лет Владимир Васильев отдал сцене Большого. С 1958-й по 1988-й танцор числился ведущим балетным солистом театра. Балерина Екатерина Максимова, жена Владимира Васильева, стала постоянной партнершей талантливого балеруна.

Танцевальные успехи Васильева увидели не только стены родного Большого театра. Танцор побывал с гастролями в парижском Гранд-опера, итальянском театре Ла Скала, нью-йоркской Метрополитен опере, лондонском Ковент-гардене.
В 1988-м Владимир Васильев и его бессменная партнерша и жена Екатерина Максимова ушли из Большого. Причиной стал творческий спор с Юрием Григоровичем. Владимир Викторович продолжил творческую карьеру как худрук Государственного академического Большого театра, эта должность останется у танцора до 2000 года.

В 1990-х годах Васильев работал над постановками «Тахир и Зухра», «О, Моцарт! Моцарт...», «Травиата», «Хованщина», «Аида», «Золушка». После некоторого перерыва, в 2010-м, Васильев представил балет «Красный мак» в Красноярске. 2011-й отмечен постановкой балета «Балда» для детей.

В 2014-м Васильеву выпала честь лично выступить в балете «Первый бал Наташи Ростовой». Эта мини-постановка готовилась специально для концерта по поводу открытия сочинских Олимпийских игр. Владимиру Викторовичу досталась партия Ильи Андреевича Ростова. В том же году Васильев представил на суд зрителей проект по произведениям Виктора Астафьева. Постановка состояла из шести танцевальных миниатюр.
В 2015 году, в честь 75-летнего юбилея танцора, прошла премьера балетного спектакля «Donna nobis pasem” на музыку Баха. Юбиляр выступил как постановщик балета, партии же исполнили танцоры Татарского академического театра имени Мусы Джалиля.

Васильев, Плисецкая. "Дон Кихот"

Васильев, Максимова. "Дон Кихот"

Васильев, Лиепа. "Спартак"

Владимир Васильев - педагог, хореограф, балетмейстер, народный артист СССР, обладатель премии Нижинского как "лучший танцовщик мира".

Уйдя со сцены, как положено балетному артисту, в возрасте около 40 лет, Владимир Васильев продолжал танцевать, и был востребован на лучших сценах мира. И не только как танцовщик, но и как замечательный балетмейстер. С годами его многогранная личность раскрылась с других, самых неожиданных сторон.

"Какие бы работы художник ни делал, он все пропускает через себя ", - так Владимир Васильев говорит о творениях всех творческих людей разных профессий. Его постановка си-минорной мессы Баха на сцене Татарского академического театра оперы и балета им. М. Джалиля - это грандиозное действо, в котором участвуют балетная и оперная труппы, стала осуществлением давней заветной мечты Васильева.

"Этапной" ролью Владимира Васильева , оказавшей наибольшее влияние на зрителя, на поколение, на балетное искусство в целом, стал Спартак. В исполнении Васильева он не был глыбой, легендой, Спартак был человек ранимый, сомневающийся. Рассказывая о своем опыте работы в качестве балетмейстера и хореографа.

"Мне хочется что-нибудь сделать только тогда, когда я вижу музыку: ее реальное пластическое воплощение, ее выражение в свете, в цвете, в отношениях людей. После того, как я услышал первый вальс, я сразу понял: это попадание абсолютно в десятку! Гаврилин и Чехов слились для меня в едином аккорде", - так Владимир Викторович вспоминает работу над балетом "Анюта", завоевавшем немало призов на международных кинофестивалях.

С Ленинградским телевидением и с режиссером Александром Белинским - человеком, придумавшим жанр телевизионного балета, - связана огромная часть творческой биографии Васильева . Здесь же, в салоне исторической фотографии им. Карла Буллы состоялась первая выставка Васильева-живописца, и всякий раз, когда он приходит сюда, возникаю т воспоминания о людях, с которыми он встречался и которые ему дороги. Один из них - Савелий Ямщиков. Благодаря ему Васильев полюбил живопись, и она уже давно занимает особое место в его жизни.

"Надо любить свое дело, и тогда место, в котором ты будешь прилагать свои усилия, совершенно не имеет значения" .

Владимира Васильева можно назвать "человеком мира". Он вспоминает первые поездки в Америку, в Японию, поездку во Францию, ставшую настоящим свадебным путешествием его и Екатерины Максимовой. Так совпало, что на второй день после свадьбы они поехали в Париж представлять советско-французский фильм "СССР с открытым сердцем", в котором сыграли главные роли.

На вопрос, в какой стране он мог бы жить, если не в России, Васильев всегда отвечает - в Италии, в Риме. Первая встреча Владимира Викторовича с Италией состоялась в 1968, тогда известную балетную пару пригласил на постановку "Жизели" на сцене Римской оперы известный балетмейстер Жарко Пребил. Васильев до сих пор помнит забавный случай, как перед премьерой к нему в грим-уборную зашел председатель местного общества клакеров и попытался "договориться", за что был выгнан из гримерки. И без сговора Максимову и Васильева ждал феноменальный успех . Римская опера - начало их любви к Италии.

"Меня пугает однообразие. Я не могу постоянно играть одни и те же роли, постоянно заниматься только одним делом" , - так объясняет Владимир Васильев тягу к разным видам занятий: к живописи, к поэзии. В последние годы Владимир Викторович активно занимается общественной деятельностью, и есть особая должность, которой он дорожит - должность президента Фонда имени Галины Улановой. С большой любовью Васильев говорит о легендарной балерине. Для него она - пример тех великих людей, у которых внутренняя наполненность значительно выше внешнего выражения. Владимир Викторович вспоминает о Большом театре, который был его домом на протяжении более пятидесяти лет, об увольнении… А на вынужденный уход из театра после пятилетней службы в качестве директора и художественного руководителя он ответил стихотворением:

Я думал, на мою любовь

Ответить ненависть не сможет,

И совесть недруга загложет,

И не испортит он мне кровь.

Да, так я думал... А на деле

Любовь и ненависть слились,

И с упоеньем принялись

Терзать и душу мне и тело.

Пресс-служба телеканала "Россия К"

Светлана.

Светлана.

Иван. (Смеется.)

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван. Спасибо.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана. Сколько тебе лет было?

Иван. Семь лет.

Светлана. А как ты понял, что это твое?

Иван.

Светлана. Так ты любишь поспать?

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана. А сейчас какие нужны герои?

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван. Да.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана. А детей ты хочешь?

Иван. Да, очень.

Светлана.

Иван. Конечно. Всему свое время.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван.

Светлана.

Иван. С удовольствием.

Светлана.

Иван.

Факты об Иване Васильеве:

I)&&(eternalSubpageStart

Танцовщик Иван Васильев Светлане Бондарчук: "Мне есть ради кого "дергаться в колготках"

Иван Васильев меняет профессию. Иван Васильев женился. Иван Васильев готов сказать "нет" президенту России ради домашних котлет... Прославленный артист балета, звезда Михайловского и Большого театров Иван Васильев рассказал главному редактору журнала HELLO! Светлане Бондарчук о недавней свадьбе с Марией Виноградовой, состоявшейся 6 июня в Москве, новом витке в карьере - в мае Иван дебютировал как хореограф, представив в концертном зале "Барвиха Luxury Village" свой первый спектакль "Балет №1" - а также вспомнил любопытные истории из своего балетного прошлого.

Иван Васильев и Светлана Бондарчук во время интервью в ресторане "Vаниль"

Светлана. Думаю, что даже те, кто не так хорошо знаком с балетом и не видел Ивана Васильева на сцене, запомнили его на церемонии открытия Олимпиады в Сочи, в той части шоу, где разыгрывалась сцена первого бала Наташи Ростовой. Красивый молодой человек с романтическими кудрями в эффектном гусарском кителе исполнил несколько прыжков - невероятных полетных прыжков, от которых просто захватывало дух.

Мне довелось не раз видеть дуэт Ивана Васильева с балериной Натальей Осиповой на сцене Большого - это всегда производило громадное впечатление. А однажды получилось так, что я оказалась в эпицентре... не хочу сказать скандала, но Наташа и Иван тогда действительно нас потрясли. Представьте, HELLO! проводит фотосъемку в Михайловском театре и неожиданно мы узнаем, что Наталья Осипова и Иван Васильев подписали контракт с Михайловским театром. Невероятно: звезды главной сцены страны "сбежали" в Петербург. Причем даже не в Мариинку. Буквально через полчаса информация распространилась по всем информагентствам, вечером об этом рассказывали в новостях по центральным каналам. Но мы узнали об этом первыми!

Сегодня Ивану, к счастью, ничто не мешает танцевать и в Михайловском театре, и в Большом (теперь он здесь guest star - "приглашенная звезда"). Недавно Иван дебютировал с собственной хореографией: в "Барвиха Luxury Village" представил свой первый проект - "Балет №1". Уверена, что это было не последнее представление. В спектакле участвовали звезды Большого, но могу сказать точно, что в тот вечер самые пристальные взгляды были направлены на балерину Марию Виноградову. Многим уже тогда было известно, что они с Иваном Васильевым помолвлены. А сейчас мне приятно сообщить читателям HELLO!, что в минувшую субботу Иван и Мария поженились, с чем я их искренне поздравляю.

Светлана. Иван, мы познакомились с тобой, если не ошибаюсь, лет семь назад. Это было в баре Чапурина. Было очень весело. Мы даже выпивали, я помню.

Иван. (Смеется.)

Светлана. У меня тогда было не так много знакомых из мира балета, и для меня стало открытием, что вы, балетные люди, такие вполне земные и ничто человеческое вам не чуждо. Можете и повеселиться, и потанцевать. У тебя, на мой взгляд, прекрасное чувство юмора, и, собственно, к чему я это веду: я хотела бы, чтобы ты повторил для читателей HELLO! ту потрясающую историю, связанную с Олимпиадой, которую однажды уже рассказывал мне.

Иван. Да, это был действительно забавный случай. Дело в том, что во время подготовки к этой церемонии я полторы недели безвылазно провел в Сочи. Меня не выпускали в Москву даже на один день, хотя я всеми силами туда рвался. Понятно, что после церемонии открытия я первым делом кинулся в отель, схватил чемодан, сел в такси, чтобы поскорее попасть в аэропорт, а оттуда в Москву. Потому что в Москве меня уже ждала Маша с котлетками из индейки с перчиком, которые она приготовила и даже выслала мне фотки по Viber. И вот я в машине еду, и вдруг - бам! - звонок: "Ваня, Владимир Владимирович завтра всех собирает. Вы должны быть". Я говорю: "Не, я не могу, у меня самолет!" - "Но это же Владимир Владимирович..." И тут я выдаю: "Ну, может быть, он сможет со мной в Москве встретиться?" - "Ваня, мне довольно неловко будет сказать об этом Путину". Ну, неловко, значит, упс! И я повесил трубку. Едем дальше. Десять секунд проходит, и вдруг начинается: мне позвонили все, кто только мог. Мне, наконец, позвонила Маша: "Ваня, ну ладно, котлеты подождут, ну оставайся уже". В общем, я попросил развернуть машину и задержался еще на день.

Светлана. Значит, любовь для тебя - самое важное. Любовь к домашним котлетам. (Смеется.)

Иван. Да, Маша про меня шутит: "Вот за что ты меня любишь - за котлеты".

Светлана. Она действительно так хорошо готовит?

Иван. Моя жена прекрасно готовит все: от элементарной гречки с грибами до супа "Том Ям". Вообще, она меня балует жутко. Я такой разбалованный благодаря ей и жутко привередливый. Мне нужно только все самое вкусное. (Cмеется.)

Светлана. На днях вы с Машей поженились, еще раз поздравляю вас!

Иван. Спасибо.

Светлана. Но месяцем раньше произошло еще одно немаловажное для тебя событие: ты дебютировал как хореограф. Это была действительно такая давняя мечта?

Иван. Можно сказать, что мечта детства. Потому что, будучи 12-летним подростком, я уже знал, что обязательно буду ставить. Сейчас у меня такой этап в карьере: я станцевал очень много из того, что задумывал, и теперь мне нужно двигаться дальше. Мне хочется не просто танцевать, мне хочется создавать что-то новое, интересное. В этом проекте "Балет №1" я собрал лучших артистов Большого: Дениса Савина, Кристину Кретову, Анну Окуневу, Александра Смольянинова... Я видел на репетициях, что они действительно увлечены процессом, что они хотят работать, открыты для любой моей самой безумной идеи. (Смеется.)

Светлана. Если это была твоя давняя мечта, наверняка был кто-то, кто подтолкнул тебя к этому решению, помог сделать шаг?

Иван. Маша, за что я ей очень благодарен. Я такой человек, у меня всегда куча планов возникает в голове. Я могу ими болеть бесконечно. Ходить по квартире до трех часов ночи, придумывать что-то, обдумывать, говорить: "Хочу, хочу, хочу". И в какой-то момент Маша мне просто сказала: "Хочешь? Давай!" Вот, понимаешь, мне нужно было услышать эти слова от родного человека: "Давай". Нужен был этот выстрел "на старт", чтобы я побежал. И теперь я буду бежать, пока не достигну красного флажка на высокой горе.

Светлана. Надо Машу предупредить, чтобы она все-таки берегла тебя. (Смеется.)

Иван. Она теперь сама мучится оттого, что я иногда вскакиваю среди ночи: у меня вдохновение. Я начинаю придумывать новую хореографию, блуждаю по квартире, оказываюсь внезапно на кухне. Сам не понимаю, как там оказался... (Смеется.) Приходит Маша на кухню. Свет выключен, я стою в темноте, как-то там дрыгаюсь... (Смеется.) Она смотрит: "Ваня..."

Светлана. Создается впечатление, Иван, что ты не ищешь легких путей. У тебя прекрасная карьера танцовщика, и вдруг ты вступаешь на путь неизведанного для тебя - хореографии. Танцуешь в Большом - неожиданно переходишь в Михайловский театр.

Иван. Ты права. Когда мне становится слишком комфортно, мне хочется все поменять и начать сначала. Уйти из Большого, где я мог годами танцевать Спартака, Дон Кихота и прочее, и пойти в театр, который тогда не так еще звучал, как сейчас, и в нем по-новому расти.

Светлана. Твой папа, военный, видимо, тоже не искал легких путей, когда отдал тебя в балет. Для мужчины отдать сына в балет - это, согласись, немного необычно. Тем более если сам он не связан с этим искусством. Как так получилось?

Иван. Меня было сложно не отдать, потому что, вообще-то, я с четырех лет танцевал в народном ансамбле в Днепропетровске, куда мы переехали из Приморского края, где я родился. А потом, впервые увидев балет, я заявил, что хочу заниматься только балетом.

Светлана. Сколько тебе лет было?

Иван. Семь лет.

Светлана. А как ты понял, что это твое?

Иван. Не знаю, меня как будто ведет что-то по жизни. Как будто что-то внутри сидит и толкает меня в нужную сторону. А я считаю, что пошел в нужную сторону: я занимаюсь любимым делом. Иду на работу не из-под палки, а с удовольствием. Только если не нужно вставать ради нее в семь утра. (Смеется.)

Светлана. Так ты любишь поспать?

Иван. Для меня это необходимая вещь - выспаться. Я люблю много спать. Все театры с этим мучатся. Но мой нынешний статус в балете позволяет мне просить поздние репетиции.

Светлана. В хореографическом училище ты сразу стал выделяться?

Иван. Выделялся я всегда характером. У меня характер лидера: стремлюсь быть лучшим во всем, за что берусь. А вот педагоги мои, наоборот, сомневались. Преподаватель из ансамбля народного танца говорил: "Ну куда ему в балет? Посмотрите, у него короткие ножки, маленькие, толстенькие..." Время показало, что он был неправ.

Светлана. Абсолютно. В корне. Но все-таки есть определенные физические стандарты. Получается, что ты разрушаешь стереотипы?

Иван. Стандарты все относительные. Если сравнивать меня с сегодняшними длинноногими принцами, то да, я вне стандартов. Но если смотреть чуть шире или чуть дальше, в прошлое, - то нет. Владимир Васильев не высок, у Рудольфа Нуриева ноги были не самыми длинными.

Светлана. Ты мне больше всех напоминаешь Нуриева.

Иван. Спасибо. Это мой любимый танцовщик.

Светлана. Но, когда ты начинал, все, наверное, скорее, сравнивали тебя с Васильевым? Может быть, даже думали, что ты его родственник?

Иван. Да, очень много было вопросов. Тем более что мой папа - полный тезка Владимира Викторовича Васильева. Однажды мне позвонили с какого-то конкурса и спросили: "Иван, сможете ли вы принять участие в нашем гала-концерте?" Я ответил: "К сожалению, не смогу". - "А папа ваш сможет приехать к нам, посидеть в жюри?" Я ответил: "Конечно, сможет. Но он будет оценивать только строевой шаг".

Светлана. Тебе досталась, можно сказать, по наследству коронная партия Васильева - Спартак. Ваши Спартаки похожи?

Иван. Нет, мы абсолютно разные Спартаки. Он - Спартак, который нужен был тому времени: величайший и благородный герой.

Светлана. А сейчас какие нужны герои?

Иван. Мой Спартак, на мой взгляд, более приземленный, более человечный. Как говорят, жизненный. Но, конечно же, Владимир Викторович в этой партии на меня всегда производил впечатление колоссальное. Повторить его невозможно. Вообще, копировать артистов такого масштаба, как Васильев, Лавровский, Владимиров, Нуриев, невозможно. И ошибается тот, кто к этому стремится. Нужно создавать свое.

Светлана. Но вот я могу сказать точно, что вас объединяет с Васильевым, - ярко выраженная мужская харизма. Хотя ведь в представлении обывателя артист балета - это, скажем прямо, не очень мужская профессия. Ну, есть же определенные стереотипы? В отношении актеров они тоже существуют. Но у тебя этого нет вовсе.

Иван. На самом деле в балетном мире очень много настоящих мужиков. (Смеется.) И мы порой смеемся над собой: ну что за профессию мы выбрали - ресницы красим, колготки надеваем. Очень любим поржать над этим. Потому что есть балеты - так называемая голубая классика вроде "Жизели", "Сильфиды", где вся драматургия укладывается в простую схему: влюбился - поклялся - женился. Или влюбился - поклялся - все умерли. Там просто удовольствие поржать над колготками. Хотя в то же время это искусство, это сказка. И мы находимся внутри этой сказки.

Светлана. Иван, вы же сейчас с Машей много танцуете вместе?

Иван. Да, мы много где танцуем: в "Жизели", "Сильфиде", "Спартаке" и "Иване Грозном".

Светлана. Скажи, а ты собственник? Ревнивый мужчина?

Иван. Да.

Светлана. Например, если твоя жена будет танцевать с другим партнером?

Иван. Это абсолютно нормально. Это театр. И если я буду танцевать с другой партнершей, не сомневаюсь, что Маша это спокойно переживет. Я танцую во всех театрах мира, с разными балеринами разных национальностей. Это просто наша профессия.

Светлана. А как же эти близкие контакты в балете? Все эти поддержки...

Иван. Ну, мы так воспитаны. Мы уже в детстве танцуем дуэтный танец. Мы берем девочек за ноги, чтобы поднять. Они не воспринимают это как приставание. (Смеется.)

Светлана. Объясни мне: вот каково это - танцевать с любимой женщиной? Это, с одной стороны, наверное, проще, а с другой...

Иван. Более ответственно. Это двойная нагрузка на нервы. Я не прощу себе никогда, если уроню свою вторую половинку. (Смеется.) Хотя, слава богу, я еще никого не ронял.

Светлана. Я знаю, что ты - один из самых высокооплачиваемых артистов балета в мире. Но вот сейчас, когда у тебя появилась семья, твои финансовые запросы, наверное, должны еще возрасти? Насколько денежная сторона вопроса является для тебя определяющей?

Иван. Я никогда не отталкивался от количества нулей в гонорарах. И не собираюсь этого делать впредь. Для меня в приоритете творчество. Если я заинтересован в работе, не имеет значения, сколько мне за нее заплатят. Если говорить конкретно о хореографии, главное для меня как для хореографа - создавать новое. Вот это моя цель сейчас.

Светлана. А детей ты хочешь?

Иван. Да, очень.

Светлана. А как же карьера Марии. Она готова?

Иван. Конечно. Всему свое время.

Светлана. Будет ли у вас свадебное путешествие?

Иван. К сожалению, у нас только отпуск две недели. Собираемся поехать в Дубай в августе.

Светлана. Не надо, это ужас. Там очень жарко в это время.

Иван. Поздно, все. Мы едем туда уже. Потому что прошлый отпуск мы провели на Маврикии и там было холодно. Этим летом я решил поехать туда, где сто процентов будет очень жарко.

Светлана Бондарчук и Иван Васильев Светлана. Иван, хочу спросить тебя: вот что для тебя самое главное в жизни? Что на первом месте?

Иван. Мои любимые. Живу для семьи в принципе. Если бы у меня не было семьи, моей любимой женщины, мамы, брата, бабушки, я не знаю, что бы я делал... Жить для себя? Вообще этого не понимаю. Я творчеством занимаюсь не для себя и танцую не для себя. У меня есть семья, у меня есть тыл, мне есть куда вернуться, есть те, ради кого я уезжаю на край света, дергаюсь в колготках, потею, потом не сплю в самолете. Все только для них.

Светлана. Спасибо, Иван. Ты знаешь, о чем я подумала: а пригласи меня как-нибудь на свою репетицию?

Иван. С удовольствием.

Светлана. Когда ты будешь сам ставить. Мне очень интересно, как это происходит, честно.

Иван. С удовольствием. Хотя в эти моменты я немного похож на сумасшедшего. Но мне это нравится.

Факты об Иване Васильеве:

Танцовщик Иван Васильев родился в селе Тавричанка в Приморском крае в семье военного. В 2006-м окончил Белорусский хореографический колледж и в этом же году стал солистом Большого театра в Москве. Через год после поступления ему уже доверили главную партию в балете "Спартак" Юрия Григоровича.

В 2009-м Иван участвовал в программе "Короли танца" наряду с пятью другими лучшими танцовщиками мира. В 2012-м он стал приглашенным солистом Американского театра балета, а годом раньше перешел из Большого театра в труппу Михайловского в Петербурге.

Сейчас Иван Васильев танцует и в Михайловском театре, и в Большом в качестве приглашенного солиста. В этом году в Большом он впервые выступил в главной партии в балете "Иван Грозный".

Дуэт Ивана Васильева и балерины Натальи Осиповой на протяжении нескольких лет был одним из самых громких в балетном мире. Несмотря на то что судьба развела артистов в разные стороны, они продолжают часто выступать вместе.

Иван Васильев и солистка Большого театра Мария Виноградова поженились 6 июня этого года. Два с половиной года назад они впервые танцевали вместе в балете "Спартак" и с тех пор так вместе и танцуют: на сцене и в жизни.

График Ивана Васильева расписан на месяцы вперед, уже сегодня можно сказать, где его можно увидеть на сцене в будущем сезоне. 26 сентяб-ря танцовщик примет участие в гала-концерте Kremlin Gala "Звезды балета XXI века" в Государственном Кремлевском дворце, ежегодном событии, проводимом Фондом В. Винокура в поддержку культуры и искусства. Иван представит фрагмент из балета "Шахерезада" в дуэте с Марией Виноградовой, а также собственный хореографический номер на музыку Макса Рихтера, который исполнит вместе с солистом Большого театра Денисом Савиным.