Сочинение

Желание увидеть дальние страны, на время покинуть петербургский свет не были единственными причинами, по которым Гончаров, не раздумывая, хотел отправиться в трудное и опасное путешествие. Тоска по вдохновенному творческому труду, сознание бесполезно гибнущих сил и способностей, стремление обогатить себя новыми впечатлениями, описать их в очерках - вот что было главной причиной того, что Гончаров решил отправиться в кругосветное путешествие на фрегате «Паллада».

Друзья начали хлопотать за Гончарова. Аполлон Майков поговорил «с кем следует», и разрешение было дано. В сознание друзей писателя никак не укладывалось, как это Гончаров, человек, привыкший к домашнему уюту, малоподвижный, прозванный в салоне Майковых де-Лень, вдруг отправляется в кругосветное путешествие. Но когда все было решено, начались сомнения и у Гончарова. «Куда это? Что я затеял?» И на лицах других мне страшно было читать эти вопросы. Участие пугало меня. Я с тоской смотрел, как пустела моя квартира, как из нее понесли мебель, письменный стол, покойное кресло, диван. Покинуть все это, променять на что?»

Это не были сомнения человека ленивого по натуре, флегматичного, не способного к решительным действиям… Ко времени, когда Гончаров собрался совершить кругосветное путешествие, ему было уже 40 лет. Многие из друзей говорили о нем, как о человеке со счастливой судьбой. А так ли это было? Правда, детские годы не были омрачены ничем. Дом - полная чаша. Мать и особенно Трегубов баловали, ни в чем не отказывали. Пансион Гончаров вспоминает тоже с удовольствием… Коммерческое училище… О нем и вспоминать не хочется.

Но зато были годы в университете. Потом служба. Чиновник департамента внешней торговли. Любимое деле - литература - не давало средств к существованию, Нужно было служить, отдавая литературной работы лишь свободное от службы время. Не сложилась семейная жизнь, к сорока годам Гончаров был по-прежнему одинок.

Не утихала боль тяжелой утраты - смерти матери, Авдотьи Матвеевны. «Ни о чем и ни о ком у меня мысль так не светла, как о ней», - писал Гончаров сестре. «Она была решительно умнее всех женщин, каких я знаю», - писал он брату. И вот предложение совершить кругосветное путешествие.

«Я полагаю, - писал Гончаров в одном из писем, - что если б я запасся всеми впечатлениями такого путешествия, то, может быть, прожил бы остаток жизни повеселее… Все удивились, что я мог решиться на такой дальний и опасный путь - я, такой ленивый, избалованный! Кто меня знает, тот не удивится этой решимости. Внезапные перемены составляют мой характер, я никогда не бываю одинаков двух недель сряду, а если наружно и кажусь постоянен и верен своим привычкам и склонностям, так это от неподвижности форм, в которых заключена моя жизнь…» Мысль об участии в кругосветном путешествии коренным образом меняла весь строй жизни Гончарова, вызывала страх перед бурями, морской болезнью, тропическим зноем. И понятны внутренняя борьба, колебания Гончарова. Даже окончательно свыкнувшись с мыслью о предстоящем путешествии, Гончаров думает в случае чего вернуться из Англии. Но выбор сделан. Цель путешествия для Гончарова ясна: разобраться в массе «великих впечатлений», которые ожидают его, и верно, «безо всякой лжи» поведать их читателям. Гончаров считал, что путешествие «без идеи» - только забава: «Да, путешествовать с наслаждением и пользой, - писал он в одном из первых своих очерков, позднее составивших объемистую двухтомную книгу, - значит пожить в стране и хоть немного слить свою жизнь с жизнью народа, который хочешь узнать; тут непременно проведешь параллель, которая и есть искомый результат путешествия. Это вглядывание, вдумывание в чужую жизнь, в жизнь ли целого народа или одного человека, отдельно, дает наблюдателю такой общечеловеческий и частный урок, какого ни в книгах, ни в каких школах не отыщешь».

9 сентября 1852 года было получено «высочайшее соизволение на командирование столоначальника департамента внешней торговли Министерства финансов коллежского асессора Гончарова к исправлению должности секретаря при адмирале Е. В. Путятине, отправляющемся на фрегате «Паллада» 1 в экспедицию для обозрения североамериканских колоний».

В конце сентября «Паллада» вышла на Кронштадтский рейд. Гончаров несколько раз ездит в Кронштадт, готовый отплыть, но ремонт фрегата еще не закончен - и отправление откладывалось. Гончаров знакомится с городом. Кронштадт живет напряженной жизнью военно-морского порта. На улицах и набережных редко можно встретить человека в штатском. С песнями проходят колонны моряков. На рейде стоят парусные суда, среди них фрегат «Паллада».

Интересна история фрегата. Построен он был в 1832 году на Охтинской верфи. Первым командиром «Паллады» был в будущем прославленный флотоводец - адмирал Павел Степанович Нахимов, тогда еще молодой офицер, показавший себя смелым, инициативным и решительным командиром.

Но вот последние приготовления к отплытию закончены. Гончаров стоял на палубе, с тоской смотрел на берег. Что ждет его впереди?

7 октября 1852 года фрегат «Паллада» вышел с Кронштадтского рейда в кругосветное путешествие. Первый этап плавания - от Кронштадта до берегов Англии - был для Гончарова особенно тяжелым. Это было «обручение» с морем. Поход по северным морям осенью, да еще на паруснике, был нелегким делом и для бывалых моряков. По роду своей службы на корабле Гончаров не общался с командой, но сочувствовал нелегкой участи матросов, которые часто рисковали жизнью в борьбе со стихией. В письмах к друзьям Гончаров рассказывал о тяжелых условиях жизни матросов, о жестокости и произволе офицеров.

Среди офицеров на «Палладе» были и прогрессивно настроенные, воспитанные на лучших традициях русского флота, культурные и гуманные люди. I? их числу принадлежали командир корабля И. С. Ункопский - замечательный моряк, воспитанник адмирала М. П. Лазарева, старший офицер корабля потомственный моряк И. И. Бутаков.

Особенным уважением Гончарова пользовались офицеры В. А. Римский-Корсаков (брат известного композитора) и К. Н. Посьет, отличавшийся широкой образованностью, гуманным отношением к подчиненным.

Описание нелегкой матросской службы, взаимоотношений матросов и офицеров - все это осталось в письмах Гончарова к друзьям. Ни одной строчки об этом цензура но разрешила бы напечатать. Поэтому так мало сказано о повседневной жизни матросов в гончаровских очерках. Но в том, что все-таки сказано в очерках о жизни «низших чинов», Гончаров подчеркивает трудолюбие, находчивость и удивительное спокойствие матросов. «Все отскакивает от этого спокойствия, - замечает писатель, - кроме одного ничем не сокрушимого стремления к своему долгу - к работе, г; смерти, если нужно».

Особенно тепло и проникновенно рассказывает Гончаров о Фадееве - трудолюбивом и находчивом матросе из крестьян. В нем все напоминает Гончарову о далекой и близкой сердцу России. «Он внес на чужие берега, - замечает Гончаров, - свой костромской элемент и не разбавил его ни каплей чужого».

Много лет спустя Гончаров рассказал Анатолию Федоровичу Кони - сыну друга своей молодости, известному судебному деятелю - несколько случаев из пребывания русских моряков за границей, не вошедших в очерки «Фрегат «Паллада». А. Ф. Кони вспоминает: «Живая наблюдательность искрилась в них; нежная любовь к русскому человеку и глубокое понимание его милых и оригинальных свойств проникали их. Особенно помнится мне его рассказ о наших матросиках, которые покатывались со смеху, указывая пальцами на голые колени двух неподвижно стоявших у одного из дворцов часовых в шотландском костюме, красных от гнева, но покорных дисциплине. «Что вы тут делаете, - спросил их Гончаров, - чему смеетесь?» - «Да ты посмотри, ваше благородие, королева-то им штаноз не дала!» Или другой рассказ о том, как в окрестностях Капштадта, подойдя к кучке матросов, что-то любопытно разглядывавших, он увидел на ладони одного из них огромного скорпиона, тщетно силившегося пробить ядовитым хвостом толстый, сплошной мозоль на ладони руки, привыкшей лазить по вантам. «Что ты? брось! брось! - воскликнул Гончаров. - Он тебя до смерти укусит!» - «Укусит? - недоверчиво спросил матрос, презрительно скосив глаза на скорпиона. - Этакая-то сволочь?! Тьфу!» -и он бросил скорпиона на землю и раздавил его необутой для прохлады ногой».
Жизнь на фрегате, этом «уголке России», текла размеренно и неторопливо. «В этом спокойствии, уединении от целого мира, в тепле и сиянии, фрегат принимает вид какой-то отдаленной степной русской деревни, - писал Гончаров. - Встанешь утром, ршкуда нз спеша, с полным равновесием в силах души, с отличным здоровьем, со свежей головой и аппетитом, выльешь иа себя несколько ведер воды прямо из океана и гуляешь, пьешь чай, потом сядешь за работу. Солнце уже высоко, жар палит: в деревне вы не пойдете в этот час ни рожь посмотреть, ни на гумно. Вы сидите под защитой маркизеи на балконе, и все прячется иод кров, даже птицы, только стрекозы отважно реют над колосьями. И мы прячемся под растянутым тентом, отворив настежь окна и двери кают. Ветерок чуть-чуть веет, ласково освежая лицо и открытую грудь. Матросы уже отобедали (они обедают рано, до полудни, как и в деревне, после утренних работ) и группами сидят или лежат между пушек. Иные шьют белье, платье, сапоги, тихо мурлыча песенку; с бака слышатся удары молотка по наковальне. Петухи поют и далеко разносятся их голос среди ясной тишины и безмятежности. Слышатся еще какие-то фантастические звуки, как будто отдаленный, едва уловимый ухом звон колоколов… Чуткое воображение, полное грез и ожиданий, создает среди безмолвия эти звуки, а на фоне синевы небес какие-то отдаленные образы…»

Русские моряки, где бы ни были, всегда помнили о Родине, ее обычаях и праздниках, ее песнях. Когда пришла масленица, фрегат находился в Атлантике. Стояла жаркая погода. Вспомнив обычай катания на льду,.стали ездить друг на друге. «Глядя, как забавляются, катаясь друг на друге, и молодые, и усачи с проседью,- замечает Гончаров, - расхохочешься этому естественному, национальному дурачеству: это лучше льняной бороды Нептуна и осыпанных мукой лиц…» Часто вечерами, под синим и ясным, но чужим небом звучала грустная, протяжная русская песня. В этой песне были и тоска по России, по дому, и неудовлетворенность поющих матросов своей тяжелой и бесправной жизнью.

За два с половиной года кругосветного путешествия фрегат посетил многие страны Европы и Азии. На парусном судне, устаревшем и отслужившем свой срок, прошел моря и океаны, испытал все тяготы кругосветного путешествия вместе со всем экипажем фрегата и Иван Александрович Гончаров. О том, что он видел, писатель рассказал в очерках, которые назвал так же, как назывался корабль, на котором он плыл - «Фрегат «Паллада».

Кругосветное путешествие Ивана Гончарова

Факультатив по истории.
Кругосветное путешествие Ивана Гончарова

Погожим осенним днем 1852 года весь светский Петербург торжественно провожал Ивана Александровича Гончарова в его первое кругосветное путешествие.

Сомнений ни у кого не оставалось - человек сошел с ума. Нормальные люди Финский залив-то не всегда переплыть решаются, а этот в открытый океан собрался. Еще вчера без слуги и пуговицы не умел застегнуть и вдруг пожалуйста - кругосветное плавание.

Гончарова искренне оплакивали. Он служил в министерстве финансов, обедал в «Hotel de France», написал роман и уж, конечно, не производил впечатления отважного мореплавателя, но никакие доводы, уговоры и страшилки в духе «как вы там будете ходить - качает?» на него не действовали.

В итоге, друзья махнули рукой и смирились. В лучшем случае их приятель сопьется. Ну, там же пресной воды в обрез, на корабле один ром поди хлещут.

Еще вчера без слуги и пуговицы не умел застегнуть и вдруг - кругосветка

Гончаров среди офицеров фрегата «Паллады».

Иван Александрович легкомысленно посмеивался над нелепыми предрассудками дремучей интеллигенции и потирал ручки в предвкушении отплытия. Все детские мечты одна за другой оживали перед его глазами.

В своей жизни он всего добился сам: выбрал образование, окончил университет, поступил на службу.

Казалось бы, еще недавно, не имея средств на хороший гардероб, он шел в мае на свидание в теплом ватном пальто, а теперь уж совсем другое дело, теперь он - переводчик департамента внешней торговли, известный писатель, желанный гость литературных гостиных и, наконец, личный секретарь адмирала. Кругосветка - это вам не какой-то паршивый Париж. Индия, Африка, Китай - вот что его ждет!

Детские мечты Ивана Александровича одна за другой оживали перед глазами

Когда вся эта эйфория сменилась легкой паникой, отступать было поздно, и вот уже Гончаров на прекрасном фрегате плывет бог знает куда, демонстрируя чудеса беспомощности и бесполезности.

Умывается при помощи слуги, книги с полки сам достать не может (ибо они привязаны), в шторм боится промочить ноги. Ему кажется, что если корабль станет на мель, то можно и так доплыть, что каюта похожа на гроб, а команды матросам и вовсе - прелюбопытнейший шум.

«Зачем это зовут всех наверх?» - спросил я бежавшего мимо меня мичмана. «Свистят всех наверх, когда есть авральная работа», - сказал он второпях и исчез…

«Что это такое авральная работа?» - спросил я другого офицера. «Это когда свистят всех наверх», - отвечал он". А ведь и правда, зачем ему это все, меньше знаешь - крепче спишь, ей-богу.

Модель фрегата

Морской болезни у Гончарова не оказалось, но от сырости и холода так разболелись зубы, что немного поплавав, погуляв по палубе и внимательно полистав «Историю кораблекрушений» (добрые друзья знали, что в дорожку дать почитать) Гончаров понял, что он на такое не подписывался.

Ни о какой кругосветке речи уже не шло, единственное, о чем Иван Александрович мечтал, - это добраться до берега и поскорее вернуться домой. На самом же деле сложилось так, что он плавал более двух с половиной лет.

Он перетерпел холодные ветра, африканскую жару, нехватку провизии и пресной воды, вспышку холеры, тоску по дому, в конце концов.

Гончаров перетерпел холодные ветра, жару, нехватку провизии и воды

Когда их фрегат причалил к японским берегам, стало ясно - обратной дороги судно не выдержит, настолько корабль был убит штормами и ураганами.

И после этого кто-то еще говорит, что Гончаров Обломова списал с себя? Господи, да Обломов и ноги с дивана не спустил бы!

Автор - Оля Андреева

Вернувшись из Симбирска, Гончаров в доме у Майкова услышал разговор о намечавшемся кругосветном путешествии военного фрегата "Паллада". Ничего экстраординарного в этом событии не было: каждый год разные корабли уплывают, прибывают - ему какое дело! Но тут была деталь, которая раззадорила Гончарова. Дело в том, что сыну Майкова предложили плыть на фрегате в качестве секретаря начальника экспедиции адмирала Путятина, а тот отказался. Вот тут Гончаров и раззадорился, решив проситься на фрегат.

Это решение "принца Леня" породивиело много безобидного веселья:
- Браво, де Лень! Вы слышали? Наш де Лень отправляется в кругосветное путешествие! Какая артистическая шутка!
Но Гончаров вовсе не шутил. Он радовался от мысли, что побывает в Китае, Индии, переплывет океан, ступит на острова, где гуляют дикари, посмотрит на эти чудеса. К нему словно вернулась молодость с ее мечтами.

Несколько дней он бегал по городу- из учреждения в учреждение, и, наконец, встретился с адмиралом, который слыл человеком привередливым и капризным. Но Гончаров произвел на адмирала хорошее впечатление, и получил назначение секретарем на два года плавания. До отплытия фрегата оставалось 40 дней, за которые надо было сделать много дел.

Майковы очень переживали за Гончарова: вдруг погибнет он в бурю, или с"едят его дикари, или змея укусит. И как он привыкнет к стуже и тропической жаре? Как переварит пищу, приготовленную корабельным поваром? Как будет обходиться без книг и журнальных новинок?

И самого Гончарова иногда бросало в жар - не погорячился ли он? Но уже ничего нельзя было изменить.
Все было готово: документы, вещи и книги, друзья и приятели расцелованы. Наконец, 7 октября 1852 года корабль покинул Кронштадтскую гавань.

До Портсмута Гончаров плыл в адмиральской каюте, так как адмирал должен был присоединиться к ним в Портсмуте. Но Гончаров заранее переговорил с капитаном, что намеревается вернуться домой. Капитан не возражал, но решающее слово было за адмиралом. Адмирал свое согласие дал, но предупредил, что по прошествии времени Гончаров пожалеет об упущенной возможности повидать мир. Смешно, но вопрос был решен, кода Гончаров посмотрел на свой багаж - чемоданы, связки книг, ворох бумаг - и подумал о том, что со всем этим ему надо будет тащиться через всю Европу. И он решил, что легче плыть дальше вокруг света.

Кругосветное путешествие Гончарова, описанное им в произведении "Фрегат "Паллада", хочется верить, знакомо читателю, поэтому не буду останавливаться на нем подробно. Скажу одно - Гончаров был первым из наших писателей 19 века, которые трезво и нераболепно посмотрели на европейскую буржуазную цивилизацию.

Напомню еще, что фрегат посетил: остров Мадейра, мыс Доброй Надежды, Канскую колонию, Индийский и Тихий океаны, порты Анжер, Сингапур, Гонконг, прибыл в Нагасаки, Манилу, острова Батан и Гамильтон. Когда фрегат вошел в Императорскую гавань, Гончаров сухопутным путем отправился в Якутск и Иркутск, а в начале 1855 года вернулся в Петербург, где произошли едва ли самые судьбоносные для писателя события. О них и пойдет речь в дальнейшем.

Кругосветные путешествия в середине XIX века проводились прежде всего в связи с созданием и расширением колоний, разделом сфер влияния. Капиталистические страны Западной Европы и Северной Америки были заинтересованы в поставщиках сырья и рабов, в рынках сбыта. Мировой океан при отсутствии дешевых способов транспортировки грузов по суше превратился в основную магистраль международной торговли.

Россия отказалась от колониальной политики, заморских владений. Но как одна из крупнейших морских держав она стремилась налаживать дипломатические и торговые связи со странами, расположенными на разных континентах. Надо было вести наблюдения за общей ситуацией в Мировом океане. Наконец, один из путей из западных окраин страны на Дальний Восток шел через Балтийское и Черное моря в Атлантику, а оттуда в Индийский и Тихий океаны. Такой маршрут предстояло совершить фрегату Балтийского флота «Паллада».

Эту экспедицию по ее результатам можно сравнить с путешествием Чарлза Дарвина на корабле «Бигль». Речь идет тоже о дневниковых записях, но принадлежащих не ученому, а писателю: Ивану Александровичу Гончарову (1812–1891). Благодаря его путевым очеркам, составившим объемистую книгу, данная экспедиция остается в памяти потомков. Поколения читателей переживают ее вновь и вновь.

Для тех, кто знаком с творчеством, характером и образом жизни Гончарова, решение этого степенного и не чуждого лени писателя на пятом десятке жизни отправиться в долгое, почти трехгодичное плавание может показаться поступком сумасбродным или по меньшей мере странным. Словно герой его романа Обломов рискнул сменить мягкую кушетку на шаткую палубу парусника.

Он и сам признавался: «Все удивлялись, что я мог решиться на такой дальний и опасный путь – я такой ленивый, избалованный! Кто меня знает, тот не удивится такой решимости. Внезапные перемены составляют мой характер».

В детстве и в университете он всерьез интересовался естествознанием, историей географических открытий. И когда ему представилась возможность отправиться в дальнее плавание, он не раздумывал. Фрегат «Паллада» был флагманом эскадры, осуществлявшей, согласно официальной версии, поход к русским владениям в Америке. Но главная задача была иная: наладить торговые отношения с Японией.

Возглавлял экспедицию адмирал Н.В. Путятин. Гончаров был его секретарем, вел судовой журнал и был, можно сказать, летописцем похода. Со своими обязанностями он справлялся отлично.

Ну а как же с описанием экзотических стран, диковинных дикарей, чудес природы? Он откровенно признался, что его записи не смогут удовлетворить читателей, жаждущих чего-то необычайного: «Я сказал, что их нет, этих чудес; путешествия утратили чудесный характер. Я не сражался со львами и тиграми, не пробовал человеческого мяса».

И неожиданный пассаж: «Я уехал от чудес: в тропиках их нет. Там все одинаково, просто». По его мнению, наша русская природа дарит нам подлинное разнообразие и удивительную красоту, если только мы не разучились чувствовать и понимать это. «А позвольте спросить, – пишет он, – разве есть что-нибудь не прекрасное в природе? Нужно ли вам поэзии, ярких особенностей природы – не ходите за ними под тропики: рисуйте небо везде, где его увидите».

Гончаров умел увидеть необычайное в обычном; не изобретал парадоксы, стараясь ошеломить оригинальным суждением. Его сочинение увлекательно для тех, кому интересно путешествовать с остроумным, наблюдательным и проницательным спутником, не удовлетворяясь трафаретными восторгами и сведениями, почерпнутыми из туристических справочников.

Вот описание шторма: «Я постоял у шпиля, посмотрел, как море вдруг скроется из глаз совсем под фрегат и перед вами палуба стоит стоймя, то вдруг скроется палуба и вместо нее очутится стена воды, которая так и лезет на вас. Но не бойтесь: она сейчас опять спрячется, только держитесь обеими руками за что-нибудь. Оно красиво, но однообразно…

Скучное дело качка; все недовольны: нельзя как следует читать, писать, спать; видны только бледные страдальческие лица. Порядок дня и ночи нарушен…

Может быть, оно и поэзия, если смотреть с берега, но быть героем этого представления, которым природа время от времени угощает плавателя, право незанимательно. Сами посудите, что тут хорошего? Огромные холмы с белым гребнем, с воем толкая друг друга, встают, падают, опять встают, как будто толпа вдруг выпущенных на волю бешеных зверей дерется в остервенении, только брызги, как дым, поднимаются да стон носится в воздухе…

Сначала качка наводит с непривычки страх. Когда судно катится с вершины волны к ее подножию и переходит на другую волну, оно делает такой размах, что, кажется, сейчас рассыплется вдребезги; но когда убеждаешься, что этого не случится, тогда делается скучно, досадно, досада превращается в озлобление, а потом в уныние».

Правда, как выясняется, скучать долго ему не приходилось: его мотало и швыряло по каюте, катало по полу, било о стулья и стены. Только опытные моряки, да его денщик Фадеев относились к подобным неудобствам и неурядицам с философическим спокойствием, продолжая выполнять свою работу.

Гончаров не ставил своей целью развенчать романтику дальних плаваний, сорвать покров таинственности с экзотических стран. Он просто и ясно свидетельствовал об увиденном, пережитом, продуманном. Ему нет нужды выдумывать небылицы, развлекать читателя сказками и легендами разных народов. И без того у него есть что рассказать. Великолепны описания тропических ночей в открытом океане; пейзажей разных стран, людей и нравов разных народов.

Для немалого числа современных людей не составляет большого труда при наличии средств и желания посетить любой, даже самый отдаленный пункт, хотя бы и в Антарктиде. Иные туристы получают возможность взглянуть на Землю из космического пространства. Впрочем, не выходя из комнаты, миллионы телезрителей совершают увлекательные кинопутешествия. При этом можно увидеть такие красоты, такие редкие кадры, такие картинки из жизни людей и животных, которые недоступны для обычного туриста.

Какой же смысл в наше время утруждать себя чтением описаний путешествий? Разве не лучше увидеть, чем услышать или прочесть?

Безусловно, для приятного времяпрепровождения, развлечения или для обучения школьников это интересно и полезно. Но есть люди, которым недостаточно любоваться красивыми картинками и слушать комментарии к увиденному. Они желают осмыслить жизнь свою и других людей, своего народа и человечества. А для этого незаменим умный, откровенный собеседник, обладающий немалым жизненным опытом. Пусть даже он будет из другого века… Это даже кстати, ибо тогда появляется возможность сопоставить его наблюдения с тем, что произошло в действительности.

Правда, И.А. Гончарова не принято относить в разряд великих учителей человечества или хотя бы только русского народа. Однако его путевые заметки во время экспедиции на «Палладе», на мой взгляд, помогают нам понять путь развития современной технической цивилизации и те изменения, которые при этом происходят с человеческой личностью.

Писатель, которому приходилось довольствоваться весьма ограниченным комфортом, а подчас испытывать немалые неудобства, не сетовал на это. Он полагал, что человеку свойственно стремиться к бытовым удобствам, к чистоте и порядку. Но это оправданное стремление решительно отличается от жажды роскоши, которая «есть безумие, уродливое и неестественное уклонение от указанных природой и разумом потребностей». «Тщеславие и грубое излишество в наслаждениях – вот отличительные черты роскоши… Для роскоши нужны богатства… Роскошь старается, чтобы у меня было то, что не можете иметь вы».

Это суждение имеет непосредственное отношение к нашей эпохе. Все основные беды и трагедии современности определяются непомерным стремлением к роскоши многих миллионов имущих капиталы и власть. Их не удовлетворяет нормальный комфорт. Им требуется как можно больше личной собственности, роскоши и главного критерия богатства – денег. Ради этого они не считаются ни с земной природой, ни с другими людьми и народами.

Во времена Гончарова наиболее алчной державой была Великобритания, «владычица морей». О ее гражданах русский писатель отзывался без особой симпатии: «Обращение англичан с китайцами, да и с другими, особенно подвластными им народами не то чтоб было жестоко, а повелительно, грубо или холодно-презрительно, так что смотреть больно. Они не признают эти народы за людей, а за какой-то рабочий скот».

«Бесстыдство этого скотолюбивого народа доходит до какого-то героизма, чуть дело коснется до сбыта товаров, какой бы он ни был, хоть яд!» (в ту пору англичане вели «опиумную войну», отравляя наркотическим ядом китайцев). Как отметил Гончаров, поставка опиума постоянно увеличивалась, достигнув четыре пятых от стоимости всех товаров, ввозимых в Китай.

«Не знаю, кто из них кого мог бы цивилизовать: не китайцы ли англичан своей вежливостью, кротостью и умением торговать тоже».

Странное вроде бы суждение. Разве не европейская цивилизация стала господствовать в мире? Разве не доказала она этим свое превосходство? Разве не она превратилась во флагмана научно-технического прогресса? И чем лучше западной цивилизации российское крепостное право? Уж не ретроград ли русский барин Гончаров, сторонник патриархальных порядков?

Нет, он прекрасно понимал достоинства технического прогресса. Его не умиляют красавцы-парусники. Он восхищается паровыми машинами, освобождающими мореплавателя от власти ветра и морских течений. Человек получает возможность властвовать над природой, превозмогать буйство земных стихий…

«Про природу Англии я ничего не говорю: какая там природа! ее нет, она возделана до того, что все растет и живет по программе… С деревьями, с травой сделано то же, что с лошадьми и с быками. Траве делается вид, цвет и мягкость бархата… Все породисто здесь: овцы, быки, собаки, как мужчины и женщины. Все крупно, красиво, бодро; в животных стремление к исполнению своего назначения простерто, кажется, до разумного сознания, а в людях, напротив, низведено до степени животного инстинкта…

Не только общественная деятельность, но и вся жизнь всех и каждого сложилась и действует очень практически, как машина».

Казалось бы, что во всем этом плохого? Разве не видим мы пример, достойный подражания? Зачаток той идеальной сферы разума, ноосферы, построенной рационально и на научной основе? (Если, конечно, отвлечься от благодатных природных условий Британии, а также от ее политики ограбления и закабаления других стран.)

Но вот вопрос: каким становится сам человек?

По мнению Гончарова, он превращается в придаток механической природно-технической общественной системы. Человек все более уподобляется машине, призванной выполнять конкретную работу по своей узкой специальности, получая за это определенную плату. Он становится «добродетельным по машине, по таблицам, по требованию». Получается цивилизованное стадо потребителей благ, доступных каждому в соответствии с его капиталом и положением в обществе.

Выходит, переходя от дикости к цивилизации, обретая комфорт и роскошь, преображая на свой лад окружающую природу, человек, сам того не замечая, превращается в подобие машины, утрачивает смысл своего существования как разумной, одухотворенной, творческой личности, устремленной к высоким идеалам добра, свободы, справедливости, братства.

Вот на какие мысли наводят результаты почти кругосветного путешествия русского писателя на фрегате «Паллада». И такие результаты экспедиции важнее, пожалуй, ее научных, торговых или дипломатических достижений.

Кто совершил почти что кругосветное путешествие на фрегате "Паллада"?

Чарльз Дарвин совершил свое кругосветное путешествие на корабле Бигль. Константин Станюкович на корвете Калевала. А вот наш писатель Иван Гончаров обогнул земной шар именно на фрегате Паллада. Так что выбираем третий вариант ответа, Иван Гончаров .

Этот вопрос не будет сложен для того, кто знаком с творчеством русских писателей 19 века.

Ведь у одного из них есть произведение своим названием прямо указывающее на такое путешествие.

Этот писатель Иван Александрович Гончаров.

Выбираем ответ ИВАН ГОНЧАРОВ , он и будет верным.



Чтобы ответить на этот вопрос викторины, необходимо поподробнее узнать о путешествии на фрегате с названием, фигурирующем в тексте задания, либо просто вспомнить юношеские годы, когда именно эта литературная тематика казалась одной из наиболее привлекательных, а роман Фрегат Паллада, как раз, является одним из ярких представителей данного жанра.

Ответ: Иван Гончаров .

Подсказку на ответ дает название произведения, конечно тем кто с ним знаком, ну и остальным, сидящим за компьютером не сложно найти информация о фрегате с названием Паллада. Путешествовал на фрегате писатель, который на третьем месте в списке, это- Иван Гончаров, он же и автор произведения.

Фрегат вышел в кругосветное путешествие из Кронштадта в тысяча восемьсот пятьдесят втором году. Путешествие продлилось около трех лет и было впоследствии описано писателем Иваном Гончаровым в романе, который был назван Фрегат Паллада. Таким образом на вопрос этой викторины, правильный ответ - ИВАН ГОНЧАРОВ.

В период с 1852 по 1855 год данный корабль под командованием капитана Унковского совершил плавание из Кронштадта, через Атлантический, Индийский и Тихий океаны к берегам Японии с дипломатическим корпусом на борту. В данном рейсе участвовал писатель Иван Гончаров.

Это был великий русский писатель Иван Гончаров. Сво трхлетнее путешествие (1852-55)на этом фрегате русского военного флота он живописно описал позднее в свом произведении Фрегат Паллада. Очерки путешествия в двух томах, которое было издано в 1858 году.

Прочитав всю нужную нам информацию об фрегате, о котором повествуется в вопросе, нам остатся только констатировать факт, что на фрегате Паллада путешествовал Гончаров.

Правильный ответ - Иван Гончаров.

Речь идет о русском писателе, члене - корреспонденте Петербургской академии наук, статском советнике Иване Александровиче Гончарове.

В октябре 1852 года он отправляется в путешествие на фрегате Паллада. Свои впечатления, наблюдения, заметки он изложил в романе Фрегат Паллада.



Строительство лучшего военного судна того времени выполнено по личному указу Николая I и поручено было знаменитому судостроителю полковнику В. Ф. Стокке . Первый капитан фрегата - капитан-лейтенант П. С. Нахимов.

В течение 18521855 годов на Палладе была отправлена дипломатическая миссия в Японию, возглавляемая вице-адмиралом Е. В. Путятиным. Командовал судном в этом плавании капитан И. С. Унковский.

В этом дипломатическом рейсе и участвовал писатель Иван Гончаров , описавший во всех подробностях нелегкий путь корабля и всех участников исторического плавания от Кронштадта через Атлантический, Индийский и Тихий океаны к берегам закрытой для всех европейских государств Японии.

Известно, что после удачно проведенных переговоров, происходивших в городе Нагасаки, корабль был навсегда затоплен в в дальневосточной Императорской (Советской) гавани из опасения потерять его из-за возможных повреждений или риска быть захваченным англичанами.

Ответ - писатель Иван Гончаров

Иван Александрович Гончаров - совершил это путешествие, что в последствии привело к написанию Фрегат Паллада..