В предисловии к моим очеркам о нью-йоркских литераторах, говоря о
большом различии между общим признанием наших писателей и мнением о них
меньшинства, я говорил о Натаниеле Готорне следующее:
«Так, например, м-р Готорн, автор «Дважды рассказанных историй», не
находит признания в прессе и у читателей, и если его вообще замечают, то
лишь для того, чтобы «кислой похвалою осудить». Я же считаю, что хотя
тропа его не широка и его можно обвинить в маньеризме, в том, что у него
для всех сюжетов один и тот же тон задумчивых намеков, однако на этой
тропе он обнаруживает редкостный талант и не имеет соперников ни в
Америке, ни где-либо еще; и такое мнение ни разу не оспаривалось ни одним
литератором нашей страны. А то, что мнение это существует только в устной,
а не в письменной форме, объясняется тем, что м-р Готорн, во-первых,
беден, а во-вторых, не является вездесущим шарлатаном».
Действительно, вплоть до самого последнего времени известность автора
«Дважды рассказанных историй» не выходила за пределы литературных кругов;
и я, кажется, не ошибся, когда привел его в качестве примера par
excellence американского таланта, который восхваляют в частных беседах и
не признают публично. Правда, в последние год-два то один, то другой
критик, побуждаемый справедливым негодованием, высказывал писателю горячее
одобрение. Так, например, м-р Веббер (как никто способный оценить тот род
сочинений, который особенно удается м-ру Готорну) отдал искреннюю и полную
дань его таланту в одном из последних номеров «Североамериканского
обозрения»; а после выхода в свет «Легенд старой усадьбы» отзывы в таком
же тоне не раз появлялись в наших наиболее солидных журналах. Но до
появления «Легенд» я почти не припоминаю рецензий на Готорна. Помню одну в
«Арктуре» (редакторы Мэтьюс и Дайкинк) за май 1841 года; одну в «Америкен
мансли» (редакторы Хофман и Херберт); еще одну в девяносто шестом номере
«Североамериканского обозрения». Однако эти статьи, по-видимому, оказали
мало влияния на читательские вкусы, если об этих вкусах можно судить по их
выражению в печати или по тому, как раскупается книга. О нем до последнего
времени никогда не упоминали при перечислении наших лучших писателей. В
таких случаях газетные рецензенты писали: «Разве нет у нас Ирвинга,
Купера, Брайента, Полдинга и — Смита?» Или: «Разве нет у нас Халлека,
Даны, Лонгфелло и — Томпсона?» Или: «Разве не можем мы с торжеством
указать на наших собственных Спрага, Уиллиса, Чаннинга, Банкрофта,
Прескотта и — Дженкинса?» Но никогда эти риторические вопросы не
заканчивались именем Готорна.
Такое непризнание его публикой несомненно объясняется главным образом
двумя указанными много причинами — тем, что он не богач и не шарлатан.
Впрочем, только этим оно объясняться не может. В немалой степени его надо
приписать и характерной особенности творчества м-ра Готорна. С одной
стороны, быть особенным значит быть оригинальным, а подлинная
оригинальность есть высшее из литературных достоинств. Однако эта
подлинная и похвальная оригинальность состоит не в однообразии, а в
постоянном своеобразии — своеобразии, рожденном деятельной фантазией или,
еще лучше, непрерывно творящим воображением, которое придает свой оттенок
и свой характер всему, к чему оно прикасается, а главное, само стремится
ко всему прикоснуться.
Часто необдуманно заявляют, что крайне оригинальные писатели никогда не
завоевывают популярности, что такие-то и такие-то чересчур оригинальны,
чтобы быть понятными широкому читателю. Следовало бы говорить «чересчур
специфичны». Ибо сильнее всего чувствует оригинальность именно широкая
публика с ее возбудимостью, необузданностью и ребячливостью. А осуждают ее
консерваторы, литературные ремесленники и образованные старые пасторы из
«Североамериканского обозрения». Духовному лицу, — говорит лорд Кок, — не
подобает огненный дух саламандры». Поскольку собственная их совесть не
позволяет им ничего смещать, они испытывают священный ужас перед всяким
смещением. «Дайте нам безмятежность», — говорят они. Открывая рот с
должной осторожностью, они произносят одно только слово: «Покой». И это в
самом деле единственное, что им надо предоставить — хотя бы по
христианскому правилу «око за око».
Будь м-р Готорн действительно оригинален, это непременно было бы понято
читателями. Но дело в том, что он ни в каком смысле не оригинален. Те, кто
называет его оригинальным, имеют в виду только, что своей манерой и
выбором тем он отличается от всех известных им авторов, в число которых не
входит немец Тик, чья манера в некоторых его произведениях абсолютно схожа
с обычной манерой Готорна. Между тем ясно, что условием литературной
оригинальности является левизна. Условием ее признания читателем является
его чувство нового. Все, что доставляет ему новые и приятные ощущения, он
считает оригинальным, а всякого, кто доставляет их часто, считает
оригинальным писателем. Словом, звание оригинального присуждается писателю
по сумме этих ощущений. Однако я должен здесь заметить, что существует
предел, за которым новизна перестает быть оригинальностью, если, как мы
это делаем, судить об оригинальности по достигаемому эффекту: это —
предел, за которым новизна уже не нова, и тут художник, чтобы остаться
оригинальным, опускается до банальности. Никто, мне кажется, не заметил,
«что только из-за пренебрежения этим законом Мур потерпел неудачу в своей
«Лалле Рук». Почти никто из читателей, а также из критиков, не похвалил
эту поэму за оригинальность — и она действительно не производит такого
впечатления, — а между тем ни одно произведение такого размера не содержит
стольких отдельных черт оригинальности. Но их так много, что они под конец
притупляют в читателе всякую способность их оценить.
Учитывая все это, мы поймем, что критик (незнакомый с Тиком), прочитав
один рассказ или очерк Готорна, имеет основания считать его оригинальным;
но гот тон, манера или выбор сюжета, который вызвал у критика ощущение
новизны, если не во втором, то в третьем и во всех следующих рассказах не
только не вызовет ого, но произведет обратное действие. Дочитывая том, и в
особенности все тома этого писателя, критик откажется от намерения
объявить его оригинальным и удовольствуется эпитетом «специфический».
С несколько неопределенным положением, что быть оригинальным значит
быть популярным, я мог бы согласиться, если бы принял то определение
оригинальности, которое, к моему удивлению, принято многими, имеющими
право зваться критиками. В своей любви к словам они ограничили
литературную оригинальность философской. Они считают оригинальными в
литературе только те сочетания мыслей, событий и тому подобного, которые
действительно абсолютно новы. Ясно, однако, что, во-первых, имеет значение
только новизна эффекта, а во-вторых, — если иметь в виду цель всякого
художественного произведения, а именно удовольствие, — для лучшего
достижения этого эффекта надо не искать абсолютной новизны сочетаний, а,
скорее, избегать ее. Оригинальность, понятая в этом абсолютном смысле,
поражает и обременяет ум, обращаясь к тем его свойствам, к которым мы
менее всего хотели бы обращаться у читателя романов и повестей. Понятая
таким образом, оригинальность не может быть популярной у широкого
читателя, который в подобных произведениях ищет удовольствия и будет
раздражен поучениями. Но оригинальность подлинная — верная своей цели —
это та, которая проясняет смутные, невольные и невыраженные фантазии
людей, заставляет страстно биться их сердца или вызывает к жизни некое
всеобщее чувство или инстинкт, только еще зарождавшиеся, и тем самым
присоединяет к приятному эффекту кажущейся, новизны подлинное
эгоистическое удовольствие. В первом случае (то есть при абсолютной
новизне) интерес читателя возбужден, но он смущен, встревожен и даже
огорчен своей непонятливостью и тем, что сам не напал на эту мысль. Во
втором случае его удовольствие удваивается. Это удовольствие направлено и
внутрь и вовне. Он с радостью ощущает кажущуюся новизну мысли как
подлинную, как возникшую только у автора — а у него самого. Ему кажется,
что только они двое из всех людей так думают. Только они создали это.
Отныне между ними устанавливается связь, которая освещает все дальнейшие
страницы книги.
Существует род сочинений, которые с некоторой натяжкой можно признать
низшей ступенью того, что я назвал истинной оригинальностью. Читая их, вы
не говорите «Как оригинально!» или «Это пришло в голову только мне и
автору»; вы говорите: «Вот нечто очаровательное и совершенно очевидное», а
иногда даже: «Вот мысль, которая, кажется, никогда не являлась мне, но
наверняка — всем остальным людям». Подобные произведения (также высокого
порядка) принято называть «естественными». Они имеют мало внешнего
сходства, но большое внутреннее сродство с истинно оригинальными, если
даже не являются, как я уже сказал, низшей ступенью этих последних. Среди
пишущих на английском языке они лучше всего представлены Аддисоном,
Ирвингом и Готорном. «Непринужденность», которая так часто упоминается в
качестве их характерной черты, принято считать кажущейся и достигаемой
ценою больших трудов. Однако здесь необходима некоторая оговорка.
Натуральный стиль труден только для тех, кто и не должен за него браться,
— для ненатуральных. Он рождается, когда пишут с сознанием или
инстинктивным чувством, что тон, в любой момент и при любой теме, должен
быть тот, каким говорит большинство человечества. Автор, который по

Премьера: 01.01.1963

Продолжительность : 01:59:46

1. «Dr. Heidegger’s experiment». Два старых друга, доктор Карл Хейдеггер и Алекс Медбури собираются отметить годовщину смерти невесты Карла Сильвии, которая внезапно умерла накануне их свадьбы. Хейдеггер провел 38 лет, так никогда и не женившись. Но буря сносит крышу склепа, где находится Сильвия. Мужчины замечают, что девушка выглядит так же молодо, как в момент смерти. Хейдеггер высказывает предположение, что тело девушки сохранилось таким из-за воды, которая попала в гроб. Вода содержит элементы, неизвестные науке, которые предотвращают ее старение. Доктор собирает и очищает воду. После чего вместе с Алексом они ее выпивают. Через некоторое время доктор Хейдеггер и Алекс начинают чувствовать себя помолодевшими. Но на этом Хейдеггер не собирается останавливаться: он считает, что с помощью воды сможет вернуть Сильвию к жизни. Но он не знает, что именно Алекс отравил девушку много лет тому назад и сейчас имеет собственные планы на Сильвию…
2. «Rappaccini’s daughter». Приехав в Падую, юный студент Джованни Гуасконти очарован красотой девушки, которую видит гуляющей в саду из своего окна. Он узнает, что зовут ее Беатричче, и она-дочь выдающегося ученого Джакомо Раппачини. Однако девушка пресекает все попытки Джованни познакомиться с ней и даже не пускает его в свой сад. Вскоре молодой человек узнает, что ее отец, чтобы оградить Беатричче от греха, накачивает ее токсичными веществами, которые способствуют тому, что она убивает все живое, к чему прикасается. Но Джованни решает пожертвовать даже собственной жизнью, чтобы спасти милую девушку…
3. «House of the seven gables». Игнорируя предупреждения о наложенном на его семью проклятии, Джеральд Пинчеон возвращается в свое родное поместье вместе с невестой Элис. Он хочет найти сокровища, которые, по слухам, были спрятаны где-то в доме. Вскоре Элис начинают преследовать видения, из которых она узнает о проклятии, наложенном на семью Пинчеонов. Оказывается, 150 лет тому назад архитектор Молл строил это поместье для Пинчеонов, но его угораздило влюбиться в дочь хозяина. Тот обвинил бедного архитектора в колдовстве и казнил. С тех пор все мужчины рода Пинчеонов погибают самыми разнообразными способами. Последний потомок Моллов Джонатан узнает, что Джеральд хочет найти драгоценности своих предков и собирается ему помешать…

Грешница, блудница, прелюбодейка! Пуританские нравы не знают пощады, и за измену мужу молодая Эстер Принн приговорена к позорному столбу. До конца своих дней она обречена носить на одежде алую букву – знак бесчестия. Муж Эстер не в силах ее простить. Он решает во что бы то ни стало узнать, кто является отцом ребенка, и отомстить…

В издание также вошел роман "Дом с семью шпилями".

Натаниэль Готорн
Алая буква

Об авторе

Натаниэль Готорн мало известен нашему читателю, а между тем он один из признанных мастеров американской литературы. Готорн написал несколько романов, а также множество мистических и романтических рассказов и детских повестей.

Будущий писатель родился в 1804 году в Салеме, штат Массачусетс, в семье морского капитана. Предки его были ревностными пуританами, принадлежавшими к одной из первых волн переселенцев на американский континент. Они отличались крайней строгостью нравов, расчетливостью и бережливостью. Пуритане-кальвинисты отрицательно относились к празднествам и развлечениям, а нарушения морали рассматривали как уголовные преступления. Именно колонисты-пуритане устроили в конце семнадцатого века знаменитый Салемский суд над женщинами, обвиненными в колдовстве, закончившийся массовой казнью "ведьм". Среди судей, вынесших обвинительный приговор, был предок Натаниэля Готорна.

Мрачное наследие этих событий всю жизнь тяготило будущего писателя. С детства он был замкнутым и нелюдимым. Ранняя смерть отца обрекла семью на бедное, затворническое существование. После окончания колледжа Готорн уединенно жил в родном Салеме, работая над своими первыми произведениями, заметное место в которых занимала тема вины за старые грехи, в том числе за деяния предков. После неудачной публикации первого романа он издал сборник рассказов, который был хорошо принят и даже с восторгом оценен классиками американской литературы Генри Лонгфелло и Эдгаром По.

В это же время Готорн увлекся различными философскими учениями и даже вступил в 1841 году в коммуну фурьеристов-социалистов-утопистов, члены которой стремились сочетать физический труд с духовной культурой. Коммуна гарантировала каждому участнику жилье, средства к жизни, бесплатное образование и медицинскую помощь. В течение нескольких месяцев Готорн работал как простой фермер, а по вечерам участвовал в беседах на философские и моральные темы, однако вскоре разочаровался в идеях коммунаров и ушел из общины.

Готорн был вынужден пойти на службу таможенным чиновником, искал подработки на литературном поприще. Он планировал издать сборник "Старинные легенды", для которого были уже готовы некоторые рассказы и общий вступительный очерк "Таможня". Для этого сборника Готорн решил написать "длинный рассказ" или повесть из жизни Бостона времен колонизации. Так появился роман "Алая буква", который писатель создал менее чем за полгода. После публикации в 1850 году роман стал бестселлером и с тех пор считается одним из краеугольных камней американской литературы. Это был первый из американских романов, вызвавший широкий резонанс в Европе. "Алая буква" – настоящее художественное открытие, роман не о сухих исторических фактах, а о трагических и волнующих человеческих судьбах.

Через год после успешного издания "Алой буквы" Натаниэль Готорн издал роман "Дом с семью шпилями", посвященный истории вековой вражды двух американских семейств, приведшей их к упадку. Это произведение стало вторым по популярности среди литературного наследия Готорна.

Однако Готорн вместе со славой подвергся нападкам. Жители Салема, сохранившие строгие пуританские нравы предков, были настолько разгневаны романом, что Готорну пришлось увезти семью в Беркшир. В дальнейшем он принял должность американского консула в Ливерпуле и жил в Европе, где отношение к его творчеству было намного демократичнее. Готорн посетил также Италию, Шотландию и, вернувшись в Америку, застал самый разгар гражданской войны. Его друг Франклин Пирс был объявлен изменником, и посвященная ему новая книга принесла Готорну множество неприятностей. Последние годы писатель провел в полном уединении.

Произведения Натаниэля Готорна были так успешны, что уже в 1855 году по сюжету одной из его книг была поставлена опера, а в 1908-м снят первый фильм. С тех пор его романы экранизировались многократно, а в голливудской версии "Алой буквы" (1995) снимались такие известные киноактеры, как Деми Мур, Гэри Олдмен и Роберт Дюволл.

Захватывающий сюжет, трогательные истории любви, яркий исторический фон – чтение этих романов доставит вам незабываемое удовольствие.

Алая буква

Примечание редактора

"Алая буква" появилась, когда Натаниэлю Готорну уже исполнилось сорок шесть, а его писательский опыт насчитывал двадцать четыре года. Он родился в Салеме, штат Массачусетс, 4 июля 1804 года, в семье морского капитана. В родном городе он вел скромную и крайне монотонную жизнь, создав лишь несколько художественных произведений, отнюдь не чуждых его мрачному созерцательному темпераменту. Те же цвета и оттенки чудесно отражены в его "Дважды рассказанных историях" и других рассказах времен начала его первого литературного периода. Даже дни, проведенные в колледже Боудин, не смогли пробиться сквозь покров его нелюдимости; но под этим фасадом его будущий талант к обожествлению мужчин и женщин развивался с невообразимой точностью и тонкостью. Для полного эффекта восприятия "Алую букву", говорящую столь много об уникальном искусстве воображения, сколь только можно почерпнуть из его величайшего достижения, следует рассматривать наряду с другими произведениями автора. В год публикации романа он начал работу над "Домом с семью шпилями", более поздним произведением, трагической прозой о пуританской американской общине, такой, какой он ее знал, – лишенной искусства и радости жизни, "жаждущей символов", как охарактеризовал ее Эмерсон. Натаниэль Готорн умер в Плимуте, штат Нью-Хэмпшир, 18 мая 1864 года.

"Фэншо", издан анонимно в 1826; "Дважды рассказанные истории", I том, 1837; II том, 1842; "Дедушкино кресло" (История Америки для юных), 1845; "Знаменитые старики" (Дедушкино кресло), 1841; "Дерево свободы: последние слова из дедушкиного кресла", 1842; "Биографические рассказы для детей", 1842; "Мхи старой усадьбы", 1846; "Алая буква", 1850; "Правдивые исторические и биографические рассказы" (Полная история дедушкиного кресла), 1851; "Книга чудес для девочек и мальчиков", 1851; "Снегурочка и другие дважды рассказанные рассказы", 1851; "Блитдейл", 1852; "Жизнь Франклина Пирса", 1852; "Тэнглвудские рассказы" (2-й том "Книги чудес"), 1853; "Ручеек из городского насоса", с примечаниями Тельбы, 1857; "Мраморный фавн или роман Монте Бени" (4-я редакция) (в Англии публиковался под названием "Преображение"), 1860; "Наш старый дом", 1863; "Роман Долливера" (1 часть опубликована в журнале "Этлэнтик Маунсли"), 1864; в 3-х частях, 1876; "Анютины глазки", фрагмент, последняя литературная попытка Готорна, 1864; "Американские записные книжки", 1868; "Английские записные книжки", под редакцией Софии Готорн, 1870; Французские и итальянские записные книжки, 1871; "Септимус Фэлтон, или эликсир жизни" (из журнала "Этлэнтик Маунсли"), 1872; "Тайна доктора Гримшоу" с предисловием и примечаниями Джулиана Готорна, 1882.

"Рассказы Белых Холмов, Легенды Новой Англии, Легенды губернаторского дома", 1877, сборник рассказов, ранее напечатанных в книгах "Дважды рассказанные истории" и "Мхи старой усадьбы", "Зарисовки и исследования", 1883.

Готорн много издавался в журналах, и большинство его рассказов сначала выходили в периодических изданиях, в основном в "Зэ Токен", 1831–1838; "Нью Ингланд Мэгэзин", 1834, 1835; "Кникербокер", 1837–1839; "Демэкретик Ревью", 1838–1846; "Этлэнтик Маунсли", 1860–1872 (сцены из "Романа Долливера", "Септимуса Фэлтона" и отрывки из записных книжек Готорна).

Сочинения: в 24-х томах, 1879; в 12-ти томах, со вступительными очерками Лэтропа, Риверсайд Эдишен, 1883.

Биография и прочее: А. Х. Джапп (под псевдонимом Х. А. Пэйдж) "Мемуары Натаниэля Готорна", 1872; Дж. Т. Филд "Прошлое с авторами", 1873; Дж. П. Латроп "Исследования Готорна", 1876; Генри Джеймс "Английские писатели", 1879; Джулиан Готорн "Натаниэль Готорн и его жена", 1885; Монкур Д. Конвей "Жизнь Натаниэля Готорна", 1891; "Аналитический алфавитный указатель работ Готорна" Е. М. О"Коннор, 1882.

I .

ГОУТОРН Натаниель -- северо-американский писатель. Первый роман Г. "Fanshawe" был им издан в 1828 за собственный счет и оказался настолько неудачным, что писатель впоследствии уничтожил это издание. Г. участвовал в различных журналах своего времени, в к-рых печатались его первые рассказы: "Похороны Роджера Мальвина", "Благородный мальчик" и др. Они были изданы под общим заглавием "Дважды рассказанные истории" (Twice told Stories, 1837). Позднее появились другие сборники очерков и рассказов Г.: вторая серия "Дважды рассказанных историй" , "Чудесная книга" (A Wonder Book, 1851), детские рассказы на темы греческой мифологии, "Тэнгльвудские истории" (Tanglewood Tales, 1853), "Дедушкино кресло" (Grandfathers Chair, 1841), детские рассказы и сказки -- "Моисей из Олдмэнса" (Moses from an Old Mance, 1846), "Снегурочка" (The Snow Image, 1851), "Наш старый дом" (Our Old Home, 1863) и др. Рассказы Г. можно разделить на три цикла: исторические ("Седой боец", "Маскарад Гоу", "Портрет Эд. Рандольфа", "Мантилья леди Элеоноры", "Старая Эстер Дудли" и др.), бытовые, -- в к-рых Г. изображает современную ему действительность ("Катастрофа с мистером Гиггинботем", "Тройная судьба", "День сборщика пошлин", "Деревенский дядя", "Семь бродяг" и др.), и фантастические ("Дочь Раппачини", "Молодой Браун", "Снегурочка", "Пророческие картины", "Родимое пятно", "Свадебный похоронный звон", "Пещера Трех Холмов", "Старая дева" и др.); неоконченные рассказы и повести, опубликованные после его смерти -- "Септимус Фильтон" , "Тайна д-ра Гримшоу" и другие. Первый цикл рассказов Г. только условно может быть назван историческим: художник берет исторические события как фон, на к-ром развертывает мотивы о влиянии потустороннего мира на человека и бессилии людей перед таинственными силами. Эти основные мотивы его творчества объединяются с мотивами политическими и социальными. Г. обращается к тем моментам истории Америки, вернее -- Новой Англии, когда окрепшая пуританская буржуазия выступала против ставленников Британии -- губернаторов-аристократов (особенно характерен в этом отношении рассказ "Старая Эстер Дудли"). Современную действительность в ее реальных отношениях Г. отображал почти исключительно лишь в своих бытовых набросках и очерках ("Ручеек из городского насоса", "Вид с колокольни" и др.). В произведениях, где развиты и сюжет и жизненные противоречия, Г. берет действительность в моменты резкого конфликта обычного уклада с необычным. Действительность воспринимается как нечто, подлежащее изменению; Г. берет ее в движении, но стимулы к ее изменению видит лишь в случайностях, к-рые в конечном счете не могут снять противоречий. Отсюда -- обычно трагичность финалов его наиболее сложных и развитых рассказов. В своих фантастических рассказах Гоуторн лишь в очень редких случаях обращается к сверхъестественному, как особому потустороннему миру ("Молодой Браун", "Пещера Трех Холмов"). Явления фантастического и чудесного Г. берет как символы жизни, наполненной иным, лучшим содержанием по сравнению с окружающей мещанско-деляческой действительностью. Герои этого чудесного мира для Гоуторна, в противовес представителям современного ему буржуазного общества, -- явления положительные. Находясь в противоречии с действительностью, писатель дает ее противоречиям ирреальное разрешение. В своих романах: "Багровый знак" (The Skarlet Letter, 1850), "Дом с семью шпилями" (The Hause with the sewen Gables, 1851), "Блитдэйль и "Мраморный фавн" (The Marble Faun, 1860) Г. берет мир в смене явлений, различные стороны и явления бытия не отделены для него абсолютно одно от другого; "от самых врат рая тропинка ведет в преисподнюю" ("Багровый знак"), добро и зло -- разные стороны одного явления, преступление есть вместе с тем и исправление, отступление от должного есть одновременно и возвращение к нему; нарушение есть и утверждение нарушенного: героиня "Багрового знака" совершает преступление, но ее судьи -- еще худшие преступники, она же в своем "грехе" обретает подлинное понимание жизни и этим искупает его; Зинобия в "Блитдэйль" -- воплощение радости, но кончает самоубийством, Присцилла, -- воплощение безволия и печали, но оказывается победительницей в борьбе с Зинобией и т. д.; семейство Пинчеон в "Доме с семью шпилями" обременено роковым проклятием, оно возрождается в каждом новом поколении, но эта обреченность является основой движения, именно в силу этой обреченности проклятие к конце концов уничтожается; герой "Мраморного фавна" с роковой неизбежностью приходит к убийству Мириам, она с той же неизбежностью идет к тому, чтобы стать жертвой, но это преступление пробуждает его от безразличного пассивного отношения к действительности, делает его человеком. Своеобразие диалектики Г. заключается в том, что, воспринимая бытие в его движении, писатель кладет в его основу идею предопределенности всего сущего. Г. суживает противоречия, перенося их только в область психики, действенность его героев направлена на изменение их самих, а не окружающих условий. Отступление от нормы внутренне перерождает его героев, а их возрождение приводит в конце концов к утверждению общества, от к-рого они отталкиваются. Общественный конфликт становится психологическим, и разрешение противоречий обращается в свою противоположность -- в их утверждение. Г. в своих романах остается художником той группы мелкой буржуазии первой половины XIX в., к-рая была слишком консервативна, чтобы вплотную войти в радикальное утопическо-социалистическое движение того времени, и в то же время была слишком радикальна, чтобы примириться с обществом, главной силой к-рого была стремительно растущая самодовольная буржуазия.

Библиография:

I. Русск. перев.: Дом о семи шпилях, СПБ., 1852; Красная буква, СПБ., 1856; Монте-Бени, СПБ., 1861; Книга чудес, Расск. для детей из мифологии, СПБ., 1896 (и СПБ., 1912--1914, 2 тт.); Фантастические рассказы, М., 1900; Багровый знак, 1912; Блитдэйль, 1913; Лучшее американское изд.: New Waiside Edition, Bvs., 1902. II. Венгерова З., Американская лит-pa, "История западной лит-ры", под ред. проф. Ф. Д. Батюшкова, т. III; Великие американские писатели, Трента и Эрскина, СПБ., 1914; Bibliography of N. Hawthorn by N. E. Browne , Am., 1905. О роли Г. в развитии американской новеллы: Hawthorn and the short-story by W. M. Harte , Am., 1900. О лит. группе Г.: Hawthorn and his Circle by Julian Hawthorn , Am., 1903. Общие труды о жизни и творчестве: Life and Genius of N. Hawthorn by F. Q. Stearns , Am., 1906; The Rebellious Puritan: Portrait of N. Hawthorn by Lloyd Morris , Am., 1927, 1928; Избранные места из дневников Г. -- The Heart ot Hawthorn"s Journals, edited by Newton Arvin, Am., 1929.

С. Динамов

Источник текста: Литературная энциклопедия: В 11 т. -- [М.], 1929--1939. Т. 2. -- [М.]: Изд-во Ком. Акад., 1929 . -- Стб. 665--668. Оригинал здесь: http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le2/le2-6651.htm

II .

ХОТОРН , Готорн (Hawthorne), Натаниел (4.VII.1804, Сейлем, -- 19.V.1864, Плимут) -- амер. писатель. Род. в семье морского капитана. Учился в Боудойнском колледже. Был таможенным служащим в Сейлеме и Бостоне. Неск. лет провел в Англии и Италии. Пуританские традиции определили моральную проблематику творчества Х. и обусловили его интерес к историч. прошлому Новой Англии, неотделимый от романтич. критики капитализма. Поиски положит. этич. ценностей и путей социального переустройства сблизили Х. с трансцендентализмом и привели его в фурьеристскую общину Брук-Фарм, к-рую он, однако, разочаровавшись, вскоре покинул (роман "Блайтдейл" -- "The Blithedale romance", 1852, рус. пер. 1913). Х. одним из первых амер. писателей обратился к жанру рассказа. В сб-ках "Дважды рассказанные истории" ("Twice told tales", 1837), "Легенды старой усадьбы" ("The Mosses from an old manse", 1846) и др. наряду с проникнутыми дидактикой картинами гармонич. и умиротворенного существования Х. живописует -- в духе готического романа -- и "романтические" злодейства. Отношение к пуританизму раскрыто во мн. новеллах, особенно ярко -- в "Кротком мальчике", где трагич. судьба ребенка связана с фанатизмом пуритан 17 в., хотя среди тех же пуритан Х. находит свой идеал духовности, моральной стойкости и подлинной человечности. Тема пуританизма лежит и в основе историч. романа Х. "Алая буква" ("The scarlet letter", 1850, рус. пер. 1856). С т. з. Х., моральное возвышение "падшей" героини совершается независимо от наказания, к-рому ее подверг жестокий суд бостонских пуритан. Проблема греха и искупления -- центральная в романе "Дом о семи шпилях" ("The house of the seven gables", 1851, рус. пер. 1852), где пороки героев отражают реальные черты бурж. общества; завязка фатально трагич. отношений неск. поколений основана на стяжательстве одного из героев, ради корысти обвинившего в колдовстве соседа-фермера. Романтич. фантастика не исключает реалистич. элементов в творчестве Х., оставившего выразит. картины старых нравов и жизни Новой Англии. Соч .: The complete works, v. 1--13, Boston -- N. Y., ; в рус. пер. -- Собр. соч., т. 1--2, М., 1912--13; Новеллы, М. -- Л., 1965. Лит .: Чернышевский Н. Г., Полн. собр. соч., т. 7, М., 1950, с. 440--53; Брукс В. В., Писатель и амер. жизнь, т. 1, М., 1967; Arvin N., Hawthorne, , 1961 (лит. с. 293--94); Mcpherson H., Hawthorne as myth-maker, Toronto, ; Hawthorne. The critical heritage, L., ; Browne N. E., A bibliography of N. Hawthorne, N. Y., 1968.

ГОТОРН, НАТАНИЕЛ (Hawthorne, Nathaniel) (1804–1864), американский романист. Родился 4 июля 1804 в Сейлеме (шт. Массачусетс). В юности Готорн увлекся историей своей семьи. Его предок Уильям Хоторн прибыл из Англии на корабле «Арабелла» в 1630 и вскоре занял высокое положение в Сейлеме. Судья Джон Готорн участвовал в процессах над сейлемскими ведьмами (1692), и одна из осужденных прокляла его и всех его потомков. Позже Готорн использовал этот эпизод в своем романе Дом о семи фронтонах .

И до, и после окончания колледжа Боудена он много читал по истории первопоселенцев Америки, на всю жизнь сохранив интерес к психологии пуританства и сделав многих героев либо первыми пуританами-поселенцами, либо людьми с пуританскими корнями. Зачастую темой его произведений становилась борьба ограниченной пуританской философии и человеческих порывов. Проблема греха стала ведущей темой в Алой букве (The Scarlet Letter ), Доме о семи фронтонах (The House of the Seven Gables ), Мраморном фавне (The Marble Faun ) и Черной вуали священника (The Minister"s Black Veil ).

Окончив колледж, следующие 12 лет Готорн провел дома, сочиняя рассказы, которые печатал в календарях, журналах и газетах. Ситуации, характеры и описания мест действия он черпал из летних поездок по Новой Англии.

Позднее все написанное было собрано и опубликовано в книге Дважды рассказанные истории (Twice-Told Tales , 1837). Наиболее известны рассказы Седой заступник (The Gray Champion ), Кроткий мальчик (The Gentle Boy ), Великий Карбункул (The Great Carbuncle ) и Эксперимент доктора Хейдеггера (Dr. Heidegger"s Experiment ). В последнем рассказе и некоторых других, вошедших в 1842 в продолжение Дважды рассказанных историй , получил отражение интерес Готорна к аллегории.

В доме Г.У.Лонгфелло Готорн познакомился с будущим президентом Гарвардского университета К.Фелтоном и поэтом и критиком Дж.Р.Лоуэллом, а через сестер Пибоди, Софию и Элизабет в 1837 сошелся с Р.У.Эмерсоном, Г.Торо и Маргарет Фуллер. Решив жениться на Софии, он нашел регулярный заработок. За эти годы им была создана лишь серия детских книг по истории заселения Америки, которую опубликовала Элизабет Пибоди.

В 1841 Готорн потерял работу на таможне. По совету Софии Пибоди, горячей сторонницы движения трансценденталистов, Хоторн присоединился к общине «Брук-Фарм» и вложил в нее все свои сбережения. Он надеялся обрести место, где смог бы начать семейную жизнь, но уже через несколько месяцев обнаружил, что постоянное общение с людьми ему не подходит, и покинул общину.

После женитьбы в 1842 Натаниел и София на три года переезжают в Конкорд. Там Готорн провел счастливейшие годы своей жизни, там были написаны рассказы, которые вошли в сборник Легенды старой усадьбы (Mosses from an Old Manse , 1846). После рождения первого ребенка Готорн устроился инспектором на сейлемскую таможню. Спустя четыре года, за которые Готорн ничего не написал, в результате интриг местных политиков он был уволен.

Следующие два с половиной года его творчество переживает расцвет. Он получил признание как выдающийся американский писатель и автор самого глубокого психологического романа, созданного в Америке, – Алая буква (1850). С неменьшим энтузиазмом были встречены последующие его произведения – Дом о семи фронтонах (1851), Роман о Блайтдейле (The Blithedale Romance , 1852), материалом для которого послужило пребывание Готорна в общине Брук-Фарм, сборник рассказов Снегурочка и другие дважды рассказанные истории (The Snow Image and Other Tales , 1851), два сборника для детей – ставшие классикой Книга чудес (A Wonder Book , 1852) и Тэнглвудские истории (Tanglewood Tales , 1853).

Литературный успех принес финансовую независимость, и, проведя полтора года в городе Леноксе на западе Массачусетса (1850–1851), Готорн купил дом Б.Олкотта в Конкорде, куда переехал весной 1852.

В благодарность за участие в президентской компании Фр.Пирса, бывшего сокурсника, чью биографию Готорн написал в 1852, ему предложили пост консула в Ливерпуле, и в 1853 он впервые выехал за границу. Вдали от родины он создал всего одно произведение – повесть Мраморный фавн (1860), с типично готорновскими героями и множеством подробных и оригинальных описаний образцов итальянского искусства.

В 1861 Готорн с семейством вернулся домой. В последние годы жизни он опубликовал сборник эссе Наша старая родина (Our Old Home , 1863), где отразились его впечатления от Англии, и работал над четырьмя так и не законченными романами, опубликованными уже после его смерти. Умер Готорн в Плимуте 15 мая 1864.