Многие поэты Серебряного века находились под прямым или косвенным влиянием Александра Блока. Одним из таких поэтов является выдающийся русский лирик Сергей Есенин, вольно или невольно построивший свою жизнь и творчество по образцу блоковской трилогии “вочеловеченья”. Как и Блок, Есенин прошёл три этапа. На первом этапе позиция Есенина в чём-то соответствует мистическим мечтаниям Блока; есенинский лирический герой предстаёт “иноком”, “богомольцем”, а сразу после революции возвышается до образа деревенского пророка (“Так говорит по Библии пророк Есенин Сергей”), а то и богоборца. Гиперболизированный, как в стихах футуристов, поэт трясёт небо и перепахивает Вселенную.

Но, по логике блоковской “трилогии вочеловеченья”, за взлётом должно последовать падение. В 20-е годы разочарованный поэт является в новом обличии - падшего человека, пьяницы, хулигана. В этот период стихотворения Есенина принимают форму лирического дневника. Интересно, что ещё о Блоке замечательный филолог Тынянов сказал, что блоковские стихотворения воспринимаются читателями как открытки, полученные по почте от самого поэта, и что за строками стихотворений читатели всё время пытаются разглядеть портрет поэта. Перед читателем как будто проходит хроника из жизни Есенина: с предельной откровенностью он признаётся в своих грехах, оплакивает прошлое; то это как будто разговор во хмелю, то трезвая и грустная беседа. “Гибельный восторг” (“только мне как псаломщику петь над родимой страной аллилуйю”) сменяется тихим лирическим размышлением (“я обманывать себя не стану, залегла забота в сердце мглистом”). Самовосхваление (“самый лучший поэт”) сменяется покаянными речами (“я душой стал как жёлтый скелет”). Но всегда это доверительный задушевный разговор с читателем (как с лучшим другом).

Невольно следуя за Блоком, Есенин должен был объявить для себя третий период - период приятия жизни, смирения перед ней. Особенность поздней лирики Есенина, однако, заключается в том, что “принять жизнь” для него значило принять советскую власть и смириться с советской деревней. Все последние стихи Есенина можно воспринимать как непрекращающийся спор с самим собой: то он провозглашает себя советским поэтом, то вновь бунтует и оплакивает погибшую деревню. Весьма характерными для позднего Есенина являются два стихотворения 1924 года, в журнальной публикации объединённые общим название «Листки». В первом из них («Метель») поэт ставит страшный диагноз самому себе: лишний человек в своей стране, чужой самому себе. Кажется, что в своём падении поэт достиг самого дна, но уже в следующем стихотворении («Весна») он бодро восклицает: “припадок кончен!” В этом стихотворении он пытается найти компромисс с советской властью, примирить свою любовь к деревне с требованиями нового строя.

И всё же поздние стихи Есенина, даже самые светлые из них, отмечены знаком безнадёжности. Утешая мать в знаменитом стихотворении «Письмо к матери», он как будто пытается убедить самого себя: “Я по-прежнему такой же нежный…” Но в его увещеваниях: “К старому возврата больше нет” - звучит такая тоска по минувшему, такая боль, что становится ясно - вместе со старой деревней должен уйти и её певец.

Анализ лирики С.А. Есенина

Сергей Есенин жил и творил на рубеже двух эпох - старой и новой. Известное изречение о том, что если мир раскалывается пополам, то трещина проходит через сердце поэта, - целиком можно отнести к Есенину. Отсюда тот драматизм чувств, которым наполнена его лирика, его искренние скорбные самопризнания:

Я человек не новый, что скрывать.

Остался в прошлом я одной ногою.

Стремясь догнать стальную рать,

скольжу и падаю другою.

Сложным и трудным был путь поэта к новой жизни. Но, несмотря на все падения и срывы, он шел по этому пути, потому что в нем никогда не умирало то главное чувство, которое владело им, - чувство ничем не растор­жимой связи со своим народом.

Уже в раннем периоде творчества становится очевид­ной самая сильная сторона поэтического дарования Есе­нина - его умение рисовать картины русской природы. Сила лирики поэта заключается в том, что в ней чувство любви к Родине выражается не отвлеченно, а конкретно, в зримых образах, через картины родного пейзажа. Картины часто не радуют глаза («Край ты мой заброшенный, край ты мой, пустырь...») (1914), но тем сильнее любовь к обездоленной Родине. Она приобретает особенную силу с началом первой мировой войны - в эту «годину невзгод» («Русь») (1914). Но Есенин видит и яркие краски русской природы: во многих его стихах о России играют и перели­вают радостные тона - голубые, лазоревые, малиновые...

Пейзажи Есенина - не безлюдные картины, в них всегда «вкраплен» человек - сам поэт, влюбленный в родимый край.

Изображение человека в тесном общении с природой дополняется особой любовью поэта ко всему живому - зверям, птицам домашним животным («Корова», «Песнь о собаке» и др.).

И зверье, как братьев наших меньших,

Никогда не бил по голове.

Есенин чувствует себя настолько привязанным к про­шлому деревни, что необходимость расстаться с ним вос­принимает как собственную обреченность. Эта мрачная тема порождает упадок душевных сил и пессимистические настроения: все чаще в его стихах появляется слово «рок», ему мерещится «роковая беда», он пишет об участи поэта - «роковая на нем печать».

Эти настроения отразились в цикле стихотворений «Москва кабацкая» (1924). Здесь мы застаем поэта в состо­янии крайнего упадка сил. Отчаяние, безразличие к жизни, попытка забыться в пьяном угаре - основные мотивы этого цикла.

Но Есенин нашел в себе силы выйти из этого тупика. В этом была его большая заслуга перед самим собой и перед новым временем. Позже он скажет одному из своих друзей: «Слушай! А ведь я все-таки ушел из «Москвы кабацкой». Ушел! Здорово трудно было». А в одном из стихотворений он еще раз подтвердит эту мысль:

Улеглась моя былая рана,

Пьяный бред не гложет сердце мне...

Трагизм прощания Есенина с прошлым оставил дра­матические следы в его творчестве. Но прошлое не погло­тило поэта, живая современность оказалась намного силь­нее.

В творческом развитии Есенина известную роль сыг­рала его заграничная поездка.

Европа и Америка произвели удручающее впечатление на поэта. В одном из писем он писал: «Что сказать мне вам об этом ужаснейшем царстве мещанства... В страшной моде Господин доллар, а не искусство... самое высшее - мюзик-холл». «Там, из Москвы, нам казалось, что Евро­па - это самый обширнейший рынок распространения наших идей в поэзии, а теперь отсюда вижу: боже мой! до чего прекрасна и богата Россия в этом смысле. Кажется, нет еще такой страны и быть не может».

Стараясь оторваться от мрачных дум, Есенин соверша­ет поездки на Кавказ (Баку, Батум, Тифлис). Поездки эти имели для него огромное значение: они вносили душевное успокоение, давали возможность сосредоточиться, созда­вали благоприятную обстановку для творчества. Там он создал замечательный цикл лирических стихотворений «Персидские мотивы» (1924-1925).

Есенин неоднократно собирался в Персию, но ему так и не удалось побывать там. В «Персидских мотивах» отра­зились кавказские впечатления и впечатления от Средней Азии, где он провел некоторое время. Кроме того, поэт был хорошо знаком с творчеством средневековых персидских лириков (Омар Хайям, Саади и др.). В своих стихотворе­ниях поэт передает реальную атмосферу Востока, поэтизи­рует чувство любви

Тяга к размышлениям о жизни, о себе самом начинает занимать преимущественное положение в лирике Есенина в 1925 году. Он создает немало произведений, которые принято называть философской лирикой. В этом году Есенину исполнилось 30 лет. Он считал этот возраст зна­чительным для лирического поэта, переломным, предъяв­ляющим высокие требования к человеку.

В стихотворении «Мой путь» (1925) он подводит итоги прожитого: вспоминает события в стране, свою молодость, говорит о новом взгляде на жизнь, мечтает о том, «чтоб говорливая душа уже по-зрелому запела».

Поэт стремится глубже разобраться в том, «что случи­лось, что сталось в стране» («Несказанное, синее, неж­ное...») (1925). Он хочет жить, как и другие люди, «под веселой ношею труда», не отделяет себя от этих людей («Каждый труд благослови, удача...» (1925), «Я иду доли­ной...» (1925)). Не без сожаления поэт прощается со своей бурной молодостью, но в то же время хорошо понимает необходимость более зрелого отношения к жизни, более высокой требовательности к себе. Он во многом критичес­ки оценивает свое прошлое, учитывает опыт прожитого, задумывается над будущим («Спит ковыль, равнина доро­гая...» (1925)). Поэт говорит о своей привязанности к жизни, радуется ей, чувствуя себя возрожденным: «Радуясь, свирепствуя и мучась, хорошо живется на Руси», «Мне все равно эта жизнь полюбилась. Так полюбилась, как будто вначале», «Снова я ожил и снова надеюсь, так же, как в детстве, на лучший удел». Есенин испытывает прилив свежих сил, новый творческий подъем.

Да, прошлое тяготело над поэтом, он сам признавался: «Остался в прошлом я одной ногою». Но в его творчестве есть и другое, главное - его страстное стремление понять новое время. Какой бы противоречивой ни была поэзия Есенина, невозможно отрицать тот факт, что глубокая вера поэта в настоящее и будущее России составляет основу его творчества.

Но та жизнь, которую он вел в течение десяти лет, оставила тяжелый след. Эти годы были перегружены слиш­ком быстрой сменой событий, впечатлений, настроений. Необыкновенная впечатлительность поэта углубляла пос­ледствия этого: часто случайные обстоятельства толкали его на необдуманные поступки и решения. Но Есенин еще пытается справиться с собой, переезжает в Ленинград, взяв с собой рукописи, ищет комнату, чтобы обосноваться в этом городе, где началась его литературная слава. Но в ночь с 27 на 28 декабря 1925 года Есенина не стало.

Сергей Есенин прожил всего тридцать лет, но его творческое наследие содержит большое художественное богатство. В основе лирики Есенина лежит русская народ­ная поэзия. Поэт постоянно обращается к русской приро­де, когда высказывает самые сокровенные мысли о себе, о своем месте в жизни, о своем прошлом, настоящем и будущем. «На душе лимонный свет заката и сирени шелест голубой», - писал Есенин в минуты успокоения. «Скоро мне без листвы холодеть», «Языком залижет непогода про­житой мой путь», - говорил он в час горьких раздумий. Изображение собственных переживаний через картины русской природы естественно приводило к тому, что мы называем очеловечиванием природы: «Отговорила роща золотая березовым веселым языком», «Спит черемуха в белой накидке», «Где-то на поляне клен танцует пьяный», «Зеленокосая, в юбчонке белой стоит береза над прудом...» Такой принцип изображения приближает природу к чело­веку, заставляет особенно полюбить ее.

У русской природы Есенин позаимствовал и многие краски своей поэзии. Он не просто копирует из, каждая краска имеет свой смысл и содержание.

Синий и голубой - эти цвета наиболее часто встреча­ются в русской природе, это - цвет неба и воды. В поэзии Есенина синий цвет символизирует покой и тишину, душевное равновесие человека: «Несказанное, синее, неж­ное...», «Тих мой край после бурь, после гроз». Голубой цвет передает радостное ощущение простора и свободы: «голу­бое поле», «голубые двери дня», «голубая звезда», «голубая Русь...»

«Алый цвет мил на весь свет», - гласит народная поговорка. Этот любимый Есениным цвет всегда обозна­чает в его поэзии девственную чистоту, незапятнанность и непорочность чувства («Выткался на озере алый свет зари...»). Розовый цвет символизирует юность, «свежую розовость щек», «помыслы розовых дней...» Незабываем «розовый конь» Есенина.

Эти краски-символы характерны для поэта-романти­ка, который использует цвета не столько в прямом, сколько в условном значении. В цветовом отображении мыслей и чувств кроется одна из причин эмоционального воздейст­вия лирики Есенина.

«Моя лирика жива одной большой любовью, любовью к Родине. Чувство Родины - основное в моем творчест­ве», - говорил Есенин. Эта любовь и эти чувства ярко запечатлелись не только в содержании его лирики, но и в самой его поэтике, связанной с поэтикой народа.

Небывалая искренность тона, редкий дар непосредст­венного видения мира, способность смотреть на явления и вещи непредвзятым взглядом, неожиданно извлекать кра­соту и радость из предметов, давно стершихся бытом, особое умение выражать чувства человека, и простые, и сложные, - вот что характеризует Есенина-поэта.

Краткая биография Николая Добролюбова

Николай Александрович Добролюбов – русский литературный критик и публицист XIX века. Был также революционным демократом. Не любил подписываться полным именем и имел несколько псевдонимов. Писатель родился 5 февраля 1836 года в семье священника в Нижнем Новгороде. С самого детства любил читать и писать стихи. В 17 лет поступил в Педагогический Институт в Петербурге. После смерти родителей был подвержен антимонархическим и антирелигиозным взглядам, и это отразилось во многих его сочинениях, стихах и прозе.

В студенческие годы писатель организовал нелегальный кружок и выпускал газету «Слухи». А также, он руководил многими антиправительственными выступлениями. Когда ему было 20 лет, он познакомился с такими знаковыми фигурами как Чернышевский и Некрасов. После этого он стал писать публицистику, стихи и фельетоны для журнала «Современник». С 1857 году сотрудничал и с издательством «Журнала для воспитания». В 1858 году вышли в свет некоторые сочинения с его философскими взглядами. Вскоре он взялся за литературно-критические статьи о работах выдающихся русских писателей. Появились статьи «Что такое обломовщина?» («Обломов» Гончарова), «Луч света в темном царстве» («Гроза» Островского), «Когда же придёт настоящий день?» («Накануне» Тургенев) и другие.

Добролюбов считается одним из лучших критиков в русской литературе. Ему удавалось анализировать литературные образы через призму реальной жизни, породившей их. Его работы отличались использованием различных художественных приемов, от иронических восхвалений до язвительных пародий. В связи с тем, что писатель страдал от туберкулеза, в 1860 году ему пришлось уехать на лечение за границу. Некоторое время он провел в европейских странах, в частности около полугода жил в Италии. Там он написал серию статей в поддержку Гарибальди. В следующем году, так и не вылечившись, вернулся в Петербург, где и скончался в ноябре 1861 года.

Добролюбов Николай Александрович (1836-1861), литературный критик и публицист.

Родился 5 февраля 1836 г. в Нижнем Новгороде в семье священника. Учился в духовной семинарии (1848-1853 гг.). В 1857 г. окончил Главный педагогический институт в Петербурге.

Ещё будучи студентом, организовал нелегальный кружок, выпускал рукописную газету «Слухи», возглавлял студенческие выступления против правительства. В 1856 г. познакомился с Н. Г. Чернышевским, затем с Н. А. Некрасовым и в следующем году начал постоянную работу в журнале «Современник»: писал публицистические статьи, фельетоны и стихотворные пародии.

Сотрудничал также в «Журнале для воспитания» (1857-1859 гг.). По убеждениям Добролюбов был социалистом-утопистом, по духу - просветителем. В 1858 г. он печатает статьи, где излагает свои литературно-эстетические, философские и исторические взгляды: «О степени участия народности в развитии русской литературы», «Первые годы царствования Петра Великого», «Русская цивилизация, сочинённая г. Жеребцовым».

В 1859- 1860 гг. появились литературно-критические статьи «Что такое обломовщина?» (о романе И. А. Гончарова «Обломов»), «Тёмное царство» и «Луч света в тёмном царстве» (о пьесе А. Н. Островского «Гроза»), «Когда же придёт настоящий день?» (о романе И. С. Тургенева «Накануне»). В этих статьях Добролюбов использует выработанный им метод «реальной критики»: «…толковать о явлениях самой жизни на основании литературного произведения, не навязывая, впрочем, автору никаких заранее сочинённых идей и задач».

Особенность Добролюбова-критика в умении соединять эстетический анализ литературных образов с исследованием реальной жизни, которая эти образы породила. Добролюбов отстаивал принципы реализма и народности, выдвигал идею гражданственности литературы: общественное служение - высший критерий деятельности художника. Блистательный критик, для аргументации он использовал различные художественные приёмы: ироническое восхваление, язвительную пародию в стихах и прозе, фельетон и т. п.

В мае 1860 г. Добролюбов выехал за границу для лечения туберкулёза. Он жил в Германии, Швейцарии, во Франции, более полугода в Италии, где написал серию статей в поддержку освободительного движения Дж. Гарибальди («Непостижимая странность», «Отец Александр Гавацци и его проповеди», «Жизнь и смерть графа Камилло Бензо Кавура»).

В июле следующего года Добролюбов вернулся на родину, не поправив здоровья, и очень скоро острый туберкулёзный процесс и напряжённая работа свели его в могилу. Умер 29 ноября 1861 г. в Петербурге.

Николай Александрович Добролюбов (1836 – 1861) был идейным

со­ратником Чернышевского, глубоким мыслителем-мате­риалистом и блестящим литературным критиком. Ро­дился он в Нижнем Новгороде в семье священника. Сначала учился в духовной семинарии, затем в Главном педагогическом институте в Петербурге (1853-1857). После окончания института Добролюбов был привлечен Чернышевским и Некрасовым к сотрудничеству в «Со­временнике», где ему было поручено вести литературно-критический отдел. Там он вскоре занял ведущее место.

Мировоззрение Добролюбова сформировалось под влиянием трудов Белинского, Герцена, Огарева, Черны­шевского. Внимательно изучал он и произведения Бэ­кона, Руссо, Монтескье, социалистов-утопистов, Гегеля, левогегельянцев, Фейербаха.

Так же как и Чернышевский, Добролюбов видел в самодержавии, крепостном праве и либерализме главных врагов освободительной борьбы. Вместе с Чернышевским и другими революционными демократами он боролся за революционные преобразования в России, мечтал о социализме.

Философские идеи

Продолжая материалистическую традицию в России, Добролюбов подвергал критике идеалистические, агностические и дуа­листические теории в науке. Он отвергал отрыв идеали­стами сознания от материальной субстанции как его источника, их попытки выдать видимые предметы за «отражение высшей отвлеченной идеи». Обращаясь к ученым и философам, Добролюбов убеждал их в том, что «пора бы отстать и от отвлеченных идей, по кото­рым будто бы образуется жизнь, точно так, как отстали наконец от телеологических мечтаний, бывших в такой моде во времена схоластики» (Н. А. Добролюбов, Собрание сочинений в девяти томах т, 2, М.-Л., 1962, стр. 222).

В статье «Органическое развитие человека в связи с его умственной и нравственной деятельностью» (1858) Добролюбов называл утверждение вульгарного материа­лизма о том, что «душа человека состоит из какой-то тончайшей материи», смешной и жалкой претензией, низвергнутой достижениями естественных наук. В то же время он восстал и против «мечтательных идеалистов», принимающих за исходное сознание или идеи, забы­вающих о том, что о свойствах «души» человека можно судить только по их проявлению в его организме. «Антропология доказала нам ясно,- писал он,- что прежде всего все усилия наши представить себе отвле­ченного духа без всяких материальных свойств или по­ложительно определить, что он такое в своей сущности, всегда были и всегда останутся совершенно бесплодными» (Там же, стр. 434).

Подобно своему учителю Чернышевскому Добролю­бов рассматривал человека как единый организм, в ко­тором телесное порождает духовное, мозг составляет ма­териальную основу сознания и со смертью тела пре­кращается всякая чувственная и психическая деятель­ность. В окружающей нас природе, по убеждению Добролюбова, действуют не зависящие от людей законы. Поэтому природа не хаос случайных нагромождений, а закономерный процесс. Человек не изменяет этих законов, а, открывая их, использует в своей практиче­ской деятельности.

В рецензии на книгу «Основания опытной психоло­гии» (1859) Добролюбов выступает против отрыва дви­жения («силы») от материи, ибо движение не сообща­ется материи извне, а есть неотъемлемое свойство вся­кой материи и немыслимо без нее. Поэтому все проис­ходящие в природе многообразные материальные про­цессы- процессы единой материальной субстанции; они сводятся к взаимодействию материальных тел и их раз­витию. «В природе все идет постепенно от простого к более сложному, от несовершенного к более совершен­ному; но везде одна и та же материя, только на разных степенях развития» (Н. А. Добролюбов, Собрание сочинений в девяти томах, т, 4, М.-Л., 1962, стр. 262).

Последовательно материалистическую линию про­водил Добролюбов и в вопросах теории познания, кри­тикуя учение идеалистов о врожденных идеях, а также скептиков и агностиков, сеявших сомнение или прямо отрицавших возможность познания объективной действи­тельности. Психическая деятельность людей имеет своим источником предметный мир и чувственные восприятия. Но последние только тогда превращаются в понятия и идеи, когда нормально функционирует мозг, когда чув­ственные впечатления с помощью нервов достигают мозга и действуют на него. Мысль без предмета, без объекта невозможна. Категории логики - понятия, суж­дения, умозаключения и т. д. - имеют свое основание не в «чистом разуме», а в предметах окружающей нас дей­ствительности, они выражают реальные процессы жиз­ни. Добролюбов высказывает глубокие диалектические идеи. Он критикует метафизические теории «вечных и неизменных принципов жизни», утверждая, что все явле­ния в природе и обществе преходящи. «Что отжило свой век, то уже не имеет смысла»,- говорил он. Жизнен­ность предметов, явлений природы - в тесной связи их со всей окружающей действительностью. Борьба проти­воречий - источник развития.

В статьях «Буддизм, его догматы, история и литера­тура» (1858), «Жизнь Магомета» (1858), «Отец Алек­сандр Гавацци и его проповеди» (1861) Добролюбов предстает перед нами как воинствующий атеист. В религиозном учении он видит обскурантизм, духовные око­вы, опутывающие народное сознание. Церковнослужите­лей он обличает как прислужников реакции.