Честь есть краеугольный камень. Цитаты про честь

Как мы понимаем идею художественного произведения? Ведь ни один автор не высказывает ее напрямую, как, например, в публицистике. Понять то, что хотел сказать автор, помогает весь строй художественного произведения: и система образов, и развитие сюжета, и, конечно, композиция. Мы попробуем доказать это на примере поэмы А. Блока «Двенадцать».

Одним из композиционных приемов, которые использует А. Блок, является совмещение реального и символического планов. Так, например, образ ветра. С одной стороны, ветер как примета зимы 1918 года, а с другой стороны, «ветер веселый» олицетворяет собой революцию, которую А. Блок воспринимал как стихию. Приведем еще один пример. Известно, что отряды, патрулировавшие Петроград 1918 года, состояли из двенадцати человек. В то же время число «двенадцать» отсылает нас к библейскому сюжету о двенадцати апостолах. Поэтому можно говорить о том, что двенадцать красногвардейцев в поэме - это не только историческая примета времени, но и образ глубоко символичный.

Еще один художественный прием - кольцевая композиция поэмы. Поэма состоит из двенадцати глав, что также не случайно.

I и XII главы соотнесены между собой. В I главе происходит сужение реального пространства. Сначала это весь мир:

Ветер, ветер -
На всем Божьем свете!

Но постепенно появляются здания, социальные приметы времени (лозунг «Вся власть Учредительному Собранию»), наконец, отдельные прохожие: старушка, «буржуй на перекрестке», «товарищ поп» и другие. Канат между зданиями как бы стягивает реальное пространство.

В последней же главе происходит обратный процесс: пространство начинает расширяться. Причем расширяется не только реальное пространство (из-за вьюги пропадают очертания домов, конкретные детали, характеризующие город), но и символическое. На наших глазах паршивый пес превращается в символ старого мира:

- Отвяжись ты, шелудивый,
Я штыком пощекочу!
Старый мир, как пес паршивый,
Провались - поколочу!

Действие остальных глав заключено в строгие рамки городских улиц: патруль из двенадцати человек идет по Петрограду.

А. Блок прибегает к сужению пространства, чтобы как можно более полно и объемно показать ту жизнь, которой живет страна после революции.

Расширение же символического пространства автор использует, чтобы событиям, происходящим во внутренних главах, придать вселенский масштаб, а также ввести образ Христа, с которым связана главная идея поэмы: революция воспринимается А. Блоком как дверь в светлое будущее.

В мировой литературе образ Христа является воплощением чистоты, добра, гуманности. Поэтому мы можем рассматривать заключительную сцену как раскрывающую антитезу, данную в I главе. («Черный ветер. Белый снег»):

...Так идут державным шагом -
Позади - голодный пес,
Впереди - с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
...И от пули невредим
В белом венчике из роз -
Впереди - Исус Христос

Образ Христа является выражением того белого цвета, который мы заметили в самом начале произведения, воплощением светлого будущего, к которому, по мысли А. Блока, ведет революция. Но это будущее пока не видно за вьюгой, за беспорядком, хаосом революционных дней. Отряд - это двенадцать апостолов революции. А голодный пес - символ всего темного, что остается в старом мире, за дверью, за спинами этих солдат.

Однако может озадачить кровавый флаг в руках Христа- не просто красный, а именно кровавый. Чтобы понять мысль А. Блока, нам опять-таки следует обратиться к композиции произведения.

Композиционным центром поэмы являются VI и VII главы. В VI главе происходит убийство Катьки. Глава стилистически сумбурна, много возгласов, многоточий, но все перекрывает один призыв:

Революционный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!

А в VII главе мы видим раскаяние убийцы, появляется лирический мотив воспоминания, но в конце уже звучат залихватские крики:

Эх, Эх!
...Позабавиться не грех!
Отмыкайте погреба -
Гуляет нынче голытьба!

А. Блок показывает, что пролитие крови - событие повседневное для того времени. Нельзя, конечно же, говорить, что автор одобряет пролитие крови. Христос, по мысли А. Блока, принимает на себя всю кровь, пролитую в эти дни, дни революции, поэтому у него в руках кровавый флаг.

Еще один композиционный прием- постоянно меняющийся размер стиха. Этот прием служит для того, чтобы точно передать хаос, царивший в это время в Петрограде. В поэме звучит и мотив марша («Вперед, вперед, рабочий народ!»), и частушки («Эх, эх, попляши! Больно ножки хороши!»), и романса («Не слышно шуму городского...»), и панихиды («Упокой, Господи, душу рабы твоея...»).

В своей работе мы остановились лишь на тех композиционных приемах, которые, на наш взгляд, наиболее ярко выражают замысел автора. Но даже они убедительно доказывают, что композиция несет важную смысловую нагрузку к играет одну из главных ролей в раскрытии идейного содержания художественного произведения.

И опять идут двенадцать. А. Блок Александр Александрович Блок - гениальный мастер слова, одним из первых русских поэтов сумевший услышать и перелить в стихи «музыку революции». В поэме «Двенадцать» Блок пытался запечатлеть время такое необычное, бурное и интересное. Поэма состоит из двенадцати глав, это число еще раз повторится в двенадцати революционных солдатах, охраняющих порядок в Петрограде, и в полунамеке на учеников Иисуса, идущего впереди, «хороняся за дома». Поэма удивительно музыкальна: у каждой главы свой ритм и мелодия. Начинаясь бесшабашной русской частушкой:

Как пошли наши ребята
В красной гвардии служить -
В красной гвардии служить -
Буйну голову сложить!

Вдаль идут державным шагом...
- Кто еще там? Выходи!
Это - ветер с красным флагом
Разыгрался впереди...

Поэт высокой культуры и изысканного вкуса, Блок «не боится» включать в свое произведение разговорную лексику простого солдата, старушки, прохожего. Эти слова не экзотические вкрапления, а существенная деталь поэмы. Автор показывает жизнь революционного Петербурга с реальными героями.

Вон барыня в каракуле
К другой повернулась:
- Уж мы плакали, плакали...
Поскользнулась
И - бац - растянулась!

Поэма «Двенадцать» построена на излюбленном блоковском приеме - антитезе. Черный вечер, Белый снег. Ветер, ветер! На ногах не стоит человек. Ветер, ветер - На всем божьем свете! Два контрастных цвета, белый и черный, господствуют в поэме. Лишь в конце появится красное знамя. Почему поэт видит революцию двухцветной?! Эта поэма совсем не так проста, как может показаться на первый беглый взгляд. Блок восторженно приветствовал революцию, несущую обновление, а в своей поэме он рисует беспощадный портрет участников и победителей.

Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек.
Винтовок черные ремни,
Кругом - огни, огни, огни...
В зубах цигарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз!

Никакого романтизма, загадочности. Совершенно определенная характеристика участников - каторжников. Отчего же завораживает читателя повествование? Почему-то веришь, что эти двенадцать создадут необыкновенный, доселе неизвестный мир. Совершенно неожиданно впереди этих бойцов оказывается Иисус, олицетворяющий святость помыслов и самой революции.

Позади - голодный пес,
Впереди - с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим.
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз
- Впереди - Исус Христос.

Поэма «Двенадцать» на долгие годы стала хрестоматийным олицетворением революции, а ее создатель - большевистским поэтом. Сам Блок не был столь категоричен в оценке этого произведения. Будучи символистом, он и в этой поэме остался верен себе.

Цели урока:

• донести до учащихся основную мысль: поэма «Двенадцать» – сложнейшее символическое произведение, созданное из реалий, из которых складывалась реальная «музыка революции»;
• развивать и совершенствовать навыки анализа лиро-эпического текста;
• продолжить коммуникативное развитие личности через организацию деятельностно- творческого общения учащихся.
• воспитывать культуру ведения диалога, вхождения в социум.

Технология организации обучения: педагогическая мастерская.

Ход мастерской

1-й этап. «Индукция»

– создание эмоционального настроя, включение чувств ученика, создание личного отношения к предмету обсуждения. Обсуждение смысла эпиграфа.

Слово учителя . Поэма «Двенадцать» обычно производит на читателей шокирующее впечатление как "грубой", предельно сниженной образностью, так и "непонятностью" всего замысла и особенно финала. Чтобы разобраться в образной и композиционной структуре поэмы, ответьте на вопросы:

– Сколько "рассказчиков" в поэме?

– Чем они различаются?

Действия учащихся. Рисуют в тетрадях познавательный объект и составляют вопросы.

2-й этап. «Самоконструкция»

– индивидуальное создание гипотезы, решения, текста, рисунка.

Индивидуальная работа . Ответьте на вопросы и выполните задания.

– Зачем в поэме два рассказчика?

– Как вы их представляете?

– Опишите их или нарисуйте ваши представления о них.

Действия учащихся. Записывают все, что знают о том или ином познавательном объекте.

3-й этап. «Социоконструкция»

– работа учащихся в группах по построению элементов.

1 Работа в парах. Поменяйтесь тетрадями и посмотрите, что у вас получилось. Подумайте вместе над заданием.

4-й этап. «Социализация»

– выступление ученика в группе (сопоставление, сверка, оценка, коррекция)

5-й этап. «Афиширование»

– вывешивание работ учеников.

В поэме, кроме реплик действующих лиц, ясно звучат два голоса. Один – тот, кто начинает и заканчивает поэму ("авторский"), – отличается своей торжественной серьёзностью, отсутствием в речи простонародных словечек и "фольклорных" уменьшительно-ласкательных суффиксов. А главное, этот рассказчик умеет видеть невидимое. Это он знает, что ветер не только на улицах Петрограда, но и "на всём Божьем свете". И именно он видит идущего за вьюгой (над вьюгой) Христа. Его "точка зрения" приподнята над обыденностью, вынесена за пределы очевидной реальности.

Другой рассказчик ведёт своего рода репортаж с места событий, его взгляд приближен к точке зрения героев, становясь чем-то вроде несобственно-прямой речи одного из двенадцати красногвардейцев. Он отмечает только "видимую" сторону событий, и речь его заметно "снижена". Такое построение необходимо. Читатели должны попробовать увидеть за видимым – невидимое, за внешностью событий их глубинный смысл.

Дополнительное задание группам.

Слово учителя. Проверим одну гипотезу относительно композиции поэмы. Автор гипотезы Е. Эткинд. Его статья «Композиция поэмы А. Блока «Двенадцать» была опубликована в журнале «Русская литература (1972, №1) и потом искусственно изъята из научного «оборота» по политическим причинам. Переиздана по книге Е. Эткинда «Там, внутри: О русской поэзии 20 века: Очерки». Автор статьи утверждает, что поэма организована по принципу зеркальной симметрии: 12-я глава отражается в 1-й, 11-я – во 2-й и т.д. Посмотрите, есть ли на самом деле переклички (образные, ритмические, смысловые) между этими главами. Выполнять это задание удобно в форме таблицы (или просто разделив тетрадь на два столбца по вертикали).

Задания для групп: Перечитайте главы 1 и 12, 2 и 10, 3 и 9, 4 и 8, 5 и 7, 6 и 7. Найдите переклички (образные, ритмические, смысловые) между этими главами. Оформите в виде таблицы или рисунка.

Выступления групп.

1 группа. 1-я и 12-я главы

2 группа. 2-я и 11-я главы

3 группа . 3-я и 10-я главы

4 группа . 4-я и 9-я главы.

Найти в них черты сходства труднее всего. Можно обратить внимание на мотив лихого разгула: в 4-й главке он въяве (не в воспоминаниях) начинается, в 9-й – заканчивается ("гуляй, ребята, без вина"). В 4-й "старый мир" явлен в образе летящего лихача и восторженной парочки – Катьки и Ваньки (вызывающей у красногвардейцев и злобу, и зависть). В 9- й тот же "старый мир" – это буржуй и пёс (совсем другая парочка и совсем другое отношение). Эта «кристаллизация» образа старого мира поразительно переведена в зрительную метафору в иллюстрации Ю.Анненкова: герб на вывеске, спина буржуя и нос пса отбрасывают одну общую тень. В ноябре 1918 года поэма «Двенадцать» с иллюстрациями Анненкова вышла тиражом 300 экземпляров, который разошелся по предварительной подписке. Издание имело успех, и было издано еще 10 тысяч экземпляров. Из письма Блока Анненкову: «Многоуважаемый Юрий Павлович. Рисунков к «Двенадцати» я страшно боялся и даже говорить с Вами боялся. Сейчас, насмотревшись на них, хочу сказать Вам, что разные углы, части, художественные мысли - мне невыразимо близки и дороги, а общее - более, чем приемлемо,- т.е. просто я ничего подобного не ждал, почти Вас не зная…»

5 группа. 5- я и 8-я главы

6 группа. 6-я и 7-я главы

Вот, наконец, та грань, которая разделяет поэму на зеркальные половинки. В 6-й главке Петруха убивает Катьку, и на этом заканчивается его прежняя жизнь (личная, страстная). В 7-й отряд предлагает ему отречься от старой любви (как от «старого мира») и двинуться к какой-то новой цели («вперёд, вперёд, рабочий народ»). Именно здесь патрульный обход (сопровождающийся и грабежами, и убийством) начинает превращаться в символическое державное шествие к какой-то таинственной цели, а расправа с личными обидчиками – становится «охотой» на незримого врага.

Итак, мы увидели, как частная история (любви, ненависти, мести) и рядовой патрульный обход в символическом преломлении превращается в некое шествие, которое длится «дни и ночи напролёт», и в таинственное единоборство с неким «незримым врагом», скрывающимся за вьюгой, тьмой и флагом. Однако смысл этого символического действа по-прежнему остаётся неясным.

6-й этап. «Разрыв»

– внутренне осознание участниками Мастерской неполноты или несоответствия своего прежнего знания новому.

Действия учащихся . Закрепляют и применяют полученные знания. Происходит «проверка» правильности выдвинутой гипотезы.

7-й этап. «Рефлексия»

Домашнее задание. Подготовить выразительное чтение главы (на выбор) поэмы.

Контрольная работа
по истории русской литературы
на тему:
Идейно-художественное своеобразие
поэмы А. Блока «Двенадцать»
Выполнил: студентка
факультета русского языка и литературы
6 курса (заочное отделение)
Гордеева Ксения
Проверил: Горланов Г.Е.

Пенза 2011

Содержание :
Введение

Символические образы и их смысл в поэме «Двенадцать»
Заключение
Список литературы

Введение
Поэма Александра Александровича Блока «Двенадцать» - одно из самых ярких произведений русской литературы XX века. Произведение было создано в январе 1918 года. Автор создает поэму за несколько дней, в едином вдохновенном порыве. Обычно требовательный к себе, он, оценивая свое творение, пишет: “Сегодня я гений”.
Поэма интересна для исследователей как своеобразной формой, так и глубиной идейного содержания. О чем же эта поэма? О ветре, ночной темноте, снежной метели, человеческих страстях, народном подвиге, России, революции. Точнее - о революционном Петрограде на рубеже 1917 и 1918 годов. Еще точнее - о том, что происходило в Петрограде накануне 5 января 1918 года, дня созыва и разгона Учредительного собрания. Советской власти было уже два месяца.
Тема революции вылилась в творчестве поэта в самую значительную и вдохновенную его поэму – «Двенадцать». Произведение Блока - это непредвзятый, объективный дневник революционных событий. Александр Блок говорил, что «Двенадцать» - это лучшее, что он когда-либо написал. Содержанием знаменитой поэмы, где во весь голос зазвучала музыка революции, где взметнувшаяся народная стихия устремилась в будущее, стал величайший взлет народного духа и народного гнева. А поэт освятил и благословил ее образом, олицетворявшим для него высшие начала человеческой жизни - начала равенства и братства. Для автора революция – это вырвавшаяся на волю народная стихия. В статье «Интеллигенция и революция» он писал: «Она сродни природе. Горе тем, кто думает найти в революции исполнение только своих мечтаний, как бы высоки и благородны они ни были. Революция, как грозовой вихрь, как снежный буран, всегда несет новое и неожиданное; она жестоко обманывает многих; она легко калечит в своем водовороте достойного; она часто выносит на сушу невредимыми недостойных; но - это ее частности, это не меняет ни общего направления потока, ни того грозного и оглушительного гула, который издает поток. Гул этот, все равно, всегда - о великом».
Напечатанная в феврале поэма вызвала бурные и противоречивые отклики. О ней говорили везде. Многое в ней казалось неприемлемым собратьям по литературе. Взрывом негодования была она встречена со стороны российской интеллигенции. Бунин обрушился на автора с гневной критикой, некоторые из друзей отвернулись от него. Но, несмотря на это, поэма Александра Блока по праву заняла свое место в истории русской литературы.

Особенности сюжета поэмы «Двенадцать»
Для понимания идейно - художественного смысла поэмы Александра Блока многое значит ее уникальная жанровая структура и особенности сюжета.
Как произведение истинно новаторское, «Двенадцать» не поддается строгому жанровому определению. Не случайно жанровая природа этого произведения оставалась не вполне ясной самому Блоку: он называл его то поэмой, то стихотворным циклом, а то и просто - «ряд стихотворений под общим заглавием «Двенадцать».
Композиция ее построена на чередовании, на перебоях драматических ситуаций и лирических мотивов. Оказывается, что главы, написанные на белой бумаге, т.е. те, с которых началась работа над поэмой, заключают в себе как раз все главнейшие моменты драматического сюжета этого произведения. Тут и появление, «первый выход», двенадцати красногвардейцев, и экспозиция драматического действия - разговор о Ваньке и Катьке (гл. XI), и убийство Катьки - кульминационный пункт драмы (гл. VI), и страдания Петрухи (гл. VII), и разрешение его мучений - своеобразный социальный катарсис: «Мы на горе всем буржуям // Мировой пожар раздуем» (гл. VIII и XII до строки 327-й). Очень показательно, что вся XII глава до лирической концовки с Христом дана в поэме как продолжение монолога Петрухи, начатого в VIII главе и прерванного лирическими отступлениями глав промежуточных.
Поэма «Двенадцать» разделена не только на главы, но и - внутренне, скрыто - на сцены с монологами и диалогами. Собственно повествовательная часть представлена в ней весьма скромно, а если говорить точнее, повествование здесь постоянно перерастает в драматургическую структуру, и сам автор из лирического повествователя то и дело превращается в действующее лицо. Первая глава «Двенадцати» - это своеобразный пролог, в котором значительную роль играет сам автор. С авансцены звучит его голос:
Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
Вначале эти слова можно воспринять как ремарку драматурга, дающую представление о той обстановке, в которой предстоит развернуться сценическому действию. Такие «ремарки» Блок использует и в других местах, например: «Гуляет ветер, порхает снег. Идут двенадцать человек» ,- но это ремарки особого рода, которые наполняются глубоким смыслом и постепенно переходят в монолог или сцену общего разговора. Контрастность ремарки, открывающей сцену пролога, с самого начала делает ее экспрессивной, а после того, как слово "ветер "оказывается несколько раз повторенным, эмоциональное напряжение возрастает, одновременно наполняясь смысловой многозначностью, тревогой, раздумьем о человеке, оказавшемся на вселенском ветру:
Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер -
На всем божьем свете!
Первая глава поэмы - общая экспозиция. Здесь, как на кинематографической ленте, запечатлена панорама вечернего Петрограда. Дует резкий ветер, играет поземка, «под снежком - ледок» . На улицах - люди, пестрое население большого города: растерявшаяся от всего происходящего старушка; озлобленный буржуй, спрятавший лицо в воротник; интеллигент - «вития», что-то вполголоса бормочущий о «гибели России», толстобрюхий и напуганный поп, плаксивые и жеманные барышни; просто прохожие; уличные проститутки; бездомный бродяга...
На этом фоне развертывается некий сюжет. Поздним вечером, под черным небом, в разыгравшейся метели, по пустующему городу идет сторожевой патруль красногвардейцев из двенадцати человек. Они приговаривают: «Свобода, свобода, эх, эх, без креста!» , жалуются на холод («Холодно товарищи, холодно!» , насторожены («Революционный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг!» , вспоминают Ваньку и Катьку, которые слюбились, сидят себе в теплом кабаке и заняты веселыми делами.
Ванька, как выясняется, еще недавно также был с ними. Он мог бы быть в патруле тринадцатым, но изменил общему делу и долгу: «Был Ванька наш, а стал солдат!» . То есть, по точному смыслу слов, пошел (тоже добровольно) в солдаты Керенского, - может быть, записался в ударные батальоны, которые формировал Керенский в качестве главной своей опоры, - а потом, как видно, дезертировал и теперь сыт и пьян, «богат» (вероятно, спекулирует), таскается по кабакам, гоняет на лихачах, стал «сукиным сыном» и «буржуем». Катя тоже девица с прошлым: уличная проститутка не из самых затрапезных. Она и в «кружевном белье ходила» , и гуляла даже с офицерами, но превратности времени коснулись и ее: «С юнкерьем гулять ходила - с солдатьем теперь пошла» . В недалеком прошлом она была любовницей одного из двенадцати - Петрухи (это было в обычае у девиц ее профессии: любовник для души, «гости» для дела), но изменила ему ради разбогатевшего, преуспевающего Ваньки. Жизнь с ревнивым и буйным Петрухой была полна превратностей: он, как выясняется, прирезал какого-то офицера, с которым «блудила» Катя; да и самой ей тоже досталось:
У тебя на шее, Катя,
Шрам не зажил от ножа
У тебя под грудью Катя,
Та царапина свежа!
Тут приоткрывается драматическая картина борения страстей и характеров, жаркой любви и слепой ревности.
Петруха тяжело переживает измену Кати и полон ненависти к Ваньке, который нарушил неписанный закон улицы - стал с «девочкой чужой гулять» . И вот - в эту метельную, тревожную ночь навстречу красногвардейскому патрулю попадается вопящий, орущий лихач, а в санках - изменник Ванька обнимает изменницу Катю. Во второй раз замученный ревностью Петруха с помощью товарищей творит отмщение: они стреляют из винтовок, - стреляют, конечно, в Ваньку, но шальная пуля ненароком попадает в его спутницу. Лихач с уцелевшим Ванькой исчезают в метели, а на снегу остается случайная жертва с простреленной навылет головой. Петруха грозит унесшему ноги Ваньке:

Утек, подлец! Ужо, постой,
Расправлюсь завтра я с тобой!
И, ослепленный злобой, ненавистью, жаждой мести, он с холодным презрением обращается к мертвой Кате:
Что, Катька, рада? - Ни гу-гу...
Лежи ты, падаль на снегу!
Но Петруха крепко любил Катю. И, когда марево злобы и мести сошло с его глаз, «бедный убийца» совсем пал духом, «оторопел». Он с искренней душевной болью вспоминает свою Катю, хмельные ночи, проведенные с нею, бедовую удаль ее огневых ночей, заветную «родинку пунцовую»:
Загубил я, бестолковый,
Загубил я, сгоряча... ах!
Товарищи стыдят и подбадривают Петруху, сурово напоминают ему о том большом общем деле, ради которого они объединились. Им - не до его беды. У них свои заботы: «Вперед, вперед, рабочий народ!» . И опять идет мерным, железным, державным шагом - сквозь тьму и вьюгу, оберегая революцию от козней притаившихся, но неугомонных врагов...
В. Орлов в своей монографии отметил так: «Но вся эта драматическая история любовных столкновений и измен - только каркас поэмы, а не ее плоть. В «Двенадцати» запечатлена грандиозная историческая картина решающего революционного перелома. Она не вмещается в изложенный только что сюжет. Как всякое великое произведение искусства, «Двенадцать» ведет мысль и воображение читателя вширь и вглубь. За сюжетом вырастает дерево всеобщего «мирового пожара», за сценами петроградской улицы - вся Россия, сорвавшаяся с якорей, за двенадцатью красногвардейцами - весь народ, двинувшийся к новой жизни. Главное, что можно и должно сказать о поэме, это то, что она гениально передает грозовую атмосферу Октября» .
Вопрос об особенностях сюжета поэмы остается спорным и в настоящее время. Прежде всего, это связано с изменением идеологии, понимания общественных событий. Современные исследователи отмечают, что Блок запечатлел грандиозную историческую картину борьбы добра и зла, происходившей в России после революции 1917 года. За любовным сюжетом встает зарево «мирового пожара», за петроградской улицей - не только Россия, но и «весь Божий свет», за двенадцатью красногвардейцами не только русский народ, но и все человечество.
Между началом и финалом в поэме происходит важное событие: Петруха убивает Катю. И хотя «бедного убийцу» неправомерно отделять от остальных, награждая только его одного «бубновым тузом», роль ему в поэме действительно уделена особая. В чем же смысл этого драматического эпизода, занимающего в поэме такое большое место?
Рассмотрим построение поэмы. Напомним ход событий. Первая глава поэмы носит характер экспозиционный. Главные герои появляются во второй главе. В разговоре о Ваньке и Кате принимают участие несколько человек. Петрухе принадлежит последняя реплика:

Ну, Ванька, сукин сын, буржуй
Мою, попробуй, поцелуй!
Это - личная тема Петрухи, голос его ревности и злобы на изменщицу и разлучника. Здесь он еще звучит как случайный выкрик и сразу же заглушается голосом общего долга.
Третья глава развивает эту тему: « Как пошли наши ребята в красной гвардии служить...» . Зато в четвертой, пятой, шестой и седьмой песнях мы оказываемся в кругу совершенно иных мотивов: Ванька с Катей раскатывают на лихаче, Петруха любовно и грубо вспоминает Катю и ее неверности, всячески показывает свою забубённую удаль («Эх, эх, согреши! Будет легче для души!» , красногвардейцы охотятся за Ванькой, и шальная петрухина пуля настигает Катю. В сцене погони и убийства участвуют все двенадцать («Стой, стой! Андрюха, помогай! Петруха, сзаду забегай!..» , но здесь и дальше, в песнях седьмой и восьмой, Петруха - главный герой. По словам критика, начинается, развертывается и завершается его драма, до которой остальным особого дела нет. Сцена убийства знаменательно в этом смысле заканчивается уже знакомым призывом не забывать об общем долге: «Революционный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг!» . Петруха остается один на один со своей малой человеческой трагедией. Сейчас он человек глубоко несчастный, тяжко нагрешивший и впавший в горькое, надрывное раскаяние:
И опять идут двенадцать,
За плечами ружьеца.
Лишь у бедного убийцы
Не видать совсем лица...
Все быстрее и быстрее
Уторапливает шаг.
Замотал платок на шее –
Не оправится никак...
Он настолько пал духом, что товарищи, которым вовсе не до его маленькой трагедии, стараются его подбодрить. Сперва - по-дружески, ласково:
Что, товарищ, ты не весел?
Что дружок, оторопел?
Что, Петруха, нос повесил,
Или Катьку пожалел?
Потом (поскольку Петруха надрывается все пуще) - гораздо более сурово, требовательно и непримиримо:

Ишь, стервец, завел шарманку,
Что ты, Петька, баба что ль?
- Верно, душу наизнанку
Вздумал вывернуть? Изволь!
- Поддержи свою осанку!
- Над собой держи контроль!
- Не такое нынче время,
Чтобы нянчиться с тобой!
Потяжеле будет бремя,
Нам, товарищ дорогой!
Последний аргумент - решающий: Петруха замедляет торопливые шаги, вскидывает голову. Опять, как видим, торжествует тема общего долга. Последний куплет - по своей идейной нагрузке - один из самых важных в поэме. Здесь вполне проясняется природа ее коллективного героя: красногвардейцы сознают величие времени и знают, что впереди их ждут еще более суровые испытания.
Пристыженный Петруха перестает выворачивать душу, пробует взять себя в руки, «он опять повеселел». Но веселье его - горькое, надсадное, - не веселье, а все та же показная, залихватская, крикливая удаль, за которой прячутся и тяжелая тоска, и неутихающие угрызения совести. Тут-то он и начинает «пугать», грозится кровью залить память о «зазнобушке», всуе вспоминает господа Бога:
Эх, эх!
Позабавиться не грех!
Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба -
Гуляет нынче голытьба!
Однако кого же он пугает? Ответ на это дает следующая, восьмая, гениальная по стиху песня, с удивительным мастерством воссоздавшая дух, колорит и форму народной «заплачки»:
Ох, ты, горе - горькое!
Скука скучная,
Смертная!
Ужь я времечко
Проведу, проведу...
Ужь я темячко
Почешу, почешу...
Ужь я семячки
Полущу, полущу...
Ужь я ножичком
Полосну, полосну!
И тут эта горькая, надсадная, напускная удаль находит единственную цель: Ты лети, буржуй, воробышком!
Выпью кровушку
За зазнобушку,
Чернобровушку...
В этой яростной вспышке есть своя глубокая психологическая достоверность: у Петрухи свои счеты с буржуйским миром, с которым спуталась его Катя (гулявшая с офицерами и юнкерами) и который в конечном счете оказался виновником ее нечаянной гибели, - ведь Ванька, из-за которого она погибла, тоже «буржуй».
Восьмая и девятая главы - центральный и поворотный пункт поэмы. Здесь сюжет ломается: все личное, выдвинувшееся было на первый план повествования - бесшабашная удаль, любовная трагедия, ревность, преступление, отчаянье и «горе-горькое» убийцы, - поглощается широкой, вольной и мощной мелодией. Именно здесь, в песне красногвардейцев, впервые возникает образ старого мира - «паршивого пса». Спрашивается: почему Блок отвел столь большое место личной драме Петрухи, а потом свел ее на нет? «Не такое нынче время» - вот формула этого убеждения. Всякая личная трагедия в такое время тонет в «море» революции, во всеобщей, всемирно-исторической трагедии катастрофического столкновения двух миров. В своем личном плане Блок решал этот вопрос категорически: «Революция - это я - не один, а мы»; личного нет - потому что содержанием всей жизни становится всемирная Революция; человек, которому на долю выпало быть свидетелем рождения нового мира, должен как можно меньше помнить о личных слабостях и трагедиях. Только не нужно упрощать. Категоричность решения не означала, что принять его было делом простым и легким. Ненависть к старому миру была в Блоке чувством господствующим, всепоглощающим, оправдывающим все. Он понимал конечно, что вместе с насилием, ложью, подлостью и пошлостью старого мира в огне революции неизбежно сгорит кое-что из того, что он «так любил», с чем были связаны его одинокие «демонические восторги». Но он понимал также, что во имя большой, всеобщей исторической правды нужно пожертвовать своими маленькими «правдами». В этом и сказалась душевная сила Блока, та «бесстрашная искренность», которую подметил в нем Горький. Мысль Блока о неизмеримости «личных трагедий» с величием происходящего своеобразно (с поправками на сюжет и характер) отозвалась в истории Петрухи. Нельзя сказать, что поэт осуждает Петруху. Скорее он жалеет его. И душевная мука этого отчаявшегося, «бестолкового», сбившегося с пути человека, и его страстная, душная любовь с надсадными воспоминаниями о «хмельных ночах» и «огненных очах» - все это не могло не быть близко поэту, который всегда находил источник высокого вдохновения в темах трагической страсти и человеческого отчаяния. Но все это должно перегореть в огне революции. Так надо, чтобы родился новый человек. Ведь одну из важных задач, поставленных революцией, Блок видел в том, чтобы направить ее очистительный огонь в «распутинские углы души и там раздуть его в костер до неба, чтобы сгорела хитрая, ленивая, рабская похоть» .
Отчаявшийся, потерявший голову Петруха - самый слабый из двенадцати. Если сами они и не составляют авангарда революции, то Петруха - их собственный арьергард. Он и теперь бессильно поминает Спаса,- и снова товарищи читают ему суровую отповедь:
- Петька! Эй, не завирайся!
От чего тебя упас
Золотой иконостас?
Бессознательный ты, право,
Рассуди, подумай здраво –
Али руки не в крови
Из-за Катькиной любви?
- Шаг держи революционный!
Близок враг неугомонный!
Вот Петруха и получил верную характеристику, - причем от своих же товарищей: «бессознательный». Они-то знают, во имя чего держат свой революционный шаг. «Ко всему готовы, ничего не жаль» , «Потяжеле будет бремя...» , «Их винтовочки стальные на незримого врага» , «Вдаль идут державным шагом...» . Разве не заглушает эта такая отчетливая и столь постоянная нота революционного долга надрывный вопль душевной гульбы, которую мы слышим в репликах «бедного убийцы» Петрухи?
Двенадцать заняты своим делом: идут дозором по ночному городу. Они настороже: «Вот - проснется лютый враг…» . И поют они не блатные куплетцы и не надрывные заплачки, а подхватывают мотив «Варшавянки»: «Марш, марш вперед, рабочий народ!». И в темпах и ритмах этой прекрасной боевой песни рабочего класса растворяются без остатка мотивы бесшабашной гульбы (Петруха в конце концов тоже ведь подтянулся и пристроился к шагу товарищей), а на первый план выдвигается тема несокрушимой силы восставшего народа, неудержимого движения двенадцати к открывшейся им далекой цели:
И идут без имени святого
Все двенадцать - вдаль.
Ко всему готовы,
Ничего не жаль...
В очи бьется
Красный флаг.
Раздается
Мерный шаг.
Вот - проснется
Лютый враг...
И вьюга пылит им в очи
Дни и ночи
Напролет...
Вперед, вперед,
Рабочий народ!
И так далее - со все возрастающей экспрессией, чтобы достичь в финале высочайшего напряжения и пафоса. Буйная «вольница» превращается в строгую, музыкально организованную революционную волю.
Ответить на идейно значимый вопрос можно, лишь выстроив структурную цепь происходивших событий. Выстроив эту цепь, мы увидим, что личная драма в поэме занимала большое место. Именно такое построение поэмы помогло определить место этого эпизода в произведении.
Революции, как известно, бывают разные. Та революция, боевой силой которой считали себя «двенадцать», была уникальной, единственной в своем роде. Это было разрушение «до основания» «старого мира», «перерыв» между двумя историческими зонами. «Двенадцать» - апостолы нового мира, возвестители «нового неба и новой земли». Блоковские красногвардейцы - тоже дети, «дети в железном веке», как назвал их в своей дневниковой записи автор «Двенадцати». Они не ведают, что творят, но это не снимает с них вины за создание мира, в котором главным принципом будет насилие.
---Не раз критики отмечали, что «Двенадцать», при всей кажущейся простоте, произведение совсем не простое. Обратим внимание на загадочный центральный эпизод поэмы. Почему, в самом деле, в центре этой поэмы о Революции - уголовное преступление, лишенное каких-либо классовых или революционных оснований? Чем так уж досадили красноармейцам Ванька и Катька, почему они стремятся расправиться с Ванькой, а гибель Катьки воспринимается ими как справедливое возмездие? Но разберемся сначала с первым, с солдатом Ванькой. В поэме вроде бы объяснена причина охоты за ним:
Трах - тарарах! Ты будешь знать,
Как с девочкой чужой гулять!..
Если с чужой, значит, с Петькиной, но почему все «двенадцать» так уж стремятся расправиться с новым любовником Катьки? Какое им дело, в конце концов, до Петькиных чувств? И потом: Катька - проститутка, она не Ванькина, не Петькина, она - для всех и ничья. Что-то тут явно не так, но оставим пока эти соображения и поговорим о других возможных мотивах странной ненависти красногвардейцев к своему бывшему товарищу. Мотивов этих два. Во-первых, Ванька - чужой; во-вторых, - богатый. Оба мотива присутствуют в реплике одного из «двенадцати»:
Ванюшка сам теперь богат...
Был Ванька наш, а стал солдат!
В той же главе Ваньку обзывают буржуем. Ванька - солдат Петроградского гарнизона, не защитившего в Октябрьские дни Временное правительство. И слово "солдат" звучало тогда отнюдь не контрреволюционно. Почему же все-таки Ванька "не наш" - с точки зрения красногвардейцев? Были ли тогда вообще какие-либо конфликты или трения между красногвардейцами и солдатами? Трения между солдатами и красногвардейцами, следовательно, были, причем завидовали солдаты красногвардейцам, а не наоборот. Но до вооруженных конфликтов не доходило. Может быть, причина самосуда, который "двенадцать" стремятся устроить над Ванькой, в том, что он - вор? Однако воровство и грабеж тогда - массовое явление. Этот путь обогащения был не закрыт для "двенадцати", хотя они предпочитали грабить лишь винные погреба. Но "богатству" Ваньки они явно завидуют и поэтому обзывают его "буржуем". Так что зависть к ванькиному «богатству», несомненно, присутствует у «двенадцати». Но не она причина неприязни, более того - ненависти к нему красногвардейского патруля. Причина в чем-то или в ком-то другом.
А случайно ли убийство Катьки? Петька совершает его в состоянии аффекта, остальные патрульные убивать ее не собирались. Но они и не горюют, а воспринимают происшедшее с чисто уголовным цинизмом:
Что, Катька рада? - Ни гу-гу...
Лежи ты, падаль, на снегу!
Но никакая «музыка революции» не может, однако, унять душевных мук «бедного убийцы» Петрухи. Если бы был городовой, который поволок бы его в участок, ему, вероятно, было бы легче. Но во время Революции городовых нет, красногвардейский патруль - сам представитель революционного порядка, и поэтому Петька один со своей болью перед Богом. Попытка забыться в пьяном загуле приводит его лишь к «смертной скуке», к душевному опустошению. Товарищи его не понимают. Для них переступить через кровь - не преступление, а причастие к истине Революции. «Среди них есть такие, - писал Блок в статье «Интеллигенция и Революция», -которые сходят с ума от самосудов, не могут выдержать крови, которую пролили в темноте своей...». Вот и Петька из таких. Он мучается, хочет просветления, а ему предлагают держать «революционный шаг». И все же от этой муки «бедного убийцы» Петьки - тоненькая ниточка к Христу, не к тому, что появляется в финале, а к настоящему, евангельскому.
и т.д.................

Была написана А. Блоком в 1918 году и стала творческим итогом размышлений поэта о ходе и значении революции в России. Многие современники Блока не поняли и не приняли поэму, в которой видели лишь восхваление большевиков, воспевание революционного террора. Поэт действительно связывал большие ожидания с народным восстанием в России. Он считал его отголоском «космической революции», ждал, что оно улучшит жизнь в России, перетряхнет все слои общества, очистит «чудовищно мутное» сознание «буржуазии и интеллигенции». Вместе с тем он не мог не видеть нищету и голод, падение нравственности, свержение прежних ценностей, которые принесла с собой революция. Поэма «Двенадцать» менее всего связана с политикой. Сам писал: «… те, кто видят в “Двенадцати” политические стихи, или очень слепы к искусству, или сидят по уши в политической грязи, или одержимы большой злобой, — будь они враги или друзья моей поэмы». Поэт не хотел, чтобы его произведение рассматривали как некий манифест. Все обстояло совсем наоборот. В поэме «Двенадцать» Блок, скорее, ставил вопросы, волнующие его самого, чем отвечал на них.
Главной темой поэмы становится трагическая разобщенность старого и нового мира в кровавую революционную эпоху, вседозволенность народного восстания. Основная мысль «Двенадцати» — о противоречивости и неоднозначности революции — выражается прежде всего с помощью композиции поэмы.
Поэма состоит из двенадцати частей, разных по стилю и ритмической организации. В одно целое эти части связывают общие лейтмотивы, за счет чего в поэме воссоздается разнообразная и противоречивая атмосфера улицы, разгул стихии. Сами части выделяются не по принципу сюжетной завершенности, а по стилевому, интонационному единству. Так, например, третья глава звучит в стиле солдатской песни, четвертая напоминает по ритму плясовую, девятая, главными героями которой становятся «буржуй» и «пес голодный», написана классическим четырехстопным ямбом — тоже своеобразный знак уходящего «старого мира». Хотя об абсолютном единстве ритма внутри главы говорить нельзя: поэт часто сочетает разные ритмы даже в пределах одной строфы, передавая ощущение сумятицы и хаоса революционной эпохи. Так, например, в первой главе в поэтическую речь органично вписываются уличные диалоги («Ужь мы плакали, плакали…»; «… И у нас было собрание… / … Вот в этом здании…»), плакатные лозунги («Вся власть Учредительному собранию»), призывы («Товарищ! Гляди / В оба!»).
Первая глава поэмы представляет собой мрачные картины послереволюционного Петрограда. Спотыкающийся, неровный стих первой главы передает растерянное, шаткое состояние людей — персонажей «старого мира», ставших свидетелями революционных преобразований. На сюжетном уровне эта неустойчивость показана буквально. Сильный ветер «прохожих косит», люди скользят и падают на льду:

Вон барыня в каракуле
…
Поскользнулась
И — бац — растянулась!

Разнообразие интонации позволяет показать героев «старого мира» с иной, нежели авторская, точки зрения. Четверостишие, обращенное к «товарищу попу», написано в ритме марша, его хорошо декламировать на ходу:

Помнишь, как бывало
Брюхом шел вперед,
И крестом сияло
Брюхо на народ?..

Кажется, что так к попу обращаются красногвардейцы из отряда двенадцати, которые появятся в поэме только во второй главе.
Первая глава начинается с противопоставления: «Черный вечер. / Белый снег». На контрасте, объединении противоположных, алогичных черт строится вся поэма, начиная с лексики или цветовой символики, и заканчивая соединением в финале поэмы образов отряда дозорных и Иисуса Христа. Прием антитезы помогает поэту выразить полную противоречий природу революции, понять значение и общий итог общественных изменений, произошедших в России.
Главы со второй по седьмую представляют собой сюжетное ядро поэмы. Во второй главе появляется стержневой образ поэмы — отряд из двенадцати красногвардейцев, несущих революционную вахту. Автор наделяет дозорных противоречивыми чертами. С одной стороны, они похожи на обыкновенных преступников:

В зубах — цыгарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз!

(В дореволюционной России «бубновый туз» — ромб — прикрепляли на спину бандитов и каторжан).
С другой стороны, поэт называет их шаг «державным», их злобу «святой». Торжественно звучит и задача отряда, сформулированная в двустишии: «Революцьонный держите шаг! / Неугомонный не дремлет враг!», которое несколько раз рефреном повторяется в поэме.
Образ отряда соединяет разные по стилю части поэмы. С ним связана и основная сюжетная линия «Двенадцати»: убийство «дуры» и «холеры» Катьки красногвардейцем Петрухой. Сцена убийства — кульминация поэмы: «А Катька где? — Мертва, мертва! / Простреленная голова!» Сначала бойцы всего лишь хотели отомстить Ваньке за двойное предательство: за то, что он превратился в буржуя («- Ванюшка сам теперь богат… / — Был Ванька наш, а стал солдат!») и зато, что уводит Катьку у Петрухи («… Ты будешь знать, / Как с девочкой чужой гулять!»). Но, нечаянно убив Катьку, бойцы воспринимают это бессмысленное убийство как революционное возмездие. За что они мстят? За то, что Катька «с юнкерьем гулять ходила — / С солдатьем теперь пошла?».
Петрухе — убийце «бедному» — товарищи говорят, что не время жалеть о Катьке, ведь впереди «потяжелее будет бремя». За убийством Катьки последуют еще большие злодеяния. Революционный дозор из двенадцати бойцов закрывает глаза на настоящие преступления, совершающиеся в хаосе революции, пытаясь догнать невидимого врага:

Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба –
Гуляет нынче голытьба!

Двенадцать бойцов проповедуют «свободу без креста». Они готовы «пальнуть пулей» в Святую Русь, «в кондовую, / В избяную, / В толстозадую!». Можно понять, почему бойцы хотят раздуть «мировой пожар» «на горе всем буржуям»: сами они замерзают в «рваных пальтишках», им совсем невесело «в красной гвардии служить — / Буйну голову сложить!».
Настроение «голытьбы» передается в восьмой части поэмы частушечным стихом («Ужь я ножичком / Полосну, полосну!»). Этот стих мог бы стать образцом воровского, хулиганского фольклора, но он заканчивается молитвенной строкой: «Упокой, господи, душу рабы твоея…». В этой строке звучит уже не голос разгулявшейся «голытьбы» или дозорных (красноармейцы, напротив, запрещают Петрухе вспоминать про «золотой иконостас»), а слышится речь самого автора. Блок писал в дневнике: «В народе говорят, что все происходящее - от падения религии». По мнению автора, вместе с преобразованием общества должно происходить и религиозное обновление, в итоге люди должны снова повернуться к религии. С такой позицией автора связан финальный образ поэмы — «Исус Христос», идущий перед отрядом двенадцати. Этот символ получил множество, порой противоположных друг другу, трактовок. Иисус противопоставляется дозорным, ведь они грешники и убийцы, идут «без имени святого». Но он незримо связан с ними, тайно ведет их к прощению. Тем не менее нельзя однозначно определить значение символа, поэтому финал поэмы остается открытым.
Всем строем своей поэмы Блок показывал отсутствие итога у революции. Революционная пора принесла с собой хаос и смятение, раскол и растерянность — это автор отразил, введя дисгармонию в композицию поэмы, противопоставив образы, используя стилевой контраст. Таким образом, композиция «Двенадцати» служит одним из самых ярких средств выражения основной идеи поэмы и связанного с ней авторского замысла.