Биография нины берберовой. Нина Берберова: биография, произведения

Годы жизни: с 08.08.1901 по 25.09.1993

Русская писательница, литературный критик, поэт.

Родилась в Санкт-Петербурге. Отец происходил из старинного армянского рода, а мать была дочерью тверского помещика. В 1919-20 Берберова училась в Ростове-на-Дону. Благодаря первым стихам она в 1921 вошла в поэтические круги Петрограда. Примерно в это время происходит ее знакомство с Владиславом Ходасевичем и эмиграция в Европу. Жила с мужем в Германии и Чехословакии, позднее в Италии, затем в Париже. Развелась с мужем в 1932 году.

Высокую оценку критики получила книга "Облегчение участи" (1949). Повседневная жизнь эмиграции, социальный ландшафт окраины или «подполья» определили звучание цикла рассказов, печатавшегося в 1930-е годы и в 1948 вышедшего отдельным изданием. Здесь рождается важная для всего творчества Берберовой тема бездомности, осознанной не как трагедия, но как неизбежный удел человека 20 столетия, который свободен от приверженности «гнезду», переставшему служить «символом защиты, прелести и прочности жизни».

Особый успех имела книга "Чайковский. История одинокой жизни" (1936). Биография Чайковского, начертанная Ниной Берберовой, не вмещается ни в какую разновидность биографического сочинения именно потому, что талантливо исследована, и как проблеск «Божьей искры» она – самобытна и оригинальна.

После войны была редактором литературных страниц парижского еженедельника "Русская мысль", где в 1948 - 49 был напечатан ее репортаж из зала суда о деле невозвращенца В. Кравченко. В это же время в Нью-Йорке "Новый журнал" публикует ее лучшие рассказы.

В 1950 переезжает в США. С 1958 преподает в Иельском, затем в Принстонском университетах. Круг ее писательских интересов остался прежним. В романе "Мыс бурь" (1950) описаны два поколения эмиграции: старшее, которое не мыслит своей жизни вне традиционных русских установок («люди прошлого века»), и молодое, для которого «вселенское» важнее, чем «родное». Утрата России приводит «второе поколение» и к утрате Бога, но переживаемые ею житейские и духовные бедствия осмысляются как этапы освобождения от оков традиции, на которой держалось рухнувшее с революцией мироустройство.

В 1969 на английском языке (в Лондоне, Нью-Йорке), в 1972 на русском языке (в Мюнхене) выходит автобиографическая книга Берберовой - "Курсив мой", встреченная одобрением критиков и интересом читателей. Определяя свою жизненную и литературную позицию как антипочвенную, антиправославную и прозападную, Берберова через эти характеристики выстраивает «структуру» собственной личности, противостоящей «бессмысленности и непрочности мира». Книга дает уникальную панораму интеллектуальной и художественной жизни русской эмиграции в период между двумя мировыми войнами. Она содержит ценные мемуарные свидетельства и разборы творчества видных писателей русского Зарубежья.

В 1989 Берберова приезжала в Россию, встречалась с литературными критиками и читателями. Последние годы жизни Н.Берберова провела в Принстоне, будучи профессором университета в отставке. Здесь и умерла в 1993.

Во время второй мировой войны жила в оккупированной части Франции.
Во Франции, в Арле, улица где Н. Берберова многие годы работала в издательстве, названа в ее честь.

Нина Берберова - Дело Кравченко

Почти 90-летняя женщина с полными живости узко разрезанными глазами, с милым, чуть обезьяньим личиком, нисколько не потерявшим обаяния из-за сетки морщин, молодо пружиня на стройных ногах, легко поднялась на сцену и дала двухчасовой урок словесного фехтования в грациозном стиле петербургских и парижских эмигрантских салонов перед залом, где, казалось, все искрило от энтузиазма первых лет перестройки (это была Москва 1989 года).

Мог ли вообразить такой победный приезд на родину дочери-эмигрантки, в жилах которой причудливо смешалась татарская, армянская и русская кровь, ее отец, чиновник по особым поручениям при последнем министре финансов царского правительства? Его лицо было знакомо нашему поколению, ибо в середине 30-х годов на Невском этого чудом уцелевшего «контрика», живущего в бедности, но законсервировавшего себя посреди грохота первых пятилеток, в накрахмаленной плиссированной белой сорочке с протертинками на воротнике и в лоснящемся от глажек сюртучке, да еще с дореволюционной бородкой, схватил за руку, но, к счастью, не агент НКВД, а режиссер Григорий Козинцев , искавший типажей на роли «осколков проклятого прошлого» в кинофильме про Максима, назначенного революцией на должность директора банка. Отца Берберовой даже гримировать не надо было для проб на роль бывшего директора банка, саботирующего благородные задачи революции.

Нина Николаевна в 1937 году чудом разыскала в Париже крошечный зал французской комячейки, где демонстрировался этот фильм, и увидела отца после 15 лет разлуки: «Мой отец в последний момент успел вылить банку чернил на открытую страницу гроссбуха, доказав, что до последнего вздоха он будет вредить делу Ленина. Его повели к выходу… Глаза наши встретились… И больше я его никогда не видела». Ей удалось окольными путями узнать, что он умер где-то в дороге из блокадного Ленинграда, и по приезде она даже не могла навестить его могилу.

Берберова родилась в первом году только что наступившего XX века. Ей предстояло пройти вместе с этим веком 92 года, выжить во время двух мировых войн и двух российских революций – Февральской и Октябрьской. И успеть побывать на родине после 67 лет эмиграции с короткой, но триумфальной поездкой на фоне журнальной распечатки ее ключевых изданий – автобиографии «Курсив мой»; документального романа «Железная женщина» об обольстительной баронессе Марии Игнатьевне Бенкендорф-Будберг, сначала подруге Горького, затем жене Герберта Уэллса и по совместительству великой авантюристке вроде Маты Хари; книги очерков «Люди и ложи» о русских масонах. Чего только Берберова не писала! Рассказы и пьесы, репортажи из зала парижского суда о процессе советского невозвращенца В.А. Кравченко, романы о Чайковском и Бородине, эссе о Блоке, Горьком, Набокове и, конечно, об одном из самых значительных поэтов первой половины XX века Владиславе Фелициановиче Ходасевиче. С ним они уехали в эмиграцию и прожили там 10 лет вместе, после чего разошлись без детей и ссор. А познакомились они в Петрограде на квартире Чуковского, где все читали стихи «по кругу», и она тоже: «Тазы, кувшины расписные Под теплым краном сполосну, И волосы, еще сырые, У дымной печки заверну. И буду девочкой веселой Ходить с заложенной косой, Ведро носить с водой тяжелой, Мести уродливой метлой…»

«…Ахматова благосклонно улыбнулась (и надписала мне экземпляр «Анно Домини»), впрочем, ничего не сказав, – вспоминает Берберова, – а некто, которого почему-то звали «Фелициановичем», объявил, что насчет ведра и швабры – простите! метлы! – ему понравилось». И тут Берберова сама себя спросила: «Если бы ни этот Фелицианович, ни Корней Чуковский не похвалили бы меня? Тогда что?» И ответила, амбициозно отметая мысль о своей несостоятельности: «Ничего бы не изменилось, всё равно!» В этом вся Берберова, хотя не могу поверить, что годы, проведенные рядом с поэтом уровня Баратынского, не повлияли на нее как на писательницу. Она любила выходить победительницей из любой ситуации, но однажды написала: «Всю жизнь любила победителей больше побежденных и сильных более слабых. Теперь не люблю ни тех, ни других». Хотела она или нет, но стихи Ходасевича срослись с нею, и духовной независимости от него она не смогла добиться даже после его смерти. Ведь ею были перефразированы не чьи-то, а его стихи, ставшие ею: «…И ныне, гордые, составить Два правила велели впредь: Раз: победителей не славить. Два: побежденных не жалеть».

Заканчивая «Курсив», она все-таки призналась в своем поражении как поэта: «…я думала, что «стану», но я «не стала», я только «была»… В сущности, я больше всего в жизни думала». В думанье Берберова была посильнее многих поэтов, в стихийности более талантливых, чем она. Но всё лучшее в ее прозе никогда не было бы написано так метафорично, если бы поэзия не жила внутри нее. Вот вам слиток поэзии из ее прозы:

«И я часто мысленно говорю людям:

– Дайте мне камень. А уж я сама сумею сделать из него хлеб. Не беспокойтесь обо мне. Я хлеба не прошу. Только протяните мне вон тот булыжник, уж я знаю, что мне с ним делать».

Лермонтовские строчки «…И кто-то камень положил В его протянутую руку» не испугают таких женщин, как Берберова. Они из камня росу выжмут и с ладони выпьют.

Она была слишком умна, чтобы не понимать, что не только Ахматова и Цветаева писали стихи лучше нее, но и Софья Парнок, и Мария Шкапская, и даже полная противоположность ей – Ирина Одоевцева (вспомните «Балладу о толченом стекле»), и, наконец, непостижимо вынырнувшая откуда-то из советской бетономешалки другая полутатарочка, восточноглазая Белла, так и сыпавшая недоступными классицистке Берберовой ассонансными рифмами, которым та, правда, подучилась к концу жизни…

С Ходасевичем Берберова рассталась, может быть, из-за того, что ее подавляло его превосходство в поэзии, которую она любила больше всего, хотя она любила и его самого тоже. С потрясающей искренностью и силой она описала свой уход: «Теперь я знала, что уйду от него, и я знала, что мне надо это сделать как можно скорее, не ждать слишком долго, потому что я хотела уйти ни к кому, а если эта жизнь будет продолжаться, то наступит день, когда я уйду к кому-нибудь, и это будет ему во много раз тяжелее».

В эмиграции она была одинокой умницей, окруженной множеством одномерных людей или начавших идеализировать советскую Россию от тоски по ней, или задыхавшихся от ненависти к ней. Она видела Россию в трагической многомерности. Пожалуй, она была в эмиграции единственной, кто понял, что губительно идеализировать страдания русских людей, возводимые у нас чуть не до культа героических жертвоприношений: «…Страдания страшны, но гораздо страшнее, если эти страдания не приведут к сознанию. Отсутствие сознания еще страшнее, чем страдания. Если проснется сознание, то со страданием мы управимся сами!»

Она не стала великой женщиной-поэтом, но была первоклас-

сным русским литератором. Если же говорить о ее стихах, то и в них чувствуется талант, и разве не она написала строчку, которая стала знаковым определением литературы русской эмиграции, наконец-то вернувшейся на родину: «…Я не в изгнанье, я – в посланье…»?

Берберова Нина Николаевна - талантливая русская писательница и поэтесса, эмигрировавшая после Октябрьской революции 1917 года, создатель документально-биографических, публицистических работ. Признание обрела за границей. Рассказы в сборнике «Биянкурские праздники» (1928—1940), произведения на основе жизненных и исторических фактов «Последние и первые» (1930), «Повелительница» (1932), «Без заката» (1938) нашли своих благодарных читателей. Судьба знаменитого композитора («Чайковский, история одинокой жизни», 1936) в литературной художественной оправе имела огромный успех и неоднократно переводилась на множество языков. Также была написана еще одна литературная биография - «Бородин» (1938). Книги Нины Берберовой отличаются высоким литературным стилем, точностью изложения мысли, художественной образностью.

В более позднее время на суд широкой литературной общественности была представлена автобиографическая работа «Курсив мой», документальная повесть о М. Будберг «Железная женщина» (1981), обширное исследование, основанное на фактах, «Люди и ложи. Русские масоны XX столетия» (1986). Были еще рассказы и великое множество статей в различных изданиях. Но главная цель в жизни Нины Берберовой - рассказать широкой общественности о жизни людей без родины, помочь сохранить русскую культуру тем, кто волею судьбы оказался далеко от родного дома.

Нина Берберова: биография

Сейчас давайте пройдемся по основным моментам жизни этой великой писательницы. Условно разделим ее на три этапа: жизнь в России, в эмиграции и в США.

В России

26 июля (8 августа по старому стилю) в самом начале двадцатого века, а именно в 1901 году в семье видного чиновника родилась маленькая хрупкая девочка, которую назвали Ниной. Семейство Берберовых брало свои корни от крымских армян. Когда-то, еще при Екатерине II, предков Нины Берберовой выслали с полуострова. Тогда крымские армяне основали поселение Нахичевань-на-Дону. Сейчас этот городок слился с Ростовом-на-Дону. Берберов Иван Минасович, дедушка Нины, учился в Париже, стал врачом с прекрасной репутацией. И сыну своему, Николаю Ивановичу, тоже дал прекрасное образование. Николай Берберов окончил Московский университет, работал в министерстве финансов до самой революции 1917 года, был очень обеспеченным человеком. Мать Нины также была из богатой семьи помещиков Карауловых, фамилии небезызвестной в высших кругах. Ниночка была единственным ребенком, в котором все души не чаяли, баловали и лелеяли, старались дать все самое лучшее.

Гимназию Ниночка закончила в Петербурге, но в 1919 году семья переезжает в Ростов-на-Дону, подальше от революционной смуты Петрограда, разрухи и опасностей большого города. В этом же 1919 году Нина поступает в Донской университет. Но проучилась она там всего два года. Неуемный революционный дух противоречия кипит в молодой крови, и девушка вновь вернулась в Петроград. Здесь Нина Берберова пишет свои первые стихотворные строки, ее принимают в поэтических кружках. Группа единомышленников «Серапионовы братья» вскладчину издавала малым тиражом свой журнал, где в 1922 году напечатали первое стихотворение Берберовой. В это же время юная поэтесса вступает во Всероссийский союз поэтов.

В эмиграции

Летом 1922 года девушке приходится принять решение, о правильности которого она будет думать всю оставшуюся жизнь. Вместе со своим мужем, поэтом В. Ф. Ходасевичем, она уезжает в Германию. Без возврата. Навсегда. С этого момента начинается ее «погоня за счастьем», которую впоследствии опишет в своих произведениях. Германия, Чехословакия, Италия - казалось, что скитания будут вечны. С 1925 года супружеская пара перебирается в Париж, город любви и счастья. Казалось, тут будет все: вдохновение, любовь, достаток… В этот период Берберова много пишет для эмигрантских изданий «Русская мысль» и «Последние новости». И встречает новую любовь. 1932 год ознаменовал собой окончательный разрыв с Ходасевичем, а в 1936 году Нина официально оформляет отношения с талантливым художником Н. В. Макеевым, который всего на два года старше ее. Однако развод не стал причиной ссор и обид, бывшие супруги продолжали дружеское общение до самого 1939 года, когда поэта В. Ф. Ходасевича не стало.

Недолго продлилось семейное счастье, взаимные подозрения, ревность и упреки постепенно подтачивали крепость отношений. Затем Вторая мировая война. В Париж вошли фашисты, потянулись унылые дни оккупации, неустроенный быт, страх и слезы. В 1947 Нина Берберова переживает второй развод, а в 1950 году уезжает в поисках счастья «за океан».

Жизнь в США

Стремительный, живой и быстрый, деловой город небоскребов Нью-Йорк поразил Нину Николаевну. По сравнению с ним Париж - застойное болото, прогнившее от порочной любви. Может, здесь ее счастье? Вновь появилась энергия, задор. Нина Николаевна Берберова создает собственный альманах «Содружество», который рассчитан на читателя - выходца из России, эмигранта. В 1954 году связывает свою судьбу с педагогом-музыкантом Георгием Александровичем Кочевицким, а в 1959 году становится гражданкой США.

Несмотря на такую бурную и богатую на путешествия жизнь, на армянские корни, Нина Берберова всегда оставалась истинно русской в душе. Не было такого дня, когда бы Нина Николаевна не заговорила о России, не искала новостей «оттуда», не думала о жизни «там». Тоска по родине не давала покоя и ощущения полного счастья. Поэтому с 1958 года обучала русскому языку студентов Йельского университета. С 1963 по 1971 год раскрывала богатство русской литературы в университете Принстона. И на пенсии Нина Берберова не сидит без работы. Ее приглашают читать лекции в различные известные зарубежные университеты. В 1958-1968 годах состояла в редколлегии немецкого литературного альманаха «Мосты», который печатался в Мюнхене.

1983 год принес новые разочарования и огорчения. Развод с пианистом С. Г. Кочевицким. Еще одна надежда на счастливые отношения потерпела крах. В свои 82 года Нина Николаевна горячо и искренне мечтает только об одном - съездить на Родину. Увидеть родные места, тогда и смерть не страшна. И вот в 1989 наконец-то мечта сбылась! Нина Берберова посетила Советский Союз, общалась с начинающими и опытными литераторами Ленинграда и Москвы, делилась воспоминаниями и впечатлениями, читала свои стихи.

Заключение

Последнее путешествие Нины Николаевны Берберовой было в Филадельфию, где она доживала отпущенное Богом время. Там она и скончалась 26 сентября 1993 года. Нашла ли она свое счастье? А может, ответила словами одной из своих героинь: «Счастье как воздух, его не чувствуешь…»?