Якуты, которые называют себя саха (сахалар) - народность, которая, согласно археологическим и этнографическим исследованиям, сформировалась в результате смешения тюркских племён с населением в регионе среднего течения реки Лена. Процесс формирования народности завершился приблизительно в XIV - XV вв. Некоторые группы, к примеру, якуты-оленеводы, сформировались значительно позже в результате смешения с эвенками на северо-западе региона.

Саха принадлежат к североазиатскому типу монголоидной расы. Быт и культура якутов тесно переплетаются с центральноазиатскими народами тюркского происхождения, однако, в силу ряда факторов и значительно отличается от них.

Якуты проживают в регионе с резко-континентальным климатом, но при этом исхитрились освоить скотоводство и даже земледелие. Суровые погодные условия сказались и на национальной одежде. Даже в качестве свадебного одеяния якутские невесты используют шубы.

Культура и быт народа Якутии

Якуты ведут родословную от кочевых племён. Поэтому живут в юртах. Однако, в отличие от монгольских войлочных юрт, круглое жилище якутов возводится из стволов небольших деревьев с конусообразной стланой кровлей. В стенах устраивается множество окон, под которым на разной высоте располагаются лежаки. Между ними устанавливаются перегородки, образующие подобие комнат, а в центре утраивается мазаный очаг. На лето могут воздвигаться временные берестяные юрты - урасы. А с XX века некоторые якуты селятся в избах.

Быт их связан с шаманством. Возведение дома, рождение детей и многие другие аспекты жизни не проходят без участия шамана. С другой стороны, значительная часть полумиллионной популяции якутов исповедует православное христианство или вовсе придерживается агностических убеждений.

Наиболее характерное культурное явление - стихотворные повести олонхо, которые могут насчитывать до 36 тысяч рифмованных строк. Эпос передаётся из поколения в поколение между мастерами-исполнителями, а совсем недавно эти повествования были внесены в список нематериального культурного наследия ЮНЕСКО. Хорошая память и высокая продолжительность жизни - одни из отличительных черт якутов.

В связи с этой особенностью возник обычай, согласно которому умирающий пожилой человек призывает к себе кого-нибудь из молодого поколения и рассказывает ему обо всех своих социальных связях - друзьях, недругах. Якуты отличаются социальной активностью, даже несмотря на то, что их поселения представляют собой несколько юрт, расположенных на внушительном расстоянии. Основные социальные сношения происходят во время больших праздников, главным их которых выступает праздник кумыса - Ысыах.

Не менее характерны для якутской культуры горловое пение и исполнение музыки на национальном инструменте хомусе, одном из вариантов загубного варгана. Отдельного материала достойны якутские ножи с ассиметричным лезвием. Подобный нож есть практически в каждой семье.

Традиции и обычаи народа Якутии

Обычаи и обряды якутов тесно связаны с народными верованиями. Им следуют даже многие православные или агностики. Структура верований весьма схожа с синтоизмом - каждое проявление природы имеет своего духа, а общаются с ними шаманы. Закладывание юрты и рождение ребёнка, заключение брака и погребение не обходится без камланий.

Примечательно, что до недавнего времени якутские семьи были полигамны, каждая жена одного мужа имела собственное хозяйство и жилище. Видимо под воздействием ассимиляции с русскими якуты всё же перешли к моногамным ячейкам общества.

Важное место в жизни каждого якута занимает праздник кумыса Ысыах. Разные обряды призваны задабривать богов. Охотники славят Бая-Баяная, женщины - Айыысыт. Венчает праздник всеобщий танец солнца - осоухай. Все участники берутся за руки и устраивают огромный хоровод.

Огонь обладает сакральными свойствами в любое время года. Поэтому каждая трапеза в якутском доме начинается с угощения огня - бросания в костёр пищи и орошение его молоком. Кормление огня - один из ключевых моментов любого праздника и дела.

Существуют три версии о происхождении якутов. Авторами первой и древнейшей из них были так называемые дорусские якуты. Согласно ей, якуты - первооснова всего человечества, ибо северные Адам и Ева (Эр Соготох Эллэй со свое женой) являются самыми первыми людьми на планете Земля, от которых и возник весь род человеческий. Изначальный мужчина Эр Соготох Эллэй - небожитель. Он, спустившись на землю, женился на одной из двух дочерей землянина Омогоя. И чтобы Элляя с женой оставить единственными предками рода человеческого, в легенде сознательно умерщвляются Омогой с женой и вторая их дочь. Памятуя о небесном происхождении Элляя, якуты по сей день называют себя "айыы айма5а", т.е. полубогами. Данное мнение не могло возникнуть на пустом месте. Оно явно происходит от знания Диринг Юряха и представления о роли диринго-дюктайского первоцентра в возникновении человечества северного полушария.

Второе мнение о происхождении

якутов исходит опять таки от самих якутов - только послерусского периода. Все

якуты без исключения считаются произошедшими от Тыгына - человека времен

прихода русских. Во всех генеалогических таблицах, собранных кем бы то ни было,

таблицу возглавляет один Тыгын, иногда с кивком в сторону Элляя. При этом

примечательно, что в качестве отца Тыгына упоминается майаат Бадьаайы, и в

число его сыновей входят тунгус и ламут (Лабынха Сюрюк). Тот же майаат Бадьаайы

по сей день числится как родоначальник кобяйских якутов.

Подобно Манасу и Джангару, Тыгын

здесь осознанно выставлен как телесный, точно хронологизированный и

персонифицированный создатель и организатор якутского народа. При этом весь

дорусский период назван "неякутским периодом", т.е. "кыргыс

уйэтэ",что в дословном переводе означает "век кровавых распрей".

Народ живо иллюстрирует его легендами о распрях самостийных, никому не

подчинявшихся глав суверенных родов - боотуров и хосуунов. Эти роды тыгынские

якуты считают не якутами, не тунгусами, не ламутами, т.е. лишенными этнической

принадлежности. Отсюда и безэтносный термин "кыргыс уйэтэ". Термин

этот начисто вычеркивает этническую принадлежность всех родов Якутии до-русского

времени, называя их "простейшими драчунами".

И эта мысль живо

проиллюстрирована характерными рассказами. Чего стоят такие боотуры, как Легой

борогонский. Ни племени, ни рода легои не признавали. Легоевщина была типична

для всей дорусской "кыргысовой" Якутии, когда безэтносные драчливые

петухи - боотуры и хосууны ради своих личных амбиций препятствовали процессу

попыток формирования этносов. Поэтому ни в одной из легенд о хосуунах и

боотурах во всей Якутии ничего не упоминается об их этносе и фигурируют лишь

имена боотуров и название рода. Попытки этнонимизировать "кыргыс" тут

ни к чему. Это было бы насилием над преданиями и самомнением многоэтносного

фольклора края. Безэтносность легенд о хосуунах и боотурах - всеобщая

особенность дорусского фольклора всей Якутии. Таким образом, датировка

возникновения якутов какими-то, высосанными из пальца 11-15--16 веками - не что

иное, как насилие над самомнением самих якутов тыгыновского и послетыгыновского

времени, вплоть до 1917 г. По их мнению, дата рождения якутского народа ясна и

точна - это приход в Якутию русских казаков и служилых людей.

Почему эту дату считали решающей,

понять нетрудно. Толчок к консолидации по этносам дало именно появление

русского фактора. Без подобного фактора невозможно объяснить формирование в

народы суверенных родов. С другой стороны, по мере продвижения на восток, для

удобства управления по всей Сибири чисто административным путем этносы и народы

создавало царское правительство. В документах сохранилось даже упоминание о

принципах создания этносов и народов Сибири: язык, основной род деятельности...

Такие этносы, как юкагиры, чукчи, чуванцы создавались также при помощи метода искусственного

администрирования. Все это превосходно учло всенародное мнение якутов

тыгыновского и послетыгыновского времени.

стали малограмотные землепроходцы 17 в. Они предположили, что якуты, возможно,

являются ордынскими татарами. Это простонародное гадание, попав на Запад, уже в

силой инструкции, Так, опираясь на чужие слухи, на далеком Западе возникла

основа будущей версии о якобы "южном" татарском происхождении якутов.

Сплошь неграмотная масса якутов, не зная о ней, до советской власти продолжала

твердить о своем происхождении от Тыгына и Элляя. Правда, миссионеры успели

превратить небожителя Элляя в татарина. К концу 19 в. и в начале 20 в. версия о

татарском происхождении якутов зашла в такой тупик, что ее выкинули вон, и

навсегда прекратили поиски на юге участков, пригодных для "прародины"

якутов, затем, для перелицовки версии, татар пошли заменять кем попало: и

тюрками, и хунноуграми, и самоди, и тунгусами Юч Хоро Ханами из Усть-Куты...

Все эти нововведения с радостью подхватила сегодняшняя якутская интеллигенция.

Этнос болен, и эта болезнь

началась из-за утраты якутским языком своих кормящих качеств. К тому же язык

сам раздробился на языки городские и сельские, язык фольклора и полуобрусевших

якутов, литературный язык. Двуязычные родители стали учить своих детей только

русскому, ускоряя обрусение якутов. На этом фоне в душе якута-интеллигента

появился скрываемый от всех стыд за свой этнос, Именно из-за этого стыда - быть

якутом - народ стал усиленно выдавать себя за кого угодно в прошлом. Не больные

таким недугом, досоветские якуты, тем не менее с гордостью называли себя

якутами, потомками собственных пращуров.

Сгоряча, разумеется, мои

соплеменники примутся хором отрицать наличие у них внутреннего стыда за свой

прошлый этнос. Однако, когда остынут, поймут, что и этнос болеет, как сам

человек. Указанная болезнь находится на начальной стадии. Поэтому при желании

она может быть излечима. А если заупрямится, то надо бы вспомнить, что многие

из ушедших в небытие этносов в прошлом погибли по причине бегства застыдившихся

"Молодежь Якутии". -

С.И. Николаев – Сомо5отто/Воспоминания,

статьи/литературный опыт/Якутск/2007г.

Обичаи и религия якутов

Первичной ячейкой общественного строя якутов давно уже сделалась отдельная семья (кэргэп или ыал), состоящая из мужа, жены и детей, однако часто со включением и других родственников, живущих вместе. Женатые сыновья обычно выделялись в особое хозяйство. Семья была моногамная, но еще не так давно, в начале XIX в., среди зажиточной части населения су­ществовала и полигамия, хотя количество жен не превышало обычно двух-трех. Жены в таких случаях жили часто врозь, ведя каждая свое хозяйство; якуты объясняли этот обычай удобством ухода за скотом, рас­пределенным между несколькими женами.

Заключению брака предшествовало, иногда задолго, сватовство. Сохранились остатки экзогамии (известной еще по документам XVII в.): до новейшего времени старались брать жену в чужом роде, а богатые, не ограничиваясь этим, искали невест по возможности в чужом наслеге и даже улусе. Высмотрев невесту, жених, или его родители, посылали своих родственников сватами. Последние, с особыми церемониями и условным языком, уговаривались с родителями невесты о их согласии и о размерах калыма (халыым, или сулуу). Согласия самой невесты в старину вовсе не спрашивали. Калым состоял из скота, но размеры его сильно колебались: от1-2 до многих десятков голов; в состав калыма всегда входило и мясо битого скота. В конце XIX в. усилилось стремление переводить калым на деньги. Часть калыма (курум) предназначалась для угощения во время свадебного пира (в документах XVII в. слово «курум» означает иногда вообще калым). Уплата калыма считалась обязательной, выйти замуж без него девушка считала для себя бесчестьем. В добывании калыма жениху помогала родня, иногда даже отдаленные сородичи: в этом проявлялся старинный взгляд на свадьбу как на общеродовое дело. В распределении полученного калыма тоже участвовала родня невесты. Со своей стороны жених получал за невестой приданое (эннъэ) - отчасти тоже скотом и мясом, но больше предметами одежды и утвари; ценность приданого составляла в среднем половину ценности калыма.

В самих свадебных обрядах тоже большую роль играл род. В старин­ных свадьбах участвовало много гостей, родня жениха и невесты, соседи и др. Торжества длились по нескольку дней и состояли из обильных угощений, разных обрядов, развлечений - игр и плясок молодежи и пр. Ни жених, ни невеста не только не занимали центрального места во всех этих празднествах, но почти и не участвовали в них.

Подобно свадебным обрядам терминология родства тоже сохранила в себе следы более ранних форм брака. Название сына - уол - значит собственно «мальчик», «юноша»; дочери - кыыс - «девочка», «девушка»; отец - ада (буквально «старший»); жена - ойох, но в некоторых местах жену зовут просто дъахтар («женщина»), эмээхсин («старуха») и т. п.; муж - эр; старший брат - убай (баи), младший - ини\ старшая се­стра - эдьий (агас), младшая - балыс. Последние 4 термина служат и для обозначения некоторых дядей и теток, племянников и племянниц и других родственников. В общем якутская система родства близка к системам обозначения родства ряда тюркских народов.

Положение женщин и в семье и в общественной жизни было прини­женным. Муж - глава семьи - пользовался деспотической властью, и жепа не могла даже жаловаться на дурное обращение, которое бывало довольно частым явлением, если не со стороны мужа, то со стороны его роднит. Бесправная и беззащитная женщяна-чужеродка, попавшая в но­вую семью, обременялась тяжелой работой.

Тяжелым было также положение стариков, одряхлевших и утратив­ших трудоспособность. О них мало заботились, плохо кормили и одевали, иногда даже доводили до нищенства.

Положение детей, несмотря на отмечавшуюся многими наблюдателями любовь якутов к детям, было тоже незавидным. Рождаемость у якутов была очень высока; в большинстве семей рождалось от 5 до 10 детей, нередко до 20 и даже выше. Однако вследствие тяжелых условий жизни, плохого питания и ухода была очень высокой и детская смертность. Кроме родных детей, во многих, особенно малодетных, семьях были часто приемные дети, которых нередко попросту покупали у бедняков.

Новорожденных обмывали у огня камелька и натирали сливками; последняя операция производилась и позже довольно часто. Мать кормила ребенка грудью долго, иногда до 4-5 лет, но наряду с этим ребенок получал и рожок с коровьим молоком. Якутская колыбель представляет собой продолговатый ящик из тонких гнутых дощечек, куда завернутого ребенка укладывали, привязывая ремнями, и оставляли так на долгое время, не вынимая; колыбелька снабжена желобом для стока мочи.

Подрастающие дети ползали обычно на земляном полу вместе с живот­ными, полуголые или совсем голые, предоставленные самим себе, причем уход за ними нередко ограничивался привязыванием на длинный ремень к столбу, чтобы ребенок не попал в огонь. Уже с раннего возраста дети бедноты приучались исподволь к труду, исполняя посильные для них работы: сбор хвороста в лесу, уход за мелким скотом и пр.: девочек при­учали к рукоделью и домашним занятиям. Дети тойонов получали лучший уход, их баловали и нежили.

Игрушек у детей было мало. Это были обычно самодельные, сделанные родителями, а иногда и самими детьми деревянные фигурки живот­ных, маленькие луки и стрелы, маленькие домики и разная утварь, у дево­чек - куклы и их маленькие костюмчики, одеяла, подушки и пр. Игры якутских детей несложны и довольно однообразны. Харак­терно отсутствие шумных массовых игр; вообще дети якутской бедноты росли обычно тихими, малоподвижными.

Религия

Еще во второй половине XVIII в. большая часть якутов была крещена, а в X]X в. все якуты уже числи­лись православными. Хотя переход в православие вызывался большей ча­стью материальными мотивами (разные льготы и подачки крещаемым), но постепенно новая религия входила в быт. В юрте, в красном углу, висели иконы, якуты носили кресты (любопытны большие серебряные нагрудные кресты-украшения у женщин), ходили в церковь, многие из них, особенно тойоны, были ревностными христианами. Это и понятно, так как христианство гораздо лучше, чем шаманизм, было приспособлено для удовлетворения классовых интересов богачей. При всем том, однако, старая, дохристианская религия вовсе не исчезла: старые верования, хотя и несколько видоизмененные влиянием христианских идей, продол­жали упорно держаться, шаманы - служители старого культа - по- прежнему пользовались авторитетом, хотя и вынуждены были более или менее скрывать свою деятельность от царской администрации и духовенства. Шаманство и связанные с ним анимистические верования оказались, пожалуй, наиболее устойчивой частью старой якутской ре­лигии.

Шаманство якутов всего ближе стояло к тунгусскому типу. Якутский шаманский бубен (широкоободный, овальный) ничем не отличался от тунгусского, костюм был тоже тунгусского типа, за исключением того, что якутские шаманы камлали с непокрытой головой. Сходство касается не только этой внешней стороны, а и более существенных особенностей шаманских верований и обрядов.

Якутский шаман (ойуун) считался профессиональным служителем духов. По якутским представлениям, шаманом мог сделаться всякий, кого духи изберут на служение себе; но обычно шаманы происходили из одних и тех же фамилий: «в роду, где раз объявился шаман, он уже не переводится», - говорили якуты. Кроме мужчин-шаманов, были и жен­щины-шаманки (удадан), считавшиеся даже более могущественными. Признаком готовности к шаманской профессии обычно являлось нерв­ное заболевание, которое и считалось свидетельством «избрания» человека духами; за этим следовал период обучения под руководством старого шамана и, наконец, обряд публичного посвящения.

Считалось, что избравший шамана дух становился его духом-покрови- телем (эмэгэт). Верили, что это душа одного из умерших великих шама­нов. Изображение его в виде медной плоской человеческой фигуры наши­валось в числе других подвесок на груди шаманского костюма; это изо­бражение тоже называлось эмэгэт. Дух-покровитель давал шаману силу и знание: «Шаман видит и слышит только посредством своего эмэ­гэт». Кроме этого последнего, каждый шаман имел своего звериного двойника (ыйэ-кыыл - «мать-зверь») в образе невидимого орла, жеребца, быка, медведя и т. п. Наконец, помимо этих личных духов, каждый шаман во время камлания вступал в общение с целым рядом других духов в зве­рином или человеческом образе. Разные категории этих духов, так или иначе связанных с деятельностью шамана, имели определенные наиме­нования.

Самая важная и многочисленная группа духов были абааНы (или абаасы), духи-пожиратели, действию которых и приписывали разные болезни. Лечение шаманом больного в представлении верующих якутов в том и заключалось, чтобы выяснить, какие именно абаасы причинили болезнь, вступить в борьбу с ними, либо принести им жертву, изгнать их из больного. Абаасы живут, по шаманским представлениям, своими пле­менами и родами, со своим хозяйством, частью в «верхнем», частью в «нижнем» мире, а также в «среднем» мире, на земле.

Живущим в «верхнем» мире приносили в жертву лошадей, в «ниж­нем» - рогатый скот. К абаасы были близки также увр - злые духи, по большей части мелкие, представлявшие собой души умерших прежде­временной и насильственной смертью людей, а также души умерших шаманов и шаманок, колдунов и пр. Этим юёр тоже приписывалась спо­собность причинять людям болезни; но живут они в «среднем» мире (на земле и около нее). Представления об юёр очень близки к русским старин­ным поверьям о «нечистых» или «заложных» покойниках. Помощниками шамана во время камлания, помогавшими ему делать разные фокусы, считались мелкие духи кэлэны.

Из великих божеств шаманского пантеона на первом месте стоял могу­чий и грозный Улуу-Тойон, глава духов верхнего мира, покровитель шаманов. «Он создал шамана и научил его бороться со всеми этими бедами; он подарил людям огонь». Живя в верхнем мире (на западной стороне третьего неба), Улуу-Тойон может также спускаться на землю, воплощаясь в крупных зверей: медведя, лося, быка, черного жеребца. Ниже Улуу- Тойона располагаются другие более или менее могучие божества шаман­ского пантеона, каждое из которых имело свое имя и эпитет, свое место­пребывание и свою специальность: таковы Ала Буурай Тойон (Арсан Дуолай, или Аллара-Огоньор - «подземный старик») - глава подземных абаасы, создатель всего вредного и неприятного, Аан Арбатыы Тойон (или Архах-Тойон) - вызывающий чахотку и др.

Наличие образов великих божеств в шаманском пантеоне якутов от­личает якутское шаманство от тунгусского (у тунгусов не была развита вера в великих богов) и ставит его близко к шаманизму алтайско-саянских народов: вообще это-черта более поздней стадии развития шаманизма.

Главные функции шаманов состояли в «лечении» больных людей и животных, а также в «предотвращении» всяких несчастий. При­емы их деятельности сводились к камланию (с пением, пляской, ударами в бубен и пр.), обычно ночному, во время которого шаман дово­дил себя до исступления и, по поверью якутов, душа его летала к духам или эти последние входили в тело шамана; путем камлания шаман по­беждал и изгонял враждебных духов, узнавал от духов о необходимых жертвах и приносил их и т. д. Попутно во время камлания шаман высту­пал в качестве гадателя, отвечая на разные вопросы присутствующих, а также проделывал разные фокусы, которые должны были повысить авторитет шамана и страх перед ним.

За свои услуги шаман получал, особенно в случае успеха камлания, определенную плату: величина ее колебалась от 1 р. до 25 р. и больше; сверх того, шаман всегда получал угощение и ел жертвенное мясо, а иногда брал часть его домой. Хотя шаманы обычно имели свое собствен­ное хозяйство, иногда и немалое, плата за камлание составляла для них значительную доходную статью. Особенно же тяжелым для населения было требование шаманов приносить кровавые жертвы.

Почти с таким же суеверным страхом, как к шаманам, относились иногда и к кузнецам, особенно к наследственным, которым приписывались разные таинственные способности. Кузнец считался отчасти родней ша­ману: «кузнец и шаман из одного гнезда». Кузнецы могли лечить, давать советы и даже предсказывать. Кузнец ковал железные подвески для шаманского костюма, и уже одно это внушало страх перед ним. Кузнец имел особую силу над духами, ибо, по поверью якутов, духи боятся стука железа и шума кузнечных мехов.

Кроме шаманства, существовал у якутов другой культ: промысловый. Главное божество этого культа - Бай-Баянай, лесной дух и покрови­тель охотничьего и рыбиого промысла. По некоторым представлениям, существовало 11 братьев Баянаев. Они давали удачу на промысле, и поэтому охотник перед промыслом обращался к ним с призыванием, а после удачного промысла жертвовал им часть добычи, бросая кусочки жира в костер или обмазывая кровью деревянные затесипы - изобра­жения Баяная.

С промысловым хозяйством, повидимому, было связано представле­ние об иччи - «хозяевах» разных предметов. Якуты верили, что все живот­ные, деревья, разные явления природы имеют иччи, так же как и некото­рые домашние предметы, например нож, топор. Эти иччи сами по себе не добры и не злы. Чтобы задобрить «хозяев» горы, утесов, реки, леса и пр., якуты в опасных местах, на перевалах, переправах и пр. приносили им маленькие жертвы в виде кусков мяса, масла и другой пищи, а также лоскутов материи и т. п. К этому же культу примыкало почитание некоторых животных. Особенным суеверным почитанием пользовался медведь, которого избегали называть по имени, боялись убивать и считали колдуном-оборотпем. Почитали также орла, которого звали тойон кыыл («господин зверь»), ворона, сокола и некоторых других птиц и животных.

Все эти верования восходят к древнему промысловому хозяйству якутов. Скотоводческое же хозяйство также породило свой круг пред­ставлений и обрядов. Это - культ божеств плодородия, слабее других верований сохранившийся до новейшего времени и потому менее извест­ный. Именно к этому кругу представлений относились, очевидно, вера в айыы-благодетельные существа, божества - податели разных благ. Ме­стожительство айыы предполагалось па востоке.

Первое место среди этих светлых духов принадлежало Урун-Айыы- Тойону («белый создатель господин»), обитал он на восьмом небе, был добр и не вмешивался в дела людей, поэтому и культа его, кажется, не суще­ствовало. Образ Айыы-Тойона, впрочем, сильно перемешался с чертами христианского бога. По некоторым верованиям, еще выше Айыы-Тойона стоял Аар-Тойон, обитатель девятого неба. Ниже их следовало большое количество других светлых божеств, более или менее деятельных и при­носящих разные блага. Наиболее важной фигурой из них считалось женское божество Айыыкыт (Айыысыт), подательница плодородия, покровитель­ница рожениц, дававшая детей матерям. В честь Айыысыт приносили жертву во время родов, и так как считалось, что после родов богиня 3 дня гостит в доме, то по истечении трех дней устраивался особый женский обряд (мужчины на него не допускались) проводов Айыысыт.

Главным чествованием светлых божеств - покровителей плодородия был встарину кумысный праздник - ыкыах. Такие праздники устраивались весной и в половине лета, когда молока было много; устраивались они на открытом воздухе, на лугу, при большом стечении народа; главным моментом ысыаха были торжественное возлияние кумыса в честь светлых божеств, моления этим божествам, торжественное питье кумыса из осо­бых больших деревянных кубков (чороон). После этого устраивалось пир­шество, затем разные игры , борьба и пр. Главную роль на этих празд­никах в прошлом играли служители светлых божеств, так называемые айыы-ойууна (по-русски «белые шаманы»), которые, впрочем, давно уже перевелись среди якутов в связи с упадком всего этого культа. В конце XIX в. о белых шаманах сохранились только предания.

В этих культах как благодетельных, так и грозных божеств играла роль некогда военная аристократия - тойоны; последние были обычно устроителями и ысыахов. В своих легендарных генеалогиях тойоны не­редко выводили свои фамилии от того или иного из великих и могучих божеств.

Древние ысыахи содержали в себе и элементы родового культа: по преданию, они встарину устраивались по родам. У якутов сохранились и другие пережитки родового культа, но тоже лишь в виде слабых сле­дов. Так, у них сохранились элементы тотемизма, отмеченные ёще в ли­тературе XVIII в. (Страленберг). Каждый род имел когда-то своего покро­вителя в виде животного; такими тотемами родов были ворон, лебедь, сокол, орел, белка, горностай, белогубый жеребец и др. Своего покрови­теля члены данного рода не только не убивали и не употребляли в пищу, но даже не называли по имени.

С остатками родового культа связано и сохранившееся среди якутов почитание огня. Огонь, по поверьям якутов, чистейший элемент, и его запрещалось осквернять и оскорблять. Перед началом всякой еды вста­рину бросали кусочки пищи в огонь, брызгали в него молоком, кумысом и пр. Все это считалось жертвой хозяину огня (Уот-иччитэ). Последний представлялся иногда не в единственном числе, а в виде 7 братьев. Изображений их не делали. Культ предков у якутов был представлен слабо. Из умерших особенно почитались шаманы и разные выдающиеся люди, духов которых (юёр) почему-либо боялись.

В вопросе о происхождении якутов до сих пор в науке безраздельно господствует вульгарно-миграционистская точка зрения, впервые высказанная еще исследователями XVIII в. (Страленберг, Миллер, Гмелин, Фишер) и повторяемая с различиями лишь в деталях всеми авторами, вплоть до новейших. Эта точка зрения „происхождения якутов с юга“ считается этнографической аксиомой.

Однако эта упрощенная концепция не может нас удовлетворять. Она подменяет проблему формирования якутского народа вопросом о его географическом передвижении, основана на неисторическом подходе к проблеме этногенеза и не дает ключа к пониманию сложности и своеобразия якутской культуры и языка. Эта концепция объясняет лишь некоторые черты культуры и языка якутов, но оставляет без объяснения ряд других.

Неоднократно делались попытки отождествить якутов с теми или иными из древних народов Азии: их сближали с хуннами, саками, уйгурами, курыканами, сакыятами, урянхами. Но все эти попытки основаны или на одном созвучии названий того или иного народа с самоназванием якутов «сака», или на чрезвычайно шатких географических соображениях.

Чтобы правильно подойти к проблеме этногенеза якутов, необходимо прежде всего поставить вопрос об этническом составе якутского народа. В какой мере однородную группу представляет собой этот народ и какие имеются у нее данные, которые бы позволили выделить его компоненты.

Не только в настоящее время, но и в эпоху русского завоевания, т. е. около середины XVII в., якуты представляли собой уже консолидировавшуюся этническую группу. Они резко выделялись из числа всех своих соседей - лесных охотничьих племен - не только более высоким уровнем хозяйственного и социального развития, но и тем, что, в противоположность пестрой и разноязычной массе тунгусско-ламутско-юкагирских племен, якуты говорили на одном языке.

Однако в социально-политическом отношении якуты в эпоху русского завоевания были далеки от единства. Они делились на множество племен, крупных и мелких, независимых друг от друга. По ясачным книгам и другим документам XVII в. мы можем иметь довольно полное представление о племенном составе якутского населения того времени, отчасти и о географическом расселении отдельных племен и о их численности.

Нам известно до 80 названий крупных и мелких якутских племен, существовавших в XVII в. Численность наиболее крупных из них (мегинцы, кангаласы, намцы и др.) составляла 2-5 тыс. человек в каждом, другие насчитывали по нескольку сотен душ.

Вполне законно предположение, что эти племенные группировки отражают в какой-то мере сложный, разноплеменный состав якутской народности.

Это предположение подтверждается анализом как антропологического, так и лингвистического и этнографического материала.

Изучение расового состава, материальной и духовной культуры, языка и этнонимики якутов обнаруживает разнородность вошедших в состав якутского народа элементов.

Антропологические данные (материалы Геккера по 4 якутским наслегам) указывают на присутствие в составе якутского населения двух или нескольких основных расовых типов, из которых часть, повидимому, имеет связь с типом северобайкальских тунгусов (Рогинский), а может быть и североазиатским.

Довольно ясное представление о разнородности состава якутского народа дает анализ материальной культуры якутов. Эта последняя содержит в себе весьма неоднородные по происхождению элементы. Скотоводческое хозяйство якутов имеет явно южное происхождение и связывает якутов с кочевническими культурами южной Сибири и Центральной Азии. Однако и скотоводство якутов подверглось своеобразной переработке в условиях северной природы (акклиматизация пород скота, своеобразие способов содержания скота и пр.). Напротив, рыболовное и охотничье хозяйство якутов не обнаруживает никаких связей с югом, а имеет явно местное, таежное происхождение.

В одежде якутов мы видим рядом с элементами, связывающими якутов с южной Сибирью (праздничный «сангыях», женские головные уборы), такие типы, которые должны считаться местными („сон,» обувь, и пр.).

Особенно показательны формы жилища. Элементов южного происхождения здесь мы почти не находим. Господствующий тип якутского жилища - „балаган» в виде усеченной пирамиды из наклонно поставленных жердей - может быть сближен только со старинным „палеоазиатским» типом жилища - четырехугольной землянкой, из которой он,
повидимому, и развился. Другой, ныне почти исчезнувший, тип - коническая „ураса» - сближает якутов опять-таки с таежной охотничьи культурой.

Итак, анализ материальной культуры якутов подтверждает тот вывод, что якутская культура сложного происхождения, что в составе ее, на ряду с элементами, занесенными из южных степей, имеется целый ряд элементов северного, таежного, т. е. автохтонного происхождения. При этом особенно важно подчеркнуть, что все эти элементы не механически перешли в якутскую культуру, а подверглись переработке, и что некоторые из них дали лишь начало совершенно самостоятельному развитию самобытных культурных черт на местной якутской почве.

Анализ явлений духовной культуры, в частности религии, с точки зрения выяснения культурных связей якутов, является сложной задачей. Сравнивать с этой целью основные формы и содержание верований и культа якутов с аналогичными явлениями у других народов бесполезно, так как они представляют собой лишь отражение социально-экономического строя данного народа и сходство их отнюдь не всегда говорит о культурном родстве. Последнее может быть прослежено по отдельным деталям в обрядности и верованиях, а также по теонимике (имена божеств). Здесь мы находим некоторые общие черты с бурятскими верованиями (имена некоторых божеств), но больше с тунгусскими культами (тип шаманства; костюм и форма бубна шамана,охотничий культ), а в некоторых деталях с палеоазиатскими (шаманские духи „келени» || чукотские „келе» || корякские „кала» |] юкагирские „кукуль», „корель»).

Данные лингвистики тоже подтверждают правильность нашей точки зрения о сложности этнического состава якутской народности.

Якутский язык очень хорошо изучен с точки зрения его связи с турецкими и монгольскими языками (Бётлингк, Ястрембский, Радлов, Пекарский), но совершенно не изучен с точки зрения связи с тунгусскими и палеоазиатскими языками. Однако в прекрасной работе Радлова о якутском языке хорошо показано, что этот язык в основе не турецкий, а представляет собой язык „неизвестного происхождения», подвергавшийся в ходе своего развития монголизации, а потом (дважды) тюркизации, и что современная турецкая структура якутского языка есть лишь результат последней стадии его развития.

Субстратом, на котором происходило образование якутского языка, вероятно, были тунгусские диалекты ленско-алданско-вилюйского бассейна. Следы этого субстрата прослеживаются не только в якутском словаре, но даже и в фонетике (окание и акание якутских говоров, географически связанные с районами тунгусских окающих и акающих диалектов; долгота гласных и согласных) и в грамматическом строе (отсутствие местного падежа). Возможно, что в дальнейшем удастся обнаружить и еще более древний палеоазиатский (юкагирский) пласт в якутском языке.

Наконец, и этнонимика якутов не только хранит следы разноплеменного и разноязычного состава якутского народа, но и дает более точные указания о наличии в его среде как пришлых южных, так и местных северных элементов. Остатками южных родоплеменных групп, влившихся в состав якутского населения, можно считать якутские племена и роды (теперь наслеги): Батулинцев, Хоринцев, Харбятов, Туматов, Эргитов, Тагусов, Кыргыдайцев, Кирикийцев. Напротив, ряд других названий родов и племен следует считать остатками местных групп, подвергшихся якутизации: Бытахский, Чордунский, Оспецкий и другие роды и наслеги; односменные роды есть и у тунгусов.

В якутском фольклоре сохранились следы иноязычного происхождения некоторых из этих племенных групп. Так, у якутов есть воспоминание о том, что хоринцы (хоролоры) говорили на особом языке. Есть даже якутская поговорка: „не по-хоролорски тебе говорю, а по-якутски“; у северных якутов есть выражение „хоро тыла“ - язык хоринцев, невнятный, непонятный язык. Сохранились также следы того, что особой племенной группой были уранхайцы. Вероятно, после объединения их с племенем саха сложилось выражение „урангхай-саха“, означающее весь якутский народ.

Что касается происхождения термина „саха“ - теперешнего самоназвания якутов, то, повидимому, это было название одного из племен, вошедшего в состав якутской народности. Перенесение этого имени на всю народность, вероятно, было вызвано преобладанием этого племени в социальном или культурном отношении. Вполне возможно допустить историческую связь этого племени саха с „сахыят“ Рашид-Эддина, а может быть и с древними саками Средней Азии. Но это предположение вовсе не означает, как это допускали прежние исследователи, что якуты в целом - прямые потомки этих саков или сакыятов.

Племя саха нужно, повидимому, отождествить с носителями того турецкого языка, проникновение которого, с точки зрения Радлова, придало окончательное оформление якутскому языку, сообщив ему его теперешний турецкий строй.

Все приведенные нами выше факты, таким образом, свидетельствуют об одном и том же: о сложном составе якутской народности, о наличии в ней разноэтнических, разноязычных и разнокультурных элементов. Часть этих элементов имеет местное севернотаежное происхождение, и присутствие их в составе якутского населения означает не что иное, как наличие древнего автохтонного слоя, который можно считать условно „тунгусским», а может быть и палеоазиатским. Но другая часть имеет прямую связь с кочевническим югом: этого рода элементы прослеживаются и в языке, и в культуре, и в этнонимике якутов. Наличие этих „южных“ элементов в якутском населении есть факт, не подлежащий сомнению. Но весь вопросу заключается в интерпретации этого факта, в объяснении происхождения этих „южных» элементов.

Самый процесс формирования якутского народа состоял в экономическом и культурном взаимодействии туземных охотничье-оленеводческих и пришлых скотоводческих групп. Этим путем вырабатывался общий культурный тип (в котором скотоводческое хозяйство получило преобладание) и формировался якутский язык (на основе местного субстрата, но при господстве турецких пришлых элементов, обусловивших турецкое оформление якутской речи).

Самое проникновение на север, в бассейн Средней Лены, скотоводческих групп из южной Сибири не носило характера однократного массового переселения целого народа. Такое переселение, на расстоянии 2,5 тысяч километров, в неведомые и пустынные области северной тайги, было бы невозможным делом. В действительности, судя по всем имеющимся данным, здесь имело место медленное, постепенное продвижение отдельных родовых групп (тюркских и монгольских) частью из Прибайкалья, частью с Верхнего и Среднего Амура. Движение это могло итти и вниз по Лене в район теперешнего Якутска, и по Лене же через Чечуйский волок или Сунтаро-Олекминск на Вилюй, и по Витиму, и по Олексе, и даже по Алдану. Переселившиеся роды двигались, вероятно, этапами, задерживаясь в более удобных местах по дороге. Большинство, по всей вероятности, теряло свой скот, многие из них погибали сами.

Но в течение многих столетий, после множества неудач, отдельным группам удавалось продвинуться в бассейн Средней Лены и акклиматизировать здесь свой скот.

В Алданско-Вилюйском междуречье пришлые скотоводческие группы встретились с местным охотничье-рыболовным населением - тунгусским или палеоазиатским по языку. Отношения, устанавливавшиеся между пришельцами и аборигенами, были конечно разнообразными, но едва ли они были как правило враждебными. Русские документы XVII в. рисуют нам в большинстве случаев картину мирных экономических и бытовых отношений между скотоводами-якутами и охотниками-тунгусами. Между теми и другими существовал регулярный обмен, выгодный обеим сторонам.

Эти мирные экономические отношения пришельцев и аборигенов и были важнейшей предпосылкой для того процесса постепенного сближения и слияния их, в результате которого сформировалась якутская народность.

Таким образом процесс якутского этногенеза был сложным процессом, протекавшим в основном на месте теперешнего обитания якутов. Он состоял в объединении пришлых скотоводческих групп с местными таежными охотничье-рыболовческими племенами. Культурное превосходство пришельцев, носителей более прогрессивного скотоводческого культурно-хозяйственного уклада, обусловило и преобладание принесенных ими диалектов, что выразилось в тюркском строе якутского языка, в котором однако аборигенный, до-тюркский и до-монгольский субстрат отчетливо прослеживается. То же можно сказать и. о всей якутской культуре: господствующим слоем в ней является скотоводческая культура степного происхождения, но из-под этого слоя достаточно ясно выступает более древний пласт таежной охотничье-рыболовческой тунгусско-палеоазиатской культуры.

В справочниках пишут, что площадь Якутии составляет более трех миллионов квадратных километров. Сразу становится понятно - якуты живут на огромной территории. В этом можно легко убедиться, взглянув на карту России, где указаны республики нашей страны.

Якутия. Республика Саха на карте

Якутия во много раз превосходит по площади любую европейскую державу. Она лишь чуть меньше, чем вся Европейская часть России.
На огромном пятне, обозначающем Якутию, крупно написано - Саха, а ниже в скобках - Якутия. Все правильно; якут - слово русское. Говорят, оно было позаимствовано у тунгусов. Те называли якутов «эко». Отсюда возникло слово «экот», а от него недалеко и до «якута» . Сами же коренные жители Якутии называют себя народом Саха. Возможно, это слово пришло из тюркского языка, на котором йаха означает «край», «окраина». Другие ученые утверждают, что «саха» происходит от индо-иранского ака - «олень». Третьи говорят, что его корни надо искать в маньчжурском языке, на котором это слово в старину означало «охота».
Каждый из вариантов может претендовать на правду. Действительно, Якутия-Саха лежит на Севере, как бы на краю земли. Почти половина ее территории расположена за Северным Полярным кругом. Огромные площади заняты . На этой окраине суши мельчают деревья, березы становятся ростом по колено… Неслучайно одна из якутских пословиц гласит: «Даже травы и деревья бывают различной вышины». За тундрой начинается арктическая пустыня. Ее граница с Северным Ледовитым океаном протянулась на четыре с половиной тысячи километров.

Про Якутов

Якуты отличные скотоводы. Они издавна умеют управляться с лошадьми и северными оленями. Уже в XVII веке считалось, что якуты являются самыми северными коневодами мира. Они вывели собственную породу лошадей - с крупной головой, выносливую, зимой обрастающую длинной шерстью и способную прокормить себя, буквально выбивая корм из-под снега копытами.

А как иначе? Ведь именно в Якутии находится знаменитый полюс холода. Здесь, на территории Оймяконского района, в январе температура опускается ниже -60 °С.
В старину мерой богатства у многих якутов были именно лошади. Причем считали их не по головам, а по количеству табунов, каждым из которых верховодил матерый жеребец. Почти у каждой якутской юрты ставился деревянный столб сэргэ, к которому лошадей привязывали. С одной стороны, это была обычная коновязь. С другой - священный символ, что у земли есть хозяин. На сэргэ вырезались три канавки. Считалось, что к первой привязывали своих коней боги-небожители, ко второй - люди, а к третьей крепились уздечки коней подземного мира. Сэргэ можно было поставить, но нельзя было валить. Священный столб сам должен был упасть от старости.

Наконец, якуты всегда были да и остаются прекрасными охотниками и рыболовами. В таежных лесах Республики Саха водятся соболи, и якуты прекрасно умеют добывать этого зверька, чей мех порой сравнивают с золотом. Неслучайно на древнем гербе Якутска изображен орел, схвативший когтями соболя. На современном гербе столицы Республики Саха пушных зверьков представляет белка.

Реки Якутии богаты рыбой, однако зимой ее лов затруднен. Поэтому задолго до изобретения консервов, по сути еще во времена неолита якуты придумали уникальный метод получения долго хранящейся рыбной пасты. Называется она сыма. Емкостями служат выкопанные в земле и обложенные берестой ямы. В них закладывается очищенная от костей и внутренностей рыба.
Зимой получившуюся пасту можно добавлять в различные блюда. В кулинарии якутов много вкуснейших традиционных блюд. Это и большие пельмени дархан, и маринованное мясо ойгос с красной смородиной, и напиток саламат, который готовят на основе сливок и сметаны.

История, обычаи и эпос олонхо

Вероятно, на территории современной Якутии племена народа Саха впервые появились еще в XII веке. Они пришли сюда с берегов Байкала. Судить о древней истории якутов трудно. Первые письменные документы появились у них поздно, в конце XIX века. Во многом это заслуга якута по происхождению Семена Андреевича Новгородова.
Он с детства проявлял прекрасные способности к учебе. В 1913 году он приехал в Санкт-Петербург и поступил на восточный факультет Петербургского университета. Изучение различных систем письменности помогло ему создать алфавит якутского языка. Вскоре после революции 1917 года в Якутии появился свой первый букварь. Теперь якутские шрифты и тексты занимают достойное место в Интернете.
До начала XX века народ Саха накапливал и передавал свои знания в устной форме. В результате этого возникли большие поэмы - олонхо. Мастера их исполнения обладали не только цепкой памятью, позволявшей рассказывать о богах и героях сутками напролет. Они были также искусными импровизаторами, артистами и сочинителями в одном лице.

Якутский эпос олонхо можно сравнить со знаменитой карельской «Калевалой» и даже с древнегреческой «Илиадой».

В нем рассказывается о трех мирах - небесном, земном и подземном. В поэмах олонхо благородные богатыри сражаются с силами зла. Международная организация ЮНЕСКО причислила олонхо к шедеврам культурного наследия человечества. Наверняка по сюжетам этого эпоса можно снять широкомасштабный блокбастер вроде «Властелина колец».
В эпосе олонхо упоминается хоровод осуохай. Он устраивается летом, во время праздника изобилия. И в наши дни осуохай собирает родственников, которые символически объединяются в круг. Чувство локтя, единения со своим родом дает якутам своеобразную «энергетическую подпитку» на целый следующий год.

Бережно сохраненные старинные обычаи якутов производят сильное впечатление на европейцев. Современная якутская одежда с использованием традиционного кроя и орнаментов прекрасно смотрится на подиумах ведущих держав мира. Люди восхищаются якутскими резчиками по кости. Многие фигурки выполнены из бивней мамонтов. Земля Якутии сохранила множество останков этих исполинов. Неслучайно в Якутии есть единственный в мире Музей мамонта.
На международных фестивалях этнической музыки загадочно и завораживающе звучит якутский хомус. Этот небольшой музыкальный инструмент помещается в ладони. Однако с его помощью можно выразить множество чувств и настроений. В руках мастера хомус начинает рассказывать о душе якутского народа и о просторах его земли.
Эта земля необычайно богата. В прямом смысле. Все в мире знают о якутских алмазах.
Горнорудная компания АЛРОСА (Алмазы России-Саха) является второй в мире по их добыче.
Штаб-квартира этой корпорации находится в якутском городе Мирный. Якутия обладает крупнейшими в мире запасами урановых руд. Сокровища недр и красота нетронутой природы открывают перед Республикой Саха большие перспективы. В общем, как говорит старинная якутская пословица: «Юношу счастье поджидает с четырех сторон».