Миф, сказка, предание

При размежевании мифа и сказки современные фольклористы отмечают, что миф является предшественником сказки, что в сказке по сравнению с мифом происходит... ослабление строгой веры в истинность излагаемых фантастических событий, развитие сознательной выдумки (тогда как мифотворчество имеет бессознательно-художественный характер) и др. Разграничение мифа и исторического предания, легенды, вызывает тем больше разногласий, что оно в значительной мере условно.
Историческим преданием чаще всего называют те произведения народного творчества, в основе которых лежат какие-то исторические события. Таковы предания об основании городов (Фив, Рима, Киева и др.), о войнах, о видных исторических деятелях и др. Этот признак, однако, далеко не всегда достаточен для различения мифа и исторического предания. Наглядный пример - многие древнегреческие мифы. Как известно, в их состав вошли различные повествования (часто принявшие поэтическую или драматическую форму) об основании городов, о Троянской войне, о походе аргонавтов и других больших событиях. Многие из этих рассказов опираются на действительные исторические факты, подтверждены археологическими и другими данными (например, раскопками Трои, Микен и др.). Но провести грань между этими рассказами (т. е. историческими преданиями) и собственно мифами очень трудно, тем более что в повествование об исторических, казалось бы, рассказах вплетены мифологические образы богов и других фантастических существ.
Вопросы и задания: 1) Чем сказка отличается от мифа? 2) Можно ли историческое предание отнести к разновидности мифа? Обоснуйте свой вывод.

Об этом спорят

Ознакомьтесь с отрывками из книги Т. П. Григорьева «Дао и логос» и учебного пособия «Введение в философию» (под редакцией И. Т. Фролова).

"Преданье старины глубокой, дела давно минувших дней..." Эти строки с самого детства слышит, видит, читает каждый русскоязычный человек. Так начал свое произведение "Руслан и Людмила" Александр Пушкин. Являются ли действительно преданиями его сказки? Чтобы знать точно, нужно разобраться в понятиях.

Поэзия поэзией, но что значит слово "предание"? Определение и особенные черты этого явления мы рассмотрим в нашей статье.

Предание как жанр

Свое ознакомление с миром народных преданий мы начнем с определения самого понятия. Так, различные источники дают нам следующее.

Предание — прозаический сюжетом в котором выступают исторические факты в народной трактовке. Предания народа не связаны с жанром сказки, хотя порой события и напоминают мифические или сказочные.

Предания в теории литературы принято делить на две большие группы по типу сюжета: исторические и топонимические.

Предания - часть устной народной прозы

Мы узнали, Определение дало нам общее представление. Поговорим об одной особенности данного жанра. Примечательно, что предания являются Это значит, что истории, услышанные сегодня, были созданы сотни лет назад и переходили из уст в уста. К тому времени, как предание было записано на информационном носителе, могли произойти десятки или даже сотни трансформаций сюжета, образов.

Творения известного поэта Греции Гомера "Илиада" и "Одиссея", имеющие невероятный размер, также передавались устным способом. Они также описывали исторические события, приукрашенные и несколько видоизмененные. В этом прослеживается некоторая схожесть данных творений с более новыми преданиями.

Как жанр устной прозы, предания восхищают своей долгой историей. К счастью, а может и нет, в наше время их распространение в записанном виде гораздо проще. Нам стоит ценить каждое слово, предание, дающее важные духовные знания о предках.

Сравнение с другими фольклорными прозаическими жанрами

Предания порой можно ошибочно определить как легенду или былину. Во избежание этого назовем такую закономерность: сюжеты легенд направлены на объяснение происхождения какого-либо культурного или природного явления. Они часто дают определенную моральную оценку описываемым событиям. А предание - это пересказ на народный лад истории с участием широко известных или знаменитых в локальной местности героев.

От былин предания народа отличаются содержанием, действующими лицами (исторические лица: разбойники, правители, простые люди, ремесленники), участием реальных известных в определенной местности личностей, ставших мифологическими героями.

Характерным для данного жанра фольклорной прозы является повествование от третьего лица о событиях, относящихся к прошлому. Рассказчик преданий не был очевидцем событий, а передает историю, услышанную от третьих лиц.

Исторические предания

Коллективная народная память создала древние предания из реальных фактов, о которых в несколько ином свете мы можем прочесть в учебниках истории. Так создавались исторические предания.

К историческим относят предания о Жанне д’Арк, царе Иване Грозном, атамане Мазепе и других.

Сюда же относим библейские рассказы о сотворении мира, выходе израильтян из Египта в поисках своей земли и множество других.

В данную группу входят такие предания, которые впитывают представления людей о творении их мира. Все фольклорные единицы создают единый историко-мифологический мир, отображающий широкую картину народного взгляда на окружающую действительность.

Временные рамки, охвачиваемые преданиями, трудно определить: это сведения от самой библейской древности до современности.

Топонимические предания

К топонимическим относят предания, фиксирующие события, ставшие основой для происхождения того или иного названия. Их героями становятся, соответственно, местные известные персонажи и события, имеющие значение только там. Изучение таких вот местных историй - интересная часть топонимических и этнографических исследований.

Топонимическими являются краткие предания о Змиевых Валах (от Змия), городе Киеве (о Кие, его братьях и сестре), городе Орше (князь Орш и его дочь Оршица), городе Львове и многих других топонимических объектах.

Перспективы для исследователей

В каждом городе, каждом селе есть такие краткие истории о том, откуда взялось какое-нибудь местное название. Сборники подобных преданий можно составлять бесконечно. Поле для исследований есть и сегодня. Поэтому каждому, кто открыл для себя предания и нашел их интересным объектом деятельности, есть работа.

Издать сборник преданий, собранных в конкретной местности, - вполне реальная перспектива. Новые названия появляются и сегодня, прямо в этом момент. Также в отдаленных уголках России существуют такие поселения, в которых фольклор активно развивается. Значит, появляются новые границы для этнографической и фольклорной работы.

Примечательно, что в нынешнее время больше появляется топографических преданий. Исторические сохраняются с предыдущих эпох, поскольку с некоторого времени фиксация всех фактов происходит моментально после их появления.

Предания, мифы и их историческая основа

Предание, определение которому мы уже дали, порой связывают с мифологией. Так, рассказы о подвигах греческого героя Геракла, как считают исследователи, не могли возникнуть без реальных исторических фактов. Те мифические события и герои, которыми обросла вероятная реальная история похождений Геракла, появились с течением времени.

Были подтверждены некоторые факты из Книги Еноха, в которой упоминались исполины. Таким же образом, найдены архитектурные памятки, которые могли быть свидетелями событий, ставших основой предания о Всемирном Потопе.

Выводы

Таким образом, мы узнали, что предание - из уст в уста народный рассказ об исторических событиях. В процессе передачи носителям свойственно приукрашать предание. Определение и черты данного фольклорного жанра теперь нам известны. Мы можем легко отличить его от легенд и сказок.

Древние предания - это отражение самых глубоких пластов культуры и истории определенного народа. Изучая и сопоставляя их с фактами истории тех или иных народностей, можно сделать выводы о мировоззрении живших в то время людей. Ценность пересказов для этнологии также крайне велика.

Народные предания, исторические и топонимические, слышал каждый человек, но мог не обратить внимания на этот алмаз, ограненный за годы передачи из уст в уста. Теперь мы можем ценить то, что знаем и что слышим об окружающем культурном мире. Пусть же наша статья окажется вам полезной и даст возможность взглянуть на творчество народа с другой стороны.

Предание — это рассказ о прошлом, иногда очень отдаленном. Предание изображает действительность в обыденных формах, хотя при этом обязательно используется вымысел, а иногда даже фантастика. Основное назначение преданий — сохранять память о национальной истории. Предания стали записываться раньше многих фольклорных жанров, так как были важным источником для летописцев. В большом количестве предания бытуют в устной традиции и в наши дни.

Предания — это "устная летопись", жанр несказочной прозы с установкой на историческую достоверность. Само слово "предание" означает `передавать, сохранять`. Для преданий характерны ссылки на старых людей, предков. События преданий концентрируются вокруг исторических деятелей, которые независимо от своего социального положения (будь то царь или предводитель крестьянского восстания) предстают чаще всего в идеальном свете.

Любое предание исторично в своей основе, потому что толчком к его созданию всегда служит подлинный факт: война с иноземными захватчиками, крестьянский бунт, крупное строительство, венчание на царство и проч. Вместе с тем предание не тождественно реальности. Как фольклорный жанр оно имеет право на художественный вымысел, предлагает собственную интерпретацию истории. Сюжетный вымысел возникает на основе исторического факта (например, после пребывания в данном пункте героя предания). Вымысел не противоречит исторической правде, а, напротив, способствует ее выявлению.

В июле 1983 г. во время фольклорной практики студенты МПГУ в подмосковном Подольске записали от А. А. Воронцова, 78 лет, предание о происхождении названия этого города. Исторически достоверно, что Петр I посещал Подольск. Предание выражает негативное отношение народа к его жене-иноземке (Екатерине I), ради которой законная царица была сослана в монастырь (см. в Хрестоматии).

Известны два основных пути создания преданий: 1) обобщение воспоминаний; 2) обобщение воспоминаний и их оформление с использованием уже готовых сюжетных схем. Второй путь характерен для многих преданий. Общие мотивы и сюжеты переходят из века в век (иногда как мифы или легенды), будучи связываемы с разными событиями и лицами. Существуют повторяющиеся топонимические сюжеты (например, о провалившихся церквах, городах). Обычно такие сюжеты окрашивают повествование в сказочно-легендарные тона, однако они способны передавать что-то важное для своей эпохи.

Одним из международных является сюжет о том, как царь усмирил разбушевавшуюся водную стихию. (Его, например, относили к персидскому царю Ксерксу.) В русской устной традиции сюжет стал фигурировать в преданиях об Иване Грозном и о Петре I (см. в Хрестоматии).

Сюжеты о Степане Разине также впоследствии прикреплялись к другим персонажам. Например, В. И. Чапаева, подобно Разину, не берет никакая пуля; он фантастически освобождается из плена (нырнув в ковшик с водой или уплыв в нарисованной на стене лодке) и проч.

И все же событие предания изображается как единичное, законченное, неповторимое.

Предание повествует об общезначимом, важном для всех. Это влияет на отбор материала: тема предания всегда общенародного значения или важна для жителей данной местности. Характер конфликта — национальный либо социальный. Соответственно персонажи — это представители государства, нации, конкретных классов или сословий.

В преданиях выработались особые приемы изображения исторического прошлого. Проявляется внимание к частностям большого события. Общее, типическое изображается посредством частного, конкретного. Преданиям свойственна локализация — географическая приуроченность к селу, озеру, горе, дому и т. п. Достоверность сюжета подкрепляется разнообразными материальными свидетельствами — так называемыми "следами" героя (им построена церковь, проложена дорога, подарена вещь)

В Олонецкой губ. показывали серебряные чарки и полтинники, якобы подаренные Петром I; в Жигулях все находимые в земле старинные вещи и человеческие кости приписывались разницам.

Распространенность преданий неодинакова. Предания о царях бытовали на всей территории государства, а предания о других деятелях русской истории рассказывались преимущественно в той местности, где эти люди жили и действовали.

Так, летом 1982 г. фольклорная экспедиция МПГУ записала в д. Дорофееве Островского р-на Костромской обл. от крестьянина Д. И. Яровицына, 87 лет, предание "Об Иване Сусанине" (см. в Хрестоматии).

Сюжеты преданий, как правило, одномотивные. Вокруг персонажа могли развиваться сводные (контаминированные) предания; возникали сюжетные циклы.

В преданиях существуют свои способы изображения героев. Обычно персонаж только называется, а в эпизоде предания показывается какая-то одна его черта. В начале или в конце повествования допускаются прямые характеристики и оценки, необходимые для того, чтобы образ был правильно понят. Они выступают не как личное суждение, а как общее мнение (о Петре I: Вот оно царь — так царь, даром хлеба не ел; лучше бурлака работал; об Иване Сусанине: ...ведь он спасал не царя, а Россию`!).

Портрет (наружность) героя изображался редко. Если портрет появлялся, то был лаконичен (например: разбойники — силачи, красавцы, статные молодцы в красных рубахах). Портретная деталь (например, костюм) могла быть связана с развитием сюжета: неузнанный царь ходит переодетым в простое платье; разбойник является на пир в генеральском мундире.

Ученые выделяют разные жанровые разновидности преданий. Среди них называются предания исторические, топонимические, этногенетические, о заселении и освоении края, о кладах, этиологические, культурологические — и многие другие. Приходится признать, что все известные классификации условны, так как универсального критерия предложить невозможно. Часто предания подразделяются на две группы: исторические и топонимические. Однако историческими являются все предания (уже по их жанровой сущности); следовательно, любое топонимическое предание также исторично.

По признаку воздействия формы или содержания других жанров среди преданий выделяются группы переходных, периферийных произведений. Легендарные предания — это предания с мотивом чуда, в которых исторические события осмыслены с религиозной точки зрения. Иное явление — сказочные сюжеты, приуроченные к историческим лицам (см. в Хрестоматии сюжет о Петре I и кузнеце — известного сказочника Ф. П. Господарева).

Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор - М., 2002 г.

В чём различие между Преданием и историческим наследием, разбирался протоиерей Андрей Ухтомский.

То, что нам передано

Современный человек склонен к обобщению. Скоротечность и кратковременность жизни не позволяет нам досконально исследовать какую-либо сторону жизни без ущерба изучения других сторон, проанализировав их и сделав соответствующие выводы. Особенно это касается изучения человеческого существования, для удобства исследования разделенного на историю, религию, анатомию, культуру, науку, географию… Количество накопленных знаний структурируется по дисциплинам, отчего теряется общая картина мира.
Этот опыт человеческой жизни можно назвать одним словом – «Предание, т. е. то, что нам передано» (выражение преп. Викентия Лиринского). Передано кем-то кому-то: прадедами потомкам, потомками современникам, современниками наследникам. Предание состоит из позитивного опыта и опыта неудач, издержек, ошибок. Эти две стороны предания определяются благой волей Бога и противоборствующей ей воле диавола. Диавол не имеет автономного существования, в отличие от Бога, который обладает жизнью в самом себе. Поэтому воля и действия диавола противны Богу, не имеют той жизненной силы, которые имеют воля и действия Божии, но присутствуют в этом мире, искажая стремление человека к Богу.

События человеческой истории

Предание имеет как позитивную, так и негативную составляющую. Важно их уметь разделять и отличать от исторического наследия. Историческое наследие – совокупность событий человеческой истории, отражающих стремления людей к внешнему благосостоянию вне зависимости от средств, иногда по принципу борьбы за существование. Предание подразумевает жизнь по принципу Божественной любви, в соответствии с заповедью Христа: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22:40), реализуемой собственным примером. Вектором исторического наследия является принцип борьбы за существование; вектором Предания – проявление наибольшей любви.

Особенности православного Предания

Предание Церкви, православное Предание более чем какое-либо другое отражает Божественную волю и действие, совершаемое в Церкви. Вся жизнь Церкви есть осуществление закона любви и слов Иисуса Христа «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22:37–40). Проповедь Иисуса Христа стала христианским преданием, о котором пишет апостол Павел: «Стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим… Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам» (2 Фес. 2:15; 1 Кор. 11:2). Христианское Предание, ставшее церковным наследием, основанное на словах Иисуса Христа и распространенное его ближайшими учениками, принимается всеми повсеместно. Оно имеет высший церковный авторитет.
В основе Предания лежит дух любви, однако в истории Ветхого и Нового Заветов были случаи, когда люди заменяли дух любви духом буквы. Это предание касается внешней стороны жизни человека, а потому является второстепенным. В основе этого Предания лежал Закон Моисеев, который впоследствии фарисеи извратили, оставив букву, лишенную смысла и духа, в угоду своим амбициям. О таком «предании» Иисус Христос говорит фарисеям: «Зачем и вы преступаете заповедь Божию ради предания вашего… спрашивают Его фарисеи и книжники: зачем ученики Твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб? Он сказал им в ответ: хорошо пророчествовал о вас, лицемерах, Исаия, как написано: люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня, но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим. Ибо вы, оставив заповедь Божию, держитесь предания человеческого, омовения кружек и чаш, и делаете многое другое, сему подобное» (Мф. 15:3; Мк. 7:5–8). Это Предание лицемеров, которые, прикрываясь законом Божиим, на деле исполняют противное Божиему установлению. Исцеление сухорукого в субботу фарисеи считали грехом, потому что в субботу предписан отдых. Спаситель «сказал им: кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит? (вопрос риторический. Конечно, пойдут. Своя рубашка ближе к телу. – Прим. автора) Сколько же лучше человек овцы! Итак можно в субботы делать добро» (Мф. 12:11–12).
Таким образом, данные Богом Заповеди нерушимы, составляют основу Предания. Эти богооткровенные истины изложены в Десяти Заповедях и Евангелии. Церковь, руководимая Духом Святым, устами святых апостолов, отцов и учителей Церкви, применяет эти Заповеди к тому или иному жизненному контексту.

Цельность Предания

Священное Предание имеет несколько составляющих:
1) вероучение, изложенное в Символе веры и догматах;
2) литургическое предание, заключенное в богослужебных текстах;
3) правила Вселенских Соборов, канонические документы;
4) учение святых отцов и учителей Церкви;
5) преемство священнослужения, через которое сообщается благодать Святого Духа.
Отсутствие одного из аспектов Церкви изменяет вектор ее движения. Церковь перестает быть Церковью Христовой, тем организмом, который ведет человека к спасению, становится ущербной, превращается в идеологию, доктрину, форму, лишенную содержания.
Так, отколовшиеся от Православной церкви католицизм и протестантизм в различной степени отступили от Общецерковного Предания, каждый по-своему.

Примеры исторического искажения Предания

Римско-Католическая церковь акцентирует внимание на земном авторитете своего главы – Папы, чем дистанцируется от других Церквей и отрицает Христа как истинного главу Церкви. Предание Католической церкви также развивающееся, а не фиксированное, что означает возможность догматизирования некоторых фатов (например, догмат о непогрешимости Папы, когда он говорит с кафедры, установлен 1870 г). Уклон жизни Католической церкви от духовного развития в социальное русло привел к узакониванию целибата (предписание духовенству оставаться неженатым), итогом чего было падание нравственности в среде духовенства и появление незаконнорожденных детей.
Узурпация народа Церковью породила Реформацию. Основные мотивы Реформации – вернуть Церковь «на круги своя», в древнехристианское время. Централизация власти в Католической церкви у реформаторов трансформировалась в парламентаризм и паритетность, практикуя всеобщее священство. Запрет католиков читать Библию на родном языке породил у реформаторов желание ее исследовать, что мы видим и сейчас. Самое главное – отвержение Священного Предания, на которое протестанты хотели смотреть глазами Христа, сказавшего фарисеям, что те лицемерят и ищут выгоду, придерживаясь предания старцев (Мф. 15:2).
Реформаторы меняли те аспекты Католической церкви, которые были наиболее искажены и отличались от аспектов Церкви первохристианского общества. Реформаторы пытались восстановить их обратно пропорционально вектору изменения их в католицизме. Это привело к разнообразной палитре вероучений и доктрин: от отвержения Предания до его принятия и от иерархического духовенства до посмеяния над Божиим установлением в виде рукоположения язычников, атеистов, гомосексуалистов и др.

Пути возвращения к Преданию

Одним из критериев Православия есть отношение к Священному Преданию и соблюдение его: вероучение, литургическое наследие Церкви, церковные изображения, Крест, святоотеческое наследие, апостольское преемство в священнослужении. Церковь, которая отрицает Священное Предание в его полноте, не может называться Церковью. И наоборот, религиозная организация, принимающая весь опыт Церкви, в том числе и Священное Предание, есть Истинная Церковь. К ней и нужно стремиться.

Так называемое живое предание представляет собой особую группу ненарративных - устных (рассказы, поучения, предания, фольклор) и вещественных (личные вещи, памятные места и т.п.) - свидетельств, особенно ценных при исследовании нового и новейшего периодов церковной истории.
Существование этой категории исторических источников связано с особенностью православной традиции, где передача духовного опыта осуществляется из поколения в поколение: ученики хранят память о своих старцах, духовные чада - о своих наставниках, слушатели - о проповедниках и миссионерах. Память эта может передаватся как в вещественной форме, так и в виде устной традиции.
Примеры трансляции опыта христоцентричного общения от наставника (основателя монастыря, миссионера, проповедника) к его ученикам мы находим в разные исторические

эпохи во всех православных странах. Яркий тому пример - развитие традиции в XX в.: Софроний Сахаров, восприняв традицию у Силуана Афонского, переносит ее в Западную Европу; современные сербские богословы Афанасий Евтич и Амфилохий Радович продолжают диаду Николай Велемйрович - Иустин Попович.
Живое предание не ограничивается рамками страны или народа; например, известный современный греческий старец Паисий Святогорец (Эзнепйдис) был учеником русского иеросхимонаха Тихона35.
Не менее важной группой ненарративных источников является и устная традиция36, связанная как с событиями прошлого, так и с именами исторических деятелей и подвижников. По своему содержанию и особенностям она примыкает к мемуарным источникам. Интерес представляют не только аудио- и видеозаписи, но и воспоминания людей, бывших очевидцами событий или общавшихся с определенными историческими личностями.
Интересный тип устного источника - народные песни, баллады и стихи37, многие из которых являются зримым свидетельством влияния православной традиции и мировоззрения на народные массы. В частности, в Сербии монахи и священнослужители были основоположниками эпических народных песен, особенно составляющих т.н. Косовский цикл.
Устная традиция - специфический источник. Едва ли исключительно на основе ее данных возможно делать далеко идущие выводы о биографии и деятельности той или иной персоналии. В историческом исследовании использование устной традиции является вспомогательным элементом и необходимо требует сочетания с более достоверными письменными и вещественными данными. В то же время устные источники представляют исключительную ценность как свидетельства о том, как воспринималась проповедь и миссия среди слушателей и учеников того или иного духовного наставника, проповедника или миссионера. Использование устной традиции дает возможность проследить, какой была реакция народа на их проповедь, как она постепенно трансформировалась и приобретала новые особенности и масштабы.
Очень важный и специфический тип источника - воспоминания и свидетельства современных монахов, передаваемые в изустной форме. Они интересны не только как информация о жизни современных монастырей. Часто в рассказах иноков содержится уникальная информация о событиях двухсот-трехсотлетней давности. Это обстоятельство связано с многовековой традицией старчества: непрерывная цепь преемственности «старец-ученики» не прекращается в некоторых монастырях многие столетия. Поэтому современные монахи могут рассказать не только о своих непосредственных духовных руководителях, но и об их предшественниках и духовных наставниках.
Однако при работе с подобного рода источниками следует иметь в виду, что память сама является историческим явлением более, чем способом отражения исторической реальности. Как указывает итальянский исследователь устной традиции Алессандро Портел- ли: «Память - не зеркало, которое просто отражает то, что было; память сама - историческое событие, част того, что было, и поэтому она заслуживает самостоятельного исследования»38. Память (в силу искажений, неизбежных при изустной передаче информации) часто может свидетельствовать более о том, кто рассказывает запомненное, и о его социальном окружении, чем о самом памятном событии или явлении39.
Примечания к Главе 8

1. См.: Vogt J. Architekturmosaiken am Beispiel der drei jordanischen Stadte Madaba, Umm al-Rasas und Gerasa. Greifswald, 2004; Warland R. Die Mosaikkarte von Madaba und ihre Kopie in der Sammlung des Archaologischen Instituts der Universitat Gottingen. Gottingen, 1999; Donner H. The Mosaic Map of Madaba. Kampen, 1992; Donner H., Cuppers H. Die Mosaikkarte von Madeba // Abhandlungen des Deut- schen Palastinavereins 5. Wiesbaden, 1977; Avi-Yonah M. The Madaba mosaic map. Jerusalem, 1954; Pic-
   cirillo М. Chiese е mosaici di Madaba // Stadium Biblicum Franciscanum. Collectio maior 34. Jerusalem, 1989 (араб, версия: Madaba. Kana’is wa fusayfasa’. Jerusalem, 1993); Nebenzahl K. Maps of the Holy Land, images of Terra Sancta through two millennia. N.Y., 1986; Jacoby A. Das geographische Mosaik von Madaba, Die alteste Karte des Heiligen Landes. Leipzig, 1905.
2. Впервые с этим документом познакомил читателя Н.М. Карамзин (История Государства Российского. Т. 2. СПб., 1816; последнее академическое переизд.: Карамзин Н.М. История государства Российского. В 12-ти т. / Под ред. А.Н. Сахарова. Т. II-III. М., 1991), следом за ним - Н. Власов (Путешествия русских людей в чужие земли. Ч. 1. СПб., 1837) и И. Сахаров (Путешествие русских людей по Святой земле. Ч. 1. СПб., 1839).

Издания см.: Путешествие игумена Даниила по Святой земле в начале XII века / Изд. Архео- графич. комиссией под ред. А.С. Норова, с его критич. прим. СПб., 1864 (с этого издания выполнены франц.: СПб., 1864; греч.: СПб., 1867; и нем. пер.: Lpz., 1884); Лицевой список Хождения Даниила паломника / Вст. ст. М.А. Веневитинова. СПб., 1881; Житье и хожение Даниила, Русьскыя земли игумена: 1106-1107 гг. // Правосл. Палестинск. сб. 1883. Т. 1. Вып. 3; 1885. Т. 3. Вып. 3; Веневитинов М.А. Хождение игумена Даниила в Святую землю в начале XII века // Летопись занятий Археографической комиссии 1876-1877. Вып. 7. СПб, 1884; Хождение игумена Даниила / Подг. текста, пер. и комм. Г.М. Прохорова // Памятники литературы Древней Руси: XII век. М., 1978; Хождение игумена Даниила / Ред. Г.М. Прохоров. СПб., 2007.

1. Следует указать хождения Антония Новгородского (в миру - Добрыни Ядрейковича; н. XIII в.), Стефана Новгородца, Игнатия Смолънянина (XIV в.), иеродиакона Зосймы (XV в.), купца Василия Познякова, Трифона Коробейникова (XVI в.; см.: Хожение купца Трифона Коробейникова по святым местам Востока // Записки русских путешественников XVI-XVII вв. / Сост., подг. текстов, комм. Н.И. Прокофьева, Л.И. Алехиной. М., 1988), монахов Арсения Суханова (см.: Проскинитарий. Казань, 1870; Проскинитарий Арсения Суханова // Записки русских путешественников XVI-XVII вв. М., 1988), Ионы Маленького (XVII в.), московского священника-старообрядца Ивана Лукьянова (1702; см.: Путешествие в Святую землю священника Лукьянова // Рус. архив. 1863. Вып. 1-5 ; Путешествие в Святую землю московского священника Иоанна Лукьянова. 1710-1711. М., 1864; Иоанн Лукьянов. Описание пути ко святому граду Иерусалиму // Журнал Моск. патриархии.

1. № 8; Понырко Н.В. Иоанн Лукьянов // ТОДРЛ. 1990. Т. 44; Травников Н. Житие и хождение Иоанна Лукьянова // Журнал Моск. патриархии. 1992. № 8).

См.: Леонид, архим. Иерусалим, Палестина и Афон по русским паломникам XIV-XVI вв. // Чтения в Об-ве истории древнерус. лит-ры. 1871. Вып. 1; он же. Хождение в Иерусалим. СПб., 1882; Адрианова-Перетц В.П. Путешествия // История русской литературы. Т. 1. М.; Л., 1941; Данилов В.В. О жанровых особенностях древнерусских хождений // ТОДРЛ. 1962. Т. 18; Прокофьев Н.И. «Хождения» как жанр в древнерусской литературе // Учен. зап. МГПИ им. В.И. Ленина. Вып. 288: Вопросы русской литературы. М., 1968; он же. Русские хождения XII-XV вв. // Там же. Вып. 363. М., 1970; он же. Литература путешествий XVI-XVIII вв.: Записки русских путешественников XVI-XVII вв. М., 1988; Литература Древней Руси и XVIII века. М., 1970; ПыпинА.Н. История русской литературы. Т. 3. СПб., 1899; Белоброва О.А. Черты жанра «хождений» в некоторых древнерусских письменных памятниках XVII века // ТОДРЛ. 1972. Т. 27; Житенев С.Ю. История русского православного паломничества в X-XVII вв. М., 2007; Путешествия в Святую Землю: Записки русских паломников и путешественников: XII-XX вв. / Сост. Б.Н. Романова. М., 1995; Румановская ЕЛ. Два путешествия в Иерусалим в 1830-1831 и 1861 годах. М., 2006 [первая публикация двух рукописных путевых дневников путешественников в Иерусалим: некоего Стефана, принявшего в Иерусалиме постриг с именем Серапион, описывающего свое паломничество в 1830-1831 гг.; и племянника А.С. Норова Николая Петровича Поливанова (1832-1909), сопровождавшего бывшего министра просвещения России в его втором путешествии в Палестину в 1861 г.].

1. [Сергий {Веснин), иеросхимонах.] Письма Святогорца к друзьям своим о Святой Горе Афонской, с портретом автора, с приложением его биографии, келейных записок и вида келлии, в которой он жил. В 3-х ч. 8-е изд. М., 1895 (1-е и 2-е изд.: СПб., 1850; последнее по времени переизд.: М., 2008); он же. Путеводитель по св. горе Афонской и указатель ее святынь и прочих достопамятностей. СПб., 1854; он же. Русский Пантелеймонов монастырь на Святой Афонской горе. СПб., 1854; Афонский патерик, или Описание житий всех прославленных отцев Афонских. В 2-х т. СПб., 1860 (книга не окончена; по смерти автора труд был завершен, отредактирован монахом афонского Русского Пантелеймонова монастыря Азарием и издан).

Кроме того, ему принадлежат: «Описание Есфигмено-Вознесенского монастыря» (не напечатано); «Палестинские записки» (не обработаны окончательно и частью затеряны или подарены); «Русские иноки на Святой Горе Афонской с X до XIX века» (труд доведен до XVI в.; не напечатан).

1. Труды преосвященного Порфирия интересны, в первую очередь, тем, что он соединил в них два жанра: собственно путевые заметки, представляющие собой, благодаря таланту автора, великолепные зарисовки быта местностей, которые посещал путешественник, особенно ценные ввиду присущей ему здравой критичности восприятия многих событий и явлений, сочетаются в них с черновыми тетрадями исследователя, приоткрывающими секреты его творческой лаборатории - здесь содержатся его соображения касательно методологии датирования памятников материальной культуры и исторических событий, представлены примеры текстологических исследований и археографического анализа, содержатся образцы еще не отшлифованной для дальнейшей публикации научной полемики и т.д.

См.: Порфирий (Успенский). Первое путешествие в Афонские монастыри и скиты архимандрита, ныне епископа, Порфирия (Успенского). М, 2006 (репринт); он же. Второе путешествие по Святой Горе Афонской архимандрита, ныне епископа, Порфирия (Успенского) в годы 1858, 1859 и 1861 и описание скитов Афонских. М, 1880; он же. Описание монастырей Афонских в 1845-1846 годах. [СПб, 1848]; он же. Первое путешествие в Синайский монастырь в 1845 году архимандрита Порфирия (Успенского). СПб, 1856; он же. Второе путешествие архимандрита Порфирия (Успенского) в Синайский монастырь в 1850 году. СПб, 1856; он же. Александрийская Патриархия: Сб. мат-лов, исследований и записок, относящихся до истории Александрийской Патриархии / Под ред. Xp.M. JIo- парева. СПб, 1898; он же. Восток христианский: Египет. Состояние Апостольской, Православно- Кафолической Церкви Египетской в первой половине девятнадцатого столетия. Киев, 1868; он же. Восток христианский: Египет и Синай. Виды, очерки, планы и надписи: К путешествиям архимандрита Порфирия. Б.м, 1857; Восток христианский: Сирия. Киев, 1874-1876; он же. Путешествие архимандрита Порфирия Успенского в нитрийские монастыри в Ливии в 1845 г. Киев, 1868; он же. Отрывки из путешествия в египетские обители (преподобных Антония Великого и Павла Фивейско- го) [СПб, 1855]; он же. Путешествие по Египту и в монастыри святого Антония Великого и преподобного Павла Фивейского в 1859 году. СПб, 1856; он же. Отрывок из путешествия в Метеорские монастыри в Фессалии в 1859 году. Киев, 1866; он же. Путешествие в метеорские и олимпийские монастыри в Фессалии архимандрита Порфирия (Успенского) в 1856 году / Под ред. П.А. Сырку. СПб, 1896; он же. Рас-эль-айнские водометные колодцы у города Тира: Отрывок из путешествия по Святой Земле. [СПб, 1855]; и др.

1. В качестве образца подобного рода исторически последовательных наблюдений можно привести, например, путевые заметки о горе Афон, оставленные русским пешим паломником, постриженным в монашество антиохийским патриархом Сильвестром в 1834 г. в Дамаске, Василием Григорьевичем Григоровичем-Барским (1701-1747), ходившим, помимо прочего, в Рим, на Корфу, Хиос, острова Архипелага, в Кефалонию, Солунь, Палестину, Сирию, Аравию (до горы Синайской), Египет, Константинополь, Антиохйю, Эпир, Македонию и дважды (в 1725 и 1744-1745 гг.) посетившим Афон (при этом везде в своих путешествиях Барский снимал виды и планы заслуживающих внимания мест и сооружений и собрал их около 150) Странствования Василия Григоровича-Барского по сбятым местам Востока с 1723 по 1747 г. В 4-х ч. / Изд. Правосл. Пале- стинск. об-вом по подлинной рукописи под ред. Николая Барсукова. СПб, 1885-1887; он же. Первое посещение Святой Афонской Горы. СПб, 1884; он же. Второе посещение Святой Афонской Горы Василия Григоровича-Барского, им самим описанное. Б.м, 1887 (см. также: София, 1956; М, 2004). См. также: Барсуков Н.П. Жизнь и труды В.Г. Барского. СПб, 1885. Фамилия «Барский» считается вымышленной (под ней он поступил в иезуитскую академию во Львове и был изгнан за православие); имя «Василий» - монашеское. Сам Барский часто называл себя Василием Киевским]; упомянутые письма Святогорца, который почти через 100 лет после Барского прибыл на Афон для монашеской жизни и там же ее завершил «в полном сознании и памяти... тихо и покойно, с молитвой на устах и в сердце» [«Через три года по обычаю афонскому разрыта была могила отца Сергия, и в ней обретены кости его желтыми, что, по замечанию афонских старцев, знаменует, что покойный не лишен милости Божией. Кости сложили в общей братской усыпальнице, череп же, с благословения отца игумена и духовника, взял к себе в келлию престарелый иеросхимонах Иезекииль, более двадцати пяти лет
   подвизающийся на Святой Горе Афонской и отличающийся патриархальной простотой и добродетельной жизнью, и хранит его как драгоценность»; в 1894 г. череп находился уже в келлии иеромонаха Филарета (Жизнь Святогорца отца иеросхимонаха Сергия // Письма Святогорца. С. 682)]; и скрупулезные записи путешественника-исследователя Преосвященного Порфирия, обозревавшего Афон несколькими годами позже Святогорца и ставившего перед собой преимущественно научные задачи.

К этой серии наблюдений следует добавить также труды Алексея Алексеевича Павловского (1877-1920), который провел на Афоне около двадцати лет, однако монашества не принял, не достиг и желанных ему литературных высот, зато составил два подробных путеводителя по Афону (Павловский А.А. Спутник русского паломника по Св. Горе Афону. М., 1905; он же. Путеводитель по Св. Горе Афонской. Б.м.: Изд. Братства рус. обителей на Афоне, 1913) и «Всеобщий путеводитель» [Павловский А.А. Всеобщий иллюстрированный путеводитель по монастырям и святым местам Российской империи и св. горе Афону. Н. Новг., 1907 (2nd ed.: New York, 1988; репр. изд. 1907 г.: М., 2008 - затея, нужно сказать, с научной точки зрения столь же бессмысленная, сколь и затратная: репринт вышел тиражом 100 экз.)] - иллюстрированный указатель монастырей, в т.ч. и афонских, для широкого круга читателей. В последний вошла информация о монастырях епархий Европейской России, Сибири, Кавказа, Афона (включая даже некоторые маршруты для паломников по Св. Горе) и сведения для путешественников по Палестине. Павловский не только использовал сведения, которые присылались ему в ответ на его запросы, но и лично посетил около 300 монастырей. Многих монастырей, описанных Павловским, ныне уже нет. К изданию приложена таблица с указанием количества обителей и церквей в каждой епархии, а также обширный иллюстративный материал (виды монастырей, некоторых городов, соборов, церквей, портреты настоятелей, изображения чтимых икон).
Одной из заслуг Павловского является проведенная им «негласно от греков», по заданию русских дипломатов, желавших знать точное число русских подданных, перепись русского населения Афона. В 1912 г. Павловский насчитал на Афоне 4 800 русских, в 1917 г. - 2 500. См.: Русское монашество на Афоне в 1913-1918 гг.: Отчеты А.А. Павловского в Российское генеральное консульство в Салониках / Публ., вст. ст. М.Г. Талалая // Россия и христианский Восток: [Сб. ст.]. Вып. 2-3. М., 2004. (В настоящее время русских на Афоне менее 100 чел.)
Путешествия на Восток, в частности по святым местам Палестины и Египта и прилежащих к ним территорий, результатом которых стали содержательные записки, особенно важные для изучения бедных иными нарративными источниками христианских исповеданий (в частности, истории Коптской церкви) и исторических периодов (например, времени различных мусульманских инвазий), издавна предпринимали многие русские паломники и исследователи.
Согласно «Повести временных лет», преподобный Антоний, основатель русского монашества, в начале XI в. бывал в Царьграде и дважды посещал Афон. Житие Феодосия Печерского сообщает о поездке в Иерусалим игумена Киевского Димитриевского монастыря Варлаама.
В XII в. во Святую землю отправился если не первый, то один из первых русских паломников игумен Даниил (в 1113-1115, 1106-1108 или, как считается ныне, в 1104-1106 гг.), оставивший об этом путешествии полный точных и обстоятельных наблюдений отчет, который стал образцом для многих позднейших отечественных авторов путевых заметок [Житие и хоженье Даниила, Русьскыя земли игумена: 1106-1108 гг. / Под ред. М.А. Веневитинова. В 2-х ч. // Правосл. Палестин. сб. 1883. Т. I. Вып. 3; 1885. Т. III. Вып. 3 (9); Лефстранд Э. Хождение игумена Даниила в Святую Землю: Рукопись Стокгольмской Королевской библиотеки // Acta Universitatis Stockholmiensis. Stockholm Slavic Studies.

1. Vol. 22; «Хождение» игумена Даниила / Подг. текста, пер. и комм. Г.М. Прохорова // Памятники литературы древней Руси. XII век. М., 1978 (по одному из древнейших и исправнейших списков РНБ, Q. XVII. 88, 1495 г. Л. 1^48, с использованием списка РГБ, Рум. № 335, XV-XVI вв.). Н.М. Карамзин (История государства Российского. Т. II. Прим. 211, 225), имея в виду южнорусский Юрьев, полагал, что «сей путешественник мог быть Юрьевским епископом Даниилом, поставленным в 1113 году» и умершим 9 сентября 1122 г.].

Его научно-паломническое дело продолжали: архимандрит Агрефений, дошедший в XIV в. из Москвы до Синая (см.: Хождение архимандрита Агрефенья обители Пресвятыя Богородицы / Под ред. архим. Леонида // Правосл. Палестин. сб. 1896. Т. XVI. Вып. 3); иеромонах Варсонофий [Хождение священноинока Варсонофия ко св. граду Иерусалиму в 1456 и 1461-1462 гг. / Под ред. С.О. Долгова // Правосл. Палестин. сб. 1896. Т. XV. Вып. 3 (45)], Василий Позняков [также: Поздняков; см.: Хождение купца Василия Познякова по святым местам Востока 1558-1561 гг. // Чт. Моск. об-ва истории и древностей Российских. 1884. Т. I (изд. И.Е. Забелина); Хождение купца Василия

Познякова по святым местам Востока / Ред, предисл. Х.М. Лопарева // Правосл. Палестин. сб. 1887. Т. IV. Вып. 3 (18) (по другому списку)], московские купцы Трифон Коробейников (ум. после 1594) и Юрий Греков (Хождение Трифона Коробейникова 1593-1594 гг. / Изд. и предисл. Х.М. Лопарева // Правосл. Палестин. сб. 1888. Т. IX. Вып. 27. Коробейников, как указывает И.Е. Забелин, практически полностью заимствовал «Хождение» Познякова), купец из Казани Василий Яковлевич Гагара [Житие и хождение в Иерусалим и Египет казанца Василия Яковлевича Гагары в 1634-1637 гг. / Ред, предисл. С.О. Долгова // Правосл. Палестин. сб. 1891. Т. XI. Вып. 3 (33); Хожение Василия Гагары в Иерусалим и Египет // Записки русских путешественников XVI-XVII вв. М, 1988], «черный диакон» Иона Маленький из Троице-Сергиева монастыря [Повесть и сказание о похождении во Иерусалим и во Царь- град Троицкого Сергиева монастыря черного диакона Ионы, по реклому Маленького: 1649-1652 / Ред. С.О. Долгова // Правосл. Палестин. сб. 1895. Т. XIV. Вып. 3 (42)], иеромонах Ипполит Вишенский (ум. после 1709) [Пелгримация, или Путешественник честного иеромонаха Ипполита Вишенского, постриженца святых страстотерпец Бориса и Глеба катедри архиепископии Чернеговской во святый град Иерусалим (1707-1709 гг.) / [Предисл.: архим. Леонид]. М, 1877 (из «Чт. в Имп. Об-ве истории и древностей рос. при Моск. ун-те». 1876. Кн. 4; новое изд.: Правосл. Палестин. сб. 1914. Вып. 61), священник Андрей Игнатьев с братом (Путешествие из Константинополя в Иерусалим и Синайскую гору находившегося при российском посланнике графе Петре Андреевиче Толстом священника Андрея Игнатьева и брата его Стефана в 1707 г. // ЧОИДР. 1872. Кн. IV), иеромонахи Спасского монастыря в Новгороде-Северском Макарий и Селивёрст (Путь нам иеромонахам Макарию и Селиверсту из монастыря Всемилостивого Спаса Новгородка Северского до Святого града Иерусалима поклонитися Гробу Господню 1704 г. // Чт. в Об-ве истории и древностей рос. 1873. Кн. 3. Отд. V).
В XIX в. расширяются и число паломников, и их социальный состав. Так, ко святым местам ходили: «села Павлова житель» Кир Бронников (Путешествие к святым местам, находящимся в Европе, Азии и Африке, совершенное в 1820 и 1821 гг. села Павлова жителем Киром Бронниковым. М, 1824), саратовский иеромонах Паисий (Записки Саратовского Спасо-Преображенского иеромонаха Паисия, путешествовавшего в Иерусалим, на Синай и Афонскую гору в 1841 г. // Чт. в Об-ве любителей духов, просвещения. 1887. Кн. 8); одесский церковный публицист Александр Алексеевич Уманец (1808-1877) [УманецА. Поездка на Синай с приобщением отрывков о Египте и Святой земле. В 2-х ч. СПб, 1850], давший одно из первых обзорных описаний собрания рукописей библиотеки монастыря Св. Екатерины на Синае; профессор-арабист Петербургского университета Осип Юлиан Иванович Сенковский (1800-1858) [Сенковский О.И. Отрывки из путешествия по Египту, Нубии и Верхней Эфиопии (1820- 1821 гг.) // Сенковский О.И. Собр. соч. Т. 1. СПб, 1852]; Андрей Николаевич Муравьев (1806-1874) (см.: Муравьев А.Н. Путешествие по святым местам в 1830 году. СПб, 1832; репр.: М, 2007); неоднократно уже упомянутый Преосвященный Порфирий [Порфирий (Успенский), архим. Синайский полуостров // ЖМНП. 1848. Ч. 60; он же. Первое путешествие в Синайский монастырь в 1845 году. СПб, 1856; он же. Второе путешествие архимандрита Порфирия Успенского в Синайский монастырь в 1850 году. СПб, 1856; он же. Путешествие по Египту и в монастыри святого Антония Великого и преподобного Павла Фивейского в 1850 году. СПб, 1856 (некоторые материалы по данному вопросу Преосвященный Порфирий включил также в свои мемуары - «Книгу бытия моего»); см. также: Материалы для биографии епископа Порфирия Успенского / Под ред. П.В. Безобразова. Т. I-II. СПб, 1910; Дмитриевский А.А. Епископ Порфирий как инициатор и организатор первой духовной миссии в Иерусалиме и его заслуги на пользу православия и в деле изучения христианского востока (к 100- летию со дня рождения) // Сообщ. Имп. Палестин. об-ва. 1905 Т. 16]; герой Бородинского сражения, известный коллекционер, министр народного просвещения (1853-1856) и академик Петербургской Академии наук (1851) Авраамий Сергеевич Норов (1795-1869) [Норов А.С. Путешествие по Святой Земле в 1835 году Авраамия Норова. 3-е изд. СПб. 1854; он же. Путешествие по Египту и Нубии в 1834-1835 гг. Авраамия Норова, служащее дополнением к путешествию ко Святой земле. Ч. 1-2. СПб, 1840 (2-е изд. В 2-х ч. СПб, 1853); он же. Иерусалим и Синай: Записки второго путешествия на Восток. СПб, 1878; он же. Путешествие к семи Церквам, упомянутым в Апокалипсисе. СПб, 1847; см. также: ПоздееваИ.В. Патриарх Никон, Авраамий Норов: Новгород, Назарет, Иерусалим, Сараево: (Век XVII - век XX: Судьбы книжные) // Проблемы истории русской книжности, культуры и общественного сознания. Новосибирск, 2000. С. 217-224], поставивший себе целью восполнить пробелы в трудах своих предшественников - Преосвященного Порфирия и К. фон Тишендорфа, которые «не имели достаточного времени исследовать подробно письменные сокровища, которые, по всему вероятию, скрываются еще под сводами Синайского монастыря» (Норов А.С. Иерусалим и Синай.

С. 109-110); настоятель (в 1766-1807 гг.) русской посольской церкви в Константинополе архимандрит Леонтий (Зеленский-Яценко) (1726-1807) [см.: Попов А.П., прот. Младший Григорович: Новооткрытый паломник по св. местам XVIII века. Кронштадт, 1911 (где опубликованы выдержки из записок о. Леонтия)]; полтавский учитель Виктор Кириллович Каминский (ум. 1856) [Каминский В.К. Воспоминания поклонника Св. Гроба. СПб., 1855 (переизд.: 1856, 1859)]; киевский иеромонах Иерофёй [Дневные заметки во время путешествия по святым местам Востока Киево-Печерской лавры иеромонаха Иерофея в 1857 и 1858 гг. Киев, 1863]; профессор-библеист Киевской духовной академии, фактически - первый отечественный библейский археолог в точном смысле слова Аким Алексеевич Олесницкий (1842-1907) [Олесницкий А.А. Святая Земля. В 2-х т. Киев, 1875]; историк Пермского края, путешественник и общественный деятель, один из членов-учредителей Императорского Православного Палестинского общества и руководитель строительства двух главных русских объектов в Иерусалиме - Сергиевского подворья и Русского дома у Порога новых Судных врат (будущего Александровского подворья) Дмитрий Дмитриевич Смышляев (1828-1893) [Смышляев Д. Синай и Палестина: Из путевых заметок 1865 года. Пермь, 1877], продолживший также (правда, не критически) исследования А.С. Норова в синайской библиотеке.
Важные наблюдения касательно жизни православного Востока вел начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме архимандрит Антонин (Капустин) (1817-1894), оставивший, как важнейший научный результат одной из своих поездок, описание синайских рукописей. Один экземпляр своего рукописного каталога о. Антонин подарил монастырю Св. Екатерины (где он и пропал в начале XX в.), а другой передал в библиотеку Палестинского общества (см.: ПФА РАН. Ф. 192. On. 1. Д. 71). Каталог не был издан. Дневники о. Антонина хранятся в РГИА (Ф. 834. Оп. 4. Д. 1118-1131), ОР РНБ (Ф. 253. On. 1. Д. 42, 174, 177, 892) и ОР БАН [ОР БАН (Тек. пост.). Ф. 1382-1382]. Из публикаций трудов о. Антонина см.: Из записок синайского богомольца // Тр. Киевской духов, академии. 1873. Январь-Апрель, Сентябрь; Пять дней на Святой Земле. М., 2007; Из Иерусалима: Статьи, очерки, корреспонденции 1866-1891 гг. М., 2010.
См. также: Герд Л.А. Архим. Антонин Капустин и его научная деятельность (по материалам петербургских архивов) // Рукописное наследие русских византинистов в архивах Санкт-Петербурга. СПб., 1999; Гурулева В.В. Архимандрит Антонин как нумизмат // Государственный Эрмитаж: Нумиз- матич. сб. 1998. К 80-летию В.М. Потина. СПб., 1998; она же. Русские коллекционеры памятников нумизматики на Православном Востоке: (Вторая половина XIX - начало XX века) // Пилигримы: Историко-культурная роль паломничества. Сб. науч. тр. СПб., 2001 \ Дмитриевский А. Начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме архим. Антонин (Капустин). СПб., 1904; он же. Наши коллекционеры рукописей и старопечатных книг профессор В.И. Григорович, епископ Порфирий (Успенский) и архимандрит Антонин (Капустин) / Публ., комм. Ф.Б. Полякова, Б.Л. Фонкича // Byzantinorussica

1. Т. 1; Исаия {Белов), иером. Исследования архим. Антонина (Капустина) на Синае // Богосл. тр. 1985. Сб. 26; Киприан (Керн), архим. О. Антонин Капустин, архимандрит и начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме (1817-1894). Белград, 1934 (переизд.: М., 2005); Никодим {Ротов), митр. История Русской духовной миссии в Иерусалиме // Богосл. тр. 1979. Сб. 20; Филиппов М.В. О научной и литературной деятельности архимандрита Антонина Капустина (в связи с 90-летием со дня его кончины: 1894-1984) // Богосл. тр. 1986. Т. 27; Фонкич БЛ. Антонин Капустин как собиратель рукописей // Древнерусское искусство: Рукописная книга. М., 1983. Сб. 3.

Должны быть упомянуты также сопутствовавший о. Антонину Василий Логвиндвич [Логвино- вич В. Путешествие во Святую землю и другие места Востока: Из паломнического дневника Василия Логвиновича. Киев, 1873]; член и начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме, известный историк и археограф о. Леонид {Кавелин) (1822-1891) [Леонид {Кавелин), архим. Записки инока, уроженца города Калуги, о его странствии в святый город Иерусалим из Москвы через Молдавию, Турцию и Египет, в самом начале прошедшего столетия // Калужск. епарх. ведом. 1862. № 20; он же. Из записок инока-паломника // Душеполезное чтение. 1870-1873; он же. Старый Иерусалим и его окрестности: Из записок инока-паломника. М., 2008]; писатель Николай Васильевич Берг (1823-1884) [см. его: Путеводитель по Иерусалиму и его окрестностям. СПб., 1863]; выпускник Московского университета тамбовский помещик и земский деятель Владимир Михайлович Андреевский (1858-1942) [Андреевский В. Египет: Описание путешествия в 1880-1881 году. СПб., 1884; он же. Египет: Александрия, Каир, его окрестности, Саккара и берега Нила до первых порогов. Описание путешествия в 1880-1881 гг. 2-е изд. СПб.; М., 1886; он же. Египет: Александрия, Каир, его окрестности, Саккара и берега Нила до первых порогов. 3-е изд. СПб., 1901]; о. А. Анисимов [Анисимов А., свящ. Путевые
заметки русского пастыря о священном Востоке. Изюм, 1886], оставивший в качестве итога своего путешествия в 1881 г. описание ряда иерусалимских чинопоследований; путешественник Александр Васильевич Елисеев (1859-1895), проявивший особую заинтересованность в исследовании Малой Азии и Африки [Елисеев А.В. По белу свету: Очерки и картины из путешествий по трем частям Старого света. В 4-х т. СПб., 1894-1898 (2-е изд.: СПб., 1901-1904). См. также: Забродская М.П. Русские путешественники по Африке. М., 1955; Мощанская В.Н. Путешествия А.В. Елисеева по белу свету. М., 1956]; публицист, автор статей по крестьянскому вопросу, обозреватель «Киевлянина» Евгений Эпафродйтович Картавцдв (1850-1931), до 1889 г. - первый управляющий Дворянским земельным и Крестьянским поземельным банками [Картавцов Е.Э. По Египту и Палестине. СПб., 1892].
Известный исследователь христианской иконографии, профессор Санкт-Петербургского университета, академик Петербургских Академии художеств (1893) и Академии наук (1898) Никодим Павлович Кондаков (1844-1925) составил описание иллюминованных синайских рукописей (на основе работы о. Антонина) [см.: Кондаков Н.П. Путешествие на Синай в 1881 году: Из путевых впечатлений. Древности Синайского монастыря // Записки Имп. Новорос. ун-та. Одесса, 1882. Ч. 33; он же. Памятники христианского искусства на Афоне. СПб., 1902; он же. Археологические путешествия по Сирии и Палестине. СПб., 1904; он же. Лицевой иконописный подлинник. Т. I. Иконография Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. СПб., 1905; он же. Иконография Богоматери: Связи греческой и русской иконописи с итальянскою живописью раннего Возрождения. СПб., 1910; он же. Иконография Богоматери. В 2-х т. СПб., 1914-1915; idem. The Russian Icon. Oxford, 1927; он же. Русская икона. В 4-х т. Прага, 1928-1933; он же. Очерки и заметки по истории средневекового искусства и культуры. Прага, 1929; он же. Чтения по истории античного быта и культуры. Прага, 1931. См. также: Воспоминания и думы Н.П. Кондакова. Прага, 1927 (переизд.: М., 2002); Масленицын С. Академик Н.П. Кондаков // Искусство. М., 1981. № 7; Кызласова И.Л. Исследовательские методы Ф.И. Буслаева и Н.П. Кондакова // Вестник МГУ. Серия 8. История. 1978. № 4] и сделал - впервые в истории путешествий в Палестину - 68 фотографий древних книжных миниатюр. Этот Синайский альбом был передан в Императорскую Публичную библиотеку (см.: Стасов В.В. Фотографические и фототипические коллекции Императорской Публичной библиотеки. СПб., 1885; Вялова С.О. Н.П. Кондаков и его «Синайский альбом» // «Охраняется государством»: III Рос. научно-практич. конференция. Вып. 5. Ч. 2. СПб., 1994). Кроме того, один экземпляр был передан в парижскую Национальную библиотеку, и еще один - в библиотеку Академии наук. Альбом был удостоен Ломоносовской премии за 1883 г.
Академик Тураев опубликовал итоги своего египетского научного турне [Тураев Б.А. Египетские церковные впечатления // Сообщения Правосл. Палестин. об-ва. 1910. Т. XXI. Вып. 2].
Научные исследования древнегрузинских рукописей в Синайской библиотеке провели исследователи-археографы и палеографы, - грузинский историк, профессор Петербургского университета Александр Антонович Цагарели (1844-1929) [Цагарели А.А. Находки на Синае // Церк. вестник. 1883. № 22; он же. Грузинские памятники в Святой земле и на Синае // Отчет Правосл. Палестин. об-ва за 1883-1884 гг.; он же. Обзор грузинских древностей на Синае // ЖМНП. 1884. Вып. 234. Отд. IV; он же. Памятники грузинской старины в Святой Земле и на Синае // Правосл. Палестин. сб. 1888. Т. IV. Вып. 1 (10); он же. Каталог грузинских рукописей Синайского монастыря. СПб., 1889] и (в 1902 г.) будущие академики АН СССР Николай Яковлевич Марр (1864-1934) и Иванэ Александрович Джавахишвили (1876-1940) (см.: Марр Н.Я. Предварительный отчет о работах на Синае, веденных в сотрудничестве с И.А. Джаваховым // Сообщ. Правосл. Палестин. об-ва. 1903. Вып. XIV). А.А. Дмитриевский (см.: Дмитриевский А.А. Путешествие по Востоку и его научные результаты: Отчет о заграничной командировке в 1887/88 году с приложениями. Киев, 1890; он же. Отчет о состоянии подворий ИППО в Иерусалиме, Назарете и Кайфе. 1907 // ОР РНБ. Ф. 253. Д. 32-33) на Синае нашел, в частности, рукопись XV в. (№ 986), содержащую особый чин литургии - «тот самый чин, который дал начало появлению в наших служебниках конца XVI в. так называемому седмипросфорию, прочно утвердившемуся в нашей богослужебной практике в XVII в. благодаря тому обстоятельству, что этот чин попал в печатные служебники того времени. В нашей литературе он хорошо известен под названием “афонского”» (Дмитриевский А.А. Путешествие по Востоку и его научные результаты. С. 45).
В начале XX в. научные поездки по святым местам совершали многие отечественные ученые. Среди них следует упомянуть путешествия В.Н. Бенешевича, результаты которых частично изданы [см., в частности: Бенешевич В.Н. Отчет о (второй) поездке в Синайский монастырь св. Екатерины летом 1908 года // Изв. Имп. Академии наук. 1908; он же. Отчет о (третьей) поездке на Синай в 1911 году // Изв. Имп. Академии наук. 1911; Памятники Синая археологические и палеографические / Под
ред. В.Н. Бенешевича. Вып. 1. JI, 1925; Вып. 2. СПб, 1912; Записка об ученых трудах В.Н. Бенешеви- ча / Ф.И. Успенский, В.П. Бузескул, И.Ю. Крачковский, Н.Я. Марр // Изв. АН. Сер. 6. 1924. Т. 18. Ч. 2. См. также его: Les manuscripts grecs du mont Sinai’ et le monde savoint de l’Europe depuis le commencement du XVII siecle jusque’ au XX. Монография. Машинопись на фр. яз. Изд. в Афинах, 1936 г. // ПФА РАН. Ф. 192. On. 1. Д. 14; Описание греческих рукописей монастыря св. Екатерины на Синае. Том II (с. 1-1223). Среди них заметки Хр.М. Лопарева // ПФА РАН. Ф. 192. On. 1. Д. 26; Памятники Синая. Вып. I. Печатные с многочисленными авторскими добавлениями. В переплете // ПФА РАН. Ф. 192. On. 1. Д. 117; Описание Иерусалимских греческих рукописей // ПФА РАН. Ф. 192. On. 1. Д. 28; Бе- нешевич В.Н., Кондаков Н.П. Синайские мозаики. Объяснительный текст к таблицам. Машинопись // ПФА РАН. Ф. 192. On. 1. Д. 15] и крупнейшего русского византиниста Александра Александровича Васильева (1867-1953), также работавшего в синайской библиотеке [см.: Васильев А.А. Поездка на Синай в 1902 году. СПб, 1903; он же. О некоторых греческих рукописях житий святых на Синае // Виз. временник. 1907. Т. XIV. Вып. 2-3. Отд. 1].
Отметим также путевые заметки саратовского паломника Петра Ивановича Кусмарцева [Кус- марцев ИИ. В землю Завета вечного: Описание странствования моего через Киев, Одессу и Константинополь на Афон, в Иерусалим, на св. гору Синай, в Бар-Град, Рим, на Иордан, в Галилею, в Вифлеем и Хеврон. Саратов, 1904; он же. Светлый праздник Вознесения Господня на св. Елеонской горе: Мысли и чувства паломника в Св. Земле. Иерусалим, 1911] и крестьянина из Самарской губернии
С.А. Хованского [Хованский С.А. Путешествие по святым местам. С. Посад, 1915].
Поддерживают традицию публикации заметок о путешествиях по святым местам и наши современники - настоятельница Горненского монастыря игуменья Феодора (Пилипчук) [Феодора, игум. Паломничество горненских насельниц к святыням Египта // ЖМП. 1985], монахиня Иулианйя (Демина) [Демина Е. Возрождение монашества в Египте // Вестн. РХД. 1981. № 133; Демина Е. (мать Иулианйя). Беседа о современном коптском монашестве в пустыне Скит (Египет) // Там же. 1982. № 137; она же. Современные египетские исповедники // Там же. 1983. № 139; она же. Страстная и Пасха в коптском монастыре // Там же. 1984. № 142], архимандрит Августин (Никитин) (р. 1946) [Августин (Никитин), архим. Русские паломники у христианских святынь Египта. СПб, 2003; Георги В., Августин (Никитин), архим. К Святой Земле под парусом «Надежды». Петрозаводск, 1992].
См. также: Вах А.К. К истории первого русского «Путеводителя» по Святой земле // Русская Палестина. Россия в Святой земле: Мат-лы Международ. науч. конференции / Под ред. Е.И. Зеленева. СПб, 2010; Гуминский В.М. Русские паломники на Святой земле в XII-XX вв.: (Литературный жанр и сакральное пространство) // Там же; Назаренко А.В. Русь и Святая земля в домонгольское время (XI - первая треть XIII в.) // Там же; Васильевский В.Г. Избр. труды. В 4-х т. М, 2010; Лазаревский А.М. Отрывки из путевых записок старца Леонтия // Черниговский листок. 1862. № 4-6, 8.

1. См.: Bov(ap?Xrj Е. О (Зюlt;; тои e\\r|viKOU Хаои ката tr|v TOUpKOKpatiav ея1 тг| (Зааа tojv ?;evu)v яер1г|уг|та)у. A0T]vai, 1939.

Основная задача Августина в этом произведении - представить состояние собственного внутреннего мира в целях преодоления грехов, как о том свидетельствует само название труда. Также в ряду основных целей «Исповеди» - манифестация христианской ортодоксии и ее защита против тех ересей, борьба с коими сотрясала Церковь в его время (прежде всего, речь идет об остатках арианства, манихействе и др.).
Однако, погружаясь в глубины самоанализа, автор [хотя для него, как христианина, текущий мир развивается во вневременном пространстве: «Ни будущего, ни прошлого нет, и неправильно говорить о существовании трех времен: прошедшего, настоящего и будущего. Правильнее было бы, пожалуй, говорить так: есть три времени - настоящее прошедшего, настоящее настоящего и настоящее будущего. Некие три времени эти существуют в нашей душе и нигде в другом месте я их не вижу. .. .пусть только люди понимают то, что они гворят и знают, что ни будущего нет, ни прошлого» (Confes. 11. XX. 26)] сообщает также массу исторических подробностей касательно функционирования христианских Церквей своего времени в Африке, Риме, Медиолане, о христианском и языческом быте и обычаях, о лицах, составляющих венец христианской святости, с коими он был знаком (Амвросий Медиолан- ский, его учитель Симплициан и др.; можно вспомнить также повествование об открытии мощей свв. Протасия и Гервасия и перенесении их в базилику Амвросия в Медиолане, и т.д.). Все это привносит в его произведение существенный мемуарный фон.

1. Анна Комнина. Алексиада / Пер. Я.Н. Любарского. СПб, 1996; [Никифор Вриенний.] Исторические записки Никифора Вриенния (976-1087). М, 1997.

Книга писалась после смерти императора Алексея, когда, потерпев неудачу в попытке возвести на престол своего мужа Никифора Вриенния, Анна была вынуждена удалиться в монастырь, где и провела оставшуюся часть жизни. «Алексиада» (которая, как полагают, является продолжением исторических трудов Никифора Вриенния, забытых вскоре после своего обнародования в XII в. и остававшихся в неизвестности до н. XVII в., когда они были случайно обнаружены иезуитом Пьетро Поссевино) охватывает 1069-1118 гг., основное внимание уделяется в ней внешне- и внутриполитической жизни Византии.
Значительную часть информации Анна черпала «из первых рук», находясь в центре придворной политики. Историческую ценность ее сведениям придает живая непосредственность очевидца событий, сохранившего свидетельства, почерпнутые из устных рассказов, в т.ч. высших чиновников, а также из документов, посланий и т.д. Это, в частности, касается событий Первого крестового похода, описание которого у Анны принципиально отличается от мемуаров западных хронистов - участников похода. «Алексиада» содержит уникальные свидетельства по церковной истории - о еретических движениях, церковной политике, проблемах сохранения чистоты Православия в Византии в

1. в. Подробно описывается полемика Алексея I Комнина с павликианами в Мосинополе (1083), его акции по подавлению еретических движений в Филиппополе, восстание манихея Травла, излагаются основные моменты диспута с павликианами в Филиппополе (1115), рассказывается о казни императором богомильского лидера Василия и т.д.

Записки Анны Комнины существенно дополняют известные материалы о выступлении Халки- донского митрополита Льва против Алексея I Комнина; биография философа Иоанна Итала, обвиненного в ереси, и информация о еретиках Ниле и Влахернйте известны только из «Алексиады».

1. Сильвестр Сиропул. Воспоминания о Ферраро-Флорентийском соборе (1438-1439). В 12-ти ч. / Пер., вст. ст., комм., указ. диакона А. Занемонца. СПб., 2010. Сиропул «по просбе друзей, как мог, рассказал о том, что предшествовало Собору и что произошло на самом Соборе в Италии, немного сказав и о том, что было после возвращения» греческих представителей в родные места (XII, 15).

Описывая живым слогом перипетии вокруг собора и на нем самом, Сиропул, не отвергая Вселенского характера собора (X, 28), красной нитью проводит мысль о бессмысленности его решений для дела реального объединения Вселенской Церкви.
«Данный Собор, - считает мемуарист, - не вынес никакого решения, и не спрашивали у его участников, кто какое имеет мнение о том, что обсуждается на собеседованиях», хотя и «казалось, что сохраняется внешний вид Вселенского собора и соответствующим образом ведутся соборные дела... .все происходило отдельно, скрытно и прикровенно... .участники Собора не знали, как все это делалось, поскольку все происходило тайно и по углам. Вселенский собор никогда не делал ничего подобного: ни во время дискуссий, ни вообще с начала работы Собора никто - ни грек, ни латинянин - не был спрошен и не высказал своего мнения на Соборе».
Таким образом, считает Сиропул, защищая антисоборную оппозицию, «никто не может справедливо обвинять не одобривших объединение как ниспровергающих решение Вселенского собора, поскольку никто из его участников не заявил соборно, что он одобряет» прокатолические догматические основания соборного ороса (X, 28).
«Греки знали, - продолжает мемуарист, снимая вину также и с тех, кто, как и он сам, подписал унию, - что орос подписан императором, подписали и они. Знали и латиняне, что он подписан греками и папой, подписали и они. При этом большинство не знало, что в нем написано» (X, 29; курсив наш. - В. С.).
О том, что собор в своей основной идее - объединении Восточной и Западной Церквей на основании латинского Символа веры с его Filioque и папского примата - потерпел полное фиаско, свидетельствуют приведенные Сиропулом факты народной реакции на события: керкиряне, например, приветствовавшие греческую делегацию по дороге на собор, на обратном пути встретили соборян словами: «Лучше бы вы не ходили на Собор. Что хорошего вы сделали? О, если бы мы вас не видели направляющимися туда!» О той же безрезультатности свидетельствует и отраженная мемуаристом позиция имперских властей - на вопрос керкирского протоиерея, как им впредь вести себя с латинянами, император ответил: «Живите по тому чину, которого держались и раньше. ...Мы так устроили и так приняли объединение, чтобы каждая сторона сохраняла свои обычаи и чин... чтобы мы имели наши обычаи и чин, как и прежде» (XI, 13).
Неудачу среди греков соборных унионистских постановлений автор объясняет мистически: «Я верю, что Милосердный и Всемилостивый не оставит Свою Церковь посреди бури и опасности,
но исправит и сохранит ее в прежнем благосостоянии и укрепит еще больше прежнего. Еще я верю, что тем, кто истинно и от всей души борется за нее, Он не позволит быть осужденными и впасть в искушение, или же претерпеть какое-либо зло, поскольку они хорошо сражаются за Него и поддерживают учение Спасителя нашего Христа. Я в этом уверяюсь из того, что и раньше Бог устроил множество препятствий к тому, чтобы произошел Собор, если бы хотели и наши прислушаться к этому. И после того, как Собор [все-таки] произошел, Бог отрубил и отнял то, что должно было служить к поддержанию объединения» (XII, 16).

1. См.: Ph. de Commynes. Memoires / Ed. В. de Mandrot. 2 vols. Paris, 1901-1903; idem. Memoires / Ed. J. Calmette. 3 vols. Paris, 1924-1925; Филипп де Коммин. Мемуары / Пер., ст. и прим. Ю.П. Малинина. М., 1986.

Коммин исполнял посольские обязанности во Флоренции у герцога Лоренцо Медичи (в целях создания франко-флорентийского союза против папы Сикста IV); пережив некоторые неурядицы после смерти Людовика, Коммин становится одним из главных советников молодого короля Карла VIII (1483-1498), итальянскому походу которого (1494-1496) посвящена вторая половина его мемуаров.
Занимаясь в основном политико-военными вопросами, Коммин (особенно в 7-8-й кн. «Мемуаров») уделяет весьма значительное внимание внутрицерковной ситуации в Италии во время итальянского похода Карла VIII, в частности - конфликту между семействами Колонна и Орсини, от развития которого зависело многое в положении папского двора, и деятельности яростного противника папы Сикста, опиравшегося на дом Колонна, кардинала от Сан-Пьетро ин Вйнколи и епископа Остии Джулиано делла Ровере, который позднее стал папой, приняв имя Юлия II (1503-1513), - напомним: его понтификат стал прологом протестантской Реформации.

1. Например, недавно найденные тетради с записями легендарного вождя восставших против османского владычества греков генерала Макриянниса дали основания утверждать, что он фактически действовал в рамках исихастской традиции. Макрияннис органично сочетал аскезу в миру с общественной деятельностью и благотворительностью. При этом генерал не просто описывал свои духовные опыты, а знал их природу и даже мог дать им самостоятельное богословское описание (Етратцуой MocKpvyiavvrj. Орацата Kai Эаицата. A0r|va, 1983). Ранее неизвестные мемуры Макриянниса произвели в научном мире подлинную сенсацию и обьяснили многие дотоле непонятные мотивы его действий.
2. Следует обратить внимание на мнение, согласно которому личные дневники представляют собой в европейской и ранней американской культуре явление относительно позднее и во многом спровоцированное христианством: этот литературный жанр обязан своим возникновением естественному желанию христиан зафиксировать историю личного духовного роста, прогресса в движении к Богу. Только в XIX в. эта задача уступает место другим целеполаганиям: фиксированию личных переживаний и впечатлений или интеллектуальной динамики. Этот секулярный момент с течением времени только укрепляется и в XX в. приобретает ярко выраженный психологизм: дневники начинают использоваться для самоанализа и самораскрытия, а также в целях обеспечения эмоционального здоровья.
3. Порфирий (Успенский), епископ. Книга бытия моего: Дневники и автобиографические записки епископа Порфирия (Успенского) / Под ред. П.А. Сырку. Т. 1-8. СПб., 1894-1902.
4. Николай Японский, сет. Краткое жизнеописание; Дневники 1870-1911 гг. СПб., 2007. Первое издание этих дневников (1994 г.), расшифрованных Л.Н. и К.И. Логачевыми, было осуществлено издательством Хоккайдского ун-та под ред. профессоров К. Накамуры, Р. Ясуя, М. Наганавы и иностранного члена РАН Ё. Накамуры.
5. Шмеман Л., прот. Дневники: 1973-1983. М., 2005.
6. Обратим, например, внимание на искренние страницы, описывающие эволюцию восприятия о. Шмеманом А.И. Солженицына: от абсолютной восторженности - до мыслей о том, что «той России, которой служит, которую от “хулителей” защищает и к которой обращается Солженицын, - что России этой нет и никогда не было. Он ее выдумывает... Толстой выдумывал евангелие, Солженицын выдумывает Россию. Биографию Солженицына нужно будет разгадывать и воссоздавать по этому принципу, начинать с вопроса: когда, где, в какой момент жажда пророчества и учительства восторжествовала в нем над “просто” писателем, “гордыня” над “творчеством”? Когда, иными словами, вошло в него убеждение, что он призван спасти Россию, и спасти ее, при этом, своим писательством? Характерно, что в своем “искании спасительной правды” Толстой дошел до самого плоского рационализма (его евангелие) и морализма. Но ведь это чувствуется и у Солженицына: его “фактичность”, “архив-
   ность”, желание, чтобы какой-то штаб “разрабатывал” научно защищаемую им Россию, подводил бы под нее объективное обоснование» и т.д. (см.: Там же. С. 488, 632 и др.).
7. В 1478-1481 гг. Инфессура занимал должность подесты в Орте, в 1481 г. стал профессором римского права в Римском университете, в 1487 г. - секретарем сената и занимал этот пост в течение ряда лет, по-видимому, до самой смерти.

В обязанности секретарей сената (коих было два) входило ведение (вместе с нотариусом) протоколов муниципальных заседаний, формулировка постановления, редактирование важнейших городских решений; кроме того, секретари сената дважды в неделю публично на базарной площади зачитывали перед народом правительственные распоряжения. Как секретарь сената, Инфессура имел обширные связи в Риме, получал официальные и неофициальные сведения и был в курсе всех дел. Он, в частности, интересовался папской курией, жизнью в Латеране и общей религиозно-политической линией папства.
Возможно, еще в ранней молодости Инфессура каким-то образом участвовал в заговоре Стефано Поркаро против папы Николая V, имевшем целью установление в Риме республиканского строя. Он также сочувствовал языческо-гуманистическому крылу Римской академии, коим предводительствовал Помпоний Лет.
Инфессура был видным чиновником светской системы управления Римом, он был республиканцем и поэтому полагал необходимым устранить из муниципального аппарата и всего римского строя влияние папства; в этой связи он считал себя гибеллином, приверженцем феодальной группировки, враждовавшей с папами и руководимой богатейшим семейством Колонна.
Как сторонник республиканской формы правления, Инфессура в постоянном вмешательстве пап в жизнь Рима видел зло, не дающее Риму жить здоровой жизнью. Неудивительно, что его «Дневник» (Diarium urbis Romae) враждебен курии, а заодно - и роду Орсини, традиционно связанному с про- папской партией гвельфов; Орсини для Инфессуры - олицетворение всех бед Рима, начавшихся с момента установления в нем господства папской бюрократии.

1. Римская конституция представляла собой смешение республиканских и монархических принципов, сочетавших в себе светское и духовное начала. Основной ее чертой был параллелизм функций и органов власти: каждый муниципальный орган сопровождался параллельным папским.

Рим, как и все государство, имел монархическую, даже абсолютистскую форму правления, но в то же время высшая власть как бы принадлежала народному собранию (lt;consilium publicum), состоявшему из всех граждан Рима мужского пола, достигших двадцатилетнего возраста. Народное собрание выбирало коллегию выборщиков (имбоссулаторов), которая путем выборов определяла чиновников на все муниципальные должности; чиновники эти в совокупности составляли малый совет {consilium secretum), куда входили 3 консерватора, 13 префектов и 26 районных приставов, судьи Капитолия, синдйки, смотрители дорог и городского благоустройства.
Городскому префекту, распоряжавшемуся военными силами Рима (представитель папской власти), соответствовал сенатор, выбираемый коллегией имбоссулаторов и утверждаемый папой.
Административная и юридическая власть находилась в руках губернатора (в XV в. эту должность занимал вице-камерлинг), представлявшего папскую власть; параллельно функционировали три консерватора с 13-ю префектами при них, представлявшими 13 районов города Рима. Губернатор и консерваторы имели почти те же функции, но разные источники власти: консерваторы были светской властью, губернатор представлял интересы папы.
Во главе полиции стоял баргёлло, папский ставленник, которому соответствовали синдики и иные чиновники светской власти.
Председателем малого совета являлся сенатор, соперничавший по объему своей власти не то с префектом, не то с губернатором, не то с баргелло.
Эта структура отражала древний муниципальный дух Рима в его борьбе за коммунальную независимость. Светские чиновники видели в папских структурах естественных соперников, поэтому ожидать от них доброжелательного отношения к папской муниципальной администрации было бы наивно.

1. Записи начинаются с понтификата Бонифация VIII, сторонника гвельфской партии и недруга республиканского дома Колонна. Все несчастья этого папы (прежде всего, французский плен) для Инфессуры - знак небесной кары за тот «преступный путь», по которому папа вел свое государство. Эта мысль - лейтмотив «Дневника»; даже его заключительные строки являются предупреждением Александру VI, колебавшемуся в своей политике между Орсини и Колонна: Александру следует
   помнить, что на Орсини лежит страшная ответственность за переезд в 1305 г. кардиналов в Авиньон, ставший началом «вавилонского пленения»; как некогда Кьярра Колонна бежал от преследования Бонифация VIII во Францию, чтобы вернуться мстителем за попранное право и божественную справедливость, так и теперь, в 1494 г, ищет во Франции спасения кардинал от Сан-Пьетро ин Винколи Джулиано делла Ровере (будущий папа Юлий II), который будет мстителем за несправедливости режима Александра, и, пока не поздно, Александр должен почувствовать угрозу того меча, что висит над его головой.

Следует отметить, что собственно историческую ценность приводимые Инфессурой сведения представляют в некоторой степени для понтификатов Мартина V и Евгения IV, но существенный интерес приобретают для времени пап Павла II (1484-1492), Сикста IV (1471-1484), Иннокентия VIII (1484-1492) и для первой половины понтификата Александра VI.
Инфессура пишет то по-латыни, то на итальянском языке. Записки его не имеют формального начала (оно добавлено чужой рукой) и обрываются на полуслове - как кажется некоторым исследователям, вследствие политического разочарования и потери смысла дальнейшей работы.
«Дневник» Инфессуры впервые издан немецким историком Иоганном Георгом фон Экхартом (1664-1730) во 2-м томе Corpus historicum medii aevi (Leipzig, 1723); новую публикацию (с пропуском наиболее скандальных фрагментов) осуществил о. Луиджи Антонио Муратори (1672-1750) в 3-м томе (ч. 2) своего монументального издания Rerum italicarum Scriptores ab anno cerce christiance 500 ad annum 1500 (25 vols. in 28, folio. Mediolani, 1723-1751; критическое переиздание - Citta di Castello, позже Bologna, с 1900 г.). Лучшим изданием «Дневника» Инфессуры считается критическое издание Оресте Томмазини, подготовленное по поручению Instituto Storico Italiano. См.: Diario della citta di Roma di Stefano Infessura scribasenato / Nuova ed. a cura di Oreste Tommasini. Roma, 1890 (Fonti per la storia d’ltalia, V). См. также: Tommasini О. II diario de Stefano Infessura // Archivia della Societa romana di storia patria. Vol. XI. Roma, 1888; idem. Nuovi documenti illustrativi del Diario di Stefano Infessura // Ibid. Vol. XII. Roma, 1889.

1. Johannis Burckardi Liber Notarum ab anno MCCCCLXXXIII usque ad annum MDVI / Ed. E. Celani. Citta di Castello, 1906 (первое критическое издание на основе различных печатных изданий прошлых лет, которые были выверены по оригинальной рукописи).
2. Иоганн Бурхард, также именуемый Буркардом (Burchard и Burckard), происходивший из французского Нидерхаслаха (ныне - Нижний Рейн) в Эльзасе, некоторое время был секретарем епископа Страсбургского, в 1476 г. был рукоположен во священники и через 5 лет отправлен в Рим, где был назначен протонотарием Апостолического престола. Уже через 2 года он становится церемониймейстером папы Сикста IV. Эту должность он занимает при папах Иннокентии VIII (1484-1492), Александре VI (1492-1503), Пие III (1503) и в начальные годы Юлия II - до своей смерти. В Риме Бурхард вступает в братство св. Марии дель Анима, быстро продвигается в нем и становится провостом. Постепенно он получает целый букет церковных бенефициев, включая должность провоста в Мутье- Гранваль (1474) и соборного декана в Базеле (1501). Пием III он назначается, было, епископом Орте (в это время Бурхард был клириком Папской часовни, аббревиатором папских писем и базельским деканом), однако скорая смерть престарелого папы привела к тому, что епископская хиротония Бурхарда состоялась только после утверждения этого решения новым папой Юлием II.

Как церемониймейстер, Бурхард отвечал за издание пересмотренного текста Liber Pontificalis в 1485 г. и за публикацию нового издания Caeremoniale Episcoporum в 1488 г. Однако, возможно, самым важным публикаторским трудом Бурхарда стало издание Ordo servandus per sacerdotem in celebratione Missae (1495). Эта книга прошла через ряд переизданий, пока ее содержание не было признано в качестве normae generales Римского миссала.

1. Среди этих событий были: визит в Рим Федериго Арагонского (декабрь 1493 - январь 1494 г.), коронация Альфонса II Неаполитанского (май 1494 г.), прием в Риме французского короля Карла VIII (ноябрь 1494 - февраль 1495 г.), папское посольство в Милан к императору Максимилиану (июль- ноябрь 1496 г.), провозглашение Юбилейного года (Рождество 1499 г.). Бурхард также присутствовал при закладке краеугольного камня нового здания собора Св. Петра 18 апреля 1506 г.
2. «Дневник» начинается изложением событий, последовавших за смертью Сикста IV. В поведении следующего папы, Иннокентия VIII, Бурхард находит «темное пятно», мимо которого не может безучастно пройти даже его равнодушное перо: обычно папских детей называют племянниками, но папа Иннокентий открыто говорил о своей дочери и внучке, и Бурхард сожалеет о том, что папа рас
   сеял полезную иллюзию, тем более что она входила в программу выработанного раз навсегда церемониала.

В центре «Дневника» - понтификат Александра VI, причем изложение охватывает не только придворные события, но и политическую и дипломатическую деятельность этого папы, его частную жизнь и семейные дела его детей. Отцовская любовь Александра VI была такова, что он раздал земли, которые в течение целых восьми веков принадлежали церкви. «Пипйнов дар» был нарушен. От него ничего не осталось бы, если бы ближайший преемник Александра VI, папа Юлий II, не взялся за восстановление Папского государства, успешно решив эту сложную задачу.
Однако деятельность Юлия II лишь в незначительной степени отразилась в «Дневнике» Бурхар- да: Бурхард умер 16 мая 1503 г. и мог говорить лишь о первых трех годах понтификата Юлия II. Он питал к нему глубокое чувство благодарности, по-видимому, главным образом за то, что папа дал ему сразу две епископии - в Орте и Чивита Кастелляна, а также ряд других доходных мест. Мечтам Бур- харда о кардинальской шапке не суждено было осуществиться. Похоронен Бурхард в римской церкви Санта Мария дель Пополо у Фламиниевых ворот.
Собственно рукописи «Дневника» Бурхарда нет, имеются лишь отдельные фрагменты: в Ватиканском архиве хранятся небольшая часть «Дневника», написанная рукой Бурхарда, с 12 августа 1503 до апреля 1506 г., а также написанная самим Бурхардом рукопись № 5632, охватывающая время с 2 декабря 1492 г. до конца 1496 г. (найдена в 1900 г. Энрико Челани). В ряде итальянских библиотек и в Париже имеются неполные копии «Дневника», так как в XVI-XVII вв. его частично копировали многие.
«Дневник» Бурхарда был полностью впервые переписан в 1562 г. по распоряжению флорентийского профессора-теолога Ондфрио Панвинио (1529-1568), библиотекаря Папской библиотеки. Панвинио сверил копию «Дневника» с оригиналом, который тогда еще не был утрачен. В настоящее время эта копия «Дневника» находится в Мюнхенском архиве и описана в Каталоге рукописей Мюнхенской библиотеки (т. III, 25-26). Она считается лучшим экземпляром «Дневника» (обычно ее и называют «рукописью Бурхарда»).
Во фрагментах «Дневник» печатался уже в начале XVII в. (в частности, отрывки, касающиеся деятельности Савонаролы, итальянского похода французского короля Карла VIII, а также перипетий, связанных с турецким принцем Джемом, опубликовали официальные историографы Франции Теодор и Дени Годфруа).
В 1696 г. Лейбниц опубликовал отрывок «Дневника» по неполной рукописи, которую он нашел в библиотеке г. Вольфенбюттель. Этот фрагмент связан в основном с анекдотической стороной жизни Александра VI. Лейбниц также собирался опубликовать «Дневник» в том виде, в каком он имеется в рукописи, найденной в Берлине Ла Крозом. Однако это намерение не было исполнено, и только в 1743 г. Экхарт опубликовал во 2-м томе Corpus Historicum полностью вольфенбюттельскую рукопись (оказавшуюся неполной и неточной), которой пользовался Лейбниц. Таким образом, оба немецких издания оказались неудовлетворительными.
В 1883-1885 гг. французский медиевист Луи Тюан издал «Дневник» Бурхарда по ватиканскому манускрипту № 5628 (содержащему, как выяснилось, пропуски и неточности), который оказался, как позже установил Челани, копией рукописи № 5632, неизвестной Тюану. Издание снабжено примечаниями и биографией Бурхарда. См.: J. Burchardi Diarium sive rerum urbanarum commentarii (1483-1506) / Ed., intr., notes, appendices, tables et index par L. Thuasne. 3 vols. Paris, 1883-1885 (pyc. пер. избранных фрагментов см. в сб.: Стефано Инфессура, Иоганн Бурхард. Дневники: Документы по истории папства XV-XVI вв. / Под ред. С.Г. Лозинского. М., 1939).
В 1907-1913 гг. Энрико Челани опубликовал «Дневник» по ватиканской рукописи № 5632. Это издание также содержит лакуны (видимо, с самого начала в оригинальной рукописи не хватало ряда страниц). См.: Johannis Burckardi Liber notarum / Ed. E. Celani. 2 vols. Citta di Castello, 1907-1913 (Rerum italicarum scriptores, XXXII).

1. Например, о насильственной смерти короля Неаполя Ферранте он скупо отмечает: «Несколько дней тому назад... пришли новости в город о том, что в субботу, 25 января, в праздник обращения св. Павла, светлейший Фердинанд неаполитанский и король Сицилии, закончив последний день жизни своей, умер без света, креста и Бога» (см. в изд.: Стефано Инфессура, Иоганн Бурхард. Дневники: Документы по истории папства XV-XVI вв. М., 1939. С. 164); отравление принца Джема комментирует: «умер от пищи или напитка, которые были не подходящими для его желудка»; о симонйи, царившей в папской курии, деловито замечает: «В воскресенье, 27 октября, в монастыре миноритов
   умер брат Самсон, главный начальник ордена миноритов, который, как говорили, оставил после себя серебряную утварь, то есть серебряные вазы, ценою в 1 ООО дукатов. В одном месте у него, нашли

1. ООО, в другом - 8 ООО и в третьем - 1 080 дукатов. В последнее время сообщали папе, что почивший согласен был за кардинальство пожертвовать 30 ООО или 35 ООО, даже 50 ООО дукатов» (Там же. С. 203); и т.п.

1. Эти письма адресованы, главным образом, французским корреспондентам и папе. В них затрагиваются многие важные проблемы духовного, секулярного и образовательного характера (включая каноническую безграмотность), с которым сталкивались средневековые клирики. См.: The Letters and Poems of Fulbert of Chartres / Ed. Frederick Behrends. Oxford, 1976.
2. The Letters of Saint Bernard of Clairvaux / Trans. Bruno Scott James; intr. Beverly Kienzle; foreword Christopher Holdsworth. Kalamazoo (MI), 1998.
3. Pertz G.H. Die Briefe des Canonicus Guido von Bazoches, Cantors zu Chalons im zwolften Jahrhun- dert. Berlin, 1890; Wattenbach W. Aus den Briefen des Guidos von Bazoches // Neues Archiv. 1890. Bd. 16; Liber epistularum Guidonis de Basochis / Ed. Herbert Adolfsson. Stockholm, 1969.
4. Григор Магистрос детство и отрочество провел под присмотром своего дяди Вахрама Пахлавуни в г. Ани, где находился дворец князей Пахлавуни. Здесь он получил образование, изучал Св. Писание и труды отцов Церкви.

В последний период истории Анийского царства Вахрам Пахлавуни был спарапетом и в 1047 г. погиб на поле битвы. Его смерть Григор Магистрос оплакивал в одном из своих писем . К этому времени ухудшилась внешнеполитическая ситуация. У границ Армении появились турецкие племена. В 1021 г. они со стороны Атрпатакана проникли в центральную Армению, достигли г. Двин и, разоряя все вокруг, подошли к крепости Бжни - вотчине Григора Пахлавуни. В сражении с ними погиб отец Григора Магистроса - Васак, и обширные поместья, раскинувшиеся от области Ниг до оз. Севан, перешли к Григору. По примеру отца, Григор уделял особое внимание строительству монастырей в Бжни, Ке- чарисе (Цахкадзоре) и др.
Как и другие представители рода Пахлавуни, Григор выступил в защиту Анийского царства и наследственных прав царя Гагика II на престол. Однако между Григором Магистросом и Гагиком вскоре начались размолвки, Григор подвергся гонениям со стороны царя, претерпев, как он пишет сам, тюремное заключение, оковы, лишения и даже угрозу смерти (XLI). Позднее царь искал примирения, но оно, по-видимому, не состоялось, и Григор удалился в Тарон.
Царь Ованес-Смбат завещал Ани со всеми его поместьями византийскому императору. Когда в 1045 г. Гагик II отбыл в Константинополь, чтобы оспорить это завещание, Григор отправился туда вместе с ним, надеясь своим присутствием помочь Гагику. «Видя, что Гагика не отпускают в собственную страну, он предстал перед императором и вручил ему ключи от Бжни, передав ему всю свою наследственную вотчину. За это Григор получил чин магистра [один из византийских военных титулов. - КА.], принял назначенные в качестве местопребывания деревни и города в пределах Месопотамии, а вечное право передавать их из поколения в поколение было подтверждено златопечатной грамотой» {Аристакес Ластивертци. История. С. 85-86). Этот свой поступок сам Григор Магистрос в одном из писем (III) к католикосу Петросу назвал «нелепым замыслом... из-за которого... претерпел больше неприятностей, чем Приам, которому не довелось увидеть счастья».
В 1048 г. вместе с другими его отправили на восток защищать границы страны от турок и назначили правителем Месопотамии, Васпуракана, Беркри, Арчеша, Маназкерта и Тарона со званием дукса («китона и дука») или бдеилха. Судя по письмам, Григору Магистросу удалось благоустроить вверенные ему области, но вместе с тем он всегда стремился оставить административное поприще и заняться литературой. За время своего бдешхства Магистрос часто бывал в монастыре Св. Карапёта (Иоанна Предтечи) в Тароне, где для него были воздвигнуты дворец и школа.
Интересно одно из писем Магистроса «К ученикам его Барсегу и Егише относительно книг Аристотеля» (XLV). Узнав, что католикос Петрос, у которого в это время находились названные ученики, дал им читать Аристотеля, Магистрос писал: «Если сочинения Аристотеля относятся к сказанному им о небесных телах и шарообразности земли, или о законах... то пришли их сюда... Если же это Введение Порфирия, написанное по просьбе Хрисаора, о пяти категориях, кои есть... эти мы не желаем просить прислать нам издалека, ибо эти положения нам довелось изучить еще в юном возрасте». В продолжении он писал, что совершенствует свои знания с помощью персидской и арабской

науки и что в то время, как пишет письмо, старается «получить, не теряя времени, сведения о четырех греческих искусствах».
Григор Магистрос и сам составлял учебные пособия. Он написал толкование «Грамматики», по которому в следующие столетия учителя обучали учеников.
На склоне лет Магистрос продолжал свои переводческие труды: «Мы никогда не перестаем заниматься переводами. Я начал переводить многие книги, которых не обнаружил (в переводах. -К.А.) на наш язык, две книги Платона, диалоги “Тимей” и “Федон”... и (труды. - К.А.) многих других мудрецов... и геометрию Эвклида. И, если пожелает Господь продлить еще нашу жизнь, то не замедлю перевести и других греческих и сирийских ученых» (XXI).
Письма Григора Магистроса имеют заглавия, которые, возможно, были даны либо самим Ма- гистросом, либо близкими ему людьми, поскольку озаглавившие письма хорошо знали, по какому поводу они написаны и кому адресованы.
Главные характеристики манеры письма Григора Магистроса - лаконичность, отсутствие вычурности и прикрас, широкое применение синонимов.
В своих письмах Магистрос обычно старается воодушевить себя и своих друзей, хвалит и порицает, осмеивает и иронизирует, порой же сочиняет «по-мужицки неотесанную, полную вымысла, шутливую» речь, просто чтобы повеселиться, без какого-либо иного умысла. Он, не смущаясь, критикует, задевая даже своих высокопоставленных друзей, например известного в то время епископа Ефрема, который вместе с Магистросом принимал участие в разгроме секты тондракийцев.
Григор Магистрос впервые в армянской литературе, подражая арабским кафам, стал широко использовать рифму. Его большое поэтическое произведение из 1016 строк [см.: Стихотворения Григора Магистроса Пахлавунй. Венеция, 1868 (грабар)], называемое обычно «Тысячестрочником», было написано по богословско-литературному поводу (как описано в предисловии, названном «Обстоятельства написания стихотворения»).
В 1045 г. в Константинополе на протяжении многих дней Григор Магистрос вел беседы по разным вопросам с искусным арабским поэтом. Последний превозносил Коран, говоря, что он написан стихами «в едином размере». Магистрос возражал ему, отвечая: «Стихотворения арабов - это обыкновенные упражнения, в которых каждая строка завершается одним и тем же слогом. Вы называете их кафами. Однако если ты считаешь это пророческим делом, кое твой Махмет писал 40 лет, то я напишу тебе в четыре дня, начиная с Адама и до Второго пришествия Того, Кто создал его, и напишу стихами еще чудеснее, на рифму -ин, то есть способом, который ты хвалишь». Араб побился об заклад: «Если ты сможешь это сделать, тогда и я стану христианином». Магистрос выполнил свое обещание, написав за четыре дня «Тысячестрочник», который озаглавил «К Мануче». Это - краткий пересказ Св. Писания. В последней его части Григор говорит также об истории Армянской церкви, начиная с Григора Лусаворйча и заканчивая созданием армянской письменности и трудами переводчиков.
«Тысячестрочник» - не плод поэтического вдохновения; это - холодное, рассудочное искусство. К сожалению, в нем мало красивых отрывков, и лучшим среди них является описание Страшного суда. Григор Магистрос не отличался поэтическим даром, он был искусен лишь в технике, поэтому его «Тысячестрочник» и несколько других поэтических произведений, дошедших до нас, представляют ценность исключительно с точки зрения изучения истории армянского стихосложения.
Язык Григора Магистроса - ив письмах, и в нескольких дошедших стихотворениях, - справедливо считался непонятным и сложным. В нем много грецизмов, с одной стороны, и архаичных армянских слов - с другой. В его произведениях встречаются также диалектные слова, отсутствующие у других авторов, значение которых ныне трудно установить. Непривычен и его синтаксис: в произведениях Магистроса встречаются, например, перевернутые предложения и нетипичное использование предлогов и падежей.

1. В армянской литературе известны и другие примеры, когда письма собирали в сборники - Гирк тхтоц («Книга посланий»), однако они представляют собой официальные письма по разным поводам, тогда как послания Григора Магистроса - частные.
2. Его именем назван Институт исследования религии и свободы (Acton Institute for the Study of Religion and Liberty), основанный в 1990 г. в Гранд Рапидз (Мичиган, США), с европейским отделением в Риме (с 2006 г.). Задачи института - исследование естественной теории права, христианской социальной мысли и теории свободной рыночной экономики. Институт издает Journal of Markets amp; Morality (раз в полгода), публикующий материалы касательно исследования взаимосвязей между экономикой и моралью с позиций социальных наук и теологии; Religion amp; Liberty (ежеквартально), по
   священный текущему анализу религиозных, экономических и культурных процессов; а также Acton Notes (ежемесячно), публикации которого связаны с текущими событиями института.
3. На сей счет лорд Актон в письме Крейтону в 1887 г. сформулировал следующее суждение («dictum лорда Актона»): «Я не могу принять Ваш канон относительно того, что мы должны судить Папу и Короля по иным меркам, чем остальных людей, исходя из благоприятной презумпции, что они не делают ничего неверного. Если и есть какая-либо презумпция, то она прямо противоположна: она направлена против носителей власти и возрастает с возрастанием этой власти. Недостаток ответственности по закону должен восполняться исторической ответственностью. Власть имеет тенденцию разлагать, а абсолютная власть разлагает абсолютно. Великие люди - почти всегда дурные люди, даже когда они используют лишь свое влияние, а не власть: и более того, если к этому добавить тенденцию - или даже уверенность в разложении полнотой власти. Нет худшей ереси, чем та, которая утверждает, что должность освящает ее носителя» (Dalberg-Acton J.E.E. Essays on Freedom and Power. Boston, 1949. P. 364).
4. Cm.: Selections from the Correspondence of the First Lord Acton / Ed. with an Introd. by John Neville Figgis, Renald Vere Laurence. Vol. I: Correspondence with Cardinal Newman, Lady Blennerhassett, W.E. Gladstone and Others. London, 1917.
5. The Letters and Diaries of John Henry Cardinal Newman / Ed. Francis J. McGrath, FMC. Vol. 32. Supplement. Oxford, 2008.

Материалы охватывают не только время от его конверсии в католичество в 1845 г. до смерти в 1890 г, но также и его деятельность в Англиканской церкви и дают широкий материал не только для исследователя духовной и творческой эволюции Ньюмана, но и касательно целого ряда исторических событий, коих он был современником и участником, - в том числе и относительно развития церковной истории как науки, которая во времена Ньюмана, как отмечала газета The Times, из «частной отрасли богословия и археологии» превратилась в предмет, «вызывающий возрастающий общественный интерес» (The Times. 1841. № 17, 566. 1 Jan. P. 3).

1. См.: Отец Тихон, последний великий русский старец на Афоне / Сост. и пер. с новогреч. иеромонах Иоанн (Коган). [С. Посад,] 1997.

Ученики и последователи старцев, миссионеров и проповедников бережно хранят наследие своих наставников и учителей, причем не только на коротком временном отрезке, но и на протяжении нескольких столетий.
Например, один из лидеров традиционно-просветительского движения Греции Косма Этолий- ский в ходе своих путешествий основал более тысячи учебных заведений разного уровня, многие из которых сохранились до нашего времени, причем каждое имеет традицию, напрямую связанную с именем Космы. Существует множество свидетельств о проповедях Космы на Балканах. На пути своего следования он оставлял деревянные кресты. Эти кресты часто обновлялись, многие из них сохранились до нашего времени. Там, где они по тем или иным причинам были утрачены, есть поклонные места; кроме того, многие горные деревни, в которых кресты были установлены, получили название Ставрос, что в переводе с новогреческого означает «крест». Вещественные источники позволили установить географию путешествий Космы, подтвердили число основанных им школ и силу народной любви к этому проповеднику.
Сразу после смерти Космы Этолийского в его честь строится множество церквей, пишутся иконы. Знаменитый Али-паша (47^0-1822,), железной рукой управлявший Янинским пашалыком на рубеже XVIII-XIX вв. так, что слава о его жестокости (в частности, благодаря его европейскому гостю английскому поэту-романтику Дж.Г. Байрону) дошла до Западной Европы, почитал Коему как великого пророка и после его мученической смерти приказал построить в честь него большой монастырь и греческую школу (кстати, тот же Байрон говорит о греческом культурном подъеме в Янине при Али-паше). Не исчезла память о Косме и на Афоне. Помимо особого почитания святого, сохраняются материальные свидетельства его пребывания на Святой Горе: в монастыре, где он подвизался, - епитрахиль, которая, по преданию, принадлежала Косме, и аналой, сохранившийся со времени его пребывания в монастыре.
Вещественные источники дошли до нас практически от всех участников традиционнопросветительского движения XVIII-XIX вв. Так, в афонском скиту Иоанна Предтечи Иверского монастыря хранится посох Макария Коринфского; в музее монастыря Иоанна Богослова на Патмосе хранятся две фелони и кадило, подаренные обители святителем Макарием. На родине Никодима Святогорца, острове Наксос, помимо богатой устной традиции, связанной с его именем, сохранился

дом его родителей. Очень почитают Никодима Святогорца на Афоне: во многих монастырях, где он побывал, хранят рукописи и записи, сделанные его рукой, а в его родной обители (Дионисиат) можно увидеть стул, на котором, по преданию, работал Святогорец. (Хотя для протестантизма подобная «вещная» память не очень характерна, отметим попутно, что в Женеве в часовне при кафедральном соборе сохранился стул Ж. Кальвина.)
От более близких к нам по времени старцев таких вещественных источников сохранились тысячи. Впрочем, не всегда они имеют такое значение, как в случае с Космой Этолийским. Важность и необходимость использования вещественных источников оценивается в контексте конкретного исследования.
Вещественные источники позволяют судить о масштабе деятельности некоторых носителей православной традиции. Их использование дает возможность проверить данные письменных документов, охарактеризовать масштаб и результаты их деятельности. Часто в использовании ненарративных источников заложен глубокий исследовательский потенциал. С одной стороны, они позволяют проверить и существенно дополнить данные письменных источников, с другой - способны служить постановке и решению отдельных значимых исследовательских задач.

1. AXeyiaSrjq М. №а)тер1кг| EXXr]viKr| Aaoypaqna. ?uvcryaryr| MeXetcuv. AOtyva, 1978; МеракХцq M. EXXr|viKr| Aaoypaqna. A0r|va, 2004; Власий, монах. Сияние святости, или Рассказы и изречения святогорских старцев, а также множество сведений об истории и обычаях Святой Горы. Ларнака, 1997 - М., 1999; и др.

Богатейшая устная традиция связана, например, с именем Космы Этолийского. Он был проповедником, имевшим возможность вступить в непосредственный контакт с аудиторией, поэтому с ним связано множество преданий и легенд. Подобные источники отражают, прежде всего, его влияние на народные массы. Рассказы о просветительской деятельности Космы, его чудесах и пророчествах передавались из поколения в поколение. Многие из этих преданий еще не зафиксированы, не систематизированы и не введены в научный оборот, поскольку для того, чтобы записать все легенды, народные традиции и свидетельства о его деятельности, требуются консолидированные усилия многих историков и фольклористов. До сих пор в Греции есть этнографы, в область научных интересов которых входит поиск и публикация устных источников, связанных с именем Космы.

1. AovKocroq A. EGvikt] Пер1аиХХоуг|. Iatopia тои EXXrjviKou"E0voult;;. T6|iolt;; I. AOrjva, 1975.
2. См.: Portelli A. The order has been carried out: history, memory and meaning of a Nazi massacre in Rome. London, 2004; idem. The battle of Valle Giulia: oral history and the art of dialogue. Univ. of Wisconsin press, 1997; Stille A. Prospecting for truth amid the distortions of oral history // The New York Times (http://hartford-hwp.com/archives/10/063/html; 10.03.2002).
3. См. также: Clark A. Diaries. London, 1993; Crane S.A. Writing the individual back into collective memory // The American Historical Review. 1997. Vol. 102. № 5; Halbwachs M. On collective memory / Ed. L.A. Coser. Chicago, 1992; Hutton PH. Recent scholarship on history and memory I I The History Teacher. 2000. Vol. 33. № 4.