Сочинения для школьников. Cочинение «Интеллигенция и революция в романе Б

Тело

1. Роман «Доктор Живаго» как произведение русской и мировой литературы

2. Юрий Андреевич Живаго – представитель интеллигенции в романе

Литература

1. Роман «Доктор Живаго» как страница русской и мировой литературы

Двадцать третьего октября 1958 года Борису Пастернаку была присуждена Нобелевская премия по литературе “За выдающиеся достижения в современной лирической поэзии и на традиционном поприще великой русской прозы”. Роман “Доктор Живаго” занимает, пожалуй, центральное место в творчестве Бориса Леонидовича. Этому произведению Пастернак посвятил свои лучшие годы литературной жизни и действительно создал шедевр, равного, которому нет. Этот роман - лучшая, гениальнейшая и незабвенная страница русской и мировой литературы. Да, по гениальности и мастерству написания с этим романом, мало какие произведения могут сравниться. Во-первых, роман многогранен: в нем поставлено огромное количество проблем: человек и совесть, человек и человек, человек и любовь, человек и власть, вечное и мимолетное, человек и революция, революция и любовь, интеллигенция и революция, и это еще не все. Но я бы хотел остановиться на проблеме взаимоотношения интеллигенции и революции. Во-вторых, это произведение потрясает своим художественным своеобразием; а между тем “Доктор Живаго” даже не роман. Перед нами род автобиографии, в которой удивительным образом отсутствуют внешние факты, совпадающие с реальной жизнью автора. Пастернак пишет о самом себе, но пишет как о постороннем человеке, он придумывает себе судьбу, в которой можно было бы наиболее полно раскрыть перед читателем свою внутреннюю жизнь.

Диапазон оценок романа велик, что понятно, когда речь идет о произведении, не вписывающемся в привычный круг литературных представлений.

Сам Борис Леонидович считал свой роман первой настоящей работой. « Я в ней хочу дать исторический образ России за последнее сорока пятилетие, и в то же время всеми сторонами своего сюжета, тяжелого, печального и подробно разработанного, как в идеале у Диккенса или Достоевского, - эта вещь будет выражением моих взглядов на жизнь человека в истории и на многое другое…»- писал Пастернак в письме Ольге Ивинской.

Борис Леонидович отдавал себе прямой отчет в том, что романом отныне круто менял весь маршрут своей жизни, свою судьбу, но у него вырвалось наружу «желание начать договаривать до конца…» Пастернак ощущал неправедность своего спокойного существования в условиях тоталитарной власти и хотел эту несправедливость искупить.

Создание романа – сознательная жертва – недаром первым из сочиненных стихов Юрия Андреевича – «Гамлет» насыщенно новозаветным смыслом. «Чашу сию» Пастернак выпил и именно поэтому был счастлив.

Д.С.Лихачев уверен, что автор (Пастернак) пишет о самом себе, но пишет как о постороннем, он придумывает себе судьбу, в которой можно было бы наиболее полно раскрыть перед читателем свою внутреннюю жизнь, что жизнь Юрия Андреевича Живаго – это альтернативный вариант жизни самого Пастернака.

Доктор Живаго – выразитель сокровенного, лирический герой Пастернака, который и в прозе остался лириком. Реальная биография Бориса Леонидовича не давала ему возможности высказать до конца всю тяжесть положения между двумя лагерями в революции. В романе эта двойственность замечательно показана в сцене сражения между партизанами и белыми. Доктор Живаго ранит одного из юнцов Белой армии, а затем находит и у этого бойца и у убитого партизана один и тот же 90-й псалом, по представлениям того времени, оберегавший от гибели. Живаго переодевает белого солдата в одежду партизана, выхаживает его, зная намерение парня после поправки вернуться в армию Колчака. Он лечит Человека.

В «Докторе Живаго» же Пастернак взглянул на события гражданской войны с позиции «неприсоединившегося» интеллигента. «… революция там изображается вовсе не как торт с кремом. Почему – то ее принято изображать как торт с кремом…» - это из слов автора о своем романе.

Юрий Андреевич – человек твердых убеждений, основу которых составляет взгляд на человека, как на высшую ценность жизни. Гуманистические принципы доктора ставят его выше того выбора, перед которым встает бессильный Мечик, включившийся в схватку, и не способный на жертвенность. Живаго не принимает законы этой схватки, обрекающей народ на несчастья и лишения.

С этим связано определенное понимание героем своего долга, оказывающегося сильнее личных симпатий: доктор с одинаковой заботой выхаживает раненых партизан и Сережу Ранцевича, добровольца колчаковской армии, видя в них, прежде всего страдающих людей.

У Пастернака одна из центральных проблем романа – незащищенность творческой личности, проблема свободолюбивой, ответственной личности, утверждающей, а не разрушающей жизнь.

Писатель убеждает нас в том, что интеллигенция в 20-е годы «колебаться» могла только в сторону неприятия революции. Вот только характеры этого неприятия различны: один доказывает этим свою несостоятельность, другой, наоборот демонстрирует незыблемость своих взглядов.

«Доктор Живаго»- с оглядкой на десятилетия, последовавшие за «триумфальным шествием» революции. События Октябрьской революции входят в Живаго так же, как входит в него сама природа. Он их воспринимает, как нечто независимое от воли человека, подобно явлениям природы.

Размышления и рассуждения о революции в романе доказывают, что это не "праздник угнетенных", а тяжелая и кровавая полоса в истории нашей страны.

Сегодня, спустя многие десятилетия, трудно уже сказать, что же дала она, во имя чего лилась кровь, разделилась страна, возникло огромное русское зарубежье. Вероятно, она была неизбежна, иного стране не было дано. Не потому ли в день Октябрьского переворота многие интеллигенты восприняли ее восторженно, как выход из мира лжи и тунеядства, разврата и лицемерия. Тесть Живаго говорит ему: "Помнишь ночь, когда ты принес листок с первыми декретами... это было неслыханно безоговорочно. Эта прямолинейность покоряла. Но такие вещи живут в первоначальной чистоте только в головах создателей, и то только в первый день провозглашения. Иезуитство политики на другой же день выворачивает их наизнанку. Эта философия чужда мне. Эта власть против нас. У меня не спрашивали согласия на эту ломку".

Всякая власть должна стремиться к тому, чтобы люди были счастливы. Но счастье нельзя навязать силой. Счастье каждый человек ищет сам, нет его готового. И нельзя ради даже самых высоких идей жертвовать человеческими жизнями, радостями, правами, которыми человек наделен от рождения. И хочется, чтобы нынешняя наша революция принесла как можно меньше бед.

В книге есть очень глубокая мысль. Рассказывая о Стрельникове, автор пишет: " А для того, чтобы делать добро, его принципиальности недоставало беспринципности сердца, которое не знает общих случаев, а только частные, и которое велико тем, что делает малое". Я понимаю это так, что не следует думать только о всеобщем, а потому ничейном благе, но прежде всего делать добро конкретным людям, как бы мало оно не было.

В романе главная действующая сила - стихия революции. Сам же главный герой никак не влияет и не пытается влиять на нее, не вмешивается в ход событий. “Какая великая хирургия! Взять и разом артистически вырезать старые вонючие язвы! Простой, без обиняков, приговор вековой несправедливости, привыкшей, чтобы ей кланялись, расшаркивались перед ней и приседали”. В том, что это так без страха доведено до конца, есть что-то национально близкое, издавна знакомое. Что-то от безоговорочной светоносности Пушкина, от невиляющей верности фактам Толстого... Главное, это гениально! Если бы перед кем-нибудь поставили задачу создать новый мир, начать новое летосчисление, он бы обязательно нуждался в том, чтобы ему сперва очистили соответствующее место. Он бы ждал, чтобы сначала кончились старые века, прежде чем он приступил к постройке новых, ему нужно было бы круглое число, красная строка, неисписанная страница. “А тут нате, пожалуйста. Это небывалое, это чудо истории, это откровение ахнуто в самую гущу продолжающейся обыденщины, без наперед подобранных сроков, в первые подвернувшиеся будни, в самый разгар курсирующих по городу трамваев. Это всего гениальнее. Так неуместно и несвоевременно только самое великое”. Эти слова в романе едва ли не самые важные для понимания Пастернаком революции. Во-первых, они принадлежат Живаго, им произносятся, а, следовательно, выражают мысль самого Пастернака. Во-вторых, они прямо посвящены только что совершившимся и еще не вполне закончившимся событиям Октябрьской революции. И, в-третьих, объясняют отношения передовой интеллигенции и революции: “...откровение ахнуто в самую гущу продолжающейся обыденщины...” Революция - это и есть откровение (“ахнутое”, “данное”, и она, как и всякая данность, не подлежит обычной оценке, оценке с точки зрения сиюминутных человеческих интересов. Революции нельзя избежать, в ее события нельзя вмешаться. То есть вмешаться можно, но нельзя поворотить. Неизбежность их, неотвратимость делает каждого человека, вовлеченного в их водоворот, как бы безвольным. И в этом случае откровенно безвольный человек, однако обладающий умом и сложно развитым чувством, - лучший герой романа! Он видит, он воспринимает, он даже участвует в революционных событиях, но участвует только как песчинка, захваченная бурей, вихрем, метелью. Примечательно, что у Пастернака, как и у Блока в “Двенадцати”, основным образом - символом революционной стихии - является метель. Не просто ветер и вихрь, а именно метель с ее бесчисленными снежинками и пронизывающим холодом как бы из межзвездного пространства. Нейтральность Юрия Живаго в Гражданской войне декларирована его профессией: он военврач, то есть лицо официально нейтральное по всем международным конвенциям. Прямая противоположность Живаго - жестокий Антипов-Стрельников, активно вмешивающийся в революцию на стороне красных. Стрельников - воплощение воли, воплощение стремления активно действовать. Его бронепоезд движется со всей доступной ему скоростью, беспощадно подавляя всякое сопротивление революции. Но и он также бессилен ускорить или замедлить торжество событий. В этом смысле Стрельников безволен так же, как и Живаго. Однако Живаго и Стрельников не только противопоставлены, но и сопоставлены, они, как говорится в романе, “в книге рока на одной строке”. Что такое Россия для Живаго? Это весь окружающий его мир. Россия тоже создана из противоречий, полна двойственности. Живаго воспринимает ее с любовью, которая вызывает в нем высшее страдание. В одиночестве Живаго оказывается в Юрятине. И вот его чрезвычайно важные размышления-чувства: “...весенний вечер на дворе. Воздух весь размечен звуками. Голоса играющих детей разбросаны в местах разной дальности как бы в знак того, что пространство насквозь живое. И эта даль - Россия, его несравненная, за морями нашумевшая, знаменитая родительница, мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно величественными и гибельными выходками, которых никогда нельзя предвидеть! О, как сладко существовать! Как сладко жить на свете и любить жизнь! О, как всегда тянет сказать спасибо самой жизни, самому существованию, сказать это им самим в лицо! То ли это слова Пастернака, то ли Живаго, но они слиты с образом последнего и как бы подводят итог всем его блужданиям между двумя лагерями. Итог этих блужданий и заблуждений (вольных и невольных) - любовь к России, любовь к жизни, очистительное сознание неизбежности совершающегося. Вдумывается ли Пастернак в смысл исторических событий, которым он является свидетелем и описателем в романе? Что они означают, чем вызваны? Безусловно. И в то же время он воспринимает их как нечто независимое от воли человека, подобно явлениям природы. Чувствует, слышит, но не осмысливает, логически не хочет осмыслить, они для него как природная данность. Ведь никто и никогда не стремился этически оценить явления природы - дождь, грозу, метель, весенний лес, - никто и никогда не стремился повернуть по-своему эти явления, личными усилиями отвратить их от нас. Во всяком случае, без участия воли и техники мы не можем вмешиваться в дела природы, как не можем просто стать на сторону некой “контрприроды”. В этом отношении очень важно следующее рассуждение о сознании: “...Что такое сознание? Рассмотрим. Сознательно желать уснуть - верная бессонница, сознательная попытка вчувствоваться в работу собственного пищеварения - верное расстройство его иннервации. Сознание - яд, средство самоотравления для субъекта, применяющего его на самом себе. Сознание - свет, бьющий наружу, сознание освещает перед нами дорогу, чтобы не споткнуться. Сознание - это зажженные фары впереди идущего паровоза. Обратите его светом внутрь, и случится катастрофа!” В другом месте Пастернак устами Лары высказывает свою нелюбовь к голым объяснениям: “Я не люблю сочинений, посвященных целиком философии. По-моему, философия должна быть скупою приправою к искусству и жизни. Заниматься ею одною так же странно, как есть один хрен”. Пастернак строго следует этому правилу: в своем романе он не объясняет, а только показывает, и объяснения событий в устах Живаго - Пастернака действительно только “приправа” . В целом же Пастернак принимает жизнь и историю такими, какие они есть. В этом отношении очень важно рассуждение Живаго - Пастернака об истории: “За этим плачем по Ларе он также домарывал до конца свою мазню разных времен о всякой всячине, о природе, об обиходном. Как всегда с ним бывало и прежде, множество мыслей о жизни личной и жизни общества налетало на него за этой работой одновременно и попутно. Он снова думал, что историю, то, что называется ходом истории, он представляет себе совсем не так, как принято, ему она рисуется наподобие жизни растительного царства. Зимою под снегом оголенные прутья лиственного леса тощи и жалки, как волоски на старческой бородавке. Весной в несколько дней лес преображается, подымается до облаков, в его покрытых листьями дебрях можно заблудиться, спрятаться. Это превращение достигается движением, по стремительности превосходящим движение животных, потому что животное не растет так быстро, как растение, и которого никогда нельзя подсмотреть. Лес не передвигается, мы не можем его накрыть, подстеречь за переменою мест. Мы всегда застаем его в неподвижности. И в такой же неподвижности застигаем мы вечно растущую, вечно меняющуюся, неуследимую в своих превращениях жизнь общества - историю. Толстой не довел своей мысли до конца, когда отрицал роль зачинателей за Наполеоном, правителями, полководцами. Он думал именно то же самое, но не договорил этого со всею Ясностью. Истории никто не делает, ее не видно, как нельзя увидеть, как растет трава. Войны, революции, цари, Робеспьеры - это ее органические возбудители, ее бродильные дрожжи. Революции производят люди действительные односторонние фанатики, гении самоорганизования. Они за несколько часов или дней опрокидывают старый порядок. Перевороты длятся недели, много - годы, а потом десятилетиями, веками поклоняются духу ограниченности, приведшей к перевороту, как святыне”. Перед нами философия истории, помогающая не только осмыслить события, но и построить живую ткань романа: романа-эпопеи, романа - лирического стихотворения, показывающего все, что происходит вокруг, через призму высокой интеллектуальности.

В романе “Доктор Живаго” Борис Пастернак передает свое мироощущение, свое видение событий, потрясших нашу страну в начале XX столетия. Известно, что отношение Пастернака к революции было противоречивым. Идеи обновления общественной жизни он принимал, но писатель не мог не видеть, как они оборачивались своей противоположностью. Так и главный герой произведения Юрий Живаго не находит ответа на вопрос, как ему жить дальше: что принимать, а что нет в новой жизни. В описании духовной жизни своего героя Борис Пастернак выразил сомнения и напряженную внутреннюю борьбу своего поколения.
В романе “Доктор Живаго” Пастернак возрождает идею самоценности человеческой личности. Личное преобладает в повествовании. Жанру этого романа, который условно можно определить как прозу лирического самовыражения, подчинены все художественные средства. В романе существует как бы два плана: внешний, повествующий об истории жизни доктора Живаго, и внутренний, отражающий духовную жизнь героя. Автору важнее передать не события жизни Юрия Живаго, а его духовный опыт. Поэтому главная смысловая нагрузка в романе переносится с событий и диалогов героев на их монологи.
В романе отражена жизненная история сравнительно небольшого круга лиц, нескольких семей, соединенных отношениями родства, любви, личной близости. Их судьбы оказываются прямо связаны с историческими событиями нашей страны. Большое значение имеют в романе отношения Юрия Живаго с женой Тоней и с Ларой. Искренняя любовь к жене, матери его детей, хранительнице домашнего очага, - это природное начало в Юрии Живаго. А любовь к Ларе сливается с любовью к самой жизни, со счастьем существования. Образ Лары - это одна из граней, отражающих отношение самого писателя к миру.
Основной вопрос, вокруг которого движется повествование о внешней и внутренней жизни героев, - это их отношение к революции, влияние переломных событий в истории страны на их судьбы. Юрий Живаго не был противником революции. Он понимал, что у истории свой ход и его нельзя нарушить. Но Юрий Живаго не мог не видеть ужасные последствия такого поворота истории: “Доктор вспомнил недавно минувшую осень, расстрел мятежников, детоубийство и женоубийство Палых, кровавую колошматину и человекоубоину, которой не предвиделось конца. Изуверства белых и красных соперничали по жестокости, попеременно возрастая одно в ответ на другое, точно их перемножали. От крови тошнило, она подступала к горлу и бросалась в голову, ею заплывали глаза”. Юрий Живаго не воспринимал революцию в штыки, но и не принимал ее. Он был где-то между “за” и “против”.
Герой стремится прочь от схватки и в конце концов уходит из рядов сражающихся. Автор не осуждает его. Он расценивает этот поступок как попытку оценить, увидеть события революции и гражданской войны с общечеловеческой точки зрения.
Судьба доктора Живаго и его близких - это история людей, чья жизнь выбита из колеи, разрушена стихией революции. Семьи Живаго и Громеко уезжают из обжитого московского дома на Урал искать убежище “на земле”. Юрия захватывают красные партизаны, и он вынужден против своей воли участвовать в вооруженной борьбе. Его родные высланы новой властью из России. Лара попадает в полную зависимость от сменяющих друг друга властей, а под конец повествования она пропадает без вести. Видимо, она была арестована на улице или погибла “под каким-нибудь безымянным номером в одном из неисчислимых общих или женских концлагерей севера”.
Самого Юрия Живаго понемногу покидают жизненные силы. И жизнь вокруг него становится все беднее, грубее и жестче. Сцена смерти Юрия Живаго, внешне ничем не выделяясь из общего хода повествования, несет в себе тем не менее важный смысл. Герой едет в трамвае и у него начинается сердечный приступ. Он рвется на свежий воздух, но “Юрию Андреевичу не повезло. Он попал в неисправный вагон, на который все время сыпались несчастья...” Живаго так и умирает у трамвайных колес. Жизнь этого человека, задыхавшегося в духоте замкнутого пространства страны, потрясенной революцией, обрывается...
Пастернак говорит нам, что все происходившее в те годы в России, было насилием над жизнью, противоречило ее естественному ходу. Еще в одной из первых глав романа Пастернак пишет: “...очнувшись, мы уже больше не вернем утраченной памяти. Мы забудем часть прошлого и не будем искать небывалому объяснения. Наставший порядок обступит нас с привычностью леса на горизонте или облаков над головой. Он окружит нас отовсюду. Не будет ничего другого”. Эти глубоко пророческие слова, мне кажется, как нельзя лучше говорят о последствиях тех далеких лет. Отказ от прошлого оборачивается отказом от вечного, от нравственных ценностей. И этого нельзя допускать.

Борис Пастернак с первых шагов в литературе создавал свой собственный неповторимый мир и увлекал в него своих читателей, раскрывая перед ними лабиринты мыслей и образов. Он показывает читателю сложность человеческих переживаний. Я считаю этого писателя одним из величайших русский писателей и поэтов XX века. Двадцать третьего октября 1958 года ему была присуждена Нобелевская премия по литературе "За выдающиеся достижения в современной лирической поэзии и на традиционном поприще великой русской прозы".

Роман "Доктор Живаго" занимает, пожалуй, центральное место в творчестве Бориса Леонидовича. Этому произведению Пастернак посвятил свои лучшие годы литературной жизни и, действительно, создал шедевр, равного которому нет.

Этот роман - лучшая, гениальнейшая и незабвенная страница русской и мировой литературы. Да, по гениальности и мастерству написания с этим романом мало какие произведения могут сравниться.

Во-вторых, это произведение потрясает своим художественным своеобразием; а между тем "Доктор Живаго" даже не роман. Перед нами род автобиографии, в которой удивительным образом отсутствуют внешние факты, совпадающие с реальной жизнью автора. Пастернак пишет о самом себе, но пишет как о постороннем человеке, он придумывает себе судьбу, в которой можно было бы наиболее полно раскрыть перед читателем свою внутреннюю жизнь.

Эти слова в романе едва ли не самые важные для понимания Пастернаком революции. Во-первых, они принадлежат Живаго, им произносятся, а, следовательно, выражают мысль самого Пастернака. Во-вторых, они прямо посвящены только что совершившимся и еще не вполне закончившимся событиям Октябрьской революции. И, в-третьих, объясняют отношения передовой интеллигенции и революции: "...откровение ахнуто в самую гущу продолжающейся обыденщины..."

Революция - это и есть откровение "ахнутое", "данное", и она, как и всякая данность, не подлежит обычной оценке, оценке с точки зрения сиюминутных человеческих интересов. Революции нельзя избежать, в ее события нельзя вмешаться. То есть вмешаться можно, но нельзя поворотить. Неизбежность их, неотвратимость делает каждого человека, вовлеченного в их водоворот, как бы безвольным. И в этом случае откровенно безвольный человек, однако обладающий умом и сложно развитым чувством, - лучший герой романа! Он видит, он воспринимает, он даже участвует в революционных событиях, но участвует только как песчинка, захваченная бурей, вихрем, метелью. Примечательно, что у Пастернака, как и у Блока в "Двенадцати", основным образом - символом революционной стихии - является метель. Не просто ветер и вихрь, а именно метель с ее бесчисленными снежинками и пронизывающим холодом как бы из межзвездного пространства.

Нейтральность Юрия Живаго в Гражданской войне декларирована его профессией: он военврач, то есть лицо официально нейтральное по всем международным конвенциям.

Прямая противоположность Живаго - жестокий Антипов-Стрельников, активно вмешивающийся в революцию на стороне красных. Стрельников - воплощение воли, воплощение стремления действовать. Его бронепоезд движется со всей доступной ему скоростью, беспощадно подавляя всякое сопротивление революции. Но и он также бессилен ускорить или замедлить торжество событий. В этом смысле Стрельников безволен так же, как и Живаго. Однако Живаго и Стрельников не только противопоставлены, но и сопоставлены, они, как говорится в романе, "в книге рока на одной строке".

Что такое Россия для Живаго? Это весь окружающий его мир. Россия тоже создана из противоречий, полна двойственности. Живаго воспринимает ее с любовью, которая вызывает в нем высшее страдание. В одиночестве Живаго оказывается в Юрятине. И вот его чрезвычайно важные размышления-чувства: "...весенний вечер на дворе. Воздух весь размечен звуками. Голоса играющих детей разбросаны в местах разной дальности как бы в знак того, что пространство насквозь живое. И эта даль - Россия, его несравненная, за морями нашумевшая, знаменитая родительница, мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно величественными и гибельными выходками, которых никогда нельзя предвидеть! О, как сладко существовать! Как сладко жить на свете и любить жизнь! О, как всегда тянет сказать спасибо самой жизни, самому существованию, сказать это им самим в лицо! То ли это слова Пастернака, то ли Живаго, но они слиты с образом последнего и как бы подводят итог всем его блужданиям между двумя лагерями. Итог этих блужданий и заблуждений (вольных и невольных) - любовь к России, любовь к жизни, очистительное сознание неизбежности совершающегося.

Вдумывается ли Пастернак в смысл исторических событий, которым он является свидетелем и описателем в романе? Что они означают, чем вызваны? Безусловно. И в то же время он воспринимает их как нечто независимое от воли человека, подобно явлениям природы. Чувствует, слышит, но не осмысливает, логически не хочет осмыслить, они для него как природная данность. Ведь никто и никогда не стремился этически оценить явления природы - дождь, грозу, метель, весенний лес, - никто и никогда не стремился повернуть по-своему эти явления, личными усилиями отвратить их от нас. Во всяком случае, без участия воли и техники мы не можем вмешиваться в дела природы, как не можем просто стать на сторону некой "контрприроды".

В этом отношении очень важно следующее рассуждение о сознании: "...Что такое сознание? Рассмотрим. Сознательно желать уснуть - верная бессонница, сознательная попытка вчувствоваться в работу собственного пищеварения - верное расстройство его иннервации. Сознание - яд, средство самоотравления для субъекта, применяющего его на самом себе. Сознание - свет, бьющий наружу, сознание освещает перед нами дорогу, чтобы не споткнуться. Сознание - это зажженные фары впереди идущего паровоза. Обратите его светом внутрь, и случится катастрофа!"

В другом месте Пастернак устами Лары высказывает свою нелюбовь к голым объяснениям: "Я не люблю сочинений, посвященных целиком философии. По-моему, философия должна быть скупою приправою к искусству и жизни. Заниматься ею одною так же странно, как есть один хрен".

Пастернак строго следует этому правилу: в своем романе он не объясняет, а только показывает, и объяснения событий в устах Живаго - Пастернака, действительно, только "приправа". В целом же Пастернак принимает жизнь и историю такими, какие они есть.

В этом отношении очень важно рассуждение Живаго - Пастернака об истории: "За этим плачем по Ларе он также домарывал до конца свою мазню разных времен о всякой всячине, о природе, об обиходном. Как всегда с ним бывало и прежде, множество мыслей о жизни личной и жизни общества налетало на него за этой работой одновременно и попутно".

Мы видим философию истории, помогающую не только осмыслить события, но и построить ткань романа: романа-эпопеи, романа - лирического стихотворения, показывающего все, что происходит вокруг, через призму высокой интеллектуальности.

Да, бесспорно, "Доктор Живаго" - величайшее произведение XX века. Недаром оно признано шедевром мировой литературы. И в наше время читателя интригует сюжет романа. Я прочитала его с большим удовольствием и мои взгляды на многие вещи поменялись.

Борис Пастернак - величайший русский писатель и поэт XX века. Двадцать третьего октября 1958 года ему была присуждена Нобелевская премия по литературе «За выдающиеся достижения в современной лирической поэзии и на традиционном поприще великой русской прозы».

Роман «Доктор Живаго» занимает, пожалуй, центральное место в творчестве Бориса Леонидовича. Этому произведению Пастернак посвятил свои лучшие годы литературной жизни и действительно создал шедевр, равного которому нет. Этот роман - лучшая, гениальнейшая и незабвенная страница русской и мировой литературы. Да, по гениальности и мастерству написания с этим романом мало какие произведения могут сравниться.

Во-первых, роман многогранен: в нем поставлено огромное количество проблем: человек и совесть, человек и человек, человек и любовь, человек и власть, вечное и мимолетное, человек и революция, революция и любовь, интеллигенция и революция, и это еще не все. Но я бы хотел остановиться на проблеме взаимоотношения интеллигенции и революции. Во-вторых, это произведение потрясает своим художественным своеобразием; а между тем «Доктор Живаго» даже не роман. Перед нами род автобиографии, в которой удивительным образом отсутствуют внешние факты, совпадающие с реальной жизнью автора. Пастернак пишет о самом себе, но пишет как о постороннем человеке, он придумывает себе судьбу, в которой можно было бы наиболее полно раскрыть перед читателем свою внутреннюю жизнь.

Как уже было сказано выше, я бы хотел остановиться на проблеме интеллигенции и революции, ибо, как мне кажется, именно в ней наиболее полно раскрываются интереснейшие моменты романа. В романе главная действующая сила - стихия революции. Сам же главный герой никак не влияет и не пытается влиять на нее, не вмешивается в ход событий. «Какая великая хирургия! Взять и разом артистически вырезать старые вонючие язвы! Простой, без обиняков, приговор вековой несправедливости, привыкшей, чтобы ей кланялись, расшаркивались перед ней и приседали».

В том, что это так без страха доведено до конца, есть что-то национально близкое, издавна знакомое. Что-то от безоговорочной светоносности Пушкина, от невиляющей верности фактам Толстого… Главное, это гениально! Если бы перед кем-нибудь поставили задачу создать новый мир, начать новое летосчисление, он бы обязательно нуждался в том, чтобы ему сперва очистили соответствующее место. Он бы ждал, чтобы сначала кончились старые века, прежде чем он приступил к постройке новых, ему нужно было бы круглое число, красная строка, неисписанная страница.

«А тут нате, пожалуйста. Это небывалое, это чудо истории, это откровение ахнуто в самую гущу продолжающейся обыденщины, без наперед подобранных сроков, в первые подвернувшиеся будни, в самый разгар курсирующих по городу трамваев. Это всего гениальнее. Так неуместно и несвоевременно только самое великое». Эти слова в романе едва ли не самые важные для понимания Пастернаком революции. Во-первых, они принадлежат Живаго, им произносятся, а следовательно, выражают мысль самого Пастернака. Во-вторых, они прямо посвящены только что совершившимся и еще не вполне закончившимся событиям Октябрьской революции. И в-третьих, объясняют отношения передовой интеллигенции и революции: «…откровение ахнуто в самую гущу продолжающейся обыденщины…»

Революция - это и есть откровение, и как и всякая данность, не подлежит обычной оценке, оценке с точки зрения сиюминутных человеческих интересов. Революции нельзя избежать, в ее события нельзя вмешаться. То есть вмешаться можно, но нельзя поворотить. Неизбежность их, неотвратимость делает каждого человека, вовлеченного в их водоворот, как бы безвольным. И в этом случае откровенно безвольный человек, однако обладающий умом и сложно развитым чувством, - лучший герой романа! Он видит, он воспринимает, он даже участвует в революционных событиях, но участвует только как песчинка, захваченная бурей, вихрем, метелью. Примечательно, что у Пастернака, как и у Блока в «Двенадцати», основным образом - символом революционной стихии - является метель. Не просто ветер и вихрь, а именно метель с ее бесчисленными снежинками и пронизывающим холодом как бы из межзвездного пространства.

Нейтральность Юрия Живаго в Гражданской войне декларирована его профессией: он военврач, то есть лицо официально нейтральное по всем международным конвенциям. Прямая противоположность Живаго - жестокий Антипов-Стрельников, активно вмешивающийся в революцию на стороне красных. Стрельников - воплощение воли, воплощение стремления активно действовать. Его бронепоезд движется со всей доступной ему скоростью, беспощадно подавляя всякое сопротивление революции. Но и он также бессилен ускорить или замедлить торжество событий. В этом смысле Стрельников безволен так же, как и Живаго. Однако Живаго и Стрельников не только противопоставлены, но и

сопоставлены, они, как говорится в романе, «в книге рока на одной строке».

Что такое Россия для Живаго? Это весь окружающий его мир. Россия тоже создана из противоречий, полна двойственности. Живаго воспринимает ее с любовью, которая вызывает в нем высшее страдание. В одиночестве Живаго оказывается в Юрятине. И вот его чрезвычайно важные размышления-чувства: «…весенний вечер на дворе. Воздух весь размечен звуками. Голоса играющих детей разбросаны в местах разной дальности как бы в знак того, что пространство насквозь живое. И эта даль - Россия, его несравненная, за морями нашумевшая, знаменитая родительница, мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно величественными и гибельными выходками, которых никогда нельзя предвидеть! О, как сладко существовать! Как сладко жить на свете и любить жизнь! О, как всегда тянет сказать спасибо самой жизни, самому существованию, сказать это им самим в лицо! То ли это слова Пастернака, то ли Живаго, но они слиты с образом последнего и как бы подводят итог всем его блужданиям между двумя лагерями.

Итог этих блужданий и заблуждений (вольных и невольных) - любовь к России, любовь к жизни, очистительное сознание неизбежности совершающегося.

В этом отношении очень важно следующее рассуждение о сознании: «…Что такое сознание? Рассмотрим. Сознательно желать уснуть - верная бессонница, сознательная попытка вчувствоваться в работу собственного пищеварения - верное расстройство его иннервации. Сознание - яд, средство самоотравления для субъекта, применяющего его на самом себе. Сознание - свет, бьющий наружу, сознание освещает перед нами дорогу, чтобы не споткнуться. Сознание - это зажженные фары впереди идущего паровоза. Обратите его светом внутрь, и случится катастрофа!»

В другом месте Пастернак устами Лары высказывает свою нелюбовь к голым объяснениям: «Я не люблю сочинений, посвященных целиком философии. По-моему, философия должна быть скупою приправою к искусству и жизни. Заниматься ею одною так же странно, как есть один хрен». Пастернак строго следует этому правилу: в своем романе он не объясняет, а только показывает, и объяснения событий в устах Живаго - Пастернака действительно только «приправа». В целом же Пастернак принимает жизнь и историю такими, какие они есть.

В этом отношении очень важно рассуждение Живаго - Пастернака об истории: «За этим плачем по Ларе он также домарывал до конца свою мазню разных времен о всякой всячине, о природе, об обиходном. Как всегда с ним бывало и прежде, множество мыслей о жизни личной и жизни общества налетало на него за этой работой одновременно и попутно. Он снова думал, что историю, то, что называется ходом истории, он представляет себе совсем не так, как принято, ему она рисуется наподобие жизни растительного царства. Зимою под снегом оголенные прутья лиственного леса тощи и жалки, как волоски на старческой бородавке. Весной в несколько дней лес преображается, подымается до облаков, в его покрытых листьями дебрях можно заблудиться, спрятаться. Это превращение достигается движением, по стремительности превосходящим движение животных, потому что животное не растет так быстро, как растение, и которого никогда нельзя подсмотреть. Лес не передвигается, мы не можем его накрыть, подстеречь за переменою мест. Мы всегда застаем его в неподвижности. И в такой же неподвижности застигаем мы вечно растущую, вечно меняющуюся, неуследимою в своих превращениях жизнь общества - историю.

Толстой не довел своей мысли до конца, когда отрицал роль зачинателей за Наполеоном, правителями, полководцами. Он думал именно то же самое, но не договорил этого со всею ясностью. Истории никто не делает, ее не видно, как нельзя увидеть, как растет трава. Войны, революции, цари, Робеспьеры - это ее органические возбудители, ее бродильные дрожжи. Революции производят люди действительные односторонние фанатики, гении самоорганизования. Они в несколько часов или дней опрокидывают старый порядок. Перевороты длятся недели, много - годы, а потом десятилетиями, веками поклоняются духу ограниченности, приведшей к перевороту, как святыне».

Перед нами философия истории, помогающая не только осмыслить события, но и построить живую ткань романа: романа-эпопеи, романа - лирического стихотворения, показывающего все, что происходит вокруг, через призму высокой интеллектуальности. Да, бесспорно, «Доктор Живаго» - величайшее произведение. Недаром оно признано шедевром мировой литературы.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Личность и революция в романе Б. Пастернака " Доктор Живаго"

План

Б.Л.Пастернак и роман «Доктор Живаго»

Проблема интеллигенции в эпоху революции

Роман Пастернака - повествование о людях и революции

Используемая литература

Б.Л. Па стернак и роман « Доктор Живаго»

1.Наверно, ни одно писательское творение XX века не вызывало такого резонанса в мире, как роман Бориса Леонидовича Пастернака «Доктор Живаго». Великий, считавшийся самым аполитичным, поэт стал политическим символом свободы и борьбы против подавления личности.

Пастернак начал писать роман “Доктор Живаго” в 1945 году и закончил его в декабре 1955 года.. Симонов, редактор журнала “Новый мир”, отказался печатать роман и его издание на родине было запрещено более 30 лет. Это произведение было опубликовано за границей, и его автор получил Нобелевскую премию. Мне кажется, что Б. Пастернак написал в романе о том, что он и многие другие честные, думающие, болеющие душой за Россию люди выстрадали и перенесли в эпоху революции. Роман Пастернака -- это плод философских раздумий о бытии, об истории, о том, как интеллигенция приняла революцию, как существовала в революционную эпоху и нужна ли интеллигенция стране, пережившей революцию. В романе Пастернак стремится “дойти до самой сути”. Пастернака обвиняли в том, что его книга « клеветнически изображающая Октябрьскую революцию, народ, совершивший эту революцию, и строительство социализма в Советском Союзе, была поднята на щит буржуазной прессой и принята на вооружение международной реакцией». На общем московском собрании писателей в 1958 году обсуждалось «поведение Пастернака», где был вылит ушат грязи на Бориса Леонидовича. Оскорбления, типа - пасквилянт, сорняк, самовлюбленный эстет сыпались на писателя. Во время травли люди забыли простую истину, - художник всегда имел право сказать то, что сказал: без оглядки на партию, на идеологию.

Пастернака исключили из Союза писателей. Много позднее, спустя 30 лет В. Семичастный, бывший первым секретарем ЦК ВЛКСМ скажет: « Что поделаешь - время - собрался пленум писателей - 500 человек. И ни один не защитил.… Хоть теперь некоторые говорят: «Я бы должен был пойти, не прикидываться больным и выступить против». Отмена позорного исключения поэта из Союза писателей стала общественным актом.

Создание романа - сознательная жертва - недаром первым из сочиненных стихов Юрия Андреевича - «Гамлет» насыщенно новозаветным смыслом. «Чашу сию» Пастернак выпил и именно поэтому был счастлив.

Д.С.Лихачев уверен, что автор (Пастернак) пишет о самом себе, но пишет как о постороннем, он придумывает себе судьбу, в которой можно было бы наиболее полно раскрыть перед читателем свою внутреннюю жизнь, что жизнь Юрия Андреевича Живаго - это альтернативный вариант жизни самого Пастернака.

Доктор Живаго - выразитель сокровенного, лирический герой Пастернака, который и в прозе остался лириком. Реальная биография Бориса Леонидовича не давала ему возможности высказать до конца всю тяжесть положения между двумя лагерями в революции. В романе эта двойственность замечательно показана в сцене сражения между партизанами и белыми. Доктор Живаго ранит одного из юнцов Белой армии, а затем находит и у этого бойца и у убитого партизана один и тот же 90-й псалом, по представлениям того времени, оберегавший от гибели. Живаго переодевает белого солдата в одежду партизана, выхаживает его, зная намерение парня после поправки вернуться в армию Колчака. Он лечит Человека.

Проблема интеллигенции в эпоху революции

Юрий Живаго - представитель русской интеллигенции. Причем он - интеллигент и по духовной жизни - поэт от Бога, и по профессии милосердной, человеколюбивой - врач; по неисчерпаемой душевности, «домашности внутреннего тепла» и по стремлению к независимости.

Юрий Андреевич воспитан наукой, искусством, укладом жизни прошлого века. Отсюда в романе столько скрытых и очевидных реминисценций из русской классической литературы. Они помогают понять героя, передать его мироощущения. У него больше колебаний и сомнений, больше лирического отношения к событиям, чем ясных ответов и окончательных выводов. В этих колебаниях не слабость Живаго, а его интеллектуальная и моральная сила. У него нет воли, если под волей подразумевать способность без колебаний принимать однозначные решения, но в нем есть решимость духа не поддаваться соблазну однозначных решений, избавляющих от сомнений.

Пастернак стремился осмыслить проблему русской интеллигенции, привыкшей к мысли о самостоятельной ценности каждого мыслящего человека, интеллигенции, которая «отшатнулась от искажений и извращений идеи, а не от самой идеи».

Это не видение войны из стана красных, как в "Разгроме", "Чапаеве", "Школе" и десятках других произведений. Это не изображение из стана белых, как в "Тихом Доне", "Хождениях по мукам", фильме "Бег" (пьесе "Дни Турбиных" Булгакова) и других. Нет, это повествование глазами человека, который не хочет вмешиваться в братоубийственную войну, которому чужда жестокость, который хочет жить с семьей, любить и быть любимым, лечить людей, писать стихи.

«... Если только можно, Авва Отче, чашу эту мимо пронеси».

Так писал он в одном из стихотворений, выражая свое отношение к революции и войне.

Юрий Андреевич Живаго сын разорившегося миллионера, покончившегося с собой. Мать рано умерла. Воспитывался у дяди, который был человеком "свободным, лишенным предубеждения против чего бы то ни было непривычного... у него было дворянское чувство равенства со всем живущим"... Окончив с блеском университет, Юрий женится на любимой девушке Тоне, дочери профессора и внучке деятельного фабриканта. Затем любимая работа.

Он становится прекрасным врачом. Еще в университете проснулась у него любовь к поэзии и философии. Рождается сын. Все, кажется, прекрасно. Но неотвратимо врывается война. Юрий едет на фронт врачом.

Первая мировая война преддверие и исток событий еще более кровавых, страшных, переломных. Героиня романа Лариса считает, что война "была виною всего, всех последовавших, доныне постигающих наше поколение несчастий". Эту мысль автор подтверждает судьбой многих героев. Об одном, большевике Тарасюке, мастере-золотые руки, рассказывают: " То же самое случилось с ним на войне. Изучил и ее, как всякое ремесло... Всякое дело у него становилось страстью. Полюбил и военное. Видит, оружие-это сила, вывозит его. Самому захотелось стать силою. Вооруженный человек -это уже не просто человек. В старину такие шли из стрельцов в разбойники. Отыми у него теперь винтовку, попробуй". Очень характерна судьба одного красного партизана Памфила Палых. Он открыто признается Юрию Андреевичу: " Много я вашего брата в расход пустил, много на мне крови господской, офицерской, и хоть бы что. Числа-имени не помню, вся водой растеклась. Оголец у меня один из головы нейдет, огольца одного стукнул, забыть не могу, за что я парнишку погубил? Рассмешил, уморил он меня. Со смеху застрелил, сдуру. Ни за что." Это было еще до Октябрьской революции. И ведь Памфил тоже начинает с мировой войны.

Но, видно, жестокость не для всех проходит даром. Страшна его судьба. Чувствуя возмездие за сделанное, он начинает сходить с ума в тревоге за жену и детей. Наконец, помешавшись, убивает всю семью, которую любил безумно.

Страшно кончается и жизнь Антипова-Стрельникова, бывшего учителя, добровольцем ушедшего на фронт в мировую. В гражданскую он стал военачальником, слава его гремела по Сибири и Уралу. "Он стал лелеять мысль стать когда-нибудь судьей между жизнью и коверкающими ее темными началами, выйти на ее защиту и отомстить за нее. Разочарование ожесточило его. Революция его вооружила". "Ему дали за жестокость и фанатизм прозвище Расстрельников". " Он спокойно перешагнул через это, он ничего не боялся". Но Стрельников не был партийцем, истинные лидеры революции не любили его. Поэтому, когда он выполнил свою роль, его хотят предать трибуналу. Затравленный преследованиями, он признается Живаго: " А мы жизнь приняли как военный поход, мы камни ворочали ради тех, кого любили. И хотя мы не принесли им ничего, кроме горя, мы волоском их не обидели, потому что оказались еще большими мучениками, чем они". Так объясняется бессмысленность стольких жертв. Стрельников убивает себя. Он никому уже не нужен.

Всего несколько лет прожил после гражданской войны и Юрий Андреевич, потому что никак не мог приспособиться к новым условиям, которые подошли прекрасно, например, его бывшему дворнику. Он не может служить, потому что от него требуют не свежих мыслей и инициативы, а лишь "словесный гарнир к возвеличиванию революции и власть предержащих".

Но до окончания войны еще много пришлось перенести невзгод Живаго. Роман Б.Пастернака-это, мне думается, прежде всего книга о высокой любви. Но любовь эта горит на фоне таких страшных событий, подвергается таким жестоким испытаниям, что не выдерживает. Сначала насильно разлучают Живаго с семьей.

Его силой мобилизуют, их отправляют за границу. Потом угроза трибунала заставляет его расстаться с другой любовьюЛарой.

Описание любви Юрия и Ларисы это гимн отношениям между женщиной и мужчиной. Это нужно учить наизусть, изучать в школе, читать вслух на свадьбах. Это идеал уважения мужчины и женщины друг к другу.

Но жизнь неумолима. "Доктор вспомнил недавно минувшую осень, расстрел мятежников... кровавую колошматину и человекоубоину, которой не предвиделось конца. Изуверства белых и красных соперничали по жестокости, попеременно возрастая одно в ответ на другое, точно их перемножили. От крови тошнило, она подступала к горлу и бросалась в голову, ею заплывали глаза".

Вывод, который я сделала из романа, можно высказать так: всякая власть должна стремиться к тому, чтобы люди были счастливы. Но счастье нельзя навязать силой. Счастье каждый человек ищет сам, нет его готового. И нельзя ради даже самых высоких идей жертвовать человеческими жизнями, радостями, правами, которыми человек наделен от рождения. И хочется, чтобы нынешняя наша революция принесла как можно меньше бед.

В «Докторе Живаго» же Пастернак взглянул на события гражданской войны с позиции «неприсоединившегося» интеллигента. «… революция там изображается вовсе не как торт с кремом. Почему - то ее принято изображать как торт с кремом…» - это из слов автора о своем романе.

Юрий Андреевич - человек твердых убеждений, основу которых составляет взгляд на человека, как на высшую ценность жизни. Гуманистические принципы доктора ставят его выше того выбора, перед которым встает бессильный Мечик, включившийся в схватку, и не способный на жертвенность. Живаго не принимает законы этой схватки, обрекающей народ на несчастья и лишения.

У Пастернака одна из центральных проблем романа - незащищенность творческой личности, проблема свободолюбивой, ответственной личности, утверждающей, а не разрушающей жизнь.

Чтобы понять отношение Пастернака к событиям, надо привести сцену из романа: Купив у мальчика - газетчика экстренный выпуск с правительственным сообщением из Петрограда « об образовании Совета Народных Комиссаров, установлении в России советской власти и введением в ней диктатуры пролетариата»» Юрий Живаго, возвратясь домой, громко разговаривает:

« Какая великолепная хирургия! (Истинное восхищение врача) Взять и разом артистически вырезать старые вонючие язвы… это небывалое, это чудо истории, это откровение ахнуто в самую гущу продолжающейся обыденщины, без внимания к ее ходу.… Это всего гениальнее».

После восхищения берет свое реальная жизнь. Житейский дискомфорт иссушает Живаго, жестокость разгулявшейся красной партизанщины отталкивает его, причем отталкивает и жестокость белых. Отталкивает равнодушие новой власти к культуре.

Революция, гражданская война развязала «звериные инстинкты», «общипала догола государство». Пренебрежение законностью, культ насилия, моральное одичание - все это идет оттуда.

Критически вглядываясь в происходящее, Живаго видит, что революционным переменам сопутствует пренебрежение духовными ценностями человека во имя материального равенства, растет владычество фразы, утрачивается вера в собственное мнение.

Революционный процесс разметал среду интеллигенции и в то же время вынес ее обломки на поверхность, помещая заурядных представителей этой среды выше, чем они заслуживали: что считалось заурядным, стало выглядеть исключительным.

Пастернак всегда был чужд чистоплюйства в поэзии. Революционные события предстали перед ним во всех их обнаженной сложности, и в своем романе он и показывает противоречия в эмоциональном понимании происходящего.

Живаго - образ интеллигенции, умирает в атмосфере « отсутствия воздуха». На протяжении всего романа разразившаяся в стране революция будет постепенно «хоронить» Живаго.

«Доктор почувствовал приступ обессиливающей дурноты… Его не пропускали, на него огрызались… Он стал протискиваться через толпу на задней площадке, вызывая новую ругань, пинки и озлобление…» Пастернак реализовал метафору - отсутствие воздуха. Еще А. Блок сказал, что Пушкина «убила вовсе не пуля Дантеса. Его убило отсутствие воздуха. С ним умирала его культура». А позже он скажет уже о себе: «… Поэт умирает, потому что дышать ему уже нечем, жизнь потеряла смысл».

Герои романа испытываются огнем русской революции, которую Пастернак считал поворотным событием в судьбах XX века. Они занимают по отношению к ней разные позиции - и в зависимости от занятой позиции складываются их судьбы. Путь, который выбрал Живаго, не сулит побед в финале, не избавляет от ошибок, но только этот путь достоин человека - художника, человека - поэта. Юрий остается самим собой. За это, словно в восполнении реальной биографии, ему и дается возможность прожить свою идеальную судьбу в биографии духовной, воплощением которой становится тетрадь его стихотворений. Именно она завершает роман.

Р оман Пастернака - повествование о людях и революции

«Доктор Живаго» - роман о потере идеала и о попытке обрести его заново, «напоминание о свете и гармонии в условиях мглы и вихря».

Интересен взгляд Г. Гачева на роман Пастернака, - он рассматривает проблему и сюжет романа, как проблему человека в водовороте истории «В XX веке История обнаружила себя как враг Жизни, Всебытия. История объявила себя копилкою смыслов и бессмертий. Многие оказываются сбиты с панталыку, верят науке и газете и сокрушаются. Другое - человек культуры и Духа: из самой истории он знает, что такие эпохи, когда водовороты исторических процессов норовят обратить человека в песчинку, не раз бывали (Рим, Наполеон). И он отказывается от участия в истории, самолично приступает к творчеству своего пространства - времени, создает оазис, где обитает в истинных ценностях: в любви, природе, свободе духа, культуры. Таковы Юрий и Лара.

История может себе позволить откладывать приход к истине, счастью. У нее в запасе бесконечность, а у людей определенный срок - жизнь. Среди сумятицы, человек призван проориентировать себя прямо на настоящее, в безусловных ценностях. Они ведь просты: любовь, осмысленный труд, красота природы, свободная мысль».

Главный герой романа, Юрий Живаго, -- врач и поэт, пожалуй, поэт даже больше, чем врач. Для Пастернака поэт -- это “вечности заложник у времени в плену”. Другими словами, взгляд Юрия Живаго на исторические события -- взгляд с точки зрения вечности. Он может ошибаться, принять временное за вечное. В октябре 17-го года Юрий принимает революцию с энтузиазмом, называя ее “великолепной хирургией”. Но после того как его ночью арестовывают красноармейцы, приняв за шпиона, а затем допрашивает военком Стрельников, Юрий говорит: “Я был настроен очень революционно, а теперь думаю, что насильственностью ничего не возьмешь”. Юрий Живаго “выходит из игры”, отказывается от медицины, умалчивает о врачебной специальности, не принимает сторону ни одного из враждующих лагерей, чтобы быть духовно независимым человеком, чтобы под давлением любых обстоятельств оставаться самим собой, “не отступиться от лица”. Проведя в плену у партизан более года, Юрий прямо говорит командиру: “Когда я слышу о переделке жизни, я теряю власть над собой и впадаю в отчаяние, жизнь сама вечно себя переделывает и претворяет, она сама куда выше наших с вами тупоумных теорий”. Этим Юрий показывает, что сама жизнь должна решить исторический спор о том, кто прав, а кто нет.

«Доктор Живаго» - учебник свободы, начиная со стиля и кончая умением личности утвердить свою независимость от тисков истории, причем Живаго, в своей независимости не индивидуалист, не отвернулся от людей, он - доктор, он лечит людей, он обращен к людям.

«… Истории никто не делает, ее не видно, как нельзя увидеть, как трава растет. Войны, революции, цари, Робеспьеры - это ее органические возбудители, ее бродильные дрожжи. Революции производят люди действенные, односторонние фанатика, гении самоограничения. Они в несколько часов или дней опрокидывают старый порядок. Перевороты длятся недели, много - годы, а потом десятилетиями, веками поклоняются духу ограниченности, приведшего к перевороту, как святыне». - Эти размышления Живаго важны, как для понимания исторических взглядов Пастернака, так и его отношение к революции, к ее событиям, как некой абсолютной данности, правомерность появления которой не подлежит обсуждению.

В своем итоговом произведении Борис Леонидович постарался высказать отношение по всем волновавшим его вопросам философии, этики, религии, искусства, не обходя и того вопроса, от которого «бегал» не только в творчестве, но и в интервью, не только до «Живаго», но и после него - национального, еврейского.

Правда, Юрий, главный резонер авторских идей, хранит по этому поводу «великое молчание». Даже в разговоре с Ларой которая переживает, не от одной ли головы ее сочувствие страдающим от погромов евреям, на ее вопрос, согласен ли он с Лариным недоумением, почему евреи так упрямо не хотят ассимилмроваться, Живаго, вопреки своей обычной словоохотливости, отвечает лишь: «Я об этом не думал. У меня есть товарищ, некий Гордон. Он тех же взглядов». Этот Миша Гордон, будущий соученик и друг Юрия, впервые появляется на страницах одиннадцатилетним мальчиком, когда становится свидетелемсамоубийства старшего Живаго. Какие же мысли одолевают ребенка? «С тех пор, как он себя помнил, он не переставал удивляться, как это при одинаковости рук и ног и общности языка и привычек можно быть не тем, что все, и притом чем-то таким, что нравится немногим и чего не любят? Он не мог понять положения, при котором, если ты хуже других, ты не можешь приложить усилий, чтобы исправиться и стать лучше. Что значит быть евреем? Для чего это существует? Чем вознаграждается или оправдывается этот безоружный вызов, ничего не приносящий, кроме горя? [...] Миша постепенно преисполнился презрения к взрослым, заварившим кашу, которую они не в силах расхлебать». Таковы мысли второклассника Миши Гордона в год. Можно предположить, что это и а взгляды 70-летнего Бориса Пастернака шесть десятилетий спустя. Дело даже не в общеизвестном равнодушии поэта к собственному еврейскому происхождению. Достаточно того, что никакого другого подхода к еврейству в романе не предложено, тогда как этот методически развивается и углубляется как самим Гордоном, так, косвенно, и другими, незнакомыми с ним персонажами. Гордон как человек, отказывающийся от своих национальных корней, непременно должен убедить себя, что эти корни никакой ценности не представляют и держаться за них - ошибка, причем не только для него, но и для всех единородцев. Поэтому ко всем существительным, которые можно было бы сопроводить прилагательным «еврейские» (будь то долг, борьба или страдание) Гордон без долгих рассуждений и попыток обоснования привешивает определения «непонятный», «ненужная», «бессмысленное». То же касается и веры.

«Урожденный» христианин спокойно почитает святость обоих заветов как Ветхого, так и Нового, и может вполне веротерпимо и уважительно относиться к иудаизму: Бог-то один, а в каких формах ему поклоняться это вопрос в большой мере традиции. Но Гордон должен обосновать хотя бы для себя свой переход из одной религии в другую, превосходство второй над первой. И тут извлекаются на свет идеи, изобретенные христианским средневековьем, да позже выброшенные за ненадобностью и теологической сомнительностью: «Как могли они [евреи] дать уйти от себя душе такой поглощающей красоты и силы [речь, разумеется, о Христе и Христианстве], как могли думать, что рядом с ее торжеством и воцарением они останутся в виде пустой оболочки этого чуда, им однажды сброшенной?»

«Увлечение» христианством у Гордона доходит до того, что он собирается переводиться из университета в Духовную академию, и Живаго справедливо догадывается, что толкает его к этому пресловутое желание перестать «быть не тем, что все, и чего не любят». В зрелые годы старания Гордона «усредниться» увенчались, наконец, успехом. Автору, похоже, не хочется уже тратить место и краски на иллюстрирование этой печальной метаморфозы, и он просто «от себя» сообщает о гордоновском «неумении свободно мыслить» и «бедствии среднего вкуса, которое, хуже бедствия безвкусицы».

«Доктор Живаго» - роман об участи человека в истории. Образ дороги центральный в нем. Фабула романа прокладывается, как прокладываются рельсы… петляют сюжетные линии, стремятся вдаль судьбы героев и постоянно пересекаются в неожиданных местах - как железнодорожные колеи. «Доктор Живаго»- роман эпохи научной, философской и эстетической революции, эпохи религиозных поисков и плюрализации научного и художественного мышления; эпохи разрушения норм, казавшихся до этого незыблимыми и универсальными, это роман социальных катастроф.

Б. Л. Пастернак написал роман “Доктор Живаго” в прозе, но он, талантливый поэт, не мог не излить свою душу на его страницах более близким сердцу способом -- в стихах. Книга стихотворений Юрия Живаго, выделенная в отдельную главу, совершенно органично вписывается в основной текст романа. Она -- его часть, а не стихотворная вставка. В стихах Юрий Живаго говорит о своем времени и о себе -- это его духовная биография. Открывается книга стихотворений темой предстоящих страданий и сознания их неизбежности, а заканчивается темой добровольного их принятия и искупительной жертвы. В стихотворении “Гефси-манский сад” словами Иисуса Христа, обращенными к апостолу Петру: “Спор нельзя решить железом. Вложи свой меч на место, человек”, -- Юрий говорит, что установить истину с помощью оружия нельзя. Такие люди, как Б. Л. Пастернак, опальный, гонимый, “непечатаемый”, он остался для нас Человеком с большой буквы.

пастернак роман политический

Используемая литература

1.Альфонсов В.Н. Поэзия Б. Пастернака - Л. Советский писатель,1990

2.Вильмонт Н.Н. О Б.Пастернаке: Воспоминания и мысли. --М. Советский писатель, 1989

4.Масленникова З.А. Портрет Б.Пастернака-- М. Сов. Россия, 1990

5.Пастернак Е.Б. Б. Пастернак: Материалы для биографии. -- М. Советский писатель,1989

6.http://www.coolsoch.ru/

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Жанр романа Б. Пастернака "Доктор Живаго" - лирический эпос, основная тема - личность в русской истории ХХ в. Пересечение множества частных судеб на фоне исторических событий. Жизненная позиция Живаго, ее противопоставление мировоззрению других героев.

реферат , добавлен 13.06.2012

Изучение жизни и творчества Б.Л. Пастернака - одного из крупнейших русских поэтов и писателей XX века. Характеристика и сравнительный анализ трех мужских образов в романе Б.Л. Пастернака "Доктор Живаго": Юрий Живаго, Виктор Комаровский, Павел Антипов.

курсовая работа , добавлен 08.03.2011

Анализ своеобразия внешнего и внутреннего конфликта в романе Б. Пастернака "Доктор Живаго", противостояния героя и социума, внутренней душевной борьбы. Особенности и специфика выражения конфликта на фоне историко-литературного процесса советского периода.

дипломная работа , добавлен 04.01.2018

История создания романа Бориса Пастернака "Доктор Живаго". Отношение Пастернака к революции и возрождение идеи ценности человеческой личности. Рассмотрение произведения как реалистического, модернистского, символистского и психологического романа.

контрольная работа , добавлен 03.12.2012

Роман "Доктор Живаго" как произведение русской и мировой литературы. Юрий Андреевич Живаго - представитель интеллигенции в романе. Роман - лучшая, гениальнейшая и незабвенная страница русской и мировой литературы.

реферат , добавлен 03.04.2007

Проблема интеллигенции в эпоху революции. Роман Пастернака - повествование об интеллигенции и революции. Политический символ свободы и борьбы против подавления личности. Пастернак опальный, гонимый, непечатаемый - Человек с большой буквы.

реферат , добавлен 12.12.2006

История и основные этапы написания романа Пастернака "Доктор Живаго", основные политические и общественные причины неприятия данного произведения. Структура романа и его главные части, идея и смысл, судьба героя в войнах, через которые он прошел.

презентация , добавлен 25.01.2012

Типологическая характеристика субстантивов. Случаи номинализации. Частотность использования субстантивов в романе Пастернака "Доктор Живаго". Функциональная характеристика субстантивов. Сложности в распределении узуальных и контекстуальных субстантивов.

курсовая работа , добавлен 30.05.2014

Двойная разработка сюжетов в поэтической системе Пастернака, возможности сравнения стихотворных и прозаических мотивов в его творчестве. Сравнительная характеристика мотивов стихотворений, перенесенных в роман "Доктор Живаго", анализ их парадигмы.

курсовая работа , добавлен 10.06.2009

Роль субстантивации среди способов словообразования в современном русском язык. Сложности в распределении узуальных и контекстуальных субстантивов. Функциональная и типологическая характеристика субстантивов в романе Б. Пастернака "Доктор Живаго".