Эволюция представлений о любви и браке в последние два столетия. В.М
Для сохранения любви и возрастания в ней важны правильные приоритеты, т.е. умение выделять и проявлять то, на чем основывается любовь и что является самым существенным звеном в ней, формула любви.
Слово «любовь» - одно из самых необыкновенных слов в нашем языке. Некоторые словари дают не менее 25 толкований этого слова. Этим словом обозначается и любовь к пище, и любовь к цветам, и любовь к человеку, и любовь к Богу. Справедливо отмечал французский писатель Ф. Ларошфуко (1613-1680), что «любовь одна, но подделок под нее - тысячи», а К. Паустовский (1892-1968) говорил: «У любви тысячи аспектов, и в каждом из них - свой свет, своя печаль, своё счастье и свое благоухание».
Любовь и брак. Существует разная классификация аспектов любви и единства в браке, которую приводят различные христианские авторы.
Дж. Макдауэлл приводит три вида любви
1. Любовь, если.
2. Любовь, потому что.
3. Любовь и точка.
Призывая к зрелой любви, он сравнивает роль каждого типа любви:
«Первый вид любви
Это единственный вид любви, который многие люди когда-либо знали. Я называю его «любовь, если». Мы даем или получаем такую любовь, когда выполняются определенные условия. Наши мотивы по сути своей эгоистичны, и нашей целью является получить что-нибудь в обмен на свою любовь. «Если ты будешь хорошим ребенком, папа будет любить тебя». «Если ты, как любовник, будешь соответствовать моим ожиданиям… Если ты удовлетворишь мои желания… Если ты переспишь со мной, я буду любить тебя».
Многие браки распадаются, потому что они были построены на этом типе любви. Муж или жена оказываются влюбленными в какой-то воображаемый, романтический образ. Когда приходит разочарование или когда ожидания перестают исполняться, «любовь, если» часто превращается в озлобленность.
Вторым типом любви
(и я думаю, большинство людей женится, основываясь на этом типе) является «любовь, потому что». Человека любят, потому что он кем-то является, или что-то имеет, или что-то делает. Эта любовь исходит из какого-либо качества или условия в жизни человека. «Любовь, потому что» часто звучит так: «Я люблю тебя, потому что ты красивая», «Я люблю тебя, потому что с тобой я чувствую себя уверенно», «Я люблю тебя, потому что ты так популярен» и т.д.
Вы можете подумать, что «любовь, потому что» - это очень неплохо. Мы все хотим, чтобы нас любили за определенные качества в нашей жизни. Тот факт, что кто-то любит нас за то, что мы из себя представляем, может сначала успокоить нас, потому что мы знаем, что в нас есть нечто, достойное любви. Но этот тип любви вскоре становится не лучше, чем «любовь, если», т.е. поистине нетвердой почвой для брака.
Любовь и отношения. Задумайтесь, например, о проблеме конкуренции. Какими будут отношения в семье, основанными на «любви, потому что», когда появится некто, в большей мере обладающий качествами, за которые вас любят? Предположите, что вы женщина, красота которой является одним из критериев любви вашего мужа. Что произойдет, когда на сцене появится более красивая женщина? Или предположите, что вы мужчина, любовь жены которого основана на вашей зарплате и вещах, которые с ней связаны. Что произойдет, когда появится кто-нибудь, у кого больше денег? Встревожит ли вас конкуренция? Будет ли она угрозой вашему браку? Если да, то ваша любовь относится к типу «любовь, потому что». Осознайте, что при отношениях типа «любовь, потому что» мы боимся позволить нашему партнеру узнать, какие мы на самом деле в самой глубине души. Мы страшимся того, что нас будут меньше принимать, меньше любить или даже отвергнут, если наш партнер узнает наше истинное «я».
Есть еще третий вид любви.
Это любовь без условий, или безусловная любовь. Эта любовь говорит: «Я люблю тебя, независимо от того, каким ты можешь оказаться глубоко внутри. Я люблю тебя, что бы ни изменилось в тебе. Я люблю тебя, ТОЧКА!»
Не ошибайтесь и не торопитесь. Эта любовь не слепа. Она может знать все недостатки и несовершенства другого человека и, тем не менее, полностью принимать этого человека, не требуя ничего взамен. Эту любовь нельзя заработать, ее невозможна остановить. Она ничем не связана. Она отличается от «любви, потому что» тем, что не основывается на какой-нибудь одной привлекательной черте любимого человека.
«Любовь, точка»
может испытываться только цельным и полным человеком - таким, которому не нужно что-то забирать из жизненных взаимоотношений, чтобы заполнить пустоты в своей собственной жизни.
Классификация, в которой рассматриваются четыре аспекта любви в браке, чувства любви
Некоторые авторы выделяют четыре аспекта любви в браке и считают, что у греков было четыре слова для обозначения того, что мы называем любовью:
1. Эрос — физическое, половое влечение, сексуальные единство.
2. Сторге — привязанность, преданность, принадлежность, тесные связи.
3. Филеа — дружба.
4. Агапе — безусловная, жертвенная любовь, любовь, которая отдает и не ставит условий.
Авторы так сопоставляют эти четыре аспекта любви между собой:
Эрос говорит: «Меня к тебе влечет».
Сторге говорит: «Я твой родственник».
Филеа говорит: «Ты мне нравишься».
Агапе говорит: «Я тебя люблю».
Эрос идет от физиологии. Сторге идет от генов. Филеа идет от эмоций. Агапе зиждется на решении, на волевом усилии.
Эрос говорит: «Я люблю тебя потому, что меня к тебе влечет».
Сторге говорит: «Я люблю тебя потому, что мы с тобой родственники».
Филеа говорит: «Я люблю тебя потому, что мне нравится быть с тобой».
Агапе говорит: «Я люблю тебя», - не «я люблю тебя, если…» и не «я люблю тебя за то, что…», а просто: «я люблю тебя».
Профессор Абилинского христианского университета У. Брум, для большей простоты и лучшего понимания дает образные и понятные определения этим четырем видам любви:
Эрос - это любовь к слоеному пирогу с клубникой.
Сторге - это любовь к родственнице, не потому, что она привлекательна или умна, или богата, а потому, что она твоя родственница.
Филеа - это любовь команды, играющей в одну игру и у которой присутствует дух коллективизма, и взаимной поддержки, а если это отсутствует, то страдает вся команда.
Агапе - это любовь, которая дает «дождь неправедным».
Для нас не столько важно упражнение в познании греческого языка, сколько правильное понимание и практическое объяснение того, какие стороны любви в браке должны присутствовать, чтобы любовь проявлялась в полноте и гармонии всех сторон. Все эти стороны любви - это не только уровни любви или ступени совершенства, а разные, взаимосвязанные друг с другом, стороны одной любви в браке. Следует отметить, что если выделить только физическую любовь среди других типов любви, то она может стать насмешкой над любовью и грубым извращением того, что есть любовь. Речь не идет о том, что какая-то сторона любви не нужна, но речь может идти о том, без каких аспектов не может отстроиться полноценные брак и семья.
Великий немецкий философ В.Ф. Гегель определял любовь, как высшее «нравственное единение», как чувство полной гармонии, отказ от собственных эгоистичных интересов, забвение себя самого, и в этом забытье — обретение собственного «я». А значит, без верности не существует любви. Причем, верности не только физической, но и духовной, ведь любить – значит всецело посвятить себя другому, оставаясь преданным любимому человеку и телом, и мыслью. Такова идея многих произведений русской классики, посвящённых проблеме соотношения этих двух нравственных категорий: любви и верности, их неразрывности и единства.
- Любовь не ведает ни времени, ни преград. В рассказе И.А. Бунина «Тёмные аллеи» героиня встречает того, кто когда-то бросил ее и предал их союз забвению. Он оказывается случайным гостем на её постоялом дворе. За долгие годы разлуки они оба изменились, встав на совершенно разные жизненные пути. Он едва ли узнает женщину, которую в прошлом любил. Однако она проносит свою любовь к нему через годы, остается одинокой, предпочитая семейному счастью жизнь, полную тяжелого повседневного труда и быта. И только самое первое, и главное чувство, испытанное ею когда-то, становится единственным счастливым воспоминанием, той самой привязанностью, верность которой она готова отстаивать ценой одиночества, осознавая при этом несостоятельность и трагическую обречённость такого подхода. «Молодость у всякого проходит, а любовь - другое дело», — как бы мимоходом роняет героиня. Она не простит несостоявшемуся возлюбленному измены, но при этом по-прежнему будет верна любви.
- В повести А.И. Куприна «Гранатовый браслет» верность любви достигает небывалых высот, является источником жизни, однако, возвышая героя над повседневностью, губит его. В центре повествования – мелкий чиновник Желтков, страдающий от безответной страсти, которая движет каждым его поступком. Он влюблен в замужнюю женщину, едва ли подозревающую о его существовании. Случайно встретив Веру однажды, Желтков остается верным своему высокому чувству, лишенному бытовой пошлости. Он осознает свое бесправие и невозможность взаимности со стороны возлюбленной, но не может жить иначе. Его трагическая преданность – исчерпывающее доказательство искренности и уважения, ведь он всё-таки находит в себе силы отпустить любимую женщину, уступив, ради ее же счастья. Желтков убеждён, что его верность ни к чему не обязывает княгиню, это лишь ведь лишь проявление бесконечной и бескорыстной любви к ней.
- В романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин» воплощением любви и верности в пушкинской «энциклопедии русской жизни» становится архетипический образ в русской литературе – Татьяна Ларина. Это цельная натура, искренняя в своих порывах и чувствах. Полюбив Онегина, она пишет ему письмо, не страшась быть осмеянной и отвергнутой. Евгений же оказывается несостоятельном в своём выборе. Он страшится искреннего чувства, не хочет привязываться, следовательно — неспособен на решительный поступок и зрелое чувство, поэтому отвергает героиню. Пережив отказ, Татьяна, тем не менее, предана первой любви до конца, хоть и выходит замуж по настоянию родителей. Когда же Онегин приходит к ней вновь, но уже обуреваемый страстью, она отказывает ему, ведь не может обмануть доверие супруга. В борьбе верности любви и верности долгу побеждает первое: Татьяна отвергает Евгения, но не перестает любить его, оставаясь душевно преданной ему, несмотря на внешний выбор в пользу долга.
- Любовь и верность нашли свое место и в творчестве М. Булгакова, в романе «Мастер и Маргарита». Действительно, эта книга во многом о любви, вечной и совершенной, изгоняющей из души сомнения и страх. Герои разрываются между любовью и долгом, но остаются верными своему чувству до конца, выбирая любовь как единственно возможное спасение от зла внешнего мира, полного греха и пороков. Маргарита уходит из семьи, отказывается от прежней жизни, полной покоя и комфорта – делает все и жертвуем всем, лишь бы ценой самозабвенной преданности обрести счастье. Она готова на любой шаг – даже на контракт с сатаной и его окружением. Если такова цена любви – она готова ее заплатить.
- В романе Л.Н. Толстого «Война и мир» пути любви и верности в сюжетной линии каждого из многочисленных героев очень запутаны и неоднозначны. Многим из персонажей романа не удается сохранить верность чувству, иногда, в силу юного возраста и неопытности, иногда — из-за душевной слабости и неспособности простить. Однако судьбы некоторых героев доказывают существование любви верной и чистой, незапятнанной лицемерием и изменой. Так, заботясь об Андрее, израненном на поле брани, Наташа заглаживает ошибку молодости и становится зрелой женщиной, способной на жертвенную и преданную привязанность. Пьер Безухов, влюблённый в Наташу, также остается при своем мнении, не слушая грязных сплетен о бегстве с Анатолем. Они сошлись уже после смерти Болконского, будучи уже зрелыми людьми, готовыми честно и стойко хранить домашний очаг от соблазнов и зла окружающего мира. Ещё одной судьбоносной встречей является встреча Николая Ростова и Марьи Болконской. И пусть их совместное счастье устроилось не сразу, однако, благодаря искренней бескорыстной любви обоих, эти два любящих сердца смогли преодолеть условные преграды и построить счастливую семью.
- В любви познается характер человека: если верен, значит силен и честен, если нет – слаб, порочен и труслив. В романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание», где герои мучимы ощущением собственного несовершенства и непреодолимой греховности, тем не менее, нашлось место для любви чистой и верной, способной даровать утешение и душевный покой. Каждый из героев грешен, но желание искупить совершенные преступления толкает их в объятия друг к другу. Родион Раскольников и Соня Мармеладова вместе борются с жестокостью и несправедливостью внешнего мира, побеждая их, прежде всего, в себе. Поэтому не удивительно, что они, связанные духовно, верны своей любви несмотря ни на что. Соня и Родион принимают совместный крест и отправляются на каторгу, чтобы исцелить душу и начать жить заново.
- Повесть А. Куприна «Олеся» — ещё один яркий пример чистой, возвышенной любви. Героиня живет в уединении, поэтому в своих чувствах она естественна и непосредственна. Ей чужды нравы деревенских людей, чужда приверженность устаревшим традициям и закоренелым предрассудкам. Любовь для неё – это свобода, чувство простое и сильное, независимое от законов и мнений. В силу своей искренности девушка не способна на притворство, поэтому любит Ивана самозабвенно и жертвенно. Однако столкнувшись с суеверной злостью и ненавистью фанатичных крестьян, героиня сбегает вместе со своей наставницей и не хочет втягивать своего избранника в союз с «ведьмой», чтобы не навлечь на него беду. В душе она навсегда остается верной герою, поскольку в её мировоззрении для любви не существует преград.
- Любовь преображает человеческое сердце, делает его сострадательным и уязвимым, но, вместе с тем, невероятно смелым и сильным. В романе А.С. Пушкина «Капитанская дочка» внешне слабые и несостоятельные герои в конечном итоге меняют и совершенствуют друг друга, проявляя чудеса верности и отваги. Любовь, зародившаяся между Петром Гриневым и Машей Мироновой, делает из провинциального недоросля настоящего мужчину и солдата, а из болезненной и чувствительной капитанской дочки, верную и преданную женщину. Так, впервые Маша проявляет свой характер, когда отказывается от предложения Швабрина. А отказ выйти замуж за Гринева без родительского благословления обнаруживает душевное благородство героини, готовой пожертвовать личным счастьем ради благополучия любимого человека. Любовная история на фоне значительных исторических событий только усиливает контраст между внешними обстоятельствами и истинной привязанностью сердец, которой не страшны препятствия.
- Тема любви и верности – источник вдохновения для литературы, поднимающей вопрос о соотношении этих нравственных категорий в контексте жизни и творчества. Одним из архетипических образов вечной любви в мировой литературе являются главные герои трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта».
Молодые люди стремятся к счастью, несмотря на то, что принадлежат к враждующим семьям. В своей любви они намного опережают время, полное средневековых предрассудков. Искренне верящие в торжество благородных чувств, они бросают вызов условностям, доказывая ценой собственной жизни, что любовь способна преодолеть любые препятствия. Отказаться от чувства для них – значит совершить предательство. Осознанно выбирая смерть, каждый из них ставит верность превыше жизни. Готовность к самопожертвованию делает героев трагедии бессмертными символами идеальной, но трагической любви. - В романе М. А. Шолохова «Тихий Дон» отношения и чувства действующих лиц позволяют читателю оценить силу страсти и преданности. Неоднозначность обстоятельств, в которых оказываются герои, осложняется переплетением эмоциональных связей, соединяющих персонажей романа и мешающих обретению долгожданного счастья. Взаимоотношения героев доказывают, что любовь и верность могут быть разнолики. Аксинья в своей преданности Григорию выступает как натура страстная, готовая к самопожертвованию. Она способна последовать за любимым человеком куда угодно, не боится всеобщего осуждения, покидает свой дом, отвергнув мнение толпы. Тихая Наталья любит также преданно, но безнадежно, терзаясь и мучаясь от неразделенности чувства, при этом сохраняя верность Григорию, который не просит её об этом. Наталья прощает равнодушие мужа, его любовь к другой женщине.
Сформулированная в названии статьи проблема всегда была актуальной на протяжении всей истории цивилизации, что нашло свое отражение в обширной литературе (художественной, этнографической, медицинской и др.). В философском ключе достаточно сослаться на антологии: «Философия любви», «Мир и Эрос», «Русский Эрос, или Философия любви в России» , чтобы убедиться, что данная проблема рассматривается во всех возможных аспектах.
Европейская цивилизация оказалась замешанной на плотском эротизме, что деформировало человеческие отношения, в том числе и отношения между мужчиной и женщиной. Тем не менее, в общественном менталитете содержится упование на преодоление дисгармонии между полами. Но это возможно лишь на путях осознания святости любви, брака и семьи как универсальных ценностей человеческого бытия.
Целью статьи является стремление авторов подчеркнуть актуальность универсалий, какими являются любовь, брак и семья с тем, чтобы сохранить их в человеческом бытии в условиях массовой культуры с ее агрессивной тенденцией разрушить высокие ценности. Рассмотрим подробнее указанные универсалии, в позитивном аспекте, в плане гармонизации взаимоотношений между мужчиной и женщиной.
1. Любовь как проявление родовой сущности человека
Может быть, никто так глубоко и вдохновенно не выразил словами ценность любви как апостол Павел в Первом послании к Коринфянам: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится… А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» .
Но о какой любви здесь идет речь? - О любви как способе мироотношения, как жизненном принципе, ориентирующем на единство человека с Богом, природой и другими людьми. В таком широком понимании любовь есть стяжание духовного опыта, ведущего к самоограничению «пламени страстей», к обузданию эгоизма. Как подчеркивал русский мыслитель И.А. Ильин: «Первым и глубочайшим источником духовного опыта является любовь». Учитывая мощную волну сциентизма, который сводит нравственные поиски к утилитаризму, нетрудно заметить, что любовь как принцип отношения к миру просто игнорируется. Современная техногенная цивилизация, в сущности, с порога отметает простую и ясную интенцию: мир, в котором пребывает человек, надо любить, а не уродовать. «Духовная любовь, - замечает в этой связи И.А. Ильин, - есть как бы некий голод души по Божественному, в каком бы обличии это Божественное не появилось… Формула этой любви приблизительно такова: «Этот предмет хорош (может быть даже совершенен); он на самом деле хорош не только для меня, но и для всех; он хорош - объективно; он остался бы хорошим или совершенным и в том случае, если бы я его не увидел, или не узнал, или не признал его качества; я слышу в нем присутствие Божественного Начала - и потому я не могу не стремиться к нему; ему - моя любовь, моя радость, мое служение…» .
Есть все основания предполагать, что известным физиком Э. Ферми руководило не чувство любви к миру, когда он, увидев взрыв первой атомной бомбы на испытательном полигоне в США, воскликнул, обращаясь к физикам-коллегам: «Вы говорите, что это ужасно, а я не понимаю почему. Я нахожу, что это прекрасный физический эксперимент!». В этой фразе сциентизм манифестирует себя безо всяких околичностей, без сомнений по поводу правильности или неправильности содеянного. Ведь вера во всесилие науки подарила человечеству способность «горы переставлять». И что же?! Разрушен атом как система, а любви нет, ибо дьявол не способен на нее. Добро и зло онтологичны. Кант имел полное право сказать: «Мир лежит во зле», но при этом протестовал против его умножения. Но и любовь онтологична, а не сводится только к межчеловеческим, а тем более межполовым отношениям, ибо должна быть любовь к Богу и к Природе. Онтология добра и зла - это, в конечном счете, деятельность людей, направленная либо на обогащение духовного опыта, либо на деструкцию человеческого начала. Воля к власти над миром оборачивается разрушением человека. Принцип любви к миру может проявить себя в творчестве лишь положительных ценностей, возвышающих индивида и общество. Отношения полов - не исключение; в противном случае неизбежно сведение любви к сексу, что равносильно отказу от принципа любви, не существующей без духовности. Именно на таком понимании любви настаивал Владимир Соловьев в своей работе «Смысл любви».
Любовь к женщине… Неизбывна она, как и иллюзии, с нею связанные. Современный французский драматург и католический мыслитель, представитель религиозного экзистенциализма Габриэль Марсель, следуя традиции, идущей от апостола Павла, также выделяет три ведущих модуса человеческого существования: веру, надежду и любовь. Вера придает энтузиазм, но она может угаснуть. Тогда вступает в свои права надежда, но и ее можно разрушить. Высшим же аккордом человеческой экзистенции является любовь, ибо в ней есть все: вера, надежда, энтузиазм, жертвенность и т.д. Марсель формулирует ценность любви для человеческой жизни следующим образом: «Существовать - значит быть любимым». В противовес тезису Локка-Беркли: «Существовать - значит быть воспринимаемым» (органами чувств).
Однако страстное желание по законам психологической компенсации может привести к отождествлению желания любить с самой любовью. Ведь первое условие обмана есть самообман. Л.Н. Толстой накануне своей свадьбы записал в дневнике: «А что, если это скорее желание любить, а не любовь?» Эта фраза преследовала его всю жизнь. Он так и не ответил себе на данный вопрос, как и не выбрал веры, а все-таки на пороге небытия решил порвать с миром и исполнить долг перед собой. А, собственно, какая разница - объект или квазиобъект лирических восхищений? В том-то и дело, что она имеет место, поскольку выношенный внутри от желания любить идеальный образ накладывается на эмпирическую женщину, что порождает сначала обожание, а позднее оборачивается разочарованием. И прощальные слова Л.Н. Толстого: «Я люблю истину… Очень… люблю истину» - может быть, и являются ответом на его дневниковую запись.
Мужчина и женщина не могут не любить друг друга. Но тут подстерегают два эмоциональных вывиха: или платонизм, или донжуанство. Культ Прекрасной Дамы возник в Европе в эпоху крестовых походов, затем он трансформировался до почитания Недоступной Девы с его последней разновидностью в поэзии русских символистов - Софии как «Вечной женственности» (Вл. Соловьев) и Прекрасной Незнакомки (А. Блок). У Данте и Петрарки любовь к умершим Беатриче и Лауре обрела самую рафинированную форму этого великого чувства. Дальше идти некуда, идеальный образ настолько заколлапсован, что теряет всякую связь с живым объектом. Духовный компонент любви так гипертрофирован, что совершенно вытесняет физически-реальное; это уже не любовь к живому, конкретному человеку, а именно к вымышленному идеалу - образу человека.
Другая крайность - изгнание духовной компоненты из чувства любви, т.е. отсутствие идеала вообще. У Серена Кьеркегора носитель такой любви называется «эстетическим человеком», символом которого является Дон Жуан. В сочинении «Или - или» он рассматривает варианты эстетической романтизации любви и показывает, к каким парадоксам она приводит. А именно: божество светлого чувства соединяется с демоном темной чувственности; эротизм же, отъятый от нравственности, превращается в погоню за наслаждениями и ведет к внутренней опустошенности. Если же субъект исповедует христианство, то эротизм обостряется осознанием греховности совершаемого или мыслимого.
Еще глубже парадокс такой любви вскрыт у другого экзистенциального мыслителя - у Ф.М. Достоевского. Последний утверждает безысходность и трагичность любви в мужской судьбе вообще, если отсутствует своя София или Дева, т.е. когда отринут идеал Женщины. Любовь является в этом случае лишь способом самоутверждения безбожного человека. На примере судьбы Ставрогина Достоевский показывает, как любовь, будучи проявлением своеволия и сладострастия, ведет к гибели. Темная, страстная, безбрачная и внебрачная, иначе говоря - негативная, она раздваивает личность, не давая ничего положительного. Достоевский не является певцом любви. Тема любви для него не самоценна, а необходима лишь для уяснения трагической судьбы человека, для испытания мужества свободой в антропологии духа. Поэтому у него и нет культа Мадонны. Он, как великий антрополог, подвергает человека духовному эксперименту - отпускает его на свободу, не сомневаясь, что она перейдет в своеволие. Если у Данте человек - элемент божественного космоса (микрокосм), у Шекспира - герой в плоскости земного гуманизма, то у Достоевского раскрываются подземные глубины человеческого духа, в которых скрываются Бог и дьявол, добро и зло, красота и безобразие. И любовь здесь - не исключение, она вмещает в себя все эти ипостаси, ибо каков человек - такова и любовь.
В современной поэзии прекрасным примером изображения такой любви является сборник стихов Б. Левита-Броуна «Строфы греховной лирики» . Темная чувственность мутит сознание, подавляет волевой импульс, и сборник целым рядом содержащихся в нем стихотворений лишний раз показывает, какую страшную власть может иметь женщина над мужчиной, и прежде всего своей телесностью и устремленностью на предметность бытия. Есть древняя максима: «Железо испытывают огнем, женщину - золотом, а мужчину - женщиной». Будда сетовал на то, что женщина в лице матери, сестры, жены, дочери буквально преследует мужчину и привязывает его к миру житейской круговерти, воздействует на инстинкт, порабощающий человеческое достоинство. И многие поэты прошли этот «путь из раскаленных плит», кляня все на свете. Взять хотя бы Валерия Брюсова и его стихотворение 1911 г. - «Да, можно любить ненавидя»… Спасёт ли красота мир, как об этом мечтал Ф.М. Достоевский? Может быть, да только не внешняя женская, роковым образом содержащая в себе волю к власти над мужчиной, а именно любовь как жизненный принцип, как средство укрепления человеческой солидарности, т.е. любовь по Вл. Соловьеву. Ведь внешнее очарование может уступить место разочарованию, которое нередко оборачивается циничными суждениями женщин и людей вообще. В этом случае жизнелюбивый, радостный, мажорный взгляд на мир смещается в сторону тоски и душевной усталости. Так бывает нередко, поскольку «греховная любовь» не поднимает, а разрушает личность.
Если определить «цветовую гамму» чувства любви, то для него нередко характерны два полярных «цвета»: красный и черный, как это и имеет место в названии известного романа Стендаля. Семантика цветообозначений служит одной из основных эстетических характеристик, ибо с цветом человек издавна связывал огромное количество ассоциаций. В данном случае с ним связывается настроение, чувство. Красный цвет принадлежит к числу древнейших символов; на Руси он издревле означал жизнь, радость, праздник; с принятием христианства добавились новые смыслы. Черный символизирует завершенность любого явления. Это цвет конца, смерти, пустоты, горя и скорби. Оппозиция «красное - черное», свойственная многим культурам, вошла в восточно-христианскую традицию с достаточно устойчивым значением: «начало - конец». Вот и в любви «эстетического человека» фейерверк радостных чувств сменяется на противоположное. Соммерсет Моэм в своих повестях и романах постоянно доказывает, что любовь мужчины к женщине и наоборот несет только несчастье, беду, разочарование, а то и смерть. Но кто бы и сколько бы ни пугал людей этим, тяга мужчины и женщины друг к другу неизбывна. Вопрос в другом: как выйти из трагедии, которая тоже неизбывна, не разрушая себя как личность, не сбиваясь на пошлость и цинизм. Это возможно только на путях к жизнеутверждающим ориентирам, т.е. на путях к более широким ценностям, таким как любовь к Богу, к Природе, к ближнему, к Родине, к искусству, к саморазвитию и т.д., которые неизбежно одухотворяют отношения полов.
Человек, не переживший любви - это несостоявшийся человек, он не выявил свою родовую сущность и не проявил свою неповторимую индивидуальность. При всех неудачах интимно-эмоциональной жизни нельзя сомневаться в способности каждого и особенно женщины быть носителем глубокого и жертвенного чувства. «Любовь, - писал Гегель в «Лекциях по эстетике», - прекраснее всего в женских характерах, ибо в них преданность, отказ от себя достигает наивысшей точки - она концентрирует и углубляет всю духовную и действительную жизнь в этом чувстве, только в нем находит опору своего существования. И если на них, на их любовь обрушивается несчастье, то они тают, как свеча, гаснущая от первого дуновения» . Вот о такой встречной любви только и можно мечтать, но каждый ли мужчина ее оценит и на нее откликнется. Об этом ведь тоже не надо забывать.
Страшна не сама по себе неразделенная любовь, а отсутствие любви. Как верно замечает опубликовавший несколько книг о чувстве любви Юрий Рюриков: «Трагедия неродившейся любви - одна из самых массовых человеческих трагедий, и вполне возможно, что муки неиспытанной любви куда страшней для эволюции человечества, чем муки неразделенной любви. Ведь человек, который не полюбил, - это человек, который не поднялся на какие-то свои высшие уровни, не стал настоящим человеком…» . И далее: «Потому что идеал человека, настоящий человек - это homo amans - человек любящий» .
2. Неизбывность брака и его парадоксы
Брак есть санкционированная обществом форма взаимоотношения полов. После работ И. Бахофена «Материнское право» и Л. Моргана «Древнее общество», которые появились во второй половине ХІХ века, стало ясно, насколько сложны и разнообразны формы брачных отношений. Открытия этих гениев этнографии в доступной форме изложены Ф. Энгельсом в его книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства», которая до сих пор остается ценным источником в данной области, поскольку указанные работы Бахофена и Моргана давно не переиздавались.
В основе брака лежит половой инстинкт и половая дивергенция, т.е. деление людей на мужчин и женщин. На эту тему написано много, но до сих пор в целом ряде аспектов остается непревзойденной книга О. Вейнингера «Пол и характер», в которой дается обстоятельный анализ проблемы пола, специфики мужчины и женщины, перипетий сексуальных влечений и особенно в таких главах, как: «Законы полового притяжения», «Мужчина и женщина», «Мужская и женская сексуальность», «Мужская и женская психология», «Женщина и человечество» .
Разумеется, после Вейнингера написано много и многими, но, к сожалению, традиция, заданная З. Фрейдом, сильно запутала проблему брачных отношений и природы полового влечения, хотя целый ряд работ отечественных и зарубежных авторов заслуживают внимания . Много по проблеме брака и семьи писали В.В. Розанов, Н.А. Бердяев, Э. Фромм, Г. Маркузе, причем Бердяев и Фромм принципиально отвергли фрейдистскую концепцию любви и брака.
Отнюдь не отрицая заслуг Зигмунда Фрейда как ученого-психолога, обосновавшего метод психоанализа , приходится все же констатировать негативный характер мировоззренческих выводов из этого метода. Фрейд как философ унизил человека, создал карикатуру на него, доведя до крайности биологизацию человека. Вот три краеугольных камня философского фрейдизма: 1) в поведении человека главную роль играют бессознательные процессы, т.е. половой инстинкт (Эрос) и инстинкт разрушения (Танатос); находясь в состоянии бинарной оппозиции, они неподавляемы; 2) бессознательные инстинкты противоположны сознанию, социальности, разумности, аморальны и не совместимы с культурой; 3) бессознательные процессы врожденны, формируются в детстве и в дальнейшем психическая жизнь индивида почти не развивается.
Здесь неверно все. Бессознательное не сводится к горстке инстинктов; человек не является их рабом, а тем более придатком к собственным гениталиям; бессознательное является лишь частью психики, поэтому сознание и бессознательное (инстинкты, безусловные рефлексы, моторные реакции, эмоции, интуиция) лишь дополняют друг друга и создают условия для нормальной психической деятельности. Фрейд как врач-психотерапевт действительно наблюдал факты аномальной психической жизни, но с больных, с невротиков перенес свои наблюдения на человека вообще. Результатом такой экстраполяции и явилась совершенно ложная концепция брака, полового влечения, изложенная им в ряде работ . Для Фрейда человек по природе своей - животное и не более, охваченное сексуальным влечением.
В чем различие между браком и любовью? Любовь есть чувство, т.е. явление, прежде всего, духовно-психическое, в то время как брак относится к психофизиологической сфере. Поэтому брачная жизнь имеет место и в животном мире, там, где есть половая дифференциация; любовь же - только человеческий феномен. Отсюда крайне ошибочно отождествление любви с сексом, с физиологией, с половым актом. Вне культуры, социальности, чувства любви половое влечение не будет облагораживать брачные связи как отношения между мужчиной и женщиной.
В силу непрерывности сознания любовь не ограничивается лишь данным моментом, актом, переживанием, а является одновременно волнующим воспоминанием и светлым ожиданием, сочетается с фантазией влюбленных и стремлением к личному счастью. Любовь связана с моралью, с пониманием добра и зла, с чувствами альтруизма и долга, со стремлением уважать друг друга и хранить эту дружбу как истинное благо; вплоть до самоотдачи, до бескорыстного служения. «Я убежден, - писал Франкл, - в том, что страдание, вина и смерть - названные мною «трагическим триединством человеческого существования» - ни в коей мере не умаляют смысла жизни, но, наоборот, в принципе всегда могут трансформироваться во что-то положительное. Говоря словами Р.У. Эмерсона: «Есть лишь одна честь - честь оказать помощь, есть лишь одна сила - сила прийти на помощь» .
Любовь творит красоту, обостряет способность к ее восприятию, стимулирует художественное творчество; красота же в свою очередь облагораживает брачные отношения. Брак без добра, красоты, разумности действительно тяготеет к голому сексу, к простой животности, к физиологическому голоду - и это его первый парадокс. Человек преодолевает односторонность половой связи, ибо средством регуляции между полами выступает не только система запретов, но и чувства стыда и вины, которых нет у животных, поскольку они порождены культурой и являются нравственным украшением мужчины и женщины. У Фрейда же наоборот: половое влечение не участвует в создании красоты отношений; природа и культура у него - антагонисты, а поэтому имеет место неустранимый конфликт инстинкта и культуры.
Зачем люди вступают в брак? - Иметь возможность свободно, а не тайком, любить друг друга; взаимно удовлетворять эмоциональные и социокультурные потребности, но главное - воспроизводить потомство. Брак - самая оптимальная форма для совместной жизни мужчины и женщины и удовлетворения потребности в продолжении рода. Но тут на пути к реализации указанных целей встает другой парадокс брака. Человек склонен превращать половое влечение в объект постоянного наслаждения, не служащего функции размножения. Наслаждение становится самоцелью; гедонистическая установка пропитывает связи между полами и наступает инфляция в отношениях между мужчиной и женщиной. Рушится институт брака. Так было в эпоху поздней античности, то же имеет место и сейчас.
Погоня за плотскими наслаждениями убивает не только брак, но и любовь. Ведь она по самой сути есть духовное состояние, дающее человеку право на физическую близость. Брак без любви - это тоже парадокс, порождаемый или голым расчетом, или слепой страстью. Не освященный чувством любви, он лишается искренности и теряет нравственное достоинство. Любовь бескорыстна, не терпит неравенства и принуждения, неотделима от красоты, она нуждается в физическом и духовном совершенстве, т.е. тоскует по идеалу; в ней снимается антагонизм чувства и долга. Более того, любовь есть особый вид деятельности, ибо она не мирится с несовершенством мира и стремится преодолеть эгоизм, жестокость, обман и т.д. - а значит, является синонимом человечности. Что же остается от брака, если в нем отсутствует человечность?! - Только секс, ложь и лицемерие, да еще зачастую насилие.
Секс - искушение для брака и многие его не выдерживают, тем более в условиях секс-бизнеса. Перешедший разумные границы, он разрушает брачные связи и порождает зло. Во всех древних учениях мужское начало символизировало активность, волю, энергию, нечто дающее. А вот в тантризме - древнем религиозном учении Индии - все наоборот: творческое, энергийное, пробуждающее мужчину начало идет от женщины. Поэтому в тантризме огромную роль играет секс, для чего предусмотрены специальная медитация, йога и жертвоприношения. Надо ли после этого удивляться тому, что в «Кама-сутре» дано описание 729 любовных позиций. Дальше идти некуда. Не случайно поэтому в тантризме ведущую роль в пантеоне богов играет богиня Кали, обнаруживающая себя через каждую женщину. Кали - символ оплодотворения, слияния, творения, но и одновременно разрушения, зла, темного начала. Болезни, войны, убийства - неотвратимые результаты ее деятельности. По индийской хронологии современная эпоха как раз Кали-юга (эра), т.е. время господства черной богини. Тантра - это культ сексуального экстаза, оборотной стороной которого является зло, деструкция, смерть.
До сих пор пока не было общества, в котором бы господствовала именно любовь и существовала подлинная культура чувств. В наш циничный век, когда утвердился культ секса, тантризм, кажется, обрел второе дыхание. «Сексуальная революция», «свободная любовь», «индустрия развлечений» - ведь это знамения наших дней. Агрессивная деструкция любви связана не только с культом вещизма и потребительства, но с развенчанием святости брака, самобытности и интимности любви. И неудивительно, что практика «сексуальной раскованности» теоретически обоснована в русле школы фрейдизма, который видит в подавлении человеческой сексуальности источник невротизации населения, половых извращений, проституции и т.д. Не кто иной, как врач и психолог В. Райх - автор книг «Сексуальная революция» и «Функция оргазма» - выступил за эмансипацию сексуальной распущенности от гнета, якобы, репрессивной цивилизации. Оздоровление западного общества он видел в отказе от патриархата, от моногамной семьи, от аскетической морали и сексуальной репрессии, в раскрепощении женщины, сексуальных инстинктов и «оргазменной жизненной энергии».
Эти идеи упали на благодатную почву «массового общества» и получили свое подкрепление в творчестве Герберта Маркузе, издавшего в 1955 г. книгу «Эрос и цивилизация. Философское исследование учения Фрейда». Заимствуя у Райха идею о репрессивном характере культуры, Маркузе провозгласил «Великий Отказ» от всех форм угнетения, начиная от сексуальной репрессии и патриархально-моногамной семьи и кончая государственным репрессивным аппаратом. Социальная революция, по его мнению, невозможна без сексуальной революции, иначе не сможет возникнуть «либидная цивилизация», в которой будут господствовать творческий Эрос и «принцип наслаждения», свобода и фантазия, любовь и красота. Символами этой новой цивилизации у него являются образы античной мифологии - Орфей и Нарцисс, тогда как Прометей - символ репрессивной цивилизации. Написано красиво, но в концепции Райха - Маркузе есть один недостаток: она неверна, и последующая практика воочию подтвердила это. На почве потребительского общества и массовой культуры их теории обернулись вульгарно-гедонистской практикой. В условиях духовно-нравственного дефицита иного и ожидать было нельзя.
3. Семья как цель и результат брачных отношений. Любовь и семья
Семья есть общность людей, возникающая на основе брака и кровнородственных отношений. Неточно утверждение, что семья - ячейка общества; это чисто социологический подход. В широком смысле слова семья является санкционированной обществом формой, в которой осуществляется продолжение человеческого рода, воспитание детей и уход за стариками. Конечно, семья имеет и социальные функции, но в основе ее лежат отношения полов и воспроизводство населения, т.е. отношения родителей и детей. Это не просто социальная общность (ячейка общества), ибо отношения полов и функция репродуктивности выходят за рамки социума и коренятся в природе. Значение семьи в истории человечества состоит в том, что в ней и, прежде всего, через нее происходит упорядочение половой жизни людей, воспроизводство поколений и первичная социализация индивидов. Никакая другая организация или общность не может взять на себя эти специфические функции семьи, и именно они обуславливают необходимость семьи для общества. Моральным основанием семьи являются чувства любви и долга; если этого нет, семью сдерживают только экономические и правовые скрепы.
Любовь не терпит неравенства; она есть воплощение свободы, фантазии и альтруизма. Семья же не может существовать без права, обязанностей, долженствования. Семья столь же необходима, как и государство. Ибо для самосохранения человеческого рода необходимо было выработать нормы и ограничения для естественной оргийности и хаотичности полового влечения как природного феномена. Обуздание природного инстинкта далось дорогой ценой и будет ощущаться всегда. Ведь тайна полового притяжения есть абсолютная тайна, и она непостижима для общества, не мирится ни с какими социальными табу. Поэтому половая жизнь человечества никогда не вмещалась ни в какие формы семьи и всегда переливалась через установленные обществом границы. Столь текучие на протяжении человеческой истории виды семьи (моногамия, полигамия, полиандрия, гавайская семья, левитин брак и т.д.) всегда сталкивались с проблемой супружеской неверности, развода, насилия и неравенства, взаимного лицемерия, эгоистического расчета и подлого предательства. Пресловутый треугольник упорно следовал, например, по пятам моногамной семьи. Жорж Санд одна из первых попыталась даже нарисовать модель положительного треугольника, особенно в романе «Жак». Не все, видимо, забыли еще счастливый треугольник из романа Н.Г. Чернышевского «Что делать?». Романы Жорж Санд сильно повлияли на него и отношения между Верой Павловной, Лопуховым и Кирсановым строятся в соответствии с концепцией семьи и брака французской писательницы. К тому же Чернышевский был фурьеристом, а Фурье в принципе был против института семьи. Но нельзя не видеть и положительные моменты в наследии Фурье - Жорж Санд и Чернышевского: они были против угнетения одного пола другим и отстаивали право человека на свободу выбора - по любви.
Человечество можно уподобить птице, двумя крылами которой являются два пола. Ясно, что не может быть свободного полета, если одно крыло придавлено другим. Место «Великой матери» (на Крите - Геката, во Фригии - Кибела, в Греции - Гея и т.д.) занял «Великий отец», т.е. бог мужского пола: в Египте - Амон, в Индии - Вишну, в Финикии - Ваал, в Греции - Зевс, в Риме - Юпитер и т.д., а злые духи, зачастую, стали носить женские имена. Зевс рождает из своей головы Афину. Очень ярко это смещение в сторону мужского пола показано в трилогии Эсхила «Орестея». Клитемнестра убивает своего мужа Агамемнона по возвращению его из-под Трои в Аргос. Сын Агамемнона Орест убивает за это мать. Эринии - богини кровной мести - преследуют Ореста, но он находит убежище в храме Аполлона, а затем в храме Афины Паллады, в котором и происходит суд над Орестом, судом же руководит Афина. И каков финал? Эринии защищают Клитемнестру, Аполлон защищает Ореста, Афина оправдывает его (у нее же не было матери!). Эринии потерпели на суде полное поражение. Победило мужское право, в том числе и право мужчины на многоженство, на развод, на измену, на превращение жены в рабыню. Рано или поздно это должно было вызвать волну феминизма, но главное - привести к кризису института моногамной семьи.
В ХХ веке ситуация в семейной жизни стала объектом пристальных и в то же время грустных размышлений многих выдающихся мыслителей. Очень много на эту тему у Н.А. Бердяева. «… Семья, - писал он, - связана с социальной обыденностью и подчинена ее законам. Семья сплошь и рядом охлаждает любовь. Но было бы ошибочно думать, что в семье нет никакой глубины, и с легкостью отрицать в ней всякий духовный смысл. Смысл этот не только в том, что в нашем обыденном мире в форму семьи вкладывается любовь. Смысл этот, прежде всего в том, что семья есть взаимное несение тягот и школа жертвенности. Серьезность ее в том, что она есть общение душ перед страданиями и ужасами жизни. Она двойственна, как и все почти в падшем мире. Она не только облегчает страдания и тяготы жизни, но и создает новые неисчислимые страдания и тяготы. Она не только духовно освобождает человека, но и духовно порабощает его и создает трагические конфликты с призванием человека и с его духовной жизнью. … Вечный трагизм семьи в том, что мужчина и женщина представляют разные миры, и цели их никогда не совпадают. Это трагическое начало в любви, которое глубже и первичнее семьи и кристаллизуется в семье. В семье все уплотняется и отяжелевает, и сам трагизм приобретает обыденный характер».
Разрыв цепи: любовь - брак - семья стал постоянной темой в творчестве Эриха Фромма, особенно в его книге «Искусство любить». Подмена любви сексом, внутренней гармонии человеческих отношений расчетом и коммерцией, рыночными отношениями превращает, по его мнению, индивида в автомата-потребителя. Фромм констатирует отчуждение людей от самих себя, от других людей и от природы и считает это самой большой угрозой цивилизации: «Мы хотим убедить читателя, что все его попытки любить останутся тщетными, пока он не направит все свои усилия на развитие своей личности во всей ее целостности, чтобы выработать в себе установку на продуктивную деятельность; что невозможно получить удовлетворение в любви к одному человеку, если вы не способны любить ближнего вообще, если у вас нет настоящей скромности, мужества, веры и дисциплинированности. В культурах, где такие качества встречаются редко, способность любить - также редкое явление. Спросите себя: много ли вы знаете по-настоящему любящих людей?» . И далее: «… Любить - значит принять на себя обязательства, не требуя гарантий, без остатка отдаться надежде, что ваша любовь породит любовь в любимом человеке. Любовь - это акт веры, и кто слабо верит, тот слабо любит. … Способность любить требует энергии, состояния бодрствования, высокой жизнеспособности, которые могут возникнуть только в результате плодотворной и активной ориентации личности во многих других сферах жизни. Если человек не является плодотворной личностью в других сферах, он не будет плодотворным и в любви» .
Фромм очень много внимания уделяет тому, чтобы люди перестали отождествлять любовь с сексуальным влечением. Низкопробные песенки, ширпотребные фильмы и всяческие «шоу» в рамках «порно-бизнеса» навязывают модель рыночных отношений в этой предельно интимной сфере человеческого существования. Как на рынке, стремятся привлечь внимание не столько потребительскими качествами, а прежде всего внешней упаковкой, так и в семейно-брачных отношениях зачастую на первое место выходят чисто внешние признаки: деньги, профессия, социальная роль, телесность и т.д. И несмотря на то, что в обществе массового потребления все горят страстным желанием любить, вся энергия уходит на достижение социально и материально значимых ценностей типа - успех, богатство, власть, а не на овладение искусством любви. К тому же почти вся массовая культура, казалось бы, насыщена «информацией о любви», а подлинного понимания любви нет; человеку навязываются суррогаты любви. В своей книге «Искусство любить» Фромм дает описание братской, материнской, эротической любви, любви к себе, к Богу, любви между родителями и детьми. Он резко протестует против модного понимания любви, в истоке которой внезапно нахлынувшее чувство, эмоциональная спонтанность, необузданная страсть, исключающая ответственность, духовно-нравственное родство и взаимопонимание между партнерами. Или расчет, польза, т.е. рыночные отношения, - или необузданная, животная страсть; вот два убогих взгляда на любовь.
Фромм пишет: «Если все устройство нашего общества и нашей экономики основано на том, что каждый ищет выгоды для себя, если его руководящим принципом является эгоцентризм, смягченный лишь этическим принципом справедливости, то как может человек заниматься делами, жить и действовать в рамках существующего общественного строя и в то же время по-настоящему любить? … Я убежден, что признание абсолютной несовместимости любви и «нормальной» жизни справедливо только в отвлеченном смысле. Принцип, на котором основано капиталистическое общество, и принцип любви несовместимы. … Если человек способен любить, он должен занять свое верховное место. Не он должен служить экономической машине, а она ему. Он должен быть наделен способностью разделять скорее переживание и труд, нежели в лучшем случае прибыль. Общество должно быть устроено так, чтобы социальная, «любящая» сущность человека была неотделима от его жизни в обществе, составляла с ней одно целое. Если верно, что любовь, как я пытался показать, является единственно здравым и адекватным решением проблемы человеческого существования, то всякое общество, которое так или иначе ограничивает развитие любви, неизбежно рано или поздно погибнет, придя в противоречие с основными потребностями человеческой природы» .
В книге «Иметь или быть?» Фромм разоблачает стремление людей владеть любовью и друг другом в супружестве, как владеют вещами. Ведь «брачный контракт, - замечает он, - дает каждой из сторон исключительное право на владение телом, чувствами и вниманием партнера. Теперь уже нет нужды никого завоевывать… прилагать усилия, чтобы быть привлекательным и вызывать любовь, поэтому оба начинают надоедать друг другу, и в результате красота их исчезает…Теперь вместо того, чтобы любить друг друга, они довольствуются совместным владением, тем, что имеют: деньгами, общественным положением, домом, детьми» . Любовь нельзя «иметь», нельзя заставить любить. Непонимание этого ведет к взаимным обвинениям в нелюбви и к поиску нового партнера. Так возникает дурная бесконечность. «Все это, - подчеркивает Фромм, - не означает, что брак не может быть наилучшим решением для двух любящих друг друга людей. Вся трудность заключается не в браке, а в собственной сущности обоих партнеров и в конечном счете всего общества» . Стоит, пожалуй, внимательней отнестись к этим словам. Так называемые социологические опросы лишь регистрируют причины семейных конфликтов со слов опрашиваемых, а значит, ничего не объясняют, ибо главная причина - отсутствие саморазвития и агрессивный эгоцентризм - в ответах отсутствуют. Психология собственника, если она есть, проявляется везде - стерегущая, ревнивая, надзирающая, но собственность ничего общего не может иметь с психологией верности в любви и браке.
В целом по Фромму, в обществе массового потребления имеют место следующие причины деструкции любви и семейно-брачных отношений:
- рыночная ориентация в человеческих отношениях, порождающая у индивидов бездушную рассудочность, эмоциональную ущербность и нравственную деградацию;
- собственническая психология людей, привыкших «иметь», а не «быть»;
- доминирование вещных ценностей над духовно-нравственными;
- легковесное отношение к глубинным вопросам человеческого бытия;
- низкий уровень самореализации и духовной культуры индивида.
Поставив столь бескомпромиссный диагноз обществу и индивиду западной цивилизации, Фромм, как и Маркузе, выдвигает задачу формирования «нового человека», для решения которой требуется «очеловечение» людей и их взаимоотношений, а для этого необходимо «возрождение любви». Все это звучит необычайно актуально «здесь и теперь», раз уж украинское общество пошло по пути рыночных отношений и рыночные амбиции стали пронизывать все поры социума.
Фромм актуален еще и потому, что он идет против течения в вопросах любви, брака и семьи. Как уже отмечалось, начиная с 60-х годов ХХ века, на Западе упорно внедрялась и внедряется сейчас с помощью «секс-бизнеса» идея о тождестве любви и секса. Фромм предостерегает от сведения любви к сексу и резко критикует Фрейда за биологизацию человеческих чувств. В книге «Искусство любить» он выделяет специфику половой любви, именуя ее эротической и при этом подчеркивает, что любовь рождает секс, а не наоборот. Фрейд совершенно упустил духовный компонент любви. Секс без любви, столь распространенный на Западе, констатирует Фромм, не дает ни истинного счастья, ни радости, ни подлинно человеческого наслаждения. Он приводит известное выражение: «После соития животное печально», считая его правильным, ибо физическая близость не устраняет отчуждения между людьми. «Одиночество вдвоем» наихудший вид одиночества. «Радость в сексуальной сфере, - замечает Фромм, - возможна лишь тогда, когда физическая близость является в то же время и духовной близостью, т.е. любовью» . Любовь - не вещь, не собственность и даже не богиня, требующая поклонения. «В действительности существует лишь акт любви. Любить - это форма продуктивной деятельности. Она предполагает проявление интереса и заботы, познание, душевный отклик, изъявление чувств, наслаждение… Она возбуждает и усиливает ощущение полноты жизни. Это процесс самообновления и самообогащения» . Фромм постоянно дистанцируется от «фальшивой любви», т.е., как он выражается, любви по «признаку обладания», когда имеет место замыкание индивида на самом себе, на удовлетворении своих эгоистических интересов. Истинная же любовь снимает эгоизм, забывает о себе, стремиться преодолеть потребительскую ориентацию, открывается людям. «Тот, кто любит по-настоящему какого-то человека, - замечает Фромм, - любит весь мир» . Как это близко к русской литературной и философской традиции, к воззрениям Соловьева, Толстого, Достоевского, Бердяева, Ильина, Вышеславцева… Рассуждения Фромма о любви выдержаны в духе высокой европейской традиции, идущей от Платона и апостола Павла и поэтизирующей духовную сторону любви. Немного таких «певцов любви» на Западе, ибо помимо сведения любви к сексу, к физиологии, в ХХ веке в литературно-философской сфере Запада утвердилось пессимистическое, негативистское восприятие любви. Пожалуй, только Габриеля Марселя можно поставить в один ряд с Эрихом Фроммом. Для Марселя любовь тоже сердце человеческого мира, которое перестало биться в современном мире. Марсель также мечтает о спасении человечества в «континууме любви» и критерием прогресса общества считает именно прогресс любви. Но Фромм не просто противостоит нигилистам и циникам, а одновременно избегает абстрактного подхода к любви, семье и браку, что имеет место у Марселя, и пытается научить людей искусству любить, здесь у него немало тонких замечаний и дельных советов.
К сожалению, сильнее другая позиция, особенно выраженная у Сартра, а в литературе у Соммерсета Моэма, воспринимающая любовь не в положительном аспекте, не как созидательную общечеловеческую ценность, а выпячивающая разрушительные последствия любви или ее извращенные формы - мазохизм, садизм, а то и превращение любви в свой антипод - ненависть. В постмодернистской культуре доминирующим стало именно отрицательное восприятие любви. Любовь ущербна и амбивалентна. Взгляд постмодернистской литературы и философии магически прикован к изнанке любви, к ее проклятию. Везде она несет сомнения, неуверенность, вечный страх, вину, обиду, ревность и месть, похищает свободу, вводит в обман, сеет иллюзии и разочарование. Все это есть уже в работе Сартра «Бытие и Ничто», а позже - у неофрейдистов и постмодернистов превращается в подлинную «демонологию любви». Спрашивается, какой брак и какая семья могут быть построены прочно на основе такого очернения светлого человеческого чувства?!
Выводы . Кризис семейно-брачных отношений в неклассической и постнеклассической культуре, пожалуй, достигает апогея. Социологи дают множество фактов о разводах, о неполных семьях, о росте холостяков и незамужних, о количестве внебрачных детей и т.д. Все это так, но верно и другое. Брак и семья были и будут организующим началом в общественной и личной жизни. При всех своих минусах они сохранят себя, но при одном условии, если Homo sapiens не превратиться окончательно в Homo erotikus. Только так человечество может обезопасить себя от духовной деградации и сохранит любовь как фактор человеческой солидарности.
Литература
1. См. Философия любви. В 2 т. / Сост. А.А. Ивин - М.: Политиздат, 1990; Мир и Эрос. Антология философских текстов о любви / Сост. Р.Г. Подольный. - М.: Политиздат, 1991. - 335 с.; Русский Эрос, или Философия любви в России / Сост. В.П. Шестаков. - М.: Прогресс, 1991. - 448 с.
2. Библия / Российское библейское общество. - Перепеч. с изд. Московской Патриархии. - М. : Российское библейское общество, 1997. - 1376 с.
3. Ильин, И.А. Путь к очевидности / И.А. Ильин. - М.: Республика, 1993. - 431 с.
4. Левит-Броун, Б. Строфы греховной лирики / Борис Левит-Броун. - СПб. : Алетейя, 1999. - 62 с.
5. Гегель, Г.В.Ф. Эстетика. В 4 т. Т.2 / Г.В.Ф. Гегель. - М.: Искусство, 1969. - 326 с.
6. Рюриков, Ю.Б. Три влечения. Любовь, ее вчера, сегодня и завтра / Ю.Б. Рюриков. - Минск: Университетское, 1986. - 271 с.
7. Вейнингер, О. Пол и характер / Отто Вейнингер - М.: Терра, 1992. - 480 с.
8. См. Василев К. Любовь / Кирилл Василев. - М.: Прогресс, 1982. - 214 с.; Кон И.С. Введение в сексологию / И.С. Кон. - М.: Медицина, 1988. - 319 с.; Рюриков Ю.Б. Мед и яд любви (Семья и любовь на сломе времени) / Ю.Б. Рюриков. - М.: Молодая гвардия, 1990 . - 446 с.; Вислоцкая М. Искусство любви: Пер. с польск. / М. Вислоцкая. - М.: Физкультура и спорт, 1990. - 256 с.; Бадьони, А. Любовь: от пробуждения до гармонии / Аттила Бадьони; Перевод с венг. М. Д. Попова. - М.: Прогресс, 1992. - 334 с. и др.
9. См. классический учебник по психоанализу: Куттер П. Современный психоанализ. Введение в психологию бессознательного / П. Куттер. - СПб.: Б. С. К., 1997. - 343 с.
10. См., например: Фрейд З. Очерки по психологии сексуальности / З. Фрейд. - Минск: Поппури, 1998. - 480 с.
11. Франкл, Ф. Человек в поисках смысла: Сборник / Ф. Франкл; Пер. с англ. и нем. Д. А. Леонтьева и др. - М.: Прогресс, 1990. - 368 с.
12. Бердяев, Н.А. О назначении человека / Бердяев Н.А. - М.: Республика, 1993. - 382 с.
13. Фромм, Э. Душа человека / Э. Фромм. - М.: Республика, 1992. - 430 с.
14. Фромм Э. Иметь или быть? / Эрих Фромм. - М.: Прогресс, 1986. - 238 с.
________________________________________
Шаталович Александр Мимхайлович, Шубин Василий Иванович
Глава из книги В.М. Розин «ЛЮБОВЬ И СЕКСУАЛЬНОСТЬ В КУЛЬТУРЕ, СЕМЬЕ И ВЗГЛЯДАХ НА ПОЛОВОЕ ВОСПИТАНИЕ». Книга есть в нашей «Любовь, семья, секс и около…».
Не так давно я перечитал «Доктор Живаго» Б. Пастернака и задумался. Надеюсь, все помнят, что в романе два основных женских образа - Тони, жены доктора, и Ларисы. И вот что интересно: образ Тони насквозь подозрительно положителен. Тоня беззаветно и безнадежно любит мужа, она готова, уважая его возвышенные чувства, даже отойти в сторону, уступить его Ларисе. Ее судьба трагична. Обстоятельства революционного времени заставляют ее вместе с семьей покинуть Россию, расстаться с мужем. Отношение Живаго к Тоне - не любовь. Долг, совесть, уважение, жалость - все что угодно, только не любовь. И Тоня сама это понимает. А почему, спрашивается, не любить Тоню? Если следовать рассудку, то стоит любить именно ее, такая она положительная. Но любит Живаго - страстно, глубоко, непосредственно - Ларису. Лариса же, по ее же словам, «надломленная, с трещиной на всю жизнь»; она в духовном порабощении у Комаровского и уезжает с ним в трагическую для Живаго минуту. А между тем Ларисе посвящены лучшие страницы романа, ее образ выписан нежнейшими красками, с огромным чувством и тактом: это не земная женщина, а идеал, сама красота и любовь, как их понимал поэт, живущий в тревожную и трагическую пору. Помните мысли о Ларе находящегося в плену Живаго:
О, как он любил ее! Как она была хороша! Как раз так, как ему всегда думалось и мечталось, как ему было надо! Но чем, какой стороной своей? Чем-нибудь таким, что можно было назвать и выделить в разборе. О нет, о нет! Но той бесподобно простой и стремительной линией, какою вся она одним махом была обведена кругом сверху донизу Творцом, и в этом божественном очертании сдана на руки его душе, как закутывают в плотно накинутую простыню выкупанного ребенка.
Не менее глубоки и прекрасны ответные чувства Ларисы. Дар любви, как всякий другой дар. Он может быть и велик, но без благословения он не проявится. А нас точно научили целоваться на небе и потом детьми послали жить в одно время, чтобы друг на друге проверить эту способность. Какой-то венец совместимости, ни сторон, ни степеней, ни высокого, ни низкого, равноценность всего существа, все доставляет радость, все стало душою.
Впрочем, и здесь есть странность. Лариса начинает жизнь, теряя невинность еще гимназисткой; она живет с Комаровским, причем ей льстит, что годящийся ей в отцы красивый седеющий мужчина, которому аплодируют в собраниях и о котором пишут в газетах, тратит деньги и время на нее, зовет божеством, возит в театры и на концерты и, что называется, «умственно развивает» ее. Затем она находит силы уйти от Комаровского. Через несколько лет стреляет в него... Наконец полная свобода. Лариса выходит замуж за Пашу. Она учится, работает, отправляется на фронт, работает в госпитале. Встреча с Живаго. Лариса полюбила его, но они расстаются. Идет гражданская война. Лариса работает учительницей, помогает людям, многих спасает... И вот снова встреча с Живаго. Они открываются друг другу. Их совместная жизнь трагична (угроза ареста) и прекрасна. Но появляется Комаровский и увозит Ларису - явно обманом, воспользовавшись нависшей над Живаго опасностью и его растерянностью, но все же с ее согласия.
Как же объяснить, почему Живаго любит Ларису и не любит свою такую положительную жену Тоню и почему Лариса, женщина прекрасной души, ясного ума, любя Живаго, снова уходит к Комаровскому и даже какое-то время живет с ним? Ну, может сказать читатель, дело житейское. За что мы не любим женщину, всегда ясно, а вот почему любим - никогда не понятно. Что же касается Ларисы, то ведь сам Живаго одна¬жды сказал ей, имея в виду Комаровского: «Так ли ты хорошо всю себя знаешь? Человеческая, в особенности женская, природа так темна и противоречива. Каким-то уголком своего отвращения ты, может быть, в большем подчинении у него, чем у кого бы то ни было другого, кого ты любишь по доброй воле, без принуждения».
И тем не менее вопросы остаются. Оппозицию Тоня - Лариса можно понять, вспомнив, как вообще решали вопрос о семье и романтической любви многие писатели прошлого века. Возьмем хотя бы «Евгения Онегина» или «Дубровского». Пушкин считает: любовь - это одно, а брак и семья - другое. Романтическая любовь, любовь-страсть, любовь-влечение, обожествление любимого не совпадали с представлениями о супружеских отношениях. За супружескими отношениями стояли духовные и религиозные начала, а за романтической любовью - порыв, творческий экстаз, гений, природа. Расхожее мнение о несовместимости любви и брака, приобретшее особую популярность в канун Нового времени, пишет Р. Шапинская, в эпоху становления нового отношения к власти - легитимации, сформулировано М. Монтенем: «Удачный брак, если он вообще существует, отвергает любовь и все ей сопутствующее: он старается возместить ее дружбой». Закон социальности переформулирует христианскую формулу, заменяя духовные категории (любовь, милосердие и т.д.) категориями экономическими (надежность, прочность, опора). Причина невозможности сохранения любви в браке заключается, по мнению С. де Бовуар, в том, что супруга теряет свою эротическую привлекательность. В браке совершается «ловушка» - «хотя по предположению он социализирует эротику, ему удается только убить ее». А чуть выше Шапинская замечает: «В традиционной русской культуре «брак по любви» воплощается лишь в романтическом дискурсе или «скандальных» историях (если, конечно, не считать романтизированных «договорных» браков). Брак по любви, не получивший одобрения «старших», не мог принести ничего, кроме несчастья».
А.И. Гончаров в романе «Обрыв» решает дилемму любви и брака так же, как и Александр Сергеевич, и Стендаль в «Красном и черном», и Толстой в «Анне Карениной». Толстой писал, что он часто думал о влюблении и не мог найти ему места и значения. А место это и значение очень ясные и определенные: облегчить борьбу похоти с целомудрием. Влюбление, утверждал великий писатель, должно у юношей, не могущих выдержать полного целомудрия, предшествовать браку. Тут и место влюбления. Когда же оно врывается в жизнь людей после брака, то неуместно и отвратительно.
Эти писатели разводили в разные стороны романтическую любовь и супружеские отношения, утверждали, что они несовместимы. Для последних употреблялись и совершенно другие слова: супруг, друг, муж, жена, товарищи (по жизненному пути) и т.д. Если вам доведется гулять по аллеям Донского мона¬стыря в Москве, обратите внимание на эпитафии на могильных плитах XVIII и XIX веков. Обычны надписи типа: «Жене и другу», а помню и такую замечательную эпитафию:
Супругу нежную и истинного друга,
Мать, посвятившую жизнь для детей своих,
Оставившую свет еще в цветущих летах,
Оплакивают муж и семеро детей.
Очевидно, и Борис Пастернак исходит из тех же самых моделей любви и брака: любит Живаго Ларису, а жалеет и считает своей женой Тоню. Потому и нет им с Ларисой счастья, а только восторг и страданья, совпадения и боль.
Итак, в русской и не только русской литературе XIX века сложилась модель, разводящая романтическую любовь и брак. Правда, уже в середине этого столетия стала формироваться и другая модель, если можно так сказать, гражданского брака. Что для нее характерно? Ослабление религиозного начала, уважение к личности супругов, идеи сотрудничества и эмансипации. Разочаровавшись в идеалах романтической любви, Н.П. Огарев пишет своей будущей, второй жене Натали Тучковой: «Я думаю, единственная женщина, с которой я мог бы жить под одной крышей, вы, потому, что у нас есть одинаковое уважение к чужой свободе, уважение ко всякому разумному эгоизму, и совсем нет этой неприятной ме¬лочности, отягчающей человека заботами и последующей его привязанностью, которая пытается завладеть всем его существом, без всякого уважения к человеческой личности». Натали Тучкова полностью разделяла взгляды Огарева, но известно, чем все это кончилось: прожив с Огаревым семь лет в полном согласии и понимании, она полюбила Герцена и ушла к нему.
Третья жена Огарева, Мэри (в прошлом лондонская женщина легкого поведения), с которой он прожил 18 лет в мире и согласии до самой своей смерти, даже не понимала по-русски, а тем более его стихов или политической деятельности. Зато она его любила, обожала, создавала ему все условия для нормальной жизни и работы, т.е. была просто женой. «Мэри Сатерленд, пишет Лидия Лебединская в повести об Огареве, боготворила его, не понимая. И с годами Огарев стал думать, что, наверное, это естественно, коли так, и уже ничего и не пытался разъяснять. Впрочем, это и не надо было Мэри. Все, что делал муж, заведомо представлялось ей в ореоле непреложной справедливости и правоты».
Не правда ли, любопытная эволюция: начав с романтической любви, влечения сердца, страсти, Огарев приходит к идее подчинения любви разуму, чтобы в конце концов успокоиться в почти языческом понимании любви. Безусловно, в жизни все может случиться, однако вряд ли Натали ушла бы от мужа, если бы она понимала брак также как Татьяна Ларина.
Я вас люблю (к чему лукавить?), Но я другому отдана; Я буду век ему верна.
Модель гражданского брака в ценностном отношении развивается в XIX веке в двух направлениях: к буржуазному идеалу семьи и к революционно-демократическому. Первый идеал находит свое выражение в американской модели циклического брака (Т. Драйзер, Р. Кент, Э. Хемингуэй), второй - в модели коммунистического брака. В обоих случаях предполагается любовь (близкая к романтической), причем семья строится именно на ее основе. Герой Драйзера, финансист Фрэнк Каупервуд, как вы помните, каждый раз страстно и глубоко любит очередную избранницу. Он уходит из одной семьи и создает новую; оставленная же семья получает определенное содержание. Жена в амери¬канской модели брака не только ведет хозяйство, дом, воспиты¬вает детей, она - любимая женщина. Обладает она и правами, и независимостью. Но если любовь кончается или нарушаются договорные отношения, брак распадается.
В коммунистической модели брака на месте правовых и экономических отношений стоят сотрудничество, сознание, мораль, нравственность. Семейная жизнь К. Маркса является в этом отношении недосягаемым образцом: страстная, романтическая любовь к Женни фон Вестфален, пронесенная через всю жизнь, многодетная семья, взаимопомощь и сотрудничество супругов, единство взглядов и идеалов. В этой модели предполагается, что семья строится не только на любви, но и на сознательных гуманистических и даже коммунистических началах. Другой вопрос, в какой мере такую модель брака удавалось реализовать практически. Нашим родителям иногда это удавалось, а сегодня получается лишь в виде исключения. Понятно, что коммунистическая модель брака допускает развод и образование новой семьи.
