Биография варгаса льоса марио.

Хорхе Марио Педро Варгас Льоса (исп. Jorge Mario Pedro Vargas Llosa, род. 28 марта 1936, Арекипа, Перу) — перуанский прозаик и драматург, публицист, политический деятель, лауреат Нобелевской премии по литературе 2010 года.

Варгас Льоса родился в семье среднего достатка, его отец, водитель автобуса, вскоре развелся с супругой и оставил её на попечении деда Марио, почетного консула Перу в боливийском городе Кочабамба. Там Марио провел первые годы жизни. Известно, что отец писателя имел двух внебрачных детей от любовницы-немки; следовательно, Эрнесто и Энрике Варгасы приходятся нобелевскому лауреату единокровными братьями.

Нет на свете мужчины, которому бы чувство долга помогло в постели.

Варгас Льоса Марио

Консул Льоса владел хлопковыми плантациями и обеспечивал свою дочь и внука всем необходимым, строго воспрещая, однако, информировать мальчика о судьбе его отца. Тем не менее в 1946 г. супруги Варгас возобновили совместную жизнь и поселились в Лиме, где Марио окончил сперва воскресную школу, а затем по настоянию отца был зачислен в военное училище имени Леонсио Прадо, впоследствии выведенное им в романе «Город и псы». Жизнь в училище настолько опротивела Марио, что за год до выпуска он бросил учёбу и устроился журналистом в провинциальную газету «La Industria», выходившую в городке Пьюра. В 1953 г. Варгас Льоса поступил на филологический факультет университета Сан-Маркос, но вскоре уехал в Европу, получил стипендию Мадридского университета и в 1958 г. защитил там диссертацию о творчестве Рубена Дарио.

В 1960 г. Варгас Льоса переехал в Париж, где ему обещали предоставить новый грант на литературные исследования. К этому времени он уже состоял в гражданском браке с кузиной Хулией Уркиди, которая была значительно старше его. Гранта Варгас Льоса не получил, но возвращаться в Мадрид отказался и осел в Париже, где тесно сотрудничал с Хулио Кортасаром, а также работал журналистом на радио и телевидении. В 1964 г. Варгас Льоса и Уркиди расстались. Годом позже Марио женился на второй своей кузине Патрисии, родившей ему троих детей. Один из них, Альваро Варгас Льоса (род. 1966), также стал писателем и публицистом. В 1969—1970 гг. Варгас Льоса недолго жил и преподавал в Англии и Испании, после чего профессионально занялся литературной деятельностью.

Согласно М. Ф. Надъярных, творчество Варгас Льосы сочетает влияния различных латиноамериканских и европейских писателей, от Флобера и Толстого до Батая, но образцовой книгой он считал средневековый каталанский роман «Тирант Белый». В нём сплавлены автобиографические мотивы и символизм, гротеск, интертекстуальность и модель фольклорной хроники, темы насилия и эротики.

В молодости поддерживал кубинский режим Кастро, но со временем разочаровался в коммунистических идеях. Большинство биографов относят это событие к 1978—1980 гг., в частности связывая его с процессом кубинского диссидента Эберто Падильи. Однако, в отличие, скажем, от Борхеса, Варгас Льоса выступает последовательным противником не только социалистической диктатуры, но и правого авторитаризма.

В 1971 г. писатель защитил фундаментальную диссертацию по творчеству Габриэля Гарсии Маркеса, с которым впоследствии неоднократно жестко оппонировал по политическим и литературным вопросам. Отношения двух прижизненных классиков латиноамериканского «магического реализма» настолько ухудшились, что в 1976 г. Варгас Льоса публично закатил своему бывшему приятелю пощечину в присутствии журналистов. Только в 2007 г. появились некоторые признаки охлаждения этой давней вражды, и Гарсиа Маркес даже разрешил использовать выдержки из работ Варгаса Льосы в академическом комментированном издании «Ста лет одиночества».

В 1975 г. Варгас Льоса был избран президентом международного ПЕН-клуба. В 1978 г. вернулся в Лиму, однако продолжал много ездить по миру. Начиная с 1987 года Варгас Льоса серьёзно занялся политикой, в 1990 году выдвигался кандидатом в президенты Перу от партии «Демократический фронт». Варгас Льоса предложил план радикального преобразования перуанской экономики в духе воззрений Чикагской школы, выступив за переход к свободному рынку, резкое сокращение бюджетного дефицита и скорейшую приватизацию государственных активов. Экономическая часть его программы была написана в тесном сотрудничестве с экономистом-реформатором Эрнандо де Сото и его Институтом свободы и демократии. Политические противники Варгаса Льосы использовали вырванные из контекста цитаты из «Войны конца света» для дискредитации писателя, зачитывая их по радио под видом выдержек из предвыборной программы. Следует заметить, что многие эпизоды книги действительно отражают в завуалированной форме реальные стычки боевиков «Сендеро Луминосо» с правительственными войсками.

прозаик, драматург, публицист, политический деятель

Хо́рхе Ма́рио Пе́дро Ва́ргас Льо́са (исп. Jorge Mario Pedro Vargas Llosa , род. 28 марта , Арекипа , Перу) - перуано-испанский прозаик и драматург, публицист, политический деятель, лауреат Нобелевской премии по литературе 2010 года .

Биография

Варгас Льоса родился в семье среднего достатка, его отец, водитель автобуса, вскоре развелся с супругой и оставил её на попечении деда Марио, почетного консула Перу в боливийском городе Кочабамба . Там Марио провел первые годы жизни. Известно, что отец писателя имел двух внебрачных детей от любовницы-немки; следовательно, Эрнесто и Энрике Варгасы приходятся нобелевскому лауреату единокровными братьями.

Консул Льоса владел хлопковыми плантациями и обеспечивал свою дочь и внука всем необходимым, строго воспрещая, однако, информировать мальчика о судьбе его отца. Тем не менее в 1946 г. супруги Льоса возобновили совместную жизнь и поселились в Лиме , где Марио окончил сперва воскресную школу, а затем по настоянию отца был зачислен в военное училище имени Леонсио Прадо, впоследствии выведенное им в романе «Город и псы». Жизнь в училище настолько опротивела Марио, что за год до выпуска он бросил учёбу и устроился журналистом в провинциальную газету «La Industria», выходившую в городке Пьюра. В 1953 г. Варгас Льоса поступил на филологический факультет университета Сан-Маркос , но вскоре уехал в Европу, получил стипендию Мадридского университета и в 1958 г. защитил там диссертацию о творчестве Рубена Дарио .

В 1960 г. Варгас Льоса переехал в Париж, где ему обещали предоставить новый грант на литературные исследования. К этому времени он уже состоял в гражданском браке с кузиной Хулией Уркиди, которая была значительно старше его. Гранта Варгас Льоса не получил, но возвращаться в Мадрид отказался и осел в Париже, где тесно сотрудничал с Хулио Кортасаром , а также работал журналистом на радио и телевидении. В 1964 г. Варгас Льоса и Уркиди расстались. Годом позже Марио женился на второй своей кузине Патрисии, родившей ему троих детей. Один из них, Альваро Варгас Льоса (род. 1966), также стал писателем и публицистом. В 1969-1970 гг. Варгас Льоса недолго жил и преподавал в Англии и Испании, после чего профессионально занялся литературной деятельностью.

Согласно М. Ф. Надъярных, творчество Варгас Льосы сочетает влияния различных латиноамериканских и европейских писателей, от Флобера и Толстого до Батая , но образцовой книгой он считал средневековый каталанский роман «Тирант Белый ». В нём сплавлены автобиографические мотивы и символизм, гротеск, интертекстуальность и модель фольклорной хроники, темы насилия и эротики.

В молодости поддерживал кубинский режим Кастро , но со временем разочаровался в коммунистических идеях. Большинство биографов относят это событие к 1978-1980 гг., в частности связывая его с процессом кубинского диссидента Эберто Падильи . Однако, в отличие, скажем, от Борхеса , Варгас Льоса выступает последовательным противником не только социалистической диктатуры, но и правого авторитаризма .

В 1971 г. писатель защитил фундаментальную диссертацию по творчеству Габриэля Гарсии Маркеса , с которым впоследствии неоднократно жестко оппонировал по политическим и литературным вопросам. Отношения двух прижизненных классиков латиноамериканского «магического реализма » настолько ухудшились, что в 1976 г. Варгас Льоса публично закатил своему бывшему приятелю пощечину в присутствии журналистов. Только в 2007 г. появились некоторые признаки охлаждения этой давней вражды, и Маркес даже разрешил использовать выдержки из работ Варгаса Льосы в академическом комментированном издании «Ста лет одиночества ».

В 1975 г. Варгас Льоса был избран президентом международного ПЕН-клуба . В 1978 г. вернулся в Лиму, однако продолжал много ездить по миру. Начиная с 1987 года Варгас Льоса серьёзно занялся политикой, в 1990 году выдвигался кандидатом в президенты Перу от партии «Демократический фронт». Льоса предложил план радикального преобразования перуанской экономики в духе воззрений Чикагской школы , выступив за переход к свободному рынку, резкое сокращение бюджетного дефицита и скорейшую приватизацию государственных активов. Политические противники Варгаса Льосы использовали вырванные из контекста цитаты из «Войны конца света» для дискредитации писателя, зачитывая их по радио под видом выдержек из предвыборной программы. Следует заметить, что многие эпизоды книги действительно отражают в завуалированной форме реальные стычки боевиков «Сендеро Луминосо » с правительственными войсками.

В первом туре выборов Варгас Льоса занял первое место с 34 % голосов, но проиграл во втором туре инженеру-агроному Альберто Фухимори , будущему диктатору Перу, после чего покинул страну, поселился в Лондоне и стал подданным Испании. Опыт избирательной кампании Варгас Льоса использовал в романе «Рыба в воде», где описал «обнаженный трагизм национального беспамятства» .

Исследование «мифов диктатуры» в латиноамериканских обществах было продолжено Варгасом Льосой в романе «Праздник Козла» (2001), где писатель подробно исследует эпоху и социальные последствия правления жестокого диктатора Доминиканской Республики Рафаэля Трухильо . Это самое обширное и сложное произведение писателя со времен выхода «Войны конца света». Действие разворачивается в трёх событийных пластах: первая сюжетная линия повествует о возвращении доминиканской беженки на родину через 30 лет после убийства Трухильо в 1961 г., во второй сделана попытка реконструкции этого покушения в стиле классического американского политического триллера , третья посвящена последним годам жизни самого Трухильо.

Не обошёл Варгас Льоса вниманием и авторитарные режимы других регионов планеты. В начале иракской кампании против режима Саддама Хусейна писатель впервые со времен своих юношеских выступлений резко раскритиковал международную политику США и союзников, хотя сегодня он все же считает, что война, по крайней мере, «избавила иракцев от тирании». По мнению писателя, ответная европейская враждебность вовсе не тот противовес, который необходим Соединённым Штатам .

Творчество

Действие романа «Разговор в „Соборе“» пространственно ограничено кабаком в Лиме, где беседуют два перуанца - сын высокопоставленного чиновника Сантьяго и его знакомый, водитель Амбросио. Сантьяго пытается выяснить истинную судьбу своего отца (реминисценция на детские поиски ответа самим писателем на аналогичный вопрос), предположительно участвовавшего в тайном антиправительственном заговоре, но сталкивается с герметической структурой государственного аппарата и, подобно кафкианскому персонажу К., в отчаянии отступается от своих намерений. В этой книге Варгас Льоса предпринял первую последовательную попытку воссоздать дух диктатуры, «созидающий маску упорядочения реальности, под которой скрывается разложение» .

Тема антиутопии и инвертированной сакральности в это время сочетается в творчестве Варгаса Льосы с остросатирическими мотивами, использованными с не меньшей непосредственностью, чем в скандально известной диссертации. Так, летопись сверхдисциплинированного публичного дома для военных в романе «Капитан Панталеон и Рота добрых услуг» может рассматриваться как двойная самопародия - на более раннюю работу «Зелёный дом» и на сам жанр «романа в документах». В повести «Тетушка Хулия и писака» (экранизирована в 1990 г. с участием Киану Ривза и Питера Фалька) Варгас Льоса, используя язык и архетипы «мыльных опер», вывел в гротескно-карикатурной форме историю своего первого брака с Хулией Уркиди.

В конце 70-хя выходит в свет первая проба пера Варгаса Льосы в жанре исторического романа. Действие книги «Война конца света» происходит в Бразилии конца XIX века, где в селении Канудос сложилась религиозная община, отменившая частную собственность. Руководители общины были отлучены от церкви , а само выступление - жесточайшим образом подавлено войсками. Автор изображает противостояние несовместных картин мира, борьбу анимистически-эсхатологического и республиканского мифов. Роман знаменует радикальный сдвиг в мировоззрении Варгаса Льосы от левоцентристских и даже коммунистических взглядов к либертарианским ; у писателя пробуждается острый интерес к мессианистским культам и психологической подоплеке иррационального в человеческом поведении. В самой Бразилии, а также на Кубе роман был принят холодно и расценен как антисоциалистический пасквиль . Сам Варгас Льоса считает эту книгу своим главным произведением.

Исследуя паттерны взаимодействия языков латиноамериканской культуры, в романе «Говорун» Варгас Льоса изображает перуанского еврея Саула Суратаса, увлекающегося этнографией и постепенно погружающегося в мифологию индейцев мачигенга, работая в Летнем лингвистическом институте.

Постмодернистская архетипическая эротическая утопия раскрыта в дилогии «Похвала мачехе» и «Записки дона Ригоберто».

В центре романа «История Майты» - деятельность пожилого революционера-троцкиста, в 1958 году готовящего в Перу революцию. Почти одновременно с выходом романа в той же местности, где происходят его события, действительно вспыхнули крестьянские волнения, повлекшие за собой, среди прочего, гибель восьми журналистов и полное опустошение деревни Учураккай. Позднее Варгаса Льосу неоднократно допрашивали в парламентской комиссии по расследованию событий в Учураккае. Писатель посвятил им повесть «Кто убил Паломино Молеро?» (1986), расцененную критиками как акт «литературного экзорцизма », и впоследствии вернулся к этой теме в книге «Смерть в Андах» (1993). Варгас Льоса был серьёзно уязвлен выводами комиссии и заключил, что

демократия в Латинской Америке одинаково легко гибнет под пятою как леворадикалов, так и праворадикалов .

К числу относительно редких у Варгаса Льосы писательских неудач критики относят роман «Похождения скверной девчонки» (2006), представляющий собой, по существу, осовремененную версию классического произведения Гюстава Флобера «Госпожа Бовари ».

В последнем на сегодняшний день беллетристическом произведении «Сон кельта» (2010) писатель обращается к событиям конца XIX-начала XX веков, судьбе коренного населения Конго и Амазонии, трудившихся на каучуковых плантациях .

Произведения

Романы и повести

• La ciudad y los perros / Город и Псы ( , рус. пер. 1965, премия «Библиотека Бреве»)
• La casa verde / Зелёный дом ( , рус. пер. 1971, Премия Ромуло Гальегоса)
• Los cachorros / Щенки (повесть, )
• Conversación en La Catedral / Разговор в «Соборе» ( , рус. пер. 2000)
• Pantaleón y las visitadoras / Капитан Панталеон и рота добрых услуг ( , рус. пер. 1979)
• La tía Julia y el escribidor / Тётушка Хулия и писака ( , рус. пер. 1979)
• La guerra del fin del mundo / Война конца света ( , рус. пер. 1987)
• Historia de Mayta / История Майты ()
• ¿Quién mató a Palomino Molero? / Кто убил Паломино Молеро? (повесть, , рус. пер. 1989)
• El Hablador / Говорун ()
• Elogio de la madrastra / Похвальное слово мачехе ( , рус. пер. 2007)
• Lituma en los Andes / Литума в Андах ( , рус. пер. 1997)
• Los cuadernos de don Rigoberto / Тетради дона Ригоберто ( , рус. пер. 2008)
• La Fiesta del Chivo / Нечестивец, или Праздник Козла ( , рус. пер. 2004)
• El Paraíso en la otra esquina / Рай на другом углу ()
• Travesuras de la niña mala / Похождения скверной девчонки ( , рус. пер. 2007)
• El sueño del celta / Сон кельта ( , рус. пер. 2011])

Сборники

• Los jefes / Вожди ()

Пьесы

• La huida del inca / Бегство инки ()
• Kathie y el hipopótamo / Кэти и гиппопотам ()
• Odiseo y Penélope, teatro / Одиссей и Пенелопа ()

Стиль и характерные особенности творческой манеры

Варгас Льоса активно использует при создании своих книг как личные впечатления, так и материалы исторических исследований. Он особо отмечал, что возможность странствовать по всей планете в качестве приглашённого университетского лектора неоценима для писателя .

Самое известное произведение раннего периода его творчества, «Город и псы», основано на опыте учёбы молодого Марио в закрытом военном интернате Леонсио Прадо, хотя в этом романе удушливая атмосфера страха и насилия, пронизывающая все уголки академии, служит, бесспорно, в то же время метафорой коррупции и репрессивной внутренней политики латиноамериканских диктатур середины ХХ в. Варгас Льоса и в дальнейшем неоднократно обращался к теме протеста одиночки против самодовлеющего государственного аппарата.

Так, «Разговор в „Соборе“», помимо очевидного оммажа Кафке и французским экзистенциалистам , содержит подробный метаисторический анализ авторитарно-олигархического режима перуанского президента Мануэля Аполлинарио Одрии . Главная книга позднейшего периода литературной активности Варгаса Льосы, «Праздник Козла», не могла быть создана без предварительного скрупулёзного, граничащего с научным, исследования режима Трухильо. Впрочем, как в отношении этого романа, так и по поводу «Войны конца света» нобелевский лауреат оговаривает:

Авторская манера Варгаса Льосы обладает чертами как модернизма и постмодернизма , так и классического латиноамериканского магического реализма . Кейт Букер, посвятившая творчеству Варгаса Льосы специальную монографию, не скрывает восхищения контрапунктной манерой перуанского писателя комбинировать в одном романном пласте события и диалоги, происходящие в разных временах и реальностях или даже атрибутированные разным персонажам, которая придает его прозе некоторое сходство с романами Флобера . Иногда считается, что «Войне конца света» недостает психологизма и реалистичности по сравнению с другими произведениями Варгаса Льосы , но это впечатление обманчиво - огромный, почти семисотстраничный роман сознательно стилизован под народный эпос, а скорее даже сказание о крестовых походах, персонажи которого под многовековым грузом устной традиции с необходимостью утрачивают все индивидуальные черты, за исключением тех, что укладываются в канву воплощаемой ими идеи.

Сам писатель называет своими учителями и идейными предшественниками прежде всего сравнительно малоизвестных перуанских авторов, таких как Рафаэль Бенавидес , Карлос Окендо и Хосе Мария Аргедас . О последнем Варгас Льоса написал отдельную работу «Архаическая утопия» (1996), в которой произведения Аргедаса выступают как «превосходный пример старомодного провинциализма, обладающего энергией магического заклинания» .

Вместе с тем Варгас Льоса не чужд и более широких культурных влияний. Он уделял большое внимание творчеству Камю , Сартра и Флобера , составил сборник эссе об эстетике романа «Госпожа Бовари », в котором видит идейный источник и первооснову европейского декаданса и модернизма . Не меньшим уважением Варгаса Льосы пользуется Фолкнер , влияние которого ощутимо в конструкции сюжета и образно-метафорического ряда романа «Город и псы».

Впрочем, несомненно, что во всех вышеперечисленных нехудожественных книгах первоочередной целью Варгаса Льосы-критика является не беспристрастное исследование творчества изучаемого им автора, но скорее «построение мостов» между романными пространствами самого Варгаса Льосы и его виртуального собеседника. В тех случаях, когда последний оказывается несогласен с выводами перуанца, литературная игра часто перерастает в жаркий спор, обмен колкостями и даже вражду (см. выше историю тридцатилетней размолвки Варгаса Льосы с Маркесом) . Тем не менее сборник статей Варгаса Льосы «Письма молодому романисту» выдержан в неизменно теплом и дружеском тоне, не претендуя ни на роль «священного писания», ни даже на функцию «поваренной книги начинающего литератора» .

Место Варгаса Льосы в литературе современности

Варгас Льоса считается одним из величайших латиноамериканских прозаиков новейшего времени, наряду с Хуаном Рульфо , Карлосом Фуэнтесом , Хорхе Луисом Борхесом и Габриэлем Гарсия Маркесом . Исходя из цифр официальных тиражей его книг, он может быть признан также наиболее активным и наиболее коммерчески успешным среди авторов этого культурного пространства в первом десятилетии XXI в. . Произведения Варгаса Льосы переведены на десятки языков, неоднократно экранизированы и отмечены многочисленными престижными премиями, вплоть до Нобелевской .

Признание

Примечания

Литература

• Надъярных М. Ф. Марио Варгас Льоса. // История литератур Латинской Америки. Т. 5. Очерки творчества писателей XX века. М.: ИМЛИ РАН, 2005. С. 622-664.

Ссылки

• Варгас Льоса, Марио (англ.) на сайте Internet Movie Database
• Марио Варгас Льоса. «Письма молодому романисту» (отрывок)
• Марио Варгас Льоса «Почему Латинскую Америку преследуют неудачи?»

Я научился читать в пятилетнем возрасте — моим наставником был брат Юстиниан из школы де Ласаля в боливийском городе Кочабамба. И это самое важное, что случилось со мной в жизни. Сегодня, почти через семьдесят лет, я отлично помню то волшебство, с которым слова с книжных страниц превращались в образы, обогащая мою жизнь и ломая барьеры времени и пространства. Вместе с капитаном Немо я преодолел двадцать тысяч лье под водой, плечом к плечу с д’Артаньяном, Атосом, Портосом и Арамисом противостоял интриганам, замышлявшим недоброе против королевы во времена хитроумного Ришелье, перевоплотившись в Жана Вальжана, брел по парижским катакомбам с бесчувственным телом Мариуса на спине...

Чтение превратило мечты в жизнь, а жизнь в мечты: целая литературная вселенная оказалась на расстоянии вытянутой руки от мальчишки, которым я тогда был. Мать рассказывала, что первые мои «пробы пера» представляли собой продолжение прочитанных мною книг, потому что мне было жалко расставаться с героями или не нравилась концовка. Пожалуй, этим же, сам того не сознавая, я занимался всю жизнь: продолжал во времени — по мере взросления и старения — те истории, что наполнили мое детство восторгом и приключениями.

Как бы я хотел, чтобы здесь, сегодня, присутствовали моя мать — женщина, которую трогали до слез стихи АмадоНерво и Пабло Неруды, — и дедушка Педро с огромным носом и сверкающей лысиной, так хваливший мои стихи, и дядя Лучо, столь энергично призывавший меня отдаться телом и душой писательскому ремеслу, хотя в то время и в том месте литература весьма скудно вознаграждала своих служителей. Всю жизнь рядом со мной были такие люди — люди, любившие и ободрявшие меня, в минуты сомнения заражавшие меня своей верой. Благодаря ими, конечно, собственному упрямству да толике везения я мог посвящать почти все свое время страсти, пороку, чуду писательства, созданию параллельной жизни, где мы можем найти убежище от бед, жизни, превращающей невероятное в естественное и естественное в невероятное, разгоняющей хаос, преобразующей уродство в красоту, продлевающей минуту до вечности, преодолевающей саму смерть.

Писать — дело непростое. Когда воображаемые истории превращались в слова, замысел рассыпался на бумаге, идеи и образы тускнели. Как вновь вдохнуть в них жизнь? К счастью, рядом всегда были мастера, наставники, примеры для подражания. Флобер научил меня тому, что талант — это железная дисциплина и долготерпение. Фолкнер — тому, что форма (стиль и структура) способна возвысить и обогатить сюжет. Марторель, Сервантес, Диккенс, Бальзак, Толстой, Конрад, Томас Манн — тому, что масштаб и размах в романе не менее важны, чем отточенность стиля и четкая проработка сюжетных линий. Сартр — тому, что слова — это дела, что роман, пьеса или рассказ в определенные моменты и при благоприятных обстоятельствах способны изменить ход истории. Камю и Оруэлл — тому, что литература, лишенная нравственности, бесчеловечна, а Мальро — что героизм и эпос в наши дни возможны точно так же, как во времена аргонавтов, «Одиссеи» и «Илиады».

Если бы в этом выступлении мне нужно было назвать всех писателей, которым я чем-то обязан — многим или малым, — их тени погрузили бы нас во тьму. Им нет числа. Они не только поделились со мной секретами мастерства рассказчика, но и побудили меня исследовать человека во всей его бездонной глубине, восхищаться его подвигами и ужасаться его жестокости. Они были моими лучшими друзьями, из их книг я понял, что и в самых худших ситуациях всегда есть надежда, а жить стоит хотя бы потому, что, не живя, мы не могли бы читать и придумывать истории.

Временами я задумывался: не солипсистская ли роскошь писательское ремесло в таких странах, как моя, где и читателей не так уж много, где столько людей бедны и неграмотны, где столько несправедливости, где культура — это привилегия единиц. Эти сомнения, однако, не смогли сбить меня с пути: я продолжал писать даже в те времена, когда большую часть времени приходилось тратить на то, чтобы заработать на жизнь. Думаю, я поступил правильно, ведь если бы для того, чтобы литература расцвела, обществу надо было сначала достичь высокого уровня культуры, свободы, благосостояния и справедливости, ее просто бы не существовало. Но благодаря литературе, благодаря сознанию, которое она порождает, стремлениям и желаниям, которые она вдохновляет, и разочарованию в действительности, которое мы испытываем, возвращаясь из путешествия в прекрасное царство фантазии, цивилизация сегодня не так жестока, как в те времена, когда сказители только начали очеловечивать жизнь своими выдумками. Без хороших книг, которые мы прочли, мы были бы хуже, чем мы есть, — бóльшими конформистами, менее беспокойными, более послушными, а духа сомнения — этого локомотива прогресса — не существовало бы вовсе. Чтение, как и писательство, — это протест против неполноты жизни. Когда в плодах воображения мы ищем то, чего не хватает в жизни, мы говорим, не произнося этого вслух и даже не сознавая, что жизнь, как она есть, не утоляет нашей жажды абсолютного — основы человеческого существования — и она должна быть лучше. Мы даем волю фантазии, чтобы как-то прожить те многие жизни, которые нам хотелось бы иметь, когда в нашем распоряжении лишь одна.

Без воображения мы меньше осознавали бы значение свободы для того, чтобы существование было сносным, и то, в какой ад превращается жизнь, когда ее топчет ногами тиран, идеология или религия. Пусть те, кто сомневается, что литература не просто погружает нас в мечту о красоте и счастье, но и предупреждает нас об опасности любых форм угнетения, зададутся вопросом: почему все режимы, стремящиеся контролировать поведение граждан от колыбели до могилы, настолько ее боятся, что вводят репрессивную цензуру, и так настороженно следят за независимыми писателями? Они делают это потому, что осознают, как опасно позволять воображению вольно бродить по страницам книг, понимают, какой крамолой становятся «выдумки», когда читатель сравнивает выраженную в них — и сделавшую их возможными — свободу с обскурантизмом и страхом, что ждут его в реальном мире. Выдумывая свои истории, писатель — хочет он этого, или нет, понимает или нет — распространяет недовольство: ведь он показывает, что мир несовершенен, а жизнь, рожденная фантазией, богаче повседневности. Если этот факт укореняется в сознании и восприятии граждан, ими становится труднее манипулировать, они с меньшей готовностью принимают ложь жандармов и тюремщиков, уверяющих, что за решеткой живется лучше и спокойнее.

Хорошая литература строит мосты между народами и, заставляя нас радоваться, горевать или удивляться, объединяет нас, несмотря на барьеры языков, убеждений, привычек, обычаев и предрассудков. Когда большой белый кит уносит с собой в пучину капитана Ахава, в сердцах читателей поселяется один и тот же страх, независимо от того, живут ли они в Токио, Лиме или Тимбукту. Когда Эмма Бовари глотает мышьяк, Анна Каренина бросается под поезд, Жюльен Сорель поднимается на эшафот, когда горожанин Хуан Дальманн из борхесовского «Юга» выходит из таверны в пампе на улицу, где его ждет бандит с ножом, когда мы понимаем, что все жители Комалы (родной деревни Педро Парамо) мертвы, читатель — верит ли он в Будду, Конфуция, Христа или Аллаха, или считает себя агностиком, носит ли он пиджак с галстуком, бурнус, кимоно или пончо — содрогается одинаково. Литература рождает братство в многообразии, стирает границы между людьми, созданные невежеством, идеологиями, религиями, языками и глупостью.

У каждого времени свои кошмары. Наше время — это эпоха фанатиков, террористов-смертников: породы, пришедшей из далекой древности, убежденной, что убивая, они попадают в рай, что кровь невинных смывает оскорбление, нанесенное племени, исправляет несправедливость и заменяет ложную веру истинной. Каждый день по всему миру бессчетное число людей становится жертвами тех, кто считает себя обладателями истины в последней инстанции. Когда рухнули тоталитарные империи, мы верили, что теперь в нашей жизни воцарятся гармоничное сосуществование, мир, плюрализм и права человека, что Холокост, геноцид, агрессия и истребительные войны остались в прошлом. Но этого не случилось. Пышным цветом расцвели новые формы варварства, вдохновляемые фанатизмом, а распространение оружия массового поражения не дает нам забыть о том, что любая горстка безумных «искупителей» может однажды спровоцировать ядерный катаклизм. Мы должны сорвать их планы, противостоять им, победить их. Их немного, хотя эхо их преступлений разносится по всей планете, а внушаемые ими кошмары наполняют нас ужасом. Мы не должны позволить себя запугать тем, кто хочет отнять у нас свободу, которую мы обретали на протяжении всей истории цивилизации. Нам надо защитить либеральную демократию: при всем своем несовершенстве она по-прежнему воплощает в себе политический плюрализм, сосуществование, терпимость, права человека, уважение к критике, законность, свободные выборы, сменяемость власти — все то, что выводит нас из дикости и приближает к той прекрасной, идеальной жизни, что рисует литература, жизни, которой нам не суждено достичь и которую мы можем заслужить, лишь придумывая ее, перенося на бумагу, читая о ней. Противостоя убийцам-фанатикам, мы защищаем наше право на мечту и воплощение мечты в реальность.

В молодости, как и многие писатели моего поколения, я был марксистом и верил, что социализм покончит с эксплуатацией и социальной несправедливостью, усиливавшейся тогда у меня на родине, в Латинской Америке и во всем «третьем мире». Для меня процесс разочарования в этатизме и коллективизме, превращения в либерала и демократа, каковым я являюсь — стараюсь быть, — был долгим и трудным. Он проходил постепенно под влиянием таких эпизодов, как превращение революционной власти на Кубе, к которой я поначалу относился с энтузиазмом, в копию вертикальной советской модели; рассказы диссидентов, которым удалось избежать колючей проволоки лагерей; вторжение стран Варшавского договора в Чехословакию; а также под влиянием таких мыслителей, как Раймон Арон, Жан-Франсуа Ревель, Исайя Берлин и Карл Поппер, благодаря которым я изменил отношение к демократической культуре и открытому обществу. Эти мастера подавали пример дальновидности и гражданского мужества в те времена, когда западная интеллигенция в результате легкомыслия или конъюнктурности, казалось, полностью поддалась чарам советского социализма или, что еще хуже, влиянию кровавого шабаша китайской «культурной революции».

Ребенком я мечтал когда-нибудь оказаться в Париже, потому что, очарованный французской литературой, был убежден: если я буду жить там, дышать тем же воздухом, что и Бальзак, Стендаль, Бодлер, Пруст, это поможет мне стать настоящим писателем, а оставшись в Перу, я так и буду «литератором по выходным». И действительно, Франции и французской культуре я обязан неоценимыми уроками: например, что литература — это не только вдохновение, но в такой же степени дисциплина, труд, упорство. Я жил там, когда были еще живы и творили Сартр и Камю, во времена Ионеско, Беккета, Батая и Чорана, драматургии Брехта и фильмов Ингмара Бергмана, Национального народного театра Жана Вилара и «Одеона» Жан-Луи Барро, «новой волны» и «нового романа», блестящих выступлений Андре Мальро и, пожалуй, самого грандиозного зрелища тогдашней Европы — пресс-конференций и речей «громовержца» генерала де Голля.

Но больше всего, пожалуй, я благодарен Франции за то, что она помогла мне открыть для себя Латинскую Америку. Там я понял, что Перу — это часть гигантского сообщества, объединенного историей, географией, общими социально-политическими проблемами, определенным образом жизни и великолепным языком, на котором оно говорит и пишет. В те самые годы это сообщество рождало новую, мощную литературу. Во Франции я прочел Борхеса, Октавио Паса, Кортасара, Гарсиа Маркеса, Фуэнтеса, Кабреру Инфанте, Рульфо, Онетти, Карпентьера, Эдвардса, Доносо и многих других. Их произведения обновили испаноязычную литературу, и благодаря им Европа и многие другие регионы мира узнали, что Латинская Америка — это не только перевороты, опереточные диктаторы, бородатые партизаны, маракасы, мамбо и ча-ча-ча, но и идеи, художественные формы, образы, не только экзотические, но и говорящие на общечеловеческом языке.

С тех времен и до сегодняшнего дня Латинская Америка — не без сбоев и ошибок — прошла немалый путь, хотя, как говорится в одном из стихотворений СесараВальехо, «hay, hermanos, muchísimoquehacer» («братья, еще так много предстоит сделать»). У нас стало гораздо меньше диктаторских режимов — если не считать клоунских популистских псевдодемократических систем, как в Боливии и Никарагуа, они сохранились только на Кубе и в Венесуэле, объявившей себя ее преемницей. Однако в остальных странах континента демократия работоспособна, пользуется поддержкой народа, и впервые в нашей истории в Бразилии, Чили, Уругвае, Перу, Колумбии, Доминиканской Республике, Мексике, практически во всей Центральной Америке и правые, и левые привержены законности, свободе критики, выборности и сменяемости власти. Это верный путь, и, если Латинская Америка не свернет с него, будет бороться с ползучей заразой коррупции и продолжит интеграцию с внешним миром, она наконец превратится из «континента будущего» в континент настоящего.

Я никогда не чувствовал себя чужаком в Европе — да и собственно нигде. Везде, где я жил — в Париже, Лондоне, Барселоне, Мадриде, Берлине, Вашингтоне, Нью-Йорке, Бразилии, Доминиканской Республике, — я ощущал себя как дома. Я всегда находил «логово», чтобы спокойно жить, работать, узнавать что-то новое, мечтать, находил друзей, книги и сюжеты. Мне не кажется, что непреднамеренное превращение в «гражданина мира» как-то ослабило мои «корни», мою связь с родиной — ведь перуанские впечатления по-прежнему питают меня как писателя и всегда появляются в моих книгах, даже если их действие происходит далеко от Перу. Думаю, напротив, долгая жизнь за пределами страны, где я родился, лишь укрепила эту связь, позволяет яснее ее видеть и рождает ностальгию, способную отделить главное от второстепенного, поддерживающую живость воспоминаний. Родину любишь не по обязанности: как и любая другая любовь, это спонтанный зов сердца вроде того, что объединяет возлюбленных, родителей и детей, или друзей.

Перу всегда во мне, потому что там я родился, вырос, сформировался, пережил тот опыт детства и юности, что определил мою личность, мое призвание, там я любил, ненавидел, радовался, страдал и мечтал. То, что происходит там, волнует, трогает или возмущает меня больше, чем все, что случается где-либо еще. Здесь нет моей воли, моего желания — это просто так и есть. Некоторые соотечественники обвиняли меня в предательстве, и я чуть не лишился гражданства, после того как в период последней диктатуры призвал демократические страны мира ввести дипломатические и экономические санкции против режима — за что я выступал в отношении любых диктатур любых мастей — Пиночета, Кастро, талибов в Афганистане, имамов в Иране, апартеида в ЮАР или армейских сатрапов в Бирме, которая теперь зовется Мьянмой. И я снова поступлю так же завтра, если — да не допустят этого судьба и перуанцы — моя страна снова станет жертвой переворота, который погубит нашу хрупкую демократию. Это был не поспешный, эмоциональный поступок обиженного человека, как полагали некоторые писаки, привыкшие мерить других собственной мелочной меркой. Я исходил из убежденности, что диктатура — это абсолютное зло для любой страны, источник жестокости и коррупции, что она наносит глубокие раны, которые очень долго не заживают, отравляет будущее нации, создает пагубные привычки, сохраняющиеся на целые поколения вперед и тормозящие возрождение демократии. Поэтому с диктаторскими режимами надо без колебаний вести борьбу всеми имеющимися у нас средствами, включая экономические санкции. Прискорбно, что правительства демократических государств, вместо того чтобы подать пример другим, встав плечом к плечу с теми, кто, как организация «Дамы в белом» на Кубе, венесуэльская оппозиция, Аун Сан Су Чжи или ЛюСяобо, смело противостоят диктатурам в своих странах, часто начинают расшаркиваться перед их мучителями. Эти мужественные люди, борясь за свою свободу, борются и за нашу.

Мой соотечественник Хосе Мария Аргедас назвал Перу страной «смешения всех кровей». Лучшего определения не найти. Мы именно таковы, и именно это живет внутри любого перуанца, хочет он того или нет: совокупность традиций, рас и верований, состоящая из четырех основных частей. Я с гордостью ощущаю себя наследником доиспанских культур из Наска и Паракаса, создавших ткани и одеяния из перьев, керамику мочика и инков, хранящуюся в лучших музеях мира, построивших Мачу-Пикчу, Чиму, Чан-Чан, Куэлап, Сипан, гробницы в Эль-Брухо, Эль-Моль и Ла-Луна, и испанцев, что вместе с седлами, шпагами и лошадьми принесли в Перу Грецию, Рим, иудео-христианскую традицию, Ренессанс, Сервантеса, Кеведо, Гонгору и чеканный язык Кастилии, смягченный Андами. А вместе с Испанией к нам пришла и Африка с ее силой, ее музыкой и ее кипучим воображением, еще больше обогатив многообразие Перу. Стоит копнуть чуть глубже, и мы поймем, что Перу, как «Алеф» Борхеса, — это весь мир в миниатюре. Какая потрясающая честь для страны — не иметь идентичности, потому что в ней слились все идентичности!

Конечно, завоевание Америки — как и любое завоевание — было жестоким и кровавым, и эта жестокость, несомненно, заслуживает критики. Но при этом мы часто забываем то, чего забывать не следует: люди, виновные в этих грабежах и преступлениях, — наши собственные прадеды и прапрадеды, испанцы, приплывшие в Америку и воспринявшие американский образ жизни, а не те их соотечественники, что остались на родине. Чтобы такая критика была справедливой, она должна быть самокритикой. Ведь двести лет назад, когда мы обрели независимость от Испании, те, кто пришел к власти в бывших колониях, не освободили индейцев, не исправили прежнюю несправедливость, а продолжали их эксплуатировать с такой же алчностью и свирепостью, как иноземные завоеватели, а в некоторых странах даже полностью или частично истребили коренное население. Скажем со всей прямотой: в течение двухсот лет освобождение индейцев было нашей и только нашей обязанностью, и мы ее не выполнили. Этот вопрос по-прежнему нерешен по всей Латинской Америке — стыд и позор для нас всех, без исключения.

Испанию я люблю не меньше, чем Перу, и мой долг ей столь же велик, как и моя благодарность. Если бы не Испания, я никогда не стоял бы на этой трибуне, никогда не стал бы известным литератором, и возможно, как многие мои менее везучие коллеги, оставался бы в той сумеречной зоне, где бродят писатели, которым не улыбнулась фортуна, которые не получают премии, чьи книги не издают и не читают и чей талант — слабое утешение! — возможно, когда-нибудь откроют для себя потомки. Все мои книги были изданы в Испании, там я получил отчасти незаслуженное признание, а друзья — Карлос Барраль, КарменБальсельс и многие, многие другие — заботились о том, чтобы мои истории нашли своих читателей. Кроме того, Испания дала мне второе гражданство в тот момент, когда я мог потерять первое. Я никогда не считал чем-то неестественным то, что я, перуанец, имею испанский паспорт, поскольку всегда рассматривал Испанию и Перу как две стороны одной монеты, и не только в отношении моей скромной персоны, но и в таких основополагающих вопросах, как история, язык и культура.

Из многих лет, что я прожил на испанской земле, мне ярче всего запомнились те пять, которые я провел в горячо любимой Барселоне в начале 70-х. Франкистская диктатура еще оставалась у власти, еще стреляла в людей, но к тому времени это была мумия в истлевших лохмотьях — она уже не могла, как раньше, контролировать общество, особенно в области культуры. В возведенной ею стене появлялись трещины и бреши, которые не в состоянии были залатать цензоры, и через них испанское общество впитывало новые идеи, книги, философские течения, художественные ценности и формы, прежде запрещенные как крамола. Ни один город не воспользовался этим началом либерализации больше и лучше, чем Барселона, и ни один не пережил такого идейного и творческого подъема. Барселона стала культурной столицей Испании: именно там надо было находиться, чтобы вдохнуть разлитое в воздухе ожидание свободы. В каком-то смысле она стала также культурной столицей Латинской Америки: многие художники, писатели, издатели и артисты из латиноамериканских стран либо обосновались в Барселоне, либо часто туда приезжали: именно там в наши времена надо было жить, если вы хотели быть писателем, поэтом, художником или композитором. Для меня это были незабываемые годы товарищества, дружбы, новых сюжетов, плодотворного труда. Подобно Парижу, Барселона была «Вавилонской башней», космополитичным, общечеловеческим городом, где жизнь и работа вдохновляли и где, впервые со времен Гражданской войны, сложилось братство испанских и латиноамериканских писателей, осознавших свою принадлежность к одной традиции, объединенных общим делом и уверенностью: конец диктатуры близится, и в демократической Испании культура будет играть главную роль.

Хотя не все ожидания полностью оправдались, переход Испании от диктатуры к демократии — один из образцовых для нашей эпохи примеров того, что, когда торжествуют здравый смысл и разум, а политические противники оставляют распри ради общего блага, результат может быть таким же чудесным, как на страницах романа в стиле «магического реализма». Путь Испании от авторитаризма к свободе, от отсталости к процветанию, от экономических контрастов и неравенства, свойственных «третьему миру», к «обществу среднего класса», ее интеграция в Европу и быстрое восприятие демократической культуры поразили весь мир и ускорили модернизацию страны. Для меня было крайне волнующе и поучительно наблюдать за всем этим вблизи, а порой и изнутри. Я горячо надеюсь, что национализм — грозный недуг современного мира, да и самой Испании — не разрушит эту прекрасную сказку.

Я презираю национализм во всех его формах — провинциальную идеологию (скорее даже религию), близорукую и узколобую. Национализм сокращает интеллектуальные горизонты и таит в себе этнические и расовые предрассудки, ведь он провозглашает в качестве высшей ценности, нравственной и онтологической привилегии, такое совершенно случайное обстоятельство, как место рождения. Наряду с религией, национализм был причиной самых страшных кровопролитий в истории — таких как две мировые войны или нынешняя бойня на Ближнем Востоке. Именно национализм больше всего способствовал «балканизации» Латинской Америки, залитой кровью в бессмысленных битвах и спорах, растрачивающей астрономические средства на закупку оружия вместо строительства школ, библиотек и больниц.

Не следует смешивать зашоренный национализм и неприятие «чужаков», сеющее семена насилия, с патриотизмом — прекрасным благородным чувством любви к земле, где мы родились, где жили наши предки, где возникли наши первые мечты, к знакомому ландшафту природы, к любимым и событиям, превращающимся в указатели памяти и защиту от одиночества. Отечество — это не флаги, гимны и непререкаемые речи о безупречных героях, а горстка мест и людей, населяющих и окрашивающих меланхолией наши воспоминания, согревающих нас теплым ощущением того, что, где бы мы ни были, у нас всегда есть дом, куда можно вернуться.

Но вернемся к литературе. Райское детство для меня не книжный миф, а реальность, в которой я жил и которой наслаждался в большом семейном доме с тремя верандами в Кочабамбе, где вместе с двоюродными братьями и школьными друзьями я разыгрывал приключения Тарзана и героев Сальгари, и в префектуре Пьюра, где на чердаках гнездились летучие мыши — безмолвные тени, наполнявшие звездные ночи этой жаркой земли ощущением тайны. В те годы писательство было игрой, которой восхищалась моя семья, очаровательным занятием, дарившим мне аплодисменты, мне — внуку, племяннику, безотцовщине, ведь мой папа умер и отправился на небеса. Он был высоким красивым мужчиной в военно-морской форме, и его фото стояли у меня на ночном столике: перед сном я молился этим снимкам, а потом целовал их. Как-то утром в Пьюре — от этого я, кажется, до сих пор не оправился — мать призналась мне, что этот сеньор на самом деле жив. И в тот самый день мы должны были отправиться в Лиму жить вместе с ним. Мне было одиннадцать, и с этого момента все изменилось. Я утратил невинность и познал одиночество, власть, взрослую жизнь, страх. Моим спасением были книги, хорошие книги, я укрывался в мирах, где жизнь была прекрасна, насыщенна, где одно приключение следовало за другим, где я снова обретал свободу и счастье. И еще я писал — втайне, словно предаваясь некоему неописуемому пороку, запретной страсти. Литература перестала быть игрой. Она превратилась в способ противостоять обстоятельствам, протест, бунт, избавление от нестерпимого, смысл жизни. С тех пор и по сей день всякий раз, когда я впадал в уныние и подавленность, оказывался на грани отчаяния, я окунался с головой в свой труд рассказчика, и он давал мне свет в конце тоннеля, становился той доской, на которой потерпевший кораблекрушение доплывает до берега.

Хотя это труднейшее дело, доводящее до кровавого пота, и заставляющее временами — как любого писателя — чувствовать себя на грани паралича, засухи воображения, ничто не давало мне такого наслаждения, как месяцы и годы кропотливого «строительства» истории с самых неопределенных истоков, с кладовой образов из прошлого, которые превращались в беспокойство, энтузиазм, грезы наяву и прорастали в проект, в решение попытаться сделать из взбаламученного облака фантомов связный рассказ. «Писательство — это образ жизни», — сказал Флобер. Да, именно образ жизни, жизни с иллюзиями, радостью, огнем, искрами, что рассыпаются у вас в голове, погоней за неуловимыми словами, которые нужно приручить, жизнь, в которой вы крадетесь по огромному миру, словно охотник за желанной добычей, чтобы насытить нарождающуюся мысль и укротить неутолимый аппетит каждой истории, которая, подрастая, желает пожрать все остальные. Когда еще только чувствуешь головокружение, вынашивая роман, и потом, когда он обретает форму и словно начинает жить своей жизнью: персонажи уже движутся, действуют, думают, чувствуют, требуют к себе уважения и внимания, и им больше невозможно навязывать поступки, или лишать их свободы воли, не убив их, не лишив историю убедительной силы, — эти ощущения и сегодня продолжают зачаровывать меня, как в первый раз. Они настолько ярки и ошеломляющи, словно ты занимаешься любовью с прекрасной женщиной днями, неделями, месяцами напролет.

Говоря о литературе, я уделил очень много внимания роману и очень мало — драматургии, еще одной из ее главных форм. Это, конечно, крайне несправедливо. Драма — моя первая любовь, с тех самых пор, когда в юности я увидел в Театре Сегуры в Лиме «Смерть коммивояжера» Артура Миллера, спектакль, переполнивший меня эмоциями, после которого я лихорадочно начал писать пьесу об инках. Если бы в Лиме 50-х было театральное движение, я стал бы драматургом, а не романистом. Но его не было, и это все больше подталкивало меня к повествовательным формам. Тем не менее моя любовь к театру не угасла: она дремала, свернувшись калачиком в тени романов, напоминая о себе соблазном и ностальгией всякий раз, когда я видел потрясший меня спектакль. В конце 70-х не дававшая мне покоя память о столетней двоюродной бабке Мамаэ, в последние годы жизни прервавшей любую связь с окружающей реальностью, чтобы найти убежище в воспоминаниях и фантазиях, подтолкнула меня к тому, чтобы написать эту историю. И я сразу же почувствовал, что это должна быть история для театра, что только на сцене можно будет передать яркость и блеск чередующихся грез. Я писал эту пьесу с робким волнением новичка и испытал такое наслаждение, увидев ее на сцене с Нормой Алеандро в главной роли, что с тех пор несколько раз возвращался к этому жанру в перерывах между романами и рассказами. Следует также добавить: я никогда не думал, что в семьдесят лет сам поднимусь (спотыкаясь, конечно) на сцену в качестве актера. Эта безумная авантюра позволила мне впервые на собственной шкуре испытать то чудо, которым становится для всю жизнь писавшего выдуманные истории человека возможность воплотить на несколько часов выдуманный персонаж, пожить выдуманной жизнью перед зрителями. Я никогда не смогу сполна выразить благодарность моим друзьям — режиссеру Хуану Олле и актрисе АйтанеСанчес-Гихон — за то, что они убедили меня разделить с ними эти фантастические впечатления (несмотря на панический страх, который я при этом испытал).

Литература — это ложное изображение жизни, но, тем не менее, она помогает нам лучше понять жизнь, ориентироваться в лабиринте, в котором мы рождаемся, бродим и умираем. Она помогает преодолеть те неудачи и огорчения, что приносит нам реальность, благодаря литературе мы можем хотя бы частично расшифровать тайнопись, которой представляется наше существование подавляющему большинству людей, — прежде всего тем, кто испытывает сомнения чаще, чем уверенность, и признает, что такие вещи, как трансцедентность, личное и коллективное предназначение, душа, смысл или бессмысленность истории, шараханье рационального знания из стороны в сторону, ставят нас в тупик.

Меня всегда завораживала мысль о том состоянии неопределенности, в котором наши предки — еще мало отличавшиеся от животных, ведь язык, позволяющий им общаться друг с другом, только-только появился — в пещерах, у костров, по ночам, дышащим угрозой в виде молний, раскатов грома, рычания животных, начали придумывать и рассказывать истории. Это был решающий момент в нашей судьбе, поскольку с этих первобытных существ, собиравшихся в кружки, зачарованных голосом и фантазией сказителя, началась цивилизация — долгий путь, который постепенно превратил в людей и привел к идее самостоятельности личности, а затем оторвал индивида от племени, породил науку, искусство, закон, свободу, побудил нас добраться до самых глубин в исследовании природы, человеческого тела, космоса, полететь к звездам. Эти сказки, басни, мифы, легенды, впервые прозвучавшие словно новая музыка перед слушателями, напуганными загадками и угрозами мира, где все было неизведанно и опасно, должно быть, подействовали как прохладная вода, как тихий водоем на души тех, кто всегда был настороже, для кого существование состояло из еды, поисков укрытия от стихии, убийства и совокупления. С того времени, как они, вдохновленные сказителями, начали коллективно мечтать и делиться своими мечтами, они уже не были привязаны к «беличьему колесу» простого выживания, вырвались из водоворота отупляющих забот. Их жизнь стала мечтой, удовольствием, фантазией и революционным преодолением рамок, изменением, совершенствованием, борьбой за удовлетворение желаний и амбиций, пробуждавших в них воображаемую жизнь и любознательность, стремление разгадать окружавшие их загадки.

Этот непрерывный процесс обогатило появление письменности, когда рассказы стало возможным не только услышать, но и прочесть — они превратились в литературу, а значит, обрели вечность. Поэтому необходимо повторять вновь и вновь, пока новые поколения этого не усвоят: литература — больше, чем развлечение, больше, чем упражнение для ума, обостряющее восприимчивость и пробуждающее критический дух. Она абсолютно необходима для самого существования цивилизации, она обновляет и сохраняет в нас лучшие черты человека. Необходима для того, чтобы мы вновь не окунулись в дикость изоляции, и жизнь не свелась к прагматизму специалистов, способных проникнуть вглубь вещей, но оставляющих без внимания то, что окружает эти вещи, предшествует им и продолжает их. Чтобы мы, изобретающие машины, которые должны нам служить, не превратились сами в слуг и рабов машин. Она необходима потому, что мир без литературы был бы миром без стремлений, идеалов и непослушания, миром автоматов, лишенных того, что делает человека человеком — способности поставить себя на место другого, других, вылепленной из глины наших мечтаний.

От пещеры к небоскребу, от дубины к оружию массового поражения, от монотонности племенной жизни к эпохе глобализации литература — плод воображения — преумножала человеческий опыт, не позволяя нам поддаться летаргии, обреченности, уйти в себя. Ничто так не сеяло неуспокоенность, не будоражило наше воображение и желания, как «лживая» жизнь, которую мы, благодаря литературе, прибавляем к той, что у нас есть, и можем стать героями невероятных приключений, великих страстей, которые никогда не даст нам реальность. Литература — ложь, но она становится правдой в нас, читателях, преобразованных, зараженных стремлениями и благодаря воображению постоянно подвергающих сомнению серую реальность. Литература превращается в колдовство, когда дает нам надежду получить то, чего у нас нет, стать тем, кем мы не являемся, вести то невозможное существование, в котором мы, как языческие боги, чувствуем себя смертными и бессмертными одновременно, когда закладывает в нас дух нонконформизма и бунта, лежащий в основе всех подвигов, способствовавших снижению насилия в отношениях между людьми. Снижению, но не полному устранению, потому что наша история, к счастью, всегда будет оставаться неоконченной. Поэтому нам надо продолжать мечтать, читать и писать — ведь это самый эффективный из найденных нами способов облегчить наше смертное существование, победить коррозию времени и сделать невозможное возможным.

Перевел с испанского Максим Коробочкин

Марио Варгас Льоса - известный перуанский прозаик и драматург, публицист, политический деятель, лауреат Нобелевской премии по литературе 2010 года. С Габриэлем Гарсиа Маркесом его связывала крепкая дружба, продолжавшаяся до февраля 1976 года. Они познакомились в августе 1967 года в Каракасе, где проходил 13-й Международный конгресс иберо-американской литературы, организованный Питсбургским университетом. Марио Варгас Льоса был на девять лет младше Маркеса, в Венесуэлу он прибыл для того, чтобы получить литературную премию имени Ромуло Гальегоса, присужденную за его недавно изданный роман «Зеленый дом». Впервые они встретились в аэропорту, поселились в одной гостинице, и довольно быстро между ними завязались дружеские отношения. Несмотря на то, что Марио был моложе, он с 1959 года жил в Париже и Барселоне, где познакомился со многими другими писателями. Вскоре Варгас Льоса уехал в Лиму, но в начале сентября туда же прибыл Гарсиа Маркес, чтобы вместе с ним принять участие в литературной неделе. Потом Гарсиа Маркес стал крестным Гонсало Габриэля - второго сына Марио и Патрисии Варгас Льоса, что еще больше укрепило их дружбу. В 1971 году Льоса защитил докторскую диссертацию на тему «Гарсиа Маркес: история богоубийства».

Дружба двух писателей закончилась 12 февраля 1976 года. В этот день они встретились в Мехико на показе фильма «Выжившие в Андах». Когда Гарсиа Маркес раскрыл объятия, Марио Льоса встретил его сильным ударом по лицу, от которого тот упал. Более тридцати лет после этого причина инцидента была неизвестна. Версии назывались самые разные. Многие считали, что здесь замешаны политические взгляды писателей, известно, что Льоса в середине 1970-х годов стал придерживаться правых взглядов, в то время как Маркес всегда был левым. Но наиболее вероятно, что причиной стала женщина. Присутствовавший там фотограф Родриго Мойя рассказывал, что после драки Льоса сказал: «А как еще, по-твоему, я должен с тобой здороваться после того, что было с Патрисией в Барселоне?». Скорей всего речь шла о Патрисии Льосе, кузине и второй жене Льосы. Что подразумевалось под этими словами, известно только самим участникам инцидента. Только в 2007 году появились некоторые признаки охлаждения этой давней вражды, и Гарсиа Маркес даже разрешил использовать выдержки из работ Варгаса Льосы в академическом комментированном издании «Ста лет одиночества».

Биография

Полное имя писателя - Хорхе Марио Педро Варгас Льоса (исп. Jorge Mario Pedro Vargas Llosa). Он родился 28 марта 1936 года в городе Арекипа в Перу в семье среднего достатка. Вскоре после его рождения отец, работавший водителем автобуса, ушел из семьи. Мать будущего писателя перебралась с сыном к своему отцу, почетному консулу Перу в Боливии. Первые годы жизни он провел в доме деда в городе Кочабамба. Консул Льоса был владельцем хлопковых плантаций, он обеспечивал дочь и внука. В 1946 году супруги Льоса вновь стали жить вместе, поселившись в Лиме. Марио окончил школу, по настоянию отца поступил в военное училище имени Леонсио Прадо, позднее описанное им в романе «Город и псы». За год до окончания училища он бросил учебу, стал работать репортером в небольшой газете в городе Пьюра.

В 1953 году поступил в университет Сан-Маркос на филологический факультет, но вскоре после этого уехал в Европу, получил стипендию Мадридского университета и в 1958 году защитил диссертацию о творчестве всемирно известного латиноамериканского поэта Рубена Дарио. В 1960 году он из Мадрида переехал в Париж, где ему обещали грант на литературные исследования. Несмотря на то, что грант так и не был получен, в Мадрид Льоса не вернулся. В то время он жил в гражданском браке со своей двоюродной сестрой Хулией Уркиди, которая была намного его старше. Они расстались в 1964 году, а в 1965-м Марио женился на своей другой кузине Патрисии, в браке с которой у него родилось трое детей. В столице Франции он работал журналистом на радио и телевидении. В 1969-1970 годах Варгас Льоса жил и преподавал в Англии и Испании, после чего профессионально занялся литературной деятельностью.

Первый роман Варгаса Льосы под названием «Город и псы» был напечатан в 1963 году. В этом произведении автор очень реалистично изобразил дикие нравы, царившие в перуанском военном училище имени Леонсио Прадо. Книга стала культовой у молодежи Советского Союза, она была публично сожжена в Перу, что только увеличило ее популярность. Роман был экранизирован в США и СССР. В 1967 году, получив Международную премию им. Ромуло Гальегоса, Варгас Льоса произнес знаменитую речь о тесной связи писателя с общественной жизнью. Самые известные произведения Льосы: «Зеленый дом» (1968), «Щенки» (1967), «Разговор в "Соборе"» (1969), «Капитан Панталеон и Рота добрых услуг» (1973), «Кто убил Паломино Молеро?» (1986). Последний роман писателя, «Сон кельта», был опубликован в сентябре 2010. Варгас Льоса считается одним из величайших современных прозаиков. Его произведения переведены на десятки языков, книги печатаются миллионными тиражами во всем мире.

В настоящее время Марио Варгас Льоса живет в Лондоне, но каждый год старается посещать Перу, осмысление истории которого стало одной из главных тем писателя. Он много участвовал в политической жизни своей страны, в молодости поддерживал кубинский режим, но со временем разочаровался в коммунистических идеях, перейдя на позиции либерализма. В 1990 даже баллотировался в президенты Перу от партии «Демократический Фронт», но проиграл во втором туре Альберто Фухимори. В 1993 году писатель получил испанское гражданство. В 2010 году Марио Варгас Льоса получил Нобелевскую премию по литературе. В своей речи он сказал: «Литература - ложь, но она становится правдой в нас, читателях, преобразованных, зараженных стремлениями и благодаря воображению постоянно подвергающих сомнению серую реальность». Кроме этого, он является членом Испанской королевской академии, почетным доктором ряда университетов Европы и Америки, кавалером Ордена Почетного легиона (1985). Лауреат премии Библиотеки Бреве (1962), премии Ромуло Гальегоса (1967), премии принца Астурийского (1986), премии Сервантеса (1994), Иерусалимской премии (1995), премии мира немецких книготорговцев (1996), премии Чино дель Дука (2008).

Скачать книгу (размер 1002Kb , формат fb2) Жанр: Историческая проза, Язык: en Аннотация: A subtle and enlightening novel about a neglected human rights pioneer by the Nobel Laureate Mario Vargas LlosaIn 1916, the Irish nationalist Roger Casement was hanged by the British government for treason. Casement had dedicated his extraordinary life to …

Жанр: Триллер, Язык: ru Аннотация: Живой классик латиноамериканского романа, перуанский писатель №1 – Марио Варгас Льоса (р. 1936) хорошо известен русскому читателю по книгам «Город и Псы», «Тетушка Хулия и писака» и др. «Литума в Андах» – это та сложная смесь высокой литературы, этнографического очерка и современного детектива, которую принято называть «магическим …

Жанр: Классическая проза, Язык: ru Аннотация: Марио Варгас Льоса (р. 1936) - перуанский прозаик, один из ведущих писателей-новаторов современной латиноамериканской литературы, автор популярных во всем мире романов: «Город и псы», «Капитан Панталеон и Рота добрых услуг», «Тетушка Хулия и писака» и многих других. В романе «Зеленый Дом» Варгас Льоса использует изощренную технику …

Жанр: Классическая проза, Язык: ru Аннотация: Всемирно известный перуанский писатель Марио Варгас Льоса (род. в 1936) -наряду с Габриэлем Гарсиа Маркесом, Хулио Кортасаром, Карлосом Фузнтесом является одним из крупнейших прозаиков Латинской Америки. Его романы «Город и псы», «Зеленый дом», «Разговор в «Соборе». «Панталеон и рота добрых услуг», «Война конца света» и другие …

Жанр: Криминальный детектив, Язык: ru Аннотация: Всемирно известный перуанский писатель Марио Варгас Льоса является одним из крупнейших прозаиков Латинской Америки. В своей детективной повести автор использует историю убийства молодого певца для исследования зыбких границ истины и справедливости.

Жанр: Классическая проза, Язык: ru Аннотация: Марио Варгас Льоса – лауреат так называемого «испанского Нобеля» – премии Сервантеса, международных премий Ромуло Гальегоса и «Гринцане Кавур», «ПЕН/Набоков» и многих других. Его книги сразу становились мировыми литературными сенсациями. Роман «Похвальное слово мачехе» (1988) привел в замешательство и читателей, и критиков неожиданно откровенным пряным эротизмом. …

Жанр: Классическая проза, Язык: ru Аннотация: Роман «Разговор в „Соборе“ - один из наиболее значимых в творчестве известного перуанского писателя Марио Варгаса Льосы (род. в 1936 г.). Оригинальное и сложное по стилю произведение является ярким образцом прозы XX века.

Скачать книгу (размер 168Kb , формат fb2) Жанр: Драматургия, Язык: ru Аннотация: Пьеса «Барышня из Такны» - первая зрелая проба перуанского писателя в драматургическом жанре. В одном из своих выступлений Варгас Льоса подробно рассказал об истории создания пьесы и о ее замысле, ниже приводим этот рассказ с некоторыми сокращениями: «На самом деле моим …

Жанр: Современная проза, Язык: ru Аннотация: Марио Варгас Льоса – всемирно известный перуанский романист, один из творцов «бума» латиноамериканской прозы, несомненный и очевидный претендент на Нобелевскую премию, лауреат так называемого «испанского Нобеля» – премии Сервантеса, премий Ромуло Гальегоса, «Гринцане Кавур», «ПЕН/Набоков» и других. Его книги «Город и псы», «Зеленый дом», «Тетушка Хулиа …

Жанр: Современная проза, Язык: ru Аннотация: Марио Варгас Льоса – відающийся перуанский романист. Его книги «Город и псы», «Зеленый дом», «Тетушка Хулиа и писака», «Война конца света», «Нечестивец, или Праздник Козла» становились мировыми сенсациями. «Похождения скверной девчонки» – роман о «любви без границ». Три континента служат декорациями бурных сцен и мучительных расставаний. …