За последние годы очень возросла и укрепилась у народов мода на здоровый образ жизни. Все больше людей в мире, в России, в том числе, стараются жить правильно. А кому-то приходится и выживать в непривычных для них условиях, буквально экстремальных. Объединяет всех людей одно — стремление жить хорошо в любых сложившихся условиях, старание соединиться с природой, стать духовно более развитым человеком. Многие народы обращаются к помощи своих предков. До наших дней некоторые обряды и ритуалы дошли практически без изменений. Опыт предыдущих поколений остается актуальным и по сей день.

Мы поговорим о староверах. Кто эти люди, чем они были особенны, что можно почерпнуть у них? Читайте статью дальше. Староверы не только жили на русской земле в Древние Времена, они принесли многое нашей культуре, традициям, несли свою веру, имели свои принципы и идеалы.

Опыт, который пришел к нашему поколению от староверов, можно назвать действительно уникальным и очень важным, нужным. Несмотря на все сложности, трудности староверы смогли выжить. Они старались вести нормальный образ жизни, ни в чем не нуждаться (насколько это было возможно). Их испытывали на прочность, как природные условия, катаклизмы, так и войны, политические неурядицы. Проблемы существовали во все времена. Но от самого человека, как он к ним относится, все воспринимает, тоже многое зависит.

Очень жаль, что о староверах сохранилось не так много фактов и информации. Многое со временем потерялось. Некоторые ученые (да и обычные люди) полагают, что староверы — это слабые люди, которые ни к чему не стремились, а только пытались приспособиться к обстоятельствам, выжить в данных им условиях. Другие же считают, что староверы многое внесли в историю русской культуры. Они поклонялись древним богам, все делали верно, несли позитивное в массы, настраивали народ на хороший лад. Так кто же такие староверы, какими обрядами и ритуалами они пользовались? Что дошло до наших дней, и как это можно применять людям сейчас?

Какими особенностями (отличительными чертами) обладали староверы

Староверы имели много отличительных черт. Они проводили массу разных старинных обрядов. Осветить все невозможно в одной статье, остановимся на основных понятиях.

У староверов была одна, правильная и истинная вера — вера их предков. Они передавали ее из поколения в поколение, не нарушали правил, четко им следовали. Общими усилиями они сохранили и пронесли эту позицию сквозь тысячи лет, сохранили. Когда стоят службу, староверы складывают руки на груди, а не крестятся. Они также кланяются своим божествам несколько раз. Все должно выполняться одновременно (синхронно). Каждый человек призван следить за тем, как он себя ведет во время церковной службы.

Одной из главных особенностей староверов считался восьмиконечный крест. Наряды, в которых староверы стояли службу, были соответствующими. Это обязательно должен быть старорусский стиль. На кресте не должно быть распятия. Истинный, настоящий старовер не воспринимает окружающий мир как нечто главное, единственно существующее. Он чувствует себя несколько отрешенно, больше живет своим внутренним миром, нежели социумом. Все мирское для старовера — не важное не главное, нечисть, не иначе.

Обряды староверов обладают некоторыми особенностями. Давайте рассмотрим их более детально. Вели свой быт и жили староверы согласно древним книгам. Они очень верили в священные писания, постоянно читали их, изучали информацию, общались со своими предками, многое от них переняли. Некоторые традиции передавались только от одного поколения к другому, от старших к младшим.

В семьях царил патриархат. Единственное, что было возможно. Мужчина считался главным в семье, к его мнению прислушивались, главу уважали, ценили и понимали. Как мужчина скажет, так и будет. Женщина следовала за мужем. Жены должны были подчиняться своим мужьям, не имели права перечить им. Мужчина считался добытчиком и главным, а женской участью был быт, рождение и воспитание детей, сохранение семейного очага, ведение домашнего хозяйства. В общем, все то, чем нормальная женщина должна заниматься. Не воевать, а создавать. Сейчас многие мужчины также придерживаются данной позиции. В своих семьях они выполняют главенствующую роль.

Чем еще отличались староверы

Староверы не имели права бриться, поэтому они все ходили с бородами. Не курили, не ругались. Никакого сквернословия от старовера услышать нельзя! Мальчики носили косоворотки, а уже зрелые мужчины — кафтаны. Женщины у староверов должны быть одеты в сарафан, платок на голове обязателен. И никакой косметики! В волосы заплетали ленточки разных цветов, это и было украшение. Никаких резинок, бантов и прочих атрибутов.

Семьи у староверов были большими, детей было много. Их с ранних лет приучали к физическому труду, обязывали слушаться и почитать родителей. Все дети уважали старших, не имели права ослушания. Достигнув семилетнего возраста, ребенок уже ходил в церковь, держал пост, стоял службы. Это считалось обязательным. В каждой семье так принято. Дети изучали письмо, учились читать, старославянский язык было учить обязательно.

Многие (да почти все) староверы использовали в повседневной жизни обереги и талисманы. К ним относились: крест, посуда (определенная), четки, лестовка, книги. Молитва и имя тоже считались оберегами, только словесными. Пост держали все. Считалось, что именно он помогает соединиться телу и душе. Обязательно староверы ограждали себя от ненужных людей, посторонних, порой злых. В современной жизни, конечно, это сделать очень трудно, даже невозможно. Ведь каждый день, по разным причинам, приходится знакомиться и общаться с совершенно различными людьми. Уединиться сложно, отойти от общества — вообще невозможно.

Как староверы проходили обряд крещения

Крещение — великий святой обряд. Он подразумевает погружение человека в воду, причем третий раз должен быть полным (полностью погрузить тело в воду). К обряду крещения готовились тщательно, заранее. На младенце бы пояс и крест. Другой одежды быть не должно. Крест оберегал от сглаза, порчи, защищал от злых людей, нечистой силы. Снимать его в течение жизни было нельзя.

Надевать на ребенка крест имели право родители, или бабка, которая принимала роды. Обряд крещения начинался уже тогда, когда на младенце надет крест. Тот, кто это сделал, считался крестным отцом или матерью данного чада.

Все восемь дней после обряда крещения ребенка (человека) мыться было нельзя. Нужно, чтобы тело «приняло этот обряд», ничего не смывать с себя. Имя выбирали тщательно, опираясь на святки. Просто так никого не называли. Обязательно смотрели, праздник какого Святого ближе ко дню рождения младенца. Девочек называли за неделю до или после рождения, опираясь на святцы. А мальчиков уже после крещения (по тому же принципу).

Погребение староверов

Этот обряд тоже очень важен. Ведь человек отходит в мир иной. Сразу после смерти тело должны быть обмыто, нельзя медлить ни минуты. Сделать это нужно было быстро, очистить тело от грехов земных. Гробы изготавливали специальные. В «последний путь» обязательно провожали православной молитвой.

Фотограф и путешественник Олег Смолий ищет и снимает все то доброе и прекрасное, чем богата наша страна. Эти кадры он объединил в проект «Незабытая Россия», частью которого стали и публикуемые ниже снимки старообрядческих сибирских поселков. А сопровождает их проникновенный рассказ автора о живущих там людях.

Пройдя удаленные села на берегах Малого Енисея - Эржей, Верхний Шивей, Чодураалыг и Ок-Чары, - я познакомился с пятью большими семьями староверов. Всегда гонимые, хозяева тайги не сразу идут на контакт с чужаками, тем более с фотографом. Однако две недели жизни рядом с ними, помощь в их повседневном нелегком труде - уборке сена, ловле рыбы, сборе ягоды и грибов, заготовке дров и хвороста, собирании мха и постройке дома - шаг за шагом помогли преодолеть завесу недоверия. И открылись сильные и самостоятельные, добродушные и трудолюбивые люди, счастье которых состоит в любви к Богу, своим детям и природе.

Богослужебная реформа, предпринятая патриархом Никоном и царем Алексеем Михайловичем в XVII веке, привела к масштабному расколу Русской церкви. Жестокие преследования царских и религиозных властей, желавших привести народ к единомыслию и покорности, вынудили миллионы русских людей покинуть обжитые места. Хранившие свою веру старообрядцы бежали к Белому морю, в Олонецкий край и нижегородские леса. Время шло, руки власти достигали староверов в новых местах, и искатели независимости уходили еще дальше, в глухую тайгу Сибири. В XIX веке русские люди пришли в труднодоступный район Малого Енисея, Каа-Хемский кожуун Тувы. Новые поселения закладывались на пригодных для хозяйства землях в долине реки, все выше и выше по течению. Здесь, в верховьях Малого Енисея, быт и традиции русских староверов сохранились в первозданном виде.

В дорогу мы собрались небольшой командой фотографирующих путешественников, впятером. От Москвы весьма далеко. Самолетом до Абакана, затем часов десять машиной через Кызыл, столицу Республики Тыва, до Сарыг-Сепа, районного центра, там пересаживаемся на уазик-«буханку» и еще пару часов лесными дорогами добираемся до точки на берегу Малого Енисея. На другую сторону реки, к турбазе «Эржей», переправляемся лодкой. Привез нас на своем уазике хозяин базы Николай Сиорпас. Он же повезет и дальше, в таежные глубины, но надо переждать сутки-другие, пока подсохнет размытая долгими дождями дорога на перевале.

Эржей, рядом с которым расположилась база, - большое село с населением до полутора тысяч жителей, с электричеством и школой-интернатом, куда привозят своих детей староверы из заимок выше по Каа-Хему, как по-тувински называется Малый Енисей. В старой вере здесь не все сельчане. Часть местных близка к ней, но в общину не входит, строгости не хватает. Есть представители и новой православной веры. Есть даже совсем неверующие.

Сходить посмотреть село да продуктов купить оказалось недалеко, меньше километра от базы. Сиорпас, провожая, пошутил: «Староверов отличите: мужики с бородами, по двору с десяток детворы мал-мала меньше, бабы в платках да юбках до пят, через год-два с животиком».

Вот и первое знакомство: Мария, молодая женщина с коляской. Поздоровались, спросили, где купить хлеба и творога. К чужакам она отнеслась сначала настороженно, но в помощи не отказала, даже удивила отзывчивостью. Повела по всему Эржею, показывая, у кого молоко вкуснее, где грузди соленые хороши.

Здесь, в отдаленных от цивилизации поселках, свои особенности на образ хозяйствования наложила суровая таежная природа. Лето в этих местах короткое, а зима приходит с крепкими морозами. Пахотные земли с большим трудом отвоевываются у леса, в долинах по берегам реки. Местные выращивают хлеб, сажают огороды. Из-за морозов многолетние культуры не приживаются, зато растут однолетники, даже маленькие арбузы. Тайга кормит. Зверя бьют только копытного, мясо едят дикое. Собирают кедровые орехи, грибы, ягоду на варенье. Река дает рыбу. Здесь много хариуса, а тайменя часто отпускают - его в последние годы стало мало.

Старообрядцы не пьянствуют, «казенку» не пьют вообще, а по праздникам вкушают чарку-другую некрепкого домашнего вина на таежной ягоде, голубике или костянике.

Отдохнув на базе Сиорпаса пару деньков, мы дождались сухой погоды и двинулись к первой заимке староверов - Верхнему Шивею, в сорока километрах от Эржея, со сложным перевалом через сопки.

Всю дорогу до Шивея Николай Сиорпас под натужное гудение мотора убеждал нас быть сверхуважительными и вести себя более чем скромно, не напирать на людей своими огромными фотопушками. Сам он не старовер, но с таежными жителями у Николая сложились добрые отношения, за которые он разумно опасался. Думается, эти два дня на базе он не только погоды ждал, но и присматривался к нам, и думал, можно ли везти нас дальше.

Работящий люд Верхнего Шивея мы встретили задолго до поселка, на покосном лугу. Напросились помогать, кидать скошенное сено в высокие стога - зароды.

Мы засучили рукава, старались из всех сил и все равно отставали. Нелегко давалась наука поднимать крупные охапки длинными трехзубыми деревянными вилами. За совместной работой знакомились, завязывали разговоры.

Скошенную и подсушенную траву собирают в зароды - так вся Сибирь называет стога. Укладка их - дело ответственное: сено должно лежать равномерно и плотно, чтобы не развеялось ветром и не проквасилось дождем. Верхний Шивей

На заимку Верхний Шивей, тогда пустующую, Петр и Екатерина Сасины приехали лет пятнадцать назад. Хозяйство поднимали на пустом месте, жили-зимовали поначалу в сарайчике. Год за годом строились, крепли, растили трех дочерей. Потом приехали селиться и другие родственники, теперь здесь живет несколько семей. Дочки выросли, перебрались в город, а на лето приезжают теперь к Петру с Екатериной непоседливые внучата - две девочки и два мальчика.

Внуки Сасиных совсем мирские, приезжают на все лето. Для них Петр Григорьевич держит солнечные батареи с аккумулятором и преобразователем, от которых включает маленький телевизор и проигрыватель дисков - мультики смотреть. Верхний Шивей

Веселым шумом разбудили наш палаточный городок детишки, принесшие парного молочка и сметанки. Второй день кидать сено на зароды сложнее - с непривычки у горожан болят все мышцы. Но и теплее уже лица хозяев, улыбки, смех и одобрение. «Завтра Преображение, приходите! Винца попробуете домашнего», - зовут селяне.

В доме просто, без изысков, но чисто и добротно. Просторные сени, делящие дом пополам, в комнатах беленые стены, большие печи посередине, железные пружинные кровати напомнили мне карпатское село, также во многом сохранившее свой быт. «По единой!» - говорит Петр Григорьевич, и мы пробуем вкуснейший напиток. Год настаивается сок голубики без сахара и дрожжей и получается вино с еле заметным градусом. Пьется оно легко и не пьянит, а настроение поднимает и разговорчивость усиливает. Шутка за шуткой, история за историей, песня за песней - хорошо посидели. «Хотите посмотреть моих лошадок?» - зовет Петр.

Конюшня расположена на окраине, здесь два десятка лошадей, есть даже иноходцы. И все любимые. О каждом жеребенке Петр Григорьевич может часами говорить.

Расставались с Сасиными, как старые друзья. И снова в путь, на лодке вверх по Малому Енисею.

До следующей заимки вверх по реке пол-часа плыть на моторке. Нашли Чодураалыг на довольно высоком берегу с просторной, похожей на карниз долиной, крайние дома стоят прямо над рекой. Противоположный берег - почти отвесная, поросшая тайгой гора.

Место здесь удобное для хозяйства, выращивания хлеба, разведения скота. Есть поля под пашню. Река, кормилица и транспортная артерия. Зимой по льду и до Кызыла добраться можно. И тайга - вот она, начинается сопками на краю заимки.

Приплыли, скинули рюкзаки на берег и пошли искать, где удобно разбить палатки, чтобы никому не мешаться и в то же время хорошо видеть все вокруг. Встретили дедушку Елиферия, который угостил только что испеченным вкусным хлебом и посоветовал идти к бабе Марфе: «Марфутка примет и поможет».

Марфа Сергеевна, худенькая, маленькая и подвижная, лет семидесяти, выделила нам место для палаток рядом со своим небольшим домиком с красивым видом и на реку, и на поселок. Позволила пользоваться печкой и кухонной утварью. У староверов это непростой вопрос - грех есть из посуды, которую брали мирские люди. Все время Марфа Сергеевна заботилась о нас. Помогали и мы ей - собирали ягоду, носили хворост, рубили дрова.

Младший ее сын, Дмитрий, был по делам в тайге. Старшая дочь, Екатерина, вышла замуж и живет в Германии, иногда приезжает мать проведать.

У меня был спутниковый телефон, и я предложил Марфе Сергеевне позвонить дочери. «Бесовское все это», - отказалась бабушка Марфа. Через пару дней вернулся Дмитрий, и мы набрали номер его сестры, сделав громкость посильнее. Услышав голос дочери, забыв о бесах и бросив перебираемый лук, бежала Марфа Сергеевна через поляну к нам с Димой. Жаль, тогда она еще не позволяла себя фотографировать, иначе получился бы интересный снимок: маленькая симпатичная деревенская бабушка в старинной одежде стоит на фоне тайги, светясь улыбкой, и разговаривает с дочкой в далекой Германии по спутниковому телефону.

По соседству с Марфой Сергеевной, дальше от берега, живет большая семья Панфила Петенёва. Старший из двенадцати отпрысков, Григорий, 23 лет, позвал нас на место ребячьих игр - поляну в лесу за селом. По воскресеньям дети со всех ближних заимок, нарядные, прибегают и приезжают на лошадях, велосипедах и мотоциклах пообщаться и наиграться вместе. Ребята недолго стеснялись, и минут через десять мы играли с ними в мяч, отвечали на море любопытных вопросов и слушали рассказы о жизни в поселках, балующих нынче медведях и строгом дедушке, который всех детей гоняет за озорство. Они смешили нас байками, интересовались техникой и даже пробовали фотографировать нашими камерами, напряженно позируя друг другу. А мы сами с удовольствием слушали чистую, как ручеек, русскую речь и наслаждались, снимая светлые славянские лица.

Для детей староверов конь - не проблема. Помогая по хозяйству, они рано учатся общаться с домашними животными

Оказывается, Чодураалыг, в котором мы остановились, называют Большим, а недалеко, дорога пролегает как раз мимо игровой полянки, есть еще и Малый Чодураалыг. Дети вызвались показать эту вторую, из нескольких дворов в глубине леса, заимку. Везли нас весело, на двух мотоциклах, по тропкам и дорожкам, через лужи и мостки. Эскортом лихо неслись девчонки-подростки на ладных конях.

Мотоцикл для подростка в поселке староверов - предмет гордости, увлечения и необходимости. Как и положено мальчишкам, они с ловкостью циркачей продемонстрировали приезжему фотографу все мастерство управления двухколесным моторным чудом. Чодураалыг

Чтобы познакомиться ближе, начать общение и достичь необходимого уровня доверия, которое позволило бы фотографировать людей, мы смело включались в повседневную работу старообрядческих семей. Праздно болтать в будний день им некогда, а в деле разговоры разговаривать - работается веселей. Поэтому мы просто пришли утром к Петенёвым и предложили Панфилу помощь. Сын Григорий жениться задумал, дом строит, вот и работа нашлась - потолок конопатить. Сложного ничего, но кропотливо. Сначала на другой берег реки, по горам между зарослей мох собирать, в мешки класть и по крутому склону вниз скидывать. Потом везем их лодкой на стройку. Теперь наверх, а еще сюда глину надо ведрами подавать и забивать мох в щели между бревнами, замазывая сверху глиной. Трудимся бойко, бригада большая: пятеро старших детей Петенёвых и трое нас, путешественников. И ребятишки помладше вокруг, наблюдают и пытаются помогать-участвовать. За работой общаемся, мы их узнаем, они нас. Дети любопытные, все им интересно: и как в больших городах картошку выращивают, и где мы дома молоко берем, все ли ребята в интернатах учатся, далеко ли мы живем. Вопрос за вопросом, на некоторые затрудняешься ответить, и это понятно: настолько различны наши миры. Ведь для детей Сарыг-Сеп, районный центр, - другая планета. А для нас, городских жителей, тайга - неведомый край со своими скрытыми от незнающего взгляда тонкостями природы.

С Павлом Бжитских, пригласившим нас в гости, мы познакомились в Малом Чодураалыге, куда ездили с детьми в воскресенье. Путь к нему на Ок-Чары неблизкий - девять километров по каменистому, заросшему лесом берегу Малого Енисея. Заимка из двух дворов впечатляет крепостью и хозяйственностью. Высокий подъем от реки не создал трудностей с водой - тут и там прямо во дворах бьет множество родников, по деревянным желобам прозрачная водичка подается на огороды. Она студеная и вкусная.

Внутри дом удивил: две комнатки, молельная и кухонька сохранили вид и убранство бывшей здесь когда-то монашеской общины. Беленые стены, плетеные половички, льняные занавесочки, самодельная мебель, глиняная посуда - все хозяйство монахинь было натуральным, с миром не общались и ничего извне не брали. Павел собрал и сберег предметы быта общины, теперь показывает их гостям. По Каа-Хему сплавляются экстремальные туристы, иногда заглядывают сюда, Павел даже отдельный домик и баньку построил, чтобы люди могли остановиться у него и отдохнуть на маршруте.

Рассказывал он нам о жизни и уставе монахов-старообрядцев. О запретах и грехах. О зависти и злости. Последняя - грех коварный, злость злостью множится и накапливается в душе грешника, а бороться с ней сложно, ведь и легкая досада - тоже злость. Зависть - грех не простой, от зависти и гордыня, и злость, и обман плодятся. Павел говорил, как важно читать молитвы и раскаиваться. И пост на себя брать, что календарный, что тайно взятый, чтобы ничто не мешало душе молиться и свой грех глубже осознавать.

Не только строгость царит в душах староверов. Говорил Павел и о прощении, о миролюбии к другим религиям, о свободе выбора для своих детей и внуков: «Вырастут - пойдут учиться, кто захочет. Уйдут в мир. Бог даст - веру нашу древнеправославную не забудут. Кто-то вернется, с возрастом чаще о душе задумываются».

У простых общинников, не монахов, внешний мир не под запретом, берут староверы и достижения цивилизации, которые помогают в труде. Моторы используют, ружья. Я видел у них трактор, даже солнечные батареи. Чтобы покупать, деньги зарабатывают, продавая мирянам продукты своего труда.

Павел читал нам избранные главы Иоанна Златоуста, переводя со старославянского. Так их выбрал, что слушаешь, затаив дыхание. Запомнилось о печати Антихриста. Павел пояснил по-своему, что, например, все официальные регистрирующие человека документы и есть его печать. Так Антихрист хочет всех нас взять под контроль: «Вон в Америке уже каждому человеку собираются какие-то электрические чипы под кожу вшивать, чтобы тот нигде от Антихриста не мог скрыться».

Из «музея» он провел нас на летнюю кухню, угощал опятами, копченым тайменем, свежим хлебом и особенным домашним вином на березовом соке вместо воды. Уходя, мы купили у Павла молодого индюка и до поздней ночи ощипывали его, смеясь над своей неумелостью.

С детьми Поповых из Малого Чодураалыга познакомились в день приезда на игровой полянке. Любопытство приводило их к палаткам каждое утро. Они весело щебетали, безостановочно спрашивали. Общение с этими улыбающимися ребятишками давало заряд тепла и радости на целый день. А в одно утро дети прибежали и от имени родителей позвали нас в гости.

На подходе к Поповым веселье - младшие втроем нашли самую черную лужу с жидкой грязью, увлеченно в ней скачут и что-то ищут. Встречает нас смеющаяся мама Анна: «Видали таких чумазых? Ничего, воды нагрела, отмоем!»

Детей, уже семерых, Поповы не просто любят, они их понимают. В доме светло от улыбок, а Афанасий начал новый строить - побольше простора ребятам. Сами детей учат, не хотят отдавать в далекий интернат, где не будет родительского тепла.

За угощением мы быстро разговорились, будто какая-то невидимая волна заиграла созвучием и родила легкость и доверие между нами.

Работают Поповы много, старшие дети помогают. Хозяйство крепкое. Сами возят продукты продавать в район. На заработанные средства купили трактор и японский лодочный мотор. Хороший мотор здесь важен: на Малом Енисее опасные пороги, случись, заглохнет ненадежный старенький - можно и погибнуть. А река и кормит, и поит, она же является путем сообщения с другими селами. Летом на лодке, а зимой по льду на тракторах и уазиках ездят.

Здесь, в далеком поселке, люди не одиноки - они общаются-переписываются со старообрядцами со всей России, газету старой веры из Нижнего Новгорода получают.

А вот общение с государством стараются свести к минимуму, от пенсий, пособий и льгот отказались. Но совсем контакта с властью не избежать - нужны права на лодку и трактор, технические осмотры всякие, разрешения на ружья. Хоть раз в год, да надо за бумагами идти.

Относятся Поповы ко всему ответственно. Был случай у Афанасия в молодые годы. Служил в армии в начале 1980-х в Афганистане водителем бронетранспортера. Вдруг стряслась беда: у тяжелой машины отказали тормоза, погиб офицер. Сначала ситуацию определили как несчастный случай, но затем высокие чины ее раздули и парню дали три года колонии общего режима. Командиры, полковой и батальонный, доверяли Афанасию и отправили в Ташкент без конвоя. Представьте себе: приходит молодой парень к воротам тюрьмы, стучится и просит пустить свой срок отсиживать. Позже те же командиры добились его перевода в колонию в Туве, поближе к дому.

Наговорились с Анной и Афанасием. О жизни здесь и в миру. О связи между старообрядческими общинами по России. Об отношениях с миром и государством. О будущем детей. Уходили поздно, с добрым светом в душе.

Следующим утром мы отправлялись домой - короткий срок поездки заканчивался. Тепло прощались с Марфой Сергеевной: «Приезжайте, в другой раз в доме поселю, потеснюсь, ведь как родные стали».

Много часов дороги домой, в лодках, машинах, самолете я думал, пытаясь осознать увиденное и услышанное: что не совпало с первоначальными ожиданиями? Когда-то в 1980-х читал в «Комсомольской правде» увлекательные очерки Василия Пескова из серии «Таежный тупик» об удивительной семье староверов, ушедшей от людей глубоко в сибирскую тайгу. Статьи были добрыми, как и другие рассказы Василия Михайловича. Но впечатление о таежных затворниках осталось как о людях малообразованных и диких, чурающихся современного человека и боящихся любых проявлений цивилизации.

Роман «Хмель» Алексея Черкасова, прочитанный недавно, усилил опасения, что знакомиться и общаться будет сложно, а фотографировать - и вообще невозможно. Но надежда жила во мне, и я решился на поездку.

Потому и оказалось столь неожиданным увидеть простых, с внутренним достоинством людей. Бережно хранящих свои традиции и историю, живущих в согласии с собой и природой. Трудолюбивых и рациональных. Миролюбивых и независимых. Подаривших мне тепло и радость общения.

Что-то я у них принял, чему-то научился, о чем-то задумался.

Как и у мирских, у старообрядцев самым значимым праздником было Рождество. В традиции федосевцев сохранились отголоски исполнения старинной песни «Виноградья». В северной традиции «Виноградьем» обычно называли поздравительные песни, с которыми совершали обход домов на Рождество. Песня включалась и в святочную, и в свадебную обрядность.

По воспоминаниям В. К. Шихалевой, исполнительницы духовных стихов и песнопений, на Вятке распевали в Рождество особый стих с припевом «Виноградие, красно-зелено мое», который также пели и на свадьбах. Когда же ходили славить, то пели обычно знаменные тропарь «Рождество твое Христе Боже наш», кондак «Девая днесь пресущественного раждает» и ирмосы празднику «Христос раждается» и «Спасе люди чюдодея». На Среднем Урале эти устные песнопения бытуют повсеместно. Наряду с духовными песнопениями в вятской рукописной традиции обнаружены тексты вертепной драмы. Как известно, вертеп пришел на Русь с Украины и Белоруссии, но в XIX в. он уже стал достоянием культуры российской провинции. В одном из рукописных сборников, бытующем на Вятке были обнаружены тексты, приуроченные к исполнению драмы о царе Ироде. Где они созданы, пока не ясно. По первому впечатлению, диалектному произношению, точно передающему фонетическую транскрипцию говора, и художественному оформлению (так называемый «примитив»), можно увидеть крестьянское происхождение. Судя по многочисленным записям владельцев (членов одной семьи Поповых), сборник был написан в XVIII в. Необычность рукописи в том, что она содержит целый цикл, «вертепных» стихов. В традиционных сборниках духовных стихов они не встречаются. Из 25 стихов 12 раскрывают содержание известной рождественской записи о царе Ироде. Помимо них в сборник вошли стихи постного цикла (стих об Адаме «Расплакался Адам пред раем стоя», стих о Якове и Пилате), отражающие символику покаянных настроений постных и страстной недель Великого Поста. Завершают сборник стихи, посвященные Николе и Успению Богородицы. Подбор стихов, художественное оформление раскрывают символику содержания сборника. В примитивных орнаментальных заставках повторяются изображения виноградной грозди - «виноградия», символа плодородия, и креста - символа страдания и спасения. Первый связывает сюжеты с народным восприятием святок, Рождества, с которого и начинали петь «Виноградья» и коляды на Севере (в Архангельской, Вологодской. Псковской областях, на Северном Урале и на Вятке). Второй символ - крест связан с покаянными и постными мотивами. «Виноградья» открывают стих, крест открывает и закрывает: так на л. 32 об. концовка изображает крест на горе Голгофе. Таким образом выражена идея святочного цикла: от Рождества-рождения до спасения на кресте через крещение-покаяние. В этом контексте становятся понятными сюжеты об Адаме и Пилате-мучителе. Адам был низвергнут в ад, совершив грехопадение. Чтобы искупить его вину, Христос совершил снисхождение во ад, чтобы затем пройти путь мучений во искупление Адама и возвыситься на кресте, преодолев страдания.

Завершающие сборник стихи Николе и Успению Богородицы обращены вновь к символике плодородия: успение связывается с жатвой хлеба, а Никола - помощник в земледельческих работах. От Рождества-рождения через покаяние-страдание к воскресению-спасению и успению - таков христианско-философский смысл календаря праздников, выделенных в духовных стихах сборника. И все это подчинено архаически-языческой идее плодородия.

Сборник не имеет нотации, но без сомнения, он пелся, так как подобранные тексты вертепной драмы относятся не к сюжету, а к певческим вставкам. В заголовках есть указания на гласы. Вероятно, как и везде, исполнение пения было устным, а текст записывался для памяти. К этому же Рождественскому циклу правомерно отнести стих, встречающийся во многих рукописных текстах под названием «колыбельная Исусу Христу»: «Здрав буде, о прекрасный сыне» (с припевом: «люли, люли»). Алилешная колыбельная с музыкальной точки зрения может быть соотнесена с соответствующими величальными песнями в фольклорной традиции. Ближе всего, они примыкают к опевальным песням, хотя данный напев несет в себе черты величаний и фольклорных, и знаменных.

Необычно проявление в старообрядческой практике элементов смеховой традиции на Масленицу и другие праздники. В устном репертуаре тех же федосеевцев Вятки мы встречаем, например, пародию на церковное величание, посвященное Масленице. Известны случаи бытования пародий на церковные тексты в мирской среде (об этом позже), но в старообрядческом быту они до сих пор не были зафиксированы. Истоки этой традиции восходят, скорее всего, к XVII веку, известному расцветом демократической сатиры в литературе. Величание Масленице распето по всем канонам смехового жанра. Текст составлен «непотребный», а напев взят из жанра величания, имевшего типовой подобен на праздники древнерусским святым: начинающийся словами «Величаем тя пресвятая Масленица…».

Другой жанр, никак не вписывающийся в старообрядческую традицию - сатира. Так, в устной традиции наиболее радикального согласия кировских старообрядцев - филипповского (поморского), неожиданно обнаружился стих о хмеле. Хмель в фольклоре всегда был олицетворение бражничества и гуляния. Мы знаем, насколько строго старообрядцы относились к питию, и тем не менее именно в их среде воспет сатирический портрет хмеля, разгулявшегося в одном мужичонке: «Как во городе было во Казани».

Было также много людей, утонувших в зеркалах…
Как во городе во Казани,
Середи торгу, на базаре,
Еще хмелюшка по выходам гуляет,
Да, он и сам себя, хмель, выхваляет,
Еще нет меня хмелюшки лучше,
Хмелевой моей головки веселее…

В фольклорной традиции не старообрядцев можно найти немало параллелей этому образу. В частности, во многих местах России, была очень распространена известная плясовая песня «Перевейся хмелько». Стих о хмеле в своих интонационно-ритмических истоках также имеет сходство с плясовыми. В стихе, в отличие от песни более заострен сатирический аспект. Вероятно, старообрядцы, понимая роль смеха как своеобразного разоблачения, использовали этот стих как средство морального воздействия. Здесь их миропонимание совпадало с древнерусским. Характерно, что не только старообрядцы выступают носителями наиболее архаичных традиций смеховой культуры, дошедшей до нас в литературных источниках. Видимо, эта приверженность была обусловлена высокой грамотностью крестьянского населения: книжного, читающего и пишущего, и знающего свою литературу. Названные примеры можно соотнести с памятниками древнерусской книжности, и в первую очередь, со «Службой кабаку», созданной на усольской земле, в вотчинах Строгановых. «Служба кабаку» представляет собой полную пародию на весь суточный цикл богослужения, включающую чтения и пения. В том, что она пелась, сомневаться не приходиться, так как в тексте имеются соответствующие ремарки шутливого характера на исполнение в том или ином гласе, на песнопения, достаточно легко воспроизводимые, несмотря на оксюмороны. Составлялась служба в высокопрофессиональной среде, людьми певчими, прекрасно понимающими пародийный эффект от сопоставления искаженных текстов с официально принятым распевом. По этому же принципу распеты и старообрядческие сатирические тексты.

Итак, календарь старообрядцев составлял мировоззренческую основу в понимании картины мира. Вселенское значение календаря выражалось в его вечно повторяемом принципе рождения - умирания - воскресения; историческое - в духовном проживании судеб людских, в их гражданской, подвижнической, миссионерской, мученической, чудотворной деятельности, в восстановлении и укреплении исторической памяти; природная - в приобщении к известному циклу вращения суток, седмиц, года с нерушимым порядком будней и праздников - трудов и отдыха, где праздник и отдых также воспринимались как род «работы»-творческой деятельности, осуществляемой в рамках традиции по устойчивым канонам.

Строгая регламентация, негласные правила в мировоззренческом осмыслении календаря способствовали и формированию поведенческого комплекса человека. Вселенское и историческое являлось достоянием храмового действа, требовало от человека высокого духовного постижения этого опыта; природный же цикл более считался уделом домашней и мирской жизни, и частично совершался в храме, а частично же дома, в семье, в местах общинных собраний (вне храма), либо в миру. Здесь вступала в силу устная традиция, соприкасающаяся с запретным мирским и вызывающая иное поведение, допускающее включение в мирские обряды. Запреты в этом случае, снимались либо полностью, либо сохранялись частично на бытовом уровне; что же касается песен, движений, зрелищной стороны, то степень участия также допускалась разная, в зависимости от сознания самого старообрядца. Например, федосеевцы Вятки достаточно осведомлены о свадебном мирском обряде, посещали вечорки и хороводы, знакомились с представителями противоположного пола других согласий и свободно общались с ними. Часовенные и австрийцы даже вступали в смешанные конфессиональные браки. Это допускалось только между старообрядцами разных согласий, поскольку воззрения на веру, соблюдение обрядов по книгам древнерусского календаря оставалось общим. Запрещалось вступление в брак с «никонианами» в силу отступления ими от старых книг, а следовательно и того порядка, который был заключен в календаре и вносил свои нюансы в обрядовую сторону. С мирскими-никонианами отношения были довольно официальные, у взрослых даже враждебные. Молодежь общалась более непринужденно. Одна из вятских старушек вспоминала, что девушки-старообрядки часто ходили к «мирским» на супрядки, но только со своим квасом. За это их прозвали «квасницами». По весне водили хороводы: мирские и старообрядцы на одной поляне, но каждые в своем хороводе.

Сохранились буквально фрагментарные музыкальные свидетельства о приобщении к народным обрядам. Несмотря на замкнутость и изолированность от православного населения: старообрядцы сохранили в обиходе народные традиционные обряды и песни. По свидетельствам самих старообрядцев их музыкальные приоритеты зависели от жизненного цикла.

В ранний период жизни до 20 лет музыкальное образование девушек и парней проходило под влиянием взрослых; стариков, которые обучали на ряду с богослужебными напевами пению духовных стихов; и родителей, от которых перенимали народные песни с их локальным диалектным музыкальным языком.

В среднем зрелом возрасте женщины, деятельность которых приобретала активный характер, исполняли, в основном народные песни (реже духовные стихи): круговые, игровые на посиделках преобладали у молодушек 1-2-го годов замужества, песни свадебного обряда у молодых и старших женщин (подруги, родня, своя свадьба). В долгие годы семейной жизни звучали в репертуаре женщин семейно-бытовые, протяжные, трудовые и другие песни.

Мужчины среднего возраста, будучи на военной службе или на войне, на отходных промыслах, осваивали новые пласты песенного творчества: рекрутские, солдатские, исторические. Их репертуар по возвращении домой обогащал местную традицию. В пожилом возрасте и мужчины и женщины отходили от «суеты мира», от повседневных семейных забот, и возвращались к богослужебному пению, которому обучались в детстве. Особенно это важно было для старообрядцев, которые вступали в собор, или в братию. Они могли петь только в службе и духовные стихи. В каждой общине была также особая группа певцов, которые от рождения до смерти являлись хранителями богослужебного пения, обучаясь ему от родителей, грамотных стариков, специальных учителей. Состарившись, они сами становились деятелями и передавали по кругу свое певческое знание. Их культура пения существенно отличалась от общепринятой в общине.

В трудовых буднях пение занимало огромное место. Без песен не обходился ни один трудовой процесс, в огороде, в поле; «на помочах», помогая ставить избу, косить, сгребать, убирать сено или урожай. Пели в лесу, собирая ягоды и грибы, развозя почту по деревням. Без пения не проходил ни один праздник обрядного характера: свадьба, проводы в армию, отдых и досуг. Проводы в последний путь сопровождались пением духовных стихов и служебных песнопений.

Закрепление песен и стихов внутри годового цикла было связано с календарной приуроченностью. Осенью, после окончания земледельческих работ, справляли свадьбы, отличавшиеся у старообрядцев развернутым музыкально-драматическим действием с включением мирских народных песен местной традиции. У женщин осенний сезон начинал череду супрядок, где преимущественно звучали протяжные, на Среднем Урале «проголосные» песни. Молодежь собиралась на «вечерки и посиделки», где звучали игровые, шуточные, плясовые, круговые песни. Хотя это и запрещалось, во время плясок образовывались «шумовые» импровизированные оркестры, сопровождающие частушки и припевки. Играли на ложках, на пиле, печной заслонке, расческах, листке бумаги.

На праздниках популярными были шуточные и плясовые песни. Совершенно не приемлемые считались гармонь и балалайка, как антихристово изобретение. Из духовых инструментов в Прикамье и на Урале прижилась дудка.

Осенью же провожали парней в «рекрута». Гулянье новобранцев растягивались до 10 дней. Ездили верхами по деревне целым «поездом», пели рекрутские, солдатские песни, а также протяжные из «мужской лирики».

В следующий за этим период рождественского поста петь светские песни порицалось, ограничивались духовными стихами.

В ночь под Рождество молодежь ходила «ряжеными» по домам, распевая веселые песни и даже частушки «На святой шутили». Обряжались в шушканов разыгрывали сцены с быком (ряженым). Развлечение с пением заполняли все время святок до Крещенья. В замкнутых поселениях припевки-приговоры «присказульки» припевали даже во время гадания. В Верещагино, например к скорой свадьбе пели «кошовки бежат, на церковь глядят», и дороге - «на колышке два воробышка, куда взлетят, туда полетят», и скорой смерти - «конь прышшет, бежит, домовых ташшит». Гадали и без песен, хотя это запрещалось. В зимних игровых песнях популярными были «Сидит Дрема», «Заюшка, прыгни в сад», также разыгрывались песни «Рождество было крещение», «Ходит царь круг нова города». На Масленицу, во время «катушек», пели песни « каки попало», ездили на конях вокруг сел с протяжными. Женатые ходили на «гостьбу». Угостившись и выйдя из-за стола пели протяжные, шуточные и плясовые (во время еды петь запрещается).

В Великий пост основным жанром оставались духовные стихи. На Пасху устраивали «качули» и пели «веселые, протяжные и другие».

Особое место весной отводилось хороводам. Круги водили, собираясь целыми деревнями в несколько сот человек. На Урале и на Вятке девки-старообрядки ходили отдельным кругом от мирских в том случае, если собиралось все население во время больших праздников. На Урале на Троицу и в Духов день пели «Александровска береза», «Вниз по морю», «Во лузях», «У ворот, ворот».

Летом во время страды на светские песни существовал запрет как и на остальные развлечения. На покосах хороводы уже не водили, пели протяжные песни и духовные стихи. Во время роста злаков песни в ряде мест и вовсе отменялись.

Из обрядовых действий в старообрядческой среде лучше всего сохранялась свадьба. Свадебный обряд включал в большинстве старообрядческих поселений основные этапы, присущие традиционному православному: сговор, смотрины невесты, рукобитье, богомолье, «пропой», дары и благословение. После сватовства у невесты устраивалась вечеринка, на которую приходил жених и угощал девушек сладостями. Перед венчанием невесте устраивали баню. Банный ритуал был сведен до минимума (без причетов). После бани невесту ожидали жених с поезжанами. После угощения невесту везли под венец или в дом к жениху, где их благословляли родители жениха иконой и ковригой хлеба. В доме молодых «заводили за стол», после чего сваха уводила невесту, чтобы совершить обряд расплетания косы. После этого начинался пир, по окончании которого молодых отводили «на подклет».

Все моменты действия были пронизаны песнями и причотами. Причоты в северной и уральской свадьбе занимали центральное место. Исполнение традиционного бытового обряда в старообрядческой традиции компенсировало отсутствие церковного брака с его главным таинством - венчанием, который старообрядцы-беспоповцы не признавали. Венчание заменяли в ряде случаев либо обряд расплетания косы у невесты с причотами, либо символический обвод молодых вокруг стола с хлебом. Совершение дохристианского обряда считалось грехом у старообрядцев, поэтому нередко участники свадьбы несли наказание и отлучались от собора на определенное время.

В северном Приуралье существовали также свадьбы «убегом». Песенный репертуар заимствовался или переносился целиком из традиционного для данной местности свадебного действия. Наиболее интересными в старообрядческом народном репертуаре являются проголосные песни. Лирические песни отличаются редкостной распетостью и ранними формами многогословия.

Промежуточным звеном между песнями и богослужебными песнопениями у старообрядцев являются духовные песни. В ряде мест они замещают целые жанры народно-песенного искусства: В согласиях с жесткими регламентациями (поморцев, беспоповцев, отдельных толков) издревле предписывалось вместо песен петь духовные стихи: на свадебных вечеринках, в семье, на покосе и других бытовых ситуациях.

Духовные стихи существовали в старообрядческой среде в двух формах - устной и письменной. Письменные тексты появились раньше. В XV веке они выделились из богослужебных текстов локального содержания, записывались крюками и пелись по осмогласию. Основные сюжеты призывали к покаянию. Их характеризовали эмоциональный тон, назидательность и лирическое отношение к изображаемому.

Покаянные стихи относят к ритмической поэзии. Покаянная лирика и послужила основой для старообрядческих стихов. Рукописные сборники, в которых выписывались стихи могли быть нотированными и ненотированными. Ранние сборники XVII века как правило нотированы. Практика записи одних словесных текстов прослеживается с середины XVIII века. Но это не значит, что ненотированные тексты не пелись. Просто с этого времени входит в обычай исполнение стихов по напевке. Мелодии текстов в каждой местности имели свои варианты и воспроизводились в устной форме. Так появилась полуустная традиция бытования стихов. Стихи чисто фольклорного происхождения у старообрядцев встречаются крайне редко и представляют собой поздние записи архаичных сюжетов (о Егории храбром, о семиглавом змее и др.).

В числе ранних письменных стихов сохранился сюжет об Адаме.

С XVIII века в старообрядческом центре на Выге складывается самостоятельная поэтическая школа, которая обогащает духовную музыкальную лирику виршевыми сочинениями. Благодаря выговским наставникам Денисовым (Андрею и Семену) в скитах прививается вкус к барочной лексике и силлабическому стихосложению.

Нотированными виршами изложен полный круг больших праздников и ряд сочинений, отражающих историю выговского общежительства. Большинство стихов этого типа было тиражировано в гектографических изданиях начала XX века. Уникальная традиция федосеевцев, которые иллюстрировали стихи эсхатологического содержания и создали свой тип рукописных стиховых сборников.

Каждая страна и народ имеют свои традиции, устои, жизнь. В течение времени страна претерпевала множество изменений, которые отразились на нравственное и духовное развитие народа. Со временем исчезают традиции, появляется бездуховность. В такие моменты многие начинают задумываться о старообрядцах. Ведь они все эти качества сохраняют. Именно они сохраняют духовное начало, трудолюбие.

Староверы в Сибири

Староверы старались сохранить русский традиции. Это касается образа жизни, строений, обрядов и прочего. Это люди нравственные, верующие. С самого детства они воспитывались, как трудолюбивые люди. Дети воспитывались на таких устоях, как уважение старших, терпение. Верование учило их бережно относится как к людям, так и природе, труду.

Если староверы брались за строительство дома, то они делали это основательно – дом, приусадебный участок. Бережно относились и к орудиям труда. Они осваивали любое пригодное место. Крестьянские постройки можно разделить на две группы – жилые и хозяйственные. Каждый дом в обязательно порядке огораживался. В каждом дворе были пристройки хозяйственного назначения – помещение для скота, для хозяйственного инвентаря, для зимних запасов корма. Как правило, в селениях дома были представлены рублеными избами.

Как обставлялись дома внутри?

У всех были разные дома. Обставляли их староверы согласно своему достатку.

Если говорить об обустройстве дома, то мы имеем ввиду предметы интерьера и утварь. Это мебель, посуда и другое. В каждом доме всегда было убрано, чисто. Все предметы стояли на своих местах. Но дома были не заставлены, да и мебель была далеко не у всех. Во многих домах была всего лишь одна комнатка с печкой. Как правило, маленькие избы были у старшего поколения.

Совет

В каждом доме обязательно был красный угол – это место, где ставились иконы. Красный угол выбирался не хаотично, это всегда обязательно был юго-восточный угол.

В каждом доме было представлено большое количество икон, многие из которых были старинные. Также под божницей были старинные книги, лестовки (разновидность четок). Лестовки представляли из себя кожаную плетеную ленту. Лестовка облегчала молитвы, помогала сосредоточиться.

Ремесла

Староверы занимались многими ремеслами, которые дошли до наших дней: плетение корзин, изготовление деревянной посуды. Также занимались гончарным делом, кожевенным. Но последние с течением времени исчезли, староверы стали покупать фабричную одежду и обувь. Распространено было сельское хозяйство, животноводство. Те, кто жили на холмистой местности, испытывали проблемы с земледелием. Но они могли разводить скот. Поэтому люди с верховья обменивались с низовьем шкурами, мясом, хлебом. В каждом доме был хотя бы маленький огород.

Как уже говорилось, религии уделялось достаточно много времени. Утро начиналось молитвой, а вечер кончался. После утренней молитвы можно было приступать к трапезе, а далее староверы трудились. Перед любым занятием необходимо было молиться.

Вывод:

Староверы были трудолюбивыми людьми, очень религиозными. Они сохраняли традиции своей страны, были духовными и нравственными людьми. Но нельзя сказать, что староверы стремились только сохранить то, что имеют. Они также помогали и развитию народа. Это проявлялось в промышленности, торговле. Эти люди были озадачены только важными аспектами жизни. Дома у них были скромные. Они трудились на благо народа и свое семьи – занимались разведением скота, сельским хозяйством.

Фильм о староверах

В старообрядческой среде, как ни в какой другой, сохранились исконно русские национальные традиции. Это касается образа жизни, строений, патриархального уклада, обрядов и обычаев, ведения хозяйства, а самое главное - сохранилась вера, мировосприятие, нравственные устои. Трудолюбие воспитывалось с детства. Семейный уклад был направлен на формирование таких черт, как трудолюбие, терпение, уважение старших. Вера в Бога, библейские заповеди учили людей отношениям к людям, природе, к труду. Именно отношение к труду было главным в мировосприятии староверов. Старались делать все основательно: дома, приусадебные постройки. Особое отношение было к орудиям труда. Русское население Тувы проживает в основном на притоках Енисея, в компактных селениях. Любое равнинное место, пригодное для пашни, осваивалось. Селения были как большие, так и в два - три дома. Все постройки крестьян можно разделить на две группы: жилые и хозяйственные строения. Каждый дом был обязательно огорожен, имел свой двор с различными хозяйственными постройками. На дворах находились помещения для скота, здесь же хранили хозяйственный инвентарь и запасы корма для скота. Дворы были как крытые одно - двухэтажные, так и открытые и крытые частично. В больших селениях дворы - закрытые, с глухими воротами. В небольших селениях дворы открытые. Одноэтажный крытый двор имел вид целой постройки с помещением для скота. В отличие от северного двора он был больше вытянут в длину (вдоль боковой стены жилой постройки). Поэтому он делился на задний и передний двор. В таких дворах были утепленные постройки для молодняка, разный хозяйственный инвентарь. Крытый двор мог быть использован также в качестве гаража. Навесы для сена назывались балаганами. Колодцев в селениях было мало, так как жили возле рек, у ручьев. На скалистых берегах есть водокачки - приспособления для подъема воды. Описание жилых построек можно подразделить на три раздела:

1. Строительные материалы.

2. Элементы жилого дома.

3. Виды крестьянского жилища.

В качестве строительных материалов использовали в основном глину и древесину. Поэтому в селениях были в основном рубленые и глиняные избы. Сруб представлял собой деревянную клетку из взаимно пересекающихся бревен, уложенных одно на другое. В зависимости от вышины и способа соединения бревен на углах существовали различные вида соединения. Например, «в угол», «в крюк», «в охряпку», «в лапу», «в охлуп», «в иглу», «в уклон». У глиняных построек была вальковая, саманная, литая техника построек. Вальковая состояла в том, что хорошо размешанную глину с добавлением мякины и соломы скатывали в уплощенные валики цилиндрической формы. Из этих валиков складывали стену. При саманной технике в специальных формах подготавливали кирпич, его еще называли сырцовым кирпичом. Из этих кирпичей выкладывались стены, а щели между ними заливались жидкой глиной, смешанной с мелко изрубленной соломой. При литой технике сначала возводили каркас стены из столбов, а затем с обеих сторон столбов прибивали доски. В промежутки между досками забивали до отказа глину.

В качестве крыши домов использовались различные виды кровли. В поселках староверов преобладала стропильная кровля. Крышу держали две пары бревен - стропил, установленных нижними концами на углах стен сруба, а верхними концами соединенные друг с другом так, что каждая пара образовывала равнобедренный треугольник. Вершины обоих треугольников соединялись поперечным брусом. На наклонные стороны треугольника набивались поперечные жерди - слеги, образуя решетку. При стропильной конструкции покрытие крыши могло быть как двух, так и четырех скатным, в зависимости от того, вертикально или наклонно по отношению к стене дома устанавливались треугольники. Покрывали постройки дранью (дранкой, дором). Дранью назывались отколотые от тесин более мелкие дощечки длиною около двух метров; крыли ими также как и тесом. Для покрытия использовали листву (лиственницу) или корье, что защищало дома от влаги. Деревянные дома часто изнутри мазались глиной. В настоящее время во всех поселках старообрядцев окна застеклены обычным стеклом.

Дома строились основательно, на века. Обстановка у разных крестьян была разная, в зависимости от материального достатка. В целом вещи крестьян можно разделить на две большие группы:

1. Предметы внутренней обстановки.

2. Крестьянская утварь.

К первому относится: столы, скамьи, стулья, шкафы; кровати и спальные принадлежности; предметы для освещения; средства хранения вещей.

Ко второму относятся: утварь и посуда для воды; предметы, связанные с топкой печи; посуда и утварь для выпечки и хранения хлеба; посуда для молочного хозяйства, посуда и утварь для приготовления пищи в печи; столовая посуда; утварь для переработки и хранения зерна; утварь для сбора грибов и ягод; утварь для стирки белья.

В доме у старообрядцев всегда прибрано, каждый предмет имеет своё место. Главное место в доме - красный угол. В красном углу находилась божница, куда ставились иконы. Божница обязательно должна находиться в юго-восточном углу.

В домах много старинных икон. Под божницей на столе лежали уникальные, старинные книги, лестовки. Лестовка - распространенный в Древней Руси и сохранившийся в обиходе старообрядцев тип четок. Представляет собой плетеную кожаную или из другого материала ленту, сшитую в виде петли. Знаменует одновременно и лествицу (лестницу) духовного восхождения от земли на небо, и замкнутый круг, образ вечной и непрестанной молитвы. Употребляется лестовка для облегчения подсчета молитв и поклонов, позволяя сосредоточить внимание на молитвах.

Лестовки и поныне являются главным атрибутом при чтении молитв.

По поводу предметов внутренней обстановки, следует сказать, что помещения не заставлены, шкафы были не у всех староверов. Главным образом из-за маленьких габаритов избушки, в которой была всего лишь одна комната. Такие дома были преимущественно у старых, пожилых людей. Печь была в каждом доме. Устанавливалась она обычно в одном из углов избы, с некоторым отступом от стен во избежание пожара. Глина замешивалась с песком и сбивалась на месте слоями, при помощи специальных деревянных колотушек. Потом, с помощью формы устанавливался округлый полусвод печи, на который снова укладывали глину до определенной высоты. Также существовали формы для труб. Когда печь была готова, формы сжигались, глина высыхала и сохраняла ту же форму. Для печи имелись различные приспособления. Ставили и вынимали посуду ухватом, имелись специальные совочек и щеточка для отчистки печи от золы, кочерга. По бокам печи, над полусводом, имелись два отверстия, называемые глазницами. Использовали их и для сушки варежек и для хранения серянок. Печи подобного строения с глазницами напоминали сцены из русских народных сказок. Небольшие шкафчики-полочки висели над столами, они предназначались для хранения посуды. В настоящее время у большинства староверов есть связь с внешним миром, у каждого в доме имеются современные предметы наряду со старинными. Для освещения используются керосиновые лампы, свечи, хотя уже в больших поселениях и домах были линии электропередачи. Вещей у старообрядцев было не очень много, поэтому хранили они их в небольших тумбочках и на полочках. Иногда вещи просто аккуратно лежали на столе. Для хранения жидкости использовались специальные берестяные туеса, глиняные горшки, банки.

Посуда у старообрядцев в основном была деревянная. В поселениях были бондари, которые занимались изготовлением кадок, бочек, ведер и другой посуды. Они обладали особым мастерством собирать бочки из отдельных клепок, то есть досточек, выпиленных ножовкой по лекало и при сборке на обруче образующих окружность правильной формы. В нижней части клепки проделывали убором канавку для вставного днища. В такой посуде хранили как жидкие, так и сыпучие продукты. Кроме клепочной посуды изготавливалась долбленая. Для этого использовались выдержанная, абсолютно сухая древесина березы или осины. Для разной посуды подбирали нужный диаметр дерева. Долбили дерево специальными долотами в форме ложки, заостренной на конце. Для удобства пользования долбленой посудой, в ее верхней части выпиливали ушки с отверстиями. В долбленой посуде хранили мед, соленья и другие продукты.

У большинства староверов столовая посуда была фабричного производства - фарфоровые чашки, металлические вилки, только у пожилых людей сохранялись самодельные деревянные и глиняные чашки и деревянные ложки. Староверы к посуде относились очень щепетильно, не позволяли есть из нее «мирским» людям.

Быт старообрядцев тесно связан с их образом жизни. Основное направление в хозяйстве - земледельческо-промысловое. Добывающими промыслами были охота и рыболовство. Было развито мелкое кустарное производство, которое представлено прядением и ткачеством, кожевенным и гончарным производством. Некоторые виды ремесел сохранились до наших дней, в том или ином виде.

В укладе жизни староверов используются и в наши дни такие ремесла, как плетение корзин, изготовление берестяной, деревянной посуды. Большие корзины можно использовать как насест для куриц, в малые собирать ягоду или хранить в них швейные принадлежности и т. п. Для плетения употреблялись чаще всего прутья, солома, камыш, корни сосны или ели, липовое лыко, тальник. Также из бересты делали туеса и сосуды для жидкости.

Некоторые из ремесел в настоящее время почти не используются, такие как кожевенное и гончарное производство. Староверы стали покупать одежду и обувь фабричного производства. Даже в I половине XX века еще сохранялось производство обуви, например, изготовление бродней (бахил). Это обувь из грубой сыромятной кожи на толстой подошве. Голенища их - высокие, мягкие. Для укрепления их на ногах у задников имелись ременные или веревочные ремешки, которыми обувь перевязывалась над щиколотками и под коленями. Изготовляли обувь с помощью колодок, делавшихся по размеру ноги. Прядение и ткачество частично сохранилось, в отличие от кожевенного и гончарного производства.

Наряду с использованием вещей фабричного производства продолжают изготовлять и пользоваться домоткаными полотнами и коврами. В домах у хозяек имелись и разные прялки. Прялка - подставка, к которой привязывалась кудель для прядения. Простые прялки изготавливались для своих нужд почти в каждом крестьянском доме. Различались два типа прялок - дельные и составные с отдельными донцами. Дельные, в свою очередь, разделялись на прялки из копани и на составные. А вообще ткацкие станки разделялись на горизонтальные и вертикальные. Горизонтальные употреблялись для изготовления ткани для шитья одежды, а вертикальные - для тканья ковров, половиков.

Население занималось сельским хозяйством и животноводством. Проблема ведения хозяйства заключалась в том, что местность была, в основном, гористая. Селились обычно у мест впадения горных ручьев в реку и на ровной местности, пригодной для ведения хозяйства. Зачастую, живя на холмистой местности, староверы не имеют возможности заниматься земледелием, но они содержат скот. Таким образом, между жителями верховьев, которые содержат скот, и между жителями низовьев реки происходит натуральный обмен шкурами, зерном, мясом, хлебом. При каждом доме имелся свой огород, хоть и маленький. Обрабатывали огороды различными приспособлениями, инструментами. Во дворах были такие орудия труда как: вилы, грабли, лопаты, мотыги, серп, коса - литовка, крюк, борона, железная и рамочная, с железными и деревянными зубьями, продольная пила. Наиболее зажиточные хозяева имеют сельхозтехнику.

Борона представляла собой раму с вертикальными рядами зубьев, с помощью которых производилось рыхление почвы. Вообще, в крестьянских хозяйствах употреблялись бороны нескольких типов. Рамочная борона имела более прочную раму из взаимно - пересекающихся деревянных брусьев. В раму, в предварительно просверленные отверстия в месте пересечения брусков, вколачивались зубья; для увеличения прочности (в местах пересечения рама скоро ломалась, так как один брусок вставлялся в паз другого) на основу рамы набивались 4 - 5 поперечин, в которых и укреплялись зубья. Борона железная - по устройству рамы она ничем не отличалась от деревянной рамочной бороны, вместо деревянных, в них укреплялись железные зубья.

Коса-литовка - ее главное отличие это - длинная рукоять, дававшая возможность косцу делать значительный размах и срезать траву широкой полосой; нож литовки слегка изогнут; примерно на середине рукояти имелось приспособление - палец или круглая рукоять - для упора левой руки, правая рука косца держала верхний конец рукояти. Крюк (храп) - массивный железный крючок с острым загнутым внутрь концом с одной стороны и петлей - с другой. Петля служила для продевания в нее веревки, а крючком зацепляли бревно и втаскивали его на стену или подтаскивали в нужное место; еще этими крюками пользовались для закрепления бревна при распиловке или обтесывании его. Продольные пилы делались значительно больше поперечных пил, повторяя их по форме, и отличались рукоятками. Пилили обычно по двое («в четыре руки»), с каждого конца пилы укреплялась парная рукоять в виде зажима, одевавшегося только во время работы; зажим этот назывался булкой и делался из куска дерева, имел пару выступавших круглых рукоятей и щель с зажимом для укрепления конца пилы. Традиции изготовления орудий труда сохранялись из поколения в поколение, придавая очень большое значение земледельческому труду. К изготовлению орудий труда подходили очень тщательно. Основную часть своего времени они отдавали хозяйству, чтобы прокормить себя, и так же свято чтили свою веру и относились к труду, как к высшему предназначению человека. В повседневной жизни староверы руководствовались уставом. Даже в наши дни можно наблюдать, как строго они соблюдают правила. Особенно это касается старшего поколения. По прежнему много времени уделяют молитвам. Люди живут натуральным хозяйством, следуя библейской заповеди «В поте лица добывай хлеб свой».

Везде у староверов господствовал культ чистоты. Поддерживалась чистота жилища, усадьбы, одежды, тела. В среде староверов не было обмана и воровства, в селах не знали замков. Давший слово, как правило, его не нарушал, исполнял обещание. Старших староверы почитали. Молодежь до 20 лет не пила, не курила. Крепость нравов ставилась в пример. Это к концу 19 века запреты стали нарушаться. За самовольства, непослушание предавали анафеме, не пускали в церковь. Только покаяние позволяло ослушнику восстановить свою репутацию в обществе.

Повседневные религиозные отправления состояли в следующем. Каждый день старовера начинался и кончался молитвой. Рано утром, поднявшись и умывшись, творили «начал». Помолившись, принимались за трапезу и за труды праведные - основу крестьянского благосостояния. Перед началом любого занятия обязательно творили Исусову молитву, осеняя себя двуперстием.

Народно-бытовая культура старообрядцев - очень сложный феномен. Казалось бы, все дела и помыслы староверов направлены к одной цели - сохранить те общественные отношения, которые существовали до утверждения крепостного права в России, сохранить старину - национальную одежду, обычаи и обряды, старую веру. Но не только в прошлое были обращены помыслы староверов. Они внесли большой вклад в развитие торговли и промышленности.

Сохранение традиционных способов ведения хозяйства, ремесел говорит об устойчивых формах образа жизни и быта, сохранении исконно национальных корней. Мало измененными остаются не только религиозные обряды, но и свадебные, и похоронные обряды.

Свадьба у старообрядцев отличалась тем, что старообрядцы не посещали церковь, а значит, и не венчались. Сватами чаще всего бывали крестный отец и дядя. При сватовстве положено было пройти в избу и сесть на лавку, стоящую вдоль половиц, стараясь захватить ногами как можно больше половиц, чтобы невеста не ускользнула. Чтобы сватовство было удачным, сваты должны были коснуться рукой печки. К ней же прислонялась невеста, давая понять, что она согласна на замужество. Разговор между сватами и родителями шел совершенно открыто: «У нас жених, у вас невеста, нельзя ли их свести вместе да нам породниться».

Девичника не было, проводили вечерки, где молодежь, девушки и парни, веселились вместе.

В баню перед свадьбой ходили только невеста и ее лучшая подруга. Утром перед свадьбой посещал баню жених. После бани, уже одетый в свадебное платье, жених ждал прихода так называемых молчан - двух подруг невесты, которые приглашали жениха. Взяв чистый платок, две девушки отправлялись к нему в дом. Молча проходили через село, молча проходили двор, сени, переступали порог и останавливались. Доставали платок и молча расстилали его у своих ног. Не отвечали на приветствия, не принимали приглашения к столу. Молча стояли у расстеленного платка. Тогда друзья жениха начинали класть на платок угощение. Девушки молчали. Когда они решали, что угощений достаточно, поднимали платок и приглашали жениха к невесте.

От невесты ехали или шли к уставщику, который благословлял молодых иконой и читал духовные стихи. При нем молодые обменивались кольцами.

На второй день свадьбы молодая жена должна была по любому поводу просить у старших в доме мужа благословления сделать что-то, например, поставить квашню, принести дрова, подмести пол. Такой ритуал исполнялся в разных местах по-разному: год или до рождения ребенка, или до тех пор, пока молодые не отделятся от родителей.

Одежда старообрядцев - сибиряков имела свои особенности. Костюм женщины сохраняется издавна. На голове кичка, сшитая из стеганой материи; имеет вид шляпы без полей, более высокой спереди и несколько понижающейся к затылку. Передняя часть юшки снизу имеет неширокую полосу, вышитую бисером. Но носят кички и без бисера. Молодухи вместо бисерной полоски оторачивают кичку снизу кучерями каймой из закругленных гусиных перышек. По затылку спущен назатыльник, шитый позументом. Кичка покрыта шалью так, что два конца перевязаются спереди на кичке и прячутся к низу; два другие конца спускаются к низу, покрывая шею. Пожилые женщины перевязывают покрытую кичку свернутым платком: накладывают под подбородок, а концы завязывают на голове. В праздничные дни, в торжественных случаях, надевают кокошник. Он надевается на кичку и по бокам покрывается платком. Теперь кокошник одевают редко. Раньше обязательно, а теперь редко, к венчанию молодая приготовляла кокошник; поп в церкви освещал его, возлагая на престол. Цветная и обычно не узорами рубашка с глухим воротником. Цвет рубашки разный: синий, красный, желтый. Цвет ее не совпадает с цветом сарафана. Рукава доходят до кисти руки. По плечам и около локтя могут быть неширокие нашивки. Сарафан цветной, яркого цвета, с большими резкими цветными узорами. Внизу сарафана нашита цветная полоска, резко отличающаяся по цвету от сарафана. Сарафан опоясывается самотканым поясом. Фартук цветной покрывает переднюю часть сарафана и доходит до половины грудей. Шнуром он держится на шее, а на талии он скрепляется также шнуром или тесьмой. Бусы украшают грудь. Шнурок с крестом надет также поверх рубахи. Крест всегда запрятан под фартук. На ногах сапоги с широкими подборами. Смотря по погоде, надевают курмушку или халатик, который набрасывается на плечи или надет «нараспашку». В теплую погоду вместо халатика покрываются длинным платком. На пальцах носят кольца.

Рубаха мужчины обычная великорусская. Обычно рубаха и штаны шьются из покупной материи. Но носят рубахи и из самотканого холста, окрашенного в синюю краску. Из такого же холста шьют и штаны. Покрой у штанов широкий, с напуском. Молодежь уже шьет узкие штаны. На ногах обычно ичиги, иногда сапоги. На голове носят небольшую валяную шляпу. Встречаются молодые мужики и ребята с серьгой в левом ухе. На рубаху, смотря по погоде, надевают поддевку или курму. На юге, в глухих местах, молодежь носит куртки со стоячим воротником, вышитыми разноцветным шелком лацканами. Молодежь не строго держится старого покроя платья: носит пиджаки, картузы. Когда идут в церковь или в моленную, надевают обязательно халат. В халате стоят в церкви и старики, и парни, и ребятишки.