Алексей Степанович Хомяков был старшим представителем философии славянофильского направления, сложившегося около 2-ой половины 1830-х годов. Человек необыкновенно даровитый, с самой разносторонней эрудицией, Хомяков обладал тонким умом и блестящей способностью к диалектике. В литературной разработке основ своего философского миросозерцания Хомяков стал одним из самых блестящих и авторитетных теоретиков славянофильской школы. Воспитанный в духе строгой религиозности и горячей привязанности к началам православной церкви, Хомяков утвердил свои философские построения на тех христианско-богословских началах. Их изучение сообщило чисто теологический характер его общественно-философскому миросозерцанию, которому он оставался неизменно верен в течение всей своей жизни. Со своей теологической точки зрения Алексей Степанович Хомяков решает почти все основные вопросы славянофильства – вопросы об отношении России к Европе и её цивилизации, о национальном значении России и её будущей роли в человечестве.

Славянофил Алексей Степанович Хомяков. Автопортрет, 1842

Вместе с другими выдающимися представителями философии славянофильства Хомяков подчеркивает преимущества, которые Россия имеет перед Европой; в самобытном развитии этих преимуществ и состоит, согласно его философии, историческое призвание России. Нам нечего рассчитывать на приобретение силы путем усвоения западных начал, которые совершенно чужды русской жизни, возросшей на ином, высшем принципе. Чтобы устранить недостатки нынешнего одностороннего, чисто рассудочного российского образования, надо восстановить утраченное нами внутреннее сознание, которое шире логического и составляет личность всякого человека, как и всякого народа. По мнению Хомякова, современное ему положение России было во многом безотрадно – и именно потому, что со времени реформ Петра I и даже раньше она оторвалась от народной почвы, от тех духовных сил, которые лежали в основе прежней, святой православной Руси и которые одни только и могут оплодотворить мышление отдельных лиц.

Из всех духовных сил народа вера его является одним из главных моментов, определяющих характер просвещения . Вера дает непосредственное, живое и безусловное знание. «Все глубочайшие истины мысли, – пишет Хомяков, – вся высшая правда вольного стремления доступна только разуму, внутри себя устроенному в полном нравственном согласии с всесущим разумом , и ему одному открыты невидимые тайны вещей божеских и человеческих». Высший и совершеннейший закон разума есть, согласно философии Хомякова, закон любви. Согласие с ним и подчинение ему наших умственных сил укрепляет и расширяет наше мысленное зрение. В отличие от всех других учений, учение православной церкви как раз и характеризуется, по мнению Хомякова, этим способом открытия истины – совокупностью мышлений, связанных с любовью. Эта полнота духовного начала, заповеданная христианством, и нашла свое чистое воплощение в восточном православии. В ней – высшее моральное историческое основание для великой всемирной роли, предназначенной России в деле нравственного и умственного обновления всех народов Запада , разлагающегося вследствие полного банкротства его чисто рационалистического просвещения и внутреннего общественного раздора. Католичество и протестантство (являющееся логическим развитием первого) как извращённые выражения христианского учения, проникнуты тем же духом глубоко враждебного христианству одностороннего философского рационализма .

Хомяков, впрочем, не отрицает во многих отношениях превосходство Запада над Востоком, особенно Запада протестантского; он признает, что многое и прекрасное получили мы от римско-протестантского мира. Но это не дает Западу ни равноправности, ни даже права на соперничество с нами. «Временное превосходство Запада ничего не доказывает против исключительного православия православных народов»... «Западные учения, т. е. церкви, безусловно ложны... Все общины христианские, – считает Хомяков, – должны прийти к нам со смиренным покаянием не как равные к равным, а как владельцы частных истин, которых они ни связать между собою, ни вполне за собою утвердить не могут, должны прийти к тем, которые, будучи свободны от лжи, могут им доставить полную гармонию и бесстрашное владение теми истинами, которые от них беспрестанно ускользают и, не будь нас, от них бы непременно ускользнули. Православие не есть спасение человека, а есть спасение человечества».

Поэтому Хомяков, считавший русский народ и его церковь хранителями этого православия, возмущался тем отношением русских к Европе, которое в его глазах было рабским преклонением. В нашей силе, внушающей зависть, и наряду с ней в характерном для середины XIX века признании русскими собственного духовного и умственного убожества Хомяков видел настоящую причину оскорбительных для нас отзывов о России на Западе.

В тесной связи с этим историко-теологическим обоснованием славянофильского учения находятся и чисто философские воззрения Хомякова, изложенные в нескольких статьях, не представляющих, впрочем, вполне разработанной системы. Отвергая рационалистические учения Запада, Хомяков отвергал вместе с тем возможность для разума дойти до истины; зародыши последней даются откровением, верою. Задача же разума чисто формальная – развивать эти зародыши; но никогда разум не в состоянии своими собственными силами постигнуть такие понятия, как понятия о духе, бессмертии и т. п.: они постигаются лишь полнотою сил духа.

Среди проблем тогдашней русской жизни внимание Хомякова сильнее всего привлекал крестьянский вопрос. Философ горячо защищал русскую крестьянскую общину, без достаточного обоснования видя в её полусоциалистическом укладе учреждение, освященное веками русской истории и способное стать исходным пунктом развития целого гражданского мира. В статьях, посвященных современному положению крестьянства, Хомяков высказывался уже в конце 1840-х годов за необходимость освобождения крестьян с землею. Крепостное право резко противоречило христианско-религиозному настроению Хомякову. «Рабовладелец, – говорил он, – всегда бывает более развращен, чем раб; христианин может быть рабом, но не может быть рабовладельцем».

Свою высокую одарённость Хомяков проявлял не только в философии, но также в поэзии и драматургии. На литературное поприще он выступил еще до поступления в военную службу и стал писать стихи преимущественно на библейские темы. Начиная с 1826, стихотворения Хомякова начали появляться на страницах русских журналов, и вскоре имя его сделалось настолько известным, что его причислили к поэтам пушкинской плеяды. В главных мотивах его лирических стихотворений ясно обнаруживаются его славянофильско-патриотические симпатии. Выпущенные 1844 отдельным изданием стихотворения Хомякова имеют немалые художественные достоинства, хотя травившая в то время за «славянофильство» и Гоголя западническая критика в лице Белинского , встретила их очень неблагосклонно.

Из произведений Алексея Хомякова более позднего периода большой популярностью пользовалось стихотворение «Россия», написанное в 1854, широко распространившееся сначала в рукописи и лишь позднее разрешенное к печати. В нем поэт-философ даёт известную характеристику положения России перед началом реформ Александра II : «В судах черна неправдой черной и игом рабства клеймена; безбожной лести, лжи притворной и лени мертвой и позорной, и всякой мерзости полна»...

В чисто политических вопросах, которые, по его собственным словам, не имели для него никакого интереса, Хомяков был консерватором. Любя свободу, он в то же время был сторонником самодержавия, которое считал возможным согласовать с широкою гласностью и всенародным представительством. Политические формы западноевропейской жизни, представлявшиеся ему вообще продуктом ложного развития, он находил совершенно неприменимыми в русской действительности.

Свои публицистические и философские статьи Хомяков помещал в славянофильских органах : «Московском Наблюдателе», «Москвитянине» и «Русской Беседе».

Литература о жизни и философии Хомякова

Лясковский В. Н., «А. С. Хомяков» (Спб., 1898)

Завитневич В. А., «А. С. Хомяков» (Киев)

Урсин, «Очерк из психологии славянского племени»

Пыпин А., «Характеристики литературных мнений от 1820-х до 1850-х годов» (Спб., 1890)

Миллер Opест, «Основы учения первых славянофилов» («Русская Мысль», 1880)

Градовский А., «Национальный вопрос в истории и литературе» (Спб., 1873)

Самарин Ю., «Сочинения»

Белинский, «Русская литература в 1843 г.»

Владимиров А., «А. С. Хомяков и его этико-социальное учение» (Москва, 1904)

Ряд заметок о Хомякове и его переписка с разными лицами напечатаны в «Русском Архиве» 1870-х, 1880-х и 1890-х гг. По случаю столетия, исполнившегося 1 мая 1904 со дня рождения Алексея Степановича Хомякова, ему снова был посвящен целый ряд заметок и статей в газетах и журналах.

На закате «Перестройки» православное общество столкнулось с не вполне характерной для него задачей. Казалось бы, годы гонений прошли, уже не было необходимости прятать нательные крестики, также как и ходить в храм, озираясь, «огородами». Более того, Священное Писание, давеча покупаемое у спекулянтов за две зарплаты, уже можно было совершенно бесплатно обрести у многочисленных заезжих миссионеров. Да и мудрый и степенный новопреставленный с молодым и деятельным новопоставленным регулярно выступали с голубых экранов Центрального Телевидения.

Но в то же время среди православных стали появляться серьезные расхождения, касающееся не только и не столько вопросов сугубо внутрицерковных. У многих появилась потребность в открытой социально-политической рефлексии (а у иных и деятельности), преломленной через призму православного миропонимания. Однако именно это и стало основой для разделения социально-рефлексирующих верующих на несколько «лагерей», ключевые из которых, по аналогии с политическими, принято называть «либеральным» и «консервативным».

Разумеется, устойчивые штампы, согласно которым церковные «либералы» хором читают Бердяева и , помышляя об экуменизме и переводе богослужений на русский язык, а «консерваторы» молятся на портреты Победоносцева и Тихомирова (разумеется, оных не читая), мечтая о Самодержавии, Народности и посрамлении (а еще лучше – уничтожении) еретиков и иноверцев – имеют мало общего с реальностью. С другой стороны, основные тренды, в целом, выявлены верно – христианско-универсалистский и православно-самобытнический, хотя к «либерализму» и «консерватизму» основы обоих имеют очень отдаленное отношение.

И именно на последнем мне бы сегодня хотелось остановиться немного подробнее, не вдаваясь в детали разногласий, но рассмотрев один из истоков самобытнического направления в православной социальной и историософской мысли – большинству известное еще со школьной скамьи славянофильское движение середины позапрошлого века. Сделаю я это на примере одного из его основателей – великого русского мыслителя Алексея Степановича Хомякова, 150-летний юбилей памяти которого мы отмечаем сегодня.

Родился Алексей Хомяков 1 (13) мая 1804 года в семье представителя древнего дворянского рода (корни Хомяковых уходят в XVI век, хотя, по некоторым данным, сам род намного древнее), отставного гвардии поручика. Степан Хомяков, по описанию современников, отнюдь не придерживался почвеннического мировоззрения, но, напротив, был страстным англоманом и даже входил в число основателей знаменитого Английского Клуба в Москве. Однако другая страсть владела им куда сильнее – отец А.С. Хомякова был одержим карточной игрой и, в итоге, в своем же клубе, он проиграл почти все семейное состояние, больше миллиона рублей. После этого, как метко подмечает Сергей Хоружий в своей книге «Современные проблемы православного миросозерцания», «…в семействе произошла гендерная революция: мать философа, Мария Алексеевна Киреевская, дама сильного, властного, гордого характера, отстранила мужа от ведения дел и стала сама главою дома».

Нельзя сказать, чтобы эта «революция» отрицательно повлияла на формирование юного Алексея, который в итоге получил великолепное образование, позволившее в 1819 году 15-летнему Хомякову перевести с латыни очерк Тацита «Германия» (отрывок из перевода спустя 2 года был опубликован в «Трудах общества любителей российской словесности» при Московском университете). А уже в 17 лет Алексей сдал в Московском университете экзамен на степень кандидата математических наук. Разумеется, историческая степень не вполне соответствовала современной, однако здесь Хомякова можно сравнить, разве что с «кумиром» «православных универсалистов» Владимиром Сергеевичем Соловьевым. Последний был утвержден в кандидатской степени «лишь» в 20 лет.

Но далеко не это самое удивительное в начальном периоде хомяковской биографии. В итоге, так и не став ученым-математиком, молодой кандидат наук поступил на военную службу (сначала в Астраханский кирасирский полк, но через год перевелся в Петербург в конную гвардию, где увлекся поэзией – первые стихотворения молодого поэта увидели свет в альманахе Рылеева и Бестужева «Полярная звезда»). Но в 1825 году, не дожидаясь декабристского мятежа, в котором принимали участие и близкие знакомые Хомякова, молодой поручик оставил в 1825 году, уехав за границу.

Вдали от Родины Алексей Хомяков, еще до этого сблизившийся с кружком «любомудров», активно изучал немецкую классическую философию (в основном, И. Канта, И.Г. Фихте и Ф.В. Шеллинга), занимался живописью, а также написал историческую драму «Ермак». И здесь очень важно отметить, что в мировоззрении молодого мыслителя в тот период западные философские влияния достаточно органично сочетались с глубокой православной религиозностью и искренним патриотизмом. Как позднее напишет в своих воспоминаниях о Хомякове его личный друг – другой славянофил «первой волны» Александр Кошелев: «Я знал Хомякова 37 лет, и основные его убеждения 1823 г. остались те же и в 1860 г.».

В 1828-1829 годах Хомяков из патриотических побуждений добровольно принял участие в (участвовал в боях в Белорусском гусарском полку, был отмечен наградами за храбрость и мужество). По окончании войны А.С. Хомяков вышел в отставку, решив заняться хозяйством в своих имениях Тульской, Рязанской и Смоленской губерний, а также литературным трудом. Одним из первых сочинений 30-х годов стала вторая историческая драма «Дмитрий Самозванец». Однако я не стану останавливаться на драматургическом и поэтическом творчестве мыслителя, но перейду непосредственного к его социально-политическому, историософскому и богословскому творчеству, принесшему А.С. Хомякову всемирную известность.

В течение 30-х годов XIX века у мыслителя сложилась стройная система взглядов, которую несколько позднее критики назовут «славянофильством», термином, который сами ранние славянофилы использовали крайне редко. Итогом мировоззренческой эволюции Хомякова стало написание им статьи «О старом и новом», изначально не предназначавшейся для печати и прочитанной зимой 1838-1839 гг. на одной из «сред» И.В. Киреевского в Москве. Именно в этой работе Хомяковым были обозначены ключевые темы дальнейших дискуссий славянофилов и западников: «Что лучше, старая или новая Россия? Много ли поступило чуждых стихий в её теперешнюю организацию?.. Много ли она утратила своих коренных начал и таковы ли были эти начала, чтобы нам о них сожалеть и стараться их воскресить?»

Не буду вдаваться в детали той внутриславянофильской полемики, которая возникла после прочтения Хомяковым этой статьи, замечу лишь, что другой выдающийся родоначальник славянофильства – хозяин вышеупомянутых «сред» Иван Киреевский написал на нее развернутый ответ. Полагаю, что тем читателям, которые уже одолели первую половину моего очерка, было бы небезынтересно познакомиться с обоими текстами не в пересказе.

Свои историософские взгляды Алексей Хомяков изложил в уникальном для того времени произведении «Семирамида», увы, так и незаконченном, но при этом самом большом по объему творении мыслителя. В «Семирамиде» мыслитель предпринял попытку систематического изложения смысла мировой истории, попытку, на тот момент сравнимую разве что с «Философией истории» Гегеля.

История у Хомякова представлена в виде многовековой борьбы двух противоположных духовных начал, названных им по именам двух древних цивилизаций «иранской» и «кушитской». Первое из них является символом свободы духа, второе – «преобладания вещественной необходимости». При этом сам А.С. Хомяков не абсолютизировал то или иное начало, но отмечал относительность данного деления, полагая, что «История уже не знает чистых племен. История не знает также чистых религий». И в то же время, единственным народом, сохранившим вплоть до XIX века иранский культурный и религиозный тип, мыслитель считал русский народ. При этом, критикуя Запад, Алексей Хомяков отнюдь не идеализировал российское прошлое, хотя и уповал на «воскресение Древней Руси», хранившей православный идеал .

И именно на соборности, как одной из ключевых категорий философского и богословского творчества Хомякова (более того, он первым внес эту категорию в русский философский дискурс), стоит остановиться несколько подробнее, поскольку именно в соборности, по мнению мыслителя, и заключается основа русской самобытности. Разумеется, сам соборный идеал изначально не является чисто общественным, социальным, но зиждется на вероисповедном принципе, заключенном в девятом, экклесиологическом, члене « »: «[Верую] во Едину Святую Соборную и Апостольскую Церковь». Но, исходя из именно этого идеала, по мнению Хомякова, должна выстраиваться (а, если быть точнее, то «нисходить») социальная вертикаль – благодатное органическое единство верующего народа на основе Православной веры. В данном случае, помимо историософских произведений Хомякова имеет его крайне важный текст 40-х годов, опубликованный лишь в 1864 году, то есть уже после смерти автора. Это – относительно небольшая статья «Церковь одна», в которой Хомяков катехизически изложил собственное видение Церкви как живого организма: «Церковь не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божией благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати».

При этом очень важно отметить, что в основе своей критике Запада, а, точнее, западного общества Хомяков затрагивает очень важный гносеологический момент: отвергая с, по сути, интуитивистских позиций западный рационализм (опять-таки «кушитское» начало), мыслитель обосновывает необходимость цельного знания (т.н. «живознания»), источником которого также выступает соборность («совокупность мышлений, связанных любовью»). При этом в качестве основы западного отвержения «живого знания» Хомяков совершенно справедливо вычленяет , который, начиная еще с досхизматических времен (в частности, Блаженного Августина), пошел по сугубо рационалистическому пути.

Критикуя католицизм, Хомяков отмечал в последнем такой существенный недостаток, как ничем не ограниченное господство иерархии. С точки зрения мыслителя, то, что западная церковь фактически превратилась в институт власти, в корне противоречит духу христианского учения. С другой стороны, западный протестантизм в еще большей степени противоречит христианскому идеалу, поскольку является отступлением от апостольских и святоотеческих канонов и проявлением крайнего религиозного индивидуализма.

И в то же время, А.С. Хомякова нельзя назвать консервативным мыслителем. Так, он был последовательным сторонником реформирования России, в некоторых моментах более радикальным, чем некоторые либералы-западники. При этом, оставаясь славянофилом, он был противником западнического идеала «правового государства», справедливо считая основой общественной жизни не право, но нравственность. При этом, как и многие либералы, он выступал за освобождения крестьян с землей (что для того времени было очень радикальным суждением), а также выступал против цензуры, за свободу слова и печати.

На этом основании Николай Бердяев пришел в итоге даже к такому парадоксальному выводу, как: «Хомяков был, в сущности, либералом и демократом с народнической и антигосударственной окраской». Однако категоричность сего суждения осталась на совести талантливого, но очень часто противоречивого и непоследовательного автора (который, кстати, отнюдь не осуждал Хомякова, но, напротив, «защищал» от во многом вполне обоснованной критики со стороны ).

И в то же время сам А.С. Хомяков, безусловно, считал православную монархию единственно приемлемой для России формой государственного устройства, хотя при этом выступал за созыв «Земского собора», связывая с ним надежду на разрешение противоречия между «властью» и «землей», возникшее в России в результате западнических реформ Петра I.

К сожалению, Хомяков прожил не столь долгую жизнь, а потому не смог ответить на многие вопросы, которые были заданы ему уже после его кончины. Скончался же мыслитель исключительно по-христиански. Занимаясь лечением крестьян во время холерной эпидемии, он заразился и очень быстро болезнь его сломила. Скончался Алексей Степанович 23 сентября (5 октября) 1860 года в своем родовом селе Спешнево-Ивановском, после чего его прах был перевезен в Москву и погребен на кладбище Свято-Данилова монастыря.

В 1931 году прах Хомякова перенесли на Новодевичье кладбище. И, по некоторым данным, когда тело Алексея Степановича эксгумировали, оно оказалось нетленным. Хотя одно это, конечно же, не является основанием для канонизации, о необходимости которой несколько лет назад поговаривали некоторые исследователи жизни и творчества этого великого русского философа.

Публицист, философ и поэт Алексей Степанович Хомяков родился 13 мая 1804 года в Москве в старинной дворянской семье. Уже в детстве под руководством матери основательно изучил французский, английский и латинский языки, получил прекрасное домашнее образование. Война 1812 года заставила все семейство покинуть Москву и поселиться в селе Круглом Данковского уезда. По соседству с Хомяковыми в своей данковской деревне жила дочь фельдмаршала М. И. Кутузова – П. М. Толстая. От нее семья Хомяковых знала мельчайшие подробности событий, происходивших на театре военных действий.

Яркие впечатления детства остались навсегда в сердце Хомякова, выросли в большую любовь к Родине, к свободе.

В 1815 году семья Хомяковых перебралась в Петербург. Здесь одиннадцатилетний Алексей вместе с братом продолжает свое образование. В числе петербургских преподавателей Хомякова был А. А. Жандр, драматург и друг А. Грибоедова. В Москве, куда он возвращается в 1817 году, Хомяков завершает свое образование под руководством доктора философии А. Г. Глаголева и в 1821 году успешно держит экзамен на степень кандидата математических наук.

Первые литературные опыты Алексея Хомякова относятся к 1819 году. Он пишет стихи, поэму «Вадим», из которой сохранились только две части, занимается переводами, пробует свои силы в драматургии. Перевод сочинения Тацита «О нравах и положении Германии» был опубликован в 1821 году, это было первое выступление Хомякова в печати.

В 1822 году Хомяков поступает на военную службу в Астраханский кирасирский полк. Спустя год переводится в Петербургский лейб-гвардии конный полк. В Петербурге он сближается с К. Ф. Рылеевым, А. И. Одоевским, А. А. Бестужевым, публикует свои стихи в альманахе «Полярная звезда». С Рылеевым и его окружением Хомякова объединяло серьезное отношение к жизни, презрение к светской суете, пафос свободы и человеческого достоинства. Но он не разделял взглядов декабристов, их идеологии, эстетической программы.

О восстании 14 декабря Хомяков узнал в Париже и осудил восставших. Его раздумья о судьбах Родины, народа, активных личностей нашли отражение в трагедии «Ермак».

Вернувшись в Россию в начале 1826 года, Хомяков живет то в деревне, то в Москве или Петербурге. Он сближается с кружком любомудров, начинающим играть заметную роль в литературной жизни эпохи. Поэтическая известность Хомякова растет.

В связи с началом русско-турецкой войны в мае 1829 года Хомяков вновь поступает на военную службу и с Белорусским гусарским полком доходит до Дуная.

И в армии его поэтическая работа продолжается с прежней активностью. А. С. Пушкин в предисловии к «Путешествию в Арзрум» отметил: «Из поэтов, бывших в турецком походе, знал я только об А. С. Хомякове и об А. Н. Муравьеве... Первый написал в то время несколько прекрасных лирических стихотворений...» 1 .

После войны А. С. Хомяков выходит в отставку и занимается сельским хозяйством в своих поместьях. В это же время он начинает работу над второй большой трагедией «Димитрий Самозванец».

К концу 30-х годов Хомяков становится одним из вождей славянофилов и выступает главным образом как оратор и публицист. Все большее место пропаганда славянофильской доктрины занимает в его поэтической практике. Как пропагандист и вдохновитель славянофильства Хомяков предстает в исторических и философских работах.

В начале 50-х годов Хомяков все больше интересуется вопросами религии. Он выступает ярым защитником православия, в котором, по его мнению, только и сохранился христианский дух.

В последние годы жизни Хомяков активизирует свою общественную деятельность. Он является одним из организаторов и руководителей славянофильского журнала «Русская беседа», избирается председателем «Общества любителей российской словесности», интенсивно борется за справедливое проведение земельной реформы в Данковском уезде.

При несомненной цельности мировоззрения общественно-политические взгляды Хомякова не отличались последовательностью. Сторонник самодержавной власти, он неоднократно выступал за созыв выборного всесословного Земского собора, решительно стоял за отмену крепостного права, но в то же время стремился сохранить основы дворянского землевладения, предлагал установить обязательный выкуп за выделенную крестьянам землю.

Хомяков в эти годы часто бывал в Ивановском, принимал здесь своих друзей-славянофилов, выезжал в Лебедянь. В один из своих приездов в Ивановское осенью 1860 года он заразился холерой.

Так закончилась жизнь незаурядного ученого, поэта, оратора и публициста, которому А. И. Герцен посвятил немало страниц в своей книге мемуаров «Былое и думы» 2 , называя его «бойцом без устали и отдыха», «Ильей Муромцем», «не обыкновенно даровитым человеком», который «во всякое время дня и ночи был готов на запутаннейший спор и употреблял для торжества своего славянского воззрения все на свете...».

1 Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: в 10-ти т. .М., 1957, т. 6, с. 639.
2 Герцен А. И. Былое и думы. 1852-1866. М: АН СССР 1856, часть IV, с. 40, 133, 136, 147, 152, 153, 156-158, 162, 163, 169, 290-291.

Произведения автора

• Сочинения: в 4-х т. – М., 1861-1873.
• Полное собрание сочинений: в 8-ми т. – М., 1900-1907.
• Сочинения: в 6-ти кн. – Петроград: П. П. Сойкин, 1915.
• Сочинения: в 2 т. / ред. Е. В. Харитонова. – М. : Медиум, 1994. – (Из Истории отечественной философской мысли).
  • Т. 1: Работы по историософии. – 1994. – 589 с.
  • Т. 2: Работы по богословию. – 1994. – 476 с.
• Избранные сочинения / А. С. Хомяков, И. В. Киреевский; сост., авт. вступ. ст. и коммент. Н. И. Цимбаев. – Москва: РОССПЭН, 2010. – 543 с. – (Б-ка отечественной общественной мысли с древнейших времен до начала XX века).
• Стихотворения / под ред. А. Н. Чудинова. – Санкт-Петербург: Изд. И. Глазунова, 1909. –100 с. – (Русская классная библиотека. Вып. XXXIX-й).
• Стихотворения и драмы / [вступит. статья и примеч. Б. Ф. Егорова]. – Л. : Сов. писатель, 1969. – 595 с. – (Б-ка поэта. Большая сер.)
• О старом и новом: статьи и очерки / [сост., вступит. ст. и коммент. Б. Ф. Егорова]. – М. : Современник, 1988. – 462 с. – (Б-ка «Любителям российской словесности». Из литературного наследия).
• Стихотворения / сост. С. Б. Рассадин. – М. : Текст, 2000. – 173 с. – (Русские поэты: серебряная серия).
• Учение о Церкви. – Санкт-Петербург: Русская симфония, 2010. – 600 с. : портр.

Литература о жизни и творчестве

• Благова Т. И. Алексей Иванович Хомяков и Иван Васильевич Киреевский. Жизнь и философское мировоззрение: к 190-летию со дня рождения А. С. Хомякова / Т. И. Благова. – М. : Терра, 1994. – 203 с.
• У постели больного философа: [записка Л. М. Муромцева о последних минутах А. С. Хомякова в с. Ивановском Данков. уезда] / подгот. А. Найденов // Липецкая газета. – 1995. – 18 нояб.
• Кошелев В. А. Алексей Степанович Хомяков, жизнеописание в документах, в рассуждениях и разысканиях / В. А. Кошелев. – М. : Новое лит. обозрение, 2000. – 504 с.
• Бухаров Ю. «И я пошел за народом…» // Добрый вечер. – 2000. – 26 янв.-1 февр. – С. 19.
• Найденов А. А. Ивановское. Последний приют философа // Русские провинциальные усадьбы XVIII-начала ХХ века. – Воронеж, 2001. – С. 259-266.
• Бердяев Н. А. Алексей Степанович Хомяков / Н. А. Бердяев. – М. : Высш. шк., 2005. – 237 с. – (Классика философской мысли).
• Сергеева Т. Родословная вождя славянофилов // Заветы Ильича [Данковский район]. - 2007. – 20 февр.
• Пименов В. С. Алексей Хомяков: жизнь после смерти: открытие памятника А. С. Хомякову в селе Спешнево-Ивановское Данковского района Липецкой области 21.09.2007 г. / В. С. Пименов. – М. : Восток-Издат, 2008. – 48 с.
• Сторожко О. М. Знаменитый земляк // Русский дом. – 2009. – № 5. – С. 42.
• Дмитриев Н. А. Основатель славянофильства // Русская история. – 2010. – № 3-4 – С. 102-105.
• Кривошеин Н. В. Хомяков Алексей Степанович // Лебедянское скаковое общество: история, участники, документы / Н. В. Кривошеин. – М., 2011. – С. 229.

Справочные материалы

• Энциклопедический словарь. – Репринт. воспроизведение изд. Ф. А. Брокгауз – И. А. Ефрон 1890 г. – М., 1993. – Т. 74. – С. 543-547.
• Липецкая энциклопедия. – Липецк, 2001. – Т. 3. – С. 456-457.
• Бунинская энциклопедия / авт.-сост. А. В. Дмитриев. – Липецк, 2010. – С. 796.: портр.
• Славные имена земли Липецкой: биогр. справ. об извест. писателях, ученых, просветителях, деятелях искусства. – Липецк, 2007. – С. 296-302.
• Русская словесность с XI по XIX столетия включительно: библиогр. указ, произведений русской словесности в связи с историей лит. и критикой / сост. А. В. Мезиер. – СПб., 1899. – Ч. 1. – С. 445-446.
• История русской литературы XIX века: библиогр. указ. / под ред. К. Д. Муратовой. – М.- Л., 1962. – С. 764-767.
• Русские писатели: биобиблиогр. словарь. – М.: Просвещение, 1990. – Т. 2. – С. 357-358.
• Писатели Липецкого края: библиогр. указ. – Воронеж, 1986. – Вып. 1. – С. 27-32.

Хомяков Алексей Степанович родился в Москве 13 мая 1804 года в старинной дворянской семье. В 1822-1825 и в 1826-1829 был на военной службе, в 1828 участвовал в войне с турками и был награжден орденом за храбрость. Оставив службу, занялся делами имения. Круг духовных интересов и деятельности Хомякова был исключительно широк: религиозный философ и богослов, историк, экономист, разрабатывавший проекты освобождения крестьян, автор ряда технических изобретений, полиглот-лингвист, поэт и драматург, врач, живописец.

Зимой 1838/1839 он познакомил друзей со своей работой «О старом и новом» , которая вместе с откликом на нее Киреевского ознаменовала возникновение славянофильства как оригинального течения русской общественной мысли. В этой статье-речи очерчена постоянная тема славянофильских дискуссий: «Что лучше, старая или новая Россия? Много ли поступило чуждых стихий в ее теперешнюю организацию?... Много ли она утратила своих коренных начал и таковы ли были эти начала, чтобы нам о них сожалеть и стараться их воскресить?»

Взгляды Алексея Хомякова тесно связаны с его богословскими идеями и в первую очередь с экклезиологией (учением о Церкви). Под Церковью славянофил понимал духовную связь, рожденную даром благодати и «соборно» объединяющую множество верующих «в любви и истине». В истории подлинный идеал церковной жизни сохраняет, по убеждению Хомякова, только православие, гармонически сочетая единство и свободу, реализуя центральную идею соборности. Напротив, в католицизме и протестантизме принцип соборности исторически нарушен. В первом случае - во имя единства, во втором - во имя свободы. И змена соборному началу и в католицизме, и в протестантизме привела к торжеству рационализма.

Религиозная онтология Хомякова - это опыт философского воспроизведения интеллектуальной традиции патристики, существенное значение в которой имеет неразрывная связь воли и разума (как божественного, так и человеческого), что принципиально отличает его позицию от волюнтаризма (Шопенгауэр, Гартман...). Отвергая рационализм, Хомяков обосновывал необходимость цельного знания («живознания»), источником которого выступает соборность - «совокупность мышлений, связанных любовью». Т аким образом, и в познавательной деятельности определяющую роль играет религиозно-нравственное начало, оказываясь как предпосылкой, так и конечной целью познавательного процесса. Как утверждал Хомяков, все этапы и формы познания, то есть «вся лестница получает свою характеристику от высшей степени - веры».

В не завершенной «Семирамиде» Хомякова (опубликована уже после смерти автора) представлена в основном вся славянофильская историософия . В ней была сделана попытка целостного изложения всемирной истории, определения ее смысла. Критически оценивая итоги истолкования исторического развития в немецком рационализме (прежде всего у Гегеля), Алексей Хомяков в то же время полагал бессмысленным возвращение к традиционной нефилософской историографии. Альтернативой гегелевской модели исторического развития и разнообразным вариантам европоцентристских историографических схем в Семирамиде становится образ исторической жизни, принципиально лишенной постоянного культурного, географического и этнического центра.

Связь в «истории» Хомякова поддерживается взаимодействием двух полярных духовных начал: «иранского» и «кушитского», действующих отчасти в реальных, отчасти в символических культурно-этнических ареалах. Придавая древнему миру мифологические очертания, Алексей Хомяков в определенной мере сближается с Шеллингом. Бердяев справедливо отметил: «мифология и есть древняя история... история религии и... есть содержание первобытной истории, эту мысль Хомяков разделяет с Шеллингом». Различные этносы становятся участниками всемирной истории, развивая свои культуры под знаком либо «иранства» как символа свободы духа, либо «кушитства», символизирующего «преобладание вещественной необходимости, как не отрицание духа, но отрицание его свободы в проявлении». Фактически, по Хомякову, это два основных типа человеческого мировосприятия, два возможных варианта метафизической позиции. Существенно то, что деление на «иранство» и «кушитство» в «Семирамиде» не абсолютно, а относительно. Христианство же в историософии Хомякова - не столько высший тип «иранского» сознания, сколько уже его преодоление. Неоднократно в книге признается и культурно-историческое значение достижений народов, представляющих «кушитский» тип. Идея абсолютизации каких-либо национально-религиозных форм исторической жизни отвергается в «Семирамиде»: « История уже не знает чистых племен. История не знает также чистых религий».

Сталкивая в своей историософии «свободу духа» (иранство) и «вещественный», фетишистский взгляд, названный «кушизмом», Алексей Хомяков продолжал ключевой для славянофилов спор с рационализмом, лишившим, по их мнению, западный мир внутреннего духовно-нравственного содержания и утвердивший на его месте «внешне-юридический» формализм общественной и религиозной жизни. Критикуя Запад, Хомяков не был склонен к идеализации ни прошлого России (в отличие от Аксакова), ни ее настоящего. В русской истории он выделял периоды относительного «духовного благоденствия» (царствования Федора Иоанновича, Алексея Михайловича, Елизаветы Петровны). В эти периоды не было «великих напряжений, громких деяний, блеска и шума в мире» и создались условия для органического, естественного развития «духа жизни народа».

Будущее России, о котором мечтал Хомяков, должно было стать преодолением «разрывов» русской истории. Он надеялся на «воскресение Древней Руси», хранившей по его убеждению, религиозный идеал соборности, но воскресение - «в просвещенных и стройных размерах», на основе нового исторического опыта государственного и культурного строительства последних столетий.

Алексей Хомяков

России

Мир делится на больших людей и на людей маленьких. А юбилеи – то поле, на котором маленькие люди (дело, видимо, в количестве) легко затаптывают больших людей. Когда представляешь, что чувствовал бы Пушкин, взгляни он одним глазком на тех, кто произносил здравицы в его честь в 1937-м или в 1999-м, становится не по себе. Правда, юбиляр не виноват в том, что его так «любят».

Вот и близящийся юбилей Алексея Хомякова (а 13 мая исполняется 200 лет со дня его рождения) навевает схожие опасения. Хомяков – не из пушкинской плеяды, но из пушкинской эпохи. Из пушкинского окружения и, что еще важнее, – из той же дворянской культуры русского «золотого века». Что это подразумевает? Родовитость, образованность, отвагу, свободу.

Родовитость? Хомяков частенько вспоминал своих предков времен царя Алексея Михайловича, один из которых служил при особе государя.

Образованность? Шик ее не в том, что он владел европейскими языками так, как не владеют ими нынешние выпускники МГИМО (хвала гувернерам-иностранцам), а древними так, как те же выпускники владеть не собираются. Шик – это когда мальчик Хомяков, к ужасу своего учителя, французского аббата, обнаруживает ошибку в латинском тексте послания... Римского Папы! А потом еще хитровато спрашивает у бедного аббата насчет папской непогрешимости.

Отвага? Хоть отбавляй. И не только потому, что каждый дворянин исполняет воинский долг по закону сословной чести. В Хомякове, в придачу к этому, был особенный огонь, который вспыхнул в юности и не погас до смерти. В 17 лет он сбежал из дому, чтобы отправиться освобождать Грецию от турок. Вот вам и русский Байрон. (Его схватили на заставе.) Правда, он слишком быстро (через пять лет) вышел в отставку с военной службы, хотя и был награжден за «блестящую храбрость» орденом Анны с бантом. Но ведь для творческого человека отвага – это не только размахивать палашом. Отвага – это идти против общего мнения. Нам надоедливо повторяли об одной линии оппозиции в старой России – «революционных демократах». Как будто критиковать можно только с одной точки зрения! (Кстати, и «революционные демократы» не были такими остолопами, какими они выглядят в учебниках по литературе или истории.) Хомяков – больше всего в земной истории любя родную страну – обратился к ней в грозные дни Крымской кампании со словами библейского предупреждения: «Но помни: быть орудьем Бога/ Земным созданьям тяжело./ Своих рабов Он судит строго,/ А на тебя, увы! как много/ Грехов ужасных налегло!/ В судах черна неправдой черной/ И игом рабства клеймена;/ Безбожной лести, лжи тлетворной,/ И лени мертвой и позорной,/ И всякой мерзости полна!/ О, недостойная избранья,/ Ты избрана! Скорей омой/ Себя водою покаянья,/ Да гром двойного наказанья/ Не грянет над твоей главой!» («России», 23 марта 1854 г.).

Бедный Хомяков и бедные славянофилы! Уж кто-кто, а они себя славянофилами не называли! Да, смирились с наклеенным ярлыком, но между своими предпочитали именоваться иначе – москвичами, к примеру. Правда, звучит неплохо? Или – московским направлением. А «московское направление» исключало казенщину – в том числе и «патриотизм» в петербургской, столичной редакции. Это не значит, что Хомяков и его друзья были нелояльны власти. Но независимость мысли, барское фрондерство, «самостоянье», как назвал это Пушкин, было неотторжимо от них.

Свобода, конечно, проверяется не только в отношениях с властями. Вообще свободный человек мало думает о власти, больше – о себе самом. О своем досуге, к примеру. А уж Хомяков умел весело проводить время. Богослов, православный полемист, «отец Церкви», по выражению Юрия Самарина, он был горячий картежник и страстный охотник. Конечно, в наши невнятные времена иной блюститель благочестия усмотрит в этом все семь смертных грехов. Но ведь парадокс не в том, что православный Хомяков позволял себе негожие развлечения, а в том, что человек дворянской культуры поднялся выше бытовой церковности, выше лояльности государственной Церкви, стал глашатаем Церкви свободной и, если хотите, воинствующей. Только это «воинственность» человека слова, а не министерского циркуляра.

Ирония Хомякова – над другими (а он был остер на язык), над самим собой – не просто черта характера. Эта ирония продолжает миссию русских юродивых – людей, говорящих правду. Юродивый может ходить нагим (Василий Блаженный), а может быть во фраке (Хомяков) или в пиджаке (Михаил Булгаков).

Лучшие дня

Таких людей, как Хомяков, принято называть деятелями культуры «второго ряда». «Не Пушкин» звучит как приговор. Но разве этот приговор справедлив, если поэта небольшого дарования – я имею в виду Дениса Давыдова – до сих пор помнит простой читатель и, главное, помнить будет? И малым талантам есть что предъявить близоруким потомкам.

В случае с Хомяковым это помимо многих и многих весьма сильных стихов, помимо философских и богословских изысканий будут занятия хозяйством. Тема, сами понимаете, непопулярная, что в среде революционных демократов ХIX века, что у авторов официоза века XX. А ведь Хомякову удалось выплатить громадные долги отца, удалось – что случалось в эпоху 1840-х годов нечасто – сделать свое помещичье хозяйство прибыльным. Кто-то, вероятно, скажет на это, что он умел «выжимать» из крестьян. Вряд ли это было так, если знать, что Хомяков лично лечил своих крестьян во время эпидемии холеры, а над другими помещиками подтрунивал, намекая на скорую отмену крепостного права. Добавьте к этому технические изобретения (на одно из них он получил английский патент), агрономические новации, меткие политические прогнозы – и вот вам портрет того, кого принято называть ренессансной личностью.

Ирония и самоирония проявлялись даже в его внешности. Вот впечатление современника после первой встречи с Хомяковым: «Хомяков, маленький, черненький, сгорбленный, с длинными всклокоченными волосами, придававшими ему цыганский вид». Цыганом называл Хомякова и Герцен, вероятно, первый пустивший эту шутку. Вряд ли Хомяков обижался на такие сравнения (а бывали и похлеще!) – славянофильство не предполагает чистоту крови. К тому же те, кто желал зацепить его таким образом, неожиданно продолжали сопоставления с Пушкиным. Пушкиным – «негром».

Кстати, сам Пушкин о литературном даровании Хомякова отзывался не очень высоко. Что же – поэт был прав? И фигура Хомякова раздута? Вряд ли. Ведь знаменитые слова о Европе – «страна святых чудес» – сказал он, Хомяков.

Слова достаточные, чтобы тебя помнили.