Маршрут 1 русской кругосветной экспедиции. Презентация на тему: Экспедиции

Предлагаемое сочинение есть опыт свода русских и иностранных известий о крымской экспедиции, извлеченных из различных источников, каких как: официальных донесений; частных сведений; периодических изданий; брошюр и словесных показаний. Оно представляет, (сколько можно было при описании современных событий), изображение действий, несравненно более беспристрастное и верное, нежели те, которые, до этого времени, помещались в иностранных книгах брошюрах. Автор, излагая действия, старался, не только исследовать их причины, но и высказать особенности новейшего способа ведения войны. Описание славной обороны Севастополя составляет значительную часть предлагаемого сочинения. Для дополнения его картины, следовало бы изложить не одни военные подвиги, но и все подвиги самоотвержения, которыми ознаменовалась эта незабвенная оборона. - Истории принадлежит, на ряду с именами героев проливавших кровь за Царя и родину, назвать имена и служителей алтаря, подававших в предсмертный час утешение и надежду страдальцам,- и слабых женщин, мужественно переносивших лишения и презиравших опасности, для подания помощи защитникам Севастополя, и доблестных врачей, оспаривавших у смерти обреченных жертв. История воздаст должную дань всем этим подвигам самоотвержения, а мы, современники их, сохраним о них память.
Содержание

ГЛАВА I. Высадка союзников.
Причины и цель Крымской экспедиции. - Состав союзных войск и приготовления их к высадке в Крым.- Выбор пункта для высадки. - Состав русских войск, находившихся в Крыму. - Высадка союзников. - Затруднения противодействовать высадкам.- Средства к тому. - Сосредоточение русских войск на Алме.- Описание позиций на Алме. Причины, побудившие нас принять сражение
ГЛАВА II. Сражение на Алме
Расположение русских войск на позиции. - Авангардное дело 7-го сентября. - Сражение на Алме. - Выгоды, доставляемые пехотой искусством в меткой стрельбе. - Движение русского корпуса через Инкерманский мост, к югу от Севастополя, а неприятельской армии к Каче и Бельбеку. - Первоначальные меры для обороны Севастополя. - Фланговое движение войск обеих сторон. - Занятие Англичанами Балаклавы и расположение союзников между Черной и мысом Херсонес. - Описание пространства к югу от Севастополя. - О необходимости инженерных работ.- Расположение неприятельских войск при начале осады Севастополя. - Положение их. - Важность хозяйственной части в военном деле
ГЛАВА III. Сражение при Кадыкиой
Начало осады Севастополя. - Открытие траншей. - Вооружение батарей 1-ой параллели. - Первое бомбардирование. - Смерть Корнилова. - Прибытие наших подкреплений. - Ошибочное расположение английских войск. -
Дело при Кадыкиой и его результаты. - Большая вылазка 14-го октября. - Успех осадных работ. - Сооружение 2-ой параллели
ГЛАВА IV. Инкерманское сражение
Причины, побудившие нас к сражению. - План действий и диспозиция к бою. - Сражение при Инкермане. - Буря 2-го ноября. - Прекращение осадных работ. - Положение дел в политическом отношении. - Расположение русских войск при наступлении зимы. - Вылазки. - Оборонительные работы; понятие об этих работах
ГЛАВА V. Зимовка 1854 - 1855 г.
Бедствия союзников и в особенности Англичан. - Недостатки хозяйственной части в английской армии. - Набор иностранных войск. - Возобновление осадных работ в начале февраля 1855 года и размещение союзных войск. - Заложение Селенгинского люнета и дело в ночи с 12-го на 13-е Февраля. - Заложение Волынского редута.- Принятие начальства над войсками в Крыму генерал- адъютантом Остен-Сакеном. - Заложение Камчатского люнета и дело в ночи с 5-го на 6-е марта. - Принятие начальства над войсками генерал-адъютантом князем Горчаковыми - Вылазки в ночи с 10-го на 11-е марта. - Бомбардирование Севастополя с 28-го марта по 4-е апреля.- Построение нами ложементов и сооружение Французами 3-й параллели перед 4-м и 5-м бастионами. - Минные работы у 4-го бастиона.- Успех прочих осадных работ. - Действия под Евпаторией
ГЛАВА VI. Штурм 6-го июня
Назначение главнокомандующим Французскими войсками Пелисье.- Силы и состав армий обеих сторон.- Контр- аппрошные работы впереди 5-го и 6-го бастионов и дела 10-го и 11-го мая. - Действия в долине реки Черной.- Экспедиция в Азовское море. - Дальний ход осадных работ.- Взятие союзниками наших передовых укреплений, 26-го мая.- Штурм 6-го июня. - Причины его неудачи
ГЛАВА VII. Последний штурм Севастополя
Прибытие подкреплений к армиям обеих сторон. - Успех осадных работ. - Смерть Нахимова. - Дело на Черной.- Понятие об устроении параллелей против Корниловского и 2-го бастионов. - Бомбардирование Севастополя в августе. - Близость неприятельских работ к нашим укреплениям. - Предположение очистить южную сторону Севастополя. - Усиление канонады и бомбардирования.- Приготовления к штурму.- Диспозиция к штурму и состав штурмовых колонн. - Состояние наших укреплений. - Расположение войск, оборонявших Севастополь. - Штурм 27-го августа. - Очищение южной стороны Севастополя. - Средства, употребленные союзниками при осаде Севастополя

Несмотря на то, что Сибирь была частью России уже около полутора веков, о ней было известно очень мало. Были данные от первопроходцев, но они, идя всё дальше на восток, описывали только основные географические объекты - реки, горы, озёра, а природа, за редким исключением, оставалась в стороне от наблюдений. Растительность, животный мир, геология, история - всё это было практически неизвестно. Именно поэтому, следом за указом об организации Великой Северной экспедиции (17 апреля 1732 г.), последовал новый указ (19 июня 1732 г.) - об участии в ней Академии наук , которая должна была послать в экспедицию одного профессора и с ним двух «из российских студентов, которые б могли по Юпитеровым спутникам в разных местех долготу обсервовать и после, яко будучие в практике, сами в профессоры вступить». На профессора и студентов возлагалось «такожде географическое порядочное описание и осмотр или примечание о плодах земных и минералах и металлах и ботаническое, ежели найдутся, учинить». Академия наук посчитала необходимым послать двух профессоров; один должен был производить «обсервации, или наблюдения астрономические, физические, анатомические и что до истории натуральной, или естественной, принадлежит», а другой должен был изучать все, что касается «до уставов веры и обычаев (тамошних) людей, до языков же древностей и письмен». Для выбора двух лучших студентов из Славяно-греко-латинской академии было затребовано 12 студентов .

Описание экспедиции

Эта экспедиция стала первой из академических экспедиций по изучению России.

Путешествие 1733-1736

К лету 1733 года определился состав отряда. Во главе его были поставлены профессор астрономии Л. Делиль де ла Кроер и профессор истории Г. Ф. Миллер. Указом 11 июня 1733 года к ним был присоединён профессор И. Г. Гмелин , намечавшийся и ранее в состав экспедиции, но замененный вследствие болезни Миллером. При них состояли художники Беркхан (Johann Christian Berckhan) и Люрсениус (Johann Wilhelm Lürsenius), а также, вместо двух пять 5 студентов: Степан Крашенинников , Фёдор Попов, Лука Иванов, Василий Третьяков, Алексей Горланов и академический инструментальный ученик Гаврила Кобылин .

В начале августа 1733 года отряд начал своё путешествие; 18 октября он прибыл в Казань , где была организована метеорологическая служба (Василий Григорьев, затем - Семён Куницын). В декабре метеорологические наблюдения были организованы в Екатеринбурге (А. Татищев, геодезист Н. Каркадинов, учитель арифметики Ф. Санников), в январе 1734 года - в Тобольске , где академический отряд догнал Беринга .

В мае, как только вскрылись реки, отряды двинулись в путь. Делакройер, вместе со студентами Поповым и Ивановым, отправился вместе с обозом Чирикова в Енисейск , а Миллер и Гмелин , освобождённые Берингом от подчинения ему, отправились на юг, - вверх по Иртышу . Сделав короткие остановки в Таре , Омске и Ямышевской крепости , 26 июля академический отряд прибыл в Семипалатинск , и далее по приграничной дороге через Усть-Каменогорскую крепость достиг недавно открытых Колыванских медных заводов . По пути путешественники изучали флору и фауну, собирали коллекции редких растений, проводили геологические исследования; Миллер помимо архивной работы занимался археологическими раскопками, Гмелин - организацией метеорологических наблюдений.

В Якутске между профессорами и Берингом начались несогласия. Сыграли свою роль и трудность пути, и трудности снабжения на Камчатке. Атмосфера в коллективе была накалена, писались доносы (одним из основных доносчиков был Писарев), по которым многих репрессировали, отправляя под конвоем в Иркутск. Из Петербурга приходили вести, что Берингом и Шпанбергом недовольны за медлительность. В одном из писем в Петербург Миллер просил «совершенно освободить» всех учёных из-под руководства Беринга.

В Петербурге был собран совет Сената и Адмиралтейств-коллегии для решения о продолжении экспедиции, требовавшей больших средств и дающую ничтожные результаты. Сенат был против такого расходования средств (до 300 тыс. рублей в год), но Адмиралтейство проявило упорство и разрешение было получено. Писарев был переведён из-под начала Беринга в отряд Шпанберга; Беринг же получил выговор за медлительность с предупреждением о том, что если он не поторопится, то как Муравьёв и Павлов будет разжалован в матросы, и лишён добавочного жалованья.

В такой атмосфере Миллер и Гмелин отказались ехать на Камчатку и выехали на Лену, а вместо себя послали Крашенинникова. Для путешествия на Камчатку они потребовали для себя «особо поместительного» судна, для наблюдения за строительством которого, а также для подготовки помещений и был отправлен Крашенинников. В конце концов, по приказанию Беринга, никого из академического отряда было решено на Камчатку не брать. Вдобавок ко всему, в Якутске во время пожара сгорел дом Гмелина вместе со всеми книгами, инструментами, записями и собранными коллекциями. Требовалось, насколько это возможно, восстановить утерянное. Для этого пришлось проехать тем же маршрутом в 1737. Время было упущено: Беринг в отсутствие академиков покинул Якутск.

Крашенинников отправился из Якутска в Охотск, откуда он должен был отплыть на Камчатку, 5 июля 1737 года. Там он встретился с Чириковым и Шпанбергом, помощниками Беринга, а позже и с самим Берингом, который оказал ему всяческое содействие в снаряжении на Камчатку. До самого отъезда на Камчатку 4 октября 1737 года Крашенинников продолжал вести научную работу: производил метеорологические обсервации, вёл наблюдения над приливом и отливом моря, составлял описание флоры и фауны. 4 октября 1737 года он отплыл из Охотска на судне «Фортуна», начав четырёхлетнее путешествие, во время которого восемь раз пересек полуостров .

Академики в Сибири: 1737-1743

Миллер с Гмелиным добрались до Киренска , но заболевший Миллер вынужден был вернуться в Иркутск, где провёл всю зиму. Весной к нему присоединился Гмелин. Учитывая, что дальше на восток двинуться они не могли, вернуться без приказа - то же, Гмелин и Миллер подали прошение об отставке, но не получили никакого ответа. Таким образом, не получая никаких других назначений и будучи не в состоянии продолжить свой первоначально намеченный маршрут, они не знали, чем заниматься дальше. К тому же возникли проблемы с выплатами жалованья.

В это время закончились сроки, выделенные на экспедиции Челюскина и Дмитрия Лаптева . Командиры их, не находя в Якутске Беринга, обращаются за рекомендациями о дальнейших действиях к Миллеру, который рекомендовал им прекратить исследования. Но в Петербурге с ним не согласились; то, что к нему не прислушиваются, ещё больше угнетает Миллера.

Несмотря на всё это, Миллер всё же оставался руководителем и членом исследовательского отряда. В 1740 году он отправил Фишера и Линденау в Охотск, где они исследовали архив (на обратном пути в 1742 Фишер арестован по ложному обвинению, вскоре освобождён, но какое-то жил в Томске; вернуться в Петербург ему было разрешено только в 1746). Линденау на обратном пути совершил путешествие вдоль Охотского моря и по сибирским рекам. Крашенинников же, добравшись до Камчатки, организовал там метеорологическую станцию и совершил путешествие по северу полуострова (1738-1740).

Чуть ли не единственным из учёных, отправившимся с Берингом в плаванье, стал Георг Стеллер , разделивший с отрядом Беринга все тяготы зимовки, но не перенёсший ареста по доносу одного из участников того плаванья, и умерший в Сибири в 1746 году.

Делакройер в 1740 году отправился в Берёзов , где соорудил обсерваторию для наблюдений за Меркурием , но небо все 6 недель, что он провёл в Берёзове, было затянуто облаками. После этого, не дождавшись Гмелина и Миллера, он отправился по Оби и Иртышу в Тобольск. В отсутствие ветра баржу должны были всё время тащить казаки или, если это было возможно, шли на вёслах. Путь занял целый месяц, во время которого проводились астрономические исследования. В Тобольске же Делакройер занялся географическими исследованиями, разыскивая в архивах карты и изучая их, составляя их списки и снимая копии. По окончании работы он отправился в Соликамск , оттуда - в Новоусолье на Каме , принадлежащее Строгановым . В гостях у них Делиль провёл месяц, за время которого он занимался астрономическими наблюдениями, после чего отплыл на барке по Каме и Волге . 30 августа 1740 года он прибыл в Казань, где он снова разыскивал различные карты. 29 декабря он вернулся в Петербург.

Миллер вместе с Гмелиным продолжали путешествовать по Сибири, пока им не разрешили вернуться в 1743 году. После возвращения они недолго жили в Петербурге, предпочтя вернуться к себе на родину.

Итоги экспедиции

Составлены карты внутренней Сибири, описаны имеющиеся там пути, реки, озёра и другие объекты, а также получены зарисовки чем-либо замечательных местностей, открыты и исследованы неизвестные ранее различные сибирские древности, исследованы архивы сибирских городов, абсолютно не известные в столице, в Петербург доставлено огромное количество выписок из них, а также образцы руд и их чертежи там, где не было возможности до них добраться, а также образцы растений, рисунки рыб, птиц и животных, проведено множество исследований по этнографии сибирских народов, астрономические и другие исследования.

Примечания

Финансовый орган - Общественный спортивный фонд “Альп-Спорт”

GOLDEN PEAK или SPANTIK - это известная вершина в Пакистане, высотой 7028 метров, знаменитая своим потрясающе красивым мраморным ребром, так называемым “золотым контрфорсом”.

Несмотря на то, что все альпинистские экспедиции, направляющиеся в Каракорум, проезжают мимо этого пика, его отвесное ребро до сих пор остается не пройденным, т.к. крутизна и техническая сложность маршрута заставляли отказаться от его прохождения сильнейшие команды мира. До настоящего времени только одна команда из Великобритании в 1987 году смогла пройти маршрут по правой, более пологой части стены. Перепад стены составляет около 2000 метров, причем наиболее сложные и крутые, иногда нависающие участки расположены на большой высоте, выше 6500 метров над уровнем моря.

Уникальность экспедиции “Golden Peak- 2000” также состоит в том, что впервые в истории планируется совершить восхождение по столь технически сложному маршруту силами интернациональной команды, состоящей из сильнейших альпинистов пяти стран Европы: России, Франции, Италии, Венгрии и Словении. В нынешней сложной геополитической ситуации, когда некоторые силы пытаются оттеснить Россию от европейского сообщества, когда нашему туристу часто доступен лишь перечень туров в Венгрию круглый год , эта экспедиция имеет также и неоценимое гуманитарное значение, демонстрируя приоритет принципов сотрудничества над принципами соперничества и конфронтации.

С Российской стороны в проекте участвуют известные екатеринбургские альпинисты, лидеры технической сборной России по альпинизму, многократные чемпионы и призеры России и СССР, мастера спорта международного класса Александр Кленов и Михаил Дэви .

В мае 1999 года Кленов и Дэви, вместе с Алексеем Болотовым и Михаилом Першиным, проложили новый маршрут высшей категории сложности на пик Талай Сагар в Индийских Гималаях. экспедиция получила большой резонанс, почти все крупнейшие альпинистские журналы в мире поместили статью об этом восхождении. Восхождение выдвигалось в числе шести номинантов на “Золотой ледоруб”, наверное, наиболее престижную международную премию в области альпинизма.

Фильм об этой экспедиции занял первое место на международном кинофестивале в Калькутте в номинации “лучшее восхождение года”, на Московском международном фестивале горных фильмов первой премией была отмечена работа операторов в экстремальных условиях. Полностью и частично фильм демонстрировался в эфире нескольких областных телекомпаний, на каналах “Россия” и “ТВЦ”, а также на телевидении Словении. Контакты екатеринбургской двойки и остальных участников будущей команды завязались в 1999 году и продолжились в феврале 2000 года во время международной альпинистской ассамблеи, организованной французской федерацией альпинизма и скалолазания под руководством президента федерации Жан-Клода Мармье.

В феврале 2000 года во время Ассамблеи Кленов и Дэви прошли новый маршрут высшей категории сложности на легендарную альпийскую вершину Пти-Дрю , известную российским телезрителям по классическому французскому фильму “Смерть проводника”. Окончательный состав экспедиции определился в количестве 7 человек: двое русских, два француза: Manu Guy и Manu Pellissier , а также итальянец Erik Svab , словен Marco Prezelj и венгр Attila Ozsvath . Информационная поддержка: Подготовка и проведение экспедиции будет подробно освещаться в цикле публикаций на страницах еженедельника “Новая хроника” (подписной тираж 22000 экз.), в новостях телеканалов 9 ?, 4 канал, АТН, на волнах радиостанции “Открытое радио - “Романтика” (90,8 FM), в циклах передач НТТ (врезка на телеканале“Культура ”), на 47 канале (дублер РТР), Гарантируются информационные сообщения на страницах газет “Уральский рабочий”, “Подробности”, по городской радиосети в программах “Студия Город” и в других средствах массовой информации. По окончании экспедиции будет смонтирован и показан по областному 10 каналу полнометражный документальный фильм в рамках спецпроектов ТАУ, а также смонтирована более короткая версия с прокатом по 2 областному каналу и впрограмме “Земля Санникова”, показаны сюжеты на всероссийских каналах “Россия” и ТВЦ.

Будут опубликованы статьи в иллюстрированных журналах “Вертикальный мир”, “Восхождение” (Россия), “Montagnes”, “Vertikal” (Франция), “High” (Великобритания), “Desnivel” (Испания) “Su-Alto” (Италия), “American Alpine Journal” (США). Планируется участие фильмов в международных кинофестивалях в Москве, Италии и Франции, презентация и показ фильма во время ежегодной альпинистской ассамблеи.Экспедиция будет подробно освещена на нескольких популярных сайтах в сети INTERNET. Сроки экспедиции: Экспедиция проводиться с 16 мая по 30 июня 2000 г . Информационные сообщения с настоящего времени по июль 2000 года, выходы фильмов на экраны август-сентябрь 2000 года.

Финансовое обеспечение: Сметная стоимость экспедиции - 25500 долларов США . Оплату пермита (бумаг на право восхождения в Пакистане), офицера связи и доставки всех грузов в Пакистан взяла на себя Французская федерация альпинизма и скалолазания.
Снаряжение и экипировку для участников экспедиции предоставляют крупнейшие европейские фирмы SIMOND, MILLET, BEAL, KONG, GRIVEL а также екатеринбургские фирмы МАНАРАГА и URAL ALP – ALVOTITANIUM . Генеральный Спонсор российской связки определён - им стала известная компания "ВИТАПОЛЯРОС".

Первая российская кругосветка 1803-1806 Ивана Крузенштерна и Юрия Лисянского

Цель экспедиции

Совершить первое кругосветное плавание в истории российского флота. Доставить-забрать товары из Русской Америки. Установить дипломатические контакты с Японией. Показать выгодность прямой торговли мехами из Русской Америки в Китай. Доказать выгоду морского пути из Русской Америки в Петербург в сравнении с наземным. Провести различные географические наблюдения и научные исследования по маршруту экспедиции.

Состав экспедиции

Корабли:

Трёхмачтовый шлюп «Надежда», водоизмещением 450 тонн, длиной 35 метров. Приобретен в Англии специально для экспедиции. Корабль был не новый, однако вынес все трудности кругосветного плавания.

Трёхмачтовый шлюп «Нева», водоизмещение 370 тонн. Куплен там же специально для экспедиции. Вынес все трудности кругосветного плавания, после был первым российским кораблем, посетившим Австралию в 1807 г.

Император Александр I лично осмотрел оба шлюпа и разрешил поднять на них военные флаги Российской империи. Содержание одного из кораблей император принял на свой счет, а расходы по эксплуатации другого взяла на себя Российско-Американская компания и один из основных вдохновителей экспедиции граф Н.П.Румянцев. Какой корабль кто взял – не уточняется.

Личный состав

Начальник экспедиции Крузенштерн Иван Федорович.

Возраст на момент старта – 32 года.

Он же капитан флагмана экспедиции шлюпа «Надежда».

На борту «Надежды» находились:

    мичманы Фаддей Беллинсгаузен и Отто Коцебу, впоследствии прославившие русский флот своими экспедициями

    посол Резанов Николай Петрович (для установления дипотношений с Японией) и его свита

    ученые Горнер, Тилезиус и Лангсдорф, художник Курлянцев

    загадочным образом в экспедицию попал и известный скандалист и дуэлянт граф Федор Толстой, вошедший в историю как Толстой-Американец

Матросы все до одного были русские – таково было условие Крузенштерна.

Общая численность команды 65 человек.

Шлюп «Нева»:

Командир - Лисянский Юрий Федорович.

Возраст на момент старта – 30 лет.

Общая численность команды корабля – 54 человека.

В трюмах обоих судов находилось железные изделия, спирт, оружие, порох, и много других вещей для поставки в Русскую Америку и на Камчатку.

Старт первой русской кругосветной экспедиции

Экспедиция вышла из Кронштадта 26 июля (7 августа) 1803 года. По дороге зашли в Копенгаген, затем в небольшой английский порт Фалмут, где еще раз проконопатили корабли.

Канарские острова

Экспедиция подошла к архипелагу 19 октября 1803 года. В гавани Санта-Крус простояли неделю и 26 октября взяли курс на юг.

Экватор

26 ноября 1803 года корабли под российским флагом «Надежда» и «Нева» впервые пересекли экватор и попали в Южное полушарие. По морской традиции был устроен праздник Нептуна.

Южная Америка

Берега Бразилии показались 18 декабря 1803. Остановились в гавани города Дестеро, где простояли полтора месяца для ремонта грот-мачты «Невы». Только 4 февраля 1804 г. оба судна двинулись дальше к югу вдоль южноамериканских берегов.

Мыс Горн

Перед тем, как обогнуть мыс Горн, Крузенштерн и Лисянский договорились о месте встречи, так как оба понимали, что в этом месте корабли легко разметает непогода. Первый вариант встречи был остров Пасхи, запасной – остров Нукагива. «Надежда» благополучно обогнула мыс Горн и 3 марта 1804 вышла в Тихий океан.

Нукагива

Остров Пасхи проскочили при сильных ветрах, поэтому Крузенштерн пошел прямо к запасному месту встречи острову Нукагива, куда прибыл 7 мая 1804 года. По дороге были нанесены на карту острова Фетуга и Уагуга из группы Маркизских. 10 мая к Нукагиве подошла и «Нева». Через неделю оба корабля отчалили в направлении Гавайских островов.

Экватор

Гавайские острова

К ним корабли приблизились 7 июня 1804 года. Здесь им предстояло расстаться. «Нева» с грузом товаров для Российско-Американской компании пошла в сторону Аляски, к острову Кодьяк. «Надежда» взяла курс на Камчатку, откуда нужно было сходить с посольством в Японию и исследовать остров Сахалин. Встреча обоих кораблей предстояла теперь только в Макао в сентябре 1805 года, куда «Надежда» подойдет по завершении дипломатической миссии, а «Нева» - с грузом мехов из Русской Америки.

Путешествие «Надежды»

Камчатка

В Авачинскую бухту «Надежда» вошла 14 июля 1804 г. Население Петропавловска тогда составляло около 200 человек. Сюда из Нижнекамчатска (тогдашней столица полуострова) прибыл губернатор генерал Кошелев, который всячески содействовал починке корабля и подготовке к визиту в Японию. Экспедицию оставили врач и художник, и принудительно «списали на берег» скандалиста Толстого. 30 августа 1804 г. «Надежда» взяла курс на Японию.

Япония

Из истории Японии известно, что любым иностранным кораблям был запрещен вход в японские порты. А жителям островов восходящего солнца было строжайше запрещено контактировать с иностранцами. Такая принудительная самоизоляция спасла Японию от возможной колонизации и торговой экспансии со стороны европейцев, а также способствовала сохранению ее самобытности. Только купцам голландской Ост-Индской компании было позволено вести торговлю в порту Нагасаки – самой южной точке страны. Голландцы монопольно вели торговлю с Японией и не пускали конкурентов в свои владения, скрывали морские карты с координатами и тп.. Поэтому Крузенштерну пришлось вести «Надежду» до Нагасаки почти наугад, попутно ведя съемку японских берегов.

В Нагасаки

В гавань Нагасаки корабль Крузенштерна с послом Резановым вошел 8 октября 1804 года. На борту у русских было несколько японцев, когда-то попавших к русским в результате крушения, и которых экспедиция везла с собой в качестве переводчиков.

На корабль зашел японский представитель, расспросил ху-ис-ху , мол откуда и зачем прибыли. Потом японский лоцман помог «Надежде» войти в гавань, где и бросили якорь. В гавани стояли только японские, китайские и голландские корабли.

Переговоры с японцами

Эта тема заслуживает отдельного рассказа и отдельной статьи. Скажем только, что японцы «промурыжили» русскую «дипмиссию» в порту Нагасаки до 18 апреля 1805 года – пять с половиной месяцев! И Крузенштерну с Резановым пришлось уйти восвояси несолоно хлебавши.

Японский император долго «выдерживал паузу», потом ответил через своих чиновников, что никаких договоров с русскими не будет, и подарки русского императора – несколько огромных зеркал в дорогой оправе - он принять не может. Дескать, Япония не в состоянии равноценно отблагодарить императора русских в силу своей бедности. Смех, да и только! Либо тут хорошо поработали голландцы, либо японцы сами не хотели никаких контактов с Россией.

Правда, японская администрация все время нахождения корабля в порту снабжала его продовольствием. И нагрузила на дорогу едой, водой и большим количеством соли совершенно бесплатно. При этом Крузенштерну категорически запретили возвращаться вдоль западного берега Японии.

Возвращение «Надежды» на Камчатку

Выйдя из японского «плена», Крузенштерн решил наплевать на запрет японцев и пошел именно вдоль западного берега, нанося его на карту. В море он был сам себе хозяин и никого не боялся – прошлый боевой опыт давал ему на это все основания. Он несколько раз приставал к берегу и сколько мог ближе знакомился с этой загадочной страной. Удалось установить контакты с айнами – жителями северного японского острова Хоккайдо.

Сахалин

В залив Аниву на юге Сахалина «Надежда» вошла 14 мая 1805 г. Здесь тоже жили айны и командовала японская администрация. Крузенштерн был настроен исследовать Сахалин подробнее, но Резанов настаивал на скорейшем возвращении на Камчатку, чтобы доложить в Петербург о результатах своего «посольства».

Камчатка

5-го июня «Надежда» вернулась в Петропавловск-Камчатский. Резанов сошел на берег, отправил отчет в столицу, а сам на купеческом судне отбыл в Русскую Америку на Аляску. 5-го июля 1805 г. «Надежда» снова вышла в море и взяла курс на Сахалин. Но Крузенштерну не удалось обойти Сахалин «кругом» и определить, остров это или полуостров. 30-го августа команда «Надежды» в третий раз вошла в Авачинскую бухту Петропавловска. Крузенштерн стал готовиться к походу в Макао.

Макао

Это название португальской колонии-крепости-порта на китайском побережье. Выйдя из Петропавловска 9 октября 1805 г. «Надежда» 20 ноября была в Макао. «Невы» не было видно нигде.

Путешествия «Невы»

Русская Америка

Шлюп «Нева» под руководством капитан-лейтенанта Лисянского 10-го июля 1804 года подошел к острову Кадьяк на южном берегу Аляски. Остров бал одним из первых мест капитального обоснования русских в Америке. Лисянский завел корабль в гавань Святого Павла – своего рода административный центр этой русской провинции. Здесь он узнал о том, что на второй центр русских - Архангельскую крепость в заливе Ситка, значительно южнее и восточнее Кодьяка, было совершено вооруженное нападение тамошних индейцев. Крепость сожгли, жителей перебили. Конфликт разгорелся не без помощи и подстрекательства американцев, к тому времени начали активно проникать в эти места.

Александр Андреевич Баранов – легендарный правитель Русской Америки отбыл «на войну» отбивать Архангельскую крепость с помощью дружественных русским индейцев и алеутов. Баранов оставил Лисянскому послание, в котором просил срочно прибыть в Ситку для оказания вооруженной помощи. Однако почти месяц ушел у команды «Невы» на разгрузку трюмов корабля и ремонт оснастки. 15 августа «Нева» направилась в сторону Ситки.

Новоархангельск – Ситка

20 августа Лисянский уже был в Ситкинском заливе. Здесь он познакомился с Александром Барановым, который произвел на него сильное впечатление. Вместе они выработали план военной операции. Пушки и матросы «Невы» сыграли решающую роль в восстановлении «статус-кво» в отношениях с индейцами-тинклитами. Недалеко от сожженной старой крепости было заложено новое поселение Новоархангельск. 10 ноября «Нева» покинула Ситку и взяла курс на Кадьяк.

Снова в Кадьяке

«Нева» оказалась уже через пять дней. Так как приближалась зима, то решено было перезимовать именно здесь, подремонтироваться, отдохнуть и забить трюмы драгоценной рухлядью – мехами Российско-Американской компании. В начале следующего лета, 13 июня 1805 года, корабль Лисянского вышел из гавани Святого Павла и взял курс на Ситку, чтобы забрать заготовленные Барановым меха, и уже после пойти в Макао.

Снова в Ситке - Новоархангельске

«Нева» оказалась 22 июня 1805 года. За зиму Баранову удалось отстроить поселение заново, восстановить мир с местными индейцами, заготовить большое количество мехов. Загрузив мягкое золото в трюмы, Лисянский 2-го сентября 1805 года взял курс на Макао.

В Макао

Крузенштерн прибыл в Макао 20 ноября 1805 г. Лисянский достиг китайских берегов только 3-го декабря. Здесь пришлось задержаться на два с лишним месяца, «вживаясь» в местные условия, экономическую и политическую обстановку, маневрировать, торговаться. В этом оба военных моряка Крузенштерн и Лисянский проявили недюжие способности. И вышли победителями в торговой войне с местными купцами. Вместо мехов трюмы кораблей оказались забиты чаем, фарфором и прочими ликвидным в Европе товаром. 9 февраля 1806 г. «Надежда» и «Нева» покинули китайский берег и взяли курс на родину.

Через два океана

Корабли разметало на подходе к мысу Доброй Надежды. Капитаны предварительно договаривались встретиться у острова Святой Елены. Крузенштерн прибыл на Св. Елену 3 мая 1806 г. Здесь он узнал, что Россия находится в состоянии войны с Наполеоном и Францией. Не дождавшись «Невы», «Надежда» пошла на север в родные края, для безопасности решив обогнуть Англию с севера, чтобы не столкнуться в Ла-Манше с французами.

Тем временем Лисянский решил установить своеобразный рекорд – пройти от Китая до Европы без заходов в промежуточные порты. Корабль уже не имел тяжелых грузов, взял достаточно запасов еды и воды, и шел на всех парусах. Поэтому Лисянский и не появился на острове Святой Елены и, соответственно, не знал о войне с Францией. Он спокойно вошел в пролив Ла-Манш, а там решил зайти в британский порт Портсмут. Отдохнув в Портсмуте пару недель, 13 июля 1806 года «Нева» снова вышла в море и 5-го августа 1806 года была уже дома. А 19 августа 1806 года паруса «Надежды» появились ввиду родных берегов.

Так закончилось первое кругосветное плавание русских моряков, беспримерный поход, наполненный опасностями и приключениями, интересными и значимыми для истории событиями.

Следует сказать, что с точки зрения выгоды экспедиция полностью оправдала себя, привезя немалую прибыль купцам, славу Отечеству и навечно вписав имена русских мореплавателей Ивана Крузенштерна и Юрия Лисянского историю мореплавания.

Император Александр I по-царски наградил И.Ф. Крузенштерна и всех участников экспедиции.

    все офицеры получили следующие чины,

    командиры ордена св. Владимира 3 степени и по 3000 руб.

    лейтенанты по 1000

    мичманы по 800 рублей пожизненного пенсиона

    нижние чины, по желанию, уволены в отставку и награждены пенсионом от 50 до 75 рублей.

    По высочайшему повелению была выбита особая медаль для всех участников этого первого кругосветного путешествия

«Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях „Надежда“ и „Нева“, под начальством капитан-лейтенанта Крузенштерна» в 3 томах, с атласом из 104 карт и гравированных картин. Так назывался труд, написанный лично Крузенштерном и изданный за счет императорского кабинета., СПб., 1809 г. Впоследствии его перевели на многие европейские языки.

Русские путешественники и первопроходцы

Еще раз путешественники эпохи Великих Географических Открытий

Началось наше Печорско-Югорское путешествие с того, что мы на самолете долетели до Нарьян-Мара - единственного города Ненецкого Автономного Округа, а затем на такси добрались до реки Печоры, где на пляже поселка Искателей собрали нашу байдарку.

Река Печора

Стартовали мы вечером 28 июня. Погода нас с самого начала не баловала - дул встречный Северо-Западный ветер, было довольно холодно - всего около 10 градусов. В итоге по Печоре мы шли почти восемь дней, вместо запланированных трех-четырех, ибо помимо сопротивления ветра, неизменно дующего в лицо, нам приходилось преодолевать еще и очень крутую и короткую встречную волну.

Печора - полноводная река, поэтому при таких ветрах, дующих против ее мощного течения, она становится весьма труднопроходимой. В некоторых местах нам приходилось стоять по паре дней, пережидая непогоду. На реке в это время была очень большая вода, и ее низкие берега часто были сплошь залиты водой, над которой торчали лишь непролазные заросли ивняка, поэтому со стоянками было очень туго.

Дней через пять погода улучшилась, в один из дней задул юго-западный ветерок, для нас боковой и очень удобный для движения под парусом. Под парусом мы быстро продвинулись еще ближе к устью, и через два дня успешно вышли в Баренцево море. Теперь нам предстояло преодолеть Болванскую губу - первое препятствие на нашем пути. Но погода вновь испортилась. Мы не решились пересекать губу напрямик и отправились обходить ее по периметру под парусом.

Надо сказать, парусное вооружение у нас на этот раз было очень хорошим и позволяло ходить курсами до 45 градусов к ветру. Рангоут изобретали мы, а сами паруса заказывали у питерского мастера Сергея Новицкого, все время я мысленно благодарил его.

Прохождение небольшой Болванской губы затянулось на несколько дней. Под парусом мы могли идти лишь недолгое время, а большую часть времени приходилось медленно ползти на веслах против ветра. Дело осложнялось еще и исключительно неудобным дном в губе: здесь было исключительно мелко, и во время отлива губа обсыхала на многие сотни метров от берега, а дальше глубина в течение нескольких километров достигала, дай Бог, 15-20 сантиметров. При такой глубине, понятное дело, ходить, скребя пузом, очень тяжело.

Кстати, здесь нас угораздило потерять единственный компас. Какая досада - ориентироваться теперь придется только по солнцу, часам и картам.

В море

Но все когда-нибудь кончается, и 11 июля мы оставили Болванскую губу позади, зашли в деревню Фариха, где попили чаю с местным рыбаком и расспросили его о здешней погоде и условиях плавания. После этого мы двинулись дальше на северо-восток, миновали уже не работающий нефтяной терминал в деревне Дресвянка, а через три дня добрались до метеостанции, расположенной в десяти километрах западнее мыса Константиновского, где вновь повстречали рыбаков, пообщавшись с которыми, отправились дальше. Пройдя совсем немного от метеостанции, мы встали на довольно неудобном, низком и болотистом месте.

На следующий день погода начала портиться, поднялся западный ветер, попутный нам, но слишком сильный для того чтобы идти дальше. Еще через день начался самый настоящий шторм, который нагонял на берег огромное количество воды из океана, из-за чего ее уровень повысился, и наш лагерь буквально чуть не смыло. Мы успели эвакуироваться на более высокое место примерно за полчаса до того, как море залило тундру на несколько километров вдаль от обычной береговой линии.

17 июля шторм закончился, снова задул спокойный восточный ветерок. На веслах мы отправились дальше, достигнув мыса Горелка. В течение дня погода портилась, начался дождь, а следующим утром ветер вновь зашел на запад и усилился. Выйдя, мы подняли парус, но переход ограничился пятнадцатью минутами: ветер резко усилился, заштормило, и мы спешно выбросились на берег. Да уж, погода здесь капризнейшая, в этом месте нам пришлось провести еще два дня, ожидая пока ветер ослабеет.

Следующий переход сложился более удачно. Обойдя под парусом огромные мели, мы минули мыс Черная Лопатка, и встали в Паханческой губе. Место здесь опять оказалось страшно неудобным, низким. Теперь мы точно знали, что тут так же, во время западных штормов тундра будет заливаться морем на несколько километров. Все озера и ручьи здесь оказались совершенно солеными, и в поисках пресной воды нам приходилось уходить довольно далеко, чтобы найти хоть какую-нибудь пресную лужу.

Вечером следующего дня мы отправились дальше, нам очень хотелось поскорее достичь Варандея, населенного пункта, расположенного ровно посередине нашего маршрута. Мы решили перейти Паханческую губу напрямик. Легкий ветерок дул с юга, мы неторопливо двигались вперед, но вскоре нас нагнал дождь. Ветер усилился, с чистого юга он стал заходить на юго-восток. За дождем скрылись из виду и берега, и низкое ночное солнце - мы тут же потеряли ориентацию в пространстве. Чтобы не выскочить ненароком в открытый океан из губы, мы забрали восточнее, и через несколько часов оказались на берегу, в двадцати пяти километрах южнее протоки Песяков Шар. Здесь нас снова подстерегали проблемы с водой, но мы простояли в этом месте еще один день, после чего, вновь под парусом, за три перехода, к 25 июля достигли Варандея.

Море возле Варандея встретило нас высокими крутыми волнами и встречным восточным ветром. Мы почувствовали смертельную усталость и, зайдя на погранзаставу в Новом Варандее, отступили на десяток километров на запад, на остров Песяков, на котором надеялись дождаться более подходящей погоды. Наша усталость, как выяснилось, имела вполне конкретную природу: содержание кислорода в воздухе в высоких широтах значительно ниже, чем в средней полосе. Потребность организма в пище и отдыхе возрастает, а сил становится гораздо меньше. Все осложнялось и тем, что у нас заканчивались продукты, а в Варандее не было магазина. На счастье здешняя земля очень богата дичью, и поэтому голод нам не грозил.На Песякове мы провели еще три дня, после чего отправились дальше.

Ветер по-прежнему дул нам в лицо, и мы двигались вперед очень медленно, делая небольшие переходы. Так, 1 августа мы достигли мыса Полярного, где располагалась полузаброшенная база «Медынка», охраняемая двумя сторожами. Здесь мы гостили два дня, отъедались, а потом приобрели месячный запас круп на соседней буровой.Теперь мы могли смело идти дальше и, обогнув мыс Медынский, перейдя с попутным ветром перевозную губу, мы встали в двадцати километрах севернее от мыса Перевозный Нос.

Далее нам предстояло пересечь в узком месте Хайпудырскую губу - последнее серьезное препятствие на пути к Вайгачу. 7 августа, под парусом мы добрались до мыса, повернув возле которого, двинулись через шестнадцатикилометровое горло губы, чтобы достичь ее восточного берега.Когда мы отошли от Перевозного носа уже темнело, но света все еще хватало, чтобы разглядеть противоположный высокий берег. Ветер утих, мы опустили паруса и на веслах двинулись вперед. Однако, не прошло и часа, как свежий ветер задул с запада нам в спину. Ветер все свежел, небо заволакивало облаками, кругом темнело и, наконец, мы стали терять из виду берег, к которому шли.

К счастью до сих пор была видна заря на севере, и мы могли уверенно держать правильное направление. Волны постепенно становились круче и злее, скоро они хаотично покатились с разных сторон и мы, наконец, поняли, что, вероятно, погорячились, отправившись через губу мало того, что ночью, так еще и по отливу.Сделалось ясно, что сейчас мы попадем в самый настоящий сулой: во время отлива огромная масса воды устремляется из Хайпудырской губы в океан и, сталкиваясь с океанским течением, образует очень высокие хаотичные волны, беснующиеся на протяжении нескольких километров.

Мы смертельно испугались этого, но вернуться назад уже не имели никакой возможности из-за сильного западного ветра. Смирившись с неизбежным, мы очертя голову бросились в этот сулой, и за оставшуюся часть пути натерпелись такого страху, что едва не поседели.

Чтобы понять, что такое морской сулой, представьте себе мощный порог десятикилометровой длины, в котором нет камней, но постоянно бушуют валы, как минимум, двухметровой высоты.Однако, через пару часов мы все-таки преодолели Хайпудырскую губу и утром высадились в шести километрах от мыса Синькин Нос. Погода безнадежно испортилась, разбушевался шторм. Здесь нам пришлось провести еще четыре дня, пережидая непогоду. Пешком мы ходили в нежилую деревню Синькин, где познакомились с одиноким охотником, живущим там, и от которого мы узнали множество интереснейших местных баек.

Когда погода улучшилась, мы отправились дальше, и за два перехода добрались до мыса Черный Нос возле устья реки Коротаихи. В сорока километрах от устья располагается поселок Каратайка, крупнейший населенный пункт в этих местах, но он нас тогда не интересовал, и на следующем переходе мы дошли до реки Большая Талата в Бельковской губе. Здесь мы отдохнули в течение дня, а 16 августа отправились на север вдоль побережья Югорского полуострова.

Дул свежий южный ветер, который, как выяснилось позже, достигал скорости в 21 м/с. Всего лишь за два дня мы достигли пролива Югорский Шар, где переночевали на полярной станции Белый Нос.Теперь нам оставалось пересечь пролив, чтобы достигнуть заветной цели. Это не вызвало затруднений, и 19 августа мы уже высаживались на белые скалистые берега острова Вайгач, рядом с мысом Канин Нос. Здесь мы и получили возможность, наконец, ополоснуть наши сапоги в холодных водах Карского моря, западная граница которого здесь проходит как раз по линии Белый Нос - мыс Гребень.

Отсюда мы решили возвращаться в Каратайку, хотя до Амдермы и оставалось всего-то 40 километров, в связи с тем, что из Амдермы было практически нереально выбраться «на землю» за реальные деньги. Теперь от желанного финиша нас отделяло около 200 километров, но ветер упорно дул с юго-запада и мы едва ли могли рассчитывать быстро вернуться обратно к устью Коротаихи. Так и вышло: 70 километров до избы на реке Седаяха мы проползли за шесть дней. На Седаяхе мы простояли несколько дней, пережидая очередной шторм.

В окрестностях нам посчастливилось встретить оленеводов и попутный вездеход, на котором 30 августа мы успешно добрались до Каратайки, откуда, так же, на вездеходе к 3 сентября доехали до Воркуты.

Вообще, в этом путешествии, из семидесяти дней всего, ходовых было не более сорока. А в среднем, если разделить общий километраж на общее количество времени, проведенного в экспедиции, наша скорость составила чуть более десяти километров в сутки. Это очень мало по сравнению даже с Белым морем, где наш среднесуточный километраж составлял почти пятнадцать километров. Кроме того, как мы поняли, выходить надо было не в конце, а в начале июня, как только море начинает освобождаться ото льда. В этом случае продолжительность сезона составит не два месяца (как в нашем случае), а почти три. Ведь в конце августа на байдарке ходить здесь уже практически невозможно - ветер дует гораздо сильнее, штормит почти каждый день, а по ночам начинаются заморозки.

Тем не менее, Баренцево море нельзя назвать более суровыми и сложными, чем, например, Белое море. Шторма бывают и здесь и там, и в любом море они опасны. Если сравнивать Белое и Баренцево моря, то можно сказать, что на Баренцевом море на байдарке гораздо проще высаживаться на берег - здесь нет таких огромных литоралей покрытых вязким илом, мешающим подойти к суше.

На Баренцевом море дно песчаное или каменистое - бродить по нему одно удовольствие. В начале лета штормов тут не много и бывает довольно много дней, когда на море абсолютный штиль и вода гладкая как стекло. Поэтому, нельзя говорить, что Баренцево море крайне опасно и для байдарки непроходимо. Просто надо учитывать, что шторма тут бывают чаще и силы уходят гораздо быстрее.

Сложности у нас возникали скорее не на море, а на суше - из-за сильнейших ветров, нехватки кислорода и холодной погоды. Еды у нас уходило в три раза больше чем обычно, а силы кончались в два раза быстрее. К примеру, за тридцать пять дней мы прошли всего четыреста километров до Медынского заворота, и к этому времени у нас уже почти закончилась еда, запасенная на два месяца.

Тем не менее, несмотря на все сложности и неожиданности, путешествие получилось просто незабываемым, и мы продолжим его в следующем году. Думаю, оно должно получиться не менее интересным и захватывающим, чем это.

Ну а теперь, самое время перейти к чтению рассказов о Печорско-Югорском путешествии.

  • Вперёд