Дети солнца горький. Борис Николаевич Чепурной

В пьесе Горького «Дети солнца» описана жизнь интеллигентной семьи в начале 20 века.

События происходят во время революции 1905 г. в этот период происходят социальные изменения в обществе, начинается расцвет культуры и искусства. Герой пьесы, Павел Федорович Протасов, ученый-химик, поглощен своими химическими опытами, он делает различные эксперименты, считая, что только наука важна для человечества. Ученый не задумывается, как живет его семья, а жизнь народа вовсе далеки от понимания взглядов Протасова. Его жена, Елена Николаевна, привыкла к равнодушию и невнимательности мужа, она тоже, в свою очередь, ставит опыты, но только на людях. Она постоянно приглашает в дом гостей, и развлекается, наблюдая складывающиеся отношения мужа и гостей.

В разговоре с Егором, которому надо было сделать внушение за неподобающее отношение к жене, Протасов выглядит круглым идиотом, они не могут достичь взаимопонимания. Протасову никогда не понять пролетарского мировоззрения.

Вокруг семьи Протасовых разыгрываются драмы: до пламенной страсти Елена Николаевна доводит художника Вагина, главными для которого является лишь удовлетворение своих амбиций, ветеринар Чепурной влюбляется в Лизу, сестру Павла Федоровича, что приводит его к разочарованию в жизни, и он заканчивает жизнь самоубийством. Сестра Чепурного любит Протасова, что тоже не приносит ей счастья. А семья Протасова только ждёт момента, когда все разрешится само собой, и наступит спокойная мерная жизнь.

Купец Назар, разбогатевший и самоуверенный, ради своей наживы и ещё большего обогащения, пытается пользоваться не только землёй Протасова, но и его знаниями.

Лиза, больная сестра Протасова, более тонко чувствует происходящее, она обеспокоена будущим, чувствуя различие между своей семьёй и народом, прозябающим в нищете, Лиза старается донести, что ожесточенный люди, в один прекрасный момент, дадут волю своей злобе и ненависти к богатым и процветающим, и все это завершится свержением капитализма. Но вся семья списывает все это на ее болезнь, и никто не воспринимает Лизу всерьез, все пытаются ее лечить. Узнав о смерти Чепурного, Лиза окончательно сходит с ума.

В финале пьесы Горький показывает, что народные массы начинают понемногу поднимать головы, бунт уже созревает.

Какая бы ситуация не создавалась, самое главное, оставаться человеком, любить и беречь своих близких, быть честным и великодушным.

Картинка или рисунок Дети солнца

Другие пересказы для читательского дневника

• Краткое содержание Короленко В дурном обществе

  Произведение Владимира Короленко носит весьма необычное название-"В дурном обществе". Речь в повести идет про сына судьи, который начал дружить с бедными детьми. Главный герой по началу не имел представления

• Краткое содержание Пьяный корабль Рембо

  Произведение «Пьяный корабль» Артура Рембо написано в виде стихотворения, состоящего из 100 строк. Произведение было написано в 1871 году. Стихотворение является самым главным произведением автора.

• Краткое содержание Рыбаков Бронзовая птица

  У усадьбы Графа Карагаева со временем построили пионерский лагерь. Миша Поляков должен руководить отрядом этого лагеря. Их цель повысить уровень грамотности в ближайшем селе. Среди пионерами и местными ребятами образовалась крепкая дружеская связь.

• Краткое содержание Алексин В стране вечных каникул

  Произведение повествует о маленьком ленивце, для которого безделье был нормой. Вся история начинается с того что у Пети наконец начались зимние каникулы, и он от души решил отдохнуть. Когда была елка, то мальчик пожелал

• Краткое содержание Мой лейтенант Гранин

  Произведение было создано для тех людей, кто хочет лицезреть сюжет Великой Отечественной войны с победой и патриотизмом. Автор открывает и показывает перед нами войну изнутри

Горький Максим

Дети солнца

Горький А.М.

Дети солнца

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Павел Федорович Протасов.

Лиза, его сестра.

Елена Николаевна, его жена.

Дмитрий Сергеевич Вагин.

Борис Николаевич Чепурной.

Мелания, его сестра.

Назар Авдеевич.

Миша, его сын.

Егор, слесарь.

Авдотья, его жена.

Яков Трошин.

Антоновна, нянька.

Фима, горничная.

Луша, горничная.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Старый барский дом. Большая, полутемная комната; в ее левой стене окно и дверь, выходящие на террасу; в углу - лестница наверх, где живет Лиза; в глубине комнаты арка, за ней столовая; в правом углу - двери к Елене. Книжные шкафы, тяжелая, старинная мебель, на столах - дорогие издания, на стенах - портреты ученых натуралистов. На шкафе белеет чей-то бюст. У окна налево - большой круглый стол; перед ним сидит Протасов, перелистывает какую-то брошюру и смотрит, как на спиртовой лампочке греется колба с какой-то жидкостью. На террасе под окном возится Роман и глухо, уныло поет песню. Это пение беспокоит Протасова.

Протасов. Послушайте, дворник!

Роман (в окне). Чего?

Протасов. Вы бы ушли... а?

Роман. Куда?

Протасов. Вообще... вы мне несколько мешаете...

Роман. А хозяин велел... почини, говорит...

Антоновна (входит из столовой). Ишь, пачкун... сюда пришел...

Протасов. Молчи, старуха...

Антоновна. Мало тебе места в своих-то комнатах...

Протасов. Ты, пожалуйста, туда не ходи... я там надымил...

Антоновна. А теперь здесь напустишь угару... Дай хоть дверь отворю...

Протасов (торопливо). Не надо, не надо! Ах ты... старуха!.. Ведь я тебя не прошу... Ты вот уговори дворника, чтоб он ушел... а то он мычит...

Антоновна (в окно). Ну, ты чего тут возишься? Уходи!

Роман. А как же... хозяин велел...

Антоновна. Иди, иди! После уделаешь...

Роман. Ну, ладно... (С грохотом уходит.)

Антоновна (ворчливо). Задохнешься ты когда-нибудь... Вон, говорят, холера идет. Генеральский сын тоже... а занимается неизвестно чем, только одни неприятные запахи пускаешь...

Протасов. Подожди, старуха... я тоже буду генералом...

Антоновна. По миру ходить будешь ты. Дом-то вот спалил на свою химию с физией.

Протасов. Физикой, старуха, а не физией... И, пожалуйста, оставь меня в покое...

Антоновна. Там этот пришел... Егорка...

Протасов. Позови его сюда...

Антоновна. Пашенька! Скажи ты ему, злодею, что же он делает? На-ка, вчера опять жену смертным боем бил.

Протасов. Хорошо... я скажу...

(По лестнице неслышно сходит Лиза, - останавливается перед шкафом, тихо открывает его.)

Антоновна. Да ты - пригрози... Я, мол, тебе дам!

Протасов. Уж я его напугаю! Не беспокойся, старуха, иди...

Антоновна. Надо - строго. А то ты со всеми людьми точно с господами разговариваешь...

Протасов. Ну, - будет, старуха! Елена - дома?

Антоновна. Нет еще. Как ушла после завтрака к Вагину, так и нет с той поры... Смотри - прозеваешь жену-то...

Протасов. Старуха, не говори глупостей! Я рассержусь.

Лиза. Няня! Ты мешаешь Павлу заниматься...

Протасов. Ага... ты здесь? Ну, что?

Лиза. Ничего...

Антоновна. Тебе, Лизонька, пора молоко пить.

Лиза. Я знаю:

Антоновна. А про Елену Николаевну я все-таки скажу: я бы на ее месте нарочно роман составила с кем-нибудь... Никакого внимания женщине нет... Видно, кашку слопал, чашку о пол... И детей нет... какое же удовольствие женщине? Ну, она и...

Протасов. Старуха! Я начинаю сердиться... уходи! Экая... смола!

Антоновна. Ну-ну... лютый! Не забудь про Егорку-то... (Идет.) Молоко в столовой стоит, Лизонька... А капли - пила?

Лиза. Да, да!

Антоновна. То-то... (Уходит в столовую.)

Протасов (оглянувшись). Удивительная старуха! Бессмертна, как глупость... и так же назойлива... Как здоровье, Лиза?

Лиза. Хорошо.

Протасов. Это чудесно! (Напевает.) Это чудесно... это чудесно...

Лиза. А нянька права, знаешь?

Протасов. Сомневаюсь. Старики редко бывают правы... Правда всегда с новорожденным. Лиза, посмотри, здесь у меня простые дрожжи.

Лиза. Нянька - права, когда говорит, что ты мало обращаешь внимания на Елену...

Протасов (с огорчением, но мягко). Как вы мне мешаете,- ты и нянька! Разве Лена - немая? Ведь она сама могла бы сказать мне... если б я что-нибудь... как-нибудь не так, как нужно, и... вообще там... А она молчит! В чем же дело?

(Из столовой выходит Егор, немного выпивший.) Ага - вот Егор! Здравствуйте, Егор!

Егор. Доброго здоровья.

Протасов. Видите ли, в чем дело, Егор: нужно устроить маленькую жаровню... с крышкой... такая конусообразная крышка, а в вершине ее круглое отверстие, выходящее трубой... понимаете?

Егор. Понимаю. Можно.

Протасов. У меня есть рисунок... где он? Идите сюда...

(Ведет Егора в столовую. В дверь с террасы стучит Чепурной,

Лиза отворяет ему.)

Чепурной. Эге, дома? Добрый день!

Лиза. Здравствуйте...

Чепурной (поводит носом). И коллега дома, как слышно по запаху...

Лиза. Откуда вы?

Чепурной. А с практики. Собачке жены управляющего казенной палатою горничная хвостик дверью отдавила, - так я тот собачий хвост лечил, и дали мне за это три карбованца, - вот они! Хотел купить вам конфет, да подумал: пожалуй, неловко угощать вас на собачьи деньги, и - не купил.

Лиза. И хорошо сделали... садитесь...

Чепурной. Однако же от этого варева запах - сомнительной приятности. Коллега, уже кипит!

Протасов (выбегая). Не надо, чтобы кипело! Ну, что это?! Что же вы не сказали, господа?

Чепурной. Да я же сказал, что кипит оно...

Протасов (огорченно). Но - поймите: мне совсем не нуж- но, чтобы кипело!

(Егор выходит.)

Лиза. Кто же это знал, Павел?..

Протасов (ворчит). Мм... черт!.. Теперь снова надо...

Егор. Павел Федорович, дайте рублевку...

Протасов. Рублевку? Ага... сейчас! (Ищет во всех карманах.) Лиза, у тебя нет?

Лиза. Нет. У няни есть...

Чепурной. И у меня тоже... вот три!

Протасов. Три? Дайте, пожалуйста... Вот,

Егор, три, - все равно?

Егор. Хорошо... сосчитаемся... Спасибо! Прощайте...

В эти дни Станиславский не мог не принимать близко к сердцу все то, что делалось в стране, и потому испытывал острую потребность "отозваться на общественные настроения". Но его гражданская и художественная позиция все-таки существенно расходилась с позицией Горького. Это не замедлило сказаться в работе над новой горьковской пьесой.

Над партитурой "Детей солнца" Станиславский вел работу параллельно с "Драмой жизни" К. Гамсуна. Тематически и идейно эти постановки оказываются для него тесно связанными. Дело в том, что и на горьковском и на гамсуновском материале Станиславский вновь прикоснулся к дорогой ему "штокмановской" теме своего творчества. Протасов и Карено возникли перед ним как разные вариации одной и той же благородной, интеллигентной, одухотворенной личности, черты которой, близкие самому Станиславскому, проступали раньше и в его Штокмане, и в Астрове, и в Вершинине. Теперь одиночество Штокмана (которое было "одиночеством Станиславского * ") разрывается жизнью, стихией народного восстания.

* ("...Одиночество Штокмана было одиночеством Станиславского. В то время он был одинок в искусстве. Он мало видел сочувствия и поддержки и много издевательств, но он не уступал и смело, как доктор Штокман, ломал старые театральные устои, боролся с театральными штампами". Из воспоминаний Л. М. Леонидова. - В сб. "О Станиславском". М., ВТО, 1948, стр. 272. )

Так предстает перед Станиславским мучительная для всех современных ему художников проблема интеллигенции и народа, интеллигенции и революции. И поворачивается как проблема глубоко личная. Горький не случайно написал "Детей солнца" вскоре после "Дачников", отвергнутых Художественным театром. "Дети солнца" в какой-то мере отражают внутренний спор писателя с театром, и можно предположить, что образ Протасова рождался у Горького под некоторым влиянием личности Станиславского. Мотивы пьесы были автобиографичны для режиссера не менее, а, может быть, даже более, чем для писателя. И не случайно так остро и по-разному каждый из них чувствовал и решал центральную ее проблематику.

Известно, что еще в 1903 году Горький задумал написать вместе с Л. Андреевым пьесу под названием "Астроном" о "человеке, живущем жизнью всей вселенной среди нищенски серой обыденщины. За это, - говорил Горький, - его треснут в 4-м акте телескопом по башке * ". Но из общего замысла родились две противоположные, полемизирующие друг с другом пьесы - "Дети солнца" и "К звездам". У Горького "тревожное ощущение" разрыва интеллигенции с народом в пору написания пьесы осветилось предчувствием катастрофы. Поэтому он и высмеял прекраснодушного ученого Протасова, обращенного лицом "к солнцу" и не замечающего "тяжелой, нечеловеческой жизни" народа. Л. Андреев, напротив, отстаивал право великого ученого Терновского, устремленного "к звездам", занятого космическими проблемами, парить над "низменной землей", презирать "суету" политической злободневности. Он так и не смог треснуть своего астронома "телескопом по башке ** ".

* (М. Горький. Собр. соч. в 30 томах, т. 28, стр. 292-293. )

** (См. об этом в кн.: Ю. Юзовский. Максим Горький и его драматургия. М. 1959 стр. 370-373. )

Станиславский тоже не стал осуждать прекраснодушного аполитичного ученого. Хотя ему не чужды были тревоги современности, право такого человека, как Протасов, заниматься "высшими материями", окружив себя стеклянным колпаком науки, для него не подлежало сомнению. В лучшем случае режиссер мог лишь сочувственно улыбнуться, наблюдая чудачества этого большого ребенка, чистого и трогательного в х;воем донкихотстве. Ведь такой человек не от мира сего, чудак и Дон-Кихот, был ему самому близок. В пьесе Горького он представляется ему пророком, проповедником, почти мессией.

Монолог Протасова о силе науки, открывающей чудесные тайны жизни, о человеке, который "будет владыкой всего", кажется Станиславскому необычайно важным. "Одно из самых сильных мест в роли, - пишет он в своем режиссерском экземпляре. - Неожиданно вырастает большая и интересная фигура. Теперь и его работы с белком кажутся нужными и важными... Пр[отасов] кажется теперь пророком, взошедшим на кафедру и с высоты ее проповедующим ученикам * ". А восторженные слова Протасова о людях - "детях солнца", которые "победят темный страх смерти" и познают смысл бытия, вызывают "общий экстаз".

Как видим, Станиславский согласен скорее с Л. Андреевым, чем с Горьким. Впрочем, одно довольно существенное обстоятельство отличает его позицию от позиции автора "К звездам". Л. Андреев, утверждая принцип невмешательства ученого в политическую жизнь (даже тогда, когда сына бросают в тюрьму), решает эту проблему в умозрительном, абстрактно-теоретическом, философическом плане. Станиславскому сухой рационализм противопоказан. Как всегда, он не может оторваться от той реальной жизни, где идет дождь, а потом проглядывает солнце, хочет услышать, что на кухне рубят котлеты, а с улицы - крик разносчика, продающего капусту.

Здесь, в этой "провинциальной тишине", зреют трагические противоречия, по-чеховски поднимающиеся из быта до символа. И Станиславский не обходит их, не смягчает. Напротив, теперь, когда в России началась революция, социальная острота этих противоречий для него отзывается личной болью. Предчувствуя катастрофу, которая грозит интеллигенции за отрыв от народа, Станиславский еще не ощущает справедливости этого "возмездия", в отличие от Блока и Брюсова, еще не в силах "встретить приветственным гимном" "грядущих гуннов". Он останавливается, беспомощный и растерянный, отмахиваясь от катастрофы "носовым платком".

Трагическое противоречие между "человеком, живущим жизнью всей вселенной", и "нищенски серой обыденщиной" Станиславский отчетливо и напряженно раскрывает на страницах режиссерского экземпляра. Чтобы заметнее подчеркнуть этот контраст, он погружает всю пьесу в плотный, почти натуралистический быт. Совсем в духе своих прежних постановок он рисует атмосферу вокруг старого "барского дома, попавшего в руки кулака". Снова возникает исконно чеховский мотив, но в несколько иной тональности.

Резко (гораздо резче, чем в "Трех сестрах" и "Вишневом саде") противопоставляет режиссер бытовую, грубую, животную жизнь вне дома и печальную, лирически утонченную жизнь там, внутри. Снова перед нами тот разрыв материального и духовного начала, который тревожил ум Станиславского в эти годы. В финале первого акта в полутемной гостиной слышен "тихий сдавленный плач Елены, уткнувшейся в угол дивана", да беспомощный голос Протасова, ничего вокруг не замечающего, кроме своей пробирки с кислотой. - "Почему она раскислилась?" А в это время "на дворе - гармоника, пьяный голос Егора или Трошина подпевает. Голос Ром[ана] - дико ревет - хохочет, да какая-то баба подтягивает ему и тоже заливается своим диким животным смехом". Звуки со двора пока еще едва доносятся, но, как бы предвещая будущую сцену холерного бунта, "в окнах передней и зимнего сада вспыхивают летние зарницы".

Во втором акте "животный" быт вокруг дома разрастается, словно разбухает. Станиславский вводит сюда массу бытовых подробностей, звуков, проходов, сцен, каждую разрабатывая любовно, со вкусом, с охотой. Утренняя готовка и уборка в разгаре: "Утро. Солнце. Время до завтрака. Вдали, в кухне рубят котлеты, готовится обед или завтрак... Роман с мальчишкой моет дрожки с приподнятыми оглоблями". Выбивают ковры, выколачивают перину, чистят пальто и пр. "У сарая протянута веревка с бельем. У ворот собашник и на цепи живая собака гремит цепью. Сзади во дворе выведена кляча, которую осматривают Чепурной и Назар... [Проходит] кухарка с помоями... у балкона стоит жаровня для варения... Антоновна варит варенье. Проходящие пальцами пробуют варенье".

Станиславский детально описывает, как слесарничает Егор, плотничает Роман, и словно бы рисует вполне мирную будничную картину. Но если представить, что их "медвежья, топорная работа" послужит контрастным фоном для тихой, "лирической", "грустной", "полной значения" сцены Лизы и Чепурного, когда "за каждым словом подразумеваются их затаенные скрытые мысли" и когда "всякое его грубое слово приводит [ее] в отчаяние и волнует", то замысел режиссера становится ясен. Уже здесь готовится настроение Лизы для взрыва, когда она закричит: "Вы все - слепые!.. Среди миллионов растет ненависть... Однажды их злоба обрушится на вас..." И хотя Протасов успокаивает сестру, подбадривая себя и всех высокими речами о "детях солнца", в комнату вдруг врывается кухарка Авдотья, бегущая от пьяного мужа - "Убивает!" И этот резкий диссонанс как бы подтверждает правоту Лизы. "Авд[отья] истерзанная, - помечает Станиславский. - Вид ужасный - как у зверя". - "Ты лгал, Павел! - бьется в истерике Лиза. - Ничего не будет... Жизнь полна зверей!.."

Так нагнетается взрывчатая атмосфера и готовится финальная, "народная сцена" холерного бунта. Станиславский разрабатывает ее чрезвычайно подробно. Он дает зрителю услышать сначала лишь "отдален[ное] ворчание грома", которое все приближается, далекие крики и потом "вдруг, дов[ольно] близко, сразу начинаются] крики: "держи", "ага", "стой", "не уйдешь" (это озверевшая толпа преследует доктора как "виновника" холерной заразы. - М. С). Крик доктора: "Помогите". Резкий и неоднокр[атный] звонок и отчаян[ный] стук о жел[езное] кольцо у калитки... Шаги толпы ближе. Раздаются свистки (в кулаки). Слышны отд[ельные] крики. Бледн[ый] доктор показывается на заборе. Летят камни через забор. Доктор окровавлен, бледен, в изодран [ном] белом докторском халате".

Затем режиссер детально показывает, как проламывают ворота поленом и кирпичами, бьют стекла, "летят камни, куски дерева, чей-то картуз", как "шутники" врываются во двор, учиняя глумление над Протасовым ("-Химик! Тоже народ травит!"), а он беспомощно отмахивается от них носовым платком. Сцена, как известно, кончается тем, что жена Протасова Елена стреляет в "бунтовщиков" из револьвера, а дворник Роман методично бьет всех подряд доской по головам. И хотя всюду режиссер именует бунтовщиков "шутниками", сцена эта звучит у него совсем не шуточно.

По экспозиции Станиславского в августе 1905 года репетиции вели сначала оба режиссера вместе, затем в сентябре работал какое-то время один Немирович-Данченко. На некоторых репетициях присутствовал и Горький. Отдельные детали, предложенные Станиславским, изменялись: Горький возражал против чрезмерного груза бытовых подробностей (против того, например, чтобы Протасов, как предлагал Станиславский, опрыскивал из пульверизатора Елену, побывавшую у холерных больных). Но главное, что было достигнуто на последних репетициях (уже снова с участием Станиславского), - это ярко комедийное звучание сцены "бунта".

Немирович-Данченко свидетельствует, что на генеральной репетиции эта сцена "шла под сплошной хохот публики * ", т. е. в том ключе, в каком она и была задумана Горьким. Однако на премьере, состоявшейся 24 октября, произошло нечто неожиданное. Напряженная атмосфера всеобщей забастовки в стране, тревожные слухи о том, что черносотенцы собираются на спектакле совершить нападение на "врага отечества" - Горького и на МХТ за его "левизну", наэлектризовали зрительный зал. И когда в финале на сцену вломилась толпа "шутников", - их приняли за черносотенцев, прорвавшихся в театр. В зале поднялась паника, занавес пришлось закрыть. Так неожиданно политические события смешались со сценическими, жизнь ворвалась в театр.

* (М. Рогачевский. Художественный театр в эпоху первой русской революции. - В сб. "Первая русская революция и театр". М., "Искусство", 1956, стр. 120 )

Конечно, случай был трагикомическим. Тем не менее Немирович-Данченко счел нужным на следующий день после премьеры специально прорепетировать сцену "бунта", "чтобы смягчить ее * ". Театр не желал ввязываться в "политику". Случай с "Детьми солнца" лишь подкрепил решение театра уехать теперь - когда реакция перешла в наступление - из России на длительные гастроли за границу.

* (Из записной тетради Вл. И. Немировича-Данченко. 1905-1906 гг. Цит. по кн.: Л. Фрейдкина. Дни и годы Вл. И. Немировича-Данченко. М., "Искусство", 1968, стр. 216. )

От роли Протасова, внутренне ему близкой, Станиславский должен был отказаться - слишком занят был постановкой - и жалел об этом. Впрочем, передав роль В. Качалову, он не расстался со своим героем. Он продолжал изучать "протасовскую" тему на другом материале. Сначала параллельно с "Детьми солнца" в течение долгих полутора лет, он увлеченно трудится над "Драмой жизни" К. Гамсуна * , считая и тогда и много лет спустя эту свою работу этапной и новаторской. "Это революция в искусстве, - писал он в июле 1905 года А. М. Горькому, задумывая постановку. - Пусть она не будет принята публикой, но она заставит о себе много говорить и даст театру ощутить новые свои шаги вперед ** ".

** (К. С. Станиславский. Собр. соч., т. 7, стр. 323. )

"Дети солнца" (1905 r.), страница из режиссерского экземпляра К. С. Станиславского

Пьеса рассказывает об интеллигентной семье в период бурных социальных изменений. Ученый-химик Павел Федорович Протасов далек от жизни и народа. Он живет своими опытами, считая, что именно наука принесет людям счастье. Он не вникает ни в политику, ни в домашние дела. Такой себе чужак в мире страстей и быта. Его жена Елена Николаевна страдает от того, что муж совершенно не уделяет ей внимания. Чтобы как-то развлечься и отвлечься от своих проблем, она с талантом режиссера подстраивает встречи разных людей, а потом наблюдает, что из этого получится. По ходу женщина доводит до страстного исступления Вагина. Этому художнику-резонеру она нужна (как и слава) для того, чтобы удовлетворить амбиции.

В разговоре со слесарем Егором, этим пролетарием, который постоянно лупит свою жену по делу и без, Протасов выглядит полным идиотом. Протасов не сможет понять, почему озлобленный талантливый мастер потом будет его душить. Пьяницу Якова Трошина Протасов тоже хочет надоумить жить правильно.

Простолюдины ветеринар Чепурной и его сестра Мелания Кирпичева, которая похоронила старого богатого супруга – персонажи комические. К тому же оба они страстно и отчаянно влюблены. Простодушная дуреха Мелания любит хозяина дома Протасова. Вся ее любовь заканчивается позорным объяснением с Протасовым. Образованный “скотский врач” Борис Чепурной влюблен в сестру Протасова Лизу. Его скептический взгляд на жизнь и потеря цели в жизни приводят к трагическому финалу – самоубийству.

Пока вокруг назревают драмы, семейство Протасовых брезгливо морщатся и ожидают момента, когда все как-нибудь само собой пройдет и настанет безмятежная жизнь.

Единственным “живым” персонажем, пытающимся разобраться во всем, есть Лиза. Она испытывает страх перед будущим, поскольку чувствует пропасть, отделяющую ее окружение от простого народа, который живет в нищете и невежестве. Она стремиться объяснить, что миллионы людей озлоблены и эта злоба скоро прорвется наружу. Но никто ее не слушает, все только лечат.

Нарождающийся капиталист купец Назар Авдеевич и его сын постоянно пытаются скупить у Протасова землю, а также использовать знания интеллигентов для обогащения. Назар Авдеевич активно приспосабливает химика Протасова изготавливать пивные бутылки.

Финал пьесы – это пока разговоры о толпе озверевших люмпенов, которые поднялись против “детей солнца”, далеких от жизни и проблем рабочих.

(Пока оценок нет)

Другие сочинения:

1. Сравнивая работу писателя над рома­ном и пьесой, Горький отмечал, что, “со­чиняя роман, писатель пользуется двумя приемами: диалогом и описанием. Дра­матург пользуется только диалогом. Он, так сказать, работает голым словом…”. И в самом деле, в любом художествен­ном произведении (кроме драматургичес­кого) можно Read More ......
2. Сценическое, театральное искусство строится на человеке и на слове, причем в комедии и драме слово имеет гораздо более веское и внушительное значение, чем в романе, в повести. М. Горький Высказывание Горького, приведенное в эпиграфе, свидетельствует о его отношении к языку Read More ......
3. Перед восходом солнца Автобиографическая и научная повесть “Перед восходом солнца” – исповедальный рассказ о том, как автор пытался победить свою меланхолию и страх жизни. Он считал этот страх своей душевной болезнью, а вовсе не особенностью таланта, и пытался побороть себя, Read More ......
4. Потомки солнца Маленький мальчик. Нежный, печальный ребенок. Он любит мать, отца и природу. Пока что он спит в своей неге. И растет. И видит сны, чистые, радостные сны о будущем, в котором он станет великим человеком. Никто не знал, кем Read More ......
5. Перед заходом солнца Действие разворачивается после первой мировой войны в большом немецком городе. В особняке семидесятилетнего Маттиаса Клаузена, холеного господина, тайного коммерции советника, отмечается его юбилей, В доме царит праздничная атмосфера, приехало много гостей. Советник по праву пользуется уважением всего Read More ......
6. Немного солнца в холодной воде Журналист Жиль Лантье, которому сейчас тридцать пять лет, в депрессии. Почти каждый день он просыпается на рассвете, и сердце его колотится от того, что он называет страхом перед жизнью. У него привлекательная внешность, интересная профессия, Read More ......
7. Песня о буревестнике Седая морская равнина. Над нею ветер собирает тучи. В пространстве между тучами и морем парит птица Буревестник. Он похож на черную молнию. Иногда он касается волн своим крылом, потом стремительно поднимается к тучам и кричит. Это крик Read More ......
8. На дне Пьеса содержит в себе как бы два параллельных действия. Первое – социально-бытовое и второе – философское. Оба действия развиваются параллельно, не переплетаясь. В пьесе существуют как бы два плана: внешний и внутренний. Внешний план. В ночлежном доме, принадлежащем Read More ......

Мой дедушка собирал домашнюю библиотеку. В ней было много собраний сочинений классиков и советских писателей. Ровными рядами стояли они на полках, толстые книги в тёмных переплетах, с тиснением на корешках... Иногда среди них встречались книжки в ярких обложках. Так однажды моё внимание привлекла книга "Дети Солнца". У неё была красная обложка с похожим рисунком

Мне было интересно читать "Детство", "В людях", рассказы Максима Горького, но эта книга "не пошла", слишком рано она попала мне в руки:)

Недавно я взяла в библиотеке пьесы Горького и окунулась в его творчество 1900-1905г.г.
Пьеса «Дети солнца» писалась в январе — феврале 1905 г. в Петропавловской крепости, куда М.Горький был заключён после ареста по делу о 9 января, "кровавом воскресенье".
Именно за решеткой придумал писатель историю про химика Павла Протасова, который живет в мире науки и в плену возвышенных идей о предназначении интеллигенции, не замечая трагикомического разлада в собственной семье и ее окружении.
Читаешь и кажется, что герои "не от мира сего". Разговаривают о высоких целях, но совсем не понимают обычную жизнь.
Главный герой - химик Павел Протасов, ученый, всю жизнь в лабораторных стенах мечтавший сделать человека царем природы:
Я вижу, как растет и развивается жизнь, как она, уступая упорным исканиям мысли моей, раскрывает предо мною свои глубокие, свои чудесные тайны. Я вижу себя владыкой многого; я знаю, человек будет владыкой всего! Все, что растет, становится сложнее; люди всё повышают свои требования к жизни и к самим себе... Когда-то под лучом солнца вспыхнул к жизни ничтожный и бесформенный кусок белка, размножился, сложился в орла и льва и человека; наступит время, из нас, людей, из всех людей, возникнет к жизни величественный, стройный организм - человечество! Человечество, господа! Тогда у всех клеток его будет прошлое, полное великих завоеваний мысли, - наша работа! Настоящее - свободный, дружный труд для наслаждения трудом, и будущее - я его чувствую, я его вижу - оно прекрасно. Человечество растет и зреет. Вот жизнь, вот смысл ее!
Страх смерти - вот что мешает людям быть смелыми, красивыми, свободными людьми! Он висит над ними черной тучей, покрывает землю тенями, из него рождаются призраки. Он заставляет их сбиваться в сторону с прямого пути к свободе, с широкой дороги опыта. Он побуждает их создавать поспешные уродливые догадки о смысле бытия, он пугает разум, и тогда мысль создает заблуждения! Но мы, мы, люди, дети солнца, светлого источника жизни, рожденные солнцем, мы победим темный страх смерти! Мы - дети солнца! Это оно горит в нашей крови, это оно рождает гордые, огненные мысли, освещая мрак наших недоумений, оно - океан энергии, красоты и опьяняющей душу радости!
Красиво, возвышенно, но что же в реальности?
Его сестра Лиза столкнулась с реальной жизнью, на её глазах в волнениях задавили студента. От потрясения она лечиласьв больнице, но до конца не отошла... Она говорит брату:
Вы все - слепые! Откройте глаза; то, чем живете вы, ваши мысли, ваши чувства, они - как цветы в лесу, полном сумрака и гниения... полном ужаса... Вас мало, вы незаметны на земле...
На земле заметны миллионы, а не сотни... и среди миллионов растет ненависть. Вы, опьяненные красивыми словами и мыслями, не видите этого, а я - видела, как вырвалась на улицу ненависть и люди, дикие, озлобленные, с наслаждением истребляли друг друга... Однажды их злоба обрушится на вас... За что? За отчуждение от них, за невнимание к их тяжелой, нечеловеческой жизни! За то, что вы сыты и хорошо одеты... Ненависть слепа, но вы ярки, вас она увидит!
Протасов - как большой ребенок. Он увлечен созданием гомункула, не решает никакие жилищно-денежные проблемы. Когда домохозяин предлагает ему стать управляющим химического заводика, он возмущается: "техническая химия меня не интересует!" Он не думает, на какие средства будет содержать жену и сестру. Жене Елене Протасов не уделяет никакого внимания, лишь когда его друг, художник Вагин, говорит: "Я люблю твою жену", между ними происходит серьёзный разговор:
Елена. Я чувствую, что не нужна тебе. В твоей жизни я не играла никакой роли. Ты далек и чужд мне. Кто я для тебя? Ты никогда не спрашивал, чем я живу, что думаю...
Протасов. Не спрашивал? Но... мне некогда разговаривать, ...как же мои работы? Ведь или работать, или думать о тебе.. .

Сестра Лиза боится жизни, боится своего страха и раз за разом отказывает ветеринару Чепурному. Измученный тем,что отвергают его любовь, он «уезжает в Могилевскую губернию» - кончает жизнь самоубийством... Узнав об этом, Лиза сходит с ума...

Протасова отправляют за доктором, но доктор прибегает сам, чтобы спрятаться - за ним гонится разъяренная толпа, в городе начался "холерный бунт"
Слесарь Егор, «золотыми руками» которого Протасов восхищается, оказывается одним из зачинщиков погрома, бросается на Протасова и хватает его за ворот:
Ага... химик! Попался? ... Ребята! Главный морила... Лекарства делает!
Храбрость Елены, не побоявшейся выстрелить в Егора, да дворник, огревший буянов доской по головам, спасли Протасова.
А ещё за Протасовым напрасно ходит попавшая в интеллигентскую среду купчиха Мелания. Она обожает в нем какое-то высшее существо, "Дитя ты моё милое... дитя моё прекрасное..."
В низших этажах общества отношения не более человеческие. Горничная Фима продает себя богатому старику, а слесарь Егор бьет смертным боём свою жену. На доводы Протасова, что «бить нельзя», отвечает: «А меня били... и очень даже много, а жена, может, и не человек.»

...Пьеса пронизана предчувствием революционных катаклизмов. Слово "человек" в ней не звучит гордо. Горький нарисовал мрачную картину общества, в котором разорвана связь между классами и они не способны создать новый, лучший мир.
Попалась мне вырезка из старой газеты советских времен о спектакле 1960г.