Золото рейна - либретто оперы рихарда вагнера из цикла "кольцо нибелунга".

Золото Рейна

Опера «предвечерье» в четырех сценах

Сцена первая. Из глубины столетий, словно олицетворяя великую силу природы, могучий и спокойный, несет свои воды седой, легендарный Рейн.

Зеленоватые сумерки стелются по дну реки; плавно и бесстрастно, подобно облакам, скользят над ними вечные в своем однообразном движении волны; оплетенные у подножья сырым туманом, высятся крутые утесы рифов и дикие зубчатые глыбы скал; чудится, что мгла таит в себе мрачные расселины, уводящие в недра земли.

Как серебристые рыбки, грациозно резвясь, плещутся и играют в родной стихия шаловливые дочери Рейна. Страшную тайну о гибельной власти злата над миром открыл им отец, повелев зорко охранять заколдованный клад, но легкомысленные русалочки увлеклись весельем и обо всем забыли... «Вейа! Вага! Вольные волны, светлая влага! Вагала вейа!» — рассыпаясь в миллионы брызг, звенят их ликующие голоса.

Никем не замеченный, в горном ущелье появляется отвратительный гном Альберих. Порожденный рыхлым туманом нибелунг карабкается на скользкий каменистый уступ и оттуда, со все нарастающим вожделением, следит за прекрасными девами. Охваченный страстью, он по очереди пытается обольстить каждую из сестер, но те, безжалостно насмехаясь, всякий раз ловко избегают его объятий. В бешенстве карлик неуклюже-торопливо скачет чрез пропасти, ломая когти, с необычайным проворством взбирается на утесы, но, обессиленный, срывается и падает вниз, откуда в немом отчаянии яростно грозит кулаками.

Неожиданно алчный взгляд нибелунга властно приковывает к себе волшебный свет, струящийся с вершины одной из скал: в лучах солнца, проникших сквозь толщу воды, ослепительным блеском сияет Золото Рейна.

«Эй вы, девчонки! Что там сверкает?» — озадачен Альберих.

«То заря улыбнулась волнам... — лепечут русалки. — Владыкою мира станет безмерным Золото Рейна сковавший в кольцо!» — сами не ведая, что творят, болтают они, польщенные изумлением гнома.

«Молчите, злой карлик — наш враг!» — вспоминает старшая из сестер...

«Да нет же, — смеются другие, — иль ты забыла, что только навеки проклявший любовь может похитить наш клад! А этот блудливый горбун так и пылает от страсти!» Дети вод...

Золотое сияние, согревая, ласкает их младенчески чистые души... Они не представляют, что можно отказаться от любви, которой жаждет все живое.

Яркими бликами переливается зеркальная гладь, в радостной пляске кружатся беспечные девы.

Прислушиваясь к их словам, нибелунг не может оторвать глаз от сокровища. Пока еще призрачное и пугающее, оно уже соблазняет и манит его, суля безграничное могущество и поднимая в жалкой душе все низменное и уродливое, чем наделил ее рок.

«Цена, пожалуй, не так велика...» — он не прочь променять святое чувство на деньги и власть. «Любить иль наслаждаться — не все ли равно? А безгранично царствуя над миром, наслаждение ведь можно купить!» — прикидывает Альберих.

Послав проклятье любви, карлик одним прыжком достигает вершины скалы и, с остервенением вырвав из груди ее драгоценный слиток, кубарем скатывается вниз, исчезая в пучине.

В непроницаемой тьме жалобно плачут русалки. Заглушая рыдания, откуда-то из преисподней доносится резкий, зловещий хохот гнома. Мнится, что внезапно наступившая ночь постепенно поглощает все, и лишь черные, грозные тучи, подобно вырвавшемуся на волю злу, несутся над миром.

Сцена вторая. Мало-помалу тучи превращаются в облака, которые, постепенно редея, рассеиваются и открывают подернутые предрассветной мглой безбрежные просторы на вершинах гор. В надоблачной выси спят на цветущей лужайке боги — Вотан и Фрикка.

Пробужденные от сна первыми лучами солнца, они в изумления разглядывают сказочный замок, блестящей короной венчающий скалу, у подножья которой, в глубокой долине, течет Рейн. Валгалла! Воздвигнутый за одну ночь братьями-великанами, Фафнером и Фазольтом, дворец отныне будет служить во славу бессмертных, утверждая величие и превосходство их власти! — мечтает Вотан. Вопреки мужу, Фрикка не радуется пышным чертогам. Правда, она хотела бы иметь собственное жилище, чтобы домашним уютом удержать возле себя легкомысленного супруга. Но отдать за дворец любимую сестру, богиню красоты и молодости Фрейю, как посулил этим гигантским чудовищам беспечный Вотан, она не согласна! Вотан и сам уже обеспокоен сделкой, на которую его подбил лукавый бог огня Логе, обещавший ему помочь перехитрить доверчивых исполинов и завладеть замком, не расставаясь с богиней. Вот только где он, Логе?!

Запыхавшись, вся в слезах, вбегает испуганная Фрейя. Взывая о помощи, она умоляет спасти ее от великанов, которые гонятся за ней по пятам. Они совсем близко! Уже слышна их тяжелая поступь! Появляются Фафнер и Фазольт, грозно требуя причитающуюся им дань. Подоспевшие почти одновременно с ними Фро и Доннер вступаются за сестру, в лице которой защищают собственную юность и красоту. Вотан спешит примирить ссорящихся: он готов отдать за Валгаллу что угодно, однако о Фрейе нечего и толковать, пусть его верные зодчие выберут для себя что-нибудь другое! Но упрямцы настаивают на точном выполнении договора, который бог собственноручно врезал руками в священное древко своего копья, символизирующее справедливость и правосудие. У каждого из них своя цель. Один, очарованный вечно женственным обаянием богини, хочет заполучить ее в жены; другой коварнее: зная, что Фрейя умеет выращивать золотые яблоки, дарующие вечную молодость, он жаждет завладеть бессмертием, отняв его у богов.

А вот, наконец, и Логе! Непостоянный, блуждающий, беспокойный бог, он сам как огонь: зависимый — охраняет, свободный — сжигает и разрушает все. Посоветовав Вотану отдать вечность за призрачное величие Валгаллы, он пытается испробовать на богах свою всеуничтожающую силу. Но встреченный недовольством и упреками своего господина, он точно угас, он вновь смиренно готов к услугам: двуличный плут, Логе уже плетет новую интригу, рассказывая о том, что в мире оказалось дороже любви, красоты и существующей власти: о Золоте Рейна, похищенном нибелунгом со дна реки. Распаляя любопытство и искушая слушателей, он уверяет их, что, подчинив себе подземное царство — Нибельгейм, — Альберих сковал волшебное кольцо и чудесный, тончайшей работы золотой убор. Перстень наделил его безграничной властью над миром, могуществом еще большим, чем то, которым владеют боги. А убор! Надетый на женщину, он привлекает к ней сердца, мужчину же делает невидимым или превращает в любое существо!

В ужасе перед господством нибелунга, великаны согласны отказаться от прелестной богини ради перстня. Но поздно! Вотан сам загорелся желанием обладать талисманом. Тщетно ластится к супругу обольщенная светлым убором Фрикка, напрасно коварный Логе напоминает ему о мольбах и смятении русалок. Тщеславный законодатель, сам влачащий оковы созданных им же законов, Вотан не удовлетворен более своим могуществом и мечтает об абсолютной власти и свободе.

Выбрав удобный момент, когда боги, поглощенные мыслью о кольце, забыли о них, Фафнер и Фазольт похищают Фрейю. обещая вернуть драгоценный залог, если вместо него получат Золото Рейна. И сразу же мертвенно-белый, седой туман окутывает все кругом. Старыми, одряхлевшими кажутся в нем лица богов. Вместе с Фрейей утратившие силу и молодость, охваченные оцепенением и унынием, они уже не ради тщеславия, а в страхе перед гибелью ищут путей к золотому кольцу нибелунга.

Выход прост: что вор взял, у вора украсть! — подсказывает бывалый Логе.

И решившись, Вотан вслед за ним спускается в бездонную расселину, откуда тотчас же вырываются густые клубы сернистых паров, которые мало-помалу обволакивают все.

Но вот пары постепенно превращаются в облака, облака — в тучи, а тучи, все уплотняясь, — в черные глыбы скал...

Сцена третья. Недра вселенной. Все нарастающий неясный гул, переходящий в ритмически-дробные удары кузнечных молотов по наковальням, постепенно вновь удаляется и смолкает. Вырисовывается уходящее в бесконечность подземное ущелье, от которого в разные стороны разбегаются, озаренные темно-красным светом, узкие галереи шахт. Это — Нибельгейм, мрачное царство гнома, который отрекся от любви ради золота и теперь, сковав из него волшебное кольцо, деспотично властвует над соплеменниками.

Из боковой штольни появляется Альберих, он тащит за ухо своего упирающегося брата Миме. Малыш — искусный кузнец, но, сковав по приказанию старшего брата чудесный убор, золотой заколдованный шлем, он хотел утаить его для себя. Всеведущий Альберих, узнав о намерении хитреца, отнимает у него шлем и, примерив его, неожиданно превращается в туман. Невидимый, он жестоко избивает обманщика и удаляется, раздавая направо и налево удары хлыстом. Жалобные крики и стоны покоренных нибелунгов несутся ему вослед.

Корчась от боли, громко воет обиженный Миме. Незаметно возле него оказываются Вотан и Логе; они расспрашивают плачущего карлика о его беде и обещают ему свою помощь. Немного успокоившись, маленький уродец рассказывает им о том, как, не зная печалей, свободно и беспечно жило прежде его многочисленное племя. Радуясь труду, они забавлялись, выковывая из блестящего металла изящные безделушки для своих жен и подружек. Ныне же, обращенные в рабство, день и ночь, не покладая рук, трудятся они под ударами плети, добывая в горах золото и создавая бесценный клад для Альбериха, охваченного жаждой наживы. Поведав о своих злоключениях, Миме заодно выбалтывает тайну волшебных кольца и шлема, которыми обладает его злобный брат.

Совершив обход владений, возвращается Альберих, гоня пред собой, как стадо, толпу нибелунгов. Нагруженные золотом гномы вкладывают его в одну общую сияющую груду. И опять свист бича, сопровождаемый грубой бранью и угрозами, обращает их к рабской службе.

Оставшись наедине с непрошеными гостями, Альберих, подозрительно разглядывая богов, интересуется, что привело их сюда.

Находчивый Логе отвечает, что до них дошла молва о богатстве и чудесах нибелунга, вот они и заглянули в Нибельгейм, чтобы лично убедиться в истинности слухов. Польщенный лестью Альберих, хотя и узнал коварного Логе, хвастает золотом, которое, выйдя из мрака на свет, скоро покорит для него весь мир. Довольный произведенным на пришельцев впечатлением, он решает еще больше поразить их и, сорвав с пояса золотой шлем, надевает его на себя, превращаясь в исполинского змея.

Притворяясь испуганным, Логе просит его принять образ животного поменьше, например... жабы! И вот небольшое пучеглазое существо уже распласталось на камне. Наученный спутником Вотан наступает ногой на мерзкую тварь, а Логе срывает шлем-невидимку. Гном, внезапно принявший свой обычный вид, как червь, извивается под стопою бога. Связанный по рукам и ногам Альберих, даже владея своим заколдованным перстнем, уже безвреден: он не может дотянуться до кольца, чтобы воспользоваться его волшебною силой.

Торжествуя, победители безжалостно волокут беспомощного пленника к расселине и пропадают в ней.

Сцена четвертая. Поднебесные выси окутаны блеклым туманом. Стремительно преодолев путь из подземного царства в страну богов, появляются Вотан и Логе, волоча за собой связанного Альбериха.

Как выкуп за жизнь и свободу бессмертные требуют у гнома накопленный им драгоценный клад. Альберих почти счастлив: значит, перстень остается при нем, а обладая его чудесной силой, он всегда вновь добудет утраченное! Не рассчитывая так легко откупиться, он тут же заклинает волшебное кольцо доставить сокровище новым владельцам. Из недр земли поднимается нагруженная золотом вереница рабов-нибелунгов. Сложив свою ношу, они вновь поспешно скрываются.

Считая себя свободным, карлик просит возвратить ему шлем, по Логе насмешливо швыряет убор в общую груду, а Вотан срывает заколдованный перстень с руки отчаянно сопротивляющегося нибелунга. Рухнули надежды; в бессильном гневе Альберих проклинает кольцо: рожденное в проклятье и проклятое вновь, оно отныне будет приносить обладателю его лишь горе и гибель... «Мой завет сгубит тебя!» — доносится до бога мстительное пророчество гнома, исчезающего в ущелье.

К Вотану, погруженному в созерцание кольца, подходят Фрикка, Фро и Доннер. Одновременно с ними вдали показываются великаны, ведущие за собой Фрейю. По мере их приближения туман постепенно рассеивается и боги вновь обретают все более юный вид.

Возвращая заложницу, Фазольт и Фафнер желают получить взамен столько золота, сколько потребуется, чтобы за ним скрылась из глаз прекрасная дева.

Быстро растет золотая стена, заслоняя Фрейю... остается лишь маленький просвет, через который ярко сияет взор богини. Чтобы заполнить его, исполины требуют кольцо с руки великого бога... Но Вотан ни за что не хочет расстаться со своим талисманом, и сделка готова расстроиться... Неожиданно в одной из расселин вспыхивает голубоватое сияние, и появляется премудровещая мать валькирий — богиня Эрда. Предостерегая от проклятого перстня, сулящего гибель богам, она бесследно исчезает, оставляя всех в тяжелом раздумье...

Взмахнув священным копьем в знак принятого, наконец, решения, Вотан бросает перстень к ногам великанов, которые поспешно начинают сгребать золото в свои мешки.

Проклятье, лежащее на кольце, не замедлило сказаться: поссорившись, из-за дележа, Фафнер убивает брата и, забрав добычу, но спеша уходит прочь от охваченных ужасом богов.

Чтобы развеять душную атмосферу событий, бог-громовержец Доннер собирает вокруг себя грозную тучу. Невидимый, он сотрясает мир ударами тяжелого молота, и вдруг, как бы раскалывая небо, его прорезает ослепительная молния. Внезапно расходятся тучи, и яркий мост-радуга, повисший над долиной Рейна, точно маня, указывает путь в озаренную лучами заходящего солнца Валгаллу. Умиротворенные бурей, торжественно шествуют боги к доставшемуся им обманом замку, и, словно эхо, где-то далеко внизу рыдают русалки, оплакивая исчезнувшие из мира справедливость и счастье...

Кольцо нибелунга

Торжественное сценическое представление для трех дней и одного вступительного вечера

Либретто Р. Вагнера на основе скандинавского эпоса VIII— IX вв. «Эдда» и средне-верхненемецкого эпоса XIII в. «Песнь о нибелунгах»

OCR и редакторская обработка 2005 Михаил Дмитриенко

Как любой увлеченный импровизатор, Вагнер начал создавать свою эпопею «с конца», но, как чаще всего случается с потенциально глубокими произведениями, материал сыграл с автором злую шутку, и сага о сверхчеловеке превратилась в эсхатологический закат вселенной. В год начала работы над тетралогией Вагнер пишет знаменитые статьи «Искусство и революция» и «Произведение искусства будущего», знакомится с Михаилом Бакуниным, пишет революционный «Привет из Саксонии венцам», вынашивает проект театральной федерации, общается с Гансликом… Европа кипит от революционных волнений, в Америке начинается золотая лихорадка… Идея сверхчеловека захватывает Вагнера не на шутку: уже в следующем 1849 г. он начинает работать над драмой «Иисус из Назарета» и принимает участие в дрезденском восстании. Жизнь бурлит, и бурление это - свидетельство неуемной человеческой активности: мир становится на уши не по воле Создателя, а усилием воли его слабосильных созданий. Богоборческие мотивы так и витают в воздухе, и в 1850 г. наряду с набросками «Виланда-кузнеца» (будущего «Зигфрида») Вагнер пишет истерическую статью «Иудейство в музыке». По заказу Веймарского театра в 1851 г. начинается работа над стихотворным текстом к «Юному Зигфриду», вскоре отложенная, и текстом «Валькирии» и «Золота Рейна», законченная в 1852 г. Таким образом, по мере насыщения внешними событиями собственной жизни Вагнера, разрастается и видоизменяется концепция «Кольца». Военно-политическая несостоятельность реальных «сверхлюдей» - революционно настроенных идеалистов - не могла не сказаться на общем мировоззрении Вагнера, и мы видим резкую смену исследовательского вектора его главной работы - переключение основного внимания с природы внутренней силы (воли!) человека на природу конвертации этой силы в её вершинную трансформацию в форме Власти.

Главным средством обретения Власти у Вагнера является золото, а главным условием - отказ от любви. Если социальная связь между властью и деньгами прозрачна, то экзистенциальная природа второго условия требует пояснений. Во-первых, любовь «расслабляет» во всех смыслах, заставляя терять концентрацию на вневременных ценностях, к которым относится смысл жизни, всегда находящийся, как известно, за её пределами (а любовь, как ни крути, короче жизни во всех смыслах). Во-вторых, любовь порабощает волю человека, резко меняя мотивационную систему и делая влюбленного уязвимым по всем фронтам. Ну, и в-третьих, любовь создаёт кандальные условия для чисто внешней зависимости одного человека от другого (ни пивка лишний раз попить, ни в президентское кресло побаллотироваться). Именно отсюда мы получаем кровосмесительное развитие событий «Валькирии», дискредитирующее традиционный семейный союз, являющийся микромоделью доминирования одного человека над другим (и уже - власти мужчины над женщиной). Вагнер не просто в деталях разворачивает перед нами анатомию существования Власти, но и вскрывает первопричины её формирования, применения и гибели. Причем скрупулезность его исследования местами кажется неправдоподобной: в «Кольце» прорисованы нюансы взаимодействий различных проявлений Власти с такими понятиями, как Свобода, Судьба, Слабость, Страх, что эта эпопея с полным правом может быть названа гигантской социально-психологической фреской.

Главным контраргументом такого понимания магистральной идеи «Кольца» может служить отсутствие в пятнадцатичасовой лейтмотивной конструкции партитуры собственно лейтмотива Власти. Однако это возражение легко переходит в свою противоположность: тема Власти не инструмент повествования, а его суть, поэтому выражена не отдельной музыкальной иллюстрацией, а всей музыкально-философской мощью вагнеровского эпоса…

Итак, «Золото Рейна» повествует о том, почему же всё-таки все в итоге умерли. Как это чаще всего случается у Вагнера, виной всему оказывается недалекость особей женского полу: три толкушки-поскакушки (Флосхильда всё-таки поумнее, но влияния на сестёр, видимо, не имеет никакого), к несчастью всего человечества, оказываются хранителями величайшего сокровища мира - золотого самородка, из которого любой, отказавшийся от счастья любви, может выковать кольцо вселенской власти. У русалок (кстати, людей, сходу и без запинки называющих их имена, я пока не встречал), видимо, вода в хвосте не держится, и они выдают роковую тайну земноводному гному Альбериху, который, пытаясь обнять какую-нибудь из них, никого из "девушек" не догнал, но сам разогрелся не на шутку. Оскорбленный русалочьими насмешками гном (как это чаще всего с гномами и бывает), произносит отчаянное отречение от любви и становится обладателем умопомрачительной силы. Недаром Гитлер так ценил «Кольцо»: про всех ущемленных и сублимированных властителей Вагнер угадал всё насквозь на всю историю человечества вперед (а Зигмунд Фройд, заметим, еще даже родился!): «Так вы не боитесь? Что ж, смейтесь во мраке! И свет ваш погаснет навек: я золото вырву из недр и перстень отмщенья скую! Так слушайте, волны: любви шлю проклятье!»

На противоположном от божественной стройки века берегу Рейна в предрассветный час ворочаются на лужайке бездомные боги. Вотан видит во сне Валгаллу и грезит о вечной власти: «Der Wonne seligen Saal bewachen mir Tür und Tor: Mannes Ehre, ewige Macht, ragen zu endlosem Ruhm!» Проснувшаяся в дурном расположении духа Фрика напоминает мужу: расплата со строительным альянсом «Ф&Ф» уже близка, а Логе-то всё нет. Этот проходимец, как любой юрист-авантюрист, одобрил кабальную сделку Вотана с застройщиками, рассчитывая на то, что в последний момент как-то всё само собой рассосётся и жертвовать единственным источником божественной силы и молодости - юной Фрейей - богам не придётся. Как это часто бывает, устами женщины глаголет истина: «O lachend frevelnder Leichtsinn! Liebelosester Frohmut! Wusst" ich um euren Vertrag, dem Truge hätt" ich gewehrt; doch mutig entferntet ihr Männer die Frauen, um taub und ruhig vor uns, allein mit den Riesen zu tagen: so ohne Scham verschenktet ihr Frechen Freia, mein holdes Geschwister, froh des Schächergewerbs! Was ist euch Harten doch heilig und wert, giert ihr Männer nach Macht!» / «Твоя беспечность преступна! Весел ты бессердечно! О, если б знать я могла обманный ваш договор! Но жён вы всегда удаляете смело, чтоб втайне от нас, вступать с великанами в сделки: так, без стыда вы продали Фрейю, сестру дорогую! Что вам священно, жестоким сердцам? Жаждите вы только власти!»). Прифигев от такого наезда с утра пораньше, Вотан мягко напоминает, что Фрика сама мечтала о постоянной резиденции, но умную женщину невозможно сбить с толку: «Дом мне был нужен, чтобы тебя кобеля от твоих похождений отвадить!» - парирует она. «А что вышло? Doch du bei dem Wohnbau sannst auf Wehr und Wall allein; Herrschaft und Macht soll er dir mehren; nur rastlosern Sturm zu erregen, erstand dir die ragende Burg,» - в смысле: твоя гигантомания лишь комплексы тешит твои, а этим большим небоскрёбом власть лишь свою укрепляешь, чтоб ужас на всех наводила твоя неприступная крепость! Наивная женщина… «Wolltest du Frau in der Feste mich fangen, mir Gotte musst du schon gönnen, dass, in der Burg gebunden, ich mir von aussen gewinne die Welt. Wandel und Wechsel liebt, wer lebt; das Spiel drum kann ich nicht sparen!» - с усмешкой отвечает ей Вотан, как бы намекая на то, что Бога-мужчину в стенах не удержишь: свободы он жаждет, чтоб мир покорять; движения и изменения живое всё ищет, и эту игру я не брошу, родная. Фрика включает NLP и пытается сманипулировать неуправляемым супругом: «Um der Macht und Herrschaft müssigen Tand verspielst du in lästerndem Spott Liebe und Weibes Wert?», - типа: «А как же я? Ведь я же лучше власти и господства, которыми ты бредишь!» Но Вотан уворачивается и от этой уловки, напоминая, что глаза лишился, сватая Фрику. «Эта сказка про старушку» продолжалась бы еще долго, если бы не вбежала насмерть перепуганная Фрэйа…

Так, уже в первом диалоге Вотана и Фрики слова «власть» и «господство» не только употребляются шесть раз, но и являются основным предметом упреков Фрики по адресу мужа! Но косвенно Фрику поддерживает и Фазольт, произнося, по сути, ключевой монолог предвечерия: «Lichtsohn du, leicht gefügter! Hör" und hüte dich: Verträgen halte Treu"! Was du bist, bist du nur durch Verträge; bedungen ist, wohl bedacht deine Macht. Bist weiser du als witzig wir sind, bandest uns Freie zum Frieden du: all deinem Wissen fluch" ich, fliehe weit deinen Frieden, weisst du nicht offen, ehrlich und frei Verträgen zu wahren die Treu"! - Ein dummer Riese rät dir das: du Weiser, wiss" es von ihm,» - что означает в вольном переводе примерно следующее: «Сын света, ты слишком изменчив! Послушай и учти на будущее: договорам будь верен! Всё, что ты есть, тем стал ты условно, и власть всю твою только разум хранит! Мудрее ты нас и хитрее, но знания все я твои проклинаю и мира, где хитрость царит, не желаю, уж если открыто ты, совесть забыв, свои договоры блюсти перестал! Я, глупый, тебе подал умному мысль: обдумай её и решенье прими». Мы видим, что власть Вотана - не абсолютна. Она обусловлена договорами (законом) и их соблюдением. Там, где правит закон, воле нет места, и Вотан со своей жаждой власти задыхается в тех ограничениях, которые предписаны его «должностной инструкцией» верховного божества. Именно для того, чтобы оградить себя от претензий и угроз, подобных только что услышанным от Фазольта, Вотану и нужен замок, иначе говоря, ему нужна защита своей - личной! - власти, свободной от любых обязательств. Верховный бог заражен болезнью, смертельную опасность которой еще осознает…

Между тем, Логе в поисках альтернативной оплаты строительства Валгаллы облетел весь мир, проводя соцопрос среди мужского населения на тему, чем можно заменить женскую ласку, но никто из нормальных мужиков не смог даже вообразить равноценной замены. Тогда, видимо, Логе решил зайти с другой стороны, и обратился к женской половине сущего, и тут же узнал от толкушек-русалок о похищенном золоте и пообещал им содействие в решении проблемы на самом высоком уровне. Очень часто основной причиной отказа Альбериха от любви «исследователи» называют само золото, но, как следует из текстов первой и второй сцен, такие «интерпретации» не имеют под собой ни малейших оснований! Да и несложные умозаключения из исходных посылок легко предотвращают от этой грубой ошибки: среда обитания Альбериха - подземное царство гномов Нибельхайм - просто кишит драгметаллами, и пренебрежение к мерцающей в рейнской скале безделушке, которое демонстрирует в первой сцене Альберих, - совершенно естественно. Более того: во второй сцене то же недоумение на тему золота выражают и братья-великаны: «Эй ты, Логе! Правду скажи: какой в том золоте прок, если гном доволен им?» - и Логе открывает всем присутствующим тайну рейнского самородка… Узнав о сути проблемы, основной оплот прирейнского правосудия - Вотан - решает прибрать к рукам готовый продукт сексуальной деградации - волшебное кольцо, дающее неограниченную власть над миром. Момент принятия Вотаном к исполнению полушутливого совета Логе: «Грабь награбленное,» - очень важен для дальнейшего понимания вагнеровского образа верховного бога как выдающегося образчика носителя власти: он рефлексирует! Из пустых сомнений его выводит решительность братьев-великанов, которые уносят Фрейю, обещая вернуть её лишь в обмен на золото Рейна. Вотан и Логе отправляются в Нибельхайм.

В Нибельхайме Альберих изобличает своего братца Миме в попытке прикарманить волшебную панаму, сотканную из золотых нитей и позволяющую её обладателю превращаться в любого зверя и становиться невидимым. Панама нужна Миме, чтобы освободиться от братского ига, но властью кольца Альберих раскрывает обман… Избитый братом, Миме жалуется пришедшим богам на горькую судьбу обитателей подземного царства: перстень Альбериха внушает всем ужас, заставляющий, забыв про все на свете, исполнять приказания обладателя волшебного кольца. Здесь Вагнер показывает нам сам механизм Власти, которая порабощает страхом. Логе, как всегда, обещает свою помощь. Появившийся Альберих ведет себя, как известный герой поэмы Твардовского:

По-хозяйски руку в бок,-
Ведь при царской прежней власти
Пофорсить он разве мог?..
- Эй ты, кто там ходит лугом!
Кто велел топтать покос?! -
Да с плеча на всю округу
И поехал, и понес.
Разошелся…

В вызывающей надменности Альбериха мы видим пример преображения человека Властью: (Eine herausfordernde Stellung annehmend) «Doch getrost trotz" ich euch allen!» - типа чихал я теперь на всех, и Логе совершенно логично замечает: «Hohen Mut verleiht deine Macht; grimmig gross wuchs dir die Kraft!» (Возгордился ты от власти, нет её мрачнее страсти…). Монолог Альбериха «Die in linder Lüfte Weh"n…» - квинтэссенция философии абсолютной Власти, обладатель которой порабощает всё сущее. Власть, как антитеза любви, пожирает всё живое, и угроза, звучащая из уст одержимого местью гнома, ужасает: «В облаках живёте вы, не зная забот, - смеясь, любя... Но мой кулак, кулак золотой, вас поймает! Как от любви отрёкся я, так и вы все с нею проститесь! Вот золота блеск, - его вы будете жаждать! На светлых горах блаженно сияет ваш покой; презреньем вы дарите нас, праздные боги! Но мрак не спит! Когда я вас, мужей, покорю, - красотой ваших жён, осмеявших меня, я вдосталь плоть утолю; пусть плачет любовь! (дико смеясь) Ха-ха-ха-ха! Ясно ли вам? Бойтесь! Дрожите перед силами тьмы, когда весь клад Нибелунга из бездны выйдет на свет!» Альберих, как это часто бывает с эмоционально невоздержанными существами, не знакомыми с курсом молодого разведчика, рассказывает Логе и о системе безопасности, обеспечивающей нибелунгу вездесущность и защиту (еще одна важнейшая деталь, характеризующая экзистенциальные основы Власти!): защитой от врагов служит волшебная панама, за которую пострадал Миме. Это хвастовство становится трагической ошибкой нибелунга, ибо Логе (а после него и знаменитый Кот в сапогах, оказавшийся в схожих обстоятельствах) легко обманывает недалекого гнома. Власть у глупца надолго не задерживается, и это еще одна её сущностная особенность, о которой нам повествует Вагнер: думать о людях, находящихся долгое время у власти, как о дураках, - большая ошибка…

В обмен на свободу связанного гнома Вотан и Логе требуют не только накопленный нибелунгами клад Альбериха, но и бесценное кольцо. Гному не нужна такая свобода: свобода без власти - ничто! Он скорее готов расстаться с жизнью, чем с кольцом и в ярости предупреждает о последствиях: его грехопадение не связано с насилием - он добыл кольцо, никому, кроме себя, не причинив вреда. Вотан же хочет загрести жар чужими руками, и это не пройдет ему даром! Проклятие нибелунга звучит мистическим пророчеством: «Ты проклятьем был рождён, - будь проклят, перстень мой! Ты давал мне власть без границ, неси отныне смерть взявшим тебя! Лихой бедой радость сменяй; не на счастье сверкай золотым огнём! Тот, чьим ты стал, пусть чахнет в тревоге, других же вечно пусть зависть грызёт! Всех щедротой своей мани, но всем приноси только тяжкий вред! Без наживы владельца оставь, но убийц введи в дом его! На смерть обречённый, будет несчастный дрожать и день за днём в страхе томиться всю жизнь, властитель твой и твой жалкий раб: до тех пор, пока ты опять ко мне не вернёшься! Так в страшной моей беде кольцо мое я кляну! Владей же им! (смеясь) Прячь и храни! (яростно) Мой завет сгубит тебя!(Быстро исчезает в расселине.)» Так проклятие кольца закручивает основную пружину магистрального сюжета тетралогии.

Уже в сцене выкупа Фрейи мы видим, как кольцо начинает действовать на Вотана: он грубо обрывает Логе, упоминающего о том, что колечко-то надо бы вернуть на место - в рейнскую скалу: «Dein Versprechen bindet mich nicht; als Beute bleibt mir der Reif.» («Я по твоим обязательствам отвечать не буду»). Пророчество Эрды в очередной раз меняет решение верховного божества: «Бойся, Вотан! Бойся! Страшный перстень брось! В бездну тьмы, в мрачную гибель ввергнет он тебя!.. Всё, что прошло, - я знаю; всё, что грядёт, всё, что свершится, - ясно мне: предвечным сном вещая Эрда будит твой дух. Трём вещуньям, первосущим, я жизнь дала: что я вижу, знают полночные Норны. Но грозный твой рок ныне меня вызвал к тебе. Слушай! Слушай! Слушай! Всё бытие - тленно! Закат богов в сумерках брезжит... Совет мой - перстня беги!» Появление Эрды здесь вроде бы излишне: проклятие нибелунга нам уже известно, Фрейю надо выручать при любом раскладе, и для внутренней логики развития собственно самого сюжета еще одно пророчество нам не нужно. Но функция образа Эрды здесь другая: с её помощью Вагнер оголяет еще один нерв философского лейтмотива тетралогии - тему взаимодействия Власти с Судьбой. В какой панике Вотан бросается за хтонической прорицательницей, пытаясь понять смысл её слов! Именно в этот миг кольцо теряет свою силу, и перед лицом неизбежности Вотан расстаётся с ним… «Почуяв свободу», кольцо тут же начинает шалить, и в борьбе за него Фафнер убивает брата… Боги в шоке.

Доннер, согнав тучи, разряжает тягостную обстановку громом и молнией, и радужный мост перекидывается через Рейн. Прямо по радуге отправляются боги в новую обитель, надеясь скрыться за её стенами от бед и лишений, и только Вотан, несмотря на кажущуюся бодрость, всё бредит предсказанием Эрды… Наблюдая за удаляющимися богами, Логе бормочет едва слышно: «На погибель сами спешат, - эти гордые мнимою силой... Мне с ними быть едва ли не стыдно... В скользящее пламя опять обратиться я желаньем томлюсь! Огнём пожрать властелинов моих лучше, чем с ними гибель принять, - хотя бы то были и боги! Да, так будет умней...Обдумать надо: кто знает мой путь?» Дух огня понимает, что обитатели Валгаллы обречены, но до поры до времени присоединяется к благородному собранию. Из пучины Рейна доносится жалобный плачь русалок: «Радость Рейна! Ласковый луч! Твой девственный блеск ярко в волнах сверкал! Теперь в глубинах мрак унылый! Золота нет! Золота нет! Верните нам, бедным, его!» Вотан приказывает Логе заткнуть несносных: их вопли напоминают ему об одном из самых страшных унижений - о пророчестве Эрды и лишении перстня… Логе насмешливо выполняет приказание: «Ihr da im Wasser, was weint ihr herauf? Hört, was Wotan euch wünscht! Glänzt nicht mehr euch Mädchen das Gold, in der Götter neuem Glanze sonnt euch selig fortan!» (Нечего хныкать, толкушки пустые! Слушайте то, что вам Вотан велит: золота блеска не будет отныне - грейтесь вы тем, чем Валгалла блестит). Грустным напутствием провожают обиженные русалки богов в их новый замок: «Traulich und treu ist"s nur in der Tiefe: falsch und feig ist, was dort oben sich freut!» - на вершине Власти нет места верности и доверию: там царят только ложь и трусость…

Золото Рейна

Опера «предвечерье» в четырех сценах

Сцена первая. Из глубины столетий, словно олицетворяя великую силу природы, могучий и спокойный, несет свои воды седой, легендарный Рейн.

Зеленоватые сумерки стелются по дну реки; плавно и бесстрастно, подобно облакам, скользят над ними вечные в своем однообразном движении волны; оплетенные у подножья сырым туманом, высятся крутые утесы рифов и дикие зубчатые глыбы скал; чудится, что мгла таит в себе мрачные расселины, уводящие в недра земли.

Как серебристые рыбки, грациозно резвясь, плещутся и играют в родной стихия шаловливые дочери Рейна. Страшную тайну о гибельной власти злата над миром открыл им отец, повелев зорко охранять заколдованный клад, но легкомысленные русалочки увлеклись весельем и обо всем забыли... «Вейа! Вага! Вольные волны, светлая влага! Вагала вейа!» — рассыпаясь в миллионы брызг, звенят их ликующие голоса.

Никем не замеченный, в горном ущелье появляется отвратительный гном Альберих. Порожденный рыхлым туманом нибелунг карабкается на скользкий каменистый уступ и оттуда, со все нарастающим вожделением, следит за прекрасными девами. Охваченный страстью, он по очереди пытается обольстить каждую из сестер, но те, безжалостно насмехаясь, всякий раз ловко избегают его объятий. В бешенстве карлик неуклюже-торопливо скачет чрез пропасти, ломая когти, с необычайным проворством взбирается на утесы, но, обессиленный, срывается и падает вниз, откуда в немом отчаянии яростно грозит кулаками.

Неожиданно алчный взгляд нибелунга властно приковывает к себе волшебный свет, струящийся с вершины одной из скал: в лучах солнца, проникших сквозь толщу воды, ослепительным блеском сияет Золото Рейна.

«Эй вы, девчонки! Что там сверкает?» — озадачен Альберих.

«То заря улыбнулась волнам... — лепечут русалки. — Владыкою мира станет безмерным Золото Рейна сковавший в кольцо!» — сами не ведая, что творят, болтают они, польщенные изумлением гнома.

«Молчите, злой карлик — наш враг!» — вспоминает старшая из сестер...

«Да нет же, — смеются другие, — иль ты забыла, что только навеки проклявший любовь может похитить наш клад! А этот блудливый горбун так и пылает от страсти!» Дети вод...

Золотое сияние, согревая, ласкает их младенчески чистые души... Они не представляют, что можно отказаться от любви, которой жаждет все живое.

Яркими бликами переливается зеркальная гладь, в радостной пляске кружатся беспечные девы.

Прислушиваясь к их словам, нибелунг не может оторвать глаз от сокровища. Пока еще призрачное и пугающее, оно уже соблазняет и манит его, суля безграничное могущество и поднимая в жалкой душе все низменное и уродливое, чем наделил ее рок.

«Цена, пожалуй, не так велика...» — он не прочь променять святое чувство на деньги и власть. «Любить иль наслаждаться — не все ли равно? А безгранично царствуя над миром, наслаждение ведь можно купить!» — прикидывает Альберих.

Послав проклятье любви, карлик одним прыжком достигает вершины скалы и, с остервенением вырвав из груди ее драгоценный слиток, кубарем скатывается вниз, исчезая в пучине.

В непроницаемой тьме жалобно плачут русалки. Заглушая рыдания, откуда-то из преисподней доносится резкий, зловещий хохот гнома. Мнится, что внезапно наступившая ночь постепенно поглощает все, и лишь черные, грозные тучи, подобно вырвавшемуся на волю злу, несутся над миром.

Сцена вторая. Мало-помалу тучи превращаются в облака, которые, постепенно редея, рассеиваются и открывают подернутые предрассветной мглой безбрежные просторы на вершинах гор. В надоблачной выси спят на цветущей лужайке боги — Вотан и Фрикка.

Пробужденные от сна первыми лучами солнца, они в изумления разглядывают сказочный замок, блестящей короной венчающий скалу, у подножья которой, в глубокой долине, течет Рейн. Валгалла! Воздвигнутый за одну ночь братьями-великанами, Фафнером и Фазольтом, дворец отныне будет служить во славу бессмертных, утверждая величие и превосходство их власти! — мечтает Вотан. Вопреки мужу, Фрикка не радуется пышным чертогам. Правда, она хотела бы иметь собственное жилище, чтобы домашним уютом удержать возле себя легкомысленного супруга. Но отдать за дворец любимую сестру, богиню красоты и молодости Фрейю, как посулил этим гигантским чудовищам беспечный Вотан, она не согласна! Вотан и сам уже обеспокоен сделкой, на которую его подбил лукавый бог огня Логе, обещавший ему помочь перехитрить доверчивых исполинов и завладеть замком, не расставаясь с богиней. Вот только где он, Логе?!

Запыхавшись, вся в слезах, вбегает испуганная Фрейя. Взывая о помощи, она умоляет спасти ее от великанов, которые гонятся за ней по пятам. Они совсем близко! Уже слышна их тяжелая поступь! Появляются Фафнер и Фазольт, грозно требуя причитающуюся им дань. Подоспевшие почти одновременно с ними Фро и Доннер вступаются за сестру, в лице которой защищают собственную юность и красоту. Вотан спешит примирить ссорящихся: он готов отдать за Валгаллу что угодно, однако о Фрейе нечего и толковать, пусть его верные зодчие выберут для себя что-нибудь другое! Но упрямцы настаивают на точном выполнении договора, который бог собственноручно врезал руками в священное древко своего копья, символизирующее справедливость и правосудие. У каждого из них своя цель. Один, очарованный вечно женственным обаянием богини, хочет заполучить ее в жены; другой коварнее: зная, что Фрейя умеет выращивать золотые яблоки, дарующие вечную молодость, он жаждет завладеть бессмертием, отняв его у богов.

А вот, наконец, и Логе! Непостоянный, блуждающий, беспокойный бог, он сам как огонь: зависимый — охраняет, свободный — сжигает и разрушает все. Посоветовав Вотану отдать вечность за призрачное величие Валгаллы, он пытается испробовать на богах свою всеуничтожающую силу. Но встреченный недовольством и упреками своего господина, он точно угас, он вновь смиренно готов к услугам: двуличный плут, Логе уже плетет новую интригу, рассказывая о том, что в мире оказалось дороже любви, красоты и существующей власти: о Золоте Рейна, похищенном нибелунгом со дна реки. Распаляя любопытство и искушая слушателей, он уверяет их, что, подчинив себе подземное царство — Нибельгейм, — Альберих сковал волшебное кольцо и чудесный, тончайшей работы золотой убор. Перстень наделил его безграничной властью над миром, могуществом еще большим, чем то, которым владеют боги. А убор! Надетый на женщину, он привлекает к ней сердца, мужчину же делает невидимым или превращает в любое существо!

В ужасе перед господством нибелунга, великаны согласны отказаться от прелестной богини ради перстня. Но поздно! Вотан сам загорелся желанием обладать талисманом. Тщетно ластится к супругу обольщенная светлым убором Фрикка, напрасно коварный Логе напоминает ему о мольбах и смятении русалок. Тщеславный законодатель, сам влачащий оковы созданных им же законов, Вотан не удовлетворен более своим могуществом и мечтает об абсолютной власти и свободе.

Выбрав удобный момент, когда боги, поглощенные мыслью о кольце, забыли о них, Фафнер и Фазольт похищают Фрейю. обещая вернуть драгоценный залог, если вместо него получат Золото Рейна. И сразу же мертвенно-белый, седой туман окутывает все кругом. Старыми, одряхлевшими кажутся в нем лица богов. Вместе с Фрейей утратившие силу и молодость, охваченные оцепенением и унынием, они уже не ради тщеславия, а в страхе перед гибелью ищут путей к золотому кольцу нибелунга.

Выход прост: что вор взял, у вора украсть! — подсказывает бывалый Логе.

И решившись, Вотан вслед за ним спускается в бездонную расселину, откуда тотчас же вырываются густые клубы сернистых паров, которые мало-помалу обволакивают все.

Но вот пары постепенно превращаются в облака, облака — в тучи, а тучи, все уплотняясь, — в черные глыбы скал...

Сцена третья. Недра вселенной. Все нарастающий неясный гул, переходящий в ритмически-дробные удары кузнечных молотов по наковальням, постепенно вновь удаляется и смолкает. Вырисовывается уходящее в бесконечность подземное ущелье, от которого в разные стороны разбегаются, озаренные темно-красным светом, узкие галереи шахт. Это — Нибельгейм, мрачное царство гнома, который отрекся от любви ради золота и теперь, сковав из него волшебное кольцо, деспотично властвует над соплеменниками.

Из боковой штольни появляется Альберих, он тащит за ухо своего упирающегося брата Миме. Малыш — искусный кузнец, но, сковав по приказанию старшего брата чудесный убор, золотой заколдованный шлем, он хотел утаить его для себя. Всеведущий Альберих, узнав о намерении хитреца, отнимает у него шлем и, примерив его, неожиданно превращается в туман. Невидимый, он жестоко избивает обманщика и удаляется, раздавая направо и налево удары хлыстом. Жалобные крики и стоны покоренных нибелунгов несутся ему вослед.

Корчась от боли, громко воет обиженный Миме. Незаметно возле него оказываются Вотан и Логе; они расспрашивают плачущего карлика о его беде и обещают ему свою помощь. Немного успокоившись, маленький уродец рассказывает им о том, как, не зная печалей, свободно и беспечно жило прежде его многочисленное племя. Радуясь труду, они забавлялись, выковывая из блестящего металла изящные безделушки для своих жен и подружек. Ныне же, обращенные в рабство, день и ночь, не покладая рук, трудятся они под ударами плети, добывая в горах золото и создавая бесценный клад для Альбериха, охваченного жаждой наживы. Поведав о своих злоключениях, Миме заодно выбалтывает тайну волшебных кольца и шлема, которыми обладает его злобный брат.

Совершив обход владений, возвращается Альберих, гоня пред собой, как стадо, толпу нибелунгов. Нагруженные золотом гномы вкладывают его в одну общую сияющую груду. И опять свист бича, сопровождаемый грубой бранью и угрозами, обращает их к рабской службе.

Оставшись наедине с непрошеными гостями, Альберих, подозрительно разглядывая богов, интересуется, что привело их сюда.

Находчивый Логе отвечает, что до них дошла молва о богатстве и чудесах нибелунга, вот они и заглянули в Нибельгейм, чтобы лично убедиться в истинности слухов. Польщенный лестью Альберих, хотя и узнал коварного Логе, хвастает золотом, которое, выйдя из мрака на свет, скоро покорит для него весь мир. Довольный произведенным на пришельцев впечатлением, он решает еще больше поразить их и, сорвав с пояса золотой шлем, надевает его на себя, превращаясь в исполинского змея.

Притворяясь испуганным, Логе просит его принять образ животного поменьше, например... жабы! И вот небольшое пучеглазое существо уже распласталось на камне. Наученный спутником Вотан наступает ногой на мерзкую тварь, а Логе срывает шлем-невидимку. Гном, внезапно принявший свой обычный вид, как червь, извивается под стопою бога. Связанный по рукам и ногам Альберих, даже владея своим заколдованным перстнем, уже безвреден: он не может дотянуться до кольца, чтобы воспользоваться его волшебною силой.

Торжествуя, победители безжалостно волокут беспомощного пленника к расселине и пропадают в ней.

Сцена четвертая. Поднебесные выси окутаны блеклым туманом. Стремительно преодолев путь из подземного царства в страну богов, появляются Вотан и Логе, волоча за собой связанного Альбериха.

Как выкуп за жизнь и свободу бессмертные требуют у гнома накопленный им драгоценный клад. Альберих почти счастлив: значит, перстень остается при нем, а обладая его чудесной силой, он всегда вновь добудет утраченное! Не рассчитывая так легко откупиться, он тут же заклинает волшебное кольцо доставить сокровище новым владельцам. Из недр земли поднимается нагруженная золотом вереница рабов-нибелунгов. Сложив свою ношу, они вновь поспешно скрываются.

Считая себя свободным, карлик просит возвратить ему шлем, по Логе насмешливо швыряет убор в общую груду, а Вотан срывает заколдованный перстень с руки отчаянно сопротивляющегося нибелунга. Рухнули надежды; в бессильном гневе Альберих проклинает кольцо: рожденное в проклятье и проклятое вновь, оно отныне будет приносить обладателю его лишь горе и гибель... «Мой завет сгубит тебя!» — доносится до бога мстительное пророчество гнома, исчезающего в ущелье.

К Вотану, погруженному в созерцание кольца, подходят Фрикка, Фро и Доннер. Одновременно с ними вдали показываются великаны, ведущие за собой Фрейю. По мере их приближения туман постепенно рассеивается и боги вновь обретают все более юный вид.

Возвращая заложницу, Фазольт и Фафнер желают получить взамен столько золота, сколько потребуется, чтобы за ним скрылась из глаз прекрасная дева.

Быстро растет золотая стена, заслоняя Фрейю... остается лишь маленький просвет, через который ярко сияет взор богини. Чтобы заполнить его, исполины требуют кольцо с руки великого бога... Но Вотан ни за что не хочет расстаться со своим талисманом, и сделка готова расстроиться... Неожиданно в одной из расселин вспыхивает голубоватое сияние, и появляется премудровещая мать валькирий — богиня Эрда. Предостерегая от проклятого перстня, сулящего гибель богам, она бесследно исчезает, оставляя всех в тяжелом раздумье...

Взмахнув священным копьем в знак принятого, наконец, решения, Вотан бросает перстень к ногам великанов, которые поспешно начинают сгребать золото в свои мешки.

Проклятье, лежащее на кольце, не замедлило сказаться: поссорившись, из-за дележа, Фафнер убивает брата и, забрав добычу, но спеша уходит прочь от охваченных ужасом богов.

Чтобы развеять душную атмосферу событий, бог-громовержец Доннер собирает вокруг себя грозную тучу. Невидимый, он сотрясает мир ударами тяжелого молота, и вдруг, как бы раскалывая небо, его прорезает ослепительная молния. Внезапно расходятся тучи, и яркий мост-радуга, повисший над долиной Рейна, точно маня, указывает путь в озаренную лучами заходящего солнца Валгаллу. Умиротворенные бурей, торжественно шествуют боги к доставшемуся им обманом замку, и, словно эхо, где-то далеко внизу рыдают русалки, оплакивая исчезнувшие из мира справедливость и счастье...

Кольцо нибелунга

Торжественное сценическое представление для трех дней и одного вступительного вечера

Либретто Р. Вагнера на основе скандинавского эпоса VIII— IX вв. «Эдда» и средне-верхненемецкого эпоса XIII в. «Песнь о нибелунгах»

OCR и редакторская обработка 2005 Михаил Дмитриенко

Действующие лица:

Нибелунги.

Действие происходит в глубинах Рейна, на горных высях и в подземном царстве нибелунгов в сказочные времена.

СЮЖЕТ

Неторопливо струится могучий Рейн. В волнах его играют русалки - шаловливые и беззаботные дочери Рейна. Они хранят золотой клад, покоящийся на дне реки. А в расщелинах скал, под землей, гнездятся карлики-нибелунги, искусные кузнецы. Один из них, Альберих, тщетно пытается добиться любви русалок: дочери Рейна выскальзывают у него из рук, насмехаясь над его неуклюжестью и безобразием. Из их веселой болтовни Альберих узнает тайну клада: тот, кто скует из золота Рейна кольцо, станет властелином мира, обладателем несметных богатств. Однако сковать кольцо нелегко: для этого нужно отречься от лучшего из человеческих чувств - любви. Альберих проклинает любовь - золото Рейна в его руках.

На неприступных горных высях вознесся к небесам гордый чертог богов - Валгалла: никакие враги не страшны Вотану - верховному повелителю богов. Валгаллу построили сильные, но простодушные братья-великаны Фазольт и Фафнер. Вотан заключил с ними договор, он поклялся, что в награду за труд отдаст им Фрейю - богиню юности, которая хранит чудесные золотые яблоки, дающие богам вечную молодость. Однако, получив неприступную крепость, Вотан не спешит расстаться с Фрейей. Упреки жены - богини Фрики, сестры Фрейи, гнев ее братьев - юного Фро и воинственного Доннера, бога грома, - укрепляют Вотана в этом решении. Бог огня Логе - гибкий и неверный, как пламя, подавший когда-то богам коварный совет о договоре с великанами, - рассказывает о золоте Рейна. И жажда богатства овладевает богами. Но и великаны согласны отказаться от Фрейи, если Вотан отдаст им сокровища нибелунгов. А пока они берут Фрейю в качестве залога. Тотчас же боги лишаются силы - в один миг они становятся старыми и дряхлыми. Лишь Логе по-прежнему весел и насмешлив. Тогда Вотан решается: он добудет золото у Альбериха, чтобы выкупить Фрейю. В сопровождении Логе, он отправляется в подземное царство нибелунгов.

Уже издали слышатся удары молотов о наковальни, видны отблески пламени кузнечных горнов, слышны вопли и стоны нибелунгов. Они день и ночь куют богатства Альбериху, который поработил их силой золотого кольца. Теперь он мечтает о покорении всего мира. Трусливый, вечно жалующийся брат Альбериха Миме сковал ему чудесный золотой шлем: тот, кто владеет им, может принять любой облик и даже стать невидимым. Логе, выведав об этом у Миме, заводит с Альберихом хитрый разговор, и когда нибелунг, надев шлем, превращается в маленькую жабу, боги хватают и связывают его.

В качестве выкупа Вотан требует золото. Альберих отдает все, что сковали карлики, отдает и шлем-невидимку, но когда Вотан срывает с его пальца волшебное кольцо, нибелунг произносит страшное проклятье: отныне каждому, кто будет владеть кольцом, оно будет приносить несчастья и смерть. Вотан лишь смеется над злобным бессилием карлика - теперь власть и богатство в его руках. Однако золотом надо расплатиться с великанами. Они хотят получить столько золота, чтобы оно покрыло Фрейю с ног до головы. Сокровищ нибелунгов не хватает, и Вотан бросает поверх золотой груды шлем-невидимку. Фазольт, влюбленный в Фрейю, не в силах расстаться с ней; он утверждает, что в щель все еще виден взор богини; великаны требуют золотое кольцо. Вотан отказывается, и мольбы испуганных богов не могут поколебать его решения. Лишь грозное пророчество богини судьбы Эрды, внезапно появляющейся из земной глубины, заставляет Вотана отдать кольцо великанам. И тотчас сбывается проклятье нибелунга: из-за золота вспыхивает ссора, и Фафнер тяжелой палицей убивает брата. Ужас охватывает богов; в их светлый мир пришли убийство и смерть. Бог грома Доннер собирает тучи, разражается гроза, и на очистившемся небе раскидывается радуга - многоцветный мост, по которому боги торжественно шествуют в Валгаллу. Торжество Вотана не могут смутить ни горестные жалобы обманутых дочерей Рейна, ни язвительные насмешки Логе - Вотан упоен своим всемогуществом и властью.