Размышляя над вопросом о месте России в истории и в современной мире, различные философы так или иначе рассматривали Россию в рамках схемы Восток-Запад. При этом Россию относят либо к Востоку или Западу, либо признают ее особой страной, не западной и не восточной.

В истории русской мысли для последнего случая известны несколько самостоятельных концепций проблемы «Восток-Запад»:

• Г. Плеханов считал, что Россия находится как бы между Востоком и Западом, склоняясь то в одну сторону, то в другую.
• Н. Бердяев объявлял ее Востоко-Западом или Западо-Востоком.
• Молодойпредрекал ей великую судьбу: Россия должна объединить Восток и Запад на основе истинного христианства.
• По мнению евразийцев, Россия образует особый мир, «третью силу», вполне похожий и на Запад, и на Восток, но не зависящий ни от них.

Поэтому, чтобы сориентироваться во всех этих многообразных точках зрения и понять истинное положение России в мире, нужно однозначно установить значение исходных понятий и терминов, развести границы понятий «Запад», «Восток» и их соотнесение друг с другом.

В представлении европейцев Восток всегда находился в определенной оппозиции к Западу. Таинственный и незнакомый Восток был соткан из противоречий – говорили, с одной стороны, о его постоянстве и высокой духовности и, с другой – о застое и рабстве. На фоне «Востока» было ярче видно своеобразие Запада, собственно, в процессе осмысления Востока складывалось и осмысление западноевропейское.

Парадигма «Восток-Запад» помогла европейцам формировать собственно само европейское самосознание. Поэтому понятия «Восток» и «Запад» оказывают влияние на наше мировоззрение – вольно или невольно, вне зависимости от нашего критического или догматического отношения к ним.

Впервые теоретические понятия «Восток» и «Запад» использовал в своих трудах философ Г. Гегель. Под наименованием «Восток» он объединяет три культурно-исторические формации:

• китайскую, включающую в себя Китай,

• индийскую, в состав которой входит Индия,

• и ближневосточную, в состав которой входят древние цивилизации Азии, Северной Африки: Персию, в том числе народ Заратустры, Ассирию, Мидию, Иран, Вавилон, Сирию, Финикию, Иудею, Египет, а также исламский мир.

«Запад» у Гегеля составляли две цивилизации, образовавшиеся на севере Средиземноморья, – римская и греческая. При этом стоит отметить, что в системе Гегеля России места не нашлось.

Таким образом, «Запад» в философии Гегеля имел два значения:

1. широкое, включающее в себя античное время и христианскую культуру европейских народов;
2. узкое, включающее в себя только христианский мир.

Эти трактовки имеют своих сторонников и противников.

«Локалисты» (Н.Я. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби), отвергая парадигму «Запад – Восток», считали «Западом» только западноевропейский мир. Э. Гуссерль же именовал Древнюю Грецию «духовной родиной» Запада.

К. Ясперс предлагал компромиссную точку зрения. Он считает западную цивилизацию одной из множества локальных, но отмечает ее особую роль в мировой истории, особенно в эпоху Нового времени, и указывает на то, что западная культура является духовной наследницей греческой, иудейской и римской культур.

Ясперс вводит понятие «осевого времени», универсального для всего человечества, критикуя гегелевскую «мировую ось», связанную исключительно с христианством. Но поскольку само христианство явилось основанием только для западной цивилизации, выбирать его в качестве рубежа этого «осевого времени» для всего мира некорректно. Искомая универсальность, а с ней и полнота бытия, существовала и раньше, например, в восточных культурах. Ясперс называет «удивительной эпохой» время между VIII и II векам до н.э., когда в различных частях света выступают свои пророки: в Китае – Конфуций и Лао-Цзы, в Персии и Ираке – Заратустра, в Индии – Будда, в Палестине создается Ветхий завет, в Греции активно развивается философия. В это время человек преодолевает свое локальное мышление и осознает самого себя. Но люди не объединились в единую формацию, однако сформировалось несколько очагов мировых религий и политических парадигм.

Стоит отметить, что Ясперс практически не использует понятие «Восток». Китай и Индию он рассматривает как самостоятельные культурные миры наряду с Западом. В широкое понятие «Запад» он включает не только западную культуру II тысячелетия, но и культуру, начатую египетской, месопотамской, крито-микенской цивилизациями, продолженную в античности греками, римлянами, персами, иудеями, завершенную в христианскую эпоху Византией, Россией, Европой, Америкой и исламскими цивилизациями. Кроме того, Запад в концепции Ясперса рассматривается как колыбель представлений о свободе, демократии, философии, науке.

Проблема Восток — Запад — Россия в истории философской мысли

Вопрос о месте России в парадигме «Восток – Запад – Россия» впервые был поднят в «Философических письмах».

• Западники утверждали, что Россия – часть европейской культуры, т.е. Запада. Славянофилы же считали, что Россия – это «самобытное духовное образование».
• Была и третья точка зрения – концепция К. Леонтьева.

Большую поддержку идеям славянофилов дал «почвенник» . Не признавая парадигму «Восток-Запад», он развивал идею наличия самостоятельных культурно-исторических типов. Русская культура, по Данилевскому, как раз и представляла такой особый тип культуры.

Практически весь 19 века в русской философской мысли господствовала идея об «особости» России в ряду прочих цивилизаций, которая оказала влияние на формирование национального русского цивилизационно-исторического самосознания.

Данный процесс воплотился в знаменитых формулах:

• « История России требует другой мысли, другой формулы» (А. Пушкин),

• «Умом Россию не понять» (Ф. Тютчев)

• «Русь, куда ж несешься ты, дай ответ?» (Н. Гоголь),

• «Почему же нам не вместить последнего слова Его [Христа]?» (Ф. Достоевский).

Исходя из того, что русская культура – христианская, западники ставили на третью всемирно-историческую ступень славянские народы наряду с германскими. Славянофилы же, указывая на культуры, противопоставляли Россию Западной Европе.

Чаадаев считал, что русская культура может совмещать в себе и разум, и воображение, поэтому Россия может стать своеобразным мостом между Западом и Востоком. Он называет Россию «третьей силой» в истории.

Введение России в гегелевскую триаду «Китай, Индия, Ближний Восток» допускает две теоретические возможности:

1) сохранение триады с помещение России «внутрь» одного из элементов;

2) уменьшение элементов до двух и введение в триаду России вместо одного из них.

Теоретический приоритет явно имеет вторая возможность. Однако в философии XIX века господствовала идея российской самобытности, поэтому в ту эпоху русские мыслители использовали первую.

Вторую возможность использовал в своих изысканиях Вл. Соловьев, предложив в «Философских началах цельного знания» формулу «Восток-Запад-Россия».

Вл. Соловьев предложил идею тройственного расчленения истории. Он выделил три ступени всемирно-исторического развития. Две уже, по мысли философа, мы уже прошли. На первой ступени «лицом» человечества являлся Восток. После следовал христианский рубеж и вторая ступень, где главенствующую роль в истории сыграл Запад. В данной схеме ни античность, ни Византию, ни Древнюю Русь Вл. Соловьев не рассматривает в качестве значимых культурных и политических образований.

По Соловьеву:

• Восток символизирует «бесчеловечный Бог»,
• Запад – «безбожный человек».

Противостояние Запада и Востока завершается на третьей ступени, характеризующейся установлением истинного христианства. Носителем новой ментальности может стать только молодой народ, который не связан ни с Западом, ни с Востоком, например, Россия.

Вам понравилось? Не скрывайте от мира свою радость - поделитесь

Российская цивилизации: Запад или Восток? Типы цивилизаций

1. Под ред. Балабанова А.И. – изд. с изм. Банки и банковское дело. Учебник, Питер: «Юнити», 2005;

2. Под ред. Лаврушин О.И. Банковское дело.- М.: Банковский и биржевой информационный центр, 1999

3. Под ред. Кроливецкая Л.П., Тихомирова Е.В. Банковское дело. Кредитная деятельность коммерческих банков. Учебник: «КноРус», 2009;

4. Закон Республики Казахстан «О банках и банковской деятельности в Республике Казахстан».

Географические, природно-климатические и ментальные факторы русской истории

Как сказал В.О. Ключевский, «природа – это колыбель народа». И действительно, именно климат, свойства почв, влажность и тому подобные факторы во многом формируют стандарты работы, культуру труда (особенно в аграрный районах), а значит, и менталитет народа.

Климат на территории Восточно-Европейской равнины резко континентальный: суровый, с весьма протяжённой холодной зимой и коротким прохладным летом. Сезон с/х работ начинается с конца апреля и заканчивается в середине сентября, т.е. очень короткий. Урожайность невысокая, большая часть почв вообще непригодна для возделывания. Поэтому крестьянин был вынужден работать на пределе своих возможностей. Кроме того, раз в 12 – 15 лет природа приносила какие-нибудь «сюрпризы» вроде неурожая… Таким образом, сформировалась российская трудовая этика: необходимо трудиться много, тяжело, уметь делать всё, но при этом обнаруживается безответственность, а также потрясающая неспособность работать систематически, равномерно.

Природные условия требовали коллективных усилий. Поэтому у русских высока ментальность коллектива.

Из-за больших территорий сформировалась национальная гордость.

Т. к. Россия не окружена со всех сторон ни морем, ни горами, ни прочими препятствиями, она была очень открыта для вторжений. Кроме того, рядом почти не было лояльных государств. Следствие – большая часть русской истории – история военная.

Длительная удалённость страны от центров европейской цивилизации привела к отставанию в культурном развитии. У России не было базы европейской культуры – античности. Страна была изолирована, была стагнация.

Также из-за огромности территории и в результате колонизаций страна многонациональна, многоконфессиональна, что создавало определённые проблемы во взаимопонимании, но одновременно воспитывало в людях толерантность и житейскую мудрость. Христианская религия была принесена на Русь из Византии, поэтому была принята его восточная версия – православие. И когда в 1054 г. Произошёл распад христианства на православие и католицизм, Россия осталась верна традициям «большого брата». Да и вообще православие – «верность», «ортодокс». Культура России в основном религиозная, строится на традициях и собственном, ни на что не похожем менталитете.

Российская цивилизации: Запад или Восток? Типы цивилизаций

Цивилизация - человеческое сообщество, которое в течение определенного периода времени имеет устойчивые особые черты в социально-политической организации, экономике и культуре (науке, технологиях, искусстве и т.д.), общие духовные ценности и идеалы, ментальность.

К числу так называемых западных стран в настоящее время относят страны Западной Европы, США, Канаду, Австралию, Новую Зеландию, а иногда также ЮАР, Израиль, Японию и др.

В настоящее время к странам Восточной Европы относятся: Белоруссия, Венгрия, Болгария, Молдавия, Россия (до 22% территории), Польша, Румыния, Словакия, Чехия и Украина

Что же касается отношения России к западному или восточному цивилизационным типам, то можно сказать, что Россия не вписывается полностью ни в западный, ни восточный тип развития. Россия обладает огромной территорией и поэтому Россия это исторически сложившийся конгломерат народов, относящихся к разным типам развития, объединенных мощным, централизованным государством с великорусским ядром. Россия, геополитически расположенная между двумя мощными центрами цивилизационного влияния - Востоком и Западом, включает в свой состав народы, развивающиеся как по западному, так и восточному варианту.

В итоге Россия с момента своего возникновения вобрала в себя огромное религиозное и культурное многообразие народов, живших на её территории и прилегающих к ней. На протяжении долгого времени на развитие России оказывали влияние государства как восточного (Монголия, Китай) так и западного (во времена реформ ПетраI очень многое заимствовалось из западного типа развития) цивилизационных типов. Некоторые ученые выделяют отдельный Российский тип цивилизации. Так что нельзя точно сказать к какому цивилизационному типу относится Россия.

Культура России в системе «Восток - Запад»

Особенности культуры России во многом были определены ее геополитическим положением : срединным положением между западом и Востоком; пространственными характеристиками «расстояния» и «простора» как атрибутами русской ментальности; проблемой «культурного отставания» России в Средние века.

Известный русский философ Н. А. Бердяев отмечал, что в России сталкиваются два потока мировой истории - Запад и Восток. Русская культура не может считаться чисто европейской или чисто азиатской: в ней всегда боролись два начала - восточное и западное. В разные периоды своего развития русская культура заимствовала обычаи и традиции разных народов: языческие божества скандинавских народов; византийское христианство (православие); французский язык и идеи просвещения; язык и обычаи английского дворянства.

Одна из существенных историко-культурных проблем России - проблема культурного отставания в Средние века. К началу XVIII в. в России не существовало светской литературы, архитектуры, музыки, философии и науки, тогда как Европа к этому времени уже создала огромный массив научного и философского знания, имела опыт во всех областях культуры и более прогрессивное государственное устройство. Молодой Петр I во время путешествия по Европе был поражен различием в устройстве жизни европейцев и русских.

Культура России - это культура русского народа, сложившаяся вначале на восточно-славянской основе в виде культуры древнерусской народности (примерно в VIII - XIII вв.), а с XIV в. и по настоящее время представленная украинской, белорусской и собственно русской культурами. В этом изначальном и наиболее характерном для русского культурного самосознания осмысления определяющей является мысль о временном, локальном и сущностном единстве российской культуры и о ее определенном своеобразии среди культур других европейских народов.

В определении самого понятия «культура России» существует два подхода. Первый настаивает на резком противопоставлении «Руси-Украины» и гораздо более позднего смешанного культурного образования, сложившегося собственно в России. Второй, особенно набирающий силу в настоящее время, представляет культуру России как совокупность множества различных национальных культур, так или иначе связанных с собственно русской культурой. Оба эти стремления в известной мере объясняются спецификой самой русской культуры и путей ее исторического развития; своеобразием природных условий и социокультурного окружения, а также общим колоритом исторической эпохи.

В христианском мире русская культура - одна из трех (наряду с византийской и западно-христианской) наиболее значимых культур.

Рассматривая вопрос о месте России во всемирной истории , специфике ее собственной истории и культуры , о своеобразии ее государственности, пытаясь вникнуть и объяснить причудливые узоры политической истории страны и народа, очень часто обращаются к старой философско-исторической схеме «Восток-Запад». Как бы при этом ни понимались исходные понятия - элементы этой классической схемы. Россию считают принадлежащей либо Западу, либо Востоку, либо имеющей собственную специфику, а потому и не совпадающей ни с Западом, ни с Востоком.

В последнем случае возможны несколько самостоятельных позиций. Например, можно считать, что Россия как бы колеблется между Западом и Востоком (Г. В. Плеханов); можно объявить ее великим Востоком-Западом или Западом-Востоком (Н. А. Бердяев); можно предсказать ей великую роль в объединении Запада и Востока на основе истинного христианства (молодой В. С. Соловьев); можно рассматривать ее как такую «третью силу» (термин В. С. Соловьева), которая прямо не зависит ни от Востока, ни от Запада, образуя особый мир, вполне сопоставимый с двумя первыми, хотя своеобразный и неповторимый (евразийцы).

Проблема «Восток - Запад - Россия» впервые была заявлена в «Философических письмах» П. Я. Чаадаева , послуживших поводом для возникновения дискуссии между «западниками» и «славянофилами». Рассматривая историю России, П. Я. Чаадаев полагает, что она оказалась вырванной из всемирного исторического процесса. Россия опирается как на Европу, так и на Восток, но должна объединить в себе эти два начала. Такая «оторванность» есть следствие принятия Русью православия. Философ считает. Что если католицизм по своей сущности явление глубоко общественное, то православие воспитывает в человеке такие качества, как покорность, смирение и аскетизм. Высказав мысль о том, что Россия могла бы стать мостом между Западом и Востоком, поскольку она имеет возможность сочетать в своей культуре оба великих начала духовной природы - разум и воображение, П. Я. Чаадаев тем самым ставит вопрос о «третьей силе» во всемирной истории.

Как и П. Я. Чаадаев, свой идеал социокультурного развития в западной Европе видели западники, которые были абсолютно убеждены в том, что Россия должна учиться у Запада и пройти тот же самый путь развития. Они хотели, чтобы Россия усвоила европейскую науку, культуру и плоды векового просвещения. Западники мало интересовались религией, и если среди них и были религиозные люди, они не видели достоинств православия и имели склонность к преувеличению недостатков русской церкви. Оптимизм западников заключался в уверенности, что Россия пройдет путь Европы, поскольку она уже стоит на ее пороге и все движения европейской жизни находят в ней отклик.

В противоположность западникам, старания славянофилов были направлены на разработку христианского миропонимания, опирающегося на учения отцов восточной церкви и православие в той самобытной форме, которую ему придал русский народ. Они идеализируют историко-культурное прошлое России и русский национальный характер. Славянофилы высоко ценили самобытные особенности русской культуры и утверждали, что история и культура России развивались, и будут развиваться по своему собственному пути, совершенно отличному от пути западных народов. По их мнению, Россия призвана оздоровить Западную Европу духом православия и русских общественных идеалов, помочь Европе в разрешении ее внутренних и внешних проблем в соответствии с общехристианскими принципами.

На протяжении практически всего XIX в. в исследовательской литературе господствовало представление о глубоком и принципиальном отличии русской истории от истории западноевропейских народов. Опора на гегелевскую триаду - Китай, Индия, Ближний Восток - и одновременное введение в мировую историю России как ее нового необходимого звена допускали две, чисто теоретические возможности: сохранение трех элементов, но помещение России в качестве дополнительного звена в один из них (скорее всего, в третий, христианский - по главной его характеристике); либо сокращение прежней схемы до двух элементов и введение в триаду нового элемента - России.

Из представленных теоретических возможностей вторая имеет явный теоретический приоритет. Однако идея российской самобытности, доминировавшая в русской общественно-философской мысли XIX в., использовала первую, поскольку для русских мыслителей Россия представлялась, прежде всего, страной христианства и христианской культуры.

Таким образом, вопрос о России, ее культуре и месте в истории в отношении Восток - Запад решается следующим образом. Во-1-х, указанием на христианский характер ее духовно-культурной традиции и европейскую принадлежность этноса, общества и государственности (этим она отличается от цивилизаций Востока). Во-2-х, указанием на православие и совпадение государственности и цивилизации в силу геополитической специфики, что отличает Россию от стран Западной Европы. Чисто исторически Россия (вместе с Византией и Западной Европой) - это вторичная и наиболее молодая христианская цивилизация западного мира.

Сравнительное рассмотрение русской культуры с другими, как правило, имеет целью установление принципиального взаимодействия между ними, а также преодоление, говоря словами О. Шпенглера, «взаимонепроницаемости» замкнутых культур-цивилизаций. Подобное сравнение возможно на трех уровнях: 1) национальном (русская и французская, русская и японская культура и т.п.); 2) цивилизационном (сопоставление России с цивилизациями Востока и западноевропейской «фаустовской» или западноевропейской цивилизацией); 3) типологическом (Россия в контексте Запада и Востока вообще).

В национальном отношении русская культура - одна из национальных европейских культур, имеющая свое особое «лицо», наряду со всеми остальными, начиная с древних эллинов, от которых идет европейская цивилизационно-историческая традиция. Эта специфика - ее огромная территория и единое государство русского народа , а отсюда - совпадение нации и цивилизации.

От восточных цивилизаций русскую отличает христианство и связь с эллинской общеевропейской основой (через греческую Византию); от цивилизации западноевропейских народов - православный характер русской культуры и моменты, указанные выше.

Наконец, в самом широком культурологическом контексте Россия вместе с Западной Европой - это Запад в противоположность Востоку . Этим и определяется место России в диалоге культур. Как геополитическая сила она уже дважды спасала европейскую цивилизацию: от татаро-монгол в Средние века и от собственной европейской «чумы» (фашизма) - в ХХ в.

Но может ли Россия, как духовная сила, стать «мостом» между Европой и Азией или, тем более, между изначальным христианством и будущей духовностью на нашей планете, это большой и сложный вопрос. При рассмотрении места и роли России в современной культуре допустимы два варианта рассуждений: от мировой культуры к российской, и, наоборот.

Для современной культуры характерны две важнейшие особенности: культурная экспансия Запада - в ситуации предельного обмирщения и одновременно универсализации собственной культуры; и борьба за культурную автономию и самобытность в незападных цивилизациях перед лицом «модернизации» и «вестернизации».

Российская культура в новое время и особенно в советскую и постсоветскую эпоху испытала на себе подобное воздействие. Обнаружив значительное стремление к принятию стандартов «западничества» и «модернизма», что уже дважды приводило к краху сложившейся государственности и к историческому разрыву между православием и культурой.

В какой мере культура, ориентированная на сциентистски-материалистический идеал универсальности, внутренне противоречивый в своей основе, имеет перспективу и будущее, - вопрос, все более волнующий самых серьезных западных мыслителей. Их поиск - в направлении возрождения базисных ценностей христианской культуры - совпадает с усилиями тех православных мыслителей и ученых, людей искусства, общественных деятелей и политиков, которые отстаивают не «самобытничество» России ради него самого, а традиционную для русской культуры идею ее принципиальной духовности.

Вероника Боде: Сегодня наша тема - Восток и Запад глазами россиян. К какому миру относят россияне свою родину – к восточному или к западному? С какой цивилизацией в большей степени сегодня ассоциируется образ врага? Где берут исток нынешние антизападные настроения? И о каких тенденциях в развитии общества свидетельствуют ответы на эти вопросы?

Сегодня в гостях у Радио Свобода - Игорь Яковенко, профессор РГГУ, социолог, культуролог, доктор философских наук.

Начать мне хотелось бы с сообщений, которые пришли на наш сайт в Интернете, на форум. Слушатели отвечали на вопрос: к какому миру, на ваш взгляд, относится Россия – к западному или к восточному?

Валентин из Иваново пишет: «К западному. Россия - классический представитель эллинской культуры. Деспотия - следствие византийского влияния. А дурь - типа Ленина-Сталина - наносная, а сейчас еще и притворная».

Алекс из города «Т»: «К какому миру относится Россия? К миру сна и фантомов».

Левко: «Россия, безусловно, принадлежит к западному миру. Никаких восточных традиций в русской культуре найти невозможно. Если же уточнить, то мир, к которому принадлежит Россия, - это мир Маркса, Сталина, Гитлера, Мао, Чавеса и иже с ними. Мы, кстати, их всех (кроме Маркса) и породили».

Леонид пишет: «Россия будет бесконечно подниматься с колен, держась за штаны западных менеджеров. Поэтому она будет идти своим путем, как сказал один знаменитый покойник».

Заира из Москвы: «По духу - к Востоку. Территориально – 50 на 50».

Юрий из Мытищ: «Василий Иванович, ты за «Битлов» или за «Роллингов»?». Почему выбор только из двух вариантов?».

Филипп из города N: «К Ирану, Северной Корее, к Уго Чавесу, к «оси зла», против которой мир делает ПРО».

Николай из Москвы: «Свойственные восточным деспотиям недопустимость самоорганизации общества снизу, абсолютизация и бесконтрольность верховной власти, жесткая зависимость каждого от начальственной воли, обреченная покорность народа всегда были основой устройства России».

Игорь Григорьевич, ваш комментарий, пожалуйста.

Игорь Яковенко: Ну, что мы с вами видим? Что в пользу уверенности того, что Россия является частью Запада, приводятся свои аргументы. В равной степени наши слушатели находят аргументы и в пользу того, что Россия – это часть Востока. Вообще, эта проблема может решаться формально, скажем. Мы знаем, что западный мир – это мир христианской цивилизации. Россия – это по преимуществу страна христианская. Но христианская и Эфиопия, которую уж никак к Западу не отнесешь. А можно взять другой параметр. Большая часть населения России – это индоевропейцы. Но ведь индоевропейцы – это жители Ирана, Пакистана, Индии, которые тоже к Европе не относятся. Большая часть населения России проживает в Европе. При всей огромности Сибири и Зауралья там живет меньшая часть населения. Но ведь это формальный критерий. Мы сталкиваемся с ситуацией, в которой граждане России и не сейчас, а на протяжении веков отвечают по-разному, и само по себе это очень интересно.

Вероника Боде: Действительно, почему выбор только из двух вариантов? Ведь бытует еще представление, скажем, об особом пути России, о ее, так сказать, особенной стати. И в этом смысле, возможно, ее нельзя отнести ни к западному, ни к восточному миру. Вот насколько, по вашим, Игорь Григорьевич, наблюдениям, популярно сегодня такое мнение?

Игорь Яковенко: Видите ли, есть у историков культуры некоторый опыт, так вот, все страны, которые проходят модернизацию, проходят некоторый этап – они болеют идеей особого пути. Вот «Sonderweg», то есть «особый путь», был идеологией Германии. Вот не Англия, не Франция, а она идет особым путем. Особый путь, как идея, был в Заире. И многие-многие страны, идущие в модернизацию, противостоящие лидерам мировой динамики, этих лидеров копируют, но в то же время пытаются сохранить свою самостоятельность, опираясь на особый путь. Я думаю, что разговор об особом пути – это скорее выражение некоторой стадии – стадии догоняющего развития.

Вероника Боде: Игорь Григорьевич, а вот образ врага для россиян на сегодняшний день все-таки с какой цивилизацией больше ассоциируется – с западной или с восточной?

Игорь Яковенко: Вот это очень интересный вопрос, поскольку ответ на него однозначный давать сложно. Я думаю, что в этом отношении россияне делятся на какие-то примерно равные группы. И здесь было бы полезно обратиться к истории. Вот возьмем ХХ век. Он на наших глазах. В ХХ веке население России, как минимум, два раза как целое принимало Запад, и в России были прозападные настроения. Первый раз – это эпоха Первой мировой войны. В контексте войны с Австро-Венгрией, с Германией Россия видела себя частью западного мира – Франции, Англии, Америки, «мы все вместе воюем с этими варварами». И в целом в стране были очень мощно выраженные прозападные настроения. Большевистская революция. И вот что любопытно, после этой революции эта идея единения с Западом не исчезает сразу, она возрождается в новой форме мировой революции и так далее. Но где-то к 1930 годам побеждает идея товарища Сталина о построении социализма в отдельно взятой стране, и побеждает честный, мощный изоляционизм.

Идем дальше. Вторая мировая война. И снова в стране в целом возникает некоторая прозападная идея. Наши союзники – англичане. Я помню советские пластинки с английскими песнями и много-много забавного. А вот Россия себя видит частью этого мира, противостоящего германскому фашизму. Это очень быстро закончилось, стремительно закончилось, оборвалась эта линия.

Затем в этом же ХХ веке, в конце советского периода, в начале перестройки можно было заметить очень мощно выраженные прозападные настроения: «мы возвращаемся в Европу», «мы возвращаемся к себе, в свободный мир». Заметим, что прошло лет 5-7-8 – и эти прозападные настроения стали сменяться на совсем другое отношение к Западу. В России всегда были западники – узкий круг, более узкий, менее узкий, Английский клуб. Но в целом отношение к Западу долго позитивным, как показывает нам история, не бывает.

Вероника Боде: А почему, как вы думаете?

Игорь Яковенко: Ну, это сложный вопрос. Но если попытаться отвечать предельно кратко, то ситуация в следующем. Россия наследует идеологически такой Византии. Византия или православная, Восточная Римская империя, мыслила себя как другую Европу. Вот она не католическая Европа, не Рим, а она – Византия. И это другой христианский проект. Как мы знаем, этот проект рухнул в середине XV века. Ее просто завоевали, эту самую Византию. А Россия перехватила идеи Третьего Рима, этот проект на себя взяла. Где-то в XIX веке славянофилы активно поддерживали идею «другой Европы». Любопытно, что в коммунистической редакции эта идея «другой Европы», другой альтернативы Западу была возрождена. Но к концу ХХ века и она потерпела, как мы знаем, крах. Но, по всей видимости, идея о том, что мы – если и Запад, в смысле – христианский мир, то мы нечто другое относительно настоящего, собственно Запада, - она очень сильно укоренена в русском сознании.

Вероника Боде: Говоря о ХХ веке и о всплесках прозападных настроений, вы почему-то не назвали 1960-ые годы, с их стилягами, увлечением джазом, западной культурой. Почему?

Игорь Яковенко: Совершенно сознательно. Ведь внутри этих периодов были отдельные группы, в которые включались, да, действительно, в «шестидесятники» ХХ века. Василий Аксенов, стиляги, – все это было вполне западное. Но давайте положим руку на сердце: это было общенациональное, так сказать, общее явление или это была одна из субкультур? Это, конечно же, была одна из интеллигентских, городских субкультур, и не только власть ее костерила, но ее не принимали и широкие массы.

Вероника Боде: Сообщения о слушателей. Ольга из Москвы: «Если бы просто жить в мире с Западом и Востоком, с незнакомыми людьми, не навешивая на них расовых ярлыков, наконец, в мире с самими собой, тогда не придется ломать голову, отвечая на ваш вопрос, ответа на который, по сути, быть не может».

Яна пишет: «Московская публика одевается внешне ярко, дорого, с восточным изыском - не сравнить с европейской простотой. При этом европейцы и американцы вежливы, в метро уступают место, не наваливаются друг на друга, не устраивают «кучу-малу». Москва - это Восток, однозначно».

Елена из Европы: «Московская публика в гораздо большей степени напоминает, например, стамбульскую, чем стокгольмскую. Конечно, Россия - это восточный мир».

Без подписи сообщение: «В самом слове «славяне» содержится корень «slave» - «рабы». В Европе официальное рабство кончилось с Древним Римом. На Востоке пребывало еще долго. Рабы не могут мечтать о свободе, они ее не знают, рабы могут мечтать только стать рабовладельцами».

Николай Кузнецов из Москвы: «Россия многонациональна и многоукладна, но порядки, установленные монголами, нашли в ней благодатную почву и засели накрепко. Недаром в средневековой Европе все москвитяне именовались татарами. Татарскую сущность русской души приметил и отличавшийся незаурядной остротой ума Наполеон».

Игорь Яковенко: Действительно, московская публика, скорее, ближе к стамбульской. Я представляю себе стамбульскую улицу и ту публику, которая по ней ходит. Это наблюдение наверняка верно. А о чем это говорит? Россия – это сложный феномен. В ней есть выраженные восточные черты. Как они попали сюда, как они закрепились – это следующий, очень интересный вопрос. Но заметим, что в начале XVII века в России пять человек знали латынь, а это был язык международного общения. Из них, по-моему, были три поляка, два литовца - и все, что характерно. А татарский язык был языком русской элиты в XIII - XIV веках, в XV веке. Ну, одним иностранным языком, которым они владели. И надо об этом помнить.

Вероника Боде: А сейчас я предлагаю послушать голоса россиян. «Должна ли Россия препятствовать сближению Украины и Грузии с НАТО?», - на вопрос Радио Свобода отвечают жители Пскова.

Однозначно. Потому что, во-первых, это около нашей границы непосредственно, а во-вторых, это все-таки угроза реальная для нашей страны.

Что значит – препятствовать?.. Суверенное государство Украина, и это их право.

Я считаю, что да. Потому что границы у нас рядом. Все равно мы все зависим от того, что наша страна и Украина рядом. И если они вступят, то как-то ведь на нас это отразится.

Нет, конечно. Пусть вступают. Это их дело.

У меня личное мнение – я против вступления в НАТО, потому что это блок, который нам враг. Слово такое мощное... Нам это не надо.

Думаю, что да. Зачем нам эти враги рядом?.. Еще газ им отрезать, эмбарго какое-то сделать, порвать всяческие отношения с ними, а потом ставить свои условия.

Должна укреплять свои границы и стараться, чтобы вокруг границ были друзья, а не враги.

Не надо препятствовать им, пускай идут. Я думаю, что они попробуют, «наедятся» НАТО и на собственном опыте поймут, что такое НАТО. Украинский народ – это славяне, это свои люди, православные, которые не настроены к тому, чтобы к Западу, к этой цивилизации, которая несет с собой разрушения, становиться лицом.

Игорь Григорьевич, вот в этом опросе антизападные настроения проявляются очень ярко. Что именно привлекло ваше внимание?

Игорь Яковенко: Прежде всего, если мы вспомним, то против были преимущественно люди пожилые. И, судя по голосу, достаточно традиционной культуры, определенного уровня образования. А аргументы «за» высказывались людьми молодыми. Это первое, что интересно.

Второе. Тут прозвучали такие соображения, что Украина – славянская. Но ведь и болгары славяне, православные. И румыны православные. Это сегодня не работает. Нас почему-то не поражает, что чехи в НАТО и другие страны. А вот с Украиной это по-другому. И это уже разговор об имперском сознании. Это более глубокие вещи, другого порядка.

Вероника Боде: А вот последнее высказывание «этот мир, который несет с собой разрушения», западный мир имеется в виду…

Игорь Яковенко: Ну, это очень устойчивая идеологема, и она давно существует: Восток – созидание, Запад – разрушение. Зачем мы этот Запад догоняем веками - я не понимаю, раз он разрушается!

Вероника Боде: Продолжу читать сообщения от слушателей. Георгий из Санкт-Петербурга: «Ответ совершено однозначный: мы - европейцы! Для того, кто проехал нашу Россию с Запада на Восток и побывал в Китае, другого мнения быть не может».

Николай из Ульяновска: «Наши правители с перепугу заигрывают с Востоком, но с надеждой смотрят на Запад».

Таня из Москвы: «Россияне хотят жить так, как на Западе, пользуясь всеми благами западной цивилизации, но вести себя при этом так, как «дикие азиаты». А так не бывает. Поэтому и жизни нормальной нет».

И Илья из Казани: «Пока мы будем думать, к какому миру относимся, нас обгонят как с Запада, так и с Востока. Что, в общем-то, уже и произошло».

Игорь Яковенко: Здесь меня привлекли два мнения. Очень важно то, что написала Таня, по-моему: что мы хотим жить по западным стандартам, оставляя в себе некоторые восточные привычки – необязательность и многое другое, жить так, как мы привыкли. Так не бывает. Если мы хотим западных стандартов, то надо самим меняться. Это верное и бесспорное суждение.

А вот разговор о том, что (уже и в предыдущих высказываниях это звучало) пока мы будем думать о том, Запад мы или Восток, нас кто-то обгонит, - это не совсем верная позиция. Для того чтобы отвечать на вызовы эпохи, важно понимать, кто мы есть такие. Это не мешает модернизации, не мешает усложнению мира, построению нового, а помогает. Надо знать, кто мы, и тогда нам будет легче решать проблемы сегодняшние и завтрашние.

Вероника Боде: А что такое вообще Запад в понимании россиян, по вашим наблюдениям? Насколько здесь тесно переплетаются мифы и реальность? И в чем заключаются мифы?

Игорь Яковенко: Ну, россияне ведь не едины, и мы с вами это сейчас видим, как рассыпается аудитория на более или менее равные половины. Для одних Запад – это место, где аккуратная жизнь, гарантии прав личности, динамика, прогресс. А для других Запад – это сущность, несущая опасность, разрушения. Самое простое – свалить это на советскую пропаганду. Мы знаем, что НАТО и империализмом советских людей пугали 70 лет. Я думаю, что проблема глубже, поскольку отношение к Западу было сложным и в XIX веке, и в XVIII веке. И дело здесь не только в конфессиональных противостояниях католиков и православных, а это какие-то еще более глубокие вещи, связанные с тем, что Запад избрал историческую стратегию, стратегию жизни иную, чем ее избрала Россия. Заметьте, Россия никогда сама по себе не изменялась. Она изменяется под воздействием внешних обстоятельств. Наш идеал – спокойное пребывание в неизменном мире. А Запад - он динамичен, и это его природа. Вот отторжение Запада – это отторжение динамичного стабильным, статично ориентированным обществом.

Вероника Боде: Ну а теперь давайте обратимся к Востоку. Тот же вопрос: что входит в это понятие?

Игорь Яковенко: Ну, строго говоря, Восток, он страшно разнородный, потому что исламский Восток, Индия или Китай – это совершенно разные вещи. Запад гораздо более целостен и един.

Вероника Боде: Я имею в виду - с точки зрения россиянина, скажем так, среднестатистического, не элит.

Игорь Яковенко: Дело-то в том, что, начиная с Петра I , Россия пытается все время догнать Запад, поэтому Запад значим. А про Восток мало что знают. Это нечто обобщенное, над чем мы посмеиваемся: легко с ними воевали, легко их побеждали, вытесняли Турцию, скажем, с Черноморского побережья, - и смотрели на Восток в целом свысока. Он не дифференцирован, он непонятен как целое, ну, что-то такое вроде турок, что-то такое вроде китайцев. Причем легко путаем Турцию с Китаем, Персию с Пакистаном.

Вероника Боде: Игорь Григорьевич, какую информацию о россиянах, об их общественном сознании дает нам вот такое отношение к Западу и к Востоку либо отнесение России в ту или иную сторону?

Игорь Яковенко: Это говорит о том, что Россия не определилась как целое, как общество в некотором фундаментальном вопросе: оно выбирает европейскую стратегию развития и стратегию существования или оно готово идти за Востоком. Но ведь Восток она себе тоже не представляет реально. Россия просто не определилась со своим будущим. А не определилась потому, что она не понимает своего настоящего.

Вероника Боде: А какому все-таки миру отдает предпочтение сегодняшний россиянин – восточному или западному? Скажем так, какой мир он в большей степени принимает и почему? Вот религия, общественный строй – в какой степени они здесь являются критериями?

Игорь Яковенко: Дело в том, что формально православие – это часть христианского мира, безусловно. Но это особая часть, и мы об этом уже говорили. Что касается общественного строя, то Запад декларирует ценности парламентской демократии, которые, как мы знаем, в России очень сложно приживаются и очень болезненно утверждаются. Так что здесь возникают проблемы. Экономическая свобода тоже в России, как мы видим, сложным образом включается в ситуацию рыночной экономики. Поэтому пока мы наблюдаем сложный и болезненный опыт включения в мир западных моделей, западных ценностей.

Вероника Боде: А сейчас предлагаем вашему вниманию рубрику «Система понятий». Сегодня гость рубрики – Борис Дубин, заведующий отделом социально-политических исследований Левада-центра. Он расскажет о таком понятии, как «культура», в социологии.

Борис Дубин: Во-первых, для социолога культура – это некоторый ресурс понимания социального действия. Социолог имеет дело с социальными действиями и взаимодействиями, с их устойчивыми формами, и его интересует: в какой степени какие именно смыслы вовлечены в эти формы действий. То есть для социолога культура – это ресурс интерпретации социальных действий и социальных форм. Но при этом социолог не может забыть, что все-таки слово «культура» в европейской традиции с конца примерно XVIII века и на протяжении века XIX была чрезвычайно нагруженным термином, и, прежде всего – в Германии, в немецкой философии и в немецких общественных науках, но и шире – в европейских. Потому что культура была некоторой программой в новом ее значении, не сводящемся к античному, к латинскому, в новом значении программой построения современного общества. И в сферу культуры попадали значения, которые работали на вот эту программу модернизации, которые как бы, во-первых, поднимали человека, то есть помогали ему быть существом самостоятельным, помогали, как говорил Кант, без помочей авторитета ходить по земле. Во-вторых, направляли его на все более сложное, все более качественное поведение, мышление, действие, то есть были таким механизмом самоусовершенствования внутри самого человека. В-третьих, это значения, которые были направлены за пределы любых конкретных групп людей. Культура никому не принадлежит, она объединяет всех. И четвертое, последнее. Культура – это то, что воплощается в практическом действии, при всей ее идеальности. Поэтому люди просвещения, поэтому романтики, при всей их мечтательности, кабинетности, идеализации жизни и так далее, - они были великими практиками, великими администраторами. И они породили новый тип школы, новый тип университета, новый тип психической клиники, новый тип литературы, если угодно, потому что постоянно вносили вот эти смыслы культуры в реальное, практическое, коллективное действие.

Поэтому я бы говорил сегодня о «культуре-1» – это как бы объективистское понимание: культура как смыслы, вовлеченные в коллективное действие и взаимодействие. И второе, так сказать, «культура-2» – это некоторое повышенное качество этих значений, их особая ориентированность на то, чтобы объединять людей, направлять их на более высокие цели и помогать им в практическом действии.

Осмысление дихотомии «Восток-Запад» через призму своеобразия и уникальности русской культуры стало одним из социокультурных основ становления в начале ХХ века евразийства - идейного, социально-политического и духовно-философского течения, объединенного концепцией русской культуры как уникального культурного феномена евразийского пространства, соединяющего в себе западные и восточные черты, одновременно принадлежащего Западу и Востоку и в то же время не относящегося ни к тому, ни к другому культурному типу.

Сущность евразийской концепции проста: если до них география различала два материка - Европу и Азию, то евразийцы стали говорить о третьем, серединном материке - Евразии. Любое государство определяется территорией, на которую распространяется его власть. Евразийцы считали, что существует органическая связь между географической территорией, спецификой развития каждой культуры, и народами, живущими на этой территории.

По существу, все учение о Евразии основано на понимании культуры как живого «всеединства», согласованной культурной деятельности людей, что позволяет превратить каждого человека в личность, обладающую неповторимым национальным своеобразием и одновременно воплощающим общие евразийские начала. С другой стороны, именно подход к цивилизации с позиции человека - субъекта культуры - позволил евразийцам настаивать на том, что живое и самобытное, охватывающее все стороны жизни явление российской культуры, наделенной качествами симфонизма и соборности, обеспечивает свое динамичное единство благодаря творческой активности каждого человека. Таким образом, через индивидуальную культуру, культуру сословия, народа согласованные действия отдельных личностей преобразуются в «симфоническое единство более частных культур», во «всеединство» более общей общенациональной культуры (Л.П. Карсавин).

Евразийцы были убеждены в особом пути России на фоне глубокого кризиса западной цивилизации, и поэтому они хотели выявить позитивное значение национального мировоззрения и российской национальной культуры. В результате для евразийства одной из ключевых становится проблема национальной культуры. Поэтому первоначально евразийцев объединяла глубокая убежденность, что именно через актуализацию национальных начал можно указать реальные пути нового духовного и культурного возрождения России.

Русское евразийство стало обозначать термином «Евразия» не европейско-азиатское единство, а срединное пространство как особый географический и исторический мир, который отделяем как от Европы, так и от Азии. По мнению евразийцев, Евразия должна быть структурной целостностью, объясняемой через саму эту целостность, через ее внутренние составляющие, а не через взаимодействие с внешней средой. П.Н. Савицкий стал, таким образом, первооткрывателем структурной географии. Единство Евразии заключалось не в существовании одного и того же климата или пространства, а в системном характере, в регулярности территории.

В целом в проблеме «Восток - Россия - Запад» евразийцы заострили некоторые ее аспекты и придали ей более глубокое историческое обоснование.

Понятие «Евразия», как отмечает С.М. Соколов, стало обозначать историческую парадигму, особую цивилизационную сущность. Оно требовало анализа и выявления внутреннего содержания евразийской природы России. Особое цивилизационое образование у П.Н. Савицкого определялось через главный признак - серединность. Так, например, его работа «Географические и геополитические основы евразийства» начинается словами: «Россия имеет гораздо больше оснований, чем Китай, называться «Срединным государством». Срединность определяет важность для России культуры Востока и культуры Запада. Срединность определяет корни евразийской культуры. Эти корни в вековых соприкосновениях и культурных слияниях народов различнейших рас»

Именно Россия занимает основное пространство земель Евразии. Уникальность России как особого евразийского материка, обладающего консолидирующей функцией, подчеркивали все евразийцы. Ф. С. Файзуллин, в частности, отмечает, что «евразийцы доказывали большую значимость самобытности, неповторимости каждой национальной культуры, необходимость ее сохранения и развития в новых исторических условиях. При этом они не отрицали значения взаимовлияния культур, и в частности, влияния европейской культуры на Россию, но подчеркивали, что Россия как основная часть евразийской цивилизации вместила в себя ценности европейской культуры. Евразийская культура многообразнее и шире последней, поскольку она в качестве своих истоков имеет культуру многих примыкающих к ней народов: тюркских, угро-финских, туранских, монгольских, арийских и т.д.». Главным и основополагающим смыслом евразийства стало сохранение российской культуры, занимающей особое место в рамках культурных координат «Запад-Восток»

Ей, России, предначертан особый исторический путь и своя миссия. В этом евразийцы считали себя последователями славянофилов. Однако в отличие от последних, растворявших русскую идею в этнической славянской, евразийцы считали, что русская национальность не может быть сведена к славянскому этносу, что в ее образовании большую роль сыграли тюркские и угро-финские племена, населявшие единое с восточными славянами месторазвитие и постоянно взаимодействовавшие с ними. Так сформировалась русская нация, которая приняла на себя инициативу объединения разноязычных этносов в единую многонародную нацию - евразийцев, а Евразии в единое государство Россию. Национальным субстратом этого государства, как подчеркивал ведущий теоретик евразийства Н.С. Трубецкой, является вся совокупность населяющих его народов, представляющих собой единую многонародную нацию. Эту нацию, названную евразийской, объединяет не только общее «месторазвитие», но и общеевразийское национальное самосознание. Если предположить, что земли не распадаются между двумя материками, а составляют некий самостоятельный мир, это детерминирует целый ряд принципиальных выводов. Главным из них в рамках нашего исследования является вывод о том, что Россия есть особый тип цивилизации и культуры, евразийской культуры. Само название «Евразия» говорит о том, что «в социокультурное бытие России вошли в соизмеримых между собой долях, перемежаясь и сплавляясь воедино, элементы культур Востока, Запада и Юга, создав особое синтетическое, евразийское геополитическое видение мира».

Оценивая специфику русской культуры, евразийцы, в первую очередь, обосновывали гетерогенных характер отечественной культуры, который приобретает несколько разноплановых этнических корней и духовных субстратов, а также утверждали самобытность русской культуры, в отличие от европейской и азиатской. Евразия как самодостаточный культурно-исторический мир объединяет, по мнению евразийцев, помимо славян (русских, украинцев, белорусов), туранские, монгольские, угорские и другие народы. Евразия есть область некоторой равноправности и некоторого “братания” наций, не имеющего аналогий в межнациональных соотношениях колониальных империй, а «евразийскую культуру можно представить себе в виде культуры, являющейся в той или иной степени общим созданием и общим достоянием народов Евразии».

Концепцией России-Евразии евразийцы объясняли историческую функцию России - быть Евразией - целостным единением многих народов, населяющих ее «степи и леса».

Основными факторами, которые способствовали формированию весьма сложной, синтетичной и самобытной культуры на территории России, были, в первую очередь, природно-географические условия, а, во-вторых, - особенности Российского государства как политической и культурно-цивилизационной системы.

О влиянии природного окружения на формирование культурно-ценностных ориентаций, архетипических черт национального характера говорили многие евразийцы. Г. Вернадский, в частности, писал: «Не случайна связь народа с государством, которое этот народ образует, и с пространством, которое он себе усвояет, с его месторазвитием». Термин «месторазвитие» - один из центральных в евразийстве. По мнению ученых, именно месторазвитие определяет специфику и культуры, и цивилизации. Все тот же Г. Вернадский пишет: «Под месторазвитием человеческих обществ мы понимаем определенную географическую среду, которая налагает печать своих особенностей на человеческие общежития, развивающиеся в этой среде».

Роль политического, государственного фактора в формировании русской культуры также весьма значима. Евразийцы, в отличие от других исследователей, раскрывают специфику не отдельных культурных миров, существующих в рамках Российского государства, но самое русское государство, российское общество в целом же рассматривают как нечто иерархические целостное, приобретающее принципиальные отличия как от культур Запада, так и от культур Востока. «Мы не славяне и не туранцы, а - русские… Мы должны констатировать особый этнический тип, на периферии сближающий нас как с азиатским, так и с европейским, и, в частности, конечно, более всего славянским, но отличающийся от них резче, чем отличаются друг от друга отдельные «соседние» в нашем ряду его представители».

Срединное положение России между Западом и Востоком обусловило возможность синтеза восточных и западных ориентации в ее системе ценностей. Так, подобно Западу, в российской системе базовых ценностей значительную роль играла ценность Развития. Вместе с тем, подобно Востоку (например, конфуцианской цивилизации), в этой системе ценностей важное значение имели ценности Государства и Служения. Российская культура глубоко усвоила восточное стремление к целостности. Но и западный путь разделения наук, аналитического мышления и специализации также присущ российской культуре последних нескольких веков.

Таким образом, определяющим в евразийстве стало понимание России как особой исторической формации, уникальность которой связана, в первую очередь, с восточными корнями. Особую роль в становлении отечественной культуры, по мнению евразийцев, сыграл «византийский слой», ибо именно он сохранил «евразийское» наследие предшествующей культуры.