Поначалу Василий Иванович Суриков свою картину называл «Казнь стрельцов». Но потом кто-то подсказал ему более точное, адекватное замыслу художника название: «Утро стрелецкой казни» (точнее «Утро стрелецких казней»).

Суриков вспоминал, что когда картина была близка к завершению, в мастерскую зашёл Илья Репин. Посмотрев на полотно, он сказал: «Что это у Вас ни одного казнённого нет? Вы бы вот здесь, на виселице, на правом плане, повесили бы». Когда мэтр ушёл, Суриков мелом изобразил на виселице одного из казнённых. Вскоре пришёл к Сурикову Павел Третьяков, коллекционер и знаток живописи и отругал художника за поправку: «Что вы, картину испортить хотите?». Сконфуженный Суриков затёр силуэт на виселице. Позже он говорил: «Торжественность последних минут мне хотелось передать, а совсем не казнь». именно в гениальной передаче страшной торжественности, невероятного напряжения и заключена суть этого полотна Сурикова.

Что чувствует человек, которого палачи влекут на эшафот? Фёдор Достоевский, сам это испытавший, писал, что не так страшны предстоящая боль, предсмертные страдания, сколь «ужасен переход в другой, неизвестный образ». Другие свидетельствуют, что приговорённый к казни впадает в ступор, ему кажется, что всё это происходит не с ним, что это только снится!

Суриков гениально показал все состояния людей в смертный час. Это и незатихшая ненависть рыжебородого стрельца в красной шапке, это и равнодушие, и какая-то заторможенность чернобородого стрельца в накинутом на плечи зеленом кафтане. Низко повесил на грудь головушку их стоящий на телеге товарищ, смирившийся со злодейкой-судьбой. мирно, буднично прощается с близкими седовласый воин (на переднем плане картины). а между ними, в пёстрой толпе женщин и детишек, сноровисто мелькают, как бесы на фресках «Страшного суда», преображенцы. Они сталкивают стрельцов с телег, оттаскивают от них рыдающих баб и детей. Двое палачей, будто запьяневшего приятеля, под руки ведут к эшафоту приговорённого к казни. Похоже, что справа от него с обнаженной шпагой «заботливо» обнимает стрельца фаворит государя Меншиков. В эти дни «верный Алексашка» особо «отличился»: боевым оружием – шпагой, он добивал казнимых и потом хвастался, что срубил двадцать голов. Он ведёт свою жертву мимо неподвижно сидящего на белом коне царя. Молодое лицо Петра сурово и замкнуто. Для него вся эта толпа – заклятые враги. Он ненавидел стрельцов с того самого дня, когда во время прошлого бунта весной 168 года стал свидетелем их кровавого буйства. Навсегда он, десятилетний мальчик, запомнил жуткие сцены убийства своих родных, которых сбрасывали с кремлёвского крыльца на копья пьяной от вина и крови толпы стрельцов. Теперь, через 16 лет, наступил час расплаты, утро его мести.

Известие о бунте стрельцов настигло царя в июле 1698 года, когда он был за границей. Петр узнал, что четыре московских стрелецких полка, отправленных к польской границе, взбунтовались и двинулись домой, в Москву. Недалеко от Нового Иерусалима верные Петру войска под командованием Патрика Гордона разбили мятежников. Начались аресты разбежавшихся стрельцов. Спешно вернувшись в Россию, Пётр приступил к следствию, убеждённый, что этот бунт был попыткой дворцового переворота с целью свергнуть его и вернуть на престол царевну Софью. Окружение никогда ещё не видело царя таким суровым: он стал беспощаден, жесток, сам участвовал в допросах и пытках стрельцов, руководил массовыми публичными казнями мятежников, заставлял своих сподвижников собственноручно рубить головы.

Это было для приговорённых дополнительной пыткой – неумелые бояре одним ударом отрубить голову несчастным не могли, дрожащими руками они рубили стрельцов не по шее, а по спине, по голове. Очевидно, в эти дни царь испытывал страшное напряжение, которое стремился по привычке снять вином и гульбой. Пытки и казни перемежались грандиозными попойками и загулами, что придавало особую, зловещую мрачность всему происходящему, напоминало о страшных временах опричнины Ивана Грозного. Всего по Москве и ее окрестностям казнили более 000 человек, причём большинство – без следствия и суда. Казни продолжались до начала 1700 года, страна была потрясена террором. Тогда же похватали и привели в застенок немало простых людей, которые говорили между собой: «Наш государь таков, что ежели с утра крови человеческой не напьеца, то ему хлеб не есца».

Свидетелем страшных казней осенью 1698 года стал и Иоганн Георг Корб, секретарь австрийского посла. Возможно, именно австрийского посла изобразил Суриков в образе богато одетого дипломата, стоящего в позе стороннего наблюдателя возле посольской кареты. За его спиной, возможно, стоял и Корб. Он вёл дневник, который сохранился до нашего времени. В него, начиная с 10 октября 1698 года, он вносил записи о восьми массовых казнях – возле села Преображенского, где в то время жил царь и велось следствие, и в самой Москве. Корб писал, что все бойницы стен Кремля и Белого города были увешаны трупами казнённых. Проводили страшные экзекуции и на Красной площади – там жестоко казнили полковых священников и других мятежников. Так что Суриков вполне достоверно изобразил место казни.

Вот место из дневника Корба, которое произвело сильное впечатление на художника. Оно не может оставить равнодушными и нас: «… сотня осуждённых в небольших московских телегах (которые москвитяне называют извозчичьими) ждали смертной казни. Для каждого преступника – телега, при каждой телеге – солдат. Не было там священника, чтобы преподать духовную помощь, как будто бы осуждённые не были достойны этого религиозного обряда, однако ж каждый из них держал в руках восковую свечу, чтобы не умирать без освящения и креста». Суриков вспоминал: «”Казнь стрельцов” так пошла: раз свечу зажжённую днём на белой рубахе увидал, с рефлексами». иначе говоря, процитированное выше описание Корба в сочетании с впечатлением от свечи на фоне белой рубашки замкнуло в сознании художника звенья «цепи», дало ключевой образ картины: живые, но уже мёртвые. Недаром жёлто-кровавый отблеск погребальных свечей на белых рубашках виден на картине четырежды.

Корб писал дальше: «Ужас предстоящей смерти увеличивали жалостные вопли жён, стоны и раздирающие вопли умиравших поражали громаду несчастных. Мать оплакивала своего сына, дочь – судьбу отца, несчастная жена – злой рок мужа; с их рыданиями сливались вопли тех женщин, которые по разным связям родства или свойства заливались слезами. Когда кого либо из осуждённых лошади быстро уносили на место казни, рыдания и вопли женщин увеличивались, они старались догнать их, оплакивали жертву разными, почти сходными… словами (передаю их так, как мне их перевели): «Для чего тебя так скоро отнимают от меня? Зачем покидаешь меня? и в последний раз поцеловать нельзя? Не дают мне попрощаться с тобой в последний раз?». Этими печальными причитаниями несчастные женщины провожали своих близких, которых догнать уже не могли». и последнее. Картина Сурикова была впервые показана на выставке передвижников 1 марта 1881 года. Как раз в этот день был убит император Александр II. Кровавое колесо катилось по России дальше…

ЕВГЕНИЙ АНИСИМОВ

Описание картины Сурикова «Утро стрелецкой казни»

Мастером масштабных полотен в русской живописи считается Суриков Василий Иванович.
В своей знаменитой картине «Утро стрелецкой казни» автор впервые обратился к жанру русской истории.
Изображение русского народа в переломные моменты истории составляют суть всей его живописи.
После того как Василий Суриков окончил Академию художеств, он переехал в Москву на постоянное место жительства.
Именно там, в 1878 году он начал работу над картиной про казнь бедных стрельцов.
Автор вспомнил события эпохи правления Петра І.
А именно историю, когда возглавляемый царевной Софьей бунт стрельцов был подавлен, а все стрельцы проговорены к казни.
Художник не показал саму казнь, а рассказал историю о самом народе во время исторического перелома.

На полотне В.
Суриков показывает нам минуты перед самой казнью.
Все действия происходят на знаменитой Красной площади в Москве.
На дальнем плане картины мы видим храм Василия Блаженного.
Еще не везде растворился утренний туман.
На переднем плане большое скопление народа.
Сразу и не разберешь где простой народ, где солдаты, где элита.
Но если присмотреться, то по одеянию можно понять, что на коне царь Петр.
В центре двое солдат ведут стрельца на казнь.
Еще один закован в кандалы.
Простой народ сидит на полу, плачет, печалится.
За фигурой Петра виднеются виселицы.
Стрельцы прощаются с народом, во взглядах читается ужас и безумие.
Женщина в центре обращается с мольбами к царю, но взгляд его не приклонен.

Также в сочетании цветов присутствует некий трагизм.
Хотя цвета и красочные, но какие-то тусклые и неяркие.
Все мельчайшие детали прорисованы мастерски: большая толпа, разные эмоции, движения, энергетика.

Картина «Утро стрелецкой казни» написана В. Суриковым в 1881 году. В ней он впервые обратился к жанру, составляющему суть его живописи – изображению русского народа в яркие, переломные моменты истории.

На полотне описаны события, происходившие в Москве в 1698 году, в эпоху Петра I, когда был жестоко подавлен Стрелецкий бунт, а стрельцы казнены. Художник тщательно исследовал свидетельства очевидцев, но изобразил событие в соответствии со своим пониманием его исторического смысла.

На полотне мы видим не саму казнь, а полные огромного психологического напряжения минуты перед неотвратимой казнью. Действие происходит в Москве на Красной площади, на фоне храма Василия Блаженного.

Раннее утро, еще не рассеялся туман. В центре композиции два героя – сидящий на коне царь Петр и рыжебородый стрелец в красном колпаке. Стрелец связан, его ноги закованы в колодки, но он не смирился со своей участью. Гневно, с лютой злобой смотрит он на Петра. Такой же непримиримый взгляд видим мы и у Петра.

Столь же эмоционально и выразительно показаны и другие персонажи. Первого приговоренного солдаты уже поволокли к виселице. Как затравленный зверь, озирается вокруг чернобородый стрелец. Взгляд седого стрельца безумен – ужас того, что сейчас произойдет, помутило его сознание. Стрелец, стоящий на телеге, склонился, прощаясь с народом. Отчаянно кричит молодая жена стрельца, бессильно опустилась на землю старуха-мать.

Трагизм происходящего подчеркивает тяжелый, темный колорит полотна. Умело выстраивая композицию, живописец мастерски создает впечатление огромной толпы, полной эмоций, энергии и движения. С любовью и вниманием относится Суриков на полотне к мельчайшим деталям, характеризующим историческую эпоху.

Картина «Утро стрелецкой ткани» решена Суриковым как народная драма. Он поведал нам о народе, его мощи, гневе и страданиях в эпоху, полную сложностей и противоречий.

Помимо описания картины В. И. Сурикова «Утро стрелецкой казни», на нашем сайте собрано множество и других описаний картин различных художников , которые можно использовать как при подготовке к написанию сочинения по картине, так и просто для более полного ознакомления с творчеством прославленных мастеров прошлого.

. Плетение из бисера Плетение из бисера – это не только способ занять свободное время ребенка продуктивной деятельностью, но и возможность изготовить своими руками интересные украшения и сувениры.

На картине Василия Сурикова «Утро стрелецкой казни» мы видим трагическую сцену казни московских стрельцов осенью 1698 года. Художник работал над полотном в течение трех лет. Это первая масштабная картина Василия Сурикова и одна из самых известных его работ. Размеры холста составляют 218 на 379 см.

Первый Стрелецкий бунт произошел весной 1682 года после смерти царя Федора Алексеевича. Царь не имел детей, и на трон претендовали его малолетние братья Иван и Петр, у которых были разные матери - Мария Милославская и Наталья Нарышкина. Иван был с детства мальчиком болезненным и совершенно не интересовался государственными делами, а Петру в то время исполнилось всего 10 лет. При поддержке патриарха Иоакима, Нарышкины и их сторонники возвели на престол Петра.

Милославские увидели в этом ущемление своих интересов и воспользовавшись недовольством московских стрельцов, чтобы прийти к власти, спровоцировали их бунт. Из-за пустой казны стрельцам задерживали жалование, кроме того, с подачи клана Милославских, распространялись ложные слухи: якобы, царь Федор Алексеевич умер не своей смертью, что его отравили, а царевич Иван мертв - его задушили Нарышкины.

Стрельцы ворвались в царский Дворец и стали творить бесчинства, вылавливая и убивая Нарышкиных. В результате погибли два брата Натальи Нарышкиной, престарелый князь Юрий Долгорукий, его сын и многие их сторонники. Кровопролитие происходило три дня с 15 по 17 апреля 1682 года на глазах 10-летнего Петра. Вряд ли стрельцы могли подумать, как страшно отомстит им юный царь за унижение и убийство его родных.

В результате, по настоянию Милославских, в июне 1682 года на царство венчались оба брата - Иван, неспособный управлять страной, а также Петр. Но фактически власть перешла к царевне Софье, занявшей резиденцию в Кремле, а Петр со своей матерью Натальей Кирилловной был вынужден удалиться в Преображенское.

В 1689 году Петру исполнилось 17 лет и формально условий для регентства Софьи не оставалось. Но царевна не собиралась отказываться от престола и между ней и Петром сохранялось жесткое противостояние. В августе Петру донесли, что на него готовится покушение. Напугавшись, он в скрылся в Троице-Сергиевом монастыре , куда направилось и его потешное войско, представляющее к тому времени значительную силу. Здесь он подписал указ, в котором приказывал стрелецким полковникам явиться в его распоряжение в сопровождении стрелецких выборных. За неисполнение приказа царь грозил им смертной казнью.

Вскоре большинство стрельцов подчинилось Петру и прибыло в Троице-Сергиеву лавру, а Софья, оставшись без поддержки, была заточена в Новодевичий монастырь .

Второй стрелецкий бунт произошел в 1698 году. Его причиной считается недовольство стрельцов малым жалованием и оторванностью от семей. В то же время Софья, мечтавшая возвратиться на трон, призвала стрельцов прийти к ней на помощь и защитить Россию от нашествия иноверцев. Воспользовавшись отъездом Петра из Москвы, стрельцы направились в столицу, но дойти им удалось только до Воскресенского Новоиерусалимского монастыря . Здесь они были разгромлены войсками, верными Петру.

Возвратившись из-за границы, царь начал расследование, сопровождавшееся пытками и казнями. По его приказу более тысячи восставших было казнено самыми разными способами, около шестисот человек сосланы в ссылку. Царица Софья, постриженная в монахини, скончалась в 1704 году, пережив своих сторонников-стрельцов на 6 лет.

Художник Василий Суриков обращается к трагической истории стрелецкого бунта. На полотне мы видим сцену казни, происходящую на Красной площади , на Лобном месте . Художник изобразил момент, предшествующий самой расправе, последние минуты жизни стрельцов. Приговоренные к смерти они прощаются со своими родными и единомышленниками, одного из них уже ведут на казнь.

Первоначально Василий Суриков хотел изобразить на картине и несколько казненных. Однако, после того, как его служанка упала в обморок, увидев нарисованного мелом повешенного, художник отказался от своего замысла.

Центральной сюжетной линией картины является противостояние двух личностей - стрельца, в руках которого свеча (символ похорон и смерти) и Петра, гордо, восседающего на коне. Взгляды их непримиримы, полны ненависти и гнева.

Обратите внимание, что солдаты выстроились точно вдоль Кремлевской стены, над которой кружат вороны, а приговоренные к смерти, одетые в белую одежду, со свечами в руках изображены на фоне Собора Василия Блаженного . Даже смерть не заставила их отречься от своих взглядов.

Одного из стрельцов повели на казнь, его свеча потушена и брошена в грязь. Солдат в центре отобрал свечу у седого стрельца и тушит ее. Скоро и того ждет расправа. Несколько свечей горят пока ровно и ярко. Сколько горечи и отчаяния в лицах жен, матерей и детей обреченных на гибель, но не раскаявшихся стрельцов!

На картине Василия Сурикова «Утро стрелецкой казни» главным действующим лицом является народ, именно его художник изобразил на переднем плане. Лица стрельцов и солдат чем-то похожи, а ведущего на казнь бунтовщика солдаты по-приятельски поддерживают. Тем самым, художник хотел показать, что разделенный историей народ остается единым.

Материал, техника: холст, масло.
Картина "Утро стрелецкой казни" была первым большим полотном Сурикова на тему русской истории. Художник начал работу над этой картиной в 1878 году. Он создавал ее в Москве, куда переехал на постоянное жительство после окончания Академии художеств.

Здесь, в древней столице русского государства, Суриков нашел, по его словам, свое подлинное призвание - призвание исторического живописца. "Я, как в Москву приехал, прямо спасен был, - вспоминал он впоследствии. - Старые дрожжи, как Толстой говорил, поднялись! Памятники, площади - они мне дали ту обстановку, в которой я мог поместить свои сибирские впечатления...".

Каковы же были эти "сибирские впечатления", о значении которых для себя не раз говорил Суриков? Уроженец Красноярска, безвыездно проживший в этом городе до двадцати лет, Суриков рассказывал, что Сибирь, современная его юности, хранила много пережитков старины в народном быту, нравах и обычаях. Сибиряки не знали крепостного права, и это в свою очередь наложило определенный отпечаток на их характеры и отношение к жизни. "Идеалы исторических типов воспитала во мне Сибирь с детства, она же дала дух, и силу, и здоровье", - писал Суриков под старость. Его привлекали мощные люди, вольные, смелые, сильные духом и телом, люди могучей воли, отважные, непокорные, несгибаемые, твердо стоящие за свои убеждения, люди, которые не страшатся ни темницы, ни пытки, готовые идти на смерть, если того потребует от них исполнение долга. Суриков любил русских людей "ярых сердцем", не раз с гордостью повторяя народную поговорку о своих земляках: "Краснояры - сердцем яры". Он искал и умел находить таких русских людей в современной ему жизни; их он находил и в прошлом родной страны.

Суриков формировался как художник в семидесятых годах XIX века, в период демократического подъема; он создавал свои произведения в период реакции восьмидесятых и девяностых годов, в условиях тяжкого общественного гнета, который рождал страстный народный протест. Обостренное восприятие художником социальной действительности и происходившей в ней борьбы обусловило глубину, напряженность и силу переживаний героев его исторических народных драм.

Эти черты творчества Сурикова ярко сказались уже в его первом большом историческом полотне на тему русского прошлого - картине "Утро стрелецкой казни".

В этом произведении Суриков обратился к переломной эпохе русской истории - эпохе Петра I . Мы знаем, что исторически прогрессивные преобразования Петра достигались дорогой ценой - страданиями и кровью народных масс, неимоверным усилением социального гнета, который вызывал горячий протест. Поэтому "начало светлых дней Петра мрачили мятежи и казни".

Вполне естественно, что прогрессивные реформы Петра вызывали решительное противодействие прежде всего со стороны исторически обреченных общественных групп.

Стрельцы (старое допетровское войско, которое Петр I заменил регулярной армией), ущемленные в своих интересах, неоднократно восставали. В 1698 году последний стрелецкий бунт, реакционный по своим целям (им пыталась воспользоваться старшая сестра Петра царевна Софья, чтобы завладеть престолом), был жестоко подавлен.

Взяв сюжетом своей картины казнь стрельцов, Суриков не показал, однако, самой казни. Поразить зрителя кровавыми ужасами не входило в его намерения. Его задача была неизмеримо глубже и значительнее - страницу давней истории России он стремился прочесть, как трагическое повествование о народных судьбах в момент крутого исторического перелома .

Москва. Красная площадь. У Лобного места, на фоне храма Василия Блаженного расположились привезенные к месту казни стрельцы. В белых рубахах, с погребальными свечами в руках, они приготовились к смерти.

Последние минуты перед неотвратимой казнью, которая сейчас начнется... Первого осужденного уже повели к виселице.

Страшную драму стрельцов художник раскрыл, сосредоточив внимание прежде всего на их душевном состоянии, на том, как каждый из приговоренных переживает свою последнюю предсмертную минуту, показав отчаяние и бессильные слезы тех, кто с ними прощается, провожая в последний путь.

Слева - рыжебородый стрелец в красном заломленном колпаке, руки его связаны, ноги забиты в колодки, но не покорился он. Как нож, с которым готов броситься на врага, сжимает он свечу с взметнувшимся языком пламени. С лютой злобой устремил он свой взор на Петра, сидящего на коне подле кремлевских стен. Столь же гневным и непримиримым взглядом отвечает стрельцам Петр, полный сознания своей правоты.

Мрачно, исподлобья, взглядом затравленного зверя, озирается вокруг чернобородый стрелец в красном накинутом на плечи кафтане, глубоко затаив гнев непокорного бунтаря.

Ужас грядущей казни помутил сознание седого стрельца: его взгляд безумен, он не видит припавших к нему детей; он разжал руку, из которой солдат выхватывает свечу.

Смиренно склонился, прощаясь с народом, стоящий на телеге стрелец; его почти безжизненное тело и как бы сломившаяся голова словно предвещают ожидающую его участь.

Тяжело упала голова на грудь, бессильно опустились руки у того стрельца, которого солдаты волокут к виселице; брошены на землю ненужные кафтан и колпак, чуть тлеет фитилек свечи, выпавшей из рук; свеча потухла - жизнь оборвалась.

Вопль отчаяния рвется из груди молодой стрелецкой жены; мальчик, вскинув руки, прижался к матери и спрятал лицо в складках ее одежды. Невдалеке тяжело опустилась на землю старуха, вероятно мать одного из стрельцов, темные, землистые тени легли на ее изможденное страданием лицо.

Рядом с ней, сжав ручонку в кулак, кричит охваченная страхом маленькая девочка. Ее красный платочек выделяется среди темной толпы так же, как выделился среди слитного гула площади ее звонкий детский голосок.

Но не только раскрытием душевного состояния изображенных, не только выразительностью их лиц и фигур достигает Суриков впечатления глубокого трагизма сцены.

Этому служит тяжелый темный колорит картины, оправданный самим выбором момента: раннее утро после дождливой осенней ночи, когда лишь посветлел восток, когда еще не рассеялся над площадью холодный лиловатый туман. В утренних сумерках, среди темной толпы выделяются белые рубахи осужденных; мерцающие огоньки зажженных свечей бросают на них тревожные отсветы...

В картине "Утро стрелецкой казни" Суриков в полной мере проявил свой дар мастера композиции. Он сумел создать впечатление, будто на его полотне сосредоточилась громадная народная толпа, полная жизни и движения. Между тем здесь всего несколько десятков действующих лиц; Суриков, однако, как блестящий режиссер, заполнил ими огромную Красную площадь. В частности, он достиг этого композиционным приемом сближения планов, сократив расстояние между Лобным местом, храмом Василия Блаженного и кремлевскими стенами.

Созданию картины предшествовала большая подготовительная работа.

"Я в Петербурге еще решил "Стрельцов" писать, - рассказывает сам художник. - Задумал я их, еще когда в Петербург из Сибири ехал. Тогда еще красоту Москвы увидал... В Москве очень меня соборы поразили. Особенно Василий Блаженный: все он мне кровавым казался... Как я на Красную площадь пришел - все это у меня с сибирскими воспоминаниями связалось... Когда я их задумал, у меня все лица сразу так и возникли... Помните, там у меня стрелец с черной бородой - это Степан Федорович Торгошин, брат моей матери. А бабы - это, знаете ли, у меня и в родне были такие старушки. Сарафанницы, хоть и казачки. А старик в "Стрельцах" - это ссыльный один, лет семидесяти. Помню, шел, мешок нес, раскачивался от слабости - и народу кланялся. А рыжий стрелец - это могильщик, на кладбище я его увидал. Я ему говорю: "Поедем ко мне - попозируй". Он уже занес было ногу в сани, да товарищи стали смеяться. Он говорит: "Не хочу". И по характеру ведь такой, как стрелец. Глаза глубоко сидящие меня поразили. Злой, непокорный тип. Кузьмой звали. Случайность: на ловца и зверь бежит. Насилу его уговорил. Он, как позировал, спрашивал: "Что, мне голову рубить будут, что ли?" А меня чувство деликатности останавливало говорить тем, с кого я писал, что я казнь пишу.

А дуги-то, телеги для "Стрельцов" - это я по рынкам писал... На колесах-то грязь. Раньше-то Москва немощеная была - грязь была черная. Кое-где прилипнет, а рядом серебром блестит чистое железо... Всюду красоту любил".

Итак, основной материал дала художнику жизнь, пристальное наблюдение, жадное и глубокое ее изучение.

Неоценимую помощь Сурикову оказала замечательная зрительная память, четко закрепившая в его сознании воспоминания юности и даже детства. Так было и при создании "Стрельцов". "Смертную казнь я два раза видел. Раз трех мужиков за поджог казнили. Один высокий парень был, вроде Шаляпина, другой старик. Их на телегах в белых рубахах привезли. Женщины лезут, плачут, - родственницы их", - вспоминал позднее художник.

Наконец, серьезно изучал Суриков и исторические источники, предметы материальной культуры, памятники письменности. "Петр у меня с портрета заграничного путешествия написан, - рассказывал он, - а костюм я у Корба взял".

Действительно, если заглянуть в "Дневник путешествия в Московию" секретаря австрийского посла И. Корба, нетрудно заметить, как внимательно относился Суриков к тому, о чем повествует этот наблюдательный иноземец, бывший очевидцем стрелецких казней.

Многое из того, что описано у Корба, творчески воссоздано Суриковым в его картине. ". .. На небольших московских телегах были посажены сто виновных, ожидавших своей очереди казни, - пишет Корб. - Сколько было виновных, столько же тележек и столько караульных солдат. .. Священников для напутствия осужденных видно не было. . . все же каждый держал в руках зажженную восковую свечу, чтобы не умереть без света и креста.. . Горький плач жен усиливал для них страх предстоящей смерти. .. мать рыдала по своем сыне, дочь оплакивала судьбу отца, несчастная супруга стонала об участи своего мужа. .. Его царское величество в зеленом польском кафтане прибыл в сопровождении многих знатных московитов к воротам, где по указу его царского величества остановился в собственной карете господин цесарский посол с представителями Польши и Дании".

Однако Суриков далеко не во всем следовал за этим источником. Это видно хотя бы из того, что Корб описывает казнь, которая происходила 10 октября 1698 года в селе Преображенском на реке Яузе; художник же изменяет место действия и переносит его на Красную площадь. Сурикову была необходима конкретная историческая обстановка, а в селе Преображенском она не сохранилась. Да и само событие, перенесенное на Красную площадь и изображенное на фоне храма Василия Блаженного и древних кремлевских стен, приобретало не только большую историческую убедительность, но и особую значительность.

Рассказывая о создании своего первого большого исторического полотна на тему из русского прошлого, Суриков однажды упомянул о том, как родилось название картины: ""Утро стрелецких казней" хорошо. . . кто-то назвал".

Думается, что не случайно в данном случае Суриковым употреблено множественное число - "стрелецких казней": здесь как бы заключено указание на возможность более широкого истолкования картины, ее содержания, всей ее исторической концепции. Внимательное рассмотрение картины приводит к тому же выводу.

Не данный бунт стрельцов сам по себе, не данное конкретное столкновение между стрельцами и Петром интересовали Сурикова. Художник стремился раскрыть в своей картине основные противоречия Петровской эпохи.

Суриков понимал прогрессивную роль Петра I и проявлял большой интерес к его личности, чему мы имеем немало подтверждений. Но в центре внимания художника всегда были жизнь народа, народные судьбы.

Как народную драму решил Суриков и картину "Утро стрелецкой казни". Все в этой картине приводит к мысли, что художник, несомненно, сближал стрельцов с народом, причем в большей мере, чем это может быть исторически оправдано.

Мы знаем, что нельзя ставить знак равенства между стрельцами и народом, знаем, что стрелецкий бунт 1698 года не был бунтом народным. Мы можем говорить только о том, что стрельцы все же встречали порой сочувствие в народе, но лишь в той мере, в какой они восставали против иноземщины и против государственной власти, которая усиливала помещичий гнет. Известно также, что рядовые стрельцы не раз примыкали к народным движениям во второй половине XVII века.

Характерно, что Суриков показал именно рядовых стрельцов, внутренне сближая их с теми стрельцами, которые отворяли Степану Разину ворота волжских городов и шли за ним, присоединяясь к могучему крестьянскому восстанию. Суриков, очевидно, видел и в своих стрельцах, в их женах, матерях и детях.

О народе, о его силе, о его гневе и страданиях в сложную, полную противоречий, переломную эпоху русской истории думал великий русский художник, создавая свою картину. И именно это явилось основным содержанием "Утра стрелецкой казни".