Марк шагал 1887 1985. Марк шагал

Р одители Марка Шагала мечтали, чтобы сын был бухгалтером или приказчиком. Однако он стал художником с мировым именем, когда ему не исполнилось и 30 лет. Марка Шагала считают своим не только в России и Беларуси, но и во Франции, США и Израиле - во всех странах, где он жил и работал .

Ученик Леона Бакста

Марк Шагал (Мойше Сегал) родился в еврейском пригороде Витебска 6 июля 1887 года. Начальное образование он получил дома, как и большинство евреев в то время, изучал Тору, Талмуд и древнееврейский язык. Затем Шагал поступил в Витебское четырехклассное училище. С 14 лет он обучался рисованию у витебского художника Юделя Пэна. Мэтр еврейского ренессанса был академистом, работал в бытовом и портретном жанре, а его ученик, напротив, склонялся к авангарду. Но смелые живописные эксперименты юного Шагала настолько потрясли опытного учителя, что тот стал заниматься с молодым художником бесплатно, а через некоторое время предложил юному Шагалу поехать в Петербург и учиться у столичного наставника. В Петербурге в те годы выпускались авангардистские художественные журналы, проходили выставки современного западного искусства.

«Захватив двадцать семь рублей - единственные за всю жизнь деньги, которые отец дал мне на художественное образование, - я, румяный и кудрявый юнец, отправляюсь в Петербург вместе с приятелем. На отцовские расспросы я, заикаясь, отвечал, что хочу поступить в школу искусств».

Марк Шагал

В Петербурге он занимался в школе Общества поощрения художников и в студии Говелия Зейденберга, учился живописи у Льва Бакста . В это время формировался художественный язык Шагала: он писал ранние работы в духе экспрессионизма и пробовал новые живописные приемы и техники.

В 1909 году Шагал вернулся в Витебск. Он вспоминал, как бродил по городским улицам в поисках вдохновения: «Город лопался, как скрипичная струна, а люди, покинув обычные места, принимались ходить над землей. Мои знакомые присаживались отдохнуть на кровли. Краски смешиваются, превращаются в вино, и оно пенится на моих холстах» .

На многих полотнах художника можно увидеть этот провинциальный городок: покосившиеся заборы, горбатые мосты, кирпичные улочки, старую церковь, которую он часто видел из окна своей мастерской.

Здесь, в Витебске, Шагал встретил свою единственную любовь и музу - Беллу Розенфельд.

«Она смотрит - о, ее глаза! - я тоже. <...> И я понял: это моя жена. На бледном лице сияют глаза. Большие, выпуклые, черные! Это мои глаза, моя душа».

Марк Шагал

Почти на всех его полотнах с женскими образами изображена Белла Розенфельд - «Прогулка», «Красавица в белом воротнике», «Над городом».

Марк Шагал. «День рождения». 1915

Марк Шагал. «Прогулка». 1917

Марк Шагал. «Над городом». 1918

Парижские картины на ночных рубашках

В 1911 году Шагал познакомился с депутатом Государственной думы Максимом Винавером, и тот помог художнику выехать в Париж. Тогда в столице Франции проживало много русских художников-авангардистов, писателей и поэтов. Они часто собирались вместе с зарубежными коллегами, обсуждали новые направления в живописи и литературе. На таких встречах Шагал познакомился с поэтами Гийомом Аполлинером и Блезом Сандраром, издателем Гервартом Вальденом.

В Париже Шагал во всем видел поэтику: «В вещах и в людях - от простого рабочего в синей блузе до изощренных поборников кубизма - было безупречное чувство меры, ясности, формы, живописности» . Шагал посещал занятия сразу в нескольких академиях, параллельно изучая творчество Эжена Делакруа, Винсента Ван Гога, Поля Гогена. При этом художник говорил, что «никакая академия не дала бы мне всего того, что я почерпнул, бродя по Парижу, осматривая выставки и музеи, разглядывая витрины» .

Марк Шагал. «Невеста с веером». 1911

Марк Шагал. «Вид Парижа из окна». 1913

Марк Шагал. «Я и деревня». 1911

Через год он переехал в «Улей» - здание, в котором жили и работали бедные иностранные художники. Здесь он написал «Невесту с веером», «Вид Парижа из окна», «Я и деревня», «Автопортрет с семью пальцами». Денег, которые высылал ему Винавер, хватало только на самое необходимое: питание и аренду мастерской. Холсты стоили дорого, потому все чаще Шагал писал на натянутых на подрамники кусках скатерти, простынях и ночных рубашках. Из-за нужды он продавал свои картины дешево и оптом.

Шагал не вступал в объединения и группы. Он считал, что в его живописи нет направления, а есть только «краски, чистота, любовь» .

«Меня их [кубистов] затеи ничуть не возмущали. «Пусть себе кушают на здоровье свои квадратные груши на треугольных столах», - думал я. <...> Мое искусство не рассуждает, оно - расплавленный свинец, лазурь души, изливающаяся на холст. Долой натурализм, импрессионизм и кубо-реализм! Они скучны мне и противны»

Марк Шагал

В сентябре 1913 года издатель Герварт Вальден пригласил Шагала поучаствовать в первом немецком Осеннем салоне. Художник предложил три своих полотна: «Моей невесте посвящается», «Голгофа» и «России, ослам и другим». Его картины выставлялись с работами современных художников из разных стран. А через год Вальден организовал персональную выставку Шагала в Берлине - в редакции журнала Der Sturm. Экспозиция включала 34 картины на холсте и 160 рисунков на бумаге. Общество и критики очень высоко оценили представленные работы. У художника появились последователи. Искусствоведы связывают развитие немецкого экспрессионизма в те годы в том числе с живописью Шагала.

Шагал - основатель Витебского художественного училища

В 1914 году Шагал вернулся в Витебск и на следующий год женился на своей возлюбленной Белле Розенфельд. Он мечтал вернуться в Париж с женой, но Первая мировая война разрушила его планы. От отправки на фронт художника спасла служба в петроградском Военно-промышленном комитете. Над картинами в это время Шагал работал нечасто: много внимания приходилось уделять работе и семье. В 1916 году у них с Беллой родилась дочь Ида. В редкие моменты, когда Марк Шагал бывал в мастерской, он писал виды Витебска, портреты Беллы, полотна, посвященные войне.

Марк и Белла Шагал с дочерью Идой. 1924. Фотография: kulturologia.ru

Марк и Белла Шагал. Париж. 1929. Фотография: orloffmagazine.com

Марк и Белла Шагал. Фотография: posta-magazine.ru

После революции Марк Шагал стал уполномоченным по делам искусств в Витебской губернии. В 1919 году он организовал Витебское художественное училище в одном из национализированных особняков.

«Мечты о том, чтобы дети городской бедноты, где-то по домам любовно пачкавшие бумагу, приобщались к искусству, - воплощается... Мы можем себе позволить роскошь «играть с огнем», и в наших стенах представлены и функционируют свободно руководства и мастерские всех направлений от левого до «правых» включительно».

Марк Шагал

Учащиеся школы занимались плакатами с лозунгами, рекламными вывесками, а к годовщине Октября расписывали стены и заборы революционными сюжетами. Марк Шагал создал в училище систему свободных мастерских. Художники, которые руководили мастерскими, могли использовать собственные методы обучения. Здесь преподавали Казимир Малевич , Александр Ромм, Нина Коган. Своему старому учителю, Юделю Пэну, Марк Шагал предложил возглавить подготовительное отделение.

Однако в коллективе вскоре возникли разногласия. Школа приобрела супрематический уклон, и Шагал уехал в Москву . В Москве художник учил рисованию детей в колонии для беспризорников, писал декорации для Еврейского камерного театра. Он не оставлял мысли вернуться в Париж, но пересечь границу в то время было непросто.

Иллюстратор Гоголя, Лонга, Лафонтена

Возможность покинуть СССР появилась у Марка Шагала в 1922 году. Для участия в Первой русской художественной выставке в Берлине художник вывез большую часть своих полотен, а потом выехал с семьей. Выставка прошла с успехом. Пресса публиковала о его творчестве восторженные отзывы, издатели выпускали биографию и каталоги картин Шагала на всех европейский языках.

Художник пробыл в Берлине больше года. Он изучал технику литографии - печати рисунков с помощью оттиска.

«Когда я брал литографский камень или медную доску, мне чудилось, что у меня в руках талисман. Мне казалось, что я смогу поместить на них все свои печали и радости...»

Марк Шагал

Весной 1923 года Шагал вернулся в Париж. Картины, которые он оставил в парижском «Улье», пропали. Некоторые из них художник восстановил по памяти, среди них «Торговец скотом», «День рождения».

Вскоре Марк Шагал снова вернулся к литографии. Его друг, издатель Амбруаз Воллар, предложил создать офорты к «Мертвым душам» Николая Гоголя . Сам двухтомник «Мертвых душ» вышел ограниченным тиражом - всего 368 экземпляров. Это было коллекционное издание: каждая иллюстрация в книге была пронумерована и подписана художником, а бумага ручной выделки защищена водяным знаком Ames mortes - «Мертвые души». Один комплект гравюр - 96 работ - Марк Шагал подарил Третьяковской галерее .

Марк Шагал. Синяя корова. 1967

Марк Шагал. Голубая рыба. 1957

Марк Шагал. Сотворение мира. 1960

Художник готовил офорты и к другим книгам: «Басням» Лафонтена, «Дафнису и Хлое» Лонга, автобиографии «Моя жизнь». А иллюстрации к Библии стали началом нового цикла работ, над которым он трудился всю жизнь. Гравюры, рисунки, картины, витражи и рельефы объединились в «Библейское послание» Шагала.

Монументальное искусство Марка Шагала

В 1934 году картины Шагала, которые хранились в музеях Берлина, были публично сожжены по приказанию Гитлера. Сохранившиеся - выставлены в 1937 году как образцы «дегенеративного искусства». Вскоре после этого Марк Шагал покинул Францию и с семьей отправился в США.

В 1944 году он собрался вернуться в освобожденный от немцев Париж. Но в эти дни скоропостижно умерла Белла. Шагал тяжело переживал утрату. Он не писал картины девять месяцев, а когда вернулся к творчеству, создал две работы, посвященные Белле, - «Свадебные свечи» и «Вокруг нее».

Марк Шагал. Свадебные свечи. 1945

Марк Шагал. Вокруг нее (Памяти Беллы). 1945

После этого Марк Шагал был женат еще дважды. Сначала на американской переводчице Вирджинии Макнилл-Хаггард, - у пары родился сын Дэвид, - а после - на Валентине Бродской.

Художник продолжал иллюстрировать книги, писал фрески и делал витражи для соборов и синагог. По просьбе Андре Мальро, министра культуры Франции, Шагал выполнил роспись плафона в парижской Гранд-опера. Это был первый объект классической архитектуры, который украсил художник-авангардист. Шагал разделил плафон на цветные секторы, в каждом из которых изобразил сцены из опер и балетных постановок. Дополняли сценические сюжеты силуэты Эйфелевой башни и витебских домов. Также Марк Шагал создал мозаики для здания Парламента в Израиле, два живописных панно для Метрополитен-оперы в США.

В 1973 году Марк Шагал посетил СССР. Здесь он провел выставку работ в Государственной Третьяковской галерее, после чего несколько полотен подарил Третьяковке и Пушкинскому музею .

В 1977 году Марк Шагал был удостоен высшей награды Франции - Большого креста Почетного легиона. В конце этого же года, к юбилею Шагала, в Лувре прошла персональная выставка художника.

Шагал скончался в особняке в Сен-Поль-де-Ванс. Он похоронен на местном кладбище в Провансе.

«Молчат пророки, глотки надорвав» , – эта строка, написанная на идиш, звучит сегодня песнью песен. Никто как Марк Шагал. Его слова – свидетельство немого бессилия ума накануне катастрофы – «молчат пророки». В его образах, восторженно приятных, тонут (тают) серятина, страдание и страх. И девочка, раскрывшаяся в цветок, держит в руках минору – «Сон Иакова» (1954). 54-ый – у Шагала своя французская студия, и фотография есть, где он в зеленых штанах у мольберта.

Марк Шагал (1887-1985) – очень странный авангардист. Жизнь в еврейском местечке научила его мыслить нетрадиционно. Он не отвергает старые формы, как это делает , называвший все прежнее без сентиментальности «бабушкиным кошельком», но соглашается – жить надо новым и настоящим. И вместо манифестов у него - стихи. Шагал – более чем странный авангардист: он находит в прошлом поддержку себе, в своих «чудаковатых родственниках». Сезанн, Рембрандт – это его родное.

Дядя Нех, Дядя Лейба, Дядя Юда, Дядя Исраель… и читаешь эти имена как молитву. Отдельного упоминания достоин дядя Зюся. Шагал – это авангард, в котором нет любви к Маяковскому, а есть - к Блоку, Есенину. «Мы хотели вместе сбросить бремя / И лететь…» , – смятение чувств, в поэзии зафиксированное Блоком, Шагал расцветил и привел в соответствие с желаниями человека, свежий воздух у него имеет свой цвет – голубой, а глубокая молитва – синий. И небо перестает быть перевернутым корытом.

Дядя Нех «играл на скрипке, играл как сапожник» (если бы у меня была сейчас возможность включить звуковую дорожку, в наушниках бы заиграл «Музыкант» Окуджавы , на youtubе иллюстрацией ему – Шагал, так что я в своих ассоциациях не оригинален). «Играл как сапожник», а слышится – как Б-г. Б-г не должен быть назван, то, что мы сейчас трясем это слово, говорит о нас с не лучшей стороны - «Слова не нужны. Всё во мне» . Но вернемся к Дяде Зюсе, парикмахеру, Кларку Гейблу Могилева (пусть информированный читатель меня поправит – принц Лиозно).

«Дядя стриг и брил меня безжалостно и любовно и гордился мною (один из всей родни!) перед соседями и даже перед Господом, не обошедшим благостью и наше захолустье». («Моя жизнь», Марк Шагал, 1922).

Читателю предлагается оценить, сколько любви и юмора автор мемуаров вкладывает в это слово «захолустье», краски жизни которого ныне парят под потолком Гранд Опера. «Я и деревня» (1911) - в самом названии заметна дистанцированность художника от родного Витебска и их взаимное притяжение. Он будет уезжать и возвращаться, пока в один из дней не эмигрирует окончательно, c левого берега Двины – на правый Сены. Дядя Зюся – первый в жизни Шагала, кто восхитился им, художник взрослеет в его цирюльне: «брил меня» означает не что иное, как обряд инициации.

Одинокий мечтатель, и кобыла у него «улыбается в траву»; о Дяде, в руках которого не бритва, а смычок, художник напишет по-другому, но столь же трогательно: «играет на скрипке перед окном, заляпанным дождевыми брызгами и следами жирных пальцев» , играет руками, которыми только что загонял коров. Да, еще Дядя Юда: «лицо у него желтое, и желтизна сползает с оконного переплета на улицу, ложится на церковный купол» . Читателю снова предлагается оценить красоту фразы.

Шагал не делит людей на тех, кого бы он нарисовал быстро, и над кем надо было бы потрудиться, но замечает: Дядю Юдю «я бы мигом нарисовал» . Блок выразил несостоятельность жизни и наши несбывшиеся мечты, у Шагала мечта безобманчива и бесхитростно обнажена. Его «предощущение чуда» ясно противоречит блоковской «дремоте тайны». Нет в руках отца, пахнущих селедкой (или в руках Дяди Неха, пропахших коровьим навозом), никакой «тайны», хотелось бы, чтобы эти руки работали меньше и легче. Шагал благодарен не за хлеб в достатке, не за 27 рублей до Петербурга:

«Я один понимал отца, плоть от плоти своего народа, взволнованно-молчаливую, поэтическую душу»

Путешествуя, все отчетливее видишь, что мир несовершенен, нужно научиться жить с этим, жить без иллюзий, но в довольствии и душевном покое – к этому знанию, интуитивно, Шагал приходит, наблюдая отца, и за это он благодарен ему, еще не старому еврею, сыну кантора (священник, нараспев читающий молитвы). Этого пояснения в скобках не достаточно. Дед - еще торговец и мясник. Марк мальчиком помогает старику, и на заднем дворе, в хлеву, как под сводами синагоги, ему открывается тайна, в которую Блок не был посвящен – не более в руке человека тайны, чем в копыте животного, и проявляется она под ножом палача в страдающем взгляде…

…то, что ищет Шагал в поэте, – и находит в Блоке, в Есенине – боль и переживание, «печаль, печаль моя»; как душа прошлого века он шатается – шагает - по петербургским переулкам, и совершенно справедливо теперь обыгрывается его фамилия в прошедшем времени. Революцию ждали, как совершенную женщину, она обернулась стервой, и навстречу идут «молодые мужчины, уродливые, наглые и торопливые» .

Блок в своем кабинете на набережной реки Пряжки, куда чуть не явился с тетрадкой своих стихов начинающий художник, пишет статью, в которой сразу усмотрели подражание Ницше (поэт и не скрывал), «Крушение гуманизма». Шагал разнообразил Витебск, к юбилею, но в облике жертвенной коровы вывел художника, «жертву катастрофы». Шагал не придумывает революции поэтических метафор, он называет ее прямо – катастрофой, и желтый огонь миноры – это ли не «крик души»? Его же собственное звонкое сопрано в коровьем мыча…

…взволнованном молчании.

Шагал – депрессивный меланхолик, зря я затеял писать о нем, но раз уж так вышло… Антиномия Шагала «не волнует – молчу, волнует – высказываюсь», «взволнованно-молчаливая», в этом есть противоречие, то есть антиномия – это его трактовка национального сознания. «Улыбнись, удивись, усмехнись, посторонний» . Это к тому, чтобы не преумножать уродливых, наглых, торопливых. Всё в творчестве Шагала направлено против них, «агрессивно-послушных», а это было время, когда с голов слетали шляпки соломенные (о чем вспоминает в «Горящих огнях» жена Белла), легкости необыкновенной, и ворота в Кремль не запирались.

Заказ, полученный им до войны, на иллюстрацию Библии, Шагал отрабатывает в течение всей жизни, а начинал он как иллюстратор Гоголя. В год, когда Шагал заканчивает «Белое распятие» (1938), Бухарин из внутренней тюрьмы Лубянки напишет Сталину предсмертное: «…нет ангела, который отвел бы меч Аврамов, и роковые судьбы осуществятся» . Бухарин умирает, не понимая того, что открылось Шагалу в хлеву, на заднем дворе, той тайны, над которой сломался и Блок – не потому ли Шагал постеснялся показать ему тетрадку своих стихов?..

«Я тяну к ней руки, обнимаю морду, шепчу ей в ухо: пусть не думает, я не стану есть ее мясо; что же еще я мог?»

Это и раскаяние Иакова, обманывавший будет обманут, и причитания самого Шагала... Существует взгляд, что искренность искупает, искренен - и сразу лестница с неба, и вдоль нее блуждающие ангелы, тех, кто не искренен, отсеивают. Бухарин, смешно сказать, ровесник Шагала, даже младше на один год, но он не понимает главного: искренность сама по себе не оправдывает. Нет Ангела, чтобы отвести нож, но есть ангел, чтобы вручить лиру. К слову, увидевшими его, будут называть Шагала, а затем еще одного, погребенного в земле Франции, – Андрея Тарковского.

Настоящий сатирик всегда одинок – он безжалостен к себе и окружающим. Прежде всего - к себе. Себя Шагал рисует искаженным, почти с заячьей губой, можно подумать, что он себе отвратителен. Долгожитель, покоривший Монпарнас, и робкий ненавязчивый юноша, с лицом «белым как мел». Скромный сельский учитель и большой художник Иегуда Пэн таким представляет его на своем портрете: и рубашку надел зеленую, и в руки дал палитру, словно лиру Ваганту, и узнаваемая синева от бритвы Дяди Зюси.

«Он не похож ни на друзей, «…» ни на кого. «…» Спутанные кудрявые волосы «…». И каждый глаз смотрит в свою сторону» . (Из воспоминаний Беллы), если приглядеться к портрету первого учителя - сходство есть.

Сопереживание в живописи едва ли возможно, каждый завидует, каждому нужно своё, но есть ли в мире художник, который бы сказал, что Шагал в чем-то плох? Мне в это трудно поверить. Шагал – учитель многих и сегодня, и каждый день, один начинающий художник забывает пририсовать его взлетающей крестьянке ноги. И, правда, если можно объявить творческий конкурс «Зеленый луч звезды Есенина», почему нельзя произвести на свет летающего скрипача?.. На могиле у Гоголя горела лампада, ею, припадая руками к решетке, любовался Есенин.

Полет «Над городом» (1914-1918), с плавающей датировкой, о настроениях от свадьбы с Беллой (1915), и «Перед судом» Блока (1915) – это прекрасное совпадение, бессвязное… никак не соотносящиеся части... но иллюстрирует то, общее, что над человеком. В «Войне» (1915) того же года слепой еврей с котомкой, за его спиной в окне прощаются влюбленные, их оплетает, по выражению Беллы, «нескончаемая словесная нить» с названиями стран.

Люди все равно что пыльца, куда занесет их ветер – там и осядут, и вся человеческая жизнь – дистанция от детства. Крик души, интуиция, данная клятва – это та канва, по которой строится творчество Марка Шагала.

В качестве послесловия:
«Марк Шагал» (1982) .
(стихи Р. Рождественского в исполнении В. Берковского).

27.09.2010 10:57

О дин из великих авангардистов ХХ века, художник, живописец, иллюстратор Шагал Марк Захарович родился в 1887 году, 24 июня в еврейской семье недалеко от Витебска. Семья Хацкеля Шагала состояла из двенадцати человек, где будущий мастер прикладных искусств был самым старшим среди остальных детей главы семейства. Первым учителем Марка был руководитель витебской школы живописи Пэн Юрий Моисеевич (1854-1937). Когда же Марку стукнуло двадцать лет, он не раздумывая отправился в Петербург, где в течение двух лет он занимался искусством в школе «Общества поощрения художеств». Немного позднее его учителями стали знаменитые мастера студии С.М. Зейденберга и школы Е.Н. Званцевой, среди которых необходимо выделить театрального художника Добужинского Мстислава Валериановича и Бакста Льва Самуиловича.

Свою творческую деятельность Марк Шагал начал с картины «Покойник (Смерть)». Но уже в 1910 году художник переезжает в Париж, где и знакомиться с местными поэтами и литераторами, среди которых были Гийом Аполлинер, Блез Сандрар, Макс Жакоб, А. Сальмон и другие. Все это время Марк проживал в одной из артистической колонии «Улей». Уже здесь впервые годы своего творчества, Шагал откроет свой неповторимый мир искусства, который позже назовут «сверхнатурализмом», иными словами сюрнатурализм.

В 1912 году у художника появилась первая возможность познакомить мир со своими работами. Выставка «Осенний салон», которая проходила в Париже, позволило Марку Шагалу заявить о себе. В следующие года живописец посылал свои работы на выставки в Москву и другие города России, среди которых следует выделить «Мир Искусства», «Ослиный хвост», «Мишень». До последнего Шагал причислял себя к русским художникам, тем самым пытаясь подчеркнуть свое родство с великими иконописцами, в лице Врубеля Михаила Александровича и других представителей левого течения.

За время жизни в Париже Марк Шагал наполнил свое творчество такими новаторскими приемами как кубизм и орфизм. В картинах тех лет преобладает геометрическая деформация, конкретные цвета и ритмическая организованность – главные составляющие эмоционального фона произведений искусства русского художника. Главными темами его творчества стала обыденная действительность, через призму которой он восторгался круговоротом бытия. В картинах Шагала четко прорисовывались и сочетались в единое целое целые эпохи: прошлое и будущее, мистика и реальность. Данный подход к искусству сделала Марка одного из основоположников таких направлений как сюрреализм и экспрессионизм.

Марк Шагал. «Я и моя деревня» 1911 год.

Одними из самых заметных работ Марка Шагала в период проживания в Париже стали такие картины как «Я и моя деревня», «России, ослам и другим» (1911-1912), «Автопортрет с семью пальцами» (1912), «Голгофа» (1912). В этот период живописец написал знаменитые картины «Понюшка табаку» (1912) и «Молящийся еврей» (1912-1913), которые возвели Шагала в список одного из востребованных и знаменитых еврейских художников ХХ века.

Летом 1914 года Марк впервые в своей жизни представил свои работы на персональной выставке в Берлине. Все картины, созданные в «парижский период», имели большой успех среди молодых художников и живописцев Германии, которые так стремились походить на знаменитое в те времена экспрессионистское движение.

После успешной персональной выставке Марк возвращается на родину, где его настигает первая мировая война. Данный период времени характерен тем, что в свет выходят картины, созданные на основе личных впечатлений о происходящих событиях в мире и окружающем самого автора персонажей и среды обитания. В 1914 году художник знакомиться с Беллой Розенфельд (1892-1944), которая впоследствии станет его музой и законной супругой. Летом 1915 года Витебск гулял на свадьбе знаменитого живописца, а уже в следующем году Белла родила дочь, которую назвали Шагал Ида Марковна (1916-1994). В 1915 году живописец со своей семьей переезжает жить в Петроград, где он работает в одном из военных ведомств. Но после свержения царя и второй революции, Марк решает вернуться на родину, где он возглавил управление по делам искусства Витебска и Витебской области. Позже в родном городе Марк откроет училище Народного художества, куда пригласит работать своих первых учителей и друзей по совместной работе в Петербурге. Среди них были такие знаменитые художники как Добужинский Мстислав Валерианович, Пун Иван Альбертович, Лисицкий Лазарь Маркович, Пэн Юрий Моисеевич. В 1918-1920 годы Марк Шагал стал одним из художников, которые принимали участие в декоративном оформлении Витебска в честь празднования Великого Октября.

Марк Шагал. Над городом. 1914-1918.

В период пребывания на родной земле Марк создал одни из лучших своих работ, которые и по сей день считаются вершиной его творческой карьеры. К таким картинам относятся «Над городом», «Венчание», «Прогулка». На сегодняшний день представленные работы пополняют коллекцию музеев всего мира, в том числе и Третьяковскую галерею.

Ситуация которая сложилась в витебской школе, причиной всему стали работы Малевича Каземира Севериновича, заставила Марка переехать в Москву в 1920 году. В течение двух лет художник так и не создал ни одной стоящей картины из-за нехватки личного времени. Его основной работой стал Еврейский Камерный театр, где он создал монументальное панно для зрительного зала. Также Марк принял участие в оформлении спектакля, основанного на повести еврейского писателя Шолом-Алейхем. Летом художника приглашали работать в Малаховку, учреждение для беспризорных малолетних детей, где он пытался учить молодое поколение искусству живописи.

В 1922 году художник направляется в Берлин, чтобы узнать о судьбе его ранних работ, которые выставлялись в Национальном музее Германии. Здесь он знакомиться с новым направлением искусства, которому посвятил несколько месяцев обучения. Офорт, сухая игла и ксилография стали любимым занятием Марка Шагала, которые впоследствии стали украшением биографической книги «Моя жизнь». Книга была выпущена в 1923 году на русском языке, но перевод на французский заняло восемь лет и в 1931 году Париж узнал настоящую правду о жизни великого художника.

В 1923 году Марка Захаровича приглашают посетить Париж, где ему будет предложена работа в качестве иллюстратора знаменитого романа Николая Васильевича Гоголя «Мертвые души». Это станет новой вехой в творчестве великого художника. За небольшой период Марк принимает заказ французского писателя Жан де Воллара, который предлагает живописцу поработать над иллюстрациями «Басни» Лафонтена. В 1927 году русский живописец создает ряд работ, посвященных «Цирку Волару», все работы, сделанные по заказу, были написаны гуашью, что в свою очередь отлично подчеркнуло и передало карнавальную атмосферу книг французского писателя.

За 10 лет проживания во Франции Шагал был потрясен местными пейзажами и достопримечательностями, и в итоге художник принял решение о получении второго гражданства. В это время на свет появились знаменитые французские пейзажи и портреты местных красавиц.

В 1931 году Марк Шагал посещает Сирию и Палестину. Данная поездка оставила след в жизни художника. До конца своих дней он посвящал большое количество работ, картин, скульптур, рисунков и гравюр на тему Библии. По личной просьбе Воллара, художник посвятил 66 офортов в период с 1933 по 1939 годы, а позднее в 1952 году Марк создал дополнительно 39 офортов, посвященных рождению и жизни Христа Спасителя.

Марк Шагал. Белое распятие. 1938.

В 1933 году, когда к власти в Германии пришли нацисты, по личному приказанию Пауля Иозефа Геббельса были сожжены почти все работы русского художника еврейского происхождения. Геноцид евреев и приближающая война отразилась на творчестве Марка Шагаля и в эти тяжелые для него времена были созданы работы, темой которых стало распятие. Картины «Белое распятие», «Распятый художник», «Мученик», «Желтый Христос» были созданы в этот переходный период.

После начала полномасштабных военных действий в Европе в мае 1941 года Марк Шагал со своей семьей приезжает в США по приглашению Музея современного искусства Нью-Йорка. Здесь же в 1943 году художник повстречался со своим старым другом, народным артистом СССР С.М. Михоэлсом, который прибыл в США для сбора денежных средств в помощь союзникам.

Период проживания в Америки был связан в основном с театром, где он отлично справлялся с оформлением сцен и зрительного зала. В его работы были занесены такие спектакли как «Алеко», «Жар-птица» и многие другие.

Осенью 1944 года внезапно умирает его муза, супруга Белла Шагал, впоследствии чего художник посвятит ей несколько работ, к ним относятся «Моей жене посвящается», «Вокруг нее». Но долго оставаться в США Марк не желал и в 1948 году он возвращается во Францию.

Изданные ещё до войны иллюстрации к книге «Мертвые души» Гоголя были награждены специальным гран-при на Бьеннале в Венеции.

По прибытию во Францию Марк Шагал выбрал тихое местечко на юге страны близь Ниццы, где и поселился. А в 1952 году он второй раз жениться. В этот раз его избранницей стала Валентина Бродская, которая разделяла взгляды и видение современного искусства со своим будущим мужем. Свое свадебное путешествие молодожены провели в Греции и Италии. Брак смог открыть в художнике второе дыхание и события последних лет отразились на его работах.

С 50-х годов Марк начинает плотно работать с обширными циклами цветной литографии. Он берется за иллюстрации к книге древнегреческого писателя Лонга «Дафнис и Хлоя», который были выпущены в начале 60-х годов.

Поселившись на юге Франции, Марк Шагал стал больше времени уделять таким видам искусства как керамика, мозаика, скульптура. Начиная с 60-х годов, художник стал принимать заказы от правительства Израиля. Благодаря работе Марка Захаровича сегодня парламент в Иерусалиме имеет уникальную мозаику и гобелен, сделанная руками знаменитого живописца. На протяжении десяти лет, основной работой художника были синагоги, общественные здания Европы, Америки, Израиля и многие другие.

В 1964 году президент Франции Шарль де Голь лично попросил Марка Шагаля принять заказ на оформление плафона парижской Гранд-Опера. Два года спустя для метрополитен-опера, расположенного в Нью-Йорке, было создано два панно. В том же 1966 году художник построил недалеко от Ниццы дом-мастерскую, где и поселился со своей супругой. Только в 1973 году русский живописец смог посетить Москву и Ленинград.

На протяжении всей жизни Марк Шагал был удостоен немалым количеством различных наград, но среди всех их стоит выделить один: Большой крест Почетного легиона Франции. Данное призвание было удостоено художника в 1977 году. В том же году, в честь 90-летия великого живописца, исключением из правил в Лувре была обустроена выставка, наполненная работами мастера.

А ранее, в 1973 году в Ницце был открыт персональный музей «Библейское послание», который впоследствии получил статус национального. Здесь и по сей день, представлены работы художника, чье имя навсегда останется в истории как одного из основоположника сюрреализма.

Марк Шагал. Большой цирк. 1956.

В 1990 году на знаменитых торгах Sotheby’s была выставлена картина «Юбилей», написанная маслом на холсте размером 80,8*100,3 см. Картина была написана Марком в 1923 году. Тогда работа мастера было продана за рекордные $13,5 млн. Сложно представить, сколько стоит сегодня данное произведение искусства. Кроме этого можно с легкостью вспомнить и 2007 год, когда на том же аукционе была выставлена картина «Большой цирк», написанная 1956 году великим живописцем. Конечно, данный период времени не относится к эпохи шагалевского времени, но и на тот момент художник активно работал: занимался литографией, создавал стенные росписи, иллюстрировал книги. Согласно данным торгов дома Sotheby’s картина «Большой цирк» была продана за рекордные $12,25 млн., что делает работу мастера живописи одну из самых дорогих в его коллекции. Также стоит отметить, что в коллекции Марка существуют большое количество работ, которые оцениваются в разном ценовом диапазоне, что делает их привлекательными для инвесторов с ограниченным бюджетом. Если же вы стали обладателем одной из таких удачных находок, то стоит помнить, что ежегодно цена на картины утраивается, и вы сможете неплохо заработать через несколько лет.

Марк Захарович Шагал родился 7 июля 1887 года. Мертвым. С трудом акушерка вернула его к жизни, и Шагал всегда помнил – он мог бы и не жить. Тот, кто хочет понять этого художника, должен отчетливо представить себе холмистый Витебск того времени с обилием церквей и синагог, Витебск, уничтоженный потом, который И.Репин сравнивал с Толедо. Должен знать родословную Шагала – отца, всю жизнь проработавшего грузчиком в селедочной лавке, всегда утомленного и озабоченного, но обладавшего «взволнованно-молчаливой и поэтической душой», мать – замечательную рассказчицу, деда, торговца скотом, в чьем доме висели коровьи шкуры, казалось, моливших небо об отпущении грехов своих убийцам (отношение к животному, как к жертве, искупающей грехи человека, определит многие черты творчества Шагала). И всю вереницу дедушек и бабушек, дядей и тетей, парикмахеров, портных, учителей в хедере, канторов и знатоков библии. Шагал, не смотря, на обстоятельства своего рождения, прожил удивительно долгую жизнь – 98 лет. Жил и работал в Москве, Берлине, Париже и Нью-Йорке, имел успех и даже славу, но всегда оставался самим собой, поскольку, по сути, писал свои картины об одном и том же – о своем детстве и своей вере….
Есть такая мудрость: идти вперед нужно с лицом, обернутым назад. Это про Шагала.

Картины Шагала можно читать. Это тем более странно, что искусство всего ХХ века как раз боролось с литературностью живописи. Но посмотрите на его работу 1911 года «Я в деревне». Ее основная тема – противостояние и связь человека и животного. Эту связь Шагал выразил и самым непосредственным способом – протянув новую линию, соединяющую зрачки персонажей. Справа голова крестьянина в картузе и с крестиком на шее, слева, кроткая морда коровы (с такими же бусами как у человека, но без креста) в которую вписана сцена доения – знак жертвенного служения человеку. Внизу дерево, но вырастающее из человеческих рук, вверху фигура косаря (жнец = смерть) пересекающая линию, соединяющую человека и животное. Завершается композиция куполом церкви и витебскими домиками, стоящими прямо и перевернутыми вместе с женщиной куда – то зовущей.

Главные «смыслы» картины включены в треугольники песочных часов, в которых время течет вечно, замыкаясь в мотив круга – солнца и разорванного круга – месяца. Да, картины Шагала можно пересказать, но как убого выглядят эти слова по сравнению с тем «парадом ассоциаций», который вызывает работы художника. И он сам, создавая одну из самых известных своих картин «Смерть», задавался вопросом: «как написать улицу психологично, но без литературы, выстроить улицу, улицу черную, как смерть, но без символизма» – иначе говоря, сделать психологию, и символику органическими свойствами самой пластической речи. Так и родилось его великое искусство – на пересечении слова и мысли, мазка и линии, мечты и реальности, хаоса и гармонии, стремлении рассказать и дать почувствовать...

С конца ХVIII в Витебск стал одним из главных центров хасидизма («хэсэд» на древнееврейском означает «милосердие», «любовь», а «хасид» обычно переводится как «любящий Бога»). Наследник древних верований и средневековой каббалы, хасидизм во многом противостоял официальной религии с ее начётничеством и духом уныния, порожденным веками рассеяния и угнетения. Он говорил на языке понятных народу притч, повествовательных и метафоричных, учил, что Бог проявляется в ОБЫДЕННЫХ вещах, что ему угодны не рассудок, а чувство, и не уныние, а радость, и что познать его дано только взволнованной душе. Хасидская легенда гласила: Бог создал мир в виде сосуда, наполненного благодатью, не выдержав которой, сосуд разбился, но все разлетевшиеся в стороны осколки продолжают нести в себе частицы божественного света и добра… Их, и отыскивал Шагал в самом обыкновенном, с поражающей друзей способностью удивлять обычным вещам, как будто он «только что воплотился». Редкий дар ощущения предметности, причем особого рода (говорят, что в театре, расписанном Шагалом, как-то по особенному чинно молчат стулья, а актеры носили «одухотворенный и тончайший лапсердак») при котором пойманная «бабочка жизни» не теряла пыльцы.

Соприкасаясь со всеми направлениями авангарда, от фовизма до кубизма, Шагал оставался редко обособленным от них не только кругом образов почти не выходящих за пределы Витебска, но, в первую очередь, пониманием искусства как «выражением состояния души», стремлением к демонстрации чуда скрытого за привычным распорядком вещей. Он вообще мечтал быть «достойным бытия». Как вам такая задача? Мне кажется, ее можно решить, только шагая по земле, или взлетая над ней, но без всяких приспособлений и не высоко. Как на картинах Шагала.

У современных бардов Иващенко и Васильева есть песня о дворнике Степанове. Он хотел, оттолкнувшись от земли детской ногою, воспарить метра на два, на три. Не более, «чтоб с непривычки не стучало в ушах. Но и не менее, поскольку хочется летать…».

«В нашей жизни, как и в палитре художника, есть только один цвет, способный дать смысл жизни и искусству - цвет любви»

Марк Шагал «Моя жизнь».

Все его картины наполнены этим цветом, как была им наполнена жизнь его. Разговор о Марке Шагале в отрыве от его любви, от тех, кого он любил и кем дышал, перенося это на холст, был бы сухим перечислением фактов.
Моисей Шагал родился в Витебске 6 июля 1887 года в семье приказчика. Мир встретил будущего гения пламенем костра - в городе пылал пожар. Красный цвет он позднее назовет цветом кошмара. Над его продавцом газет, предвещающим войну, небо пылает алым.
Отец мечтал, что сын станет хорошим бухгалтером, в крайнем случае - приказчиком. А Шагал рисовал, рисовал, рисовал. Однажды к нему зашел друг, посмотрел на стены комнаты, густо увешанные рисунками, и воскликнул: «Да ты настоящий художник!». Художник… Это слово было будто из другого мира. Мира, который манил к себе Моисея Шагала больше, чем что-либо на свете. Долгие изматывающие скандалы и уговоры привели к тому, что его отдали учиться в Школу рисования живописи художника Юделя Пэна.

Очень быстро стало понятно, что ограничиться Пэном не получится - этого мало. Скромность начинающего художника не сковывала. В 15 лет Моисей Шагал искренне считал себя гением. Он полагал, что только Рембрандт мог бы чему-то его научить по-настоящему. Но где ж его возьмешь, Рембрандта?
Строптивый, уже точно не получившийся на радость родителям бухгалтером, Шагал выпрашивает у отца деньги и уезжает в Петербург - там Академия художеств, там рай! Реальность отвесила юному дарованию жесткий щелчок по самолюбию. Первый и последний в своей жизни официальный экзамен он не сдал.
В 1909 Шагал возвращается в Витебск. Разочарованный, опустошенный, не нашедший того, что искал, и не сумевший примкнуть ни к одной школе. Он пишет об этом времени: «Я бродил по улицам, искал чего-то и молился: «Господи, Ты, что прячешься в облаках или за домом сапожника, сделай так, чтобы проявилась моя душа, бедная душа заикающегося мальчишки. Яви мне мой путь. Я не хочу быть похожим на других, я хочу видеть мир по-своему».
В это же время в Витебск из Петербурга вернулась Берта Розенфельд, которая войдет в историю искусства как Белла Шагал. Она мечтала стать актрисой, ей прочили успех. Но серьезная травма на репетиции поставила крест на актерской карьере.

"Обручённые и Эйфелева башня". 1913

На момент встречи в Витебске оба считали себя неудачниками. По одной версии, они случайно пересеклись и разговорились на мосту над Витьбой. По другой - встретились в гостях у подруги Берты, Теи Брахман.
У Теи была любовная связь с Шагалом, и она позировала ему обнаженной. Именно с нее написана чувственная "Сидящая красная обнажённая".
Не столь важно, где произошла встреча, важнее, что она поразила обоих в самое сердце.
«Как будто мы давным-давно знакомы и она знает обо мне все: мое детство, мою теперешнюю жизнь и что со мной будет; как будто всегда наблюдала за мной, была где-то рядом, хотя я видел ее в первый раз. И я понял: это моя жена» , - вспоминал Шагал.
Позднее он напишет, что после встречи с Беллой в нем навсегда поселилось ощущение уверенности. Шагал возвращается в Петербург и поступает на курс к Леону Баксту. Он заворожен Бакстом. По некоторым сведениям, Бакст не только взял Шагала в школу, но и оплачивал его проживание в школе, оценив незаурядный талант юноши. Именно Бакст открыл для Марка Шагала персональное «окно в Европу». В 1910 учитель уедет в Париж, от чего Шагал заранее в отчаянье. «Я бы тоже хотел в Париж», - решается он сказать. Бакст поддерживает эту идею, считая, что в России для таланта Шагала нет перспектив, и помогает ему с переездом.
Париж! Безвозвратно исчезает стеснительный Мойша Шагал. Его место отныне и навсегда занимает кудрявый, франтоватый Марк. Позднее он скажет, что только в Париже можно быть художником. Каждую свободную минуту проводит в Лувре: «Легче всего мне дышалось в Лувре. Там меня окружали давно ушедшие друзья». Сам Шагал отмечал, что особенное впечатление на формирование его кисти, помимо Рембранта, произвели Гоген, Ван Гог, Ренуар, Делакруа.

Во Франции Шагал обретает свободу. Он больше не пытается соответствовать никому и ничему. Начинается главное: симфония цвета, поэзия кисти, нарушение всех законов физики и гравитации. Все, кто пытался учить Шагала, отмечали, что ученик из него ужасный. Он не умел учиться, он желал быть только собой и писать исключительно так, как сам хочет.
Шагал влюблен в Париж. Впрочем, когда ему хочется особенно отметить, насколько дорог его сердцу этот город, он говорит: «Париж, ты мой Витебск!». На картине "Я и моя деревня" профиль Шагала из Парижа обращен к Витебску.

В 1914 Шагал едет в Витебск на свадьбу к сестре, вскоре за этим следует его свадьба - новая встреча с Бертой не оставила сомнений: это судьба.
В 1916 году у счастливых супругов рождается дочь Ида. А тем временем в игру вступают другие силы. Россию сотрясают катаклизмы. Шагал был среди тех, кого новая власть поначалу вдохновила. Ему более не указ напыщенные академики из отвергшей его Академии искусств. Да и социальная пропасть между дочерью ювелира и сыном приказчика рухнула. Захваченный свежими, как тогда казалось, переменами Марк Шагал даже некоторое время занимал пост уполномоченного по делам искусств в Витебской губернии.

К первой годовщине Октября Шагалу поручено украсить город. Витебск был опутан бесконечными заборами. Более сотни городских маляров под руководством Марка Шагала раскрасили заборы, стены и все, на чем можно было рисовать. Такого граффити мир еще не видел.
Авангард выходит на первые роли, Шагалу кажется, что он нашел свое место. Он организовал в Витебске Школу искусств и пытался в ней преподавать. Затея потерпела крах. Он хотел, чтобы его ученики так же, как он, раскрыли свой талант. А обучение техническим моментам ему казалось слишком скучным. Тогда и возникло противостояние между Марком Шагалом и Казимиром Малевичем. Основатель супрематизма собирался лепить из своих учеников не гениев, а профессионалов. И действительно, через пару месяцев в Третьяковке прошла выставка картин учеников Малевича.

"Бэлла в белом воротничке"

Марк Шагал.

Жена
Ты волосы свои несешь
навстречу мне, и я, почуя
твой взгляд и трепет, тела дрожь,
тебя опять спросить хочу я:

где давние мои цветы
под хулой свадебной, далекой?
Я помню: ночь, и рядом ты,
и в первый раз к тебе прилег я,
и погасили мы Луну,
и свечек пламя заструилось,
и лишь к тебе моя стремилась
любовь, тебя избрав одну.

И стала ты женой моей
на годы долгие. Сладчайшей.
Дочь подарила - дар редчайший
в наиторжественный из дней...

Благодарю, Господь высот,
Тебя за день, за месяц тот.

Шагалу становилось все теснее. Вместо отринутых устоев появляются новые рамки, за которые не рекомендуется выходить. «Мы наш, мы новый мир построим», абстракционизм и отрицание прежних ценностей правят бал, а Шагал в это время пишет какие-то цветы, женщин, Витебск... Его упрекают в приверженности к устаревшим формам и называют «староватором». Белла все более настойчиво твердит об эмиграции.

Шагал с женой уезжают сначала в Москву, затем в Берлин. И наконец, 1923 - Париж! Здесь он «перекрестит» Берту в Беллу. Он здесь счастлив, успешен, востребован, много пишет.
Художника находит единственный учитель, которого Шагал признавал, - Леон Бакст, и говорит: «Вот теперь ваши краски поют». Это успех.

"Белла". 1926

А в это время Европа сходит с ума. К власти пришел Гитлер. Из Парижа Шагалы уезжают в последний момент, когда город уже оккупирован. 22 июня Германия объявляет войну Советскому Союзу, а Марк Шагал с Беллой видят статую Свободы… В Америке его хорошо принимают, но сердце рвется в Европу.
В 1944 году Париж освобожден. Белла торопит с отъездом. За несколько дней до запланированного возвращения ей становится плохо. У нее стремительно развивается вирусное заболевание, и буквально на руках у Шагала его Муза умирает.
Марку Шагалу кажется, что он никогда больше не возьмет в руки кисть и не прикоснется к холсту. Зачем это все, когда главная героиня его картин и его жизни покинула его?

Девять долгих месяцев Марк Шагал не пишет, не спит, не ест и едва дышит. Вытащила его дочь Ида. Сначала она увлекла отца работой над иллюстрациями к написанной Беллой книге воспоминаний «Горящие огни», а потом наняла ему сиделку - удивительно красивую женщину, лицом похожу на ее мать. Вирджиния Хаггард младше Шагала более чем на 20 лет. Вскоре она родила ему сына Давида.
В 1947 Шагал с Вирджинией все же возвращается в Париж. Но очень скоро она, прихватив сына, сбегает с фотографом, приехавшим к ним в дом делать материал о гениальном художнике…

"Букет с летящими любовниками". 1934 - 1947

Так легко и навсегда отменивший законы гравитации на своих картинах, Шагал, чьи люди летают столь же легко, как дышат, умер в лифте своего дома. Оторвавшись от земли. Так, как это умел только он.