«Добрый человек из Сезуана». Юрий Бутусов

Юрий Бутусов поставил по пьесе Бертольта Брехта выверенный до жеста, пугающий и красивый в своей определенности спектакль.

Ради социального эксперимента вообразил себя богом, способным научить людей, как вылезти из нищеты — причины всего зла на земле. И сочинил притчу: китайские боги готовы были простить человечество, если бы смогли найти хоть одного доброго человека. Прикинувшись нищими, трое из них спустились в изголодавшийся от неурожая Сезуан, где встретили добрую проститутку Шен Те, пустившую их под свой кров. Вот на нее-то боги и взвалили всю ответственность: мол, давай, спеши делать добро, а мы поглядим. Шен Те принялась усердно раздавать голодным рис, бездомным — кров, пока те и другие дружно не сели ей на голову. Тогда в доброй женщине проснулось ее второе «я» — жесткий и оборотистый делец Шуй Та, который начал этот люмпен эксплуатировать и наживаться.

«Раздавать или эксплуатировать» — совсем не та проблема, которая волнует , поставившего «Доброго человека из Сезуана» в . Возможно ли сегодня добро? Как выжить человеку, неравнодушному к другим? И неужели любовь теперь — это прежде всего уязвимость?

Режиссер вместе с соавтором-сценографом Александром Шишкиным раздели сцену донага, превратив ее в огромный темный мир, пульсирующий вспышками резкого света и ритмами электронной музыки Пауля Дессау в живом исполнении ансамбля «Чистая музыка». Здесь ни у чего нет покрова: в голой коробке без стен дверь никого ни от кого не закрывает, незастеленная железная кровать стоит как на юру, деревья висят без листвы. Обитатели, чтобы хоть за чем-то спрятаться, превращают себя в маски, гротескные и одноплановые. Так, брутальный актер Александр Матросов на глазах у зрителей превращается в немощного дурачка — продавца воды Ванга. Когда от бессилия или ярости у людей пропадают слова, они начинают скандировать-петь зонги на немецком, звучащем жестко, требовательно и красиво. И в этот мир Бутусов выпускает одинокого Бога — хрупкую, истершую в кровь ноги в поисках доброго человека, безмолвную девушку (). И она встречает измочаленную чужими желаниями одинокую и хрупкую Шен Те (). И они обе решаются возлюбить ближних.

Урсуляк играет Шен Те, которая ни на минуту не превращается в Шуй Та. Но, когда отчаяние подступает к горлу, она позволяет себе надеть маску циничного прагматика (просто наклеивает себе бумажные усы и бакенбарды), чтобы иметь силы сказать «нет». И в маске злого она продолжает раздавать нажитое им богатство нуждающимся. Раздавать анонимно, не из скромности, а чтобы секрет не раскрыть и доброе дело не загубить. Вышагивая маленьким господчиком, замотанным шарфом, она под нахмуренными бровями скрывает все те же страдающие глаза. Шен Те хоть на миг еще позволено счастье: она любит безработного летчика, красавчика Янг Суна, и слышит его ответные признания. А Шуй Та вынужден выслушивать наглые откровения любимого, которому, оказывается, нужны только деньги. Александр Арсентьев единственный играет Янга без маски, потому что его эгоизм — это ведь так естественно.

После расхристанной, избыточной и драйвовой в , поставил спектакль, выверенный до жеста, пугающий и красивый в своей определенности, выбросивший доброго человека на сцену, как на раскаленную крышу. Но Александра Урсуляк играет Шен Те, не боясь обжечься.

Фотография Сергея Петрова

Добрый человек из Сезуана. Московский театр на Таганке. 1964

Добрый человек из Сезуана (Бертольт Брехт)
Название театра: Московский театр на Таганке Жанр: Пьеса-притча Премьера: 1964
Продолжительность: 02:46:59
Автор: Бертольт Брехт Режиссёр: Юрий Любимов
Музыка: Анатолий Васильев, Борис Хмельницкий
Перевод с немецкого Ю. Юзовского и Е. Ионовой, стихи в переводе Б. Слуцкого

Доп. информация: Cпектакль, с которого началась история театра.
Премьера состоялась 23 апреля 1964 года.
Гран-При Международного театрального фестиваля в Греции 1999 г.
Видеозапись - октябрь 2010 г.

Фрагмент спектакля "Добрый человек из Сезуана"

Добрый человек из Сезуана с Высоцким в Театре на Таганке .

Фрагменты спектакля "Добрый человек из Сезуана"

Фрагмент первой части документальной трилогии "Театральный этюд на Таганские темы" .
JOIN QUIZGROUP PARTNER PROGRAM: http://join.quizgroup.com/ .

День святого никогда Владимир Высоцкий

Włodzimierz Wysocki - Pieśni [песни]. Więcej o Wołodii na mojej stronie http://www.vysotsky.neostrada.pl/ [Слова: Бертольд Брехт]
Слова: Б. Брехт, муз. А.Васильева и Б.Хмельницкого. Исполняется в спектакле "Добрый человек из Сезуана".

В этот день берут за глотку зло,
В этот день всем добрым повезло,
И хозяин, и батрак все вместе шествуют в кабак,
В день святого Никогда тощий пьет у жирного в гостях.

Речка свои воды катит вспять,
Все, брат, добры, про злобных не слыхать,
В этот день все отдыхают, и никто не понукает -
В день святого Никогда вся земля, как рай, благоухает.

В этот день ты будешь генерал, ха-ха!
Ну, а я бы в этот день летал.
В [....], ты же обретешь покой,
В день святого Никогда, женщина, ты обретешь покой.

Мы уже не в силах больше ждать,
Потому-то и должны нам дать, да, дать:
людям тяжкого труда -
День святого Никогда, день святого Никогда,
День, когда мы будем отдыхать!

«Добрый человек из Сычуани» (вариант перевода: «Добрый человек из Сезуана» , нем. Der gute Mensch von Sezuan ) - пьеса-парабола Бертольта Брехта , законченная в 1941 году в Финляндии , одно из самых ярких воплощений его теории эпического театра .

История создания

Замысел пьесы, первоначально называвшейся «Товар любовь» («Die Ware Liebe»), относится к 1930 году; набросок, к которому Брехт вернулся в начале 1939 года в Дании , содержал пять сцен. В мае того же года, уже в шведском Лидинге, был закончен первый вариант пьесы; однако два месяца спустя началась её коренная переработка. 11 июня 1940 года Брехт записал в своём дневнике: «В который раз я вместе с Гретой - слово за словом - пересматриваю текст „Доброго человека из Сычуана“», - лишь в апреле 1941 года, уже находясь в Финляндии, он констатировал, что пьеса закончена . Задуманная первоначально как бытовая драма, пьеса в конце концов приняла форму драматической легенды .

Первую постановку «Доброго человека из Сычуани» осуществил Леонгард Штеккель в Цюрихе , - премьера состоялась 4 февраля 1943 года . На родине драматурга, в Германии, пьеса впервые была поставлена в в 1952 году - Гарри Буквицей во Франкфурте-на-Майне .

На русском языке «Добрый человек из Сычуани» был впервые опубликован в 1957 году в журнале «Иностранная литература » в переводе Е. Ионовой и Ю. Юзовского , стихи перевёл Борис Слуцкий .

Действующие лица

Ван - водонос
Три бога
Шен Те
Шуи Та
Янг Сун - безработный летчик
Госпожа Янг - его мать
Вдова Шин
Семья из восьми человек
Столяр Лин То
Домовладелица Ми Дзю
Полицейский
Торговец коврами
Его жена
Старая проститутка
Цирюльник Шу Фу
Бонза
Официант
Безработный
Прохожие в прологе

Сюжет

Боги, спустившиеся на землю, безуспешно ищут доброго человека. В главном городе провинции Сычуань с помощью водоноса Вана они пытаются найти ночлег, но всюду получают отказ, - только проститутка Шен Те соглашается приютить их.

Чтобы девушке легче было оставаться доброй, боги, покидая дом Шен Те, дают ей немного денег, - на эти деньги она покупает маленькую табачную лавку.

Но люди бесцеремонно пользуются добротой Шен Те: чем больше она делает добра, тем больше неприятностей на себя навлекает. Дела идут из рук вон плохо, - чтобы спасти свою лавку от разорения, Шен Те, не умеющая говорить «нет», переодевается в мужскую одежду и представляется своим двоюродным братом - господином Шуи Та, жёстким и несентиментальным. Он не добр, отказывает всем, кто обращается к нему за помощью, но, в отличие от Шен Те, дела у «брата» идут хорошо.

Вынужденная чёрствость тяготит Шен Те, - поправив дела, она «возвращается», и знакомится с безработным лётчиком Янг Суном, который с отчаяния готов повеситься. Шен Те спасает лётчика от петли и влюбляется в него; окрылённая любовью, она, как и прежде, никому не отказывает в помощи. Однако и Янг Сун пользуется её добротой как слабостью. Ему нужно пятьсот серебряных долларов, чтобы получить в Пекине место лётчика, такие деньги невозможно выручить даже от продажи лавки, и Шен Те, чтобы накопить нужную сумму, вновь превращается в жестокосердного Шуи Та. Янг Сун в разговоре с «братом» презрительно отзывается о Шен Те, которую, как выясняется, он не намерен брать с собой в Пекин, - и Шуи Та отказывается продать лавку, как того требует лётчик.

Разочаровавшись в любимом, Шен Те решает выйти замуж за богатого горожанина Шу Фу, готового ей в угоду заняться благотворительностью, но, сняв костюм Шуи Та, она утрачивает способность отказывать, - и Янг Сун легко убеждает девушку стать его женой.

Однако перед самым бракосочетанием Янг Сун узнаёт, что Шен Те не может продать лавку: она частично заложена за 200 долларов, давно отданных лётчику. Янг Сун рассчитывает на помощь Шуи Та, посылает за ним и в ожидании "брата" откладывает бракосочетание. Шуи Та не приходит, и гости, приглашённые на свадьбу, выпив всё вино, расходятся.

Шен Те, чтобы выплатить долг, приходится продать лавку, которая служила ей и домом, - ни мужа, ни лавки, ни крова. И вновь появляется Шуи Та: приняв от Шу Фу материальную помощь, от которой Шен Те отказалась, он заставляет многочисленных нахлебников работать на Шен Те и в конце концов открывает небольшую табачную фабрику. На эту быстро расцветающую фабрику в конце концов устраивается и Янг Сун и, как человек образованный, быстро делает карьеру.

Проходит полгода, отсутствие Шен Те тревожит и соседей, и господина Шу Фу; Янг Сун пытается шантажировать Шуи Та, чтобы завладеть фабрикой, и, не добившись своего, приводит в дом Шуи Та полицию. Обнаружив в доме одежду Шен Те, полицейский обвиняет Шуи Та в убийстве кузины. Судить его берутся боги. Шен Те открывает богам свою тайну, просит подсказать, как ей жить дальше, но боги, довольные тем, что нашли своего доброго человека, не дав ответа, улетают на розовом облаке.

Главный город провинции Сычуань, в котором обобщены все места на земном шаре и любое время, в которое человек эксплуатирует человека, - вот место и время действия пьесы.

Пролог. Вот уже два тысячелетия не прекращается вопль: так дальше продолжаться не может! Никто в этом мире не в состоянии быть добрым! И обеспокоенные боги постановили: мир может оставаться таким, как есть, если найдётся достаточно людей, способных жить достойной человека жизнью. А чтобы проверить это, три виднейших бога спускаются на землю. Быть может, водонос Ван, первым встретивший их и угостивший водой (он, кстати, единственный в Сычуани, кто знает, что они боги), достойный человек? Но его кружка, заметили боги, с двойным дном. Добрый водонос - мошенник! Простейшая проверка первой добродетели - гостеприимства - расстраивает их: ни в одном из богатых домов: ни у господина Фо, ни у господина Чена, ни у вдовы Су - не может Ван найти для них ночлег. Остаётся одно: обратиться к проститутке Шен Де, она ведь не может отказать никому. И боги проводят ночь у единственного доброго человека, а наутро, распрощавшись, оставляют Шен Де наказ оставаться такой же доброй, а также хорошую плату за ночлег: ведь как быть доброй, когда все так дорого!

I. Боги оставили Шен Де тысячу серебряных долларов, и она купила себе на них маленькую табачную лавку. Но сколько нуждающихся в помощи оказывается рядом с тем, кому улыбнулась удача: бывшая владелица лавки и прежние хозяева Шен Де - муж и жена, её хромой брат и беременная невестка, племянник и племянница, старик дедушка и мальчик, - и всем нужна крыша над головой и еда. «Спасенья маленькая лодка / Тотчас же идёт на дно. / Ведь слишком много тонущих / Схватились жадно за борта».

А тут столяр требует сто серебряных долларов, которые не заплатила ему прежняя хозяйка за полки, а домовладелице нужны рекомендации и поручительство за не слишком респектабельную Шен Де. «За меня поручится двоюродный брат, - говорит она. - И за полки расплатится он же».

II. И наутро в табачной лавке появляется Шой Да, двоюродный брат Шен Де. Решительно прогнав незадачливых родственников, умело вынудив столяра взять всего двадцать серебряных долларов, Предусмотрительно подружившись с полицейским, он улаживает дела своей слишком доброй кузины.

III. А вечером в городском парке Шен Де встречает безработного лётчика Суна. Лётчик без самолёта, почтовый лётчик без почты. Что ему делать на свете, даже если он прочёл в пекинской школе все книги о полётах, даже если он умеет посадить на землю самолёт, точно это его собственный зад? Он как журавль со сломанным крылом, и нечего ему делать на земле. Верёвка наготове, а деревьев в парке сколько угодно. Но Шен Де не даёт ему повеситься. Жить без надежды - творить зло. Безнадёжна Песня водоноса, продающего воду во время дождя: «Гром гремит, и дождик льётся, / Ну, а я водой торгую, / А вода не продаётся / И не пьётся ни в какую. / Я кричу: „Воды купите!“ / Но никто не покупает. / В мой карман за эту воду / Ничего не попадает! / Купите воды, собаки!»

И Шен Де покупает кружку воды для своего любимого Ян Суна.

IV. Возвращаясь после ночи, проведённой с любимым, Шен Де впервые видит утренний город, бодрый и дарящий веселье. Люди сегодня добры. Старики, торговцы коврами из лавки напротив, дают милой Шен Де в долг двести серебряных долларов - будет чем расплатиться с домовладелицей за полгода. Человеку, который любит и надеется, ничто не трудно. И когда мать Суна госпожа Ян рассказывает, что за огромную сумму в пятьсот серебряных долларов сыну пообещали место, она с радостью отдаёт ей деньги полученные от стариков. Но откуда взять ещё триста? Есть лишь один выход - обратиться к Шой Да. Да, он слишком жесток и хитёр. Но ведь лётчик должен летать!

Интермедии. Шен Де входит, держа в руках маску и костюм Шой Да, и поёт «Песню о беспомощности богов и добрых людей»: «Добрые у нас в стране / Добрыми не могут оставаться. / Чтобы добраться с ложкою до чашки, / Нужна жестокость. / Добрые беспомощны, а боги бессильны. / Почему не заявляют боги там, в эфире, / Что время дать всем добрым и хорошим / Возможность жить в хорошем, добром мире?»

V. Умный и осмотрительный Шой Да, глаза которого не слепит любовь, видит обман. Ян Суна не пугают жестокость и подлость: пусть обещанное ему место - чужое, и у лётчика, которого уволят с него, большая семья, пусть Шен Де расстанется с лавкой, кроме которой у неё ничего нет, а старики лишатся своих двухсот долларов и потеряют жилье, - лишь бы добиться своего. Такому нельзя доверять, и Шой Да ищет опору в богатом цирюльнике, готовом жениться на Шен Де. Но разум бессилен, где действует любовь, и Шен Де уходит с Суном: «Я хочу уйти с тем, кого люблю, / Я не хочу обдумывать, хорошо ли это. / Я не хочу знать, любит ли он меня. / Я хочу уйти с тем, кого люблю».

VI. В маленьком дешёвом ресторане в предместье готовятся к свадьбе Ян Суна и Шен Де. Невеста в подвенечном наряде, жених в смокинге. Но церемония все никак не начнётся, и бонза посматривает на часы - жених и его мать ждут Шой Да, который должен принести триста серебряных долларов. Ян Сун поёт «Песню о дне святого Никогда»: «В этот день берут за глотку зло, / В этот день всем бедным повезло, / И хозяин и батрак / Вместе шествуют в кабак / В день святого Никогда / Тощий пьёт у жирного в гостях. / Мы уже не в силах больше ждать. / Потому-то и должны нам дать, / Людям тяжкого труда, / День святого Никогда, / День святого Никогда, / День, когда мы будем отдыхать».

«Он уже никогда не придёт», - говорит госпожа Ян. Трое сидят, и двое из них смотрят на дверь.

VII. На тележке около табачной лавки скудный скарб Шен Де - лавку пришлось продать, чтобы вернуть долг старикам. Цирюльник Шу Фу готов помочь: он отдаст свои бараки для бедняков, которым помогает Шен Де (там все равно нельзя держать товар - слишком сыро), и выпишет чек. А Шен Де счастлива: она почувствовала в себе будущего сына - лётчика, «нового завоевателя / Недоступных гор и неведомых областей!» Но как уберечь его от жестокости этого мира? Она видит маленького сына столяра, который ищет еду в помойном ведре, и клянётся, что не успокоится, пока не спасёт своего сына, хотя бы его одного. Настало время вновь превратиться в двоюродного брата.

Господин Шой Да объявляет собравшимся, что его кузина и впредь не оставит их без помощи, но отныне раздача пищи без ответных услуг прекращается, а в домах господина Шу Фу будет жить тот, кто согласен работать на Шен Де.

VIII. На табачной фабрике, которую Шой Да устроил в бараках, работают мужчины, женщины и дети. Надсмотрщиком - и жестоким - здесь Ян Сун: он ничуть не печалится из-за перемены участи и показывает, что готов на все ради интересов фирмы. Но где Шен Де? Где добрый человек? Где та, кто много месяцев назад в дождливый день в минуту радости купила кружку воды у водоноса? Где она и её будущий ребёнок, о котором она рассказала водоносу? И Сун тоже хотел бы знать это: если его бывшая невеста была беременна, то он, как отец ребёнка, может претендовать и на положение хозяина. А вот, кстати, в узле её платье. уж не убил ли несчастную женщину жестокий двоюродный брат? Полиция приходит в дом. Господину Шой Да предстоит предстать перед судом.

IX. В зале суда друзья Шен Де (водонос Ван, чета стариков, дедушка и племянница) и партнёры Шой Да (господин Шу Фу и домовладелица) ждут начала заседания. При виде судей, вошедших в зал, Шой Да падает в обморок - это боги. Боги отнюдь не всеведущи: под маской и костюмом Шой Да они не узнают Шен Де. И лишь когда, не выдержав обвинений добрых и заступничества злых, Шой Да снимает маску и срывает одежду, боги с ужасом видят, что миссия их провалилась: их добрый человек и злой и чёрствый Шой Да - одно лицо. Не получается в этом мире быть доброй к другим и одновременно к себе, не выходит других спасать и себя не погубить, нельзя всех осчастливить и себя со всеми вместе! Но богам некогда разбираться в таких сложностях. Неужели отказаться от заповедей? Нет, никогда! Признать, что мир должен быть изменён? Как? Кем? Нет, все в порядке. И они успокаивают людей: «Шен Де не погибла, она была только спрятана. Среди вас остаётся добрый человек». И на отчаянный вопль Шен Де: «Но мне нужен двоюродный брат» - торопливо отвечают: «Только не слишком часто!» И между тем как Шен Де в отчаянии простирает к ним руки, они, улыбаясь и кивая, исчезают вверху.

Эпилог. Заключительный монолог актёра перед публикой: «О публика почтенная моя! Конец неважный. Это знаю я. / В руках у нас прекраснейшая сказка вдруг получила горькую развязку. / Опущен занавес, а мы стоим в смущенье - не обрели вопросы разрешенья. / Так в чем же дело? Мы ж не ищем выгод, / И значит, должен быть какой-то верный выход? / За деньги не придумаешь - какой! Другой герой? А если мир - другой? / А может, здесь нужны другие боги? Иль вовсе без богов? Молчу в тревоге. / Так помогите нам! Беду поправьте - и мысль и разум свой сюда направьте. / Попробуйте для доброго найти к хорошему - хорошие пути. / Плохой конец - заранее отброшен. / Он должен, должен, должен быть хорошим!»

Пересказала Т. А. Вознесенская.

Легендарный спектакль Театра на Таганке. Это не рецензия на спектакль, а скорее попытка объяснения в любви к легендарному спектаклю.
Для меня знакомство с началось именно с этого спектакля. Так получилось, что именно с него. Было это в ещё в 1986 году. Тогда театр на Таганке играл спектакли на двух сценах: Новой и Старой. В то время старая сцена была закрыта на ремонт, и все спектакли шли на Новой сцене театра. Руководил театром замечательный и легендарный режиссёр ХХ века В театре одновременно шли старые спектакли Ю.Любимова, так и новые спектакли А.Эфроса. Что интересно, в программках к спектаклям не значилось, кто режиссёр, художник спектакля. Впервые я увидел спектакль «Добрый человек из Сезуана» на Новой сцене театра (ещё в трёх действиях).
То, что я увидел в 1986 году, для меня тогда ещё молодого человека, было настоящим открытием, прорывом в моём познании театрального искусства. Спектакль, который ужё прошёл 22 года был, наверное, также по-детски свеж и чист, как в дни премьерных студенческих показах спектакля. Сразу поразило, и заставила влюбиться, удачная гармония спектакля: музыка (причем, всегда живая), единая команда актёров, удачная сценография. Спектакль именно жил на сцене, что сейчас в театрах встречаешь крайне редко (сплошное существование и отбывание номера). При всём этом, как мне кажется, Ю.Любимов удачно придумал сценическую форму подачи драматургии Б.Брехта. Это гротеск, который умело, граничил с лёгкой буффонадой. Быстрый и умелый переход от смешного к трагичному и наоборот. Плюс непосредственное обращение к зрителям, т.е. стремление где-то максимально озвучить, донести проблемы, высказанные в пьесе, были решены Ю.Любимовым как стремительный выход актёра из сценического образа в образ человека от автора, человека с трибуны (оратора). Это сочетание давало такой сильный эмоциональный разряд в зал, что не могло оставить равнодушным к происходящему зрителей.
Я всегда вспоминаю те аккорды начала спектакля, когда все действующие лица выскакивают на сцену для произношения пролога к спектаклю. Пролог задает тон всему спектаклю в дальнейшем. А потом начинался сам спектакль. Спектакль проносился так стремительно, что во время его просмотра всегда возникало чувство, что ты сам живой участник этой истории. Ещё на этом спектакле я впервые ощутил гармонию между зрительным залом и сценой. Об этом раннее я очень много слышал, но никогда не испытывал на себе. Но ведь интересно то, что меня поразил спектакль именно такой необычной, новаторской формы. До него я видел много спектаклей классической формы, но не один не застрял во мне на долгое время. А ведь как говорят, что именно в классических спектаклях есть возможность заставить управлять залом, подчинить его себе. А здесь гармония именного всего спектакля, подчёркиваю именно всего, и зрительного зала.
По прошествии многих лет, я вновь и вновь возвращаюсь к нему. И снова и снова я испытываю то ощущение, которое испытывал на первом просмотре спектакля. Это мой спектакль. Он сидит во мне. И каждый раз я снова и снова хочу возвратиться к нему. Наверное, я имею право так говорить. Спектакль даёт мне эмоциональный и жизненный заряд надолго, вплоть до следующего просмотра. Это спектакль о печали, человеческой лжи, радости и жизненной истине. Надо жить и любить. И уметь прощать, а не искать правых и виноватых. Жизнь стремиться, а вопросы остаются вечные. Но решают их всё меньше и меньше настоящих людей. Вот о чём этот спектакль, о жизненных чудаках.
На сегодняшний день, я видел спектакль уже шесть раз. На это спектакль я всегда стараюсь брать с собой знакомых и близких для меня людей. Кому-то он нравиться, кто-то заканчивает своё отношение с Таганкой, но те проблемы, которые подняты в спектакле всё равно, застраивают в них. Хотя бы на какое-то время.
Теперь о тех, кто когда-то играл в спектакле, т.е. актёры, которых я видел. По именнам: (неподражаемый тембр голоса, передающий всю глубину чувств и сжатых нервов), (чуткий и искренний водонос Ванг, видел его короткое новое возвращение в спектакль), (злой и эгоистический Янг Сун), (тут уже наивный и простой водонос Ванг), (непревзойдённая и неподражаемая Ми Тци, домовладелица), (искренний и честный с прекрасными и чистыми глазами столяр Лин То),