Честь есть краеугольный камень. Цитаты про честь
Как мы понимаем идею художественного произведения? Ведь ни один автор не высказывает ее напрямую, как, например, в публицистике. Понять то, что хотел сказать автор, помогает весь строй художественного произведения: и система образов, и развитие сюжета, и, конечно, композиция. Мы попробуем доказать это на примере поэмы А. Блока «Двенадцать».
Одним из композиционных приемов, которые использует А. Блок, является совмещение реального и символического планов. Так, например, образ ветра. С одной стороны, ветер как примета зимы 1918 года, а с другой стороны, «ветер веселый» олицетворяет собой революцию, которую А. Блок воспринимал как стихию. Приведем еще один пример. Известно, что отряды, патрулировавшие Петроград 1918 года, состояли из двенадцати человек. В то же время число «двенадцать» отсылает нас к библейскому сюжету о двенадцати апостолах. Поэтому можно говорить о том, что двенадцать красногвардейцев в поэме - это не только историческая примета времени, но и образ глубоко символичный.
Еще один художественный прием - кольцевая композиция поэмы. Поэма состоит из двенадцати глав, что также не случайно.
I и XII главы соотнесены между собой. В I главе происходит сужение реального пространства. Сначала это весь мир:
Ветер, ветер -
На всем Божьем свете!
Но постепенно появляются здания, социальные приметы времени (лозунг «Вся власть Учредительному Собранию»), наконец, отдельные прохожие: старушка, «буржуй на перекрестке», «товарищ поп» и другие. Канат между зданиями как бы стягивает реальное пространство.
В последней же главе происходит обратный процесс: пространство начинает расширяться. Причем расширяется не только реальное пространство (из-за вьюги пропадают очертания домов, конкретные детали, характеризующие город), но и символическое. На наших глазах паршивый пес превращается в символ старого мира:
- Отвяжись ты, шелудивый,
Я штыком пощекочу!
Старый мир, как пес паршивый,
Провались - поколочу!
Действие остальных глав заключено в строгие рамки городских улиц: патруль из двенадцати человек идет по Петрограду.
А. Блок прибегает к сужению пространства, чтобы как можно более полно и объемно показать ту жизнь, которой живет страна после революции.
Расширение же символического пространства автор использует, чтобы событиям, происходящим во внутренних главах, придать вселенский масштаб, а также ввести образ Христа, с которым связана главная идея поэмы: революция воспринимается А. Блоком как дверь в светлое будущее.
В мировой литературе образ Христа является воплощением чистоты, добра, гуманности. Поэтому мы можем рассматривать заключительную сцену как раскрывающую антитезу, данную в I главе. («Черный ветер. Белый снег»):
...Так идут державным шагом -
Позади - голодный пес,
Впереди - с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
...И от пули невредим
В белом венчике из роз -
Впереди - Исус Христос
Образ Христа является выражением того белого цвета, который мы заметили в самом начале произведения, воплощением светлого будущего, к которому, по мысли А. Блока, ведет революция. Но это будущее пока не видно за вьюгой, за беспорядком, хаосом революционных дней. Отряд - это двенадцать апостолов революции. А голодный пес - символ всего темного, что остается в старом мире, за дверью, за спинами этих солдат.
Однако может озадачить кровавый флаг в руках Христа- не просто красный, а именно кровавый. Чтобы понять мысль А. Блока, нам опять-таки следует обратиться к композиции произведения.
Композиционным центром поэмы являются VI и VII главы. В VI главе происходит убийство Катьки. Глава стилистически сумбурна, много возгласов, многоточий, но все перекрывает один призыв:
Революционный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!
А в VII главе мы видим раскаяние убийцы, появляется лирический мотив воспоминания, но в конце уже звучат залихватские крики:
Эх, Эх!
...Позабавиться не грех!
Отмыкайте погреба -
Гуляет нынче голытьба!
А. Блок показывает, что пролитие крови - событие повседневное для того времени. Нельзя, конечно же, говорить, что автор одобряет пролитие крови. Христос, по мысли А. Блока, принимает на себя всю кровь, пролитую в эти дни, дни революции, поэтому у него в руках кровавый флаг.
Еще один композиционный прием- постоянно меняющийся размер стиха. Этот прием служит для того, чтобы точно передать хаос, царивший в это время в Петрограде. В поэме звучит и мотив марша («Вперед, вперед, рабочий народ!»), и частушки («Эх, эх, попляши! Больно ножки хороши!»), и романса («Не слышно шуму городского...»), и панихиды («Упокой, Господи, душу рабы твоея...»).
В своей работе мы остановились лишь на тех композиционных приемах, которые, на наш взгляд, наиболее ярко выражают замысел автора. Но даже они убедительно доказывают, что композиция несет важную смысловую нагрузку к играет одну из главных ролей в раскрытии идейного содержания художественного произведения.
И опять идут двенадцать. А. Блок Александр Александрович Блок - гениальный мастер слова, одним из первых русских поэтов сумевший услышать и перелить в стихи «музыку революции». В поэме «Двенадцать» Блок пытался запечатлеть время такое необычное, бурное и интересное. Поэма состоит из двенадцати глав, это число еще раз повторится в двенадцати революционных солдатах, охраняющих порядок в Петрограде, и в полунамеке на учеников Иисуса, идущего впереди, «хороняся за дома». Поэма удивительно музыкальна: у каждой главы свой ритм и мелодия. Начинаясь бесшабашной русской частушкой:
Как пошли наши ребята
В красной гвардии служить -
В красной гвардии служить -
Буйну голову сложить!
Вдаль идут державным шагом...
- Кто еще там? Выходи!
Это - ветер с красным флагом
Разыгрался впереди...
Поэт высокой культуры и изысканного вкуса, Блок «не боится» включать в свое произведение разговорную лексику простого солдата, старушки, прохожего. Эти слова не экзотические вкрапления, а существенная деталь поэмы. Автор показывает жизнь революционного Петербурга с реальными героями.
Вон барыня в каракуле
К другой повернулась:
- Уж мы плакали, плакали...
Поскользнулась
И - бац - растянулась!
Поэма «Двенадцать» построена на излюбленном блоковском приеме - антитезе. Черный вечер, Белый снег. Ветер, ветер! На ногах не стоит человек. Ветер, ветер - На всем божьем свете! Два контрастных цвета, белый и черный, господствуют в поэме. Лишь в конце появится красное знамя. Почему поэт видит революцию двухцветной?! Эта поэма совсем не так проста, как может показаться на первый беглый взгляд. Блок восторженно приветствовал революцию, несущую обновление, а в своей поэме он рисует беспощадный портрет участников и победителей.
Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек.
Винтовок черные ремни,
Кругом - огни, огни, огни...
В зубах цигарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз!
Никакого романтизма, загадочности. Совершенно определенная характеристика участников - каторжников. Отчего же завораживает читателя повествование? Почему-то веришь, что эти двенадцать создадут необыкновенный, доселе неизвестный мир. Совершенно неожиданно впереди этих бойцов оказывается Иисус, олицетворяющий святость помыслов и самой революции.
Позади - голодный пес,
Впереди - с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим.
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз
- Впереди - Исус Христос.
Поэма «Двенадцать» на долгие годы стала хрестоматийным олицетворением революции, а ее создатель - большевистским поэтом. Сам Блок не был столь категоричен в оценке этого произведения. Будучи символистом, он и в этой поэме остался верен себе.
Цели урока:
- донести до учащихся основную мысль: поэма «Двенадцать» – сложнейшее символическое произведение, созданное из реалий, из которых складывалась реальная «музыка революции»;
- развивать и совершенствовать навыки анализа лиро-эпического текста;
- продолжить коммуникативное развитие личности через организацию деятельностно- творческого общения учащихся.
- воспитывать культуру ведения диалога, вхождения в социум.
Технология организации обучения: педагогическая мастерская.
Ход мастерской
1-й этап. «Индукция»
– создание эмоционального настроя, включение чувств ученика, создание личного отношения к предмету обсуждения. Обсуждение смысла эпиграфа.
Слово учителя . Поэма «Двенадцать» обычно производит на читателей шокирующее впечатление как "грубой", предельно сниженной образностью, так и "непонятностью" всего замысла и особенно финала. Чтобы разобраться в образной и композиционной структуре поэмы, ответьте на вопросы:
– Сколько "рассказчиков" в поэме?
– Чем они различаются?
Действия учащихся. Рисуют в тетрадях познавательный объект и составляют вопросы.
2-й этап. «Самоконструкция»
– индивидуальное создание гипотезы, решения, текста, рисунка.
Индивидуальная работа . Ответьте на вопросы и выполните задания.
– Зачем в поэме два рассказчика?
– Как вы их представляете?
– Опишите их или нарисуйте ваши представления о них.
Действия учащихся. Записывают все, что знают о том или ином познавательном объекте.
3-й этап. «Социоконструкция»
– работа учащихся в группах по построению элементов.
1 Работа в парах. Поменяйтесь тетрадями и посмотрите, что у вас получилось. Подумайте вместе над заданием.
4-й этап. «Социализация»
– выступление ученика в группе (сопоставление, сверка, оценка, коррекция)
5-й этап. «Афиширование»
– вывешивание работ учеников.
В поэме, кроме реплик действующих лиц, ясно звучат два голоса. Один – тот, кто начинает и заканчивает поэму ("авторский"), – отличается своей торжественной серьёзностью, отсутствием в речи простонародных словечек и "фольклорных" уменьшительно-ласкательных суффиксов. А главное, этот рассказчик умеет видеть невидимое. Это он знает, что ветер не только на улицах Петрограда, но и "на всём Божьем свете". И именно он видит идущего за вьюгой (над вьюгой) Христа. Его "точка зрения" приподнята над обыденностью, вынесена за пределы очевидной реальности.
Другой рассказчик ведёт своего рода репортаж с места событий, его взгляд приближен к точке зрения героев, становясь чем-то вроде несобственно-прямой речи одного из двенадцати красногвардейцев. Он отмечает только "видимую" сторону событий, и речь его заметно "снижена". Такое построение необходимо. Читатели должны попробовать увидеть за видимым – невидимое, за внешностью событий их глубинный смысл.
Дополнительное задание группам.
Слово учителя. Проверим одну гипотезу относительно композиции поэмы. Автор гипотезы Е. Эткинд. Его статья «Композиция поэмы А. Блока «Двенадцать» была опубликована в журнале «Русская литература (1972, №1) и потом искусственно изъята из научного «оборота» по политическим причинам. Переиздана по книге Е. Эткинда «Там, внутри: О русской поэзии 20 века: Очерки». Автор статьи утверждает, что поэма организована по принципу зеркальной симметрии: 12-я глава отражается в 1-й, 11-я – во 2-й и т.д. Посмотрите, есть ли на самом деле переклички (образные, ритмические, смысловые) между этими главами. Выполнять это задание удобно в форме таблицы (или просто разделив тетрадь на два столбца по вертикали).
Задания для групп: Перечитайте главы 1 и 12, 2 и 10, 3 и 9, 4 и 8, 5 и 7, 6 и 7. Найдите переклички (образные, ритмические, смысловые) между этими главами. Оформите в виде таблицы или рисунка.
Выступления групп.
1 группа. 1-я и 12-я главы
Наблюдения | 1 глава | 12 глава |
Образы | ветер | снег |
Вывод: В главах описано движение по городу | ||
плакат | флаг | |
на улицах города сначала людно, потом остаётся один бродяга, | никого, есть только голодный пёс | |
Цвет | «чёрный – белый» | «красный – белый» |
Основной мотив. | мотив злобы | символ любви. |
Вывод: сопоставив две главы (1 и 12), мы пришли к выводу, что автор статьи прав, утверждая, что поэма организована по принципу зеркальной симметрии. Сходство первой и последней глав в том, что обе они построены на контрастах. Поэма начинается антитезой «Черный вечер. Белый снег…» и антитезой завершается:«Позади – голодный пес… Впереди – Иисус Христос.» В главах описано движение по городу, ветер, снег, «охота»на врага. Есть и несовпадающие детали: в первой главе плакат, в последней – флаг; в первой на улицах города сначала людно, потом остаётся один бродяга, в последней – никого, есть только голодный пёс. В первой есть цветовой контраст «чёрный – белый», в последней – «красный – белый»; в первой звучит мотив злобы, в последней появляется Христос – символ любви. |
2 группа. 2-я и 11-я главы
Наблюдения | 2 глава | 11 глава |
Музыка | Ритм марша (напоминает «Варшавянку») | |
Движение | 12 человек куда-то идут. | |
Основной мотив | «свобода без креста» | «без имени святого» |
Образы | незримый враг | |
Различия | патруль делает круговой обход | все двенадцать идут «вдаль» |
Вывод:
сопоставив содержание глав (2 и 11), мы пришли к выводу, что автор прав, утверждая, что поэма организована по принципу зеркальной симметрии. В обеих звучит ритм марша (он напоминает «Варшавянку»); в обеих главное – то, что 12 человек куда-то идут; во 2-й – «свобода без креста», в 11-й – «без имени святого»; в обеих упоминается незримый враг. Различия: во 2-й патруль делает круговой обход, в 11-й все двенадцать идут "вдаль" (то есть круг разомкнут, и путь этот не ограничивается уже одним вечерним обходом). |
3 группа . 3-я и 10-я главы
Наблюдения | 3 глава | 10 глава |
Музыка | Одинаковый ритм | |
Движение | Действие происходит «внутри отряда» | |
Основной мотив | мотив крови | |
Голоса | «Господи, благослови» | «От чего тебя упас // Золотой иконостас». |
«Общее звено» | «Разрыв» двустишья: «Мировой пожар в крови // Из-за Катькиной любви». | |
Вывод: сопоставив содержание глав (3 и 10), мы пришли к выводу, что автор прав, утверждая, что поэма организована по принципу зеркальной симметрии. Здесь очень много общего: ритм, вьюга, мотив крови, действие происходит «внутри отряда», в 3-й главе звучит: «Господи, благослови», в 10-й: «От чего тебя упас // Золотой иконостас». Самое же яркое «общее звено»: в процессе работы Блок "разорвал" двустишье: «Мировой пожар в крови // Из-за Катькиной любви». Первая строка осталась в 3-й главе, вторая была вставлена в 10-ю. |
4 группа . 4-я и 9-я главы.
Найти в них черты сходства труднее всего. Можно обратить внимание на мотив лихого разгула: в 4-й главке он въяве (не в воспоминаниях) начинается, в 9-й – заканчивается ("гуляй, ребята, без вина"). В 4-й "старый мир" явлен в образе летящего лихача и восторженной парочки – Катьки и Ваньки (вызывающей у красногвардейцев и злобу, и зависть). В 9- й тот же "старый мир" – это буржуй и пёс (совсем другая парочка и совсем другое отношение). Эта «кристаллизация» образа старого мира поразительно переведена в зрительную метафору в иллюстрации Ю.Анненкова: герб на вывеске, спина буржуя и нос пса отбрасывают одну общую тень. В ноябре 1918 года поэма «Двенадцать» с иллюстрациями Анненкова вышла тиражом 300 экземпляров, который разошелся по предварительной подписке. Издание имело успех, и было издано еще 10 тысяч экземпляров. Из письма Блока Анненкову: «Многоуважаемый Юрий Павлович. Рисунков к «Двенадцати» я страшно боялся и даже говорить с Вами боялся. Сейчас, насмотревшись на них, хочу сказать Вам, что разные углы, части, художественные мысли - мне невыразимо близки и дороги, а общее - более, чем приемлемо,- т.е. просто я ничего подобного не ждал, почти Вас не зная…»
5 группа. 5- я и 8-я главы
Наблюдения | 5 глава | 8 глава |
Музыка | Городской романс и хороводная, объединённые мотивом крови | |
образы | Нож | |
Основной мотив | Мотив мести, спровоцированной Катькой. | |
Важнейший мотив | Мотив надрыва и тоски, сердечной «скуки». | |
Вывод: сопоставив содержание глав (5 и 8), мы пришли к выводу, что автор прав, утверждая, что поэма организована по принципу зеркальной симметрии. Две песни (городской романс и хороводная), объединённые мотивом крови; в обеих главах упомянут нож; в обеих – мотив мести, спровоцированной Катькой, причём месть эта и ненависть соединяются с ненавистью классовой – к офицерам и буржуям; в обеих есть мотив надрыва и тоски, сердечной «скуки». С 8-й главы и этой скуки начиналась вся поэма. Этот мотив важнейший. |
6 группа. 6-я и 7-я главы
Вот, наконец, та грань, которая разделяет поэму на зеркальные половинки. В 6-й главке Петруха убивает Катьку, и на этом заканчивается его прежняя жизнь (личная, страстная). В 7-й отряд предлагает ему отречься от старой любви (как от «старого мира») и двинуться к какой-то новой цели («вперёд, вперёд, рабочий народ»). Именно здесь патрульный обход (сопровождающийся и грабежами, и убийством) начинает превращаться в символическое державное шествие к какой-то таинственной цели, а расправа с личными обидчиками – становится «охотой» на незримого врага.
Итак, мы увидели, как частная история (любви, ненависти, мести) и рядовой патрульный обход в символическом преломлении превращается в некое шествие, которое длится «дни и ночи напролёт», и в таинственное единоборство с неким «незримым врагом», скрывающимся за вьюгой, тьмой и флагом. Однако смысл этого символического действа по-прежнему остаётся неясным.
6-й этап. «Разрыв»
– внутренне осознание участниками Мастерской неполноты или несоответствия своего прежнего знания новому.
Действия учащихся . Закрепляют и применяют полученные знания. Происходит «проверка» правильности выдвинутой гипотезы.
7-й этап. «Рефлексия»
Домашнее задание. Подготовить выразительное чтение главы (на выбор) поэмы.
ПЕНЗЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
им. В. Г. Белинского
Факультет русского языка и литературы
Контрольная
работа
по
истории русской
литературы
на
тему:
Идейно-художественное
своеобразие
поэмы
А. Блока «Двенадцать»
Выполнил: студентка
факультета русского языка и литературы
6 курса (заочное отделение)
Гордеева Ксения
Проверил: Горланов Г.Е.
Пенза 2011
Содержание
:
Введение
Символические
образы и их смысл
в поэме «Двенадцать»
Заключение
Список
литературы
Введение
Поэма
Александра Александровича Блока «Двенадцать»
- одно из самых ярких произведений
русской литературы XX века. Произведение
было создано в январе 1918 года. Автор создает
поэму за несколько дней, в едином вдохновенном
порыве. Обычно требовательный к себе,
он, оценивая свое творение, пишет: “Сегодня
я гений”.
Поэма
интересна для исследователей как своеобразной
формой, так и глубиной идейного содержания.
О чем же эта поэма? О ветре, ночной темноте,
снежной метели, человеческих страстях,
народном подвиге, России, революции. Точнее
- о революционном Петрограде на рубеже
1917 и 1918 годов. Еще точнее - о том, что происходило
в Петрограде накануне 5 января 1918 года,
дня созыва и разгона Учредительного собрания.
Советской власти было уже два месяца.
Тема
революции вылилась в творчестве
поэта в самую значительную и
вдохновенную его поэму – «Двенадцать».
Произведение Блока - это непредвзятый,
объективный дневник революционных событий.
Александр Блок говорил, что «Двенадцать»
- это лучшее, что он когда-либо написал.
Содержанием знаменитой поэмы, где во
весь голос зазвучала музыка революции,
где взметнувшаяся народная стихия устремилась
в будущее, стал величайший взлет народного
духа и народного гнева. А поэт освятил
и благословил ее образом, олицетворявшим
для него высшие начала человеческой жизни
- начала равенства и братства. Для автора
революция – это вырвавшаяся на волю народная
стихия. В статье «Интеллигенция и революция»
он писал: «Она сродни природе. Горе тем,
кто думает найти в революции исполнение
только своих мечтаний, как бы высоки и
благородны они ни были. Революция, как
грозовой вихрь, как снежный буран, всегда
несет новое и неожиданное; она жестоко
обманывает многих; она легко калечит
в своем водовороте достойного; она часто
выносит на сушу невредимыми недостойных;
но - это ее частности, это не меняет ни
общего направления потока, ни того грозного
и оглушительного гула, который издает
поток. Гул этот, все равно, всегда -
о великом».
Напечатанная
в феврале поэма вызвала бурные
и противоречивые отклики. О ней
говорили везде. Многое в ней казалось
неприемлемым собратьям по литературе.
Взрывом негодования была она
встречена со стороны российской
интеллигенции. Бунин обрушился
на автора с гневной критикой, некоторые
из друзей отвернулись от него. Но, несмотря
на это, поэма Александра Блока по праву
заняла свое место в истории русской литературы.
Особенности
сюжета поэмы «Двенадцать»
Для
понимания идейно - художественного
смысла поэмы Александра Блока многое
значит ее уникальная жанровая структура
и особенности сюжета.
Как
произведение истинно новаторское,
«Двенадцать» не поддается строгому
жанровому определению. Не случайно
жанровая природа этого произведения
оставалась не вполне ясной самому
Блоку: он называл его то поэмой,
то стихотворным циклом, а то и просто
- «ряд стихотворений под общим
заглавием «Двенадцать».
Композиция
ее построена на чередовании, на перебоях
драматических ситуаций и лирических
мотивов. Оказывается, что главы, написанные
на белой бумаге, т.е. те, с которых началась
работа над поэмой, заключают в себе как
раз все главнейшие моменты драматического
сюжета этого произведения. Тут и появление,
«первый выход», двенадцати красногвардейцев,
и экспозиция драматического действия
- разговор о Ваньке и Катьке (гл. XI), и убийство
Катьки - кульминационный пункт драмы
(гл. VI), и страдания Петрухи (гл. VII), и разрешение
его мучений - своеобразный социальный
катарсис: «Мы на горе всем буржуям // Мировой
пожар раздуем» (гл. VIII и XII до строки 327-й).
Очень показательно, что вся XII глава до
лирической концовки с Христом дана в
поэме как продолжение
монолога Петрухи, начатого
в VIII главе и прерванного лирическими
отступлениями глав промежуточных.
Поэма
«Двенадцать» разделена не только на
главы, но и - внутренне, скрыто - на сцены
с монологами и диалогами. Собственно
повествовательная часть представлена
в ней весьма скромно, а если говорить
точнее, повествование здесь постоянно
перерастает в драматургическую
структуру, и сам автор из лирического
повествователя то и дело превращается
в действующее лицо. Первая глава
«Двенадцати» - это своеобразный пролог,
в котором значительную роль играет
сам автор. С авансцены звучит
его голос:
Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
Вначале
эти слова можно воспринять как
ремарку драматурга, дающую представление
о той обстановке, в которой
предстоит развернуться сценическому
действию. Такие «ремарки» Блок использует
и в других местах, например: «Гуляет
ветер, порхает снег. Идут двенадцать
человек» ,- но это ремарки особого рода,
которые наполняются глубоким смыслом
и постепенно переходят в монолог или
сцену общего разговора. Контрастность
ремарки, открывающей сцену пролога, с
самого начала делает ее экспрессивной,
а после того, как слово "ветер "оказывается
несколько раз повторенным, эмоциональное
напряжение возрастает, одновременно
наполняясь смысловой многозначностью,
тревогой, раздумьем о человеке, оказавшемся
на вселенском ветру:
Черный
вечер.
Белый
снег.
Ветер,
ветер!
На
ногах не стоит человек.
Ветер,
ветер -
На всем божьем свете!
Первая
глава поэмы - общая экспозиция. Здесь,
как на кинематографической ленте,
запечатлена панорама вечернего
Петрограда. Дует резкий ветер, играет
поземка, «под снежком - ледок» . На
улицах - люди, пестрое население
большого города: растерявшаяся от
всего происходящего старушка; озлобленный
буржуй, спрятавший лицо в воротник;
интеллигент - «вития», что-то вполголоса
бормочущий о «гибели России», толстобрюхий
и напуганный поп, плаксивые и жеманные
барышни; просто прохожие; уличные проститутки;
бездомный бродяга...
На
этом фоне развертывается некий сюжет.
Поздним вечером, под черным небом,
в разыгравшейся метели, по пустующему
городу идет сторожевой патруль красногвардейцев
из двенадцати человек. Они приговаривают:
«Свобода, свобода, эх, эх, без креста!»
, жалуются на холод («Холодно товарищи,
холодно!» , насторожены («Революционный
держите шаг! Неугомонный не дремлет
враг!» , вспоминают Ваньку и Катьку,
которые слюбились, сидят себе в
теплом кабаке и заняты веселыми делами.
Ванька,
как выясняется, еще недавно также
был с ними. Он мог бы быть в
патруле тринадцатым, но изменил
общему делу и долгу: «Был Ванька наш,
а стал солдат!» . То есть, по точному смыслу
слов, пошел (тоже добровольно) в солдаты
Керенского, - может быть, записался в ударные
батальоны, которые формировал Керенский
в качестве главной своей опоры, - а потом,
как видно, дезертировал и теперь сыт и
пьян, «богат» (вероятно, спекулирует),
таскается по кабакам, гоняет на лихачах,
стал «сукиным сыном» и «буржуем». Катя
тоже девица с прошлым: уличная проститутка
не из самых затрапезных. Она и в «кружевном
белье ходила» , и гуляла
даже с
офицерами,
но превратности времени коснулись и ее:
«С юнкерьем гулять
ходила - с солдатьем
теперь пошла» . В недалеком прошлом она
была любовницей одного из двенадцати
- Петрухи (это было в обычае у девиц ее
профессии: любовник для души, «гости»
для дела), но изменила ему ради разбогатевшего,
преуспевающего Ваньки. Жизнь с ревнивым
и буйным Петрухой была полна превратностей:
он, как выясняется, прирезал какого-то
офицера, с которым «блудила» Катя; да
и самой ей тоже досталось:
У
тебя на шее, Катя,
Шрам
не зажил от ножа
У
тебя под грудью Катя,
Та царапина свежа!
Тут
приоткрывается драматическая картина
борения страстей и характеров, жаркой
любви и слепой ревности.
Петруха
тяжело переживает измену Кати и полон
ненависти к Ваньке, который нарушил
неписанный закон улицы - стал с «девочкой
чужой гулять» . И вот - в эту метельную,
тревожную ночь навстречу красногвардейскому
патрулю попадается вопящий, орущий лихач,
а в санках - изменник Ванька обнимает
изменницу Катю. Во второй раз замученный
ревностью Петруха с помощью товарищей
творит отмщение: они стреляют из винтовок,
- стреляют, конечно, в Ваньку, но шальная
пуля ненароком попадает в его спутницу.
Лихач с уцелевшим Ванькой исчезают в
метели, а на снегу остается случайная
жертва с простреленной навылет головой.
Петруха грозит унесшему ноги Ваньке:
Утек,
подлец! Ужо, постой,
Расправлюсь завтра я с тобой!
И,
ослепленный злобой, ненавистью, жаждой
мести, он с холодным презрением обращается
к мертвой Кате:
Что,
Катька, рада? - Ни гу-гу...
Лежи ты, падаль на снегу!
Но
Петруха крепко любил Катю. И, когда
марево злобы и мести сошло
с его глаз, «бедный убийца»
совсем пал духом, «оторопел». Он с
искренней душевной болью вспоминает
свою Катю, хмельные ночи, проведенные
с нею, бедовую удаль ее огневых
ночей, заветную «родинку пунцовую»:
Загубил
я, бестолковый,
Загубил
я, сгоряча... ах!
Товарищи стыдят и подбадривают
Петруху, сурово напоминают ему
о том большом общем деле, ради
которого они объединились. Им - не
до его беды. У них свои
заботы: «Вперед, вперед, рабочий
народ!» . И опять идет мерным,
железным, державным шагом - сквозь
тьму и вьюгу, оберегая революцию
от козней притаившихся, но неугомонных
врагов...
В.
Орлов в своей монографии отметил
так: «Но вся эта драматическая
история любовных столкновений и
измен - только каркас поэмы, а
не ее плоть. В «Двенадцати» запечатлена
грандиозная историческая картина
решающего революционного перелома.
Она не вмещается в изложенный
только что сюжет. Как всякое великое
произведение искусства, «Двенадцать»
ведет мысль и воображение
читателя вширь и вглубь. За сюжетом
вырастает дерево всеобщего «мирового
пожара», за сценами петроградской
улицы - вся Россия, сорвавшаяся
с якорей, за двенадцатью красногвардейцами
- весь народ, двинувшийся к новой
жизни. Главное, что можно и должно
сказать о поэме, это то, что
она гениально передает грозовую
атмосферу Октября» .
Вопрос
об особенностях сюжета поэмы остается
спорным и в настоящее время.
Прежде всего, это связано с изменением
идеологии, понимания общественных
событий. Современные исследователи
отмечают, что Блок запечатлел грандиозную
историческую картину борьбы добра
и зла, происходившей в России
после революции 1917 года. За любовным
сюжетом встает зарево «мирового
пожара», за петроградской улицей -
не только Россия, но и «весь Божий
свет», за двенадцатью красногвардейцами
не только русский народ, но и все
человечество.
Между
началом и финалом в поэме
происходит важное событие: Петруха
убивает Катю. И хотя «бедного убийцу»
неправомерно отделять от остальных, награждая
только его одного «бубновым тузом»,
роль ему в поэме действительно
уделена особая. В чем же смысл
этого драматического эпизода, занимающего
в поэме такое большое место?
Рассмотрим построение поэмы.
Напомним ход событий. Первая
глава поэмы носит характер
экспозиционный. Главные герои появляются
во второй главе. В разговоре
о Ваньке и Кате принимают
участие несколько человек. Петрухе
принадлежит последняя реплика:
Ну,
Ванька, сукин сын, буржуй
Мою, попробуй, поцелуй!
Это
- личная тема Петрухи, голос его ревности
и злобы на изменщицу и разлучника. Здесь
он еще звучит как случайный выкрик и сразу
же заглушается голосом общего долга.
Третья
глава развивает эту тему: «
Как пошли наши ребята в красной
гвардии служить...» . Зато в четвертой,
пятой, шестой и седьмой песнях мы оказываемся
в кругу совершенно иных мотивов: Ванька
с Катей раскатывают на лихаче, Петруха
любовно и грубо вспоминает Катю и ее неверности,
всячески показывает свою забубённую
удаль («Эх, эх, согреши! Будет легче для
души!» , красногвардейцы охотятся
за Ванькой, и шальная петрухина пуля настигает
Катю. В сцене погони и убийства участвуют
все двенадцать
(«Стой, стой! Андрюха,
помогай! Петруха, сзаду забегай!..»
, но здесь и дальше, в песнях седьмой и
восьмой, Петруха - главный герой. По словам
критика, начинается, развертывается и
завершается его драма, до которой остальным
особого дела нет. Сцена убийства знаменательно
в этом смысле заканчивается уже знакомым
призывом не забывать об общем долге: «Революционный
держите шаг! Неугомонный не дремлет враг!»
. Петруха остается один на один со своей
малой человеческой трагедией. Сейчас
он человек глубоко несчастный, тяжко
нагрешивший и впавший в горькое, надрывное
раскаяние:
И
опять идут двенадцать,
За
плечами ружьеца.
Лишь
у бедного убийцы
Не
видать совсем лица...
Все
быстрее и быстрее
Уторапливает
шаг.
Замотал
платок на шее –
Не
оправится никак...
Он
настолько пал духом, что товарищи,
которым вовсе не до его маленькой
трагедии, стараются его подбодрить.
Сперва - по-дружески, ласково:
Что,
товарищ, ты не весел?
Что
дружок, оторопел?
Что,
Петруха, нос повесил,
Или Катьку пожалел?
Потом
(поскольку Петруха надрывается
все пуще) - гораздо более сурово,
требовательно и непримиримо:
Ишь, стервец, завел шарманку,
Что
ты, Петька, баба что ль?
-
Верно, душу наизнанку
Вздумал
вывернуть? Изволь!
-
Поддержи свою осанку!
-
Над собой держи контроль!
-
Не такое нынче время,
Чтобы
нянчиться с тобой!
Потяжеле
будет бремя,
Нам, товарищ дорогой!
Последний
аргумент - решающий: Петруха замедляет
торопливые шаги, вскидывает голову. Опять,
как видим, торжествует тема общего
долга. Последний куплет - по своей
идейной нагрузке - один из самых
важных в поэме. Здесь вполне проясняется
природа ее коллективного героя:
красногвардейцы сознают величие
времени и знают, что впереди
их ждут еще более суровые испытания.
Пристыженный
Петруха перестает выворачивать
душу, пробует взять себя в руки,
«он опять повеселел». Но веселье
его - горькое, надсадное, - не веселье,
а все та же показная, залихватская, крикливая
удаль, за которой прячутся и тяжелая тоска,
и неутихающие угрызения совести. Тут-то
он и начинает «пугать», грозится кровью
залить память о «зазнобушке», всуе вспоминает
господа Бога:
Эх,
эх!
Позабавиться
не грех!
Запирайте
етажи,
Нынче
будут грабежи!
Отмыкайте
погреба -
Гуляет нынче голытьба!
Однако
кого же он пугает? Ответ на это дает
следующая, восьмая, гениальная по стиху
песня, с удивительным мастерством
воссоздавшая дух, колорит и форму
народной «заплачки»:
Ох,
ты, горе - горькое!
Скука
скучная,
Смертная!
Ужь
я времечко
Проведу,
проведу...
Ужь
я темячко
Почешу,
почешу...
Ужь
я семячки
Полущу,
полущу...
Ужь
я ножичком
Полосну, полосну!
И
тут эта горькая, надсадная, напускная
удаль находит единственную цель:
Ты лети, буржуй, воробышком!
Выпью
кровушку
За
зазнобушку,
Чернобровушку...
В
этой яростной вспышке есть своя глубокая
психологическая достоверность: у
Петрухи свои счеты с буржуйским
миром, с которым спуталась его
Катя (гулявшая с офицерами и юнкерами)
и который в конечном счете
оказался виновником ее нечаянной гибели,
- ведь Ванька, из-за которого она погибла,
тоже «буржуй».
Восьмая
и девятая главы - центральный
и поворотный пункт поэмы. Здесь
сюжет ломается: все личное, выдвинувшееся
было на первый план повествования
- бесшабашная удаль, любовная трагедия,
ревность, преступление, отчаянье и
«горе-горькое» убийцы, - поглощается
широкой, вольной и мощной мелодией.
Именно здесь, в песне красногвардейцев,
впервые возникает образ старого
мира - «паршивого пса». Спрашивается:
почему Блок отвел столь большое
место личной драме Петрухи, а
потом свел ее на нет? «Не такое
нынче время» - вот формула
этого убеждения. Всякая личная трагедия
в такое время тонет в «море»
революции, во всеобщей, всемирно-исторической
трагедии катастрофического столкновения
двух миров. В своем личном плане
Блок решал этот вопрос категорически:
«Революция - это я - не один, а мы»;
личного нет - потому что содержанием
всей жизни становится всемирная
Революция; человек, которому на долю выпало
быть свидетелем рождения нового мира,
должен как можно меньше помнить
о личных слабостях и трагедиях.
Только не нужно упрощать. Категоричность
решения не означала, что принять
его было делом простым и легким.
Ненависть к старому миру была
в Блоке чувством господствующим,
всепоглощающим, оправдывающим все.
Он понимал конечно, что вместе с
насилием, ложью, подлостью и пошлостью
старого мира в огне революции
неизбежно сгорит кое-что из того,
что он «так
любил», с чем были связаны
его одинокие «демонические восторги».
Но он
понимал
также, что во имя большой, всеобщей исторической
правды нужно пожертвовать своими маленькими
«правдами». В этом и сказалась душевная
сила Блока, та «бесстрашная искренность»,
которую подметил в нем Горький. Мысль
Блока о неизмеримости «личных трагедий»
с величием происходящего своеобразно
(с поправками на сюжет и характер) отозвалась
в истории Петрухи. Нельзя сказать, что
поэт осуждает Петруху. Скорее он жалеет
его. И душевная мука этого отчаявшегося,
«бестолкового», сбившегося с пути человека,
и его страстная, душная любовь с надсадными
воспоминаниями о «хмельных ночах» и «огненных
очах» - все это не могло не быть близко
поэту, который всегда находил источник
высокого вдохновения в темах трагической
страсти и человеческого отчаяния. Но
все это должно перегореть в огне революции.
Так надо, чтобы родился новый человек.
Ведь одну из важных задач, поставленных
революцией, Блок видел в том, чтобы направить
ее очистительный огонь в «распутинские
углы души и там раздуть его в костер до
неба, чтобы сгорела хитрая, ленивая, рабская
похоть» .
Отчаявшийся,
потерявший голову Петруха - самый слабый
из двенадцати. Если сами они и не
составляют авангарда революции, то
Петруха - их собственный арьергард.
Он и теперь бессильно поминает Спаса,-
и снова товарищи читают ему суровую
отповедь:
-
Петька! Эй, не завирайся!
От
чего тебя упас
Золотой
иконостас?
Бессознательный
ты, право,
Рассуди,
подумай здраво –
Али
руки не в крови
Из-за
Катькиной любви?
-
Шаг держи революционный!
Близок враг неугомонный!
Вот
Петруха и получил верную характеристику,
- причем от своих же товарищей: «бессознательный».
Они-то знают, во имя чего держат свой
революционный шаг. «Ко всему
готовы, ничего не жаль» , «Потяжеле
будет бремя...» , «Их винтовочки
стальные на незримого врага» , «Вдаль
идут державным шагом...» . Разве не
заглушает эта такая отчетливая и столь
постоянная нота революционного долга
надрывный вопль душевной гульбы, которую
мы слышим в репликах «бедного убийцы»
Петрухи?
Двенадцать
заняты своим делом: идут дозором
по ночному городу. Они настороже:
«Вот - проснется лютый враг…»
. И поют они не блатные куплетцы
и не надрывные заплачки, а подхватывают
мотив «Варшавянки»: «Марш, марш вперед,
рабочий народ!». И в темпах и
ритмах этой прекрасной боевой песни
рабочего класса растворяются без остатка
мотивы бесшабашной гульбы (Петруха
в конце концов тоже ведь подтянулся
и пристроился к шагу товарищей),
а на первый план выдвигается тема
несокрушимой силы восставшего народа,
неудержимого движения двенадцати к
открывшейся им далекой цели:
И
идут без имени святого
Все
двенадцать - вдаль.
Ко
всему готовы,
Ничего
не жаль...
В
очи бьется
Красный
флаг.
Раздается
Мерный
шаг.
Вот
- проснется
Лютый
враг...
И
вьюга пылит им в очи
Дни
и ночи
Напролет...
Вперед, вперед,
Рабочий народ!
И
так далее - со все возрастающей экспрессией,
чтобы достичь в финале высочайшего
напряжения и пафоса. Буйная «вольница»
превращается в строгую, музыкально
организованную революционную волю.
Ответить
на идейно значимый вопрос можно, лишь
выстроив структурную цепь происходивших
событий. Выстроив эту цепь, мы увидим,
что личная драма в поэме занимала
большое место. Именно такое построение
поэмы помогло определить место
этого эпизода в произведении.
Революции,
как известно, бывают разные. Та революция,
боевой силой которой считали
себя «двенадцать», была уникальной, единственной
в своем роде. Это было разрушение
«до основания» «старого мира», «перерыв»
между двумя историческими зонами.
«Двенадцать» - апостолы нового мира, возвестители
«нового неба и новой земли». Блоковские
красногвардейцы - тоже дети, «дети
в железном веке», как назвал их в
своей дневниковой записи автор
«Двенадцати». Они не ведают, что
творят, но это не снимает с них
вины за создание мира, в котором
главным принципом будет насилие.
---Не
раз критики отмечали, что «Двенадцать»,
при всей кажущейся простоте, произведение
совсем не простое. Обратим внимание на
загадочный центральный эпизод поэмы.
Почему, в самом деле, в центре этой поэмы
о Революции - уголовное преступление,
лишенное каких-либо классовых или революционных
оснований? Чем так уж досадили красноармейцам
Ванька и Катька, почему они стремятся
расправиться с Ванькой, а гибель Катьки
воспринимается ими как справедливое
возмездие? Но разберемся сначала с первым,
с солдатом Ванькой. В поэме вроде бы объяснена
причина охоты за ним:
Трах
- тарарах! Ты будешь знать,
Как с девочкой чужой гулять!..
Если с чужой, значит,
с Петькиной, но почему все «двенадцать»
так уж стремятся расправиться с новым
любовником Катьки? Какое им дело, в конце
концов, до Петькиных чувств? И потом: Катька
- проститутка, она не Ванькина, не Петькина,
она - для всех и ничья. Что-то тут явно
не так, но оставим пока эти соображения
и поговорим о других возможных мотивах
странной ненависти красногвардейцев
к своему бывшему товарищу. Мотивов этих
два. Во-первых, Ванька - чужой; во-вторых,
- богатый. Оба мотива присутствуют в реплике
одного из «двенадцати»:
Ванюшка
сам теперь богат...
Был
Ванька наш, а стал солдат!
В
той же главе Ваньку обзывают буржуем.
Ванька - солдат Петроградского гарнизона,
не защитившего в Октябрьские
дни Временное правительство. И
слово "солдат" звучало тогда
отнюдь не контрреволюционно. Почему же
все-таки Ванька "не наш" - с точки
зрения красногвардейцев? Были ли тогда
вообще какие-либо конфликты или
трения между красногвардейцами
и солдатами? Трения между солдатами
и красногвардейцами, следовательно,
были, причем завидовали солдаты красногвардейцам,
а не наоборот. Но до вооруженных
конфликтов не доходило. Может быть,
причина самосуда, который "двенадцать"
стремятся устроить над Ванькой,
в том, что он - вор? Однако воровство
и грабеж тогда - массовое явление. Этот
путь обогащения был не закрыт для "двенадцати",
хотя они предпочитали грабить лишь
винные погреба. Но "богатству" Ваньки
они явно завидуют и поэтому обзывают
его "буржуем". Так что зависть
к ванькиному «богатству», несомненно,
присутствует у «двенадцати». Но не
она причина неприязни, более
того - ненависти к нему красногвардейского
патруля. Причина в чем-то или
в ком-то другом.
А
случайно ли убийство Катьки? Петька совершает
его в состоянии аффекта, остальные патрульные
убивать ее не собирались. Но они и не горюют,
а воспринимают происшедшее с чисто уголовным
цинизмом:
Что,
Катька рада? - Ни гу-гу...
Лежи
ты, падаль, на снегу!
Но
никакая «музыка революции» не может,
однако, унять душевных мук «бедного убийцы»
Петрухи. Если бы был городовой, который
поволок бы его в участок, ему, вероятно,
было бы легче. Но во время Революции городовых
нет, красногвардейский патруль - сам
представитель революционного порядка,
и поэтому Петька один со своей болью перед
Богом. Попытка забыться в пьяном загуле
приводит его лишь к «смертной скуке»,
к душевному опустошению. Товарищи его
не понимают. Для них переступить через
кровь - не преступление, а причастие
к истине Революции. «Среди них есть такие,
- писал Блок в статье «Интеллигенция и
Революция», -которые сходят с ума от самосудов,
не могут выдержать крови, которую пролили
в темноте своей...». Вот и Петька из таких.
Он мучается, хочет просветления, а ему
предлагают держать «революционный шаг».
И все же от этой муки «бедного убийцы»
Петьки - тоненькая ниточка к Христу,
не к тому, что появляется в финале, а к
настоящему, евангельскому.
и т.д.................
Была написана А. Блоком в 1918 году и стала творческим итогом размышлений поэта о ходе и значении революции в России. Многие современники Блока не поняли и не приняли поэму, в которой видели лишь восхваление большевиков, воспевание революционного террора. Поэт действительно связывал большие ожидания с народным восстанием в России. Он считал его отголоском «космической революции», ждал, что оно улучшит жизнь в России, перетряхнет все слои общества, очистит «чудовищно мутное» сознание «буржуазии и интеллигенции». Вместе с тем он не мог не видеть нищету и голод, падение нравственности, свержение прежних ценностей, которые принесла с собой революция. Поэма «Двенадцать» менее всего связана с политикой. Сам писал: «… те, кто видят в “Двенадцати” политические стихи, или очень слепы к искусству, или сидят по уши в политической грязи, или одержимы большой злобой, — будь они враги или друзья моей поэмы». Поэт не хотел, чтобы его произведение рассматривали как некий манифест. Все обстояло совсем наоборот. В поэме «Двенадцать» Блок, скорее, ставил вопросы, волнующие его самого, чем отвечал на них.
Главной темой поэмы становится трагическая разобщенность старого и нового мира в кровавую революционную эпоху, вседозволенность народного восстания. Основная мысль «Двенадцати» — о противоречивости и неоднозначности революции — выражается прежде всего с помощью композиции поэмы.
Поэма состоит из двенадцати частей, разных по стилю и ритмической организации. В одно целое эти части связывают общие лейтмотивы, за счет чего в поэме воссоздается разнообразная и противоречивая атмосфера улицы, разгул стихии. Сами части выделяются не по принципу сюжетной завершенности, а по стилевому, интонационному единству. Так, например, третья глава звучит в стиле солдатской песни, четвертая напоминает по ритму плясовую, девятая, главными героями которой становятся «буржуй» и «пес голодный», написана классическим четырехстопным ямбом — тоже своеобразный знак уходящего «старого мира». Хотя об абсолютном единстве ритма внутри главы говорить нельзя: поэт часто сочетает разные ритмы даже в пределах одной строфы, передавая ощущение сумятицы и хаоса революционной эпохи. Так, например, в первой главе в поэтическую речь органично вписываются уличные диалоги («Ужь мы плакали, плакали…»; «… И у нас было собрание… / … Вот в этом здании…»), плакатные лозунги («Вся власть Учредительному собранию»), призывы («Товарищ! Гляди / В оба!»).
Первая глава поэмы представляет собой мрачные картины послереволюционного Петрограда. Спотыкающийся, неровный стих первой главы передает растерянное, шаткое состояние людей — персонажей «старого мира», ставших свидетелями революционных преобразований. На сюжетном уровне эта неустойчивость показана буквально. Сильный ветер «прохожих косит», люди скользят и падают на льду:
Вон барыня в каракуле
…
Поскользнулась
И — бац — растянулась!
Разнообразие интонации позволяет показать героев «старого мира» с иной, нежели авторская, точки зрения. Четверостишие, обращенное к «товарищу попу», написано в ритме марша, его хорошо декламировать на ходу:
Помнишь, как бывало
Брюхом шел вперед,
И крестом сияло
Брюхо на народ?..
Кажется, что так к попу обращаются красногвардейцы из отряда двенадцати, которые появятся в поэме только во второй главе.
Первая глава начинается с противопоставления: «Черный вечер. / Белый снег». На контрасте, объединении противоположных, алогичных черт строится вся поэма, начиная с лексики или цветовой символики, и заканчивая соединением в финале поэмы образов отряда дозорных и Иисуса Христа. Прием антитезы помогает поэту выразить полную противоречий природу революции, понять значение и общий итог общественных изменений, произошедших в России.
Главы со второй по седьмую представляют собой сюжетное ядро поэмы. Во второй главе появляется стержневой образ поэмы — отряд из двенадцати красногвардейцев, несущих революционную вахту. Автор наделяет дозорных противоречивыми чертами. С одной стороны, они похожи на обыкновенных преступников:
В зубах — цыгарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз!
(В дореволюционной России «бубновый туз» — ромб — прикрепляли на спину бандитов и каторжан).
С другой стороны, поэт называет их шаг «державным», их злобу «святой». Торжественно звучит и задача отряда, сформулированная в двустишии: «Революцьонный держите шаг! / Неугомонный не дремлет враг!», которое несколько раз рефреном повторяется в поэме.
Образ отряда соединяет разные по стилю части поэмы. С ним связана и основная сюжетная линия «Двенадцати»: убийство «дуры» и «холеры» Катьки красногвардейцем Петрухой. Сцена убийства — кульминация поэмы: «А Катька где? — Мертва, мертва! / Простреленная голова!» Сначала бойцы всего лишь хотели отомстить Ваньке за двойное предательство: за то, что он превратился в буржуя («- Ванюшка сам теперь богат… / — Был Ванька наш, а стал солдат!») и зато, что уводит Катьку у Петрухи («… Ты будешь знать, / Как с девочкой чужой гулять!»). Но, нечаянно убив Катьку, бойцы воспринимают это бессмысленное убийство как революционное возмездие. За что они мстят? За то, что Катька «с юнкерьем гулять ходила — / С солдатьем теперь пошла?».
Петрухе — убийце «бедному» — товарищи говорят, что не время жалеть о Катьке, ведь впереди «потяжелее будет бремя». За убийством Катьки последуют еще большие злодеяния. Революционный дозор из двенадцати бойцов закрывает глаза на настоящие преступления, совершающиеся в хаосе революции, пытаясь догнать невидимого врага:
Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба –
Гуляет нынче голытьба!
Двенадцать бойцов проповедуют «свободу без креста». Они готовы «пальнуть пулей» в Святую Русь, «в кондовую, / В избяную, / В толстозадую!». Можно понять, почему бойцы хотят раздуть «мировой пожар» «на горе всем буржуям»: сами они замерзают в «рваных пальтишках», им совсем невесело «в красной гвардии служить — / Буйну голову сложить!».
Настроение «голытьбы» передается в восьмой части поэмы частушечным стихом («Ужь я ножичком / Полосну, полосну!»). Этот стих мог бы стать образцом воровского, хулиганского фольклора, но он заканчивается молитвенной строкой: «Упокой, господи, душу рабы твоея…». В этой строке звучит уже не голос разгулявшейся «голытьбы» или дозорных (красноармейцы, напротив, запрещают Петрухе вспоминать про «золотой иконостас»), а слышится речь самого автора. Блок писал в дневнике: «В народе говорят, что все происходящее - от падения религии». По мнению автора, вместе с преобразованием общества должно происходить и религиозное обновление, в итоге люди должны снова повернуться к религии. С такой позицией автора связан финальный образ поэмы — «Исус Христос», идущий перед отрядом двенадцати. Этот символ получил множество, порой противоположных друг другу, трактовок. Иисус противопоставляется дозорным, ведь они грешники и убийцы, идут «без имени святого». Но он незримо связан с ними, тайно ведет их к прощению. Тем не менее нельзя однозначно определить значение символа, поэтому финал поэмы остается открытым.
Всем строем своей поэмы Блок показывал отсутствие итога у революции. Революционная пора принесла с собой хаос и смятение, раскол и растерянность — это автор отразил, введя дисгармонию в композицию поэмы, противопоставив образы, используя стилевой контраст. Таким образом, композиция «Двенадцати» служит одним из самых ярких средств выражения основной идеи поэмы и связанного с ней авторского замысла.