Третьяковская галерея приняла на крымском валу выставку де кирико. Аргонавт всегда возвращается

Уход за лицом

Вслед за ностальгическим проектом «Оттепель» Третьяковская галерея готовит новый выставочный хит. В России впервые открывается ретроспектива Джорджо де Кирико - родоначальника метафизической живописи.

Загадочный мир, созданный де Кирико, традиционно привлекает зрителя. На протяжении всей жизни художник обращался к традициям Античности, классическому старому искусству, был увлечен философией Ницше. Кроме того, де Кирико был большим поклонником театрального искусства - зрители московской выставки смогут впервые увидеть костюмы, выполненные им для балета Сергея Дягилева «Бал» 1929 года.

«Орфей – уставший трубадур». 1970. Фонд Джорджо и Изы де Кирико, Рим.

Театральность - едва ли не главная отличительная черта искусства де Кирико. Безвоздушные пейзажи, в которых, кажется, время застыло навечно, полуденный зной, пустынные улицы с обломками древних памятников и античных масок - его живопись часто называют «иллюстрациями снов» - настолько тонко и порой иронично он «работает» с подсознанием. Позже этот «прием» будет заимствован сюрреалистами и станет основным в их творчестве.

«Внутренняя метафизика с головой Меркурия». 1969. Фонд Джорджо и Изы де Кирико, Рим

Выставку итальянского авангардиста готовили полтора года. Основным партнером Третьяковки выступил фонд наследников итальянского авангардиста - Джорджо и Изы де Кирико. Зрители увидят более 100 произведений живописи, графики и скульптуры, привезенных из Швейцарии, Франции и Великобритании.

«Автопортрет в черном свитере». 1957. Фонд Джорджо и Изы де Кирико, Рим.

При жизни де Кирико был известен как крайне самовлюбленный человек, без стеснения называющий себя лучшим художником ХХ века. По словам кураторов, его обращение к традициям Тициана, Рембрандта и Рубенса свидетельствует о том, насколько велико было его желание поставить себя в один ряд с великими мастерами прошлого. Эгоцентризм де Кирико нашел отражение и в экспозиции - представлено несколько автопортретов художника, выполненных в различных манерах.

«Орфей - уставший трубадур»

Физический наполовину

Вряд ли кто-то, глядя на автопортрет Джорджо де Кирико 1945 года, где он изобразил себя обнаженным, скажет: «Какая превосходная физическая форма!» Скорее: «Какая метафизическая форма!» Де Кирико всегда был стариком или преждевременно состарившимся ребенком - и оставался им всю жизнь. И как раз поэтому своим искусством он во многом обогнал время.

Например, изобрел в 1909 году в Милане метафизическую живопись вместе с братом Андреа, взявшим впоследствии псевдоним Альберто Савинио. Свои картины он называет «загадками» - и действительно пустынные площади, свет заходящего солнца, длинные тени напоминают таинственную, замершую атмосферу середины августа в римском районе Эур. Архитектура на картинах де Кирико предвещает архитектуру периода фашизма: рациональную, выхолощенную, холодную, словно рассчитанную на безлюдность или на то, чтобы перекочевать в столь же метафизические и таинственные фильмы Микеланджело Антониони. Однако в отличие от лент последнего, где время пусть очень медленно, но течет, в картинах де Кирико оно словно застыло. Перед ними невозможно заснуть, более того, от их холодной атмосферы у зрителя возникает странное чувство тревоги.

«Послеполуденная меланхолия»

На самом деле метафизика имеет мало общего с живописью. Ее придумал философ Аристотель, чтобы попытаться растолковать нам мир идей, а не историю искусства. Де Кирико воспользовался этим понятием лишь для того, чтобы решить, может ли картина рассказать о чем-то, что нельзя увидеть, - то есть об идее, которая существует лишь в нашей голове. «Загадка осеннего дня» (1909), изображающая Флоренцию похожей на Чернобыль через год после аварии, - на самом деле нечто большее, чем просто картина, это скорее состояние души, воспоминание, переживание, меланхолия или что-то, напоминающее титульный лист поэтического сборника Леопарди.

Де Кирико предпочитал изображению реального мира выдуманный. Ровно то же самое он делал в своей жизни: когда ему в ней что-то не нравилось, он просто делал вид, что этого не существует, или придумывал что-то получше. Например, метафизическую живопись он предпочел датировать 1910 годом, а местом ее рождения обозначил не Милан, а Флоренцию. Де Кирико не любил Милан, который напоминал ему развязную девчонку. Зато обожал Флоренцию и Турин - двух полнеющих синьор среднего возраста. Позже он найдет воплощение любимых Флоренции и Турина сначала в русской балерине Раисе Гуревич, на которой женится в 1924 году, а затем в Изабелле, Изе, еще одной русской эмигрантке, с которой он познакомился в 1932 году и уже не расставался до конца своей жизни. Иза была ему не только женой, но и менеджером и матерью, от которой художник зависел, как маленький ребенок. С ней он переехал в Рим, в квартиру на площади Испании, где прожил до самой смерти.

«Послеполуденная меланхолия»

Но перед этим де Кирико, как любой уважающий себя художник начала ХХ века, поехал в Париж, чтобы познакомиться с Пикассо и получить его одобрение, войти в окружение Аполлинера и сюрреалистов, поэтов и художников. В Париже его работы стали культовыми настолько, что им начали подражать даже такие художники, как Сальвадор Дали. Но когда он решил поменять стиль, то сразу же был изгнан за измену делу сюрреализма главой движения - поэтом Андре Бретоном. Который, по всей видимости, был к тому же весьма недоволен повышенным интересом парижских интеллектуалов к какому-то итальянцу.

«Внутренняя метафизика с головой Меркурия»

Лучшие работы де Кирико созданы им за десять лет, с 1909 по 1919 год. Потом он действительно начинает стареть, объявив себя антимодернистом, тем самым помимо воли оказавшись предвестником постмодернизма. Смысл этого непонятного термина, ставшего очень модным в середине 70-х годов, так никто и не смог толком объяснить - кроме того что он дает возможность смешивать понемногу разные стили, создавая произведения не очень хорошего вкуса, китч.

Как и большинство художников, де Кирико был понят с опозданием: его первая выставка открылась в Риме в галерее Bragaglia только в 1919 году. Но и на ней оказалась продана единственная картина, а Роберто Лонги, одно слово которого в те времена решало судьбу художника, обрушился на него с критикой. На самом деле Лонги не совсем ошибался. Картины де Кирико начали со временем терять ауру таинственности и слишком смахивать на иллюстрации к «Илиаде», порой напоминая сложные нагромождения.

«Археологи»

В 1935 году он уезжает в Нью-Йорк, где к нему приходит огромный успех и сотрудничество с Vogue и Harperʼs Bazaar. С началом Второй мировой войны возвращается в Европу и принимается писать автопортреты в костюме кавалера XVII века, таким образом вступив в свой «барочный» период и тем самым продемонстрировав то ли незаурядное чувство юмора, то ли ранние признаки слабоумия. Затем по подсказке супруги художник заводит скверную привычку ставить на картинах фальшивые даты, запутав под конец всех, включая самого себя, и перестав отличать фальшивки от подлинников. Стал ли он маразматиком или жуликом - мы никогда не узнаем, но когда ему попадалась собственная картина, уже переставшая нравиться, он писал на ней «Подделка» - во избежание недоразумений и тем самым
серьезно подрывая рынок.

Но время все же великодушно, и в 60–70-х годах, несмотря на обращение на рынке большого количества подделок с его подписью, наш великий художник начинает получать знаки внимания, почести, признание.

Его выставляют в престижных музеях. Он опять принимается писать во вновь вошедшем в моду стиле метафизики и создавать ужасные скульптуры из бронзы - обязательный этап для всех известных художников его поколения. Потеряв глубину, свойственную тайне, и мятежный дух молодости, де Кирико открывает для себя безмятежность старости и незамысловатую радость составления ребусов и шарад. Поэтому живопись последних лет скорее ребус, чем загадка. Его произведениями вдохновятся многие художники последующих поколений, в числе которых трансавангардист Сандро Киа. И даже Фумито Уэда, создатель PlayStation 2, воздаст должное де Кирико своими играми-бестселлерами Ico и Shadow of Colossus.

Уйдя в затворничество, играя себя самого, единственного персонажа из истории искусства, Джорджо де Кирико умер 20 ноября 1978 года в возрасте девяноста лет. Его метафизические площади к этому времени уже не будут пустынными: они заполнятся студентами и мобильной полицией. Вместо легкого западного ветерка сгустилась свинцовая тяжесть. Во времена революционного подъема никому более не нужны ни вневременная задумчивость архитектуры Джорджо де Кирико, ни его манекены.

«Джорджо де Кирико. Метафизические прозрения» – так называется выставка, открывшаяся 20 апреля 2017 года в Новой Третьяковке, что на Крымском валу. Она продлится до 23 июля 2017 года и даст возможность российскому зрителю близко познакомиться со знаковой фигурой русско-итальянских взаимоотношений XX века, впервые после прижизненной выставки художника в 1929 году. Кстати, именно тогда ГМИИ им. А.С. Пушкина приобрёл его «Римлянок»…

Джорджо де Кирико (1888-1978) – итальянский художник, происходящий из старинной аристократиии – сицилийской по отцу и генуэзской по матери. Большую часть своей юной жизни он прожил в Греции, впитав в себя её античность.

Окружение православной греческой культуры, наверное, тоже дало о себе знать, и стало первым связующим звеном живописца с Россией. Помимо этого, он был дважды женат на женщинах, происходящих из России, и был дружен и сотрудничал с С. Дягилевым.

Идея показать в Москве выставку Джорджо де Кирико как важную для русско-итальянских отношений была высоко оценена В.В. Путиным и С. Маттареллой, Президентами обеих стран. Её реализация легла на плечи Третьяковской галереи и Фонда Джорджо и Изы де Кирико, и была поддержана 5 музеями и частными собраниями Европы. Всего представлено 100 работ, включая театральные костюмы, эскизы, статуэтки и живопись.

Результатом усилий стало нечто особенное и масштабное. Как единодушно отметили организаторы выставки, Дж. Де Кирико был одним из великих художников XX века наряду с П. Пикассо. По словам итальянского куратора проекта Дж. Меркурио: «Де Кирико был убеждён в том, что искусство – это цикл, где всё возвращается и само искусство рождает искусство».

Едва ли не все известные образы античного искусства, средневековья и возрождения предстоят перед глазами зрителя, но всё это выполнено в особенной, не похожей ни на что авторской манере. Хотя выставка содержит 3 раздела, знаменующие собой путь де Кирико к метафизическому освоению мира через неоклассицизм, возрождение и ницшеанство, но античность не уходит с его полотен никогда, оставляя по себе символический след во всех работах.

На вопрос о том, национальный ли художник де Кирико или наднациональный О. Страда ответила так: «Конечно, он итальянская гордость, поэтому он итальянский художник. В то же время, он наднациональный. Тем более, что мы уже живём в границах Европы, более широкого понятия страны. И в те времена, не надо забывать, художники ездили в культурные столицы. В 1920-е годы таковой был Париж, затем – Лондон, после – Рим и Милан… Потому что все художники всегда стараются впитать в себя то новое, что есть.

Что касается де Кирико, то он много лет жил в Греции, его отец был инженером и он работал там. Поэтому, безусловно, вся греческая культура, греческая традиция – часть эстетического ландшафта де Кирико. Также он учился в Берлине, где в те годы был в моде модернизм. Но де Кирико не любил модное искусство, потому что он считал, что оно поверхностное. Он очень любил А. Бёклина, и некоторое время старался извлечь суть его искусства. Еще очень важным для де Кирико было знание философов того времени. Он всю жизнь читал Ницше и Шопенгауэра, и в его картинах часто отражаются философские мысли Ницше. Например, тема вечного возвращения».

Выставка «Джорджо де Кирико. Метафорические прозрения» открывает собой фестиваль «Черешневый лес», организованный известной компанией Bosco di Ciliegi, её учредителем М.Э. Куснировичем. Де Кирико вошёл в его жизнь, в итальянский офис, в 1995 году в виде двух копий его картин – там запечатлелся в памяти и остался в ней. «Э-Вести», пользуясь случаем, спросил у Михаила Эрнестовича, насколько сегодня важен для нас и для нашей культуры де Кирико: «Я думаю, что он очень важен. Де Кирико себя «раскручивал» вглубь и ввысь, и предлагал это сделать зрителю. Там есть очень много, о чем поразмышлять: образы, сочетание плоскостей, объемов, цветов… Для взыскательного зрителя это то, что надо. Это не замечательные «мишки в лесу», не только это.

Все художники начала XX века пребывали в возбужденном состоянии, они чувствовали своё миссионерство и предвосхищали развитие такого огромного количества течений. Кто-то был предтечей сюрреализма, кто-то занимался футуризмом, кто-то – авангардным решением… Перед ними стояли вселенские, мироощущенческие проблемы, и вот поэтому, мне кажется, что через 100 лет и дальше – это остаётся современностью»…

Навигация по записям

Выставкой "Метафизические прозрения" Джорджо де Кирико (1888-1978), совместный проект Третьяковской галереи и Фонда Джорджо и Изы де Кирико, открылся фестиваль искусств "Черешневый лес".

Картины Джорджо де Кирико в России показывали в 1929 году (на выставке "Современного французского искусства"), а Борис Терновец, директор Музея нового западного искусства, написал одну из первых монографий о художнике, что вышла в 1928 году в Милане… Более того, благодаря Терновцу, одна из картин де Кирико - "Римлянки" (1924) - была куплена музеем, а подаренный художником рисунок "Муза, утешающая поэта" (1925) с посвящением "мсье Терновцу…" - нынче в собрании ГМИИ им. А.С.Пушкина. Но столь большая выставка Джорджо де Кирико в России впервые.

Среди 109 произведений, представленных на выставке на Крымском валу, - живопись, графика, скульптуры, театральные костюмы (в том числе к последней дягилевской постановке 1929 года - балету "Бал", хореографом которой был Джордж Баланчин) из семи музейных и частных собраний. Кроме Фонда Джорджо и Изы де Кирико (Рим) и ГМИИ им. А.С.Пушкина, работы для выставки в Москве предоставили Национальная галереи нового и современного искусства (Рим), Музей нового и современного искусства Тренто и Роверето, Центр Жоржа Помпиду (Париж), Музей Виктории и Альберта (Лондон), а также частные западные коллекционеры.

Архитектура выставки (Сергей Чобан, Агния Стерлигова) дарит зрителю возможность почувствовать себя внутри пространства де Кирико. Не только благодаря костюмам к балетам "Протей", "Пульчинелла" и "Бал", но и потому, что павильоны, где экспонируется графика, напоминают огромные фрагменты из меланхоличного пространства его картин "осеннего полдня", будь обломок античной колонны, угольник, или овал голов манекенов… А итальянский фильм (с русскими титрами) позволяет услышать самого художника.

Перед кураторами Татьяной Горячевой и Джанни Меркурио стояла непростая задача, если учесть, что большая часть ранних работ Джорджо де Кирико, созданных после знаменитого "прозрения" художника у базилики Сан Кроче во Флоренции в 1910 году, когда он вдруг почувствовал, будто все окружающее видит впервые, находится в американских музеях (с которыми сейчас у нас прекращен музейный обмен). Кураторы изящно вышли из положения, сделав одним из центральных мотивов экспозиции тему "Вечного возвращения". Благо для Джорджо де Кирико, который на склоне лет, с конца 1950-х, повторяет сюжеты ранних метафизических картин 1910-х, тема "возвращения Улисса" оказывается одной из важнейших. На выставке есть одноименная работа 1968 года, где юный Улисс-Одиссей плывет в лодке по морю, которое заключено в пространство полупустой комнаты с узнаваемыми атрибутами мира де Кирико.

На стене - картина "Загадка осеннего полдня" (1910), того самого, флорентийского, с фигурой Данте на площади; напротив - окно, в которое виден античный храм в горах. Высокое розовое кресло, венский стул, платяной шкаф и приоткрытая дверь - вот и весь интерьер, в котором встречаются сон и явь, время и вечность.

Эта поздняя работа, признаться, выглядит эмблемой, отсылкой к "метафизическим прозрениям" юных лет. Тем, что можно увидеть тут же, в начале экспозиции. Например, к "Полуденной меланхолии" (1913) из Центра Жоржа Помпиду - с громадными шишками артишоков на первом плане и крохотным черным паровозиком с клубами дыма, ползущим по линии горизонта, что замыкает ренессансную перспективу площади. Или - к "Площади Италии (Меркурий и метафизики)" (1920) - здесь на пустынной площади с беломраморной скульптурой, ничто не напоминает о современности, кроме фигурки женщины в синем платье на балконе. Около этих работ понимаешь, почему Андре Бретон, как пишет поэт Ив Бонфуа, выпрыгнул на ходу из автобуса, увидев в парижской витрине одну из ранних картин Джорджо де Кирико и помчался разыскивать автора.

Меркурий, конечно, один из любимых героев де Кирико. Именно его, а не Улисса, он ощущает своим alter ego. Не в последнюю очередь - благодаря имени: Кирикос по-гречески означает "вестник", "пророк". В рисунках художника образ Меркурия появляется и в иллюстрациях 1972 года к его роману "Гебдомерос" (1929) (то есть "состоящему из семи частей"), где вестник богов то ли провожает души умерших в Аид, то ли отправляет сновидения в мир живых… Он явится и в рисунке нью-йоркском, где Меркурий, явно слившийся с образом покровителя торговли Гермесом, как маг, превращает водопад монет в россыпь завитков античных колонн…

Другой любимый образ - аргонавты. Джорджо и его младший брат Андреа (он станет поэтом и возьмет псевдоним Альберто Савинио) родились в итальянской семье, но в греческом городке Волос в Фессалии, откуда по преданию Ясон отплыл за золотым руном. Неудивительно, что мальчики играли в аргонавтов на берегу моря, как у нас дети раньше - в казаков-разбойников. Неразлучные братья не прочь были сравнить себя с близнецами Каспаром и Поллуксом: не зря на рисунке "Философ и поэт" (1916) на грифельной доске Джорджо нарисует созвездие Близнецов. В Париже друзья-сюрреалисты будут, шутя, их звать Диоскурами, "отроками Зевса". Мир античных мифов был рядом с ними, как синее небо Греции. В общем, понятно, почему, на полотне "Гектор и Андромаха" (1924), где герои "Илиады", словно сошедшие с древнегреческих ваз, прощаются навсегда на фоне горящей Трои, их силуэты выписаны с щемящей живописной теплотой.

Перед нами герои возвышенной трагедии. И хоть де Кирико, говорят, очень не любил, когда его работы сравнивают со сценографией, именно его слова о театре объясняют очень многое в его позиции художника. "Театр рожден нашей потребностью в сверхъестественном мире. (…) С помощью пантомим пытались показать потусторонний мир, слиться с ним, удовлетворить желание увидеть невидимое, дотронуться до него, погрузиться в тайну, оставить сомнения. (…). Зрелище должно освобождать нас от действительности, дарить возможность оказаться если не в ином мире, то, по крайней мере, в иной жизни, - так вот, придерживаясь подобной точки зрения, я отрицаю всякий реализм…", - писал он в статье "Театр-зрелище".

Меркурий один из любимых героев де Кирико. Именно его, а не Улисса, он ощущает своим alter ego

Собственно, это предчувствие тайны, это дерзкая уверенность, что ему, словно вестнику богов Меркурию, открыты тайны невидимого, отдаляют де Кирико и от скучного академизма, и, как ни странно, от сюрреалистов. Обращение к мифу для них выглядело отступлением от нового искусства, для де Кирико - возвращением в "порт приписки". Не случайно он заявляет, что "в новом искусстве есть нечто от астрономической обсерватории, от финансовой инспекции, от кабинета начальника порта. Понятие ненужного уничтожено…". С тщанием морехода он рассчитывал свой маршрут в бессмертие.

Надо сказать, что среди отечественных художников Джорджо де Кирико давно оказался в роли "пророка". Причем отнюдь не только сюрреализма. Цитаты из картин этого страстного ницшеанца ("я единственный, кто понял Ницше", - мог заявить де Кирико, который даже на автопортретах рисовал себя в позе обожаемого философа, также подпирая голову рукой, как тот на фотографии), чьи работы первыми оценили сюрреалисты, основателя новой "метафизической живописи", отечественные художники (от Малевича до Дейнеки) с разной степенью изящности вплетали в свои работы. А отзвуки его манифестов, чеканных и дерзких (будь то "Возвращение к мастерству" или "Новое искусство"), можно нежданно расслышать в ритме и стилистике текстов Тимура Новикова. "Вечное возвращение" Джорджо де Кирико к мифу, его бунт и предчувствие "тайны", наверное, будут востребованы, пока живо искусство.

Несмотря на то что Третьяковская галерея в первую очередь музей русского изобразительного искусства, это нисколько не мешает проводить здесь масштабные выставки зарубежных художников. Очередной громкий проект — первая в России экспозиция Джорджо де Кирико — основателя движения «Метафизической живописи» и предтечи сюрреализма. Работы итальянского живописца, скульптора и сценографа до этого экспонировались в России лишь однажды. Да и речь тогда не шла о полноценной выставке. В 1929 году четыре картины де Кирико были показаны в Москве в рамках экспозиции современного французского искусства. В 2017-м масштаб совершенно иной. В Новую Третьяковку (такое название теперь официально используют для корпуса на Крымском валу) привезли более сотни произведений художника, среди которых живопись, скульптура и даже театральные костюмы, которые итальянец создавал для балетов антрепризы Сергея Дягилева. С экспозиции де Кирико начинается Открытый фестиваль искусств «Черешневый лес» , который в этом году пройдет уже в 17-й раз.

«Выставка готовилась в течение двух лет, — рассказывает директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова. — Мы старались определить фокус, как мы представим этого художника в России. И нам показалось интересным показать де Кирико, чьи работы отсутствуют в российских музейных собраниях, в контексте нашей коллекции XX века. Кураторы выставки старались построить ее так, чтобы она дала представление о разных этапах развития творчества де Кирико и его важнейших темах. Так в двух залах музея оказались ранние картины художника, его классическая метафизическая живопись, полотна на античные сюжеты и в манере старых мастеров, а также автопортреты».

Джорджо де Кирико. «Автопортрет в черном свитере», 1957. Фонд Джорджо и Изы де Кирико, Рим

пресс-служба «Третьяковской галереи»

Экспозиция Джорджо де Кирико получила название «Метафизические прозрения» . По словам куратора Татьяны Горячевой, оно «является ключом как к выставке, так и к творчеству художника в целом». «Метафизические прозрения — это перифраз высказывания самого де Кирико, который говорил, что у каждой вещи есть две стороны: обычная и метафизическая, — объясняет Горячева. — И вот эту метафизическую суть предметов человек может увидеть в особые минуты метафизического прозрения. Собственно, этим прозрениям и было посвящено его искусство». Главным мотивом, с которого началась метафизическая живопись де Кирико, стали виды пустынных итальянских площадей. Одну из самых ранних метафизических картин художника — «Полуденную меланхолию» — в Третьяковку привезли из парижского Центра Помпиду .

«Площадь Италии (Памятник поэту)», 1969

«Послеполуденная меланхолия», 1913

«Орфей - уставший трубадур», 1970

Кроме того, организаторы выставки ставили цель показать, как художник был связан с Россией. «Думаю, если бы де Кирико был жив, он бы очень обрадовался этой выставке, — отметил президент фонда Джорджо и Изы де Кирико Паоло Пикоцца. — И это не пустые слова, ведь с Россией его связывало очень многое». Начать хотя бы с того, что обе жены художника были русскими. А предложение попробовать себя в качестве сценографа первым де Кирико сделал Сергей Дягилев. Татьяна Горячева в своем эссе «Де Кирико и Россия» вспоминает одну курьезную историю о русском поваре художника Владимире. Создавая в поздние годы для продажи многочисленные копии своих ранних произведений, де Кирико доверял ему красить небо на своих холстах.

Выставка «Джорджо де Кирико. Метафизические прозрения» открыта с 20 апреля до 23 июля 2017 года.