Оскар Нимейер - один из отцов современной латиноамериканской архитектуры, темпераментный полемист, теоретик архитектуры и убеждённый коммунист. Всю жизнь он боролся за свои архитектурные и социальные убеждения. Оскар считал, что главное в архитектуре - красота, а не функциональность. Несмотря на огромное количество критики, архитектор за 105-летнюю жизнь спроектировал более 600 зданий. В том числе построил новую столицу Бразилии.

В этой статье вы узнаете о:

• жизни Оскара Нимейера;
• 4 главных принципах архитектуры;
• самых значимых зданиях в истории латиноамериканского модернизма;
• интересных фактах из жизни и творчества архитектора.

Оскар Нимейер: кривые жизни

Портрет Оскара Нимейера

1907 - 1930 Ранние годы

Оскар Нимейер родился 15 декабря 1907 года в Рио-де-Жанейро на улице, названной в честь его деда - министра по делам Верховного суда Бразилии. Детство и юность Оскара прошли беззаботно: большую часть времени он тратил на футбол и танцы. Чуть меньше - на чтение и посещение привилегированной школы, которую так и не закончил.

По воспоминаниям его родителей, в оставшееся свободное время и между занятиями Оскар постоянно что-то чертил, а если под рукой не было карандаша, водил пальцем по воздуху. Когда пришло время определяться с высшим образованием, семейный совет обратил внимание именно на это увлечение. Вскоре Оскар был определён в лучшую архитектурную школу Бразилии.

1930 - 1940 Начало карьеры

В архитектурной школе Нимейер сдружился с директором - молодым архитектором и новатором Лусио Коста . Лусио пытался переделать учебный процесс, за что через год был уволен. Он знакомил студентов с новыми, еще не опробованными до конца строительными материалами. Преподавал принципы дизайна , которые были далеки от традиционных принципов бразильской архитектуры.

После увольнения Лусио основал проектную мастерскую и позвал Нимейера в помощники. Первый же проект принёс мастерской славу. Архитекторы взялись за строительство министерства здравоохранения, а для консультации пригласили самого Ле Корбюзье. Два года Оскар проработал помощником Корбюзье и до конца своих дней называл его своим главным вдохновителем и учителем.

После того как Ле закончил консультировать проект и уехал из Бразилии, Нимейер, несмотря на бесконечное восхищение великим архитектором, изменил дизайн, добавил сад на крыше и выбрал материалы на свой вкус. Лусио был поражён смелым и нестандартным замыслом и сделал Оскара ведущим разработчиком проекта.

1940 - 1985 Международное признание

После окончания строительства министерства на Нимейера хлынули заказы. В 1940 году архитектор построил павильон Бразилии на Всемирной выставке в Нью-Йорке. Здание выделялось пластичными и экспрессивными формами, которые вызвали ажиотаж в кругу архитекторов.

Здание Министерства Образования и здравоохранения, 1936

«Я всегда хотел, чтобы мои здания были настолько легкими, насколько это возможно. Чтобы они мягко касались земли, взлетали, парили и удивляли»

В 1947 году Нимейера включили в команду архитекторов для проектирования штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке. Команду возглавил Ле Корбюзье. При том что Оскар по-прежнему восхищался Корбюзье, вдохновлялся работами и использовал его принципы, совместное сотрудничество опять не задалось. Отдельно от главного проекта Нимейер разработал свой план здания, который в итоге и приняли заказчики. Корбюзье уехал обратно во Францию и потребовал, чтобы его имя убрали из всех документов, которые относятся к зданию ООН.

В 1950 году близкий друг Оскара Жуселину Кубичек стал президентом Бразилии и решил построить новый город-столицу. За проектированием главных зданий он обратился к Нимейеру.

План города Бразилиа спроектирован в виде взлетающего орла

После разговора с Жуселину архитектор тут же отменил все заказы и начал делать первые зарисовки на ближайшей салфетке. Проект новой столицы стал самой крупной работой Оскара, которая прославила его на весь мир.

В наши дни столица имеет высокий статус в качестве объекта Всемирного наследия и находится под охраной ЮНЕСКО.

«Строительство Бразилиа было чудесным временем. Я, инженеры, рабочие и даже Жуселину жили в одинаковых домиках, ходили в одни и те же бары и танцы. Казалось, рождается новое общество, а все традиционные барьеры остаются позади»

1955 - 1985 эмиграция

Через 4 года после начала строительства новой столицы в Бразилии сменилась власть. Пришло время военной диктатуры. Оскару грозил арест за пропаганду коммунистической идеологии. Чтобы не попасть в тюрьму, архитектор эмигрировал во Францию, где уже был давно известен.

За время 21-летней эмиграции Оскар Нимейер построил здания по всей Европе, Северной Африке и Ближнему Востоку. По просьбе правительства Алжира Оскар консультировал местных градостроителей, спроектировал крупнейшие университетские комплексы и основал архитектурную школу. Для школы Нимейер разработал учебный план, основанный на новых принципах преподавания.

Несмотря на большую загруженность, Оскар не забывал и про родину. Он бесплатно разработал проект аэропорта для новой столицы. Архитектурная общественность назвала проект «лучшими воротами Бразилии». Несмотря на такое одобрение, аэропорт так и остался на бумаге. Военные власти запретили строительство здания, которое спроектировал человек с коммунистическими убеждениями.

Помимо строительства Нимейер несколько лет увлекался проектированием мебели. Вместе с дочерью он разработал мягкие кожаные кресла и диваны с ножками-пружинами. Сейчас мебель находится в музеях Бразилии.

«Архитектура всегда будет выражать технический и социальный прогресс страны. Мы должны участвовать в политической борьбе, если хотим придать ему человеческое содержание»

1985 - 2012 Последние годы

Сразу после окончания военной диктатуры Оскар Нимейер вернулся на родину. Первым же делом он возглавил Бразильскую коммунистическую партию и открыл свою мастерскую.

За всё время существования мастерской Оскар был в ней единственным сотрудником. После того как Нимейер заканчивал чертежи, он передавал их в архитектурное бюро своей дочери. Там вели всю документацию, делали финальные расчеты и контролировали процесс строительства. Так 80-летний архитектор экономил время, занимался только тем, что интересно, и к концу жизни спроектировал более 600 зданий.

Оскар Нимейер не дожил 10 дней до 106 дня рождения. Архитектор всю жизнь посвятил работе. На его столе до сих пор остался лежать незавершённый проект здания ресторана, над которым Оскар трудился даже в последний день своей жизни.

Агентство, которое помогало Нимейеру реализовывать проекты, сообщает, что у них еще осталось около десятка готовых, но пока не реализованных проектов архитектора.

Принципы архитектуры Оскара Нимейера

Нимейер быстро научился проектировать в соответствии с 5 правилами Ле Корбюзье: дом стоит на столбах-опорах, крыша используется как сад-терраса, каждый этаж имеет свою планировку, окна установлены от пола до потолка во всю длину стены, фасад дома выдвигается вперёд.

Главное отличие в подходах архитекторов в том, что Корбюзье ценил функциональность больше, чем форму. Нимейер же наоборот. Красота для него была важнее всего остального. Основываясь на правилах Корбюзье, Нимейер разработал свои принципы.

Красота - главная функция архитектуры

Нимейер верил в социально-целительные способности красоты. Именно поэтому многие здания архитектора напоминают скульптуры. Эту идею Оскар пытался передать новому поколению архитекторов. На своих выступлениях он пропагандировал отказ от догм функционализма.

Архитектура должна вписываться в ландшафт

Нимейер не раз упоминал, что природа Бразилии сильно повлияла на его проекты. Извилистые реки и изгибы гор отразились на его зданиях. Исходя из идеи целительной силы красоты, Оскар утверждал, что гармония архитектуры и природного ландшафта - одно из условий здоровья человека.

При этом критики отмечают идентичность дизайнерских решений Нимейера в разных странах с разными рельефами и климатическими условиями.

Пластичные формы вдыхают жизнь в здания

Оскар отмечал, что почти что всё, созданное человеком, имеет прямые, жёсткие и негибкие линии и углы. Он же - приверженец свободно текучих, чувственных, кривых линий, создателем которых является природа. А она лучше человека знает, как красивее и лучше.

Железобетон - главный помощник архитектора

К этому материалу Оскар питал особые чувства. Он называл железобетон своим главным помощником и признавался, что нет большего наслаждения для архитектора, чем изобретать новые формы из монолитного железобетона. Это единственный материал, который позволяет создать не просто здание, а настоящее архитектурное зрелище.

Пять самых значимых строений Нимейера

Оскар нередко вспоминал, что самые натянутые отношения в его жизни были с инженерами. Те, кто говорили «это построить невозможно», были уволены. Оскар шутил, что люди, которые соглашались на совместную архитектурную авантюру, помимо колоссального стресса и головной боли, получали самый важный и ценный опыт в карьере.

Дом семьи Нимейера. Рио-де-Жанейро, 1951

Ни один справочник по архитектуре не обходится без фотографий и чертежей этого здания. Историки и критики описывают дом Каноас самым ярким примером слияния здания с природой. Сейчас в доме находится музей памяти Оскара Нимейера.

Не связанный требованиями заказчиков, Нимейер построил пример идеального жилища для человека. Дом находится на лесном утёсе. Одна из его стен - огромный камень, который откололся от скалы неподалёку. Противоположная стеклянная стена возведена над осколком этого камня. В доме вы не найдёте чётких линий и углов. Здание, как и лес вокруг, будто находится в лёгком движении.

Кафедральный собор. Бразилиа, 1970

Спустя 18 лет после строительства собора, Нимейер получил Притцкеровскую премию (архитектурный «оскар») за лучшее сооружение в стиле модернизм.

Основная часть здания находится под землёй. Снаружи мы видим лишь купол сооружения. Чтобы попасть в собор, нужно пройти по длинному, тёмному коридору под землёй, который олицетворяет страх и горечь от собственных грехов. Из коридора посетители входят в светлое, яркое пространство. Свет сквозь разноцветные витражи заполняет всё помещение, создавая атмосферу волшебства.

Несмотря на всеобщее восхищение зданием, католическая церковь долго отказывалась освещать собор из-за атеистических взглядов Нимейера.

Итальянский издательский дом Mondadori. Милан, 1975

По признанию Нимейера, издательский дом - любимый проект, который он построил в Европе. Сооружение разбило международное сообщество архитекторов на два лагеря. Одни критиковали здание за чрезвычайный нефункционализм, другие восхищались внешней красотой. Интересно, что огромный позитивный отклик архитектор получил от фотографов. Они говорили, что здание - идеальный полигон для практики и оттачивания мастерства фотографии. Здесь можно работать с объёмами, тенями, отражением, геометрией и ритмикой.

Музей современного искусства. Рио-де-Жанейро, 1996

Нимейер назвал музей самым грандиозным сооружением в его карьере. Поражает действительно всё. Необычное здание тут же стало второй по значимости достопримечательностью города после скульптуры Христа. Залы музея расположены по периметру постройки по спирали. Такая конструкция позволяет увидеть все экспозиции и ничего не пропустить. Со смотровой площадки открывается панорамный вид на город и океан.

Выбор такой необычной формы здания Нимейер объяснил поэтически: «Летающая тарелка, пролетавшая когда-то над городом, так была восхищена красотой этих мест, что приземлилась и решила навсегда здесь остаться, положив начало Музею».

Международный культурный центр Оскара Нимейера. Авилес, 2011

Авилес - маленький промышленный испанский город, нагромождённый дымящимися трубами заводов. Правительство Испании решило преобразить город и построить в нём огромный музейно-выставочный комплекс. Для того чтобы центр одним своим видом привлекал людей, в роли архитектора и идейного вдохновителя позвали Нимейера.

С виду комплекс напоминает детскую площадку: каждое из пяти зданий отличается необычной формой и ярким цветом фасадов. На территории центра проходят научные конференции, музыкальные, театральные и кино-мероприятия. Самым интересным сооружением получился театральный зал. Здесь нет деления на партер и галёрку. Так Оскар выразил своё убеждение о том, что все вещи (и искусство в том числе) должны быть доступны людям с любым уровнем дохода.

Международный культурный центр Оскара Нимейера. Авилес, 2011

Оскар Нимейер: интересные факты

• После завершения строительства здания ООН в Нью-Йорке Нимейеру предложили место декана в Гарвардском университете дизайна, но правительство США на протяжении всей жизни архитектора отказывало не только в рабочей, но даже в туристической визе из-за членства в коммунистической партии.
• Инопланетные формы архитектуры Нимейера породили множество легенд о его связи с «внеземными цивилизациями». Эти теории подкреплялись невероятной работоспособностью, плодовитостью и долгожительством архитектора. Оскару эти сплетни нравились, поэтому он подтверждал даже самые нелепые выдумки.
• Перед эмиграцией в Европу Неймера наняли спроектировать здание в Рио. Архитектор выполнил чертёж, но не мог контролировать само строительство. Оскар посетил здание лишь через 21 год. Выяснилось, что фасад построен не совсем так, как было на чертежах. Не в силах примириться с оплошностью строителей, Нимейер сам оплатил реконструкцию фасада.
• Во время изгнания из Бразилии архитектор был обласкан коммунистами СССР. Он получил Международную Ленинскую премию «За укрепление мира между народами», был избран почётным членом Академии художеств СССР. Помимо этого, о Нимейере писали книги и статьи, а его работы были хорошо известны советским архитекторам.
• Оскар Нимейер пережил единственную дочь, которая умерла в возрасте 82 лет. Женился во 2-й раз в возрасте 99 лет, застал 5 внуков, 13 правнуков и 7 праправнуков.

Ещё больше работ Оскара

Здание бразильского электорального суда, 1958

Дворец национального конгресса в Бразилии, 1960

Штаб-квартира французской коммунистической партии,1964

Культурный центр «Малый Вулкан» во Франции, 1982

Культурный центр «Большой Вулкан» во Франции, 1982

Музей Оскара Нимейера, 2002

Лекционный зал в Сан-Паулу, 2005

Если хотите узнать больше о гениальных архитекторах, изменивших облик городов, читайте наши статьи:

Тот самый архитектор, которым восхищался Нимейер;

Экспрессивный гений деструктивизма:

Первая женщина, получившая Притцкеровскую премию.

России имя Оскара Нимейера стало широко известно в 1963 году — после присуждения ему Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами». Профессионалы, конечно, знали о его постройках по зарубежным журналам, доходившим до спецбиблиотек, но момент присуждения премии стал решающим: в Москве выходит книга Нимейера "Мой опыт строительства Бразилиа" с предисловием Алексея Аджубея и послесловием Игнатия Милиниса; журнал «Архитектура СССР» опубликовал статью Владимира Хайта и Олега Яницкого о творчестве архитектора. Теперь Оскара Нимейера можно было любить со всей определенностью — и как архитектора, и как человека. До этого еще два бразильца были удостоены такого доверия, но если в отношении общественной деятельницы Элизы Бранко советскому интеллигенту сказать было нечего, кроме того, что она ткачиха (привычно), то Жоржи Амаду уже считали почти своим, и даже прилагательное к премии «Сталинская» не охладило теплого чувства к писателю. Затем были еще издания — и Нимейера, и о нем; чрезвычайно важным оказался тот факт, что архитектор был человеком еще цельного, не расколотого войнами XX века. Этот раскол и последующее дробление прошли всюду, и в профессии тоже: архитекторы разделились на урбанистов, «объемщиков», теоретиков и — позже — «интерьерщиков». Нимейер и по богатству натуры, и по образованию счастливо сочетал в себе обе ипостаси, будучи вдобавок талантливым художником и скульптором. Этот последний дар был виден сразу, но развился и оформился уже в зрелые годы. Тогда, в начале 1960-х, особенно важно было услышать его прямую речь, ведь в большинстве случаев мы получали «перепев Карузо», а вернее, «Поля Робсона» — идеологически правильные пересказы, часто недобросовестные, а иногда просто глупые. Мое личное знакомство с текстами Нимейера началось с поступления в архитектурный институт в 1975-м. Тут-то я и приобрела выпущенную издательством «Прогресс» книгу с говорящим названием "Архитектура и общество".

Оскар Нимейер в собственном доме, в архитектуру которого он включил фрагмент скалистой породы. Внизу, в гостиной, заняты чтением его жена и внук

Наверное, лишним было бы упоминать, что в это время каждый второй, если не первый студент был подпольным антисоветчиком; иностранцы-коммунисты вызывали желание открыть им глаза, хотелось сказать укоризненно: «Ну что же ты, Жоржи...» И чтобы Жоржи раскаялся, порвал партбилет, отказался от Сталинско-Ленинской премии и больше никогда с коммунистами не водился. Нимейер оказался крепким орешком. По текстам я почувствовала это сразу — и не ошиблась. За свою невероятно долгую жизнь этот человек не менял своих взглядов, до конца утверждая, что в мире есть только два настоящих коммуниста — он и Фидель.

Сейчас, перечитывая эту книгу, я понимаю и признаю его правоту — в первую очередь правоту художника — и последовательность, без которой не могло произойти всего того, что состоялось за долгие годы его жизни (более 500 (!) масштабных построек). Это понимание приходит вместе со способностью заново оценить архитектуру тамошних 1950-х — наших 1960-х и ее социальный пафос. Архитектура, которая в те годы критиковалась справа по эстетическим мотивам, а сегодня осуждается левыми еще и как «антигуманная», видится мне выбором и — вследствие этого — профессиональной необходимостью делающих этот выбор художников. Не стоит думать, что служение обществу в советское время соотносилось только с масштабом преобразований. В 1977 году В. Хайт в юбилейной статье к 70-летию Нимейера пишет неожиданные с сегодняшней точки зрения слова: «С первых шагов творчество Нимейера вызывало резкую критику и обвинения в формализме. Они особенно усилились с выдвижением в архитектуре капиталистических стран нового поколения архитекторов, выступивших против эстетизма своих предшественников. Однако эти критики, верно подмечая действительные недостатки и противоречия его работы, часто не учитывают требований социального заказа, которые вынужден постоянно выполнять архитектор при капитализме: престижность, уникальность, заведомая броскость. Многие молодые архитекторы Запада призывают к архитектуре скромной и даже бедной (в некоторых концепциях рассчитанной на последующее украшение обитателями), выступают со своеобразной проповедью «малых дел», в чем, возможно, проявляется ухудшение экономической и строительной конъюнктуры в 70-е годы». Здесь Хайт отчасти цитирует самого архитектора, который говорил о желании частных заказчиков «придать своим зданиям броскость, чтобы о них говорили зрители», и признает справедливость критики, объясняя «отдельные недостатки» капиталистическим соцзаказом. Прошло каких-то 35 лет, и на фоне «ухудшения конъюнктуры» проповедь малых дел зазвучала и у нас. Скажем, однако, прямо: без той, прежней, принципиальности не было бы сегодняшней сервильности; первая вовсе не противоречит второй, более того, недостатки архитектуры, рожденные этой принципиальностью, дают сегодня значительные преференции сторонникам архитектуры как разновидности общественного сервиса. Весьма показательны в этом отношении беседы в Facebook. Комментируя высказывание Нимейера о бразильских трущобах («Это исключительно важная проблема. Но ведь это не архитектурная, а социальная проблема, и ее не решить на чертежной доске»), художник Юрий Альберт повторяет упреки в формализме 40-летней давности: «Тогда он не левый архитектор, а украшатель жизни. Производитель застывшей музыки». И добавляет: «Да, хорошую человеческую архитектуру обычно делают не великие архитекторы, а простые профессионалы». Следует признать, что социум изменился, общество больше не нуждается в титанах. Простые профессионалы делают удобную архитектуру, от звезд общество — по Хайту — требует не идеологии и веры, а «престижность, уникальность, заведомую броскость». Последние работы Нимейера в Италии и Испании — та самая «броская архитектура». Огромные пластически выразительные игрушки из разряда того, что теперь принято называть объектами, чистая прихоть еще не вошедшей в кризис Европы. Они идеально выполнены по ранним эскизам зодчего, но при этой идеальности значительно уступают мощи бетона 1950-х.

Надо сказать, эта мощь резонировала с ощущением и пониманием архитектуры советских архитекторов модернистов. Социалистическая уравниловка отменяла корыстные мотивы, вперед выдвигались самые способные и честолюбивые. Архитектура Нимейера восхищала и будоражила, она показывала возможные масштабы преобразований.

Многочисленные устные и письменные свидетельства, а главное, постройки того времени рассказывают о поисках правды. О возвращении в архитектуру понятия честности. О безоглядной вере в технический и социальный прогресс. Нимейер писал о себе — и о них тоже: «Сегодняшний художник совсем не то, что «непонятый гений» прошлого столетия. Это нормальный человек, который смотрит на жизнь и окружающих его людей прямо, глубоко сознает проблемы современного общества, от которых в прошлом художник устранялся. Его труд приобретает сейчас действительно общечеловеческую значимость. Он знает, что его искусство — только часть более важных дел, и в этом — как ни странно это звучит — источник его творческой силы».

Сегодня от наших архитекторов трудно ожидать чего-то подобного. И впрямь, это 50 лет назад бразильский президент Жуселино Кубичек строил новый город и переселял в него чиновников, чтобы покончить с коррупцией. Спустя полвека здесь, в России, вряд ли кто-то из честных профессионалов верит в выселение чиновников за пределы исторического центра столицы.

В книжке моей юности строитель самого большого нового города писал: «Я разработал сотни проектов, но должен признаться, что в целом не удовлетворен своей работой, так как она никогда не приносила пользу обездоленным классам, а ведь беднота составляет большинство бразильской нации... Есть одна вещь, которая меня утешает. Это то, что я никогда не придавал первостепенного значения самой архитектуре. Мои интересы обращены непосредственно к жизни, к социальным проблемам, к политическому и экономическому освобождению моей страны, к борьбе против империализма, нищеты и невежества». Может ли кто-то из архитекторов сказать сегодня подобное? Утешиться подобной мыслью? Нимейер не только говорил, он строил —талантливо, много и разное.

Оскар Нимейер - темпераментный полемист и архитектор. Всю жизнь он боролся за свои архитектурные и социальные убеждения. Оскар считал, что главное в архитектуре - красота, а не функциональность. Несмотря на огромное количество критики, архитектор за 105-летнюю жизнь спроектировал более 600 зданий. В том числе построил новую столицу Бразилии.

Портрет Оскара Нимейера

5 принципов архитектуры Оскара Нимейера:

Нимейер быстро научился проектировать в соответствии с 5 правилами Ле Корбюзье: дом стоит на столбах-опорах, крыша используется как сад-терраса, каждый этаж имеет свою планировку, окна установлены от пола до потолка во всю длину стены, фасад дома выдвигается вперёд.

Главное отличие в подходах архитекторов в том, что Корбюзье ценил функциональность больше, чем форму. Нимейер же наоборот. Красота для него была важнее всего остального. Основываясь на правилах Корбюзье, Нимейер разработал свои принципы.

Красота - главная функция архитектуры

Нимейер верил в социально-целительные способности красоты. Именно поэтому многие здания архитектора напоминают скульптуры. Эту идею Оскар пытался передать новому поколению архитекторов. На своих выступлениях он пропагандировал отказ от догм функционализма.

Итальянский издательский дом Mondadori. Милан, 1975

«Я всегда хотел, чтобы мои здания были настолько легкими, насколько это возможно. Чтобы они мягко касались земли, взлетали, парили и удивляли».

Архитектура должна вписываться в ландшафт

Нимейер не раз упоминал, что природа Бразилии сильно повлияла на его проекты. Извилистые реки и изгибы гор отразились на его зданиях. Исходя из идеи целительной силы красоты, Оскар утверждал, что гармония архитектуры и природного ландшафта - одно из условий здоровья человека.

Пластичные формы вдыхают жизнь в здания

Оскар отмечал, что почти что всё, созданное человеком, имеет прямые, жёсткие и негибкие линии и углы. Он же - приверженец свободно текучих, чувственных, кривых линий, создателем которых является природа. А она лучше человека знает, как красивее и лучше.

Международный культурный центр Оскара Нимейера. Авилес, 2011

Железобетон - главный помощник архитектора

К этому материалу Оскар питал особые чувства. Он называл железобетон своим главным помощником и признавался, что нет большего наслаждения для архитектора, чем изобретать новые формы из монолитного железобетона. Это единственный материал, который позволяет создать не просто здание, а настоящее архитектурное зрелище.

Музей современного искусства. Рио-де-Жанейро, 1996

Если хотите узнать больше о гениальных архитекторах, изменивших облик городов, читайте наши статьи в свободном доступе.

Бразильский модернист Оскар Нимейер (1907-2012) любил кривые линии и избегал прямых углов. В течение своей продолжительной жизни он построил многое в разных точках планеты, но самое главное - всё же в сердце своей страны, столице Бразилиа, в конце 1950-х годов. Главным мотивом его творчества стали кривые линии, выполненные в железобетоне. Кривые, естественно, нашли отражение и в его мемуарах - «The Curves of Time», изданные в 2000 году (литературно - «Изгибы времени»).

Нимейер был самым известным коммунистом-зодчим за пределами СССР и самым возрастным из здравствующих звёздных архитекторов. Он скончался в 2012 году в возрасте 104 лет. В больнице Рио-де-Жанейро сообщили, что архитектор не смог перенести респираторную инфекцию. Нимейер подхватил эстафетную палочку долгожительства от Филипа Джонсона, первого лауреата Притцкеровской премии (1979), который умер в 2005 году на 99-м году жизни. Как и Джонсон, Нимейер был лауреатом Притцкеровской премии (получил в 80 лет в 1988 году) и не переставал работать даже в преклонном возрасте.

Портал BERLOGOS сделал подборку высказываний знаменитого бразильского модерниста XX века, которые отражают его творческие принципы и устремления.

О СЕБЕ И СВОЕЙ ЖИЗНИ

Моё полное имя должно звучать так: Оскар Рибейро де Алмейда де Нимейер Соареш, или просто Оскар де Алмейда Соареш. Но иностранная фамилия возобладала (нем. Niemeyer ; бабушка архитектора была родом из немецкого Ганновера. - Прим. ред. ), и я стал известен просто как Оскар Нимейер.

Для меня архитектура всегда начинается с рисунка. Мама рассказывала, что я рисовал пальчиком по воздуху, когда был очень маленьким. Мне нужен был карандаш. Затем я подрос, окреп и взял в руки карандаш. И с тех пор с ним не расстаюсь… Когда я смотрю на местность, где планируется возвести здание, и размышляю о планах и бюджете, рисунки возникают очень быстро. Я достаю карандаш. Он начинает плавать по бумаге. Так появляется здание.

Я всегда противостоял жизни , как недрогнувший бунтарь. После прочтения Сартра окружающая жизнь стала для меня нечестной и безжалостной. Когда мне было 15 лет, я терзал себя мыслями о судьбе человека, о его обречённости быть одиноким и беззащитным в этом мире. Я был напуган идеей о том, что когда-нибудь уйду из жизни навсегда. Я, как и любой другой человек, пытался стереть эти мысли и вместо этого насладиться теми возможностями, которые предоставляет судьба нам без консультаций. Я почувствовал экстаз от фантастического мира природы вокруг нас. Рука об руку с моими друзьями я отбросил в сторону тревожные мысли, которыми страдал в одиночестве. Я надел маску юношеского оптимизма и хорошего заразительного смеха. Я был известен резвым и непринуждённым парнем, любителем богемного стиля жизни, в то время как внутри себя я вскармливал огромную печаль при мыслях о человечестве и жизни.

Я родился в семье , которая относилась к среднему классу. Мой дедушка работал в федеральном кабинете министров, мы жили хорошо. Став взрослым, я почувствовал всю нечестность нашего мира. Что я люблю в своей работе, так это то, что я нахожусь на стороне бедных и стараюсь работать с ними. Я вступил в партию коммунистов… Самое важное событие молодости - стать частью крупной борьбы, быть готовым к противодействию.

Я всегда был бунтарём . Оставив позади все предубеждения моей католической семьи, я увидел мир несправедливым и неприемлемым. Бедность распространялась повсеместно, как будто это было естественной и неизбежной нормой. Я вступил в коммунистическую партию и всерьёз увлекся идеями Маркса, которые разделяю до сих пор.

Не знаю, почему я всегда проектировал огромные общественные здания. Поскольку такие постройки не всегда выполняют функции социальной справедливости, я старался сделать их красивыми и эффектными, чтобы бедные люди могли остановиться, посмотреть на них и получить заряд энергии и энтузиазма. Будучи архитектором, это всё, что я могу сделать для них.

Культурный центр в Авила, Испания

Жизнь значит для меня куда больше, чем архитектура.

ОБ АРХИТЕКТУРЕ

Архитектура - это изобретение. Всё остальное является повторением и не представляет интереса.

Конечно, я доставил немало головной боли моим инженерам в течение карьеры, но все они всегда оставались со мной. Я постоянно хотел, чтобы мои здания были светлыми, насколько это возможно, чтобы касались земли осторожно, чтобы пикировали, парили и, конечно же, удивляли.

Кафедральный собор Бразилиа, Бразилия

Архитектура должна вызывать удовольствие и быть практичной. Если архитектор заботится только о функции, то результат будет смердящим.

Каждый архитектор обладает собственным стилем. Климат в Бразилии влияет на архитектуру и вынуждает меня изменять некоторые вещи. Архитектура в Бразилии куда более лёгкая, более простая и более прозрачная, чем в других, намного более прохладных местностях.

Национальный театр в Нитерое, Бразилия

Архитектура связана с любопытством . Архитектура, как и любое другое произведение искусства, должна вызывать удивление. Она должна быть такой, чтобы люди могли в ней видеть особенности и различия.

Я всегда старался свести несущие конструкции здания к минимуму. Чем меньше несущие конструкции, тем более дерзкой и значимой получается архитектура. Такова работа всей моей жизни.

Национальный конгресс Бразилии

О ЖЕЛЕЗОБЕТОНЕ

Моё архитектурное творчество началось с проекта церкви святого Франциска Ассизского в Пампулье (1942-43), где я придумал чувствительные и непредсказуемые кривые линии. Данный проект - отправная точка свободной архитектуры, наполненной кривыми линиями, которые я люблю до сих пор. На самом деле Пампулья - это начало проекта в Бразилиа. Пампулья - это первая реальная попытка создать рационалистическую архитектуру.

Oscar Nimeyer_berlogos_citati_10

Церковь святого Франциска Ассизского в Пампулье

Сейчас мы наслаждаемся полной пластической свободой . Железобетон сделал новые и непредсказуемые формы реальностью, начиная с проекта в Пампульи в 1940-х годах.

Музей современного искусства в Нитерое, Бразилия

Изобретение новых форм из железобетона - моё хобби и главная радость. Я искал и открывал их, размножал и комбинировал благодаря современным технологиям, чтобы достичь архитектурного зрелища.

Музей в Куритибе, Бразилия

О ЛЕ КОРБЮЗЬЕ

Когда Ле Корбюзье приехал в Рио , я помогал ему проектировать несколько объектов (самое известное - здание министерства просвещения и здравоохранения в Рио-де-Жанейро, 1937-1943. - Прим. ред.). Таким образом, я с самого начала карьеры занимался архитектурой, которую любил. Я взял максимум от сотрудничества с и от его теоретических трудов, которые прочитал. Единственное прямое влияние на меня с его стороны заключалось, однако, во фразе, которую он сказал мне: «Архитектура является универсальной, всеобщей». Затем я начал собственную практику, выполнив проект в Пампулье. Именно здесь я понял, что архитектура должна быть разнообразной.

Однажды Ле Корбюзье сказал мне, что архитектура - это изобретение ума, вольное произведение нашей мысли.

Критические замечания не сильно волновали меня … Отличный от других Ле Корбюзье отказывался заниматься тем, что было на волне успеха. Я запомнил одну его ремарку: «Оскар, всё, что ты делаешь, является барочным (причудливым, вычурным ), но сделано это очень хорошо». А спустя несколько лет он сказал: «Они [критики] говорят, что моё творчество - такое же причудливое».

Я отчетливо помню переживания , связанные с первой встречей с Ле Корбюзье в аэропорту, куда мы, группа архитекторов, приехали встречать его. Эта встреча произошла как будто вчера. Он был для нас архитектором-гением, сошедшим с небес. С одной стороны, он был очень нетерпеливым и энергичным при создании своей архитектуры, но с другой стороны, я всегда чувствовал, что он был человеком, глаголющим сообщение, победную песню о красоте, которую нельзя заглушить. Принять и понять его - вот что я всегда старался сделать.

Вполне очевидно, что моя архитектура повлияла на поздние проекты Ле Корбюзье. Но этот фактор только сейчас стали осознавать критики его творчества.

О «БАУХАУЗЕ»

Мы ненавидели «Баухауз» . Это было худшее время в архитектуре. У них просто нет таланта. Всё, что у них было, - это набор правил. Даже для вилок и ножей они придумали правила. Пикассо никогда не принял бы правила. Дом похож на машину? Нет! Всё механическое - некрасиво. Правило - это самая худшая вещь. Вам всегда хочется нарушить правило.

О СТОЛИЦЕ БРАЗИЛИА

В мире никогда не было города , построенного из ничего, как Бразилиа. Наша столица появилась в конце света. Там не было телефонов, не было дорог, там не было ничего! Всё появлялось и поднималось из ничего. Несколько существовавших дорог были грязными. Транспортная проблема была самой серьёзной.

Моим главным развлечением , когда я ехал на автомобиле в сторону Бразилиа, являлось рассматривание облаков. Какие многочисленные и неожиданные образы они создают! Сейчас они формируют мистические, похожие на башни соборы - вполне очевидно, это соборы Сент-Экзюпери; а сейчас они создают безжалостных воинов или римские колесницы, бегущие по небу; или - диковинных монстров; но чаще всего (потому что я всегда высматриваю их) - образы прекрасных и нереальных женщин, лежащих на облаках. (2000)

Признаюсь, что к моменту начала работы над Бразилиа мне наскучили многочисленные объяснения, которые ранее сопутствовали моим проектам. Я твёрдо осознавал, что могу всё делать без оправданий и без оглядки на неизбежные критические выпады, число которых, безусловно, будет только расти в мой адрес. (2000)

Чувство протеста охватило меня в Бразилиа. Это было не навязыванием прямых углов, которые я ненавидел, а одержимой идей архитектурной чистоты и структурной логики. (2000)

В Бразилиа я прославлял структуру , вкладывая в неё архитектурный стиль. Архитектура и структура - те две вещи, которые должны рождаться вместе и обогащать друг друга. (2000)

До появления Бразилиа я смотрел на архитектуру как на упражнение, где можно практиковать спортивный дух и ничего больше. Сейчас же я живу этим городом. (1958)

О КРИВЫХ ЛИНИЯХ

Кривые характерны моим работам, поскольку естественны для Бразилии, чистой и простой. Я бразилец прежде всего, лишь после - я архитектор. Я не могу разделять эти понятия.

Национальный музей, Бразилиа

Горы / волны / женщины = кривые линии.

Меня не привлекают прямые линии и углы, жёсткие и негибкие, созданные человеком. Я люблю свободно текучие, чувственные кривые линии. Кривые, которые я нахожу в горах моей страны, в изгибах её рек, в волнах океана, которые видны из окон моей мастерской в Рио, и на теле любимой женщины. Из кривых линий сделана вся Вселенная, искривлённая Вселенная Эйнштейна.

О ДОЛГОЛЕТИИ

Я чувствую себя на 60 лет… Что я мог делать в 60, то же самое я могу делать и сейчас. (2007)

Не думал , что проживу столько много лет. Но я уверен, что это не предел. Я не слишком часто заглядываю в прошлое; я предпочитаю думать о том, что же ещё осталось сделать. (2006)

Всё имеет начало и конец . Ты. Я. Архитектура. Надо стараться делать лучшее, что ты можешь, но при этом оставаться скромным. Ничего не хранится слишком долго.

Жизнь очень быстротечна . Важно быть нежным и оптимистичным. Я оглядываюсь назад и полагаю, что всё, что мы сделали в этой жизни, было хорошим. Простым. Скромным. Каждый творит свою собственную историю и двигается дальше. Вот и всё. Я не считаю себя особенным и важным. То, что мы создаём, не важно. Мы очень незначительны в этом мире.

С 1935 года работал в мастерской Лусиу Косты - выдающегося бразильского архитектора и градостроителя.

В 1936 году Оскар Нимейер вошел в состав группы бразильских архитекторов, работавших вместе с французским архитектором Ле Корбюзье (1887-1965) над проектом здания Министерства образования и здравоохранения в Рио-де-Жанейро. В 1939 году Нимейер стал полноправным руководителем проекта. Эта работа стала определяющей для молодого архитектора.

Построенное начинающим архитектором здание привлекло всеобщее внимание не только как общественное сооружение, созданное с применением новейших архитектурных средств, но и как первый пример использования сплошного солнцемодулирующего экрана на одном из фасадов.

В этом же году Нимейером был построен Бразильский павильон на Всемирной выставке в Нью-Йорке.

В 1940-е годы в своем проекте спортивно развлекательного комплекса в Пампулье Нимейер поразил мировое архитектурное сообщество, отказавшись от господствовавшего в то время формально рационалистического направления модернизма и обратившись к архитектуре, полной фантазии и неожиданных решений.

В 1950 году он разработал комплекс Ibirapeura в Сан-Паулу.

В 1955-1956 годы архитектор разработал проект Музея современного искусства для столицы Венесуэлы Каракаса, а для проходившей в 1957 году в Берлине Международной строительной выставки построил постоянный жилой блок.

В 1957 году Нимейер был назначен главным архитектором Бразилиа - новой столицы Бразилии. Ее генеральный план был выполнен Нимейером совместно с урбанистом Лусиу Коста. Нимейер проектировал все крупные общественные здания, включая президентский дворец (Дворец Рассвета), министерство иностранных дел (Дворец Арок), здания Конгресса, Верховного Суда и кафедральный собор.

В 1965 — 1966 годах Нимейер занимался проектированием здания штаб квартиры Французской коммунистической партии в Париже, главного офисного здания Renault и обширного жилого комплекса в городе Грасс близ Ниццы. В 1972 году создал здание Культурного центра Гавра.

Президент Франции в честь столетнего юбилея наградил архитектора званием командора Почетного Легиона.

Материал подготовлен на основе информации открытых источников