Жил был парень Илья. На его участь выпала нелегкая доля, он схоронил всех своих родных. От его бабушки Лукерьи ему досталось в наследство полное решето перьев.

Перед смертью бабка дала ему наставления, чтобы он не гнался за богатством, так как оно приносит одни расстройства. Пока Илья хоронил бабку все, что осталось в его доме растащили, осталось всего три перышка. Он их на шапку пристроил, как память о бабке.

Илья уже около семи лет работал. Дорога на работу была долгая, поэтому он решил пойти по болоту, чтобы сократить путь. Он вышел на поляну, там он увидел колодец. Увидел он как из воды худая старушка вышла, вся в синем и глаза её тоже синие были.

Илья слышал, что эта старуха охраняет колодец, в котором много богатств. Несмотря на запугивания старухи, парень обещал прийти снова. На работе Кузька, который завидовал ему, украл его три перышка. Он стал поглядывать за Ильей и пошел за ним к колодцу. Он услышал, как бабка сказала Илье приходить в месячную ночь, она покажет ему богатства. Кузька слышал все это и решил опередить Илью. С тех пор Кузька пропал.

Пошел Илья к колодцу, стала ему бабка предлагать подносы с драгоценностями, он отказался. Не мог он унести столько богатств. Тогда обернулась бабка девушкой прекрасной. Поднесла Илье решето с ягодами и с тремя перышками. Взял Илья, а когда пришел домой ягоды превратились в камни драгоценные. Но не радовало Илью богатство. Из его мыслей юная красавица не выходила.

Вернулся он на поляну, там он увидел похожую девушку. Стали они жить вместе, но жизнь их продлилась не долго. Оба умерли по причине слабого здоровья.

Сказка учит тому, что не в богатстве счастье. Прежде всего нужно иметь богатую душу.

Картинка или рисунок Синюшкин колодец

Другие пересказы для читательского дневника

• Краткое содержание Бианки Одинец

  Молодой охотник ради хвастовства решил убить старого неуловимого лося. Выслеживал его. Этот лось даже покалечил его ногу. Но когда представился случай убить его, студент отпустил животное. Рассказ учит, тому, что надо помогать беззащитным существам.

• Краткое содержание Чехов Гриша

  Гриша – маленький двухлетний мальчик. Он знает мир, ограниченный рамками его дома: детская, гостиная, кухня, отцовский кабинет, куда ему нельзя. Самым интересным миром для него была кухня.

• Краткое содержание Евгений Носов Красное вино победы
• Краткое содержание Паустовский Заботливый цветок

  В рассказе К. Паустовского "Заботливый цветок" рассказчик повествует о своем пребывании в небольшом живописном городе, который не особо отличался от других городов.

• Краткое содержание Корнель Гораций

  В очень далекие времена, когда еще не существовало ныне самых развитых стран, было два основных государства, Рим и Альба и были они союзниками и торговыми партнерами

Павел Петрович Бажов

Синюшкин колодец

Жил в нашем заводе парень Илья. Вовсе бобылем остался – всю родню схоронил. И от всех ему наследство досталось.

От отца – руки да плечи, от матери – зубы да речи, от деда Игната – кайла да лопата, от бабки Лукерьи – особый поминок. Об этом и разговор сперва. Она, видишь, эта бабка, хитрая была – по улицам перья собирала, подушку внучку готовила, да не успела. Как пришло время умирать, позвала бабка Лукерья внука и говорит:

– Гляди-ка, друг Илюшенька, сколь твоя бабка пера накопила! Чуть не полное решето! Да и перышки какие! Одно к одному – мелконькие да пестренькие, глядеть любо! Прими в поминок – пригодится! Как женишься да принесет жена подушку, тебе и не зазорно будет: не в диковинку-де мне – свои перышки есть, еще от бабки остались. Только ты за этим не гонись, за подушкой-то! Принесет – ладно, не принесет – не тужи. Ходи веселенько, работай крутенько, и на соломке не худо поспишь, сладкий сон увидишь. Как худых думок в голове держать не станешь, так и все у тебя ладно пойдет, гладко покатится. И белый день взвеселит, и темна ноченька приголубит, и красное солнышко обрадует. Ну, а худые думки заведешь, тут хоть в пень головой – все немило станет.

– Про какие, – спрашивает Илья, – ты, бабушка, худые думки сказываешь?

– А это, – отвечает, – про деньги да про богатство. Хуже их нету. Человеку от таких думок одно расстройство да маята напрасная. Чисто да по совести и пера на подушку не наскрести, не то что богатство получить.

– Как же тогда, – спрашивает Илья, – про земельное богатство понимать? Неуж ни за что считаешь? Бывает ведь…

– Бывать-то бывает, только ненадежно дело: комочками приходит, пылью уходит, на человека тоску наводит. Про это и не думай, себя не беспокой! Из земельного богатства, сказывают, одно чисто да крепко. Это когда бабка Синюшка красной девкой обернется да сама своими рученьками человеку подаст. А дает Синюшка богатство гораздому, да удалому, да простой душе. Больше никому. Вот ты и попомни, друг Илюшенька, этот мой последний наказ.

Поклонился тут Илья бабке.

– Спасибо тебе, бабка Лукерья, за перья, а пуще того за наставленье. Век его не забуду.

Вскорости умерла бабка… Остался Илюха один-одинешенек, сам большой, сам маленький. Тут, конечно, похоронные старушонки набежали, покойницу обмыть, обрядить, на погост проводить. Они – эти старушонки – тоже не от сладкого житья по покойникам бегают. Одно выпрашивают, другое выглядывают. Живо все бабкино обзаведенье по рукам расхватали. Воротился Илья с могильника, а в избе у него голым-голехонько. Только то и есть, что сам сейчас на спицу повесил: зипун да шапка. Кто-то и бабкиным пером покорыстовался: начисто выгреб из решета. Только три перышка в решетке зацепились. Одно беленькое, одно черненькое, одно рыженькое.

Пожалел Илья, что не уберег бабкин поминок.

«Надо, – думает, – хоть эти перышки к месту прибрать, а то нехорошо как-то. Бабка от всей души старалась, а мне будто и дела нет».

Подобрал с полу каку-то синюю ниточку, перевязал эти перышки натуго, да и пристроил себе на шапку.

«Тут, – думает, – самое им место. Как надевать либо снимать шапку, так и вспомнишь бабкин наказ. А он, видать, для жизни полезный. Всегда его в памяти держать надо».

Надел потом шапку да зипун и пошел на прииск. Избушку свою и запирать не стал, потому в ней – ничем-ничего. Одно пустое решето, да и то с дороги никто не подберет.

Илья возрастной парень был, давно в женихах считался. На прииске-то он годов шесть либо семь робил. Тогда ведь при крепости-то с малолетства людей на работу загоняли. До женитьбы иной, глядишь, больше десятка годов уж на барина отхлещет. И этот Илья, прямо сказать, вырос на прииске. Места тут он знал вдоль и поперек. Дорога на прииск не близкая. На Гремихе, сказывают, тогда добывали чуть не у Белого камня. Вот Илюха и придумал:

«Пойду-ко я через Зюзельско болотце. Вишь, жарынь какая стоит. Подсохло, поди, оно, – пустит перебраться. Глядишь, и выгадаю версты три, а то и все четыре…»

Сказано-сделано. Пошел Илья лесом напрямую, как по осеням с прииска и на прииск бегали. Сперва ходко шел, потом намаялся и с пути сбился. По кочкам-то ведь не по прямой дороге. Тебе надо туда, а кочки ведут вовсе не в ту сторону. Скакал-скакал, до поту наскакался. Ну, выбрался в какой-то ложок. Посредине место пониже. Тут трава растет – горчик да метлика. А с боков взгорочки, а на них сосна жаровая. Вовсе, значит, сухое место пошло. Одно плохо – не знает Илья, куда дальше идти. Сколько раз по этим местам бывал, а такого ложочка не видывал.

Вот Илья и пошел серединой, меж взгорочков-то. Шел-шел, видит – на полянке окошко круглое, а в нем вода, как в ключе, только дна не видно. Вода будто чистая, только сверху синенькой тенеткой подернулась, и посредине паучок сидит, тоже синий.

Илюха обрадовался воде, отпахнул рукой тенетку и хотел напиться. Тут у него голову и обнесло – чуть в воду не сунулся и сразу спать захотел.

«Вишь, – думает, – как притомило меня болото. Отдохнуть, видно, надо часок».

Хотел на ноги подняться, а не может. Отполз все ж таки сажени две ко взгорочку, шапку под голову да и растянулся. Глядит, – а из того водяного окошка старушонка вышла. Ростом не больше трех четвертей. Платьишко на ней синее, платок на голове синий и сама вся синехонька, да такая тощая, что вот подует ветерок – и разнесет старушонку. Однако глаза у ней молодые, синие да такие большие, будто им тут вовсе и не место.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Павел Петрович Бажов – известный русский писатель. Его творчество занимает особое место в русской литературе, поскольку в основе его произведений лежит фольклор. Уже будучи взрослым человеком, Бажов увлёкся сбором уральских легенд. Позднее на их основе он создал много прекрасных произведений. Одно из них – сказка «Синюшкин колодец».

Коротко об авторе

Будущий писатель родился в 1879 году в рабочей семье. Окончив духовное училище и семинарию, около десяти лет служил в должности учителя. Одна из учениц впоследствии стала его женой. У них родилось четверо детей. После Бажов активно поддерживал новую власть. В разные годы он принимал участие в открытии газет, работал журналистом и редактором, отслеживал деятельность отдела народного образования, открывал школы для неграмотных. Именно в это время он увлёкся историей Урала и фольклором. Накопленный писателем материал лёг в основу множества уникальных произведений. Умер писатель в 1950 году. «Синюшкин колодец» &minus- одно из первых произведений Бажова, созданных на основе уральских легенд. Оно было впервые опубликовано в 1924 году.

Сборник «Уральские были»

Книга увидела свет в городе Свердловске. Именно с неё, по мнению Бажова, началась его литературная деятельность. В сборник вошло девятнадцать сказов, в том числе «Голубая змейка», «Серебряное копытце», «Каменный цветок», «Малахитовая шкатулка», «Хозяйка Медной горы», «Синюшкин колодец». Герои этих произведений – владельцы заводов и приисков, приказчики, простые рабочие. Все произведения созданы на основе уральских легенд, которые писатель долго собирал и бережно хранил.

Жил в одной уральской деревне парень по имени Илья. Был он сиротой. Умершие родственники - мать, отец, дед, бабка – не оставили Илье никакого наследства. Единственная ценная вещь, доставшаяся юноше от скончавшихся родных - решето перьев от бабки Лукерьи. Во время похорон их украли, осталось только три пёрышка: белое, чёрное и рыжее. Ещё умирающая бабка наказывала внуку избегать плохих размышлений о богатстве, поскольку люди от них страдают.

Похоронив Лукерью, пошёл Илья на работу. Трудился он на золотом прииске. В тот раз погода стояла жаркая, поэтому решил юноша идти через Зюзельско болото. Обычно этой дорогой ходили осенью, но Илья посчитал, что из-за жары болото высохло. Первое время шёл он в правильном направлении, но потом заблудился. В поисках дороги вышел юноша на поляну, в центре которой был ключ с чистой водой. Хотел Илья напиться, но вдруг навалилась на него сильная усталость. Еле-еле отполз он в сторону, чтобы немного передохнуть. Вдруг заметил парень старушку, выходящую из воды. Была она одета в синее платье, на голове был платок того же цвета. Была она стара, но синие глаза лучились молодостью и задором.

Старушка протянула к Илье руки, и парень заметил, что они начали удлиняться. Испугался юноша, отвернулся и уткнулся носом в пёрышки, которые Лукерья оставила. Он их на шапку приделал, чтобы всегда про наказ бабки помнить. От этого начал он чихать и тут же в себя пришёл. Поднялся парень на ноги и начал насмехаться над старушкой и её слабостью: не смогла она руки от земли поднять и до него дотянуться. Догадался Илья, что старушка - та самая, про которую бабка рассказывала. Она охраняет волшебный колодец. По слухам, много в нём богатств, да получить их мало кто может. Долго спорили они, пока Илья не пообещал ещё раз прийти к колодцу. На том и расстались.

Придя на прииск, Илья объяснил смотрителю, что опоздал из-за похорон. Его спросили про перья, что были прицеплены к шапке. Юноша ответил, что они заговорены и ценны как память. Один из работников – Кузька Двоерылко – завидовал уму, силе и трудолюбию Ильи, поэтому при первой возможности украл эти перья. Долго искал их Илья, но так и не нашёл. Стал Кузька следить за Ильёй, чтобы убедиться, что без пёрышек лишится он своей удачи. Видел он, как приделывал Илья к ковшу длинную палку, как в воскресный день пошёл к волшебному колодцу и попытался перехитрить бабку Синюшку, напиться воды из колодца. Оценила старуха смелость и ловкость Ильи и сказала, что если вернётся он, когда на небе будет стоять полная луна, то получит награду. Кузька Двоерылко слышал их разговор и решил опередить Илью. Вскоре на прииске заметили, что он исчез. Долго искали Кузьку, но так и не нашли.

Видео: Синюшкин колодец (1973) мультфильм смотреть онлайн

Когда Илья вернулся к колодцу, старушка два раза предлагала ему золото и драгоценные камни, которые держала в руках на огромном подносе. Оба раза Илья отказывался, мотивируя своё решение тем, что человеку не под силу унести столько богатств. В третий раз предстала старуха в образе юной девушки. Подарила она Илье решето, оставшееся после бабки и украденное кем-то, полное лесных ягод. В самом центре лежали заветные три пёрышка.

Была девушка так прекрасна, что по возвращении домой не знал Илья покоя. Не утешали его каменья, в которые превратились подаренные ягоды. Эти деньги парень использовал с умом, откупился от барина, построил новую избу, купил лошадь, но так и не женился. Так плохо было Илье, что решил он вернуться к колодцу. Но по дороге встретил девушку из соседней деревни, которая была очень похожа на хозяйку волшебного колодца. Сыграли они свадьбу, но счастье их было недолгим. Оба умерли, так как были слабы здоровьем.

Видео: Четвертая высота (1977) Полная версия

Главные герои

В сказе «Синюшкин колодец» четыре основных героя: Лукерья, Илья, Кузька Двоерылко и бабка Синюшка. Лукерья является воплощением народной мудрости. Именно ей принадлежат слова, в которых заключена главная мысль произведения: счастье не в богатстве, а в человеческой душе. Бабка Синюшка – это волшебный персонаж, который посылает двум юношам испытание. Один проходит его с честью, другой – погибает. Илья и Кузька &minus- два героя, которые противопоставлены друг к другу. Автор относится к Илье с сочувствием и уважением. Кузька же удостаивается только небрежных слов за склонность к воровству и жадности. Бажов даже даёт ему говорящее прозвище. Кузька Двоерылко - значит двуличный.

Видео: Горный мастер

Жанровое своеобразие

«Синюшкин колодец» &minus- это сказ. Этот жанр не следует путать с народной сказкой. Несмотря на созвучность названий и наличие общих черт, это разные понятия. Отличий несколько, одно из них – композиционное. Одна из особенностей сказок – наличие зачина. В произведении Павла Бажова его нету. Несмотря на присутствие и в народных сказках, и произведениях Бажова элемента волшебства, в последних есть и элемент реальности.

Мнение читателей

Много поклонников имеет сказка «Синюшкин колодец». Отзывы большинства читателей положительные. Все люди, прочитавшие сказ, отмечают его поучительный смысл. Привлекает читателей то, что Павел Бажов в своих произведениях искусно соединяет два мира: реальный и вымышленный. Герои его сказов проходят много испытаний на своём жизненном пути. Вот и Илье предстоит пройти через много трудностей, чтобы доказать, что он достоин ценного подарка бабки Синюшки. Сказка Бажова «Синюшкин колодец» рассказывает историю юноши, который хорошо знал, что золото и самоцветы – это не те богатства, которых стоит желать. Встреча с бабкой Синюшкой – тяжёлое испытание. Пройти его может только тот, кто не жадничает, не завидует и помнит заветы старших.

Экранизация

Большинство произведений Павла Бажова были экранизированы. Это неудивительно: художников, композиторов, режиссёров всегда привлекал сказочный мир Бажова, в котором причудливым образом слились воедино реальность и фантастика. Среди них - «Синюшкин колодец». В 1973 году вышел одноимённый мультипликационный фильм. Режиссёром выступил В. Фомин. Через несколько лет художник В. Маркин нарисовал иллюстрации, которые легли в основу диафильма.

Видео: Медной горы хозяйка, Хозяйка медной горы

Подведём итоги

«Синюшкин колодец» Павла Бажова – это сказ о смекалке и честности, смелости и бескорыстии. Главный герой – юноша по имени Илья – пережил суровое испытание богатством и жадностью. За свои душевные качества получил он награду из рук бабки Синюшки, которая предстаёт в образе молодой девушки и лично одаривает только тех, кто достоин этого.

Внимание, только СЕГОДНЯ!

О чём сказ Павла Петровича Бажова?

Жил в заводе Илья. Рано он всю родню схоронил. От Бабки Лукерьи ему досталось особое наследство – решето с перьями, которые она всю жизнь по селу собирала. Бабка Лукерья наказывала Илье не бегать за богатством. Добро принесёт лишь то золото, что Синюшка сама даст в руки. По селу легенды ходили, что Синюшка (бабушка с голосом девушки) охраняет богатство края.

После похорон бабки Лукерьи обокрали Илью. Оставшиеся три пёрышка он на память приколол к своей шапке. Именно они и спасли его от Синюшки.

Пошёл Илья на прииск краткой дорогой: через Зюзельское болото. Увидел он место с чистой водой, как колодец, захотел напиться. Голова у Ильи закружилась, лёг и встать не может. А из колодца к нему руки Синюшка тянет. Уткнулся Илья в шапку, да в Лукерьины перья носом попал, стал чихать, полегчало. Поднялся на ноги, а Синюшке на руку плюнул. Стала Синюшка его подзадоривать, что не сможет он из её колодца воды попить. Обещал ей Илья вернуться к этому месту в ветреный день.

На прииске сказал Илья, что опоздал, потому что бабушку хоронил. А товарищам, которые над перьями, прицепленными к шапке, посмеялись, сказал, что они дороже ему всего на свете. Услышал эти слова Кузьма Двоерылко, он давно завидовал силе и ловкости Ильи, и украл их. Кузьма Двоерылко стал следить за Ильёй. Он тайно последовал за ним к Синюшке. Понравилась Синюшке смекалка Ильи, который ковш к жёрдочке прицепил, чтобы зачерпнуть воды из её колодца. Позвала Синюшка Илью к себе в месячную ночь, обещала богатства свои показать. Двоерылко, который всё слышал, сам потом пошёл к Синюшке и сгинул. А Илья пришёл и не стал в колодце богатство черпать, вспомнил бабушки Лукерьи наказ.

Перед ним одна девушка с подносом предстала, другая, а он всё отказывается, хочет, чтобы сама Синюшка ему дала награду. Красавица 18 лет принесла Илье бабушкино решето с ягодами и пёрышками. Илья догадался, что это и есть Синюшка.

Ягоды дома самоцветами обернулись. Прошло время, Илья в достатке начал жить, самостоятельно, а не выходит из головы у него красавица-Синюшка. Однажды встретил он такую среди девушек, которые за ягодами ходили, женился на ней, только здоровья ей и ему для счастья не хватило, умерли рано.

На Зюзельском болоте прииск открыли, только всех богатств не вычерпали. Бездонный Синюшкин колодец.

Сказ П.П.Бажова, как и все русские сказки, говорит нам о том, что главное добро в жизни человека – это не золото и серебро, камни-самоцветы. Это честность, верность, доброта.

Почему автор именно так назвал своё произведение? Синюшкин колодец был испытанием для Ильи. Герой награждён за то, что не завидовал, не крал, не жадничал, помнил совет своей бабушки. Не случайно автор подчеркнул, что колодец бездонный. Жизнь много раз испытывает людей на человечность. И наградам за нравственные поступки нет числа.

И всё же конец произведения мне показался грустным: недолго жил Илья со своей красавицей. Именно грустный финал делает сказ Бажова не похожим на сказку, он напоминает, что в жизни бывают и грустные моменты, которые нам кажутся несправедливыми. Внимание! Перед вами устаревшая версия сайта!
Чтобы перейти на новую версию - щелкните по любой ссылке слева.

П.П. Бажов

Синюшкин колодец

ил в нашем заводе парень Илья. Вовсе бобылем остался - всю родню схоронил. И от всех ему наследство досталось.

От отца - руки да плечи, от матери - зубы да речи, от деда Игната - кайла да лопата, от бабки Лукерьи - особый поминок. Об этом и разговор сперва.

Она, видишь, эта бабка, хитрая была - по улицам перья собирала, подушку внучку готовила, да не успела. Как пришло время умирать, позвала бабка Лукерья внука и говорит:

Гляди-ка, друг Илюшенька, сколь твоя бабка пера накопила! Чуть не полное решето! Да и перышки какие! Одно к одному - мелконькие да пестренькие, глядеть любо! Прими в поминок - пригодится!

Как женишься да принесет жена подушку, тебе и не зазорно будет: не в диковинку-де мне - свои перышки есть, еще от бабки остались.

Только ты за этим не гонись, за подушкой-то! Принесет - ладно, не принесет

Не тужи. Ходи веселенько, работай крутенько, и на соломке не худо поспишь, сладкий сон увидишь. Как худых дум в голове держать не станешь, так и все у тебя ладно пойдет, гладко покатится. И белый день взвеселит, и темна ноченька приголубит, и красное солнышко обрадует. Ну, а худые думки заведешь, тут хоть в пень головой - все немило станет.

Про какие, - спрашивает Илья, - ты, бабушка, худые думки сказываешь?

А это, - отвечает, - про деньги да про богатство. Хуже их нету. Человеку от таких думок одно расстройство да маята напрасная. Чисто да по совести и пера на подушке не наскрести, не то что богатство получить.

Как же тогда, - спрашивает Илья, - про земельное богатство понимать? Неуж ни за что считаешь? Бывает ведь...

Бывать-то бывает, только ненадежно дело: комочками приходит, пылью уходит, на человека тоску наводит. Про это и не думай, себя не беспокой! Из земельного богатства, сказывают, одно чисто да крепко. Это когда бабка Синюшка красной девкой обернется да сама своими рученьками человеку подаст. А дает Синюшка богатство гораздому да удалому, да простой душе. Больше никому. Вот ты и попомни, друг Илюшенька, этот мой последний наказ.

Поклонился тут Илья бабке:

Спасибо тебе, бабка Лукерья, за перья, а пуще всего за наставленье. Век его не забуду.

Вскорости умерла бабка... Остался Илюха один-одинешенек, сам большой, сам маленький. Тут, конечно, похоронные старушонки набежали, покойницу обмыть, обрядить, на погост проводить. Они - эти старушонки - тоже не от сладкого житья по покойникам бегают. Одно выпрашивают, другое выглядывают. Живо все бабкино обзаведенье по рукам расхватали. Воротился Илья с могильника, а в избе у него голым-голехонько. Только то и есть, что сам сейчас на спицу повесил: зипун да шапка. Кто-то и бабкиным пером покорыстовался: начисто выгреб из решета. Только три перышка в решете зацепилось. Одно беленькое, одно черненькое, одно рыженькое.

Пожалел Илья, что не уберег бабкин поминок.

"Надо, - думает, - хоть эти перышки к месту прибрать, а то нехорошо как-то. Бабка от всей души старалась, а мне будто и дела нет".

Подобрал с полу каку-то синюю ниточку, перевязал эти перышки натуго да и пристроил себе на шапку.

"Тут, - думает, - самое им место. Как надевать либо снимать шапку, так и вспомнишь бабкин наказ. А он, видать, для жизни полезный. Всегда его в памяти держать надо".

Надел потом шапку да зипун и пошел на прииск. Избушку свою и запирать не стал, потому в ней - ничем-ничего. Одно пустое решето, да и то с дороги никто не подберет.

Илья возрастной парень был, давно в женихах считался. На прииске-то он годов шесть либо семь робил. Тогда ведь, при крепости-то, с малолетства людей на работу загоняли. До женитьбы иной, глядишь, больше десятка годов уж на барина отхлещет. И этот Илья, прямо сказать, вырос на прииске.

Места тут он знал вдоль и поперек. Дорога на прииск не близкая. На Гремихе, сказывают, тогда добывали чуть не у Белого камня. Вот Илюха и придумал:

"Пойду-ко я через Зюзельско болотце. Вишь, жарынь какая стоит. Подсохло, поди, оно, - пустит перебраться. Глядишь, и выгадаю версты три, а то и все четыре..."

Сказано - сделано. Пошел Илья лесом напрямую, как по осеням с прииска и на прииск бегали. Сперва ходко шел, потом намаялся и с пути сбился. По кочкам-то ведь не по прямой дороге. Тебе надо туда, а кочки ведут вовсе не в ту сторону. Скакал-скакал, до поту наскакался. Ну, выбрался в какой-то ложок. Посредине место пониже. Тут трава растет - горчик да метлика. А с боков взгорочки, а на них сосна жаровая. Вовсе, значит, сухое место пошло. Одно плохо - не знает Илья, куда дальше идти. Сколько раз по этим местам бывал, а такого ложочка не видывал.

Вот Илья и пошел серединой, меж взгорочков-то. Шел-шел, видит - на полянке окошко круглое, а в нем вода, как в ключе, только дна не видно. Вода будто чистая, только сверху синенькой тенеткой подернулась и посредине паучок сидит, тоже синий.

Илюха обрадовался воде, отпахнул рукой тенетку и хотел напиться. Тут у него голову и обнесло, - чуть в воду не сунулся и сразу спать захотел.

"Вишь, - думает, - как притомило меня болото. Отдохнуть, видно, надо часок".

Хотел на ноги подняться, а не может. Отполз все ж таки сажени две ко взгорочку, шапку под голову да и растянулся. Глядит, - а из того водяного окошка старушонка вышла. Ростом не больше трех четвертей. Платьишко на ней синее, платок на голове синий и сама вся синехонька, да такая тощая, что вот подует ветерок - и разнесет старушонку. Однако глаза у ней молодые, синие да такие большие, будто им тут вовсе и не место.

Уставилась старушонка на парня и руки к нему протянула, а руки все растут да растут. Того и гляди, до головы парню дотянутся. Руки ровно жиденькие, как туман синий, силы в них не видно, и когтей нет, а страшно. Хотел Илья подальше отползти, да силы вовсе не стало.

"Дай, - думает, - отвернусь, - все не так страшно".

Отвернулся да носом-то как раз в перышки и ткнулся. Тут на Илью почихота нашла. Чихал-чихал, кровь носом пошла, а все конца-краю нет. Только чует - голове-то много легче стало. Подхватил тут Илья шапку и на ноги поднялся. Видит - стоит старушонка на том же месте, от злости трясется. Руки у нее до ног Илье дотянулись, а выше-то от земли поднять их не может. Смекнул Илья, что у старухи оплошка вышла - сила не берет, прочихался, высморкался да и говорит с усмешкой:

Что, взяла, старая? Не по тебе, видно, кусок!

Погоди, не радуйся! Другой раз придешь - головы не унесешь!

А я и не приду, - отвечает Илья.

Ага! Испугался, испугался! - зарадовалась старушонка.

Илюхе это за обиду показалось. Остановился он да и говорит:

Коли на то пошло, так нарочно приду - воды из твоего колодца вычерпнуть.

Старушонка засмеялась и давай подзадоривать парня:

Хвастун ты, хвастун! Говорил бы спасибо своей бабке Лукерье, что ноги унес, а он еще похваляется! Да не родился еще такой человек, чтоб из здешнего колодца воду добыть.

А вот поглядим, родился ли, не родился, - отвечает Илья.

Старушонка, знай, свое твердит:

Пустомеля ты, пустомеля! Тебе ли воду добыть, коли подойти боишься. Пустые твои слова! Разве других людей приведешь. Посмелее себя!

Этого, - кричит Илья, - от меня не дождешься, чтоб я стал других людей тебе подводить. Слыхал, поди-ка, какая ты вредная и чем людей обманываешь.

Старушонка одно заладила:

Не придешь, не придешь! Где тебе! Такому-то! Тогда Илья и говорит:

Ладно, нето. Как в воскресный день ветер хороший случится, так и жди в гости.

Ветер тебе на что? - спрашивает старушонка.

Там видно будет, - отвечает Илья. - Ты только плевок-от с руки смой. Не забудь, смотри!

Тебе, - кричит старушонка, - не все равно, какой рукой тебя на дно потяну? Хоть ты, вижу, и гораздый, а все едино мой будешь. На ветер да бабкины перья не надейся! Не помогут!

Ну, поругались так-то. Пошел Илья дальше, сам дорогу примечает и про себя думает: "Вот она какая, бабка Синюшка. Ровно еле живая, а глаза девичьи, погибельные, и голос, как у молоденькой, - так и звенит. Поглядел бы, как она красной девкой оборачивается".

Про Синюшку Илья много слыхал. На прииске не раз об этом говаривали. Вот, дескать, по глухим болотным местам, а то и по старым шахтам набегали люди на Синюшку. Где она сидит, тут и богатство положено. Сживи Синюшку с места - и откроется полный колодец золота да дорогих каменьев. Тогда и греби, сколь рука взяла. Многие будто ходили искать, да либо ни с чем воротились, либо с концом загинули.

К вечеру выбрался Илюха на прииск. Смотритель приисковский напустился, конечно, на Илюху:

Что долго?

Илья объяснил - так и так, бабку Лукерью хоронил. Смотрителю маленько стыдно стало, а все нашел придирку:

Что это у тебя за перья на шапке? С какой радости нацепил?

Это, - отвечает Илья, - бабкино наследство. Для памяти его тут пристроил.

Смотритель да и другие, кто близко случился, давай смеяться над таким наследством, а Илья говорит:

Да, может, я эти перья на весь господский прииск не променяю. Потому - не простые они, а наговоренные. Белое вот - на веселый день, черное - на спокойную ночь, а рыженькое - на красное солнышко.

Шутит, конечно. Только тут парень был - Кузька Двоерылко. Он Илюхе-то ровесником приходился, в одном месяце именинниками были, а по всем статьям на Илюху не походил. Он, этот Двоерылко, вовсе со справного двора. По-доброму, такому парню и мимо прииска ходить не надо - полегче бы работа дома нашлась. Ну, Кузька давно около золота околачивался, свое смышлял, - не попадет ли штучка хорошая, а унести ее сумею. И верно, насчет того, чтобы чужое в свой карман прибрать, Двоерылко мастак был. Чуть кто недоглядел, - Двоерылко уже унес, и найти не могут. Однем словом, ворина.

По этому ремеслу у него и заметка была. Его, вишь, один старатель лопаткой черканул.

Скользом пришлось, а все же зарубка на память осталась - нос да губы пополам развалило. По этой приметке Кузьку и величали Двоерылком.

Этот Кузька крепко завидовал Илюхе. Тот, видишь, парень ядреный да могутный, крутой да веселый, - работа у него и шла податно. Кончил работу - поел да песню запел, а то и в пляс пошел. На артелке ведь и это бывает. Против такого парня где же равняться Двоерылому, коли у него ни силы, ни охоты, да и на уме вовсе другое. Только Кузька по-своему об этом понимал: "Не иначе, знает Илюшка какую-то словинку, - то он и удачливый, и по работе ему устатка нет".

Как про перышки то Илья сказал, Кузька и смекнул про себя: "Вот она - Илюшкина словинка".

Ну, известно, в ту же ночь и украл эти перышки.

На другой день хватился Илья - где перышки? Думает, обронил. Давай искать по прииску-то. Над Ильей подсмеиваться стали:

Ты в уме ли, парень! Сколько ног тут топчется, а ты какие-то махонькие перышки ищешь! В пыль, поди, их стоптали. Да и на что они тебе?

Как, - отвечает, - на что, коли это бабкина памятка?

Памятку, - говорят, - надо в крепком месте либо в голове держать, а не на шапке таскать.

Илья и думает - правду говорят, - и перестал те перышки искать. Того ему и на мысли не пало, что они худыми руками взяты.

У Кузьки своя забота - за Илюхой доглядывать, как у него теперь дело пойдет, без бабкиных перышек. Вот и узрил, что Илья ковш старательский взял да к лесу пошел. Двоерылко за Ильей - думает, не смывку ли где наладил. Ну, никакой смывки не оказалось, а стал Илья тот ковш на жердинку насаживать. Сажени четыре жердинка. Вовсе для смывки несподручно. К чему бы это? Еще пуще Кузька насторожился.

Дело-то к осени пошло, крепко подувать стало. В субботу, как рабочих с прииска домой отпускали, Илья тоже домой запросился. Смотритель сперва покочевряжился - ты, дескать, недавно ходил, да и незачем тебе - семейства нет, а хозяйство свое - перышки-то - на прииске потерял. Ну, отпустил. А Кузька разве такой случай пропустит? Он спозаранку к тому месту пробрался, где ковш на жердинке припрятан был. Долго Кузьке ждать-то пришлось, да ведь воровская сноровка известна. Не нами сказано - вор собаку переждет, не то что хозяина. На утре подошел Илья, достал ковш да и говорит:

Эх, перышек-то нету! А ветер добрый. С утра так свистит, - к полдню вовсе разгуляется.

Впрямь, ветер такой, что в лесу стон стоит. Пошел Илья по своим приметкам, а Двоерылко за ним крадется да радуется:

"Вот они, перышки-то! К богатству, знать-то, дорожку кажут!"

Долгонько пришлось Илье по приметам-то пробираться, а ветер все тише да тише. Как на ложок выйти, так и вовсе тихо стало, - ни одна веточка не пошевельнется. Глядит Илья - старушонка у колодца стоит, дожидается и звонко так кричит:

Вояка пришел! Бабкины перья потерял и на ветре прогадал. Что теперь делать-то станешь? Беги-ко домой да ветра жди! Может, и дождешься!

Сама в сторонке стоит, к Илье рук не тянет, а над колодцем туман, как шапка синяя, густым-густехонько. Илья разбежался да со взгорочка ковшом-то на жердине прямо в ту синюю шапку и сунул да еще кричит:

Ну-ко, ты, убогая, поберегись! Не зашибить бы ненароком.

Зачерпнул из колодца и чует - тяжело. Еле выволок. Старушонка смеется, молодые зубы кажет.

Погляжу я, погляжу, как ты ковш до себя дотянешь. Много ли моей водицы испить доведется!

Задорит, значит, парня. Илья видит - верно, тяжело, - вовсе озлился.

Пей, - кричит, - сама!

Усилился, поднял маленько ковшик да и норовит опрокинуть на старушонку. Та отодвинулась. Илья за ней. Она дальше. Тут жердинка и переломилась и вода разлилась. Старушонка опять смеется:

Ты бы ковшик-то на бревно насадил... Надежнее бы! Илья в ответ грозится:

Погоди, убогая! Искупаю еще! Тут старушонка и говорит:

Ну ладно. Побаловали - и хватит. Вижу, что ты парень гораздый да удалый. Приходи в месячную ночь, когда вздумаешь. Всяких богатств тебе покажу.

Бери, сколько унесешь. Если меня сверху не случится, скажись: "Без ковша пришел", - и все тебе будет.

Мне, - отвечает Илья, - и на то охота поглядеть, как ты красной девкой оборачиваешься.

По делу видно будет, - усмехнулась старушонка, опять молодые зубы показала.

Двоерылко все это до капельки видел и до слова слышал.

"Надо, - думает, - поскорее на прииск бежать да кошели наготовлять. Как бы только Илюшка меня не опередил!"

Убежал Двоерылко. А Илья взгорочком к дому пошел. Перебрался по кочкам через болотце, домой пришел, а там одна новость - бабкиного решета не стало.

Подивился Илья - кому такое понадобилось? Сходил к своим заводским дружкам, поговорил с тем, с другим и обратно на прииск пошел, только не через болото, а дорогой, как все ходили.

Прошло так дней пяток, а случай тот у Илюхи из головы не выходит - на работе помнится и сну мешать стал. Нет-нет и увидит он те синие глаза, а то и голос звонкий услышит: "Приходи в месячную ночь, когда вздумаешь".

Вот Илюха и порешил: "Схожу. Погляжу хоть, какое богатство бывает. Может, и сама она мне красной девкой покажется".

В ту пору как раз молодой месяц народился, ночи посветлее стали. Вдруг на прииске разговор - Двоерылко потерялся. Сбегали на завод - нету. Смотритель велел по лесу искать - тоже не оказалось. И то сказать, искали - не надсажались. Всяк про себя думал: "От того убытку нет, коли вор потерялся". На том и кончилось.

Как месяц на полный кружок обозначился, Илюха и пошел. Добрался до места. Глядит - никого нет. Илья все же со взгорочка не спустился и тихонько молвил:

Без ковша пришел.

Только сказал, сейчас старушонка объявилась и ласково говорит:

Милости просим, гостенек дорогой! Давно поджидаю. Подходи да бери, сколько унесешь.

Сама руками-то как крышку над колодцем подняла, а там и открылось богатства всякого. Доверху набито. Илье любопытно на такое богатство поглядеть, а со взгорочка не спускается. Старушонка поторапливать стала:

Ну, чего стоишь? Бери, говорю, сколько в кошель уйдет.

Кошеля-то, - отвечает, - у меня нету, да и от бабки Лукерьи я другое слыхал. Будто только то богатство чисто да крепко, какое ты сама человеку подашь.

Вишь ты, привередник какой! Ему еще подноси! Ну, будь по-твоему!

Как сказала это старушонка, так из колодца синий столб выметнуло. И выходит из этого столба девица-красавица, как царица снаряжена, а ростом до половины доброй сосны. В руках у этой девицы золотой поднос, а на нем груда всякого богатства. Песок золотой, каменья дорогие, самородки чуть не по ковриге. Подходит эта девица к Илюхе и с поклоном подает ему поднос:

Прими-ко, молодец!

Илья на прииске вырос, в золотовеске тоже бывал, знал, как его - золото-то - весят. Посмотрел на поднос и говорит старушонке:

Для смеху это придумано. Ни одному человеку не в силу столько поднять.

Не возьмешь? - спрашивает старушонка.

И не подумаю, - отвечает Илья.

Ну, будь по-твоему! Другой подарок дам, - говорит старушонка.

И сейчас же той девицы - с золотым-то подносом - не стало. Из колодца опять синий столб выметнуло. Вышла другая девица. Ростом поменьше. Тоже красавица и наряжена по-купецки. В руках у этой девицы серебряный поднос, на нем груда богатства. Илья и от этого подноса отказался, говорит старушонке:

Не в силу человеку столько поднять, да и не своими руками ты подаешь.

Тут старушонка вовсе по-девичьи рассмеялась.

Ладно, будь по-твоему! Тебя и себя потешу. Потом, чур, не жалеть. Ну, жди.

Сказала, и сразу не стало ни той девицы с серебряным подносом, ни самой старушонки. Стоял-стоял Илюха - никого нет. Надоело уж ему ждать-то, тут сбоку и зашуршала трава. Поворотился Илюха в ту сторону. Видит - девчонка подходит. Простая девчонка, в обыкновенный человечий рост. Годов так восемнадцати. Платьишко на ней синее, платок на голове синий, и на ногах бареточки синие. А пригожая эта девчонка - и сказать нельзя. Глаза - звездой, брови - дугой, губы - малина, и руса коса трубчатая через плечо перекинута, а в косе лента синяя.

Подошла девчонка к Илюхе и говорит:

Прими-ка, мил друг Илюшенька, подарочек от чистого сердца.

И подает ему своими белыми рученьками старое бабки Лукерьи решето с ягодами. Тут тебе и земляника, тут тебе и княженика, и желтая морошка, и черная смородина с голубикой. Ну, всяких сортов ягода. Полнехонько решето. А сверху три перышка. Одно беленькое, одно черненькое, одно рыженькое, натуго синей ниточкой перевязаны.

Принял Илюха решето, а сам как дурак стоит, никак домекнуть не может, откуда эта девчонка появилась, где она осенью всяких ягод набрала. Вот и спрашивает:

Ты чья, красна девица? Скажись, как тебя звать величать?

Девчонка усмехнулась и говорит:

Бабкой Синюшкой люди зовут, а гораздому да удалому, да простой душе и такой кажусь, какой видишь. Редко только так-то бывает.

Тогда уж Илюха понял, с кем разговор, и спрашивает:

Перышки-то у тебя откуда?

Да вот, - отвечает, - Двоерылко за богатством приходил. Сам в колодец угодил и кошели свои утопил, а твои-то перышки выплыли. Простой, видно, ты души парень.

Так-то, мил друг Илюшенька! Синюшка я. Всегда старая, всегда молодая. К здешним богатствам навеки приставлена.

Тут помолчала маленько да спрашивает:

Ну, нагляделся? Хватит, поди, а то как бы во сне не привиделась.

И сама вздохнула, как ножом по сердцу парня полыснула. Все бы отдал, лишь бы она настоящая живая девчонка стала, а ее и вовсе нет.

Долго еще стоял Илья. Синий туман из колодца по всему ложочку пополз, тогда только стал к дому пробираться. На свету уж пришел. Только заходит в избу, а решето с ягодами и потяжелело, дно оборвалось, и на пол самородки да дорогие каменья посыпались.

С таким-то богатством Илья сразу от барина откупился, на волю вышел, дом себе хороший справил, лошадь завел, а вот жениться никак не может. Все та девчонка из памяти не выходит. Сна-покою из-за этого решился. И бабки Лукерьи перышки не помогают. Ни один раз говаривал:

Эх, бабка Лукерья, бабка Лукерья! Научила ты, как Синюшкино богатство добыть, а как тоску избыть - не сказала. Видно, сама не знала.

Маялся-маялся так то и надумал: "Лучше в тот колодец нырнуть, чем такую муку переносить".

Пошел к Зюзельскому болотцу, а бабкины перышки все же с собой захватил. Тогда ягодная пора пришлась. Землянику таскать стали.

Только подошел Илья к лесу, навстречу ему девичья артелка. Человек с десяток, с полными корзинками. Одна девчонка на отшибе идет, годов так восемнадцати. Платьишко на ней синее, платок на голове синий. И пригожая - сказать нельзя. Брови - дугой, глаза - звездой, губы - малина, руса коса трубчатая через плечо перекинута, а в ней лента синяя. Ну, вылитая та. Одна приметочка разнится: на той баретки синие были, а эта вовсе босиком.

Остолбенел Илья. Глядит на девчонку, и она синими-то глазами зырк да зырк и усмехается - зубы кажет.

Прочухался маленько Илюха и говорит:

Как это я тебя никогда не видал?

Вот, - отвечает, - и погляди, коли охота. На это я проста - копейки не возьму.

Где, - спрашивает, - ты живешь?

Ступай, - говорит, - прямо, повороти направо. Тут будет пень большой. Ты разбегись да треснись башкой. Как искры из глаз посыплются - тут меня и увидишь...

Ну, зубоскальничает, конечно, как по девичьему обряду ведется. Потом сказалась - чья такая, по которой улице живет и как зовут.

Все честь честью. А сама глазами так и тянет, так и тянет.

С этой девчонкой Илюха и свою долю нашел. Только ненадолго. Она, вишь, из мраморских была. То ее Илюха и не видал раньше-то. Ну, а про мраморских дело известное. Краше тамошних девок по нашему краю нет, а женись на такой - овдовеешь. С малых лет около камню бьются - чахотка у них.

Илюха и сам долго не зажился. Наглотался, может, от этой да и от той нездоровья-то. А по Зюзельке вскорости большой прииск открыли.

Илюха, видишь, не потаил, где богатство взял. Ну, рыться по тем местам стали и натакались по Зюзельке на богатое золото.

На моих еще памятях тут хорошо добывали. А колодца того так и не нашли. Туман синий, - тот и посейчас на тех местах держится, богатства кажет.

Мы ведь что! Сверху поковыряли маленько, копни-ко поглубже... Глубокий, сказывают, тот Синюшкин колодец. Страсть глубокий. Еще добытчиков ждет.