Шаламов В. Т
Варлам Шаламов родился в 1907 году в Вологде. Его отец был священником. Шаламов не был религиозен. Его привлекала другая сторона духовной жизни - книги.
В 1926 Варлам Шаламов поступил на факультет советского права в МГУ. Жажда деятельности переполняла его, он вел активную студенческую жизнь, участвовал в митингах, дискуссиях, демонстрациях. Но тут произошло роковое событие, предопределившее всю его последующую судьбу. В 1929 Шаламов был арестован по обвинению в распространении якобы фальшивого политического завещания Ленина. Это было знаменитое «Письмо съезду». Трехлетнее заключение Шаламов отбывал в одном из лагерей Северного Урала, где зеки строили громадный химкомбинат. В 1932 году, выпущенный на волю, Варлам Шаламов возвратился в Москву.
В 1937 Шаламова арестовали. Сначала он был осужден - как бывший заключенный - на 5 лет, потом еще на 10 - за антисоветскую агитацию. Свой срок Варлам Шаламов получил за то, что назвал эмигранта Ивана Бунина русским классиком. Писателя направили в самое пекло «архипелага ГУЛАГ» - на Колыму. Там добывали золото для страны десятки тысяч ни в чем не повинных людей. В этом аду Варламу Тихоновичу Шаламову помогли выжить фельдшерские курсы, которые он окончил в 1945 году, за 6 лет до освобождения.
А. И. Солженицын
В одном из лучших рассказов, в «Сентенции», Шаламов с беспристрастностью медика рассказывает о смерти и воскресении человека.
Умирающий, почти мертвый от голода герой рассказа оказывается в тайге, в бригаде топографов, на очень легкой работе.
Сбросив с себя непомерную тяжесть лагерного труда, герой рассказа впервые осознает, что он умирает и, анализируя свои чувства, приходит к выводу, что из всех человеческих чувств у него осталось одно - злость.
«Не равнодушие, а злость была последним человеческим чувством», - утверждает Шаламов.
Само освобождение от работы, даже без дополнительной еды (вся еда - кусок хлеба, ягоды, корни, трава) - производит чудо. К человеку начинают возвращаться чувства: приходит равнодушие. Ему все равно - будут его бить или нет, дадут хлеб или нет. А затем является страх. Теперь ему страшно лишиться этой спасительной работы, высокого холодного неба и боли в мышцах, которой давно уже не было. Потом приходит зависть.
«Я позавидовал мертвым своим товарищам… Я позавидовал и живым соседям, которые что-то жуют, соседям, которые что-то закуривают… Любовь не вернулась ко мне… Как мало нужна людям любовь. Любовь приходит тогда, когда все человеческие чувства уже вернулись».
До любви к людям возвращается любовь к животным. Герой не позволил застрелить самочку снегиря, сидевшую на яйцах.
Самой последней к человеку возвращается память. Но, вернувшись, она делает жизнь невыносимой, ибо память вырывает человека из ада, в котором он живет, напоминая, что существует и другой мир.
Приходит воскрешение человека, но одновременно кончается перерыв и надо снова возвращаться в шахту - на смерть. Героев Шаламова ждет только смерть. «Специальная инструкция гласит: уничтожить, не позволить остаться в живых» («Лида»).
На вопрос «почему люди продолжают жить в нечеловеческих условиях?», почему лишь единицы кончают жизнь самоубийством, Шаламов дает два ответа. Одних, очень немногих, поддерживает вера в Бога. С глубокой симпатией, но и с некоторым недоумением перед явлением ему непонятным, необъяснимым, рассказывает он о заключенном-священнике, который молится в лесу («День отдыха»), о другом священнике, которого - в виде редчайшего исключения - позвали исповедать умирающую («Тетя Поля»), о немецком пасторе («Апостол Павел»). Истинная вера, облегчающая страдания и позволяющая жить в лагере - явление не частое.
Большинство заключенных продолжает жить, ибо надеется. Именно надежда поддерживает еле теплящийся огонек жизни у колымских узников. Шаламов видит в надежде зло, ибо очень часто смерть лучше жизни в аду.
«Надежда для арестанта всегда кандалы. - пишет Шаламов. - Надежда всегда несвобода. Человек, надеющийся на что-то, меняет свое поведение, чаще кривит душой, чем человек, не имеющий надежды» («Житие инженера Кипреева»). Поддерживая волю к жизни, надежда обезоруживает человека, лишает возможности умереть достойно. Перед лицом неизбежной смерти надежда становится союзницей палачей.
Отвергая надежду, Шаламов противопоставляет ей волю к свободе. Неукротимую любовь не к абстрактной свободе, а к индивидуальной свободе человека. Этой теме посвящен один из лучших рассказов Шаламова - «Последний бой майора Пугачева». В рассказе майор Пугачев бежит из немецкого плена, но, попав к своим, арестовывается и отправляется на Колыму. Шаламов дает герою рассказа символическое имя - Пугачева, вождя крестьянской войны, потрясшей Россию в XVIII веке. В «Последнем бое майора Пугачева» писатель рассказывает историю людей, решивших быть свободными или умереть с оружием в руках.
Важное место в «Колымских рассказах» занимают уголовники, «блатные». Шаламов даже написал исследование на эту тему - «Очерки преступного мира», в котором он пытался проникнуть в психологию «блатных».
Столкнувшись в лагере с живыми профессиональными преступниками, Шаламов понял, как ошибался Горький и другие русские писатели, увидевшие в уголовниках бунтарей, романтиков, отвергавших серую, мещанскую жизнь.
В целой серии рассказов - «На представку», «Заклинатель змей», «Боль», в «Очерках преступного мира» Варлам Тихонович показывает блатных - людей, потерявших все человеческое - грабящими, убивающими, насилующими так же спокойно и естественно, как другие люди спят и едят. Писатель настаивает на том, что уголовникам чужды все чувства. «Лагерь - это дно жизни. - пишет Шаламов. - «Преступный мир» - это не дно дна. Это совсем, совсем другое, нечеловеческое».
При этом, замечает Шаламов, следует различать человека, укравшего что-либо, хулигана и вора, члена «преступного мира». Человек может убивать и воровать и не быть блатарем. «Любой убийца, любой хулиган, - утверждает Шаламов, - ничто по сравнению с вором. Вор тоже убийца и хулиган плюс еще нечто такое, чему почти нет имени на человеческом языке».
Ненавидя уголовников, не находя для них ни одного слова снисхождения, Варлам Шаламов показывает особенность воровского мира. Это - единственная организованная сила в лагерях. Их организованность, их сплоченность выглядят особенно внушительно на фоне полной разобщенности всех других заключенных. Связанные строгим воровским «законом», блатные чувствуют себя в тюрьме и лагере дома, чувствуют себя хозяевами. Не только их беспощадность, но и их сплоченность дает им силу. Этой силы боится и начальство.
Уголовники и начальство - это две силы лагерного мира. Они здесь дома. Начальство такое же жестокое, беспощадное и такое же растленное, как и уголовники. Шаламов показывает вереницу уголовников - убивающих за свитер, убивающих для того, чтобы не ехать в лагерь, но остаться в тюрьме. И рядом такую же галерею начальников различных уровней - от полковника Гаранина, подписывающего списки расстрелянных, до садиста инженера Киселева, собственноручно ломающего кости заключенным.
agunovskij.ucoz.ru ›index…tikhonovich_shalamov…107
«В искусстве существует закон „всё или ничего“, столь сейчас популярный в кибернетике. Иными словами, нет стихов менее квалифицированных и более квалифицированных. Есть стихи и не стихи. Это деление более правильное, чем деление на поэтов и не поэтов». Впервые в отдельном издании собраны теоретические работы Шаламова, посвященные литературе. В том числе знаменитая теория «новой прозы», диагностирующая смерть романа, на смену которому приходит, по мнению Шаламова, короткая проза документа, вернее «проза, выстраданная как документ». В этом сборнике Шаламов выступает как исследователь литературы, теоретизирующий не только чужой, но и свой собственный литературный опыт.
Мне не сказать, какой чертою
Я сдвинут с места -- за черту,
Где я так мало, мало стою,
Что просто жить невмоготу.
Здесь -- не людское, здесь -- Господне,
Иначе как, иначе кто
Напишет письма Джиоконде,
Засунет ножик под пальто.
И на глазах царя Ивана
Сверкнет наточенным ножом,
И те искусственные раны
Искусства будут рубежом.
И пред лицом моей Мадонны
Я плачу, вовсе не стыдясь,
Я прячу голову в ладони,
Чего не делал отродясь.
Я у себя прошу прощенья
За то, что понял только тут,
Что эти слезы -- очищенье,
Их также «катарсис» зовут.
Литературные эссе Варлама Шаламова, впервые вышедшие отдельным томом, способны полностью поменять его образ в читательском сознании. Худой измученный человек в шапке-ушанке (полжизни лагерей, небольшой томик пронзительной лагерной прозы и психоневрологический интернат в финале) вдруг поправляет галстук, оказываясь интеллектуалом, эрудитом, блестящим литературоведом, иронич-ным критиком. Проведя многие год
ы в полной изоляции от культурного пространства, Шаламов удивительным образом выходит в авангард литератур-ных споров своего времени: он рассуж-дает об антиутопии Хаксли, ссылается на французских сюрреалистов, продолжает идеи Якобсона и разбирается в структурализме.
Вернувшись из лагеря, Шаламов был крайне недоволен состоянием современного литературоведения, особенно науки о стихах: не понимал, почему в стиховедении не введено и не разработано такое важное понятие, как поэтическая интонация, которая позволяет отличить стихи от не-стихов. Классическим примером «интонационного плагиата» Шаламов, например, считал «Реквием» Ахматовой, объявленный Чуковским ее главным вкладом в русскую поэзию, но написанный в интонациях раннего Кузмина. Большой блок работ по теории стихосложения, над которыми Шаламов трудился несколько лет, так и остался до сих пор невостребованным.
Впрочем, самое неожиданное в книге — затерявшаяся где-то в разделе теории прозы авторецензия «Моя проза». Превратив свой человеческий лагерный опыт в опыт литературный, Шаламов делает следующий шаг — он подвергает собственные произведения и собственный творческий метод отстраненному литературоведческому анализу. В Шаламова-писателя, который смотрит на Шаламова-лагерника, вглядывается Шаламов-литературовед. В риторике немецкого философа Теодора Адорно это можно было бы назвать «литературоведением после Освенцима».
Шаламов о структурализме
Большую часть его произведений издали уже посмертно. Варлам Шаламов , проведший более 17 лет в сталинских лагерях, известен не только как бытописатель тюремной жизни, но и как мастер слова, философ и мыслитель. А еще - как литератор, оставивший удивительные портреты своего времени и родного города в прозе. Это целый ряд рассказов и повесть «Четвертая Вологда», считающаяся одним из наиболее значительных его произведений.
И — пусть на свете не жилец -
Я — челобитчик и истец
Невылазного горя.
Я — там, где боль, я — там, где стон,
В извечной тяжбе двух сторон,
В старинном этом споре.
«Атомная поэма»
Детские годы Варлама Шаламова прошли под сенью . Под сенью — в прямом и переносном смысле, ибо дом причта, где родился писатель, находился буквально «за спиной» Софийского собора, в его тени, да и первые воспоминания будущего автора «Колымских рассказов» связаны именно с Холодным собором, как называли Софию вологжане.
О родителе Варлама Шаламова - отце Тихоне
Варлам Шаламов родился 5/18 июня 1907 года в семье священника Софийского собора отца Тихона Шаламова и его жены Надежды Александровны. Священником о. Тихон Шаламов был не вполне обычным. И дело даже не в том, что он носил укороченные рясы, а в его своеобразном взгляде на роль священства в русской истории.
Очевидно, высокие идеи о собственном предназначении возникли в голове отца Тихона уже после принятия сана, ибо, собственно, никаких других путей перед ним не открывалось: сын бедного священника из глухой зырянской деревушки, вряд ли он мог рассчитывать на какое-либо иное поприще, кроме «потомственного». Но и его он начал весьма экстравагантно: поехал миссионерствовать на Аляску. Там родились старшие братья и сестры Варлама, а сам он появился на свет уже в Вологде, на родине своей матери, куда о. Тихон перевез семью в 1905 году, привлеченный «свежими революционными веяниями».
Сын священника
Возможно, в отношении Варлама Тихоновича к отцу есть известная доля предвзятости. Застарелые детские обиды — обиды младшего позднего сына, и даже не за себя, а за мать, «судьба которой была растоптана отцом», — так и сочатся со страниц «Четвертой Вологды». В этом горьком автобиографическом повествовании о детстве в трех тесных комнатках дома причта писатель все время сводит счеты с отцом и самим собой. Тем не менее, даже с поправкой на сыновнюю обиду, о. Тихон Шаламов был на фоне тогдашнего духовенства фигурой экзотической, чтоб не сказать больше, о чем свидетельствует и круг его знакомых: ссыльные в Вологду революционеры, а также будущий обновленческий митрополит Александр (Введенский) (впоследствии отец Тихон и сам перешел в обновленчество). Со священноначалием у батюшки отношения при этом не складывались, и, когда его сына Сергея выгнали из гимназии, он приписывал это проискам врагов.
Варлаам (а в детстве Шаламов звался именно так, правильным именем; «лишнюю» букву он выкинул из него, уже став взрослым) в гимназии учился, напротив, отлично. Но и на это у отца было свое объяснение. «Меня боятся», — говорил он, пролистывая дневник сына, испещренный пятерками.
Писатель Варлам Шаламов - «Социально-опасный элемент»
Оканчивал Шаламов уже не гимназию Александра Благословенного, в которую поступал в 1914 году, а Единую трудовую школу второй ступени №6. Шел 1923 год. А в следующем году он навсегда покинул Вологду, чтобы самому строить свою жизнь. Не веря в Бога, юноша не хотел становиться священником. Не хотел учиться и медицине, хотя на этом настаивал отец. Приехав в Москву, он устроился дубильщиком на кожевенный завод. В 1926 году поступил по свободному набору на факультет советского права МГУ. На другой год, будучи оппозиционно настроен к существующей власти, принимал участие в митинге под лозунгами «Долой Сталина!» и «Выполним завещание Ленина!», приуроченном к десятилетию революции. Нам странно сейчас представить, что тогда еще могли быть митинги, но — действительно, могли быть. Политическая атмосфера 1920-х и 1930-х разнилась весьма серьезно.
Первый арест писателя
Уже в 1928 году студент Шаламов почувствовал на себе крепчающую хватку «молодой советской власти»: за сокрытие социального происхождения (в анкете не указал, что отец священник, написав, что — инвалид, хотя к тому времени именно последнее было правдой — о. Тихон совершенно ослеп) его исключили из университета. А в 1929 году последовал первый арест. Шаламова схватили при облаве в подпольной типографии, где печатались листовки «Завещание Ленина». Как «социально-опасный элемент» сын священника получил три года лагерей. Наказание он отбывал в Вишлаге, на Северном Урале, строил Березниковский химкомбинат.
Варлам Шаламов в Соликамске
Шаламов в первый раз был арестован в феврале 1929 года, задолго до того, как репрессии стали массовыми. Система лагерей тогда только создавалась, поэтому в Соликамске на тот момент имелась лишь пересыльная тюрьма. Позже, в 1930-е годы, город станет частью Усольлага, и количество заключенных в нем в несколько раз превысит коренное население.
Шаламов провел в Соликамске немного времени. Он содержался вместе с еще сотней заключенных в страшной тесноте в небольшом помещении. Однажды ночью писателя заставили раздеться, выйти на улицу и долго стоять на снегу, не разрешая присесть или попробовать согреться. Это было наказанием зато, что он вступился за одного из сокамерников, которого избивали надзиратели. Вскоре всех арестантов отправили дальше, в Вишеру.
В лагерной истории Соликамска много темных пятен. По мнению некоторых историков, доска на стене Троицкого монастыря установлена ошибочно, потому что тюрьма в нем была устроена только во второй половине 1930-х годов. В таком случае, превращенной в тюрьму церковью, через которую прошел будущий автор «Колымских рассказов», вероятнее всего, должен быть храм Иоанна Предтечи в Красном селе.
Второй арест Варлама Шаламова
В 1932 году Шаламов вернулся в Москву. Писал прозу, стихи, сотрудничал с профсоюзными журналами «За ударничество», «За овладение техникой», «За промышленные кадры», встречался с будущей женой Галиной Гудзь, с которой познакомился в лагере. Казалось, жизнь налаживается. Омрачали ее лишь события, обусловленные естественным ходом времени: в 1933 году умер отец писателя, в 1934-м — его мать. За полгода до ее смерти Шаламов женился, но внучки своей, родившейся в апреле 1935 года, Надежда Александровна уже не увидела.
Шаламов вспоминал:
«Я набирал силу. Стихи писались, но не читались никому. Я должен был добиться прежде всего необщего выражения. Готовилась книжка рассказов. План был такой. В 1938 году первая книжка прозы. Потом — вторая книжка — сборник стихов.
В ночь на 12 января 1937 года в мою дверь постучали: — Мы к вам с обыском. Это было крушение всех надеж... Донос на меня писал брат моей жены.
С первой тюремной минуты мне было ясно, что никаких ошибок в арестах нет, что идет планомерное истребление целой „социальной“ группы — всех, — кто запомнил из русской истории последних лет не то, что в ней следовало запомнить. Камера была набита битком военными, старыми коммунистами, превращенными во „врагов народа“. Каждый думал, что все — страшный сон, придет утро, все развеется и каждого пригласят на старую должность с извинениями».
Особое совещание осудило Шаламова на 5 лет исправительно-трудовых лагерей с использованием на тяжелых работах. 14 августа 1937 года пароход привез в бухту Нагаева (Магадан) большую партию заключенных. Среди них был Варлам Шаламов.
Колыма растянулась для Шаламова на 16 лет
Пять лет тяжелых работ растянулись на четырнадцать. Даже на шестнадцать — если считать все годы, проведенные писателем на Колыме, а не только лагерные. Эта эпоха в жизни Шаламова хотя и дала ему материал для творчества, но он не считал — в отличие от, например, А. И. Солженицына, — что она обогатила его неким хотя бы отчасти полезным опытом. «Автор „Колымских рассказов“, — писал Шаламов по возвращении на „большую землю“, — считает лагерь отрицательным опытом для человека — с первого до последнего часа. Человек не должен знать, не должен даже слышать о нем. Ни один человек не становится ни лучше, ни сильнее после лагеря. Лагерь — отрицательный опыт, отрицательная школа, растление для всех — для начальников и заключенных, конвоиров и зрителей, прохожих и читателей беллетристики».
Смерть шла за ним по пятам. Аркагала, Джелгала, Кадыкчан, Ягодное, Сусуман — все эти, много говорящие бывалому колымчанину, названия кандальными цепями опутали его биографию. Цинга и дистрофия выкрашивали зубы, застили дурнотным туманом глаза. Некоторое облегчение участи последовало в 1946 году, когда врач А.М. Пантюхов, сочувствовавший Шаламову, помог ему поехать на курсы фельдшеров в Магадан. Вплоть до окончания срока заключения (в 1951 году) зэка Шаламов работал фельдшером — сначала в больнице для заключенных «Левый берег», потом в поселке лесорубов «Ключ Дусканья». В этот период он начал писать стихи, вошедшие затем в цикл «Колымские тетради».
Возвращение из заключения и смерть
Срок заключения Шаламова кончился в 1951 году. Но еще два года работал он фельдшером в Якутии, зарабатывая деньги для переезда. Стихи свои он отослал в Москву Б. Л. Пастернаку. Между ними завязалась переписка.
В Москву Варламу Тихоновичу, как и многим, удалось вернуться только в 1956 году. За годы, проведенные вдали от дома, распалась его семья. Любовь не смогла «перешагнуть» столь долгую разлуку.
Колыма надломила и душу Шаламова. Даже став членом Союза писателей, устроившись в Москве, он постоянно ждал, что его «выкинут» отсюда, боялся остаться без прописки. Учащались приступы болезни Меньера, сопровождавшиеся потерей координации. В Советском Союзе шаламовскую колымскую прозу не издавали, выходили только сборники стихов. Рассказы печатали лишь на Западе, но Шаламов, надеясь увидеть их опубликованными на родине, протестовал против этих изданий, что стало причиной его разрыва со многими диссиденствующи-ми литераторами.
И вот — одинокая старость. Пансионат для престарелых и инвалидов. Присуждение премии парижского Пен-клуба. Инсульт. 14 января 1982 года Шаламова перевели в интернат для психохроников. А 17 января скоротечная пневмония свела его в могилу.
Саша Митрахович 27.01.2017 18:09
Варлам Шаламов родился 18 июня 1907 года в семье вологодского священника Тихона Шаламова и Надежды Александровны, бывшей домохозяйкой. В свое время, до рождения Варлама, Тихон Николаевич десять лет служил проповедником на далеких Алеутских островах. Предки его принадлежали к русскому православному духовенству, при этом он верил в свои зырянские корни, благо провел детство среди людей этой народности. Дед писателя, священник Николай Иоаннович, женатый на дочери пономаря, служил в Вотчинском приходе Усть-Сысольского уезда Вологодской губернии, на территории нынешней Республики Коми.
Биографические данные детства этого замечательного писателя скупы: в 1914 году поступил в гимназию, а завершил среднее образование уже после революций 1917 года, окончив в 1923-м единую трудовую школу 2-й ступени № 6, устроенную советскими властями в том же здании. На этом вологодский период жизни Варлама Шаламова завершается: впереди его ждали работа дубильщиком на кожевенном заводе в подмосковном Кунцеве, факультет советского права в МГУ, исключение из-за отца - «за сокрытие социального происхождения», и вступление в пору зрелости. Но детство всегда жило в его памяти, и родной город нередко снился по ночам.
В книгах у будущего автора «Колымских рассказов» недостатка не было. До революции их семья не бедствовала, к тому же в Вологде испокон веку существовала традиция: каждый из числа ссыльных, во множестве отправляемых сюда на поселение царской Фемидой, отбыв свой срок, перед отъездом, передавал в дар свою личную библиотеку в книжный фонд Городского публичного книгохранилища. А ссылали сюда самых разных людей, от мятежного и философа Бердяева до эсера Савинкова и Марии Ульяновой. Классическим круговоротом русского освободительного движения называл Шаламов схему: Петербург - тюрьма - Вологда - заграница - Петербург - тюрьма - Вологда.
Поэтому вологжане всегда по праву гордились своей огромной общественной библиотекой. А еще в городе работали библиотеки в районах и народные читальни. Неслучайно вкус к родному языку и литературному слову Шаламов, по его собственному признанию, обрел именно в Вологде. «На одной из улиц стоит деревянная церковь -ценность зодчества, равная Кижам - церковь Варлаама Хутынского, покровителя Вологды. В честь этого святого назван и я, родившийся в 1907 году. Только я по своей воле превратил свое имя - Варлаама - в Варлама. По звуковым соображениям это имя казалось мне более удачным, без лишней буквы “а”».
Жили Шаламовы в маленькой казенной квартире соборного дома для причта, три комнатки на семь человек. Судьба уберегла это здание на Соборной Горке ввиду его близости к охраняемому государством архитектурному комплексу собора Ивана Грозного, так во времена писателя горожане величали .
Глава семьи носил дорогие шубы с боровыми воротниками, и даже рясы его были шелковыми, дорогого покроя. При этом с Аляски старший Шаламов привез опыт охотника и рыбака; во дворе дома он собственноручно мастерил лодки, благо река рядом. По воспоминаниям Варлама Тихоновича, все обитатели их дома для духовенства имели сараи-«дровеники» и огороды, работали в свободное время на земле, ведя далекий от праздного образ жизни.
Ныне в доме Шаламовых размещается музей лагерного бытописателя. На своих автобиографических страницах он часто вспоминал ночные обыски советских времен, бесконечные подселения, уплотнения и, наконец, изгнание его родителей в 1929 году из теперь уже бывшего дома церковного причта.
До этого жизнь и дом Шаламовых были сродни тогдашней патриархальной Вологде, стремившейся тянуться за столицами. Домашний музей с алеутскими стрелами - и простая репродукция работы Рубенса с ликом Христа, у лампадки, освященная как главная икона семьи. Каменные пушечные ядра, найденные Варламом в Вологодском кремле, - и знаменитое местное масло и молоко, первосортные даже во времена экономических кризисов.
У писателя, по его словам, были три Вологды: историческая, краевая, ссыльная и его, шаламовская - четвертая, как в одноименной повести.
«Я пытаюсь в этой книге соединить три времени: прошлое, настоящее и будущее - во имя четвертого времени - искусства. Чего в ней больше? Прошлого? Настоящего? Будущего? Кто ответит на это?»
Саша Митрахович 12.03.2019 08:43
Советская литература
Варлам Тихонович Шаламов
Биография
ШАЛАМОВ, ВАРЛАМ ТИХОНОВИЧ (1907−1982), русский советский писатель. Родился 18 июня (1 июля) 1907 в Вологде в семье священника. Воспоминания о родителях, впечатления детства и юности воплотились впоследствии в автобиографической прозе Четвертая Вологда (1971).
В 1914 поступил в гимназию, в 1923 окончил вологодскую школу 2-й ступени. В 1924 у.е.хал из Вологды и устроился работать дубильщиком на кожевенном заводе в г. Кунцево Московской обл. В 1926 поступил в МГУ на факультет советского права.
В это время Шаламов писал стихи, участвовал в работе литературных кружков, посещал литературный семинар О. Брика, различные поэтические вечера и диспуты. Стремился активно участвовать в общественной жизни страны. Установил связь с троцкистской организацией МГУ, участвовал в демонстрации оппозиции к 10-летию Октября под лозунгами «Долой Сталина!» 19 февраля 1929 был арестован. В автобиографической прозе Вишерский антироман (1970−1971, не завершена) написал: «Этот день и час я считаю началом своей общественной жизни - первым истинным испытанием в жестких условиях».
Шаламов был осужден на три года, которые провел на северном Урале в Вишерском лагере. В 1931 был освобожден и восстановлен в правах. До 1932 работал на строительстве химкомбината в г. Березники, затем возвратился в Москву. До 1937 работал журналистом в журналах «За ударничество», «За овладение техникой», «За промышленные кадры». В 1936 состоялась его первая публикация - рассказ Три смерти доктора Аустино был напечатан в журнале «Октябрь».
12 января 1937 Шаламов был арестован «за контрреволюционную троцкистскую деятельность» и осужден на 5 лет заключения в лагерях с использованием на физических работах. Он уже находился в следственном изоляторе, когда в журнале «Литературный современник» вышел его рассказ Пава и дерево. Следующая публикация Шаламова (стихи в журнале «Знамя») состоялась в 1957.
Шаламов работал в забоях золотого прииска в Магадане, затем, будучи осужден на новый срок, попал на земляные работы, в 1940-1942 работал в угольном забое, в 1942-1943 на штрафном прииске в Джелгале. В 1943 получил новый 10-летний срок «за антисоветскую агитацию», работал в шахте и лесорубом, пытался бежать, после чего оказался на штрафной зоне.
Жизнь Шаламову спас врач А. М. Пантюхов, который направил его на фельдшерские курсы при больнице для заключенных. По окончании курсов Шаламов работал в хирургическом отделении этой больницы и фельдшером в поселке лесорубов. В 1949 Шаламов начал писать стихи, составившие сборник Колымские тетради (1937−1956). Сборник состоит из 6 разделов, озаглавленных Шаламовым Синяя тетрадь, Сумка почтальона, Лично и доверительно, Златые горы, Кипрей, Высокие широты.
В стихах Шаламов считал себя «полпредом» заключенных, гимном которых стало стихотворение Тост за речку Аян-урях. Впоследствии исследователи творчества Шаламова отмечали его стремление показать в стихах духовную силу человека, способного даже в условиях лагеря думать о любви и верности, о добре и зле, об истории и искусстве. Важным поэтическим образом Шаламова является стланник - колымское растение, выживающее в суровых условиях. Сквозная тема его стихов - отношения человека и природы (Славословие собакам, Баллада о лосенке и др.). Поэзия Шаламова пронизана библейскими мотивами. Одним из главных произведений Шаламов считал поэму Аввакум в Пустозерске, в которой, согласно авторскому комментарию, «исторический образ соединен и с пейзажем, и с особенностями авторской биографии».
В 1951 Шаламов был освобожден из лагеря, но еще в течение двух лет ему было запрещено покидать Колыму, он работал фельдшером лагпункта и уехал только в 1953. Его семья распалась, взрослая дочь не знала отца. Здоровье было подорвано, он был лишен права жить в Москве. Шаламову удалось устроиться на работу агентом по снабжению на торфоразработках в пос. Туркмен Калининской обл. В 1954 начал работу над рассказами, составившими сборник Колымские рассказы (1954−1973). Этот главный труд жизни Шаламова включает в себя шесть сборников рассказов и очерков - Колымские рассказы, Левый берег, Артист лопаты, Очерки преступного мира, Воскрешение лиственницы, Перчатка, или КР-2. Все рассказы имеют документальную основу, в них присутствует автор - либо под собственной фамилией, либо называемый Андреевым, Голубевым, Кристом. Однако эти произведения не сводятся к лагерным мемуарам. Шаламов считал недопустимым отступать от фактов в описании жизненной среды, в которой происходит действие, но внутренний мир героев создавался им не документальными, а художественными средствами. Стиль писателя подчеркнуто антипатетичен: страшный жизненный материал требовал, чтобы прозаик воплощал его ровно, без декламации. Проза Шаламова трагедийна по своей природе, несмотря на наличие в ней немногочисленных сатирических образов. Автор не раз говорил и об исповедальном характере Колымских рассказов. Свою повествовательную манеру он называл «новой прозой», подчеркивая, что ему «важно воскресить чувство, необходимы необычайные новые подробности, описания по-новому, чтобы заставить поверить в рассказ, во все остальное не как в информацию, а как в открытую сердечную рану». Лагерный мир предстает в Колымских рассказах как мир иррациональный.
Шаламов отрицал необходимость страдания. Он убедился в том, что в пучине страдания происходит не очищение, а растление человеческих душ. В письме к А. И. Солженицыну он писал: «Лагерь - отрицательная школа с первого до последнего дня для кого угодно».
В 1956 Шаламов был реабилитирован и переехал в Москву. В 1957 стал внештатным корреспондентом журнала «Москва», тогда же были опубликованы его стихи. В 1961 вышла книга его стихов Огниво. В 1979 в тяжелом состоянии был помещен в пансионат для инвалидов и престарелых. Потерял зрение и слух, с трудом двигался.
Книги стихов Шаламова выходили в СССР в 1972 и 1977. Колымские рассказы изданы в Лондоне (1978, на русском языке), в Париже (1980−1982, на французском языке), в Нью-Йорке (1981−1982, на английском языке). После их публикации к Шаламову пришла мировая известность. В 1980 французское отделение Пен-клуба наградило его Премией свободы.
Варлам Тихонович Шаламов(1907-1982) – советский писатель, уроженец Вологды. В автобиографическом произведении «Четвертая Вологда»(1971) писатель отобразил воспоминания о детстве, юности и семье.
Сначала учился в гимназии, потом в вологодской школе. С 1924 года работал на кожевенном заводе города Кунцево (Московская обл.) по специальности дубильщик. С 1926 года учился в МГУ на факультете «советское право». Здесь же начал писать стихи, принимать участие в литературных кружках, активно беря участие в общественной жизни страны. В 1929 его арестовали и осудили на 3 года, которые писатель отсидел в Вишерском лагере. После освобождения и восстановления в правах, работал на стройке химкомбината, потом вернулся в Москву, где работал журналистом в разных журналах. Журнал «Октябрь» разместил на своих страницах его первый рассказ «Три смерти доктора Аустино». 1937 год – второй арест и 5 лет лагерных работ на Магадане. Потом еще приплюсовали 10-летний срок «за антисоветскую агитацию».
Благодаря вмешательству врача А.М. Пантюхова (направил на курсы) Шаламов стал хирургом. Его стихи 1937-1956 гг. сложены были в сборник «Колымские тетради».
В 1951 году писателя освободили, но Колыму еще 2 года покидать запретили. Семья у Шаламова распалась, здоровье было подорвано.
В 1956 году (уже после реабилитации) Шаламов переезжает в Москву и работает в журнале «Москва» внештатным корреспондентом. В 1961 выходит его книга «Огниво».
В последние годы, лишившись зрения и слуха, жил в пансионате для инвалидов. Публикация «Колымских рассказов» сделала Шаламова известным во всем мире. Награжден в 1980 г. Премией свободы.
1907, 18 июня (5 июня по старому стилю) - в городе Вологде в семье священника Софийского собора Тихона Николаевича Шаламова и его жены Надежды Александровны родился сын Варлаам (Варлам).
1914 - Варлаам принят в подготовительный класс мужской гимназии им. Александра Благословенного города Вологды.
1923 - оканчивает единую трудовую школу второй ступени № 6 - преемницу гимназии.
1924 - уезжает из Вологды и устраивается на работу дубильщиком на кожевенный завод в селе Кунцеве Московской области.
1926 - поступает на факультет советского права Московского государственного университета.
1927, 7 ноября - участвует в демонстрации оппозиции, посвященной 10-летию Октября, проходившей под лозунгом «Выполним завещание Ленина!».
1928 - исключен из университета за «сокрытие социального происхождения». Посещает литературные кружки О.М. Брика и С.М. Третьякова при журнале «Новый ЛЕФ».
1929, 19 февраля - арестован ОГПУ в подпольной типографии, печатавшей листовки под названием «Завещание Ленина». Осужден как «социально опасный элемент» на три года заключения в лагерях.
13 апреля - после содержания в Бутырской тюрьме отправлен в Вишерский лагерь (Северный Урал). Работает на строительстве Вишерского ЦБК и Березниковского химкомбината под руководством Э.П. Берзина, будущего начальника колымского Дальстроя.
1931, октябрь - освобожден из лагеря и восстановлен в правах. Работает на Березниковском химкомбинате, чтобы собрать средства на возвращение в Москву.
1932 - возвращается в Москву и становится сотрудником профсоюзных журналов «За ударничество» и «За овладение техникой».
Последний приезд Варлама в Вологду.
1936 - публикует первую новеллу «Три смерти доктора Аустино» в первом номере журнала «Октябрь».
2 июня - Особым совещанием при НКВД приговорен за «контрреволюционную троцкистскую деятельность» к лишению свободы на пять лет со ссылкой в исправительно-трудовые лагеря со спецуказанием использования на тяжелых работах.
14 августа - с большой партией заключенных на пароходе «Кулу» доставлен в Магадан, откуда этапирован на золотодобывающий прииск «Партизан».
1938, декабрь - арестован по сфабрикованному лагерному «делу юристов» и заключен в следственную тюрьму в Магадане, затем помещен в тифозный карантин пересыльной тюрьмы.
1939, апрель - 1940, август - работает в геолого-разведочной партии на участке «Черное озеро» - землекопом-шурфовщиком, помощником топографа.
Осень - направлен на вспомогательные работы близ поселка Ягодное, где при голодном пайке становится «доходягой».
Март - направлен на прежнее место работы. Лето - при содействии врача Н.В. Савоевой возвращен в «Беличью», где при больнице временно работал культоргом и подсобным рабочим.
1945, весна - работает на прииске «Спокойный».
Осень - Шаламов работает с лесорубами в тайге на зоне «Ключ Алмазный». Не выдержав нагрузки и голода, решается на побег, в наказание за это вновь направляется на штрафной прииск «Джелгала».
1946, весна - работает на прииске «Сусуман». В тяжелом состоянии попадает в санчасть, где встречается со знакомым врачом А.М. Пантюховым. После выздоровления с помощью Пантюхова направлен учиться на курсы фельдшеров в лагерную больницу на 23-й километр от Магадана.
Декабрь - после окончания курсов определен на работу фельдшером хирургического отделения в Центральную больницу для заключенных «Левый берег».
1949, весна - 1950, лето - работает фельдшером в поселке лесорубов «Ключ Дусканья». Начинает писать стихи, вошедшие затем в цикл «Колымские тетради».
1950-1951 - работает фельдшером приемного покоя больницы «Левый берег».
1951, 13 октября - окончание срока заключения. В последующие два года по направлению треста «Дальстрой» работает фельдшером в поселках Барагон, Кюбюма (Оймяконский район, Якутия), чтобы скопить денег для отъезда с Колымы. Пишет стихи и посылает их с врачом Е. А. Мамучашвили в Москву, Б.Л. Пастернаку. Начинается переписка двух поэтов.
29 ноября - устраивается мастером в Озерецко-Неплюевское строительное управление треста «Центрторфстрой» Калининской области.
1954, 23 июня - поступает на Решетниковское торфопредприятие Калининской области агентом по снабжению. Живет в поселке Туркмен; в этом же году начинает работать над первым сборником «Колымские рассказы». 1956, 18 июля - реабилитирован за отсутствием состава преступления (официальная справка о реабилитации получена 3 сентября); в этом же году переезжает в Москву, расторгает отношения с Г.И. Гудзь и заключает брак с О.С. Неклюдовой.
1957 - работает штатным, затем внештатным корреспондентом журнала «Москва»; публикует первые стихи из «Колымских тетрадей» в журнале «Знамя» (№ 5).
1957-1958 - у Шаламова диагностирована болезнь Меньера, писатель лечится в Боткинской больнице. Получает инвалидность третьей, затем второй группы.
1959-1964 - работает внештатным внутренним рецензентом журнала «Новый мир».
1961 - в издательстве «Советский писатель» выходит первая книжка стихов «Огниво». Продолжает работать над «Колымскими рассказами» и «Очерками преступного мира».
1964 - издает книгу стихов «Шелест листьев».
1964-1965 - завершает сборники рассказов колымского цикла «Левый берег» и «Артист лопаты».
1965 - в журнале «Сельская молодежь» (№ 3) выходит рассказ «Стланик» - единственный из «Колымских рассказов», опубликованный в СССР при жизни писателя.
1966, февраль - в связи с процессом А. Синявского и Ю. Даниэля пишет публицистическое «Письмо старому другу», которое анонимно распространяется в самиздате. Усиление внимания к Шаламову со стороны КГБ; в этом же году разводится с О.С. Неклюдовой, знакомится с И.П. Сиротинской.
1966-1967- работает над сборником рассказов «Воскрешение лиственницы».
1967 - выходит третья книга стихов «Дорога и судьба».
1968-1971 - работает над автобиографической повестью «Четвертая Вологда».
1970-1971 - работает над «Вишерским антироманом» и «Воспоминаниями».
1972 - узнает о публикации на Западе, в издательстве «Посев», своих «Колымских рассказов». Пишет письмо в «Литературную газету» с протестом против незаконных изданий, нарушающих авторскую волю и право. Многие коллеги-литераторы воспринимают это письмо как отказ от «Колымских рассказов» и порывают отношения с Шалимовым.
1972-1973 - издает книгу стихов «Московские облака». Принят в Союз писателей СССР. Работает над сборником «Перчатка, или КР-2», заключительным циклом «Колымских рассказов».
1977 - издает книгу стихов «Точка кипения». В связи с семидесятилетием представлен к ордену «Знак Почета», но награды не получает. Здоровье Шаламова резко ухудшается. Он начинает терять слух и зрение, учащаются приступы болезни с потерей координации движений.
1978 - в Лондоне, в издательстве «Оверсиз пабликейшн», выходит книга «Колымские рассказы» на русском языке, также без ведома автора.
1979, февраль-апрель - находится в неврологическом отделении Московской клинической больницы № 67.
Май - с помощью друзей и Союза писателей направлен в пансионат для престарелых и инвалидов.
1980 - узнает о присуждении ему премии французского Пен-клуба, премии он так и не получил. В США выходит первый перевод «Колымских рассказов» на английский язык. Книга получает восторженные отзывы.
1980-1981 - переносит инсульт. Любитель поэзии А.А. Морозов публикует его стихи в Париже, в «Вестнике русского христианского движения», что вызывает новый шум вокруг больного писателя.
1982, 15 января - по заключению медкомиссии Шаламова переводят в пансионат для психохроников.
17 января - скончался от острой сердечной недостаточности. Похоронен на Кунцевском кладбище в Москве.
Русский писатель, поэт.
Биография
Отец - Тихон Николаевич Шаламов, священник и проповедник. Мать - Надежда Александровна. Первая жена - Галина Игнатьевна Гудзь, вторая жена - Ольга Сергеевна Неклюдова. Имел дочь от первого брака Елену, премного сына от Неклюдовой Сергея.
В 1914 году начал обучение в гимназии. В 1923 году после окончания школы второй ступени в родном городе уехал в Москву. Поначалу работал дубильщиком на кожевенном заводе в Кунцеве. Затем поступил на факультет советского права МГУ, учился здесь с 1926 по 1929 год.
19 февраля 1929 года был арестован как участник подпольной троцкистской группы, занимавшийся распространением дополнения к «Завещанию Ленина», в котором советский лидер писал об опасности прихода к власти . Будучи осужден на три года лагерей, отбывал наказание в Вишерском лагере на Северном Урале. В 1932 году Шаламов вернулся в Москву и начал работать в журналах, печатать свои очерки и статьи.
В январе 1937 года был повторно арестован за контрреволюционную троцкистскую деятельность. Получил пять лет лагерей, свой срок отбывал на Колыме (СВИТЛ - Северо-восточный исправительно-трудовой лагерь). Шаламов выполнял тяжелые работы на золотых приисках «Партизан», Черное озеро, Аркагала, Джелгала, бывал в таежных командировках, неоднократно попадал в больницу для заключенных.
В июне 1943 года Шаламов был заново осужден на десять лет лагерей за антисоветскую агитацию. В 1951 году Варлам Тихонович был освобожден, но смог вернуться в Москву не сразу. Поначалу, с 1946 года, после прохождения фельдшерских курсов, он стал работать в Центральной больнице для заключенных в колымском поселке Дебин и на лесной командировке лесорубов. Вернувшись с Колымы в 1953 году, Шаламов обосновался в Калининской области, работал на торфопредприятии в Решетниково. Результатом многих лет лагерей стал распад брака с Г.И. Гудзь и потеря всяких духовных связей с дочерью, которая не видела отца раньше. В 1956 году В.Т Шаламов был реабилитирован, после чего вернулся в столицу. Тогда же он женился на О.С. Неклюдовой (развелся с ней в 1966 году).
Уже с 1949 году Шаламов в условиях Колымы совершает свой творческий труд - он стал записывать свои стихи, которые потом составили сборник «Колымские тетради» (1937-1956). , которому Шаламов сумел переправить стихи, очень высоко ценил их. С 1954 по 1973 год писатель создавал свои знаменитые «Колымские рассказы». Они не были опубликованы на родине при жизни автора, это произошло только в 1988-1990 годах.
Отдельные стихи Варлама Тихоновича печатались в советских журналах («Юность», «Знамя», «Москва»), но этого было недостаточно для поэта, автора ряда поэтических сборников («Огниво», 1961; «Шелест листьев», 1964; «Дорога и судьба», 1967), понимавшего и чувствовавшего истинную поэзию.
Кроме Б.Л. Пастернака, большое значение в жизни Варлама Тихоновича сыграли , (Шаламов работал некоторое время в «Новом мире»), вдова О.Э. Мандельштама Н.Я. Мандельштам. Знакомство в 1966 году с И.П. Сиротинской, ставшей ближайшим другом писателя и впоследствии его правопреемницей, было для самого Шаламова очень важной вехой в жизни.
В 1973 году стал членом Союза писателей. С 1973 по 1979 год Шаламов вел рабочие тетради, которые впоследствии разбирала и готовила к публикации И.П. Сиротинская. Последние три года жизни Варлам Шаламов, тяжелобольной (всю жизнь писатель страдал болезнью Меньера, кроме того, сказывались годы жизни в лагерях), жил в Доме инвалидов и престарелых Литфонда в Тушине. 15 января 1982 года после поверхностного обследования был переведен в интернат для психохроников. Во время транспортировки писатель простудился и заболел воспалением легких. Скончался 17 января 1982 года. Похоронен на Кунцевском кладбище в Москве.
Творчество
Судьба писателя была невероятно сложной: почти двадцать лет лагерей, невозможность печатать наиболее важные свои труды, непонимание власти и общества. Как справедливо отметила И.П. Сиротинская, «в жизни у него не было удач - чьей-то поддержки властной, совпадения случайностей. Все ему далось неистовым трудом, все оплачено кусками крови, нервов, легких. Но Бог дал талант, силу и высоту духа, твердость нравственную - много, зато в помощь земной жизни - ничего». Именно моральная твердость, цельность, соответствие слова и дела, унаследованное им (в духовном смысле) от героев своего детства, эсеров и народовольцев, во многом помогли ему выстоять.
Шаламов обладал очень важным качеством, которое воплотилось в его творчестве, - он признавал за другими людьми право на их собственную правду, в нем отсутствовало стремление возвести свою точку зрения в абсолют, а, следовательно, и отсутствие проповеди, учительства в его литературе: «Шаламов не учит тому, как выжить в лагере, не пытается передать опыт лагерной жизни, но лишь свидетельствует о том, что представляет собой лагерная система». В этом отношении проза Шаламова явилась продолжением пушкинской традиции, во многом потерянной и уступившей место классической толстовской традиции, представителем которой был А.И. Солженицын.
Важнейшим произведением писателя стали «Колымские рассказы» (1954-1973), которые сам автор делил на шесть циклов: «Колымские рассказы», «Левый берег», «Артист лопаты», «Воскрешение лиственницы», а также «Очерки преступного мира» и «Перчатка, или КР-2». В них утверждалась невозможность проповеди в страшном ХХ веке. Варлам Тихонович считал, что литературное произведение должно выполнять роль фиксирующего события документа. Но формула «проза как документ» не сводит произведения Шаламова к простым очеркам. Так, «Колымские рассказы» стали настоящим психологическим исследованием лагерной темы. То же можно отнести и к т.н. антироману Шаламова «Вишера» (1961). Он состоит из двух частей: «Бутырская тюрьма (1929)» и «Вишера». В нем писатель рассказывает о своем осуждении в 1929 году, заключении в , первом сроке в Вишерских лагерях. В книге мы можем найти наблюдения о лагерной системе 20-х годов и их отличиях от сталинских, размышления о самом Сталине, мысли о лагерной жизни.
В автобиографической повести «Четвертая Вологда» (1968-1971) писатель вспоминает свое детство и юность, рассказывает о том, как формировались его убеждения, как укреплялось чувство справедливости и неприязнь любого насилия. Он говорит о народовольцах, их жертвенности и героизме. Именно они стали его юношеским идеалом, образцом духовной силы.
В 1960-е годы В.Т. Шаламовым были написаны воспоминания.
