С течение времени начинаю понимать. По тексту Гранина

С течением времени начинаю понимать, что до человека порой может достучаться только совесть - внутренний его голос, он куда действенней, чем бесконечные призывы, требования учителей, воспитателей, даже родителей.
Поступок, совершённый целиком по совести, - это свободный поступок.

Сочинение

К сожалению, в современном мире обесценилось множество вечных нравственных устоев, хорошее смешалось с плохим, достойное с похабным, и среди нравственных ориентиров остались лишь те, подавить которые нельзя ни одной пропагандой. В своем тексте Д.А. Гранин предлагает нам задуматься над вопросом: «Что такое совесть?».

Анализируя проблему, рассказчик приводит в пример случай из своей жизни, в котором ему пришлось столкнуться с поступком, попадающим в ранг совестливых. Герой описывает панихиду великого писателя, М.М. Зощенко, на которой, к удивлению автора, до определенного момента не было сказано ни слова про трагедию из жизни этого человека, про травлю и постановление ЦК. Однако в один момент Дом писателя пронзил крик раскаяния, поступок поистине совестливого человека: к гробу прорвался Леонид Борисов и громко, надрывно, всколыхнув толпу, стал просить у М.М. Зощенко прощение за то, что в тяжелый момент жизни советского писателя никто не смог его защитить. Автор обращает наше внимание на то, что Леонид Борисов не собирался произносить речь, однако «что-то прорвалось, и он уже не мог справиться с собой».

Автор считает, что совесть – это внутренний судья человека, никак не связанный с доносчиками и стукачами, которые были популярны в СССР, их поведение никак не было связано с их личностью и душой. Совестью можно назвать черту духовного облика человека, выражающую его способность к внутренней оценке своего поведения, чувств, а также поведения других людей.

Я полностью согласна с мнением Д.А. Гранина и тоже считаю, что совесть существует в качестве внутреннего ограничителя человека, и вместе с тем она способна заставить нас совершать действия и поступки зачастую совершенно безрассудные. Совесть существует отдельно от разума, предприимчивости, логики – она относится лишь к душе человека, и поэтому поступок, совершенный по совести, всегда верный.

Главный герой романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» был движим идеей мести за всех бедных и обездоленных людей своего времени. Родионом Раскольниковым руководила идея о «тварях дрожащих» и «право имеющих», и в его философии одним из пунктов было убийство людей – что и стало одной из главных причин краха подобного стремления. Родион решил пойти на сделку с собственной совестью, проверить, способен ли он сам жить по своей теории, однако его чувства, его внутренний гуманизм оказался сильнее, и за убийство старушки герой поплатился невыносимыми муками совести, в итоге приведшие его на каторгу. Лишь спустя годы в голову к Родиону Раскольникову пришла мысль о том, что зло нельзя искоренить злом, все совершенные им до этого поступки приносили ему дискомфорт собственной низостью и бесчеловечностью, - осознав это, он обрел гармонию в душе и начал жить «по совести».

Герой повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка» с самой юности жил по законам чести и совести. Все поступки Петра Гринева были свершены под влиянием его «внутреннего судьи» - он, вопреки возражениям Савельича, честно возвращает карточный долг, благодарит путника за помощь заячьим тулупчиком и вместе с тем спасает его от гибели от обморожения. Герой, исходя лишь из собственных соображений и руководствуясь лишь собственными чувствами, защищает честь девушки на дуэли и позже становится ответственным за судьбу бедной сиротки. Жить по совести было главным для молодого дворянина, именно поэтому его можно считать достойным примером для многих людей.

Таким образом, можно сделать вывод, что совесть позволяет жить человеку в гармонии с собой и с внешний миром, и одновременно может стать причиной долгих мук. Это чувство тесно переплетается с нравственностью и честью и образует крепкий внутренний костяк человека.

С течением времени начинаю понимать, что до
человека порой может достучаться только совесть, внутренний его голос, он куда действенней, чем бесконечные призывы, требования учителей, воспитателей, даже родителей. Поступок, совершенный целиком по совести, - это свободный поступок. Я спрашиваю себя: а зачем человеку навязали эту самую совесть, ведь никто не мешает отмахнуться от нее, какой от нее прок, если она не приносит никаких выгод, если не дает человеку преимуществ ни карьерных, ни материальных? Благодаря чему она существует, совесть, которая грызет и мучает, от которой порой не отвяжешься, не отступишься? Откуда она взялась? На самом деле в течение жизни мы убеждаемся, что она исходит из глубины души и не бывает ложной. Она не ошибается. Поступок по совести не обесценивается, не приводит к разочарованию. Когда я говорю "поступок по совести", мне приходит на память удивительный пример, впечатливший меня надолго. 28 июля 1958 года умер Михаил Михайлович Зощенко. На "Литераторских мостках" партийное начальство хоронить его не разрешило, видимо, высокие начальники посчитали, что недостоин. Им всегда виднее. И рядом не разрешили. Наконец указали (!) похоронить его в Сестрорецке, где он иногда жил на даче. Гражданскую панихиду проводили в доме писателя. Вести ее поручили Александру Прокофьеву, первому секретарю Союза писателей. Обязали вести кратко, Не допуская никакой политики, строго придерживаясь регламента, не позволять никиких выпадов, нагнали много милиции и работников Большого дома. Все желающие в Дом попасть не могли, люди заполонили лестницу, ведущую к залу. Большая толпа осталась на улиц. Радиофицировать не разрешали. Слово дали Вассариону Саянову, Михаилу Слонимскому, его другу времен "Серационовых братьев". Церемония заканчивалась, когда вдруг, растолкав всех, прорвался к гробу Леонид Борисов. Это был уже пожилой писатель, автор известной книги об Александре Грине "волшебник из Гель-Гью", человек, который никогда не выступал ни на каких собраниях, млжно считать, вполне благонамеренный. Наверное, поэтому Александр Прокофьев не стал останавливать его, тем более что панихида проходила благополучно, никто ни слова не говорил о травле Зощенко, о постановлении ЦК, словно никакой трагедии не было в его жизни, была благополучная жизнь автора популярных рассказов. "Миша, дорогой, - закричал Борисов, - прости нас, дураков, мы тебя не защитили, отдали тебя убийцам, виноваты мы, виноваты!" Надрывный тонкий голос его поднялся, пронзил всех, покатился вниз, люди передавали друг другу его слова, на улице толпа всколыхнулась. Александр.прокофьев не посмел нарушить ритуал. Рыдая, Леонид Борисов отошел. Я возвращался домой с Алексеем Пантелеевым, он говорил: "Слава Богу, хоть кого-то допекло, нашелся человек.ю спас нашу честь, а мы-то, мы-то..." Что это было? Борисов не собирался выступать, но что-то прорвалось, и он уже не мог справиться с собой, это было чувство, нерассуждающее, подсознательное, неспособное выбирать. Это была совесть, совесть взбунтовалась! Бессовестность сегодня многие стремятся оправдать: "Ничего не поделаешь, таково наше общество". Можно, конечно, считать, что наше общество унаследовало советскую мораль, когда никто не каялся, участвуя в репрессиях, когда поощряли доносчиков, стукачей. Но при чем тут совесть? Она относится к личности, она принадлежит душе, единственной, неповторимой, той что нас судит. Напишите плиз Эссе!

На вопрос Эссе по пословице: "Человеку дается не только жизнь один раз, но и совесть" Солженицын А. И. заданный автором Проспиртоваться лучший ответ это Когда людей, живущих без совести, становится так много, с новой силой возникает вопрос, что такое совесть? Зачем она нам?
К человеку порой может достучаться только совесть, внутренний его голос, он куда действенней, чем бесконечные призывы, пропаганды учителей и даже родителей.
Спрашивается - а зачем человеку нужна эта самая совесть, ведь никто не мешает отмахнуться от нее, какой от нее прок, если она не приносит никаких выгод, если не дает человеку никаких преимуществ ни для карьеры, ни материальных? Благодаря чему она существует, совесть, которая грызет и мучает, от которой порой не отвяжешься, не отступишься? Откуда, в сущности, она взялась? На самом деле мы знаем, что она исходит из глубины души и не бывает ложной. Она не ошибается. Поступок по совести не приводит к разочарованию. Но все же - зачем это бесполезное чувство?
Быть бессовестным сегодня для многих: быть «как все» , «иначе не прожить» , «ничего не поделаешь, таково наше общество» .
Но при чем тут совесть? Она относится к личности, она принадлежит душе, единственной, неповторимой, той, что отвечает тем удивительным голосом, что нас судит. Нет коллективной совести.
У Чехова есть рассказ «Студент». Маленький, на три странички. Сам Чехов считал его лучшим из всего написанного.
В страстную пятницу студент духовной академии, голодный, озябший, идет домой, размышляя о том, что кругом всегда была такая же бедность, такие же дырявые соломенные крыши, невежество, тоска, пройдет еще тысяча лет, жизнь не станет лучше. У костра на огороде сидят две бабы. Студент садится к ним отогреться и рассказывает им историю того, как трижды апостол Петр отрекся от Христа, не устоял, отрекся и заплакал. Слушая его, растроганные бабы тоже заплакали. Потому что то, что происходило в душе Петра, им близко, близки тот стыд, муки совести апостола. Студент, оставив их, идет дальше, и вдруг радость заволновалась в его душе. Он думал о том, как прошлое «связано с настоящим непрерывною цепью событий: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой» .
Совесть есть одно из самых таинственных человеческих чувств.
Казалось бы, совесть часто угрожает своему хозяину. Недаром говорят: «Мой враг - моя совесть». Это чувство, у которого нет выбора, оно не бывает ни умным, ни глупым, ни осторожным, эти категории не для него. Зачем же оно дается человеку? Непонятно.
Действительно, рациональное объяснение ему подыскать трудно. Чувство это иррационально, в этом ее сила, и в этом ее беспомощность перед холодными соображениями эгоизма. Я никогда не мог объяснить, зачем оно нужно человеку, необходимо ли оно, но человек без совести - это ужасно.
Трусость спрашивает: действительно ли это безопасно?
Беспринципность спрашивает: действительно ли это популярно?
Совесть спрашивает: действительно ли это правильно?

70 лет назад, осенью 1941-го, началась блокада Ленинграда. В своей «Блокадной книге», созданной совместно с Алесем Адамовичем, Даниил Гранин заметил, что тогда, в условиях жесточайшего голода и холода, люди «не расчеловечились». И это казалось чудом.

Книга была написана 30 лет назад, в 1981-м. А что сегодня? Почему в наше мирное капиталистическое время люди всё чаще ведут себя не по-людски? На этот и другие вопросы 92-летний патриарх русской литературы, фронтовик и старейшина питерской интеллигенции ответил «АиФ».

Барыш души

«АиФ»: - Даниил Александрович, вы не раз подчёркивали: несмотря на все ужасы блокады и даже случаи людоедства, жители Ленинграда всё равно совершали подвиги любви к ближнему. Почему же сегодня Россия «расчеловечилась»? Отчего мы стали другими?

Д.Г.: - Да, это можно назвать и чудом: во время блокады спасались те, кто спасал других. Человека, предельно истощённого голодом, нельзя судить обычной меркой. У него больная, изменённая психика. Тем не менее ленинградцы действительно совершали подвиги любви: умирая, отдавали свой хлеб другим. Или, теряя последние силы, поднимали чужих, незнакомых людей, упавших и замерзающих на улице. В этом был их героизм, пример самопожертвования и человечности. Я не блокадник, но мне приходилось бывать в осаждённом Питере. Я всё это видел. Однако сегодня «героизм» другой - культ рубля, барыш. Есть такое старое и точное русское слово. Эта идеология учит не как помочь, а как обмануть или отнять.

«АиФ»: - А при чём тут идеология? Разве можно навязать народу нравственность, ввести её указом сверху? Может, людям это надо, мы сами хотим обогащаться?

Д.Г.: - Мораль в обществе зависит от политики власти. Сейчас она ориентирована на барыш. Барыш в больнице, в школе, в суде. Куда ни ткнись - всюду царит рубль. И это на фоне огромной, мучительной разницы между бедными и богатыми. При таком режиме невозможно оставаться честным человеком: его выталкивают из жизни, особенно наверху. Система отторгает само понятие честности. Как так: все берут взятки, а он отказывается! Все воруют, он нет?!

Вот вы говорите: нельзя навязать... Но алчность и цинизм нам никто не навязывал. Олигархи, вспоминая о приватизации, говорят: «Мы очутились в нужное время в нужном месте, и поэтому нам повезло». А я вот не смог. И подавляющее большинство наших людей тоже. Успели только очень немногие. Это что, их заслуга? Результат их трудовых усилий или того, что они изобрели что-то полезное для всех? Нет. Это ловкость, хищность, беззастенчивость, несоблюдение правил морали и заповедей... Нельзя рвать цепь времён. Существует преемственность жизни. А мы её нарушили уже дважды: в 1917-м порвали с царской Россией, а в лихие 90-е - с советской жизнью, в которой было много плохого, но много и хорошего.

Это была ошибка и власти, и народа, который польстился на мираж наживы. Помните ваучеры? По две «Волги» на каждого? Это было бесовское, дьявольское искушение.

Соглядатай Бога

«АиФ»: - Вы как-то сказали, что ГУЛАГ изуродовал всех: и тех, кто был жертвой, и тех, кто стал судьёй, палачом или надсмотрщиком. Но каждый решал за себя, кем ему быть. Как и сейчас - быть ли в нужное время в нужном месте. Речь о нравственном выборе. Ситуация та же.

Д.Г.: - Нет, я не думаю, что та же. Вот пример. В советское время в науке был создан очень поощрительный климат - учёным хорошо платили, они могли нормально защищать диссертации. А что сегодня? Диссертацию можно купить, как и диплом. Например, диплом врача - вместе с клятвой Гиппократа. Россия стала страной купленных дипломов.

Возьмите молодого человека. Он думает: зачем корячиться в аудиториях, сдавать экзамены, когда есть богатые папа и мама? Эту мысль ему внушили сами родители, искренне желая блага своему ребёнку. Они за него уже сделали выбор… Жизненные обстоятельства, в которые попадает человек, часто решают всё. Мы уступаем соблазну.

«АиФ»: - А как же совесть, о которой вы сказали, что это дар от Бога, и которая, наверное, есть в каждом? Может, она даётся не всем? Или каким-то чудесным образом мы от этого дара избавились?

Д.Г.: - Всегда были те, кто шёл на сделку с совестью. Всегда был Иуда. Но противоположных примеров больше. Во время работы над «Блокадной книгой» мы с Адамовичем были до глубины души потрясены дневником школьника, который мучился совестью в жутких условиях голода. Каждый день он сталкивался с невыносимой проблемой - как донести домой матери и сестре паёк хлеба и удержаться, чтобы не съесть хотя бы довесок? Его грызли и голод, и совесть. Шла смертельная, непримиримая борьба - что сильнее. Голод растёт, совесть изнемогает, и так день за днём. Часто голод побеждал, и всё повторялось снова. Я думаю, что совесть - вещь врождённая. Это то, что в нас вложено. Кем? Зачем? Ведь совесть невыгодна человеку. Она не приносит доходов. Она мешает нам. Быть может, она и в самом деле представитель Бога, его надзор и соглядатай, глас Божий в сознании человека, дар свыше, который может взрасти, а может и погибнуть? Она есть у каждого. Но тяготы жизни у кого-то заглушают её, а кто-то остаётся ей верен.

Таких людей сейчас очень мало, как и примеров достойной жизни. В России всегда были святые, которых любил народ. И было за что: они страдали и жертвовали собой ради него. Но с уходом Сахарова и Лихачёва святые на Руси ушли в небытие. Нынче любить некого: эти кумиры сброшены, пьедесталы стоят пустые. Трудно жить среди пустых пьедесталов! Хочется иметь пример, видеть, что да, можно сохранить в себе человека. Хотя у соседа вилла, а ты, может быть, ютишься скромно, как это делал, например, академик Сахаров. Я был у него дома в Москве: крохотная квартирка в хрущобе. А мог он жить и иначе. Но не стал, и не потому, что был аскетом. Он считал, что учёному присуща скромность. То есть был собой.

«АиФ»: - Ваша фраза: «Совестью обладает только человек. Её нельзя требовать от народа, от государства». А почему?

Д.Г.: - А потому, что это личное. Совесть не может быть коллективной. Она - свойство моей души. Так же, как талант. Талант не бывает общим.

«АиФ»: - Говоря о Победе, вы заметили: «В нас тогда была жажда справедливости. Настолько сильная, что она сокрушила всё». Почему эта жажда не видна в народе сейчас?

Д.Г.: - Жажда есть. Но чем именно утолить её? Опять революция и кровь? Это невозможно. Значит, надо переделать жизнь мирно. Как? Ясно одно: с таким вопиющим неравноправием страна долго не протянет. Мы живём на двух трубах: нефтяной и газовой. Остальное - несбыточные обещания.

«АиФ»: - Вы сказали, что честных людей выталкивают из жизни. Но большинство, быть может, и сегодня хотели бы поступать по совести. Как же им выжить среди пустых пьедесталов?

Д.Г.: - Откуда вы взяли, что большинство до сих пор живёт честно? Сейчас это очень трудно. Тем более что от отсутствия совести не умирают. Никто не заставляет быть милосердным. Ты можешь пройти мимо, и тебе за это ничего не будет.

Надо иметь силу воли, мужество, если ты хочешь остаться порядочным человеком. Эти качества есть не у всех. Но, даже если кто-то живёт не по совести - берёт взятки, ворует, - я не могу считать его конченым человеком. Я лично людей жалею. Особенно молодёжь, которая не виновата в том, что оказалась в пустоте. Обвинять можно обстоятельства, которые вынуждают нас идти против души.

Вопрос: С течением времени начинаю понимать, что до человека порой может достучаться только совесть, внутренний его голос, он куда действенней, чем бесконечные призывы, требования учителей, воспитателей, даже родителей. Поступок, совершенный целиком по совести, - это свободный поступок. Я спрашиваю себя: а зачем человеку навязали эту самую совесть, ведь никто не мешает отмахнуться от нее, какой от нее прок, если она не приносит никаких выгод, если не дает человеку преимуществ ни карьерных, ни материальных? Благодаря чему она существует, совесть, которая грызет и мучает, от которой порой не отвяжешься, не отступишься? Откуда она взялась? На самом деле в течение жизни мы убеждаемся, что она исходит из глубины души и не бывает ложной. Она не ошибается. Поступок по совести не обесценивается, не приводит к разочарованию. Когда я говорю "поступок по совести", мне приходит на память удивительный пример, впечатливший меня надолго. 28 июля 1958 года умер Михаил Михайлович Зощенко. На "Литераторских мостках" партийное начальство хоронить его не разрешило, видимо, высокие начальники посчитали, что недостоин. Им всегда виднее. И рядом не разрешили. Наконец указали (!) похоронить его в Сестрорецке, где он иногда жил на даче. Гражданскую панихиду проводили в доме писателя. Вести ее поручили Александру Прокофьеву, первому секретарю Союза писателей. Обязали вести кратко, Не допуская никакой политики, строго придерживаясь регламента, не позволять никиких выпадов, нагнали много милиции и работников Большого дома. Все желающие в Дом попасть не могли, люди заполонили лестницу, ведущую к залу. Большая толпа осталась на улиц. Радиофицировать не разрешали. Слово дали Вассариону Саянову, Михаилу Слонимскому, его другу времен "Серационовых братьев". Церемония заканчивалась, когда вдруг, растолкав всех, прорвался к гробу Леонид Борисов. Это был уже пожилой писатель, автор известной книги об Александре Грине "волшебник из Гель-Гью", человек, который никогда не выступал ни на каких собраниях, млжно считать, вполне благонамеренный. Наверное, поэтому Александр Прокофьев не стал останавливать его, тем более что панихида проходила благополучно, никто ни слова не говорил о травле Зощенко, о постановлении ЦК, словно никакой трагедии не было в его жизни, была благополучная жизнь автора популярных рассказов. "Миша, дорогой, - закричал Борисов, - прости нас, дураков, мы тебя не защитили, отдали тебя убийцам, виноваты мы, виноваты!" Надрывный тонкий голос его поднялся, пронзил всех, покатился вниз, люди передавали друг другу его слова, на улице толпа всколыхнулась. Александр.прокофьев не посмел нарушить ритуал. Рыдая, Леонид Борисов отошел. Я возвращался домой с Алексеем Пантелеевым, он говорил: "Слава Богу, хоть кого-то допекло, нашелся человек.ю спас нашу честь, а мы-то, мы-то..." Что это было? Борисов не собирался выступать, но что-то прорвалось, и он уже не мог справиться с собой, это было чувство, нерассуждающее, подсознательное, неспособное выбирать. Это была совесть, совесть взбунтовалась! Бессовестность сегодня многие стремятся оправдать: "Ничего не поделаешь, таково наше общество". Можно, конечно, считать, что наше общество унаследовало советскую мораль, когда никто не каялся, участвуя в репрессиях, когда поощряли доносчиков, стукачей. Но при чем тут совесть? Она относится к личности, она принадлежит душе, единственной, неповторимой, той что нас судит. Напишите плиз Эссе!

С течением времени начинаю понимать, что до человека порой может достучаться только совесть, внутренний его голос, он куда действенней, чем бесконечные призывы, требования учителей, воспитателей, даже родителей. Поступок, совершенный целиком по совести, - это свободный поступок. Я спрашиваю себя: а зачем человеку навязали эту самую совесть, ведь никто не мешает отмахнуться от нее, какой от нее прок, если она не приносит никаких выгод, если не дает человеку преимуществ ни карьерных, ни материальных? Благодаря чему она существует, совесть, которая грызет и мучает, от которой порой не отвяжешься, не отступишься? Откуда она взялась? На самом деле в течение жизни мы убеждаемся, что она исходит из глубины души и не бывает ложной. Она не ошибается. Поступок по совести не обесценивается, не приводит к разочарованию. Когда я говорю "поступок по совести", мне приходит на память удивительный пример, впечатливший меня надолго. 28 июля 1958 года умер Михаил Михайлович Зощенко. На "Литераторских мостках" партийное начальство хоронить его не разрешило, видимо, высокие начальники посчитали, что недостоин. Им всегда виднее. И рядом не разрешили. Наконец указали (!) похоронить его в Сестрорецке, где он иногда жил на даче. Гражданскую панихиду проводили в доме писателя. Вести ее поручили Александру Прокофьеву, первому секретарю Союза писателей. Обязали вести кратко, Не допуская никакой политики, строго придерживаясь регламента, не позволять никиких выпадов, нагнали много милиции и работников Большого дома. Все желающие в Дом попасть не могли, люди заполонили лестницу, ведущую к залу. Большая толпа осталась на улиц. Радиофицировать не разрешали. Слово дали Вассариону Саянову, Михаилу Слонимскому, его другу времен "Серационовых братьев". Церемония заканчивалась, когда вдруг, растолкав всех, прорвался к гробу Леонид Борисов. Это был уже пожилой писатель, автор известной книги об Александре Грине "волшебник из Гель-Гью", человек, который никогда не выступал ни на каких собраниях, млжно считать, вполне благонамеренный. Наверное, поэтому Александр Прокофьев не стал останавливать его, тем более что панихида проходила благополучно, никто ни слова не говорил о травле Зощенко, о постановлении ЦК, словно никакой трагедии не было в его жизни, была благополучная жизнь автора популярных рассказов. "Миша, дорогой, - закричал Борисов, - прости нас, дураков, мы тебя не защитили, отдали тебя убийцам, виноваты мы, виноваты!" Надрывный тонкий голос его поднялся, пронзил всех, покатился вниз, люди передавали друг другу его слова, на улице толпа всколыхнулась. Александр.прокофьев не посмел нарушить ритуал. Рыдая, Леонид Борисов отошел. Я возвращался домой с Алексеем Пантелеевым, он говорил: "Слава Богу, хоть кого-то допекло, нашелся человек.ю спас нашу честь, а мы-то, мы-то..." Что это было? Борисов не собирался выступать, но что-то прорвалось, и он уже не мог справиться с собой, это было чувство, нерассуждающее, подсознательное, неспособное выбирать. Это была совесть, совесть взбунтовалась! Бессовестность сегодня многие стремятся оправдать: "Ничего не поделаешь, таково наше общество". Можно, конечно, считать, что наше общество унаследовало советскую мораль, когда никто не каялся, участвуя в репрессиях, когда поощряли доносчиков, стукачей. Но при чем тут совесть? Она относится к личности, она принадлежит душе, единственной, неповторимой, той что нас судит. Напишите плиз Эссе!

Ответы:

Ну вот смотри например у тебя нету совести а если нету совести ты не будешь ценить других ты будешь эгоистом сомолюбом и не будешь замечать других совесть для того что бы ты осознал и признавал свои ошибки и некогда не сваливал свои ошибки на других