Рассказы о детях (с иллюстрациями).
Борис Степанович Житков
Рассказы о детях
© Илл., Семенюк И.И., 2014
© ООО «Издательство АСТ», 2014
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Петя с мамой и с сёстрами жил в верхнем этаже, а в нижнем этаже жил учитель. Вот раз мама пошла с девочками купаться. А Петя остался один стеречь квартиру.
Когда все ушли, Петя стал пробовать свою самодельную пушку. Она была из железной трубки. В середину Петя набил пороху, а сзади была дырочка, чтобы зажигать порох. Но сколько Петя ни старался, он не мог никак поджечь. Петя очень рассердился. Он пошёл в кухню. Наложил в плиту щепок, полил их керосином, положил сверху пушку и зажёг: «Теперь небось выстрелит!»
Огонь разгорелся, загудел в плите – и вдруг как бахнет выстрел! Да такой, что весь огонь из плиты выкинуло.
Петя испугался, выбежал из дому. Никого не было дома, никто ничего не слыхал. Петя убежал подальше. Он думал, что, может быть, всё само потухнет. А ничего не потухло. И ещё больше разгорелось.
Учитель шёл домой и увидал, что из верхних окон идёт дым. Он побежал к столбику, где за стеклом была сделана кнопка. Это звонок к пожарным.
Учитель разбил стекло и надавил кнопку.
У пожарных зазвонило. Они скорей бросились к своим пожарным автомобилям и помчались во весь дух. Они подъехали к столбику, а там учитель показал им, где горит. У пожарных на автомобиле был насос. Насос начал качать воду, а пожарные стали заливать огонь водой из резиновых труб. Пожарные приставили лестницы к окнам и полезли в дом, чтобы узнать, не осталось ли в доме людей. В доме никого не было. Пожарные стали выносить вещи.
Петина мама прибежала, когда вся квартира была уже в огне. Милиционер никого не пускал близко, чтоб не мешали пожарным. Самые нужные вещи не успели сгореть, и пожарные принесли их Петиной маме.
А Петина мама всё плакала и говорила, что, наверное, Петя сгорел, потому что его нигде не видно.
А Пете было стыдно, и он боялся подойти к маме. Мальчики его увидали и насильно привели.
Пожарные так хорошо потушили, что в нижнем этаже ничего не сгорело. Пожарные сели в свои автомобили и уехали назад. А учитель пустил Петину маму жить к себе, пока не починят дом.
На льдине
Зимой море замёрзло. Рыбаки всем колхозом собрались на лёд ловить рыбу. Взяли сети и поехали на санях по льду. Поехал и рыбак Андрей, а с ним его сынишка Володя. Выехали далеко-далеко. И куда кругом ни глянь, всё лёд и лёд: это так замёрзло море. Андрей с товарищами заехал дальше всех. Наделали во льду дырок и сквозь них стали запускать сети. День был солнечный, всем было весело. Володя помогал выпутывать рыбу из сетей и очень радовался, что много ловилось.
Уже большие кучи мороженой рыбы лежали на льду. Володин папа сказал:
– Довольно, пора по домам.
Но все стали просить, чтоб остаться ночевать и с утра снова ловить. Вечером поели, завернулись поплотней в тулупы и легли спать в санях. Володя прижался к отцу, чтоб было теплей, и крепко заснул.
Вдруг ночью отец вскочил и закричал:
– Товарищи, вставайте! Смотрите, ветер какой! Не было бы беды!
Все вскочили, забегали.
– Почему нас качает? – закричал Володя.
А отец крикнул:
– Беда! Нас оторвало и несёт на льдине в море.
Все рыбаки бегали по льдине и кричали:
– Оторвало, оторвало!
А кто-то крикнул:
– Пропали!
Володя заплакал. Днём ветер стал ещё сильней, волны заплёскивали на льдину, а кругом было только море. Володин папа связал из двух шестов мачту, привязал на конце красную рубаху и поставил, как флаг. Все глядели, не видать ли где парохода. От страха никто не хотел ни есть, ни пить. А Володя лежал в санях и смотрел в небо: не глянет ли солнышко. И вдруг в прогалине между туч Володя увидел самолёт и закричал:
– Самолёт! Самолёт!
Все стали кричать и махать шапками. С самолёта упал мешок. В нём была еда и записка: «Держитесь! Помощь идёт!» Через час пришёл пароход и перегрузил к себе людей, сани, лошадей и рыбу. Это начальник порта узнал, что на льдине унесло восьмерых рыбаков. Он послал им на помощь пароход и самолёт. Лётчик нашёл рыбаков и по радио сказал капитану парохода, куда идти.
Девочка Валя ела рыбу и вдруг подавилась косточкой. Мама закричала:
– Съешь скорее корку!
Но ничего не помогало. У Вали текли из глаз слёзы. Она не могла говорить, а только хрипела, махала руками.
Мама испугалась и побежала звать доктора. А доктор жил за сорок километров. Мама сказала ему по телефону, чтоб он скорей-скорей приезжал.
Доктор сейчас же собрал свои щипчики, сел в автомобиль и поехал к Вале. Дорога шла по берегу. С одной стороны было море, а с другой стороны крутые скалы. Автомобиль мчался во весь дух.
Доктор очень боялся за Валю.
Вдруг впереди одна скала рассыпалась на камни и засыпала дорогу. Ехать стало нельзя. Было ещё далеко. Но доктор всё равно хотел идти пешком.
Вдруг сзади затрубил гудок. Шофёр посмотрел назад и сказал:
– Погодите, доктор, помощь идёт!
А это спешил грузовик. Он подъехал к завалу. Из грузовика выскочили люди. Они сняли с грузовика машину-насос и резиновые трубы и провели трубу в море.
Насос заработал. По трубе он сосал из моря воду, а потом гнал её в другую трубу. Из этой трубы вода вылетала со страшной силой. Она с такой силой вылетала, что конец трубы людям нельзя было удержать: так он трясся и бился. Его привинтили к железной подставке и направили воду прямо на обвал. Получилось, как будто стреляют водой из пушки. Вода так сильно била по обвалу, что сбивала глину и камни и уносила их в море.
Весь обвал вода смывала с дороги.
– Скорей, едем! – крикнул доктор шофёру.
Шофёр пустил машину. Доктор приехал к Вале, достал свои щипчики и вынул из горла косточку.
А потом сел и рассказал Вале, как завалило дорогу и как насос-гидротаран размыл обвал.
Как тонул один мальчик
Один мальчик пошёл ловить рыбу. Ему было восемь лет. Он увидал на воде брёвна и подумал, что это плот: так они плотно лежали одно к другому. «Сяду я на плот, – подумал мальчик, – а с плота можно удочку далеко забросить!»
Почтальон шёл мимо и видел, что мальчик идёт к воде.
Мальчик шагнул два шага по брёвнам, брёвна разошлись, и мальчик не удержался, упал в воду между брёвнами. А брёвна опять сошлись и закрылись над ним, как потолок.
Почтальон схватился за сумку и побежал что есть мочи к берегу.
Он всё время глядел на то место, где упал мальчик, чтобы знать, где искать.
Я увидал, что сломя голову бежит почтальон, и я вспомнил, что шёл мальчик, и вижу – его не стало.
Я в тот же миг пустился туда, куда бежал почтальон. Почтальон стал у самой воды и пальцем показывал в одно место.
Он не сводил глаз с брёвен. И только сказал:
– Тут он!
Я взял почтальона за руку, лёг на брёвна и просунул руку, куда показывал почтальон. И как раз там, под водой меня стали хватать маленькие пальчики. Мальчик не мог вынырнуть. Он стукался головой о брёвна и искал руками помощи. Я ухватил его за руку и крикнул почтальону:
Мы вытащили мальчика. Он почти захлебнулся. Мы его стали тормошить, и он пришёл в себя. А как только пришёл в себя, он заревел.
Почтальон поднял удочку и говорит:
– Вот и удочка твоя. Чего ты ревёшь? Ты на берегу. Вот солнышко!
– Ну да, а картуз мой где?
Почтальон махнул рукой.
– Чего слёзы-то льёшь? И так мокрый… И без картуза мамка тебе обрадуется. Беги домой.
А мальчик стоял.
– Ну, найди ему картуз, – сказал почтальон, – а мне надо идти.
Я взял у мальчика удочку и стал шарить под водой. Вдруг что-то нацепилось, я вынул, это был лапоть.
Я ещё долго шарил. Наконец вытащил какую-то тряпку. Мальчик сразу узнал, что это картуз. Мы выжали из него воду. Мальчик засмеялся и сказал:
– Ничего, на голове обсохнет!
Никто этому не верит. А пожарные говорят:
– Дым страшнее огня. От огня человек убегает, а дыму не боится и лезет в него. И там задыхается. И ещё: в дыму ничего не видно. Не видно, куда бежать, где двери, где окна. Дым ест глаза, кусает в горле, щиплет в носу.
И пожарные надевают на лицо маски, а в маску по трубке идёт воздух. В такой маске можно долго быть в дыму, но только всё равно ничего не видно.
И вот один раз тушили пожарные дом. Жильцы выбежали на улицу.
Старший пожарный крикнул:
– А ну, посчитайте, все ли?
Одного жильца не хватало. И мужчина кричал:
– Петька-то наш в комнате остался!
Почему детям так нравятся рассказы Б. Житкова?
Возможно, потому что в них только правда.
А может, потому что автор хорошо помнил, каким он видел мир, когда был маленьким мальчиком. Так или иначе, а вот уже не один десяток лет мальчики и девочки зачитываются увлекательными рассказами о мужестве, доброте, благородстве, храбрости и взаимопомощи людей, поставленных жизнью в сложные, иногда трагические ситуации.
Для детей младшего школьного возраста.
Борис Степанович Житков
Рассказы о детях
Пожар
Петя с мамой и с сёстрами жил в верхнем этаже, а в нижнем этаже жил учитель. Вот раз мама пошла с девочками купаться. А Петя остался один стеречь квартиру.
Когда все ушли, Петя стал пробовать свою самодельную пушку. Она была из железной трубки. В середину Петя набил пороху, а сзади была дырочка, чтобы зажигать порох. Но сколько Петя ни старался, он не мог никак поджечь. Петя очень рассердился. Он пошёл в кухню. Наложил в плиту щепок, полил их керосином, положил сверху пушку и зажёг: "Теперь небось выстрелит!"
Огонь разгорелся, загудел в плите – и вдруг как бахнет выстрел! Да такой, что весь огонь из плиты выкинуло.
Петя испугался, выбежал из дому. Никого не было дома, никто ничего не слыхал. Петя убежал подальше. Он думал, что, может быть, всё само потухнет. А ничего не потухло. И ещё больше разгорелось.
Учитель шёл домой и увидал, что из верхних окон идёт дым. Он побежал к столбику, где за стеклом была сделана кнопка. Это звонок к пожарным.
Учитель разбил стекло и надавил кнопку.
У пожарных зазвонило. Они скорей бросились к своим пожарным автомобилям и помчались во весь дух. Они подъехали к столбику, а там учитель показал им, где горит. У пожарных на автомобиле был насос. Насос начал качать воду, а пожарные стали заливать огонь водой из резиновых труб. Пожарные приставили лестницы к окнам и полезли в дом, чтобы узнать, не осталось ли в доме людей. В доме никого не было. Пожарные стали выносить вещи.
Петина мама прибежала, когда вся квартира была уже в огне. Милиционер никого не пускал близко, чтоб не мешали пожарным. Самые нужные вещи не успели сгореть, и пожарные принесли их Петиной маме.
А Петина мама всё плакала и говорила, что, наверное, Петя сгорел, потому что его нигде не видно.
А Пете было стыдно, и он боялся подойти к маме. Мальчики его увидали и насильно привели.
Пожарные так хорошо потушили, что в нижнем этаже ничего не сгорело. Пожарные сели в свои автомобили и уехали назад. А учитель пустил Петину маму жить к себе, пока не починят дом.
На льдине
Зимой море замёрзло. Рыбаки всем колхозом собрались на лёд ловить рыбу. Взяли сети и поехали на санях по льду. Поехал и рыбак Андрей, а с ним его сынишка Володя. Выехали далеко-далеко. И куда кругом ни глянь, всё лёд и лёд: это так замёрзло море. Андрей с товарищами заехал дальше всех. Наделали во льду дырок и сквозь них стали запускать сети. День был солнечный, всем было весело. Володя помогал выпутывать рыбу из сетей и очень радовался, что много ловилось.
Уже большие кучи мороженой рыбы лежали на льду. Володин папа сказал:
– Довольно, пора по домам.
Но все стали просить, чтоб остаться ночевать и с утра снова ловить. Вечером поели, завернулись поплотней в тулупы и легли спать в санях. Володя прижался к отцу, чтоб было теплей, и крепко заснул.
Вдруг ночью отец вскочил и закричал:
– Товарищи, вставайте! Смотрите, ветер какой! Не было бы беды!
Все вскочили, забегали.
– Почему нас качает? – закричал Володя.
А отец крикнул:
– Беда! Нас оторвало и несёт на льдине в море.
Все рыбаки бегали по льдине и кричали:
– Оторвало, оторвало!
А кто-то крикнул.
Творчество и биография Бориса Житкова не могут не привлечь внимания читателей. Долгий и впечатляющий путь этого автора к литературе говорит сам за себя. Житков начал писать еще в юности, но свою первую книгу издал, когда ему было за сорок. За это время он перепробовал множество самых разных профессий, путешествовал, занимался исследовательской работой. В основу многих рассказов и повестей легли события из реальной жизни.
Детство писателя
Житков Борис родился неподалеку от Новгорода 30.08.1882 года. Степан Васильевич, отец писателя, был преподавателем математики в Новгородской учительской семинарии и составителем учебников. Мать писателя, Татьяна Павловна, - пианисткой. В их доме всегда собирались профессора и ученые, музыканты и поэты. Частыми гостями в этой семье были и политические ссыльные, жившие у них до тех пор, пока не подыщут себе работу и жилье.
Много времени Житков проводил в ремесленных мастерских во дворе своего дома в Одессе, куда семья переехала, когда Борису исполнилось семь лет. Тут его интересовало все - инструменты, станки. Рабочие с удовольствием делились своими знаниями с любопытным и сообразительным мальчуганом.
У Житкова были приятельские отношения с токарями, слесарями, кочегарами, фабричными рабочими. Словом, с теми, кто принадлежал к социальным «низам». И они к нему относились уважительно, называя по имени-отчеству - Борис Степанович. Житков, хоть и находился постоянно среди людей, имел одну особенность - среди малознакомых людей он находился всегда в стороне и молча всматривался в окружающих. Он умел молчать.
Корней Чуковский, друг детства Житкова, пишет в своих воспоминаниях, что только спустя двадцать пять лет узнал, что все те «взрослые, бородатые» люди, с которыми водился Борис, работали в революционном подполье. Надежная и гостеприимная семья Житковых и после переезда в Одессу принимала активное участие в народовольческом движении.
Дети не оставались в стороне, с раннего возраста они оказывали посильную помощь подполью. Борис же был словно создан для такой работы - своей наигранной, барской надменностью и щегольским костюмом он не вызывал у полицейских никакого подозрения. Он с малолетства крутился в порту, общался с грузчиками и матросами. Борис был любимцем портовой ребятни, славился среди них как искусный рассказчик, поражая их историями о подвигах подпольщиков и капитанов.
Море, скрипка и дрессированный пес
Море Бориса манило с детства, а когда они переехали в Одессу он увидел воочию бескрайнее морские просторы и океанские судна. Отец поступил на службу в порту, и семья Житковых поселилась в гавани. Борис бегал по всем пароходам, спускался в машинное отделение, лазал по канатам, а по вечерам они с отцом катались на военной шлюпке.
Когда ему исполнилось одиннадцать лет, Житковым подарили парусную шлюпку и вскоре Борис научился ею виртуозно управлять. Друзья Житкова вспоминают, что в море с ними не раз могла случиться беда. Но Борис, необыкновенно ловкий и сильный, к тому же надежный и верный товарищ, всегда выходил из трудных ситуаций и никогда никого не оставлял в беде.
С ранних лет Борис Житков интересовался многими вещами, и увлечения его не знали границ. Благодаря своему упорству он всегда добивался отличных результатов. Увлекался фотографией, дрессировкой животных, метко стрелял, знал все созвездия на небе, прекрасно говорил на французском языке.
Математику, физику, астрономию и литературу любила вся семья Житковых. Одним из главных увлечений Бориса, была музыка, с детства он уделял игре на скрипке много времени. Гимназисты, которым довелось учиться с Житковым, вспоминают, как лохматый дрессированный пес провожал Бориса до школы, неся в зубах его скрипку.
В одном из писем своей сверстнице он так и писал, что «занимается музыкой так много, что знакомые говорят отцу, как бы Борис в консерваторию не удрал». Письма Житков писал с невиданной для подростка щедростью, в них он делился размышлениями, рассуждал о дальнейшем своем пути и образовании. Писал родственникам, друзьям, знакомым и всю жизнь вел дневники.
Образование и путешествия
Первое начальное образование Житков получил в частной французской школе, которую начал посещать с семи лет. Продолжил обучение во второй одесской прогимназии. Что удивительно, несмотря на свою разностороннюю образованность, в школе не был в числе первых учеников, перебивался с тройки на тройку.
Борис Житков долго сомневался, куда ему идти после окончания гимназии - в искусство или науку. Выбрал науку и в 1900 году приступил к изучению химии и математики в Новороссийском университете. В 1901 году перевелся на факультет естественных наук. В 1906 году Житков окончил Новороссийский университет.
Во время учебы Борис стал членом яхт-клуба, изучал парусники и участвовал в гонках яхт. В эти годы он побывал в Турции и Болгарии, Греции, во Франции, Румынии. И ему не составило труда сдать экзамен на звание морского штурмана. Между обучением в университете и институте Борис Степанович побывал в Сибири, принимая участие в экспедиции по Енисею.
Житкову поручили исследовать Енисей до Ледовитого океана, изучить обитающих в этих водах рыб. Судно прислали в полуразобранном виде. Житков вместе с ярославскими переселенцами собирает судно самостоятельно. Экспедиция прошла успешно, и на всю жизнь ему запомнилась трудовая хватка и мастерство ярославских плотников.
В 1909 году опять становится студентом - поступает в Политехнический институт в Петербурге на отделение кораблестроения. Каждое лето Житков проходил практику на заводах России и Дании. В 1912 году во время практики Житков совершает кругосветное плавание на учебном судне.
К тридцати годам, где только он не побывал - в Сингапуре и на острове Цейлон, в Гонконге и на Мадагаскаре. Прошел морскую службу от юнги до помощника капитана. В 1916 году Борис Степанович Житков получает чин мичмана и по распоряжению Военного штаба отбывает в Англию - принимать моторы для подводных лодок и самолетов.
Жизнь после революции
С малых лет помогая революционному подполью, во время революции 1905 года Житков не мог оставаться в стороне от этих событий. К этому времени он был уже закаленный и мужественный человек. В составе студенческого отряда он защищал от погромщиков еврейский квартал. Готовил нитроглицерин для бомб, доставлял в Одессу оружие из Варны, Констанцы или Измаила.
В 1917 года после возвращения из Англии Житкова арестовала царская охранка, но за неимением доказательств вынуждена была отпустить. И Борис Житков возвращается в Одессу, в родной порт инженером. После прихода белых в 1918 году он вынужден скрываться.
Советская власть установилась в Одессе в 1920 году. Житков руководит техническим училищем, преподает химию, физику и черчение на рабфаке. Но его тянет на большие заводы, он все еще считает себя инженером-кораблестроителем. Борис Степанович отправляется в Ленинград.
Страна еще не оправилась от гражданской войны, промышленность только начала восстанавливаться. Куда только не обращался по поводу работы Житков, но везде его ждал отказ. С просьбой о встрече он обращается к своему другу детства - Коле Корнейчуку.
Друг детства
В гимназии Житков был не особо общителен. Коля Корнейчук, будущий писатель Корней Чуковский, в своих воспоминаниях так и пишет, что не рассчитывал на дружбу с Житковым, так как они были очень разными. Корнейчук принадлежал к озорной и непоседливой «ватаге мальчишек», которые обитали на последних партах, на «Камчатке».
Житков же, напротив, всегда сидел в первых рядах, был серьезен, неразговорчив и казался надменным. Но Коле нравилось в Житкове все - его любознательность и то, что он живет в порту и дяди у него адмиралы, его дрессированный пес и даже его надменность.
Как-то Борис сам подошел к Коле - с тех пор и началась у них дружба. Он учил его всему - грести на лодке, завязыванию морских узлов, плаванию, французскому языку, гальванопластике. В 1897 году Борис предложил Коле пойти в поход - из Одессы в Киев пешком. По дороге между подростками произошла размолвка, и они расстались на годы.
Встретились они случайно в 1916 году. Коля был в составе делегации писателей в Лондоне, уже известный всем детский автор. Борис Житков в это время служил в Англии инженером в военном ведомстве. После памятной встречи они расстались друзьями, поддерживали переписку, но гражданская война внесла свои коррективы - пять лет Корней Чуковский ничего о Борисе не слышал.
И вот внезапно осенью 1923 года Борис появляется в его квартире и рассказывает о своих приключениях.
Первая книга
Корней Иванович заметил, с каким интересом его дети слушают Бориса. И предложил тому описать свои приключения. Вскоре Житков принес ему рукопись. Чуковский взял в руки карандаш, чтобы редактировать записи. Но отметил, что в этом нет необходимости, так как это работа человека, прошедшего серьезную литературную школу. И отнес рукопись Житкова в редакцию.
Книга называлась «Злое море», в нее вошли несколько рассказов - «Мэри» и «Мария», «Коржик Дмитрий», «Под водой». Благодаря Чуковскому знакомится с Маршаком Борис Житков. Рассказы для детей печатаются в журнале «Воробей», который Самуил Яковлевич в то время возглавлял. Не прошло и года, как имя Житкова стало привычным для юных читателей.
Творчество Бориса Житкова
С детства серьезный и настойчивый, не чурающийся никакого труда, Борис Степанович и в своих произведениях уделял место таким чертам, как трудолюбие, усердие, а главное - ответственность. По мысли писателя наглядные примеры великих людей должны подготовить юных читателей к труду и борьбе.
С восхищением описывает труд моряков, плотников, клепальщиков Борис Житков. Книги автора дают понять юным читателям, насколько ценен в коллективе человек-труженик, человек-творец. Это отражается в его произведениях: «Мираж», «Плотник».
Тех, кто относится неуважительно к труду, мастерству и умению, он отображает с отвращением. Отрицательные герои, наживающиеся на чужом труде, ярко представлены в его рассказах «Урок географии» и «С Новым годом!».
Морские истории
Еще в детстве смелый и находчивый, готовый всем прийти на помощь, Житков поднимает тему храбрости, и она проходит через многие его произведения, такие рассказы, как «Механик Салерно», «Над водой», «Тихон Матвеич», «Метель», «Сию мунуту-с!», «Погибель».
Рассказ «Пудя» также говорит о мужестве - дети признаются в своем проступке, чтобы оградить от наказания ни в чем не повинного пса. Не мог не рассказать своим читателям и о своей любви к путешествиям Борис Житков.
Книги рассказывают о море и смелых, по-настоящемц храбрых людях. Это находит отражение в его морских историях: «Джарылгач», «Шквал», «Компас», «Николай Исаич Пушкин», «Дяденька», «Черные паруса», «Ураган», «История корабля».
Рассказы о животных
Житкова всегда отличала любовь к животным, доброта и человечность по отношению к ним. И он не мог не отразить это в своих произведениях. В рассказе «Про слона» Житков очень ярко описывает тяжелую работу, которую приходится выполнять слонам. Люди не делают ничего, чтобы облегчить этот труд. Во время чтения этого рассказа становится стыдно за жестокосердие человека.
Его произведения учат доброму отношению к животным и пониманию. Таковы его рассказы: «Беспризорная кошка», «Волк», «Мышкин», «Галка», «Про обезьянку», «Медведь», «Мангуста».
Энциклопедия для маленьких
К 1934 году Житков написал уже целый цикл рассказов для дошкольников, он были опубликованы в журнале «Чиж»:
- «Как слон спас хозяина от тигра»;
- «Как я ловил человечков»;
- «Как папа меня спасал»;
- «Как толкнул один мальчик».
На тот момент его рассказы и повести были очень хорошо известны читателям среднего возраста. И в одном из своих писем он признался, что ему хочется написать что-то для совсем маленьких. Так появилась энциклопедия для малышей «Что я видел». Увлекательно рассказывает о впечатлениях своего детства Борис Житков.
Рассказы о Алеше, герое этого произведения, открывают перед детьми красочную природу и животных. Словами героя автор описывает свои путешествия и походы, рассказывает о людях, которые встречались ему на пути.
Немало Житковым было написано рассказов и повестей для детей. Его коллеги-писатели в своих письмах, отзывах, воспоминаниях отмечают, что произведения Бориса Степановича «трогают и печалят» читателя, «радуют» и заставляют ребенка сделать самостоятельно выводы.
Виктор Вавич
Автор, переживший первую русскую революцию, принимавший сам в ней активное участие, не мог оставить без внимания события тех лет. Роман «Виктор Вавич», посвященный этим трагическим событиям, он адресует взрослой аудитории. Ярко и реалистично описывает в романе характеры людей, их помыслы и мотивы. Произведение написано живым и простым языком.
Роман вышел после смерти писателя - своей главной работы Борис Житков так и не увидел. Это произведение отказались публиковать после рецензии А. Фадеева. Роман был запрещен к печати, и ни одна книга не была издана. Настолько детально и правдиво автор предал всю картину происходящего в те годы, что роман захватывает с первой минуты. Об этой книге Б. Пастернак написал, что это лучшее, написанное когда-либо о 1905 годе.
Книга была опубликована благодаря Лидии Чуковской - дочери известного писателя. Она сохранила рукописи романа, и он увидел свет в начале девяностых годов. Корней и Лидия Чуковская в своих воспоминаниях очень тепло отзываются о Житкове, искренне восхищаются его творчеством.
Невольно задумаешься, если такие требовательные к литературе люди высоко ценили его творчество, то его произведения определенно заслуживают внимания. И надо бы пересмотреть все его работы и перечитать.
Здравствуйте, Друзья!
Сегодня для вас к выходным в рубрике «Читалка» подборка рассказов для детей Бориса Житкова.
Борис Степанович Житков — русский и советский писатель, родился 30 августа 1882 года в Новгороде. Его отец преподавал математику в Новгородском учительском институте, мать была пианисткой.
Свое начальное образование Борис Житков получил дома, затем поступил в гимназию, где познакомился и подружился с К.И.Чуковским.
После окончания гимназии Житков поступает в Новороссийский университет на естественное отделение. Позднее он еще учился на отделении кораблестроения в Петербургском политехническом институте.
Борис Житков был очень целеустремленным, настойчивым и упорным молодым человеком, поэтому он смог овладеть очень многими профессиями. На парусном судне работал штурманом, на научно-исследовательском судне был капитаном. Также работал инженером-судостроителем, рабочим-металлистом, руководителем технического училища, преподавателем физики и черчения, в Одесском порту работал инженером и много путешествовал.
В литературу Борис Житков пришел уже немолодым человеком, с большим житейским опытом, разносторонними знаниями и с редким литературным даром рассказчика. Мировую известность ему принесли книги для детей о животных, о море, о приключениях и путешествиях из жизни.
Умер Б.С.Житков в Москве в 1938 году 19 октября от рака легких. Похоронили его на Ваганьковском кладбище.
ЦВЕТОК
Жила девочка Настя со своей мамой. Раз Насте подарили в горшочке
цветок. Настя принесла домой и поставила на окно.
— Фу, какой гадкий цветок! — сказала мама. — Листья у него точно языки,
да еще с колючками. Наверное, ядовитый. Я его и поливать не стану.
Настя сказала:
— Я сама буду поливать. Может быть, у него цветки будут красивые.
Цветок вырос большой-большой, а цвести и не думал.
— Его надо выбросить, — сказала мама, — от него ни красы, ни радости.
Когда Настя заболела, она очень боялась, что мама выбросит цветок или
не будет поливать и он засохнет.
Мама позвала к Насте доктора и сказала:
— Посмотрите, доктор, у меня девочка все хворает и вот совсем слегла.
Доктор осмотрел Настю и сказал:
— Если б вы достали листья одного растения. Они как надутые и с шипами.
— Мамочка! — закричала Настя. — Это мой цветок. Вот он!
Доктор взглянул и сказал:
— Он самый. От него листья варите, и пусть Настя пьет. И она
поправится.
— А я его выбросить хотела, — сказала мама.
Мама стала Насте давать эти листья, и скоро Настя встала с постели.
— Вот, — сказала Настя, — я его берегла, мой цветочек, и он меня зато
сберег.
И с тех пор мама развела много таких цветов и всегда давала Насте пить
из них лекарство.
НАВОДНЕНИЕ
В нашей стране есть такие реки, что не текут все время по одному месту.
Такая река то бросится вправо, потечет правее, то через некоторое время,
будто ей надоело здесь течь, вдруг переползет влево и зальет свой левый
берег. А если берег высокий, вода подмоет его. Крутой берег обвалится в
реку, и если на обрыве стоял домик, то полетит в воду и домик.
Вот по такой реке шел буксирный пароход и тащил две баржи. Пароход
остановился у пристани, чтобы там оставить одну баржу, и тут к нему с берега
приехал начальник и говорит:
— Капитан, вы пойдете дальше. Будьте осторожны, не сядьте на мель: река
ушла сильно вправо и теперь течет совсем по другому дну. И сейчас она идет
все правее и правее и затопляет и подмывает берег.
— Ох, — сказал капитан, — мой дом на правом берегу, почти у самой воды.
Там остались жена и сын. Вдруг они не успели убежать?!
Капитан приказал пустить машину самым полным ходом. Он спешил скорей к
своему дому и очень сердился, что тяжелая баржа задерживает ход.
Пароход немного проплыл, как вдруг его сигналом потребовали к берегу.
Капитан поставил баржу на якорь, а пароход направил к берегу.
Он увидал, что на берегу тысячи людей с лопатами, с тачками спешат —
возят землю, насыпают стенку, чтобы не пустить реку залить берег. Возят на
верблюдах деревянные бревна, чтоб их забивать в берег и укреплять стенку. А
машина с высокой железной рукой ходит по стенке и ковшом нагребает на нее
землю.
К капитану прибежали люди и спросили:
— Что в барже?
— Камень, — сказал капитан.
Все закричали:
— Ах, как хорошо! Давайте сюда! А то вон смотрите, сейчас река прорвет
стенку и размоет всю нашу работу. Река бросится на поля и смоет все посевы.
Будет голод. Скорей, скорей давайте камень!
Тут капитан забыл и про жену и про сына. Он пустил пароход что есть
духу и привел баржу под самый берег.
Люди стали таскать камень и укрепили стенку. Река остановилась и дальше
не пошла. Тогда капитан спросил:
— Не знаете ли, как у меня дома?
Начальник послал телеграмму, и скоро пришел ответ. Там тоже работали
все люди, какие были, и спасли домик, где жила жена капитана с сыном.
— Вот, — сказал начальник, — здесь вы помогали нашим, а там товарищи
спасли ваших.
КАК СЛОН СПАС ХОЗЯИНА ОТ ТИГРА
У индусов есть ручные слоны. Один индус пошёл со слоном в лес по дрова.
Лес был глухой и дикий. Слон протаптывал хозяину дорогу и помогал валить деревья, а хозяин грузил их на слона.
Вдруг слон перестал слушаться хозяина, стал оглядываться, трясти ушами, а потом поднял хобот и заревел.
Хозяин тоже оглянулся, но ничего не заметил.
Он стал сердиться на слона и бить его по ушам веткой.
А слон загнул хобот крючком, чтоб поднять хозяина на спину. Хозяин подумал: «Сяду ему на шею - так мне ещё удобней будет им править».
Он уселся на слоне и стал веткой хлестать слона по ушам. А слон пятился, топтался и вертел хоботом. Потом замер и насторожился.
Хозяин поднял ветку, чтоб со всей силы ударить слона, но вдруг из кустов выскочил огромный тигр. Он хотел напасть на слона сзади и вскочить на спину.
Но он попал лапами на дрова, дрова посыпались. Тигр хотел прыгнуть другой раз, но слон уже повернулся, схватил хоботом тигра поперёк живота, сдавил как толстым канатом. Тигр раскрыл рот, высунул язык и мотал лапами.
А слон уж поднял его вверх, потом шмякнул оземь и стал топтать ногами.
А ноги у слона - как столбы. И слон растоптал тигра в лепёшку. Когда хозяин опомнился от страха, он сказал:
Какой я дурак, что бил слона! А он мне жизнь спас.
Хозяин достал из сумки хлеб, что приготовил для себя, и весь отдал слону.
БЕСПРИЗОРНАЯ КОШКА
Я жил на берегу моря и ловил рыбу. У меня была лодка, сетки и разные удочки. Перед домом стояла будка, и на цепи огромный пес. Мохнатый, весь в черных пятнах, - Рябка. Он стерег дом. Кормил я его рыбой. Я работал с мальчиком, и кругом на три версты никого не было. Рябка так привык, что мы с ним разговаривали, и очень простое он понимал. Спросишь его: «Рябка, где Володя?» Рябка хвостом завиляет и повернет морду, куда Володька ушел. Воздух носом тянет, и всегда верно. Бывало, придешь с моря ни с чем, а Рябка ждет рыбы. Вытянется на цепи, подвизгивает.
Обернешься к нему и скажешь сердито:
Плохи наши дела, Рябка! Вот как…
Он вздохнет, ляжет и положит на лапы голову. Уж и не просит, понимает.
Когда я надолго уезжал в море, я всегда Рябку трепал по спине и уговаривал, чтобы хорошо стерег. И вот хочу отойти от него, а он встанет на задние лапы, натянет цепь и обхватит меня лапами. Да так крепко - не пускает. Не хочет долго один оставаться: и скучно и голодно.
Хорошая была собака!
А вот кошки у меня не было, и мыши одолевали. Сетки развесишь, так они в сетки залезут, запутаются и перегрызут нитки, напортят. Я их находил в сетках - запутается другая и попадется. И дома все крадут, что ни положи.
Вот я и пошел в город. Достану, думаю, себе веселую кошечку, она мне всех мышей переловит, а вечером на коленях будет сидеть и мурлыкать. Пришел в город. По всем дворам ходил - ни одной кошки. Ну нигде!
Я стал у людей спрашивать:
Нет ли у кого кошечки? Я даже деньги заплачу, дайте только.
А на меня сердиться стали:
До кошек ли теперь? Всюду голод, самим есть нечего, а тут котов корми.
А один сказал:
Я бы сам кота съел, а не то что его, дармоеда, кормить!
Вот те и на! Куда же это все коты девались? Кот привык жить на готовеньком: нажрался, накрал и вечером на теплой плите растянулся. И вдруг такая беда! Печи не топлены, хозяева сами черствую корку сосут. И украсть нечего. Да и мышей в голодном доме тоже не сыщешь.
Перевелись коты в городе… А каких, может быть, и голодные люди приели. Так ни одной кошки и не достал.
III
Настала зима, и море замерзло. Ловить рыбу стало нельзя. А у меня было ружье. Вот я зарядил ружье и пошел по берегу. Кого-нибудь подстрелю: на берегу в норах жили дикие кролики.
Вдруг, смотрю, на месте кроличьей норы большая дырка раскопана, как будто бы ход для большого зверя. Я скорее туда.
Я присел и заглянул в нору. Темно. А когда пригляделся, вижу: там в глубине два глаза светятся.
Что, думаю, за зверь такой завелся?
Я сорвал хворостинку - и в нору. А оттуда как зашипит!
Я назад попятился. Фу ты! Да это кошка!
Так вот куда кошки из города переехали!
Я стал звать:
Кис-кис! Кисанька! - и просунул руку в нору.
А кисанька как заурчит, да таким зверем, что я и руку отдернул.
Я стал думать, как бы переманить кошку к себе в дом.
Вот раз я встретил кошку на берегу. Большая, серая, мордастая. Она, как увидела меня, отскочила в сторону и села. Злыми глазами на меня глядит. Вся напружилась, замерла, только хвост вздрагивает. Ждет, что я буду делать.
А я достал из кармана корку хлеба и бросил ей. Кошка глянула, куда корка упала, а сама ни с места. Опять на меня уставилась. Я обошел стороной и оглянулся: кошка прыгнула, схватила корку и побежала к себе домой, в нору.
Так мы с ней часто встречались, но кошка никогда меня к себе не подпускала. Раз в сумерки я ее принял за кролика и хотел уже стрелять.
V
Весной я начал рыбачить, и около моего дома запахло рыбой. Вдруг слышу - лает мой Рябчик. И смешно как-то лает: бестолково, на разные голоса, и подвизгивает. Я вышел и вижу: по весенней траве не торопясь шагает к моему дому большая серая кошка. Я сразу ее узнал. Она нисколько не боялась Рябчика, даже не глядела на него, а выбирала только, где бы ей посуше ступить. Кошка увидала меня, уселась и стала глядеть и облизываться. Я скорее побежал в дом, достал рыбешку и бросил.
Она схватила рыбу и прыгнула в траву. Мне с крыльца было видно, как она стала жадно жрать. Ага, думаю, давно рыбы не ела.
И стала с тех пор кошка ходить ко мне в гости.
Я все ее задабривал и уговаривал, чтобы перешла ко мне жить. А кошка все дичилась и близко к себе не подпускала. Сожрет рыбу и убежит. Как зверь.
Наконец мне удалось ее погладить, и зверь замурлыкал. Рябчик на нее не лаял, а только тянулся на цепи, скулил: ему очень хотелось познакомиться с кошкой.
Теперь кошка целыми днями вертелась около дома, но жить в дом не хотела идти.
Один раз она не пошла ночевать к себе в нору, а осталась на ночь у Рябчика в будке. Рябчик совсем сжался в комок, чтобы дать место.
VI
Рябчик так скучал, что рад был кошке.
Раз шел дождь. Я смотрю из окна - лежит Рябка в луже около будки, весь мокрый, а в будку не лезет.
Я вышел и крикнул:
Рябка! В будку!
Он встал, конфузливо помотал хвостом. Вертит мордой, топчется, а в будку не лезет.
Я подошел и заглянул в будку. Через весь пол важно растянулась кошка. Рябчик не хотел лезть, чтобы не разбудить кошку, и мок под дождем.
Он так любил, когда кошка приходила к нему в гости, что пробовал ее облизывать, как щенка. Кошка топорщилась и встряхивалась.
Я видел, как Рябчик лапами удерживал кошку, когда она, выспавшись, уходила по своим делам.
VII
А дела у ней были вот какие.
Раз слышу - будто ребенок плачет. Я выскочил, гляжу: катит Мурка с обрыва. В зубах у ней что-то болтается. Подбежал, смотрю - в зубах у Мурки крольчонок. Крольчонок дрыгал лапками и кричал, совсем как маленький ребенок. Я отнял его у кошки. Обменял у ней на рыбу. Кролик выходился и потом жил у меня в доме. Другой раз я застал Мурку, когда она уже доедала большого кролика. Рябка на цепи издали облизывался.
Против дома была яма с пол-аршина глубины. Вижу из окна: сидит Мурка в яме, вся в комок сжалась, глаза дикие, а никого кругом нет. Я стал следить.
Вдруг Мурка подскочила - я мигнуть не успел, а она уже рвет ласточку. Дело было к дождю, и ласточки реяли у самой земли. А в яме в засаде поджидала кошка. Часами сидела она вся на взводе, как курок: ждала, пока ласточка чиркнет над самой ямой. Хап! - и цапнет лапой на лету.
Другой раз я застал ее на море. Бурей выбросило на берег ракушки. Мурка осторожно ходила по мокрым камням и выгребала лапой ракушки на сухое место. Она их разгрызала, как орехи, морщилась и выедала слизняка.
VIII
Но вот пришла беда. На берегу появились беспризорные собаки. Они целой стаей носились по берегу, голодные, озверелые. С лаем, с визгом они пронеслись мимо нашего дома. Рябчик весь ощетинился, напрягся. Он глухо ворчал и зло смотрел. Володька схватил палку, а я бросился в дом за ружьем. Но собаки пронеслись мимо, и скоро их не стало слышно.
Рябчик долго не мог успокоиться: все ворчал и глядел, куда убежали собаки. А Мурка хоть бы что: она сидела на солнышке и важно мыла мордочку.
Я сказал Володе:
Смотри, Мурка-то ничего не боится. Прибегут собаки - она прыг на столб и по столбу на крышу.
Володя говорит:
А Рябчик в будку залезет и через дырку отгрызется от всякой собаки. А я в дом запрусь.
Нечего бояться.
Я ушел в город.
IX
А когда вернулся, то Володька рассказал мне:
Как ты ушел, часу не прошло, вернулись дикие собаки. Штук восемь. Бросились на Мурку. А Мурка не стала убегать. У ней под стеной, в углу, ты знаешь, кладовая. Она туда зарывает объедки. У ней уж много там накоплено. Мурка бросилась в угол, зашипела, привстала на задние лапы и приготовила когти. Собаки сунулись, трое сразу. Мурка так заработала лапами - шерсть только от собак полетела. А они визжат, воют и уж одна через другую лезут, сверху карабкаются все к Мурке, к Мурке!
А ты чего смотрел?
Да я не смотрел. Я скорее в дом, схватил ружье и стал молотить изо всей силы по собакам прикладом, прикладом. Все в кашу замешалось. Я думал, от Мурки клочья одни останутся. Я уж тут бил по чем попало. Вот, смотри, весь приклад поколотил. Ругать не будешь?
Ну, а Мурка-то, Мурка?
А она сейчас у Рябки. Рябка ее зализывает. Они в будке.
Так и оказалось. Рябка свернулся кольцом, а в середине лежала Мурка. Рябка ее лизал и сердито поглядел на меня. Видно, боялся, что я помешаю - унесу Мурку.
Х
Через неделю Мурка совсем оправилась и принялась за охоту.
Вдруг ночью мы проснулись от страшного лая и визга.
Володька выскочил, кричит:
Собаки, собаки!
Я схватил ружье и, как был, выскочил на крыльцо.
Целая куча собак возилась в углу. Они так ревели, что не слыхали, как я вышел.
Я выстрелил в воздух. Вся стая рванулась и без памяти кинулась прочь. Я выстрелил еще раз вдогонку. Рябка рвался на цепи, дергался с разбега, бесился, но не мог порвать цепи: ему хотелось броситься вслед собакам.
Я стал звать Мурку. Она урчала и приводила в порядок кладовую: закапывала лапкой разрытую ямку.
В комнате при свете я осмотрел кошку. Ее сильно покусали собаки, но раны были неопасные.
XI
Я заметил, что Мурка потолстела, - у ней скоро должны были родиться котята.
Я попробовал оставить ее на ночь в хате, но она мяукала и царапалась, так что пришлось ее выпустить.
Беспризорная кошка привыкла жить на воле и ни за что не хотела идти в дом.
Оставлять так кошку было нельзя. Видно, дикие собаки повадились к нам бегать. Прибегут, когда мы с Володей будем в море, и загрызут Мурку совсем. И вот мы решили увезти Мурку подальше и оставить жить у знакомых рыбаков. Мы посадили с собой в лодку кошку и поехали морем.
Далеко, за пятьдесят верст от нас, увезли мы Мурку. Туда собаки не забегут. Там жило много рыбаков. У них был невод. Они каждое утро и каждый вечер завозили невод в море и вытягивали его на берег. Рыбы у них всегда было много. Они очень обрадовались, когда мы им привезли Мурку. Сейчас же накормили ее рыбой до отвала. Я сказал, что кошка в дом жить не пойдет и что надо для нее сделать нору, - это не простая кошка, она из беспризорных и любит волю. Ей сделали из камыша домик, и Мурка осталась стеречь невод от мышей.
А мы вернулись домой. Рябка долго выл и плаксиво лаял; лаял и на нас: куда мы дели кошку?
Мы долго не были на неводе и только осенью собрались к Мурке.
XII
Мы приехали утром, когда вытягивали невод. Море было совсем спокойное, как вода в блюдце. Невод уж подходил к концу, и на берег вытащили вместе с рыбой целую ватагу морских раков - крабов. Они, как крупные пауки, ловкие, быстро бегают и злые. Они становятся на дыбы и щелкают над головой клешнями: пугают. А если ухватят за палец, так держись: до крови. Вдруг я смотрю: среди всей этой кутерьмы спокойно идет наша Мурка. Она ловко откидывала крабов с дороги. Подцепит его лапой сзади, где он достать ее не может, и швырк прочь. Краб встает на дыбы, пыжится, лязгает клешнями, как собака зубами, а Мурка и внимания не обращает, отшвырнет, как камешек.
Четыре взрослых котенка следили за ней издали, но сами боялись и близко подойти к неводу. А Мурка залезла в воду, вошла по шею, только голова одна из воды торчит. Идет по дну, а от головы вода расступается.
Кошка лапами нащупывала на дне мелкую рыбешку, что уходила из невода. Эти рыбки прячутся на дно, закапываются в песок - вот тут-то их и ловила Мурка. Нащупает лапкой, подцепит когтями и бросает на берег своим детям. А они уж совсем большие коты были, а боялись и ступить на мокрое. Мурка им приносила на сухой песок живую рыбу, и тогда они жрали и зло урчали. Подумаешь, какие охотники!
XIII
Рыбаки не могли нахвалиться Муркой:
Ай да кошка! Боевая кошка! Ну, а дети не в мать пошли. Балбесы и лодыри. Рассядутся, как господа, и все им в рот подай. Вон, гляди, расселись как! Чисто свиньи. Ишь, развалились. Брысь, поганцы!
Рыбак замахнулся, а коты и не шевельнулись.
Вот только из-за мамаши и терпим. Выгнать бы их надо.
Коты так обленились, что им лень было играть с мышью.
XIV
Я раз видел, как Мурка притащила им в зубах мышь. Она хотела их учить, как ловить мышей. Но коты лениво перебирали лапами и упускали мышь. Мурка бросалась вдогонку и снова приносила им. Но они и смотреть не хотели: валялись на солнышке по мягкому песку и ждали обеда, чтоб без хлопот наесться рыбьих головок.
Ишь, мамашины сынки! - сказал Володька и бросил в них песком. - Смотреть противно. Вот вам!
Коты тряхнули ушами и перевалились на другой бок.
Уважаемые читатели, я с большим интересом прочитаю все ваши комментарии к любой моей статье.
Если статья вам понравилась, оставьте, пожалуйста, свой комментарий. Ваше мнение для меня очень важно, а обратная связь просто необходима. Это позволит сделать блог более интересным и полезным.
Буду Вам очень признательна, если Вы скажете «Спасибо». Это сделать очень просто. Нажмите на кнопки социальных сетей и поделитесь этой информацией с Вашими друзьями.
Спасибо Вам за понимание.
С уважением – Лидия Витальевна
Рассказы о животных для чтения в начальной школе. Рассказы Бориса Житкова про животных. Рассказы для внеклассного чтения в начальной школе. Рассказы про слона, рассказы про собак, рассказы про корову и телёнка.
Борис Житков. Вечер
Идёт корова Маша искать сына своего, телёнка Алёшку. Не видать его нигде. Куда он запропастился? Домой уж пора.
А телёнок Алёшка набегался, устал, лёг в траву. Трава высокая — Алёшку и не видать.
Испугалась корова Маша, что пропал её сын Алёшка, да как замычит что есть силы:
Дома Машу подоили, надоили целое ведро парного молока. Налили Алёшке в плошку:
— На, пей, Алёшка.
Обрадовался Алёшка — давно молока хотел, — всё до дна выпил и плошку языком вылизал.
Напился Алёшка, захотелось ему по двору пробежаться. Только он побежал, вдруг из будки выскочил щенок — и ну лаять на Алёшку. Испугался Алёшка: это, верно, страшный зверь, коли так лает громко. И бросился бежать.
Убежал Алёшка, и щенок больше лаять не стал. Тихо стало кругом. Посмотрел Алёшка — никого нет, все спать пошли. И самому спать захотелось. Лёг и заснул во дворе.
Заснула и корова Маша на мягкой траве.
Заснул и щенок у своей будки — устал, весь день лаял.
Заснул и мальчик Петя в своей кроватке — устал, весь день бегал.
А птичка давно уж заснула.
Заснула на ветке и головку под крыло спрятала, чтоб теплей было спать. Тоже устала. Весь день летала, мошек ловила.
Все заснули, все спят.
Не спит только ветер ночной.
Он в траве шуршит и в кустах шелестит.
Борис Житков. Охотники и собаки
Рано утром встал охотник, взял ружьё, патроны, сумку, позвал своих двух собак и пошёл стрелять зайцев.
Был сильный мороз, но ветра совсем не было. Охотник шёл на лыжах и разогрелся от ходьбы. Ему было тепло.
Собаки забегали вперёд и выгоняли на охотника зайцев. Охотник ловко стрелял и набил пять штук. Тут он заметил, что зашёл далеко.
«Пора и домой, — подумал охотник. — От моих лыж видны следы, и, пока не стемнело, я по следам дойду домой. Перейду овраг, а там уже недалеко».
Он спустился вниз и увидел, что в овраге черным-черно от галок. Они сидели прямо на снегу. Охотник понял, что дело неладно.
И верно: он только вышел из оврага, как задул ветер, пошёл снег, и началась метель. Впереди ничего не было видно, следы запорошило снегом. Охотник свистнул собак.
«Если собаки не выведут меня на дорогу, — подумал он, — я пропал. Куда идти, я не знаю, заблужусь, занесёт меня снегом, и я замёрзну».
Пустил он собак вперёд, а собаки отбегут пять шагов — и охотнику не видно, куда за ними идти. Тогда он снял пояс, отвязал все ремешки и верёвки, какие на нём были, привязал собак за ошейник и пустил вперёд. Собаки его потащили, и он на лыжах, как на санях, приехал к себе в деревню.
Он дал каждой собаке по целому зайцу, потом разулся и лёг на печь. А сам всё думал:
«Кабы не собаки, пропал бы я сегодня».
Борис Житков. Как слон спас хозяина от тигра
У индусов есть ручные слоны. Один индус пошёл со слоном в лес по дрова.
Лес был глухой и дикий. Слон протаптывал хозяину дорогу и помогал валить деревья, а хозяин грузил их на слона.
Вдруг слон перестал слушаться хозяина, стал оглядываться, трясти ушами, а потом поднял хобот и заревел.
Хозяин тоже оглянулся, но ничего не заметил.
Он стал сердиться на слона и бить его по ушам веткой.
А слон загнул хобот крючком, чтоб поднять хозяина на спину. Хозяин подумал: «Сяду ему на шею — так мне ещё удобней будет им править».
Он уселся на слоне и стал веткой хлестать слона по ушам. А слон пятился, топтался и вертел хоботом. Потом замер и насторожился.
Хозяин поднял ветку, чтоб со всей силы ударить слона, но вдруг из кустов выскочил огромный тигр. Он хотел напасть на слона сзади и вскочить на спину.
Но он попал лапами на дрова, дрова посыпались. Тигр хотел прыгнуть другой раз, но слон уже повернулся, схватил хоботом тигра поперёк живота, сдавил как толстым канатом. Тигр раскрыл рот, высунул язык и мотал лапами.
А слон уж поднял его вверх, потом шмякнул оземь и стал топтать ногами.
А ноги у слона — как столбы. И слон растоптал тигра в лепёшку. Когда хозяин опомнился от страха, он сказал:
— Какой я дурак, что бил слона! А он мне жизнь спас.
Хозяин достал из сумки хлеб, что приготовил для себя, и весь отдал слону.
Борис Жидков. Про слона
Мы подходили на пароходе к Индии. Утром должны были прийти. Я сменился с вахты, устал и никак не мог заснуть: все думал, как там будет. Вот как если б мне в детстве целый ящик игрушек принесли и только завтра можно его раскупорить. Все думал — вот утром, сразу открою глаза — и индусы, черные, заходят вокруг, забормочут непонятно, не то что на картинке. Бананы прямо на кусте,
город новый — все зашевелится, заиграет. И слоны! Главное — слонов мне хотелось посмотреть. Все не верилось, что они там не так, как в зоологическом, а запросто ходят, возят: по улице вдруг такая громада прет!
Заснуть не мог, прямо ноги от нетерпения чесались. Ведь это, знаете, когда сушей едешь, совсем не то: видишь, как все постепенно меняется. А тут две недели океан — вода и вода, — и сразу новая страна. Как занавес в театре подняли.
Наутро затопали на палубе, загудели. Я бросился к иллюминатору, к окну, — готово: город белый на берегу стоит; порт, суда, около борта шлюпки: в них черные в белых чалмах — зубы блестят, кричат что-то; солнце светит со всей силы, жмет, кажется, светом давит. Тут я как с ума сошел, задохнулся прямо: как будто я — не я и все это сказка. Есть ничего с утра не хотел. Товарищи дорогие, я за вас по две вахты в море стоять буду — на берег отпустите скорей.
Выскочили вдвоем на берег. В порту, в городе все бурлит, кипит, народ толчется, а мы — как оголтелые и не знаем, что смотреть, и не идем, а будто нас что несет (да и после моря по берегу всегда странно ходить). Смотрим — трамвай. Сели в трамвай, сами толком не знаем, зачем едем, лишь бы дальше, — очумели прямо. Трамвай нас мчит, мы глазеем по сторонам и не заметили, как выехали на окраину. Дальше не идет. Вылезли. Дорога. Пошли по дороге. Придем куда-нибудь!
Тут мы немного успокоились и заметили, что здорово жарко. Солнце над самой маковкой стоит; тень от тебя не ложится, а вся тень под тобой: идешь, и тень свою топчешь.
Порядочно уже прошли, уж людей не стало встречаться, смотрим — навстречу слон. С ним четверо ребят — бегут рядом по дороге. Я прямо глазам не поверил: в городе ни одного не видали, а тут запросто идет по дороге. Мне казалось, что из зоологического вырвался. Слон нас увидел и остановился. Нам жутковато стало: больших при нем никого нет, ребята одни. А кто его знает, что у него на уме. Мотанет раз хоботом — и готово.
А слон, наверно, про нас так думал: идут какие-то необыкновенные, неизвестные, — кто их знает? И стал. Сейчас хобот загнул крючком, мальчишка старший стал на крюк на этот, как на подножку, рукой за хобот придерживается, и слон его осторожно отправил себе на голову. Тот там уселся между ушами, как на столе.
Потом слон тем же порядком отправил еще двоих сразу, а третий был маленький, лет четырех, должно быть, — на нем только рубашонка была коротенькая, вроде лифчика. Слон ему подставляет хобот — иди, мол, садись. А он выкрутасы разные делает, хохочет, убегает. Старший кричит ему сверху, а он скачет и дразнит — не возьмешь, мол. Слон не стал ждать, опустил хобот и пошел — сделал вид, что он на его фокусы и смотреть не хочет. Идет, хоботом мерно покачивает, а мальчишка вьется около ног, кривляется. И как раз, когда он ничего не ждал, слон вдруг хоботом цап! Да так ловко! Поймал его за рубашонку сзади и подымает наверх осторожно. Тот руками, ногами, как жучок. Нет уж! Никаких тебе. Поднял слон, осторожно опустил себе на голову, а там ребята его приняли. Он там, на слоне, все еще воевать пробовал.
Мы поравнялись, идем стороной дороги, а слон с другого бока и на нас внимательно и осторожно глядит. А ребята тоже на нас пялятся и шепчутся меж собой. Сидят, как на дому, на крыше.
Вот, — думаю, — здорово: им нечего там бояться. Если б и тигр попался навстречу, слон тигра поймает, схватит хоботищем поперек живота, сдавит, швырнет выше дерева и, если на клыки не подцепит, все равно будет ногами топтать, пока в лепешку не растопчет.
А тут мальчишку взял, как козявку, двумя пальчиками: осторожно и бережно.
Слон прошел мимо нас: смотрим, сворачивает с дороги и попер в кусты. Кусты плотные, колючие, стеной растут. А он — через них, как через бурьян, — только ветки похрустывают, — перелез и пошел к лесу. Остановился около дерева, взял хоботом ветку и пригнул ребятам. Те сейчас же повскакали на ноги, схватились за ветку и что-то с нее обирают. А маленький подскакивает, старается тоже себе ухватить, возится, будто он не на слоне, а на земле стоит. Слон пустил ветку и другую пригнул. Опять та же история. Тут уж маленький совсем, видно, в роль вошел: совсем залез на эту ветку, чтоб ему тоже досталось, и работает. Все кончили, слон пустил ветку, а маленький-то, смотрим, так и полетел с веткой. Ну, думаем, пропал — полетел теперь, как пуля, в лес. Бросились мы туда. Да нет, куда там! Не пролезть через кусты: колючие, и густые, и путаные. Смотрим, слон в листьях хоботом шарит. Нащупал этого маленького, — он там, видно, обезьянкой уцепился, — достал его и посадил на место. Потом слон вышел на дорогу впереди нас и пошел обратно. Мы за ним. Он идет и по временам оглядывается, на нас косится: чего, мол, сзади идут какие-то? Так мы за слоном пришли к дому. Вокруг плетень. Слон отворил хоботом калиточку и осторожно просунулся во двор; там ребят спустил на землю. Во дворе индуска на него начала кричать что-то. Нас она сразу не заметила. А мы стоим, через плетень смотрим.
Индуска орет на слона, — слон нехотя повернулся и пошел к колодцу. У колодца врыты два столба, и между ними вьюшка; на ней веревка намотана и ручка сбоку. Смотрим, слон взялся хоботом за ручку и стал вертеть: вертит как будто пустую, вытащил — целая бадья там на веревке, ведер десять. Слон уперся корнем хобота в ручку, чтобы не вертелась, изогнул хобот, подцепил бадью и, как кружку с водой, поставил на борт колодца. Баба набрала воды, ребят тоже заставила таскать — она как раз стирала. Слон опять бадью спустил и полную выкрутил наверх.
Хозяйка опять его начала ругать. Слон пустил бадью в колодец, тряхнул ушами и пошел прочь — не стал воду больше доставать, пошел под навес. А там в углу двора на хлипких столбиках навес был устроен — только-только слону под него подлезть. Сверху камышу накидано и каких-то листьев длинных.
Тут как раз индус, сам хозяин. Увидал нас. Мы говорим — слона пришли смотреть. Хозяин немного знал по-английски, спросил, кто мы; все на мою русскую фуражку показывает. Я говорю — русские. А он и не знал, что такое русские.
— Не англичане?
— Нет, — говорю, — не англичане.
Он обрадовался, засмеялся, сразу другой стал: позвал к себе.
А индусы англичан терпеть не могут: англичане давно их страну завоевали, распоряжаются там и индусов у себя под пяткой держат.
Я спрашиваю:
— Чего это слон не выходит?
— А это он, — говорит, — обиделся, и, значит, не зря. Теперь нипочём работать не станет, пока не отойдет.
Смотрим, слон вышел из-под навеса, в калитку — и прочь со двора. Думаем, теперь совсем уйдет. А индус смеется. Слон пошел к дереву, оперся боком и ну тереться. Дерево здоровое — прямо все ходуном ходит. Это он чешется так вот, как свинья об забор.
Почесался, набрал пыли в хобот и туда, где чесал, пылью, землей как дунет! Раз, и еще, и еще! Это он прочищает, чтобы не заводилось ничего в складках: вся кожа у него твердая, как подошва, а в складках — потоньше, а в южных странах всяких насекомых кусачих масса.
Ведь смотрите какой: об столбики в сарае не чешется, чтобы не развалить, осторожно даже пробирается туда, а чесаться ходит к дереву. Я говорю индусу:
— Какой он у тебя умный!
А он хохочет.
— Ну, — говорит, — если бы я полтораста лет прожил, не тому еще выучился бы. А он, — показывает на слона, — моего деда нянчил.
Я глянул на слона — мне показалось, что не индус тут хозяин, а слон, слон тут самый главный.
Я говорю:
— Старый он у тебя?
— Нет, — говорит, — ему полтораста лет, он в самой поре! Вон у меня слоненок есть, его сын, — двадцать лет ему, совсем ребенок. К сорока годам в силу только входить начинает. Вот погодите, придет слониха, увидите: он маленький.
Пришла слониха, и с ней слоненок — с лошадь величиной, без клыков; он за матерью, как жеребенок, шел.
Ребята индусовы бросились матери помогать, стали прыгать, куда-то собираться. Слон тоже пошел; слониха и слоненок — с ними. Индус объясняет, что на речку. Мы тоже с ребятами.
Они нас не дичились. Все пробовали говорить — они по-своему, мы по-русски — и хохотали всю дорогу. Маленький больше всех к нам приставал, — все мою фуражку надевал и что-то кричал смешное — может быть, про нас.
Воздух в лесу пахучий, пряный, густой. Шли лесом. Пришли к реке.
Не река, а поток — быстрый, так и мчит, так берег и гложет. К воде обрывчик в аршин. Слоны вошли в воду, взяли с собой слоненка. Поставили, где ему по грудь вода, и стали его вдвоем мыть. Наберут со дна песку с водой в хобот и, как из кишки, его поливают. Здорово так — только брызги летят.
А ребята боятся в воду лезть — больно уж быстрое течение, унесет. Скачут на берегу и давай в слона камешками кидать. Ему нипочем, он даже внимания не обращает — все своего слоненка моет. Потом, смотрю, набрал в хобот воды и вдруг как повернет на мальчишек и одному прямо в пузо как дунет струей — тот так и сел. Хохочет, заливается.
Слон опять своего мыть. А ребята еще пуще камешками его донимать. Слон только ушами трясет: не приставайте, мол, видите, некогда баловаться! И как раз, когда мальчишки не ждали, думали — он водой на слоненка дунет, он сразу хобот повернул да в них.
Те рады, кувыркаются.
Слон вышел на берег; слоненок ему хобот протянул, как руку. Слон заплел свой хобот об его и помог ему на обрывчик вылезти.
Пошли все домой: трое слонов и четверо ребят.
На другой день я уж расспросил, где можно слонов поглядеть на работе.
На опушке леса, у речки, нагорожен целый город тесаных бревен: штабеля стоят, каждый вышиной в избу. Тут же стоял один слон. И сразу видно было, что он уж совсем старик — кожа на нем совсем обвисла и заскорузла, и хобот, как тряпка, болтается. Уши обгрызенные какие-то. Смотрю, из лесу идет другой слон. В хоботе качается бревно — громадный брус обтесанный. Пудов, должно быть, во сто. Носильщик грузно переваливается, подходит к старому слону. Старый подхватывает бревно с одного конца, а носильщик опускает бревно и перебирается хоботом в другой конец. Я смотрю: что же это они будут делать? А слоны вместе, как по команде, подняли бревно на хоботах вверх и аккуратно положили на штабель. Да так ровно и правильно — как плотник на постройке.
И ни одного человека около них.
Я потом узнал, что этот старый слон и есть главный артельщик: он уже состарился на этой работе.
Носильщик ушел не спеша в лес, а старик повесил хобот, повернулся задом к штабелю и стал смотреть на реку, как будто хотел сказать: «Надоело мне это, и не глядел бы».
А из лесу идет уже третий слон с бревном. Мы — туда, откуда выходили слоны.
Прямо стыдно рассказывать, что мы тут увидели. Слоны с лесных разработок таскали эти бревна к речке. В одном месте у дороги — два дерева по бокам, да так, что слону с бревном не пройти. Слон дойдет до этого места, опустит бревно на землю, подвернет колени, подвернет хобот и самым носом, самым корнем хобота толкает бревно вперед. Земля, каменья летят, трет и пашет бревно землю, а слон ползет и пихает. Видно, как трудно ему на коленях ползти. Потом встанет, отдышится и не сразу за бревно берется. Опять повернет его поперек дороги, опять на коленки. Положит хобот на землю и коленками накатывает бревно на хобот. Как хобот не раздавит! Гляди, снова уже встал и несет. Качается, как грузный маятник, бревнище на хоботе.
Их было восемь — всех слонов-носильщиков, — и каждому приходилось пихать бревно носом: люди не хотели спилить те два дерева, что стояли на дороге.
Нам неприятно стало смотреть, как тужится старик у штабеля, и жаль было слонов, что ползли на коленках. Мы недолго постояли и ушли.
