Правильный треугольник. Неправильный треугольник

У Лизы никогда не было счастливого детства с голубоглазыми куклами, подарками под елкой и сказками на ночь.

Её мать, прожив в браке недолгих полтора года, осталась одна, постепенно теряя надежду, а вместе с ней и женственность. Её внутренний компас, пометавшись в смятении некоторое время, сместился в сторону «работа», которая поначалу просто спасала от тоски и безденежья, а через пару лет стала целью и смыслом жизни.

Должность начальника цеха лишила её вторичных половых признаков, наработала командный голос, манеру одеваться, а также чрезмерную требовательность к себе и окружающим.

Обиженная на весь мужской пол, она с детства внушала дочери, что в жизни можно и нужно надеяться только на себя, воспитывая её жестко, почти аскетично.

Уже с первого класса Лиза начала стесняться своих мальчуковых ботинок и мрачного коричневого пальто, которое было куплено на вырост, мешало двигаться, ощущать и выражать себя.

Самым ярким и любимым предметом её детского гардероба был голубой бант, подаренный бабушкой на день рождения, который она бережно хранила под подушкой, ласково поглаживая ладошкой перед сном. И надевала только тогда, когда ей это было позволено: по праздникам и перед гостями, которые случались в их доме очень и очень редко, потому что мама была ярым противником затяжных застолий и праздных посиделок. Всё её время, силы и эмоции были всецело отданы работе.

У маленькой Лизы друзей тоже никогда не было. Не потому, что она этого не хотела. Напротив, она всей душой стремилась туда, где кипела и бурлила школьная жизнь. Но одноклассники не то чтобы не допускали её к себе или обижали, нет. Лизу просто не замечали. И смотрели сквозь неё, не потому, что она была чем-то хуже остальных, а так, словно вообще не было на свете девочки по имени Лиза, с большими грустными глазами, в старых стоптанных ботинках и жутких, обвисших на коленях, рейтузах.

Она много читала и фантазировала, порой так ярко и самозабвенно, что начинала стираться грань между вымыслом и реальностью. И не хотелось возвращаться назад. И девочка не возвращалась, часами просиживая одна в закрытой комнате.

Лиза не вела дневник, опасаясь, что однажды он будет найден и прочтен, а она – непременно наказана за слишком откровенные строки и желания.

Её, действительно, часто и сурово наказывали за малейшую провинность, даже за безобидное, а главное, такое естественное желание – быть, как все. Одеваться, как все девочки её класса, списывать, ходить на дискотеки, встречаться и целоваться с мальчиками, поднимаясь на цыпочки в сумраке подъезда.

Когда ей исполнилось шестнадцать, мало что изменилось к лучшему. К тому времени мама загнала себя трудовыми подвигами на больничную койку, и Лизе пришлось тащить на себе весь быт, бегать к ней в больницу, подрабатывая там же санитаркой, потому что денег не хватало даже на лекарства, импортные и очень дорогие, которые обязательно должны были помочь. Но почему-то не помогали.

За время болезни мать сильно изменилась. К ней пришло запоздалое чувство вины перед Лизой, которым она истерзала и себя, и дочь, став необычайно мнительной и плаксивой. Теперь она изводила Лизу, замотанную ночными дежурствами, не наставлениями и нравоучениями, а бесконечными покаянными слезами. Врачи объясняли её состояние реакцией на лекарства, которые ей приходилось пить горстями.

Через год мама умерла. И почти сразу же совсем еще юная Лиза, потерявшаяся от горя, бесконечно одинокая и беспомощная, вышла замуж.

Поначалу все происходило в лучших традициях любви. Так, как всегда случается в юности: жарко, отчаянно, многообещающе.

Его звали Вадим. Они познакомились на дружеской вечеринке, немного повстречались и спешно поженились, потому что ему нужно было уходить в плаванье на долгих (для страстно влюбленной девочки просто невыносимых) восемь месяцев.

Не успев толком побыть любимой, она сразу стала женой. Причем в худшем смысле этого слова, когда исчезают свобода и романтика, а появляются обязанности и всеприземляющий быт.

Они были очень разными, и союз этот удивлял многих. В оркестре их жизни Вадим громко бил в барабан, а она в паузах между ударами отзывалась тихой трепетной скрипкой.

Лиза уже не помнила, когда это началось. Казалось, так было всегда, сложилось исторически: два чужих человека на общей территории, на исторической родине семьи.

На полотне их отношений каждый рисовал свои картинки: муж оставлял резкие контуры, грубые наброски. А жена своим желанием и фантазией дорисовывала, добавляла цвет и свет. На семейном холсте каждый придумывал свой сюжет и проживал свою судьбу. Они шли по жизни рядом, они были вдвоем, но так и не стали парой.

Вадим у Лизы был первым. Поэтому когда в ту самую, особую для неё ночь он не заметил или не захотел заметить её пугливые, тихие слезы, она решила, что так и должно быть: девушка, становясь женщиной, всегда плачет от страха, боли и слишком откровенной, анатомической обнаженности.

Позже она уже не плакала. Хотя все ещё ждала каких-то особых, нежных слов и трепетных, бережных прикосновений. Потом научилась не ждать – терпела, заглушая в себе нарастающее отвращение.

Долгое время они прожили без детей. Вадим считал жену не достаточно зрелой для материнства. Лиза не возражала. Тайком поступила в университет на факультет журналистики и призналась об этом мужу только через полгода, когда он вернулся из очередного рейса. Он долго и грязно ругался, недовольный тем, что такое важное решение было принято без его участия. Вадим всегда с завидным упорством убеждал жену в том, что она абсолютно непрактична и беспомощна, приучая её к мысли, что без него она ничего решить не сможет и, вообще, пропадет.

Весь день он демонстративно дулся, игнорируя и отвергая все её попытки помириться. А ночью пришел сам. Без прелюдий и предисловий сдернул одеяло и, задрав ночную рубашку, исполнил свой супружеский долг. Как всегда молча и мучительно долго, с беспристрастностью доктора глядя куда-то поверх её головы.

И Лиза снова терпела, закусывая запекшиеся губы и глотая слезы, которые текли по её щекам на влажную подушку. Терпела снова и снова. Опять и опять. Пока не забеременела и не стала использовать этот факт как повод сбежать на старенький кухонный диванчик.

Вадим возмущался и требовал близости, не раз брал её силой, но чаще всего уходил куда-то в ночь, громко хлопнув дверью. Молодая жена, свернувшись неприступным клубком, долго прислушивалась к звукам снаружи и внутри: шагам на лестнице и неясным толчкам в глубине живота.

А со временем стала спокойно засыпать, как только за мужем, громко громыхнув, закрывалась дверь. Назло жене Вадим просился в затяжные, долгосрочные рейсы, которые еще больше отдаляли их друг от друга.

Соскучившись в разлуке, Лиза с завидным постоянством пыталась преодолеть эту растущую полосу отчуждения. Изголодавшийся муж, казалось, шел ей навстречу, но ровно до тех пор, пока исполнялись его желания, обсуждались и решались его дела. Общей их жизнь становилась только тогда, когда они проживали эту жизнь по его сценарию. Как только Лиза пыталась заговорить о том, что волновало её, чего бы хотелось ей, Вадим мгновенно менялся, становился далеким и равнодушно отстраненным. Чтобы сохранить семью, жена должна была находиться на территории чувств и желаний мужа, где воплощались в реальность только его мечты и имело значение только его настроение. Всё, что хотелось и высказывалось ею, считалось капризом и блажью и никакого отношения к семейной жизни не имело.

Постепенно Лиза не только перестала озвучивать свой внутренний мир желаний, но и действительно разучилась хотеть. Ей, выросшей с холодной и деспотичной матерью, это было совсем нетрудно. Научившись с детства давить в себе любые, самые безобидные детские, а потом и девичьи порывы, Лиза искренне верила, что это и есть семейная жизнь, полная самоотречения и жертвенности. А женское счастье есть не что иное, как готовность самоуничтожиться ради любимого человека.

Два года назад я потеряла двух самых близких мне людей - мужа и подругу.
Банальная история, подумаете вы. Я тоже так думала…

Мы с Аней дружили со школы, у меня была не очень благополучная семья - мама долго болела, отчим стал попивать. В общем, я больше времени проводила в Аниной семье, чем в своей.

Мы даже в один институт поступили, чтобы никогда не расставаться. После окончания работали в одной компании, в одном отделе.

Но потом Ане пришлось уехать, так как в Питере заболела ее бабушка, и Аня на время переехала к ней. Мы не виделись почти полгода. Как раз в этот период я и встретила Виталия. Роман наш развивался очень бурно, и Аня приехала уже к нашей свадьбе.

Первое время мы жили просто замечательно. Все выходные проводили вместе - мы с Виталием и Аня со своим молодым человеком. Я родила сына. Не могу сказать, что все в моей семье было замечательно - как у всех, муж много работал, сын много болел. Мне пришлось оставить работу.

Часто стали ссориться с мужем - по всякой ерунде. А иногда это перерастало и в серьезные ссоры. Я ничего понять не могла, чувствовала просто, что раздражаю его. И вот в одну такую ссору он и выпалил, что если бы не сын, давно бы уже ушел, потому что любит Аню.

Это был шок, такой боли я не испытывала никогда. Выставила ему чемодан и больше не видела. Несколько месяцев я пыталась как-то вернуться к жизни, спасибо сыну, не знаю, что бы со мной было, если б не необходимость заботиться о ребенке. Нашла другую работу, устроила сына в детский сад. Ходила, как механическая кукла, стоит ли говорить, что с Аней я прекратила всякие отношения. Она звонила поначалу каждый день, я бросала трубку. Через общих друзей она пыталась узнать, что со мной происходит, но я обрубила все контакты.

Понемногу я начала успокаиваться, вся эта история уже казалась какой-то жалкой пародией на любовь, дружбу, на все нормальные человеческие отношения. И вот полгода назад я испытала еще один шок. Надо сказать, что Виталий все это время даже не пытался увидеться со мной или сыном. Его мама привозила нам регулярно алименты, гуляла с внуком, а он не появлялся. И вдруг я встретила его на улице, совершенно случайно. Мы поговорили, спокойно, без нервов - он спросил о сыне, о моей работе, хватает ли денег и вдруг, когда уже совсем собрались прощаться, спрашивает - а как там Аня? Я остолбенела, только и смогла вымолвить - разве вы не вместе?

Короче, Виталий мне рассказал, что Аня вообще ни о чем не подозревала, все его попытки ухаживать отвергала, а когда он ей признался, сказала, что ничего у них быть не может, что свою любовь она еще встретит, а вот такой подруги, какой была я, у нее уже никогда не будет. И с тех пор они не виделись.

Я прорыдала всю ночь, как я могла так бездумно распорядиться нашими с Аней жизнями! Как я могла из-за своего больного самолюбия, или из зависти так обидеть самого родного мне человека, подругу, которой я так обязана! И главное - ведь я даже ни на секунду не усомнилась в том, что моя подруга увела моего мужа.

Конечно, надо как-то извиниться перед Аней, как-то начать все сначала, но у меня не хватает решимости. И просто стыдно…

Кремль Московский - Московский Кремль Московский Кремль Общая информация Местоположение Москва Год постройки 1482 95 Площадь кремля 27,5 га Протяженность стен 2235 метров Башни и ворота … Википедия

Московский кремль - Общая информация Местоположение Москва Год постройки 1482 95 Площадь кремля 27,5 га Протяженность стен 2235 метров Башни и ворота … Википедия

Наружная группа - Большая ягодичная мышца (m. gluteus maximus) (рис. 128, 132, 133, 134) разгибает бедро, выпрямляет согнутое вперед туловище, натягивает широкую фасцию бедра, в положении стоя фиксирует таз и туловище. Это крупная, плоская, ромбовидная мышца,… … Атлас анатомии человека

АЛФАВИТ - набор букв или подобных им знаков, используемых в письменности, где каждая буква обозначает одну или несколько фонем. Алфавиты не были древнейшей основой письменности, получив развитие от иероглифов или письменных изображений, применявшихся,… … Символы, знаки, эмблемы. Энциклопедия

Русская культура в конце XV и в XVI в. - В конце XV и в XVI в., несмотря на усиление в стране самодержавно крепостнических тенденций и господство церковно схоластического мировоззрения, русская культура, объединяя культурное наследие ранее разобщённых земель, вступила на путь новых… … Всемирная история. Энциклопедия

Кремль Московский - древнейшая часть Москвы, главный общественно политический и историко художественный комплекс центра столицы СССР, местопребывание высших органов государственной власти страны Верховного Совета СССР, Верховного Совета РСФСР и правительства …

Шлиссельбургская крепость - (до 1611 Орешек, до 1702 Нотебург, с 1944 Петрокрепость) на Ореховом о., в истоке Невы из Ладожского оз. Основана новгородцами в 1323, в 1353 обнесена каменной стеной, остатки которой, а также каналы и искусственная гавань 15 16 вв.… … Большая советская энциклопедия

Дельты - под этим названием разумели в древности трехугольные площади земной поверхности, напоминающие своей формой греческую букву Δ, расположенные в устье больших рек, преимущественно даже только Нила, и омываемые их рукавами, причем происхождение этих… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Семейство полорогие - (Bovidae)** * * Семейство полорогих, или бычьих самая обширная и разнообразная группа парнокопытных, включает 45 50 современных родов и около 130 видов. Полорогие животные составляют естественную, ясно очерченную группу. Как ни… … Жизнь животных

Книги

• Купить за 575 грн (только Украина)
• Власть, бизнес, общество в регионах. Неправильный треугольник , Под редакцией Николая Петрова, Алексей Титкова. В книге представлены результаты первого этапа нового масштабного исследовательского проекта Московского Центра Карнеги по комплексному изучению взаимоотношений общества, власти и бизнеса в…