Монахиня евфимия пащенко. Свой человек на небесах
Духовное значение слова «умиление» обозначает состояние человеческой души в момент соприкосновения его сердца с благодатию Святого Духа. Этот момент ‒ в высочайшем, несравненном, «всеистинном, паче человеческого ума» его проявлении ‒ запечатлен в образе «Умиление Божией Матери». На иконе ‒ не просто соприкосновение сердца Пресвятой Девы с благодатию Святого Духа, а некое непостижимое Его действо, давшее всему человечеству Сына Божия, воплотившегося в образе человеческом для спасения человечества от греха и смерти…
Один из самых знаменательных образов Божией Матери «Умиление» ‒ Серафимо-Дивеевский, именуемый «Радость всех радостей». Пред этой иконой совершил свою последнюю молитву на земле преподобный Серафим Саровский. Впоследствии она стала главной Дивеевской святыней, в годы репрессий была свято хранима верными христианами и ныне ждет своего возвращения в родную обитель.
В ожидании пришествия долгожданной «Верховной Игумении» Дивеевской обители в 2009 году была заказана новая копия с иконы «Умиление». Помещенная в резной киот, она была сначала установлена в Казанском соборе Серафимо-Дивеевского монастыря . Летом 2010 года в России бушевали пожары, над Москвой и Дивеево стоял смог. Казанский собор, где находился образ «Умиление», в это время был закрыт на ремонт. Икона оказалась оторванной от молитвенной жизни народа, «униженной», по словам м. Евфимии. И вот к летнему празднику Преподобного Серафима, она была перенесена на Канавку Божией Матери . Целые волны паломников наполнили этим летом Дивеево. Люди стояли по полчаса, чтобы приложиться к иконе Царицы Небесной…
Этот замечательный список с иконы «Умиление» появился в Дивеево усердием благоговейной поклонницы Преподобного Серафима и почитаемого им святого образа Божией Матери монахини Евфимии (в миру Веры Константиновны Семеняк) и ее многочисленных сотрудников по «благому общественному делу» - духовных чад старца архимандрита Ипполита (Халина) († 17 декабря 2002) . Их не перечесть - Клавдия, Лидия, Надежда, Иоанн, Роман, Ольга, Олег, Игорь, Тигрий, Карина, Галина, Марина, Геннадий, Алексий, Максим… Все они в сердце и молитве матушки, вместе с родными и близкими и всеми теми, с кем соединил ее Господь на длинном пути жизни.
Отца Ипполита, первого настоятеля возрожденного Курского Рыльского монастыря, называли «афонским старцем». Ученик глинских старцев, постриженик Псково-Печерского монастыря, батюшка в течение восемнадцати лет подвизался в Афонском Пантелеимоновом монастыре. В 1984 году о. Ипполит по болезни вернулся в Россию и служил в храмах Курской епархии, а затем стал первым настоятелем возрождающегося Рыльского Свято-Николаевского мужского монастыря. Вера Константиновна в то время жила с семьей в Курске и нашла в старце мудрого наставника и молитвенника. Старец сильно поддержал ее в трудных семейных обстоятельтсвах ‒ у нее на руках был тяжело больной муж, Петр Павлович, так и не сумевший поправиться после тяжелого ранения в годы Великой отечественной войны. После кончины мужа в 1986 году Вера Константиновна сама осталась тяжело больной, никакие врачи не в силах были помочь… Помог Господь. По благословению отца Ипполита Вера Константиновнаприняла монашеский постриг с именем Евфимии и спустя несколько лет переехала в Дивеево.
Матушка Евфимия - личность совершенно легендарная и… безвестная ‒ как истинная служительница Иисуса Христа, совершившего Свой земной путь в зраке раба …
Но начнем с начала, точнее, почти с начала, с первых дней Великой Отечественной войны.
Шестнадцатилетняя Вера Константиновна служила санитаркой по вольному найму в больнице своего родного поселка Андреевка (Харьковской области), где в то время располагался 308-й медсанбат 267-й стрелковой дивизии. Раненные поступали ежедневно, работы было много. В палатах, даже в коридоре, лежали тяжелораненые, которых доставляли прямо из окопов ‒ недалеко от поселка проходила линия фронта. Кровь для раненых сдавали свои же солдаты. Однажды сдавать кровь пришел высокий, богатырского телосложения, с большими, как на иконе, глазами, солдат. Это был Петр Павлович Семеняк ‒ будущий муж Веры Константиновны…
Петр Павлович был родом из Курска, младший сын в семье, давшей Отечеству шестерых защитников ‒ шестерых своих сыновей. В эту доблестную семью суждено было войти и Вере Константиновне.
После ранения на Днепре Петра Павловича доставили в больницу, где находилась, также после ранения, и Вера Константиновна… По окончании войны Петр Павлович окончил Харьковский ветеринарный институт, а Вера Константиновна ‒ учительский институт. Спустя несколько лет семья перебралась в Курск.
Сорок один год и девять месяцев Вера Константиновна отдала преподавательской работе, учила школьников русскому языку и литературе (а в первые годы, живя на Украине, также и украинский язык и литературу). Муж вернулся с войны тяжелораненым, перенес семь операций, стал инвалидом первой группы. Любящая самоотверженная жена, всегда находившаяся рядом, помогла пережить недуг и жизненные невзгоды. Супруги вырастили и воспитали пятерых детей ‒ двоих сыновей и троих дочерей. Все они получили медицинское образование. Жертвенный каждодневный труд Веры Константиновны отмечен наградами ‒ медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» (1945), «Медаль материнства» (1961)…
В детях, внуках, в муже, умершем от фронтовых ран, в его братьях, вообще в его богатырской, поистине былинной русской семье прошла почти вся ее мирская жизнь ‒ достойная, трудная, мужественная жизнь. Не иначе как милостию Божией можно было все испытания пережить, все труды понести, свой священный долг исполнить.
Верующей м. Евфимия была с самого детства. Родилась в семье потомственного врача Рожкина Константина Николаевича, с детства посещала храмы. Всегда стремилась к святыне - еще в годы советской власти ездила по святым местам России и всего мира, несколько раз посетила Святой град Иерусалим. Живя в Курске, еще в 1970-е годы близко познакомилась со схиигуменией Ангелиной, которая не только помогла укрепиться духовно, но и научила ее золотошвейному искусству. С тех пор матушка вышивает, украшает иконы - и, с участием своих помощников, посылает в дар монастырям и храмам. Ее дары - не только в российских обителях, но и на Святой земле и на Святой горе Афон…
Матушка по жизни ‒ борец. Всю жизнь она стремилась нести в мир словом и делом евангельскую благую весть ‒ через благоговение, милосердие, добро, любовь. Трудиться ради укрепления и прославления православной веры - «высокой как звезды, сильной благодатию святых Таинств, вечную вечностью Царства Небесного» ‒ таково было завещание ее духовного отца.
У Бога нет ничего случайного. В усердии матушки к святыне, к святым иконам Божией Матери, особенно к «Радости всех радостей» ‒ «Серафимо-Дивеевскому Умилению» ‒ явственно приоткрывается сокровенное чаяние ее души, чрез безмерные скорби и терпение долгих и трудных лет влекущейся к благодати, ищущей умиления… Душа жаждет прикосновения Божия, жаждет обрести Христа и быть сНим в вечности…
Публикации:
После закрытия обители в 1927 году икона вместе с царской ризой, преподнесенной Государем Императором Николаем II в 1903 году, была вывезена в Муром матушкой игуменией Александрой: здесь матушка обосновалась в небольшом домике у стен Благовещенской обители, сюда же перебрались многие дивеевские сестры. Драгоценная риза была закопана в садике. После кончины м.Александры (†1942)икону и другие ценности хранила ее келейница монахиня Мария Баринова. В 1940-е годы в единственном уцелевшем храме г.Мурома служил иеромонах Пимен (будущий Патриарх), которому матушки поведали о хранимых ими святынях. Став Патриархом, он благословил взять их на хранение отца Виктора Шиповальникова (†2007).Так икона «Умиление» вместе с другими дивеевскими святынями оказалась в пос. Кратово под Москвой. Стараниями о. Виктора была отреставрирована царская риза, пролежавшая в земле много лет. После второго обретения мощей Преподобного Серафима в 1991 году о. Виктор передал икону вместе со всеми другими ценностями Святейшему Патриарху Алексию II . В настоящее время икона «Серафимо-Дивеевское Умиление» хранится в Крестовой церкви Патриаршей резиденции в Чистом переулке в Москве.
Писательница и врач монахиня Евфимия (Пащенко) встретилась с читателями на Православной выставке в Самаре.
В воскресный день 30 августа гостем выставки «Благословенная Самара» стала монахиня Евфимия (Пащенко) , Православная писательница, автор нескольких книг, многих рассказов и статей.
Родом я из Архангельска
Творческую встречу с читателями матушка Евфимия начала словами:
Здравствуйте, жители Богоспасаемого града Самары! Я - монахиня Евфимия, в миру Елена Владимировна Пащенко, врач-невролог, Православный писатель. Последние годы живу в Москве, работаю в поликлинике. Рада приветствовать вас в Самаре, где я впервые. Большое спасибо директору издательства «Воскресение» Владимиру Станиславовичу Мельникову, который организовал мой приезд в Самару.
Ваш город очень известен в России, прежде всего - по происшедшему здесь в советское время чуду, Стоянию Зои. И я счастлива, что нахожусь на земле, где Святитель Николай явил милость свою и мощь, вразумил нечестивых и поддержал веру в народе.
Родом я из Архангельска, из врачебной семьи, предки мои далекие тоже были врачи. Дед моего деда Афанасий был крепостным сельским фельдшером в Тамбовской губернии. Вольноотпущенный крепостной господ Матвеевых. Про него я пока не написала рассказ, но вот - был такой человек. Медицинская линия протянулась и до наших дней: и я, и брат мой врачи.
Иначе как чудом это не назовешь, что я приехала на выставку именно тогда, когда здесь находится икона Святителя Луки Крымского с частицей его мощей.
Дело в том, что Святитель Лука три года отбывал ссылку в нашем городе Архангельске, куда он был отправлен в связи с известным «делом» профессора Михайловского. Сошедшего с ума богохульника, самоубийцы, пытавшегося техническими ухищрениями воскресить своего умершего сына… Владыка Лука из христианского милосердия дал письменное разрешение отпеть Михайловского. И как ни странно, именно за это Владыка Лука был осужден по тяжелой статье и отправлен в ссылку на Север, к нам в Архангельск. То есть Архангельскую землю и вашу Самарскую объединяет память о Святителе Крымском и Симферопольском Луке.
Писать меня учила родная бабушка, хотя она была не писателем, а хирургом. Мать ее, Анна Степановна, была глубоко верующей, набожной женщиной, но она, как нередко бывает, воспитывала дочь в традициях Православия из-под палки. И, к сожалению, это привело к тому, что бабушка стала атеисткой. Но именно от нее я впервые услышала о Святителе Луке Крымском задолго до его канонизации. Она, конечно, в первую очередь рассказывала о нем как о выдающемся хирурге, поскольку сама была хирургом и пользовалась его книгой «Очерки гнойной хирургии» 1950-х годов издания. По линии матери у меня был замечательный дедушка. Коммунист. Но если он находил выброшенную икону, то приносил ее домой, отмывал и вешал на стену. А бабушка моя (другая бабушка, не хирург) говорила: «Ты что! Сними немедленно! Люди увидят, ты же коммунист!» Дедушка снимал икону и вешал в гардероб, подальше от чужих глаз. От этого коммуниста мне достались в наследство Библия с гравюрами Доре, Казанская икона Божией Матери - одна из тех, которые он подобрал на улице, - и икона Преподобного Серафима Саровского. А дедушку моего звали Серафимом. Он родился вскоре после канонизации саровского старца и в крещении был назван в его честь. Мало того, дедушка мне рассказывал еще в советское время, в начале 70-х годов - насколько он, конечно, мог, - о том, как его мама, Мария Афанасьевна, возила его в Саров на поклонение мощам Преподобного Серафима (они тогда находились не в Дивеево, а в Сарове). Так вот память о Преподобном Серафиме, почитание саровского старца в моем дедушке жили несмотря на то, что он был коммунистом. И он первым рассказал мне и о Батюшке Серафиме, и, как ни странно, о праведном Иоанне Кронштадтском.
Да, странные у нас в семье были традиции. С одной стороны, неверующие люди, и мои родители неверующие, я крестилась уже в 1985 году, будучи студенткой мединститута. Но тем не менее в людях жила и не умирала вера. Вроде и верующими назвать нельзя, а с другой стороны - крайне уважительное отношение к вере как к памяти.
Четверть века, с 1986 по 2012 год, я была чтецом и певчей в Соломбальском (Соломбала - это район Архангельска) храме Святителя Мартина Исповедника. Пострижена в рясофор в 1993-м, в мантию - в 1996 году. 15 лет назад заочно окончила Свято-Тихоновский Богословский институт.
Ну а писать я начала с детства - сперва это были маленькие статьи в местной газете, в «Северном комсомольце», в «Медике Севера». Потом я занималась литературной критикой, публиковалась в московском журнале «Детская литература».
Как раз это был период моего воцерковления, и я написала тогда статью, которая вышла лишь семь лет спустя, потому что в 1985 году по идеологическим соображениям она не могла быть опубликована. Это была статья о книгах, героями которых были Православные святые. Как ни удивительно, но были такие книги и в советское время - например, «Сказание об Ольге» Веры Пановой, две книги Юрия Вронского: «Юрьевская прорубь» о мучениках града Юрьева, которые были утоплены в Крещенской проруби за отказ принять католичество, и вторая его книга - «Необыкновенные приключения Кукши из Домовичей». С этой книгой вы могли познакомиться по экранизации ее первой части в фильме «И на камнях растут деревья». И вот в этой книге представлены святые, причем именно они положительно влияют на судьбу главного героя.
И возвращение к Богу становится для Кукши началом возвращения на Родину, на Русь.
В начале 1990-х годов в Архангельской епархии начало возрождаться Православное краеведение. И я стала одним из первых авторов, которые писали краеведческие книги. А потом постепенно перешла на писание беллетристики. Поначалу это были разрозненные, отдельные рассказы, но исподволь они оформились в некую эпопею, которая разбросана по моим книгам, где описывается житие-бытие в некоем городе Михайловске. Почему Михайловск: его прототип город Архангельск назван в честь Архистратига Божия Михаила. Интересно, что Архангельск в советское время несколько раз пытались переименовать, но все эти попытки окончились ничем. И на карте Советского Союза был город, названный в честь Архистратига Божьего Михаила.
У меня целый цикл рассказов про город Михайловск и Михайловскую и Наволоцкую епархию. Условно эти рассказы делятся еще на два цикла. Героиня детективных рассказов - обычная женщина, как мы с вами, врач, зовут ее Нина Сергеевна. В силу определенных обстоятельств ей приходится заниматься распутыванием сложных детективных историй. Нина Сергеевна еще и пишет статьи в «Михайловском епархиальном вестнике». И вот рассказ «Свидетели» описывает реальную историю, только она достаточно изменена. Нине Сергеевне поручают написать статью о священнике, который пострадал в 1920-е годы. Героиня начинает собирать сведения. И первый свидетель утверждает, что священник пострадал за организацию протеста против закрытия храма. Но второй свидетель говорит, что, вообще-то, батюшка пил по-черному! У Нины сразу сомнения: она пишет об исповеднике веры, он должен быть без страха и упрека, - и вдруг его называют горьким пьяницей. Это сказал ей водитель - со слов своего дедушки, которого звали, между прочим, Иудой. Был же не только Иуда Искариот, но и Апостол Иуда Иаковлев, брат Господень по плоти, сын Иосифа Обручника, был и ветхозаветный Иуда Маккавей. Вообще это имя очень распространено в Израиле.
Третий свидетель рассказывает что - да, батюшка пил, но он был очень порядочным и жертвенным человеком.
По мере того, как Нина Сергеевна узнаёт все новые сведения о герое своей статьи, у нее меняется отношение: от благоговения до антипатии, потом - недоумения. Наконец она находит последнего, четвертого свидетеля. Это племянница самого этого священника. И она рассказывает, что батюшка действительно пил. Мало того, он был сослан за это в глухое село. Но запил он после смерти своей жены. Детей у них не было, они с матушкой воспитывали вот эту племянницу. А что касается крестьянской сходки, то всё было намного проще и трагичнее. Священника в селе не воспринимали, крестьяне издевались над ним. Это реальная история из жизни разных архангельских священников. Однажды батюшку напоили и в пьяном виде повезли на телеге по селу. Племянница предлагала ему уехать, но, как ни плохо ему было, священник отказывался покинуть село. Он считал себя в ответе за души прихожан. Ведь если он уедет, у них и такого священника не останется. И вот крестьяне организовали сельский сход. Но не против закрытия церкви! Это просто была стихийная сходка, вызванная протестом против того, что крестьян насильно загоняли в колхоз. И зачинщиков сходки - среди них был и тот самый крестьянин по имени Иуда, который больше всего над священником издевался, - их арестовали. А священник решил пожертвовать собой. Он пошел в сельсовет и сказал, чтобы мужиков отпустили, потому что это он один во всем виноват, он организовал эту сходку. Чтобы его одного наказали, а их отпустили. Но, конечно, не отпустили никого…
И вот облик этого батюшки предстает совершенно в ином виде. Это то, о чем говорится в 15-й главе Евангелия от Иоанна: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя».
Во втором цикле рассказов героем (а точнее, наверное, сказать о нем - главным действующим лицом, отнюдь не героем!) является антиквар Борис Семенович Жохов по прозвищу Жох. Естественно - Жох. Преступник. На его совести даже убийство. И он пытается не просто перехитрить того или иного человека, но и Самого Бога. По сути, это лукавый. Но он не может понять, почему все его хитрости в конце концов оказываются безрезультатны. Да потому что нельзя перехитрить Бога!
Путь к Богу
- Расскажите, матушка, как вы пришли к Богу , - интересуются из зала.
Сколько себя помню - в детстве у меня была странная игра: я крестила своих кукол. «Крещается раба Божия…» Откуда такая игра у ребенка, у девочки, выросшей в советской семье? Среди моих предков священников, насколько мне известно, не было. Но были и певчие, и дьячки - церковные чтецы. Глубоко верующие люди. К тому же была еще у меня - и сейчас она есть - книга 1960-х годов «Из жизни слов», автор Эдуард Вартаньян. В этой книге объяснялись значения библейских выражений, например - «манна небесная», «труба иерихонская», «притча во языцех»... И это была одна из первых книг, благодаря которым я узнала о Священном Писании.
Возможно, кто-то из вас прошел такой же путь, как и я - в пору моего воцерковления те, кто хотел хоть что-то узнать о Православии, узнавали из атеистических книг. Не было того великолепия, как сейчас мы видим на Православных выставках и в церковных магазинах. Все, что было - это самиздат, переписанные от руки или отпечатанные на машинке рукописи или чудом уцелевшие экземпляры церковных книг.
В городе моего детства мало что можно было найти. Это же не Москва, а Архангельск. Город, в котором уцелело всего три церкви. А кафедральный собор… В Самаре кафедральный собор был взорван, и на его месте стоит театр оперы и балета. Да, это тоже роднит Архангельск с вашим городом: на центральной площади, где прежде стоял Богоявленский Свято-Троицкий кафедральный собор, построен Архангельский драматический театр. Все постановки в нем провальные. И может ли быть иначе, если театр - на месте храма?
- Вот вы врач. Не было ли сомнений: наука, и вдруг - Господь Бог. Вы ощущали помощь Божию в работе ?
У меня никогда не было противоречий между медициной и верой. Пример Святителя Луки всегда был перед глазами. И ведь не было такого противоречия и у дореволюционных врачей, которые веровали в Бога и лечили людей.
Единственное «но»: жизнь моя небогата на чудеса. Бог не балует. У меня было всего одно чудо, которое я действительно считаю чудом Божиим. Но чтобы рассказать об этом случае, мне придется употребить режущую слух Православного человека формулировку: «Религия - опиум для народа». Надо знать: опиум в старину использовался в медицине как болеутоляющее и успокоительное средство.
Это было в 1986 году. В далеком лесопункте человек умирал от рака легких с метастазами в лимфоузлы. Боли были так сильны, что инъекции промидола помогали ненадолго, и больной требовал еще уколов, а в таежном лесопункте с промидолом было не так хорошо. К тому же этот человек уже имел перед своими глазами опыт знакомого, который тоже страдал похожей болезнью и, не выдержав боли, повесился.
И я этому своему пациенту стала рассказывать о Рае. До сих пор не знаю, был ли он крещен. Но я ему говорила, что если он вытерпит эти страдания, то после смерти его ждет вечное блаженство. Оправданно ли это было, не знаю, я не священник, но я говорила это. А потом говорила ему: идите ложитесь спать. Он шел и ложился. Без промидола.
Чего мне это стоило? Руководитель местной амбулатории донес в облздрав, что врач занимается религиозной пропагандой. И меня отозвали. Я не знаю, что потом произошло с этим больным, но то, что происходило тогда, я считаю явным чудом. Когда надежда на жизнь вечную, надежда на блаженство после смерти оказывалась сильнее боли и смертного страха. Это чудо я буду помнить, пока жива.
- А что привело вас в монашество?
Меня еще часто спрашивают: а в каком монастыре вы живете. Ни в каком. В ту пору, когда я постригалась, еще не было у нас в епархии монастырей. Их возрождение началось в нашей епархии в 1996 году. Но тогда в Архангельске еще доживали свой век последние монахини в миру. У меня есть книга, названная по одному рассказу в ней: «История одной монахини». Это воспоминания о реальном человеке, которого я знаю, монахине в миру, которая стала послушницей в 1937 году, а в монашество была пострижена только в конце 1980-х. Представляете, какой долгий послушнический искус? Невероятно долгий! Такого не было даже в дореволюционных монастырях. Молодая красивая девушка, очень общительная, она могла выйти замуж - но сохранила себя от брака ради Христа. Отчасти знакомство с матерью Елевферией и привело меня к монашеству.
Я могу о себе ответить просто: Господь призвал. Призвал к Себе - и я окрестилась. Призвал к Себе - постриглась. Призвал - и стала вроде как даже писательницей. Здесь сто ит просто смиренно склонить голову и сказать: Господь призвал. Господь сказал - и стало, повелел - и произошло.
Как в 148-м псалме Давидовом: «Да восхвалят Имя Господне: яко Той рече, и быша, Той повеле, и создашася».
Ваша книга «История одной монахини» начинается повестью «Сети красивой жизни». Откуда у вас, монахини, такое знание страшных реалий современной жизни? - задаю и я вопрос . - Сегодня сети раскинуты повсюду и самые разные - несть им числа!..
На самом деле именно такой фирмы, как в моей книге, - «Белла вида», что значит «красивая жизнь» - нет. Но мне многое рассказывал человек, который на самом деле работал в подобной фармацевтической компании. Что я хотела показать и что у меня не совсем вышло? Антихристианская по сути организация, система, которая культивирует антихристианские ценности и которая порабощает человека. Главному герою удалось вырваться из сетей красивой жизни. Можно было написать подобную повесть, например, о криминальной группировке. Главное не конкретная фирма, а сама система. Конечно, у меня есть люди, которые консультируют меня, рассказывают о той жизни, с которой сама я не знакома. Так, в моем родном Архангельске коллекционер и краевед Дмитрий Дмитриевич Иванов - один из плеяды первых наших епархиальных краеведов - тоже мне много чего подсказал. И не случайно книга «Драма из приходской жизни» посвящена ему.
«Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат»
- Используете ли вы в своей медицинской практике народные средства, травы?
Я выученик старой врачебной школы, советской школы, и травы не использую. Эти методики используют те, кто их хорошо знает. А я самый обыкновенный врач. Единственное, что я стараюсь использовать старые традиции. Когда врач не только назначает больному ту или иную таблетку, ту или иную инъекцию, но еще и пытается выяснить духовные причины заболевания. Кстати, это тоже из медицинской практики Святителя Луки. Собственно, не только Православный опыт это доказывает. Психотерапевт Виктор Франкл, который прошел фашистские концлагеря, на основе собственного опыта сделал вывод, что в концлагерях выживали те, кто знал, для чего он живет.
В концлагере заключенный утрачивал всё: свободу, человеческое достоинство… - всё! Он превращался фактически в раба. Оставалось только - вера и убеждения. Люди, которые имели это, выживали. Кто этого не имел, ломались. Но опять-таки надо сказать: крепкая вера и крепкие убеждения. Некрепкие ломаются. Помните у Пушкина: «Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат».
- Вам легко пишется?
Не знаю, как другие писатели, я пишу не по вдохновению. То, что вы прочтете в моих книгах, это плод моего труда. Труда многодневного, бывает - многомесячного. И редкие эпизоды вдохновения являются наградой за тяжелый труд.
По вдохновению у меня было написано немногое, в частности повесть «Память его да будет незабвенна» - о священномученике Иларионе, Архиепископе Верейском, новомученике Соловецком. Рассказ ведется от лица украинского мальчика-подростка, который угодил в Соловецкий концлагерь за то, что вступился за икону. Местный коммунист-безбожник, напившись, стал выплясывать на иконе, а мальчик кинулся и толкнул его в грязь, и пока тот барахтался, схватил икону и унес в свою хатку. Коммунист донес, будто мальчик набросился на него с топором, грозил зарубить. И в Соловках мальчик встречается со Святителем Иларионом. И видит как раз то, о чем писал Франкл, о чем говорил Владыка Лука Крымский, - что человек, имеющий глубокую веру, не ломается. Он и в лагере остается собой.
Второй рассказ Соловецкого цикла был посвящен Архиепископу Петру (Звереву). Вот этот рассказ я писала два года. Два года пыталась найти главного героя, рассказчика, который сидел в Соловецком лагере и встречался с Архиепископом Петром (Зверевым). Потом я нашла. Не иначе как Бог послал! И был это врач, притом человек неверующий, который в лагере сломался, потому что веры не имел, а медицинская рукопись, которую он писал всю жизнь, погибла при обыске. Утратил всё: семью, свободу, труд своей жизни - и встретился с человеком, чье имя Петр означает камень. С человеком, который несмотря на физическую немощь (он ведь умер в Соловках) был несокрушимым носителем Православной веры.
Меня в свое время потрясли воспоминания комиссара Панкратова, который стерег Царскую Семью в Тобольске. Мы видим святую Царскую Семью глазами человека, который находился в другом стане. Это был революционер, враг Самодержавия, он и на каторге побывал за антиправительственную деятельность. Но когда он увидел Царскую Семью в ссылке, то понял, что это действительно люди, которых стоит уважать, перед подвигом которых стоит преклониться.
По нам судят о нашей вере
- Но мы-то часто в обычной жизни видим совсем другие примеры. Порой даже в церкви.
Не секрет, что зачастую люди уходят из церкви именно потому, что видят что-то не то. Или плохих верующих, или плохих, по их мнению, батюшек. Шумиха в прессе немало тому способствует. Всегда были люди, которые вносили соблазн. Да ведь церковь и называют духовной врачебницей. Естественно, каждый из вас, когда приходит в поликлинику, прежде всего видит больных. Да и врачи, медсестры - взъерошенные, куда-то несутся… Поликлиника - зрелище не для слабонервных. А когда человек впервые приходит в храм, обычно его встречает такая же взъерошенная старушка, которая первым делом кричит: куда ты - здесь стоять нельзя, там не ходи…
Кстати, и жизнеописание свое Святитель Лука начинает словами о том, что отец его был глубоко верующий католик, ходил в костел, а Православная мать хотя и верила в Бога и подолгу молилась дома, но в церковь не ходила. И объясняет, почему: ей попались на глаза священнослужители, которые вели себя недостойно. Вот смотрите, какой сразу пример. Женщина не ходила в храм, потому что увидела отрицательные примеры. Я не берусь судить, правда ли это так и было.
В монашеской аскетической литературе сколько угодно примеров того, как враг спасения нашего, дабы отвести человека от веры, показывает ему не то, что есть на самом деле. Так, один монах увидел издали своего собрата, который прилюдно занимается блудом с женщиной. Возмутившись, он подошел и пнул негодяя… - и увидел, что это вовсе не монах и женщина, а два снопа.
Ну и фильм «Марья Искусница» помните? Бабушка Кривда колдует: правда, правда, покривись! - и вот уже героиня твердит, как зомби: «что воля, что неволя, всё одно…» Такие вещи творит диавол. Он и еще более страшное творит, когда подстраивает наши встречи с такими православными людьми, которые ведут себя недостойно. Но мы же люди, мы не ангелы! Ошибочно думать, что в храме все сплошь праведники. И тем соблазнительнее, и тем страшнее наши грехи, потому что по нам другие люди судят о вере: «Ах, эти православные, раз они такое делают, значит, сама вера такая!» Поэтому и говорят, что лучшие миссионеры не те, которые выступают на радио и телевидении, не те, которые неустанно говорят о духовном, но те, которые живут по-христиански. И другие, глядя на их жизнь, говорят: «Ах, какие они хорошие, какие порядочные, честные - это, наверное, потому что у них вера такая! Это ж, пожалуй, и мы окрестимся!» Вот это самая лучшая миссия - делами. Но, к сожалению, кто-то из нас наверняка может припомнить в своей жизни совсем иные примеры. Когда из-за него кто-то отошел от Бога. И только Бог может вернуть их. Потеря трагическая, порой безвозвратная…
Я помню тот интерес, который был к Православной Церкви в конце 80-х - начале 90-х годов. Люди тянулись к Церкви как к источнику воды живой. Где сейчас эти люди? Очень многие из людей - где они?
Ладно, что уж... Давайте лучше прочту вам свою сказку.
Мобильник под спудом
Лежал на клиросе мобильный телефончик. И, пока певчие службу пели, про себя такую думу думал:
Вот он какой я! Не то что другие мобильники! Да меня как только купили, сразу святой водой окропили! И заставка у меня - с нашим храмом! И звонок у меня - не какое-нибудь «тили-тили», а настоящий колокольный звон! А в телефонной книге у меня только православные записаны, и даже сам батюшка! А живу я в бархатном мешочке, на котором шелком ангел вышит! И каждую службу в храме бываю, и не где-нибудь, а на самом клиросе, по соседству со свечками. Да не с парафиновыми, а с настоящими восковыми! И ни звука не пророню, не то что те мобильники, что прямо во время службы пустозвонят. Или моя хозяйка, которая с другими певчими норовит пошушукаться… Да других таких, как я, в целом свете нет!
И так тут телефончик разобрало, что решил он о себе по всему миру раззвонить. Да ка-ак задребезжит на весь храм! Насилу его выключили да в сумку от греха подальше засунули…
…Вот лежит там мобильник и на весь мир злится:
Да, видно, не зря говорят, что все хотящие благочестиво жить - гонимы будут. Только захочешь о своих подвигах миру поведать - сразу рот заткнут да и сунут под спуд… У-у-у, фарисеи…
У меня и другие сказки есть, только наизусть я их не помню, не обезсудьте…
И снова вопросы из зала:
- Скажите, вот если человека ни за что прокляли, может ли это проклятие пасть на того, кто его наслал?
Знаете, что по-настоящему страшно? То, что нередко страх перед дьяволом сильнее, чем страх перед Богом. Нельзя забывать о том, что миром правит не дьявол, а Бог. И что любые бесовские козни Господь может пресечь. В катехизисе Святителя Филарета (Дроздова) сказано (я сейчас неточные слова приведу, но смысл такой): Бог правит миром, и если в мире существует какое-то зло, то лишь потому, что Господь либо пресечет это зло, либо направит на добрые дела.
Ведь почему Жох все время оказывается в дураках, почему дьявол всегда бывает посрамлен? Да потому что он всего лишь дьявол. Всего лишь падший ангел. А миром правит Бог!
- А если человеку «на смерть сделано»? - с тревогой спрашивает монахиню-врача хорошо знакомая многим в самарских храмах не очень уже молодая девушка Елена. Болящая Елена…
А Бог как же?! Больше, чем Бог попустит, сделать человеку не могут. Когда на нас обрушивается несчастье или болезнь, мы вопрошаем: за что? Но одна Православная писательница предлагает другой вариант ответа: для чего? А может быть, для того, чтобы человек осознал свои грехи? Может быть, для того, чтобы он понял, что находится на ложном пути, и вернулся на путь истинный? Многим людям посылается тяжелая болезнь, чтобы показать им: то, чего лишает их болезнь, не главное в жизни! Вот, кстати, вернемся опять к Луке Крымскому - он ведь в последние годы своей жизни был полностью слеп. Это страшно. И естественно, что он мог бы вопросить: за что, Господи? Ведь я для Тебя столько трудился, за Тебя столько страдал в ссылках, тюрьмах и лагерях… А он вспоминал историю об одном русском князе, которого ослепили его политические противники. Но князь Василий Темный не роптал, а говорил, что Господь оставил ему время для покаяния. Это, наверное, даже больше, чем когда поют «Слава Богу за скорбь и за радость». Сложно славить Бога, когда слезы в сердце и в душе… Но для чего-то это же было надо! Ответ на этот трудный вопрос дан в Священном Писании: «Претерпевый же до конца, той спасен будет» (Мф. 10, 22).
Вижу, что вы испуганы своими мыслями о том, что кто-то вам мог сделать зло. Пойдите к священнику и скажите об этом. И что батюшка скажет, то и примите, как волю Божию. Господь через батюшку может дать вам совет, как быть. Но, опять-таки, есть тут такая хитрость, что зачастую один и тот же вопрос задают разным священникам - и получают разные ответы. Это неверно. Спросите одного священника и действуйте так, как он скажет. Его устами говорит Господь.
- Сейчас по телевидению без конца показывают всяческие битвы экстрасенсов. Но ведь это не от Бога?!
Мне уже до начала встречи был задан сегодня подобный вопрос. И прежде всего задумайтесь над таким вопросом: веруют ли в Бога бесы? Ответ на этот странный вопрос мы находим в Соборном послании Апостола Иакова. Там говорится: «И бесы веруют, и трепещут». Сатане свойственно притворяться. Он очень поднаторел в искусстве обмана. Каждый из нас в свое время был им обманут. Понятно, что если человек говорит: «Я верующий», - это еще не всегда так. Вот как раз критерий дает Апостол Иаков: «покажи мне веру от дел твоих».
Проверка вашей любви
- Родственница угодила в секту. Можно ли с ней общаться?
Конечно, можно. Потому что и у вас, и у нее есть скорби. И если вы и не обратите свою родственницу к истинной вере, то, может быть, зароните в ее душу семя истинной веры. Я не знаю, порвет ли она с сектой - с сектой порвать всегда сложно! - но хотя бы то, что она не будет относиться с ненавистью к Православным, это будет точно. Если вы будете относиться к ней по-человечески, если не станете ненавидеть ее только за то, что она сектантка, есть шанс, что она изменит свое отношение к Православным и, может быть, даже окрестится. Но это уж как Господь даст… Единственное, от чего хочу предостеречь, чтобы вы сами не прониклись ее заблуждениями.
- Дети ходили в церковь, а как подросли - перестали…
По-разному это бывает. Одна из причин, о которой я уже говорила, - когда ребенка из-под палки заставляют ходить в церковь. Что ж, здесь одно утешение: дети крещены, в них уже заронено семя веры. Бог даст - и прорастет в свое время. Может потеряться наносная, неискренняя, невыстраданная вера. То, во что мы верим искренне, остается несмотря ни на что. И оно напомнит о себе. В тот день и час, когда Господу Богу будет угодно.
- Можно ли молиться о усопшем родственнике, который жил нецерковно, выпивать любил?..
Вот об этом лучше спросить священника - и будьте готовы к тому, что он резко отзовется о вашем усопшем. Но это будет испытанием вашей любви. Вспомним Евангельскую хананеянку, которая шла за Спасителем и просила исцелить ее дочь. На что Спаситель ответил такими словами, что скажи Он их нам, мы бы с гневом ушли прочь: «Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам» (Мф. 15, 26). А хананеянка лишь возразила: «Так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их» (Мф. 15, 27). Спаситель похвалил ее за великую веру и исцелил ее дочь. Так что молиться ли о падшем близком человеке - живом ли или усопшем - решать вам. Это проверка вашей любви.
- Что вы можете сказать об одержимости?
Одержимые, бесноватые… Я таких, слава Богу, не видела. Но если считать бесноватыми пропагандистов атеизма - таких видела. Да что - я: приведу известную историю 1920-х годов. Лектор-атеист заявляет: «Вот верующие считают, что за богохульство Бог накажет. Ну и что - я вот стою перед вами и богохульствую - Он же меня не покарал!» А один простой человек встает и говорит: «Да покарал уже!» - «Как это покарал?» - «А ум отнял!» Это ведь, помните, в Псалтири 13-й и 52-й псалмы начинаются словами: «Рече безумен в сердце своем: несть Бог».
А в XVIII веке в Россию приехал знаменитый французский писатель и философ Дидро: Императрица Екатерина II привечала вольнодумцев - Вольтера, Дидро и иже с ними. Дидро захотелось блеснуть умом перед тогдашним Митрополитом Московским Платоном. Уверенный в том, что все русские неотесанные невежды и древних языков не разумеют, он сказал Митрополиту по-латыни: «Бога нет». Но Митрополит на чистейшем французском ответил ему, что об этом еще задолго до него говорили. Дидро удивился: «Кто, кто говорил?» - «Да тот безумец в Псалтири!» Дидро и сел в калошу.
- Некоторые батюшки считают эпилепсию проявлением одержимости…
Вопрос сложный. Но монахиня Елевферия, о которой я вам рассказывала, она страдала эпилепсией. Это был посттравматический синдром: ее жестоко избили, и после этого она заболела. Может ли у меня повернуться язык назвать ее одержимой? Здесь нужно, как во всем, рассуждение.
- У верующей женщины случился инсульт. И она возроптала: где же Бог!
Оптинский старец Варсонофий (Плиханков) утешал свою духовную дочь, впавшую в уныние, строками из повести Гоголя «Тарас Бульба». Когда Остапа, истерзанного страшными пытками, ведут на казнь, он кричит: «Батько! где ты? Слышишь ли ты?» И вдруг из толпы раздается громкое: «Слышу!» Действительно, любой из нас в страшную минуту может воскликнуть: где же Ты, Господи! Ведь даже Сам Господь наш Спаситель, вися на кресте, умирая, воскликнул: «Боже Мой, Боже Мой, вскую Мя еси оставил» (Мф. 27, 46). Это самый страшный, пожалуй, момент в Евангелии. Сам Господь, Сын Божий, испытал богооставленность. Здесь безсмысленно говорить о том, что Бог нас никогда не оставляет - да, Он нас никогда не оставляет, прощая нам даже отчаянные злые слова и мысли. Прощает, потому что знает нашу слабость. Он знает, что потом мы бы сами со стыдом отреклись от этих слов. А еще Он знает о нас страшную истину: мало кто способен вытерпеть страшные пытки. Не обязательно физические; бывает, что сильнее страдает душа. И человек в этот час не ведает, что творит, что кричит. Мне это понятно - и понятно любому, кто испытывал в своей жизни нестерпимые страдания.
Но Бог-то знает нашу немощь. Бог-то ведь на сердце смотрит.
У русского поэта Алексея Кольцова есть строки в стихотворении «Молитва»:
…Чиста моя вера,
Как пламя молитвы!
Но, Боже, и вере
Могила темна!..
Сомнения, отчаяние у любого из нас могут быть. Благо тому, кто их не испытывал никогда. Но кто испытывает, тому не надо отчаиваться. Бог милостивее, чем мы представляем. И строже, чем мы представляем себе иногда.
И вот как звучат заключительные строки кольцовского стихотворения:
…Прости мне, Спаситель!
Слезу моей грешной
Вечерней молитвы.
Во тьме она светит
Любовью к Тебе…
Насколько свята, насколько сильна вера, нельзя судить по людям, потому что люди немощны. Другое дело, что Господь в любой миг может повернуть эту немощь на силу. Не судите по худшим о нашей вере, судите по лучшим. Наша вера правая, вера Православная. И будет стоять во веки веков! Аминь.
…Когда уже закончилась встреча, я задала монахине Евфимии еще лишь один вопрос - в надежде услышать историю со счастливым концом:
Матушка, а ваши родные вразумились вашим примером, пришли к Богу?
Но ответ был горьким:
Увы, нет. Здесь именно тот случай, когда по плохой христианке судят о вере…
Это она-то - плохая христианка?! Все бы мы были такими «плохими христианами»! Ведь за плечами у нее сотни вылеченных пациентов, несколько книг, непрестанная молитва к Богу... Что ж, видимо, счастливый конец этой истории - еще впереди. И может быть, мы прочитаем о нем в одной из новых книг монахини Евфимии (Пащенко).
14 ноября Святая Церковь чтит память святых бессребреников Космы и Дамиана Асийских. Будучи родными братьями, они воспитывались матерью-христианкой в любви к Богу и к страждущему человечеству. Чтобы помогать всем болезнующим, они изучили врачебную науку, а Господь даровал им особенную благодать — дар исцелений и чудотворений. К ним приходило множество больных, и братья-врачи принимали всех без разбора. При этом они не брали платы за свои труды, помня слова Спасителя: болящия исцеляйте, прокаженныя очищайте, мертвыя воскрешайте, бесы изгоняйте: туне приясте, туне дадите (Мф. 10, 8). Об одном только просили они, чтобы исцеленные ими твердо веровали во Христа, свято жили во Христе; если же врачуемые еще не были просвещены светом Евангелия, то старались обратить их к христианской вере. И в наше время есть врачи, которые не только лечат телесные болезни, но и своими писательскими трудами просвещают читателей светом Христовой веры. В их числе - монахиня Евфимия (Пащенко), новую книгу которой мы предлагаем вашему вниманию. Она вышла в свет в издательстве Воскресение и называется - «Приключения врача, или Христианами не рождаются».
Автор данной книги - монахиня Евфимия, в миру Елена Владимировна Пащенко, известная православная писательница, краевед, критик и врач. Создатель ряда научных работ по геронтологии Европейского Севера России и краеведению. Автор многочисленных повестей, посвящённых житиям известных святых и подвижников, в числе которых благоверный князь Александр Невский, праведный Иосиф Обручник, Соловецкие чудотворцы, преподобный Амвросий Оптинский, и многие-многие другие. Кроме этого в творческом арсенале монахини Евфимии более 150 рассказов и статей на краеведческую и литературоведческую тематику, а также сказки. Как говорит сама писательница: «Сколько ж книг написано... самому автору страшновато».
Родилась писательница 23 апреля 1964 г. в Архангельске в семье медиков. «Дед моего деда Афанасий, - говорит автор, - был крепостным сельским фельдшером в Тамбовской губернии. Вольноотпущенный крепостной господ Матвеевых. От него медицинская линия протянулась и до наших дней». Следуя по стопам родителей, в 1987 году Елена Владимировна окончила Архангельский мединститут. Получив диплом, стала работать терапевтом в дом престарелых. С 2000 г. трудилась неврологом в различных поликлиниках Архангельска. В 2012 - переехала в Домодедово и снова стала работать неврологом, но уже в Московской поликлинике. О своем воцерковлении сама матушка рассказывает, что оно состоялось в юношеском возрасте. В 1985-м она крестилась, а со следующего года вплоть до отъезда в Москву несла послушание чтеца-певчей в Соломбальском храме свт. Мартина Исповедника, что в городе Архангельске. В 1993-м - приняла постриг в первую ступень монашества, в рясофор, а спустя три года - в мантию. В 2000 г. она заочно закончила Свято-Тихоновский Богословский институт (сейчас университет).
Матушка Евфимия - монахиня в миру, то есть несущая монашеское послушание и обеты вне стен монастыря. Рассказывая о своей литературной карьере, она отмечает, что писать начала с детства — «сперва это были маленькие статьи в местной газете, в «Северном комсомольце», в «Медике Севера». Потом - занималась литературной критикой, публиковалась в московском журнале «Детская литература». Но известность ей принесли не журналистика и критика, хоть и успешная, а ряд рассказов и очерков об Архангельской земле, отдельные из которых можно было вполне принять за исторические и краеведческие изыскания. Произошло это в начале 1990-х годов, когда в Архангельской епархии начало возрождаться Православное краеведение, и матушка стала одним из первых авторов, кто писал на краеведческие темы.
В качестве прозаика она дебютировала в Московской православной газете «Воскресная школа» (сейчас это журнал «Покров»). Её первые прозаические произведения были опять-таки посвящены Северной архангельской земле. Поначалу это были разрозненные, отдельные рассказы, но исподволь они оформились в некую эпопею, которая разбросана по книгам монахини Евфимии, где описывается житие-бытие в некоем городе Михайловске. На вопрос: почему Михайловск? - матушка отвечает так: его прототип - город Архангельск, названный в честь Архистратига Божия Михаила. Интересно, что Архангельск в советское время несколько раз пытались переименовать, но все эти попытки окончились ничем. И на карте Советского Союза был город, названный в честь Архистратига Божьего Михаила.
Таким образом целый цикл рассказов и повестей монахини Евфимии посвящен городу Михайловску и Михайловской и Наволоцкой епархии. Героиня многих, можно сказать, детективных произведений — обычная женщина, врач-невролог, зовут которую Нина Сергеевна. В силу определенных обстоятельств ей постоянно приходится заниматься распутыванием сложных детективных историй. Две из них вы найдете и на страницах этой книги. Первая повесть называется - «Отравленный источник». В ней говорится о современной подвижнице (а именно ею считает себя Нина Сергеевна), задавшейся целью основать монастырь на пустынном острове. Задача эта оказалась не из легких, тем более что это, казалось бы, богоугодное дело совершалось не ради Бога и людей, а ради того, чтоб потешить собственное тщеславие. Последовавшие искушения едва не лишила героиню рассудка. Ведь остров, где она поселилась, и сам ее дом находились под проклятием. И произнес его перед расстрелом последний здешний священник отец Матфей… Но все трудности оказались преодолимы, когда Нина поняла, что отравленный источник - это ее собственное сердце, и пока оно отравлено злобой, гордыней, завистью, ничего доброго не получится.
Вторая повесть, основанная на реальных событиях, называется - «Он был человек». В ней всё та же Нина Сергеевна расследует тайну захоронения священника, которого местные старушки почитают за святого. Узнав от одной из почитательниц батюшки историю его жизни, Нина Сергеевна мечтает написать о нем статью для «Епархиального вестника», а может и книгу о нем, и тем самым не только прославить подвижника, но и самой прославиться. Но по мере того, как она узнаёт новые сведения о герое своей статьи, Нина Сергеевна понимает, что книги о «несгибаемом исповеднике» не получится. Потому что он не был святым, он «человек был, человек по всем», и как многие из нас мог ошибаться и грешить. Но в то же время, по словам автора, «он имел мужество каяться в этом». «Хотя, - говорится в заключении рассказа, - возможно, об отце Николае все-таки стоит написать книгу. Чтобы люди увидели, какая сила Господня подчас совершается в немощи человеческой…и были чуть-чуть снисходительнее к чужим и собственным немощам».
За этими двумя историями о Нине Сергеевне следует повесть - «Приключения врача, или Христианами не рождаются». Как отмечает автор, «это - один из лучших ее текстов. Собственно, герой, - говорит матушка, - очень похож на меня и тема "моя" - человек на пороге Церкви. И тема смерти и Жизни Вечной». Повествование идет от лица римского врача Луция, который «завершая путь земного странствия, решил поведать о своих приключениях. Вернее, об одном, самом главном из них, без которого жизнь его оказалась бы совсем иной. Или, скорее, вовсе не была бы жизнью. Ибо Господь наш Иисус Христос — это «путь и истина и жизнь» (Ин. 14, 7). И герой повести, пройдя различные испытания, смог обрести этот путь и стать христианином. О чем и свидетельствует его рассказ.
Как отмечает автор, свою повесть она относит ко временам правления Александра Севера - римского императора, правившего в 222-235 гг., и благосклонно относившегося к христианству и христианам. Таким образом, действие повести происходит в конкретный исторический период своеобразной «оттепели» между гонениями на христиан. Однако в ряде случаев автор позволяет себе отступать от исторических реалий. Ибо целью повествования является показать не столько «быт и нравы древних римлян», сколько духовный путь героев и их обращение ко Христу. Завершают книгу рассказы, в которых автор описывает несколько случаев из своей медицинской практики, при этом она не забывает напоминать, что существуют ангельские силы и темные воинства, что есть греховная смерть и мир истины во Христе.
Произведения монахини Евфимии (Пащенко) пользуются сегодня большим успехом как в России, так и за рубежом у читателей, идущих по пути духовного поиска. Свою писательскую деятельность матушка совмещает с врачебной практикой: по профессии она, напомним, врач - невролог. А в своих произведениях монахиня Евфимия использует исторические факты, реальные прототипы и сюжеты, взятые из жизни. Так и при работе над повестью о святом князе Владимире, которая также вошла в эту книгу, автором были изучены разные исторические сочинения, памятники литературы Древней Руси и житие святого. Поэтому в любом возрасте чтение данной повести будет не только интересно, но и познавательно. Почти все повествование автор ведет от первого лица - сам великий князь Владимир рассказывает о своей жизни, начиная от детских лет. Таким образом, происходит своего рода доверительный неспешный разговор между Крестителем Руси и читателем, открывающим данную книгу.
Повести и рассказы монахини Евфимии – лучи света для грешной души. Писательница, избравшая для себя суровую иноческую стезю, призывает читателя: «Приидите ко Христу все, труждающиеся и обремененные, и Он успокоит ваши истерзанные души». Произведения автора построены на контрасте: вот жизнь с Богом, а вот жизнь по своим прихотям. Смотри и выбирай!
Монахиня Евфимия (Пащенко)
СЕТИ КРАСИВОЙ ЖИЗНИ
повести и рассказы
Сети красивой жизни
Не в силе Бог, а в правде
Оптинские яблони
«…Рабам земли напомнить о Христе»
Мальчик с бабушкиной иконы
Архиерейский дар
Отравленный источник
СЕТИ КРАСИВОЙ ЖИЗНИ
Красиво жить не запретишь.
(поговорка)
Есть два пути: один жизни и один – смерти; велико же различие между обоими путями.
(Дидахи) 1[*]
Протоиерей Михаил, настоятель одного из многочисленных Никольских храмов столицы, отслужив-таки субботнюю Литургию, медленно, но верно продвигался к выходу из церкви, мимоходом благословляя прихожан и прихожанок и на ходу беседуя с ними. Вернее, вполуха слушая вопросы, которые они ему задавали, и вполголоса изрекая в ответ: «терпи», «молись», «смиряйся». На основании своего многолетнего духовного опыта отец протоиерей давно уже сделал вывод, что пресловутые «словесные овцы» не намного умнее овец бессловесных. Ведь вопросы, которыми они с завидным постоянством донимают священников, до крайности однотипны. Проще говоря, их всего два. А именно: «как правильно?» и «что делать, если?» Как правильно поститься, как правильно молиться, как правильно повесить дома иконы, как правильно вкушать просфору и святую воду? Что делать, если муж пьет, если дети от рук отбились, если на работе начальство притесняет, если соседка – скандалистка, а может, даже колдунья, если, если, если… Как же он устал от всех этих бесконечных жалоб и сетований, в которых, по большей части, виноваты сами жалобщики, дотошно высматривающие сучок в чужом глазу, однако в упор не замечающие бревна в собственном оке! Неудивительно, что со временем он научился пропускать их нытье мимо ушей, не вникая в смысл вопросов и отделываясь расхожими ответами: «терпи-молись-смиряйся». В итоге, как говорится, и волки оказываются сыты, и овцы целы, и пастуху спокойно. Паства получает душеполезное наставление. А он не тратит время на решение чужих проблем. В конце концов, у него, уже немолодого человека, обремененного большой семьей, и своих проблем хватает. До чужих ли тут?
До заветного церковного порога оставалось лишь несколько шагов. И тут…
Здравствуйте, святой отец. Я бы хотел с Вами поговорить.
Отец Михаил удивленно замер. Это еще что такое? Или незнакомцу невдомек, что беседу со священником следует начинать словами: «благословите, батюшка»? И ни в коем случае не называть его «святым отцом», на манер героя какого-нибудь зарубежного фильма или романа. Похоже, этот человек не знает церковного этикета. В таком случае, зачем он пожаловал в храм? И что ему нужно от отца Михаила?
Священник поднял глаза и увидел молодого человека интеллигентного вида. Неброский, хотя и явно недешевый костюм, белая рубашка, темно-синий галстук с маленькой золотой булавкой… Несомненно, это обеспеченный человек. В его храме подобные люди – редкие гости. Ведь их куда больше интересуют не духовные, а материальные вопросы. Но все-таки – о чем же эта залетная птица, этот «захожанин» хочет говорить с ним, протоиереем Михаилом?
Что Вам нужно? – недовольно буркнул священник. Окажись на месте незнакомца воцерковленный прихожанин, он бы тут же догадался, что батюшка не расположен к беседе, испуганно пролепетал «простите-благословите» и поспешил убраться восвояси. Однако незваный гость оказался не из пугливых. И потому ответил отцу Михаилу:
Святой отец, я хочу попросить у Вас совета. Кажется, я попал в секту.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ОБЕЗЬЯНЬЯ ОХОТА
«Много желать – добра не видать».
(русская пословица)
…До недавнего времени участковый врач-невролог Николай Сергеевич Ивакин был вполне доволен собой и своей жизнью. Ведь у него были жена Инна, четырехлетний сын Сашка, крыша над головой, работа на поликлиническом приеме, друзья, любимые книги. Разве этого не достаточно для счастья?
Треволнения Ивакина начались с того злосчастного дня, когда дальний родственник –бизнесмен средней руки, пригласил его к себе на свадьбу. Разумеется, на подобные мероприятия не ходят, в чем попало. Требовалось явиться, что называется, «при полном параде». Увы, единственный костюм Николая Ивакина, купленный за полцены на распродаже года четыре тому назад, явно не подходил под определение «парадного»… Скорее, его можно было назвать затрапезом. Дабы не ударить в грязь лицом перед богатеньким родственничком и его гостями, требовалось срочно приобрести новый костюм. С этой целью Николай в ближайший выходной отправился в один из городских универмагов.
Он провел там несколько часов, переходя из бутика в бутик, присматриваясь и прицениваясь. И, чем дольше занимался этим неблагодарным делом, тем больше чувствовал себя чужаком на пресловутом празднике жизни. Потому что имевшихся у него денег хватало в лучшем случае на полкостюма. А ведь эта ничтожная сумма была почти всей его месячной зарплатой, причем со всеми надбавками за стаж и первую врачебную категорию 2 . Неудивительно, что вскоре мечты Николая Ивакина о новом костюме сменились невеселыми раздумьями на тему, почему врачи, отвечающие за жизнь и здоровье пациентов, обречены на горькую участь бессребреников поневоле?
И тут глазам упавшего духом Николая предстал он. Поначалу Ивакин едва узнал в лощеном субъекте, уверенной походкой шагающем ему навстречу, бывшего хирурга из их поликлиники Виктора Шишова. Да и как иначе? Ведь за три года, миновавшие с тех пор, как они виделись последний раз, бывший участковый хирург Шишов изменился до неузнаваемости. Из замордованного, убого одетого поликлинического врача он превратился, так сказать, в денди. Костюм с иголочки, массивный золотой перстень на пальце, объемистый серебристый фирменный пакет в руке…вот только, пожалуй, излишне располнел и обрюзг…хотя с годами многие мужчины набирают вес… Разумеется, Николаю не терпелось узнать причину столь разительной перемены, происшедшей с его бывшим коллегой. И он вполголоса окликнул его, впрочем, не особенно надеясь, что тот снизойдет до разговора с ним. Ведь люди, выбившиеся, как говорится, из грязи в князи, как правило, страдают амнезией 3 в отношении всего, что предшествовало их возвышению…
Услышав свое имя, Шишов остановился и уставился на Николая. При этом на его обрюзгшем лице изобразилось такое недовольство, что Ивакин понял: Илья отнюдь не рад их встрече.
А-а, это ты! – процедил он и принялся сосредоточенно разглядывать свой перстень. – И что ты тут делаешь?
Костюм покупаю. – нашелся Ивакин, вовремя вспомнив известную сказочку про то, как мама-червячиха объясняла любопытному сыночку, куда пропал их папа: «он с мужиками на рыбалку отправился»… В самом деле, не мог же он опозориться перед бывшим коллегой, признавшись в том, что покупка нового костюма оказалась ему не по карману.
Ну-ну. – снисходительно хмыкнул Виктор, скользнув взглядом по неказистой одежонке Николая… И тот поспешил сменить тему разговора:
Кстати, а куда ты подевался? Ну, с тех пор, как ушел из поликлиники. В частную клинику, что ли, подался?
Бери выше. – важно ответил бывший хирург. – Я теперь в фармацевтической компании работаю. Это тебе не вшивая поликлиника! Зарплата такая, что еще пара годиков – и новую квартиру себе куплю. Плюс машина от компании, командировки за границу… Да разве я, работая на приеме, мог себе позволить слетать в Испанию или во Францию? Короче, человеком себя почувствовал…
А как же хирургия? – наивно вопросил Ивакин. – Ты же, вроде, даже диссертацию писать начинал?
Да ну ее! – отмахнулся Шишов. – Надоело, знаешь ли, на приеме за гроши со всякой швалью возиться… Пусть работа дураков любит, да только я – не дурак. А теперь извини, я тороплюсь. Удачных покупок!
После его ухода Николай Ивакин еще долго стоял у витрины бутика, глядя на разряженные манекены по другую сторону стеклянной стены. А пластмассовые красавцы и красавицы, гордо подбоченясь, таращились незрячими глазами куда-то поверх его головы, словно поликлинический врач с тощим кошельком был существом, не стоящим их внимания.
Пожалуй, впервые за свою жизнь Николай Ивакин почувствовал себя не счастливым, а глубоко несчастным, обойденный судьбой человеком.
И с этого времени начались его несчастья.
Вернувшись домой, Николай рассказал своей жене Инне и о том, чем завершился его поход за костюмом, и о встрече с бывшим коллегой. Ведь от супруги у него не было секретов. Увы, на сей раз ему пришлось пожалеть о своей откровенности. Потому что Инна, никогда не отличавшаяся уравновешенностью, сразу напустилась на него с упреками:
Вот видишь, как умные-то люди живут! Машина, квартира, поездки за границу! Вот так и надо жить! А мы с тобой как живем! Как нищие! Это же надо – ты, врач первой категории, себе не то, что машину - костюма купить не можешь! Сколько лет старую одежду донашиваем, а люди, только знай, себе обновки покупают! У нас в больнице санитарки, и те все в золоте ходят, а у меня, медсестры, всего одно колечко! А квартира у нас какая! Однокомнатная! А нас в ней сколько живет? Трое: ты, я да Сашка! Да еще твои дурацкие книжки всюду валяются, только место зря занимают! Что? Разве я не правду говорю! Надоело так жить! Ты вот все говоришь: дочку хочу, дочку! А ты о том подумал, что твоих детей ждет? Сможешь ты со своей зарплатой их в люди вывести? Т...
