Как разоблачают подделку картин. Искусство обмана: Настоящие гении и гении поддельные

" Каждая десятая картина XX века - фальшивка"

Великий фальсификатор Джон Майат

Совсем недавно мир искусства пережил очередной громкий скандал, круживший вокруг известнейшей картины Рембрандта - «Мужчина в золотом шлеме». Раннее предполагаемый подлинник оказался фальшивкой. Рентгенограмма не выявила на полотне авторского знака художника.

С каждым днем цены на произведения искусства растут. Ежемесячно бьются все новые и новые ценовые рекорды. И весь этот сумасшедший ажиотаж, заставляет лишь насторожиться, ведь и мастера подделок не сидят на месте. С развитием технологий их возможности тоже набирают оборотов.

Техника подельщиков неизбежно развивается, они научились старить краски, делать трещины и даже забивать в картины якобы древнюю пыль. Но технологии разработчиков тоже не стоят на месте: благодаря им арт-арена еще может соперничать с подпольным производством.

Как отличить оригинал от подделки? И как картины проверяют на подлинность?

1 этап

В первую очередь, любая картина попадает в руки к реставратору для визуального анализа. Реставратор – это тот же хирург, в обязанностях которого входит как вернуть к жизни бесценные произведения искусства, так и определить подлинность творений великих мастеров.

Он, в свою очередь тщательно изучает лицевую и оборотную сторону полотна, а также анализирует структуру холста и гравировку подрамника. Затем сопоставляет манеру мазка художника, устанавливает, из чего был, предположительно, сделан верхний слой картины и в самом конце проверяет подпить автора.

Если у него возникают какие-то вопросы (а чаще всего так оно и бывает), то далее реставратор кладет картину под специальный исследовательский микроскоп, с помощью которого изучает трещины на ней, которые в свою очередь, говорят эксперту о многом. В первую очередь о возрасте и происхождении картины, которые подделать не так уж и просто.

Но, не смотря на многолетний опыт, любой эксперт может ошибиться, ведь подделка может быть выполнена очень хорошо, и все реставраторы знают об этом. Они дают всего лишь приблизительную характеристику картины. По этому, на достигнутом заказчики не останавливаются, а лишь переходят к следующим проверкам.

2 этап

Когда никакого визуального отличия не выявлено, помочь тут может физико-химический анализ картины. Это практически медицинская диагностика, которая поможет разобраться кто, когда и главное как, мастер подделки, выдал свою работу за оригинал.

Исследование картины поручают искусствоведам. А те, в свою очередь начинают свою работу из обычного рентгеновского снимка полотна.

У каждой картины есть свой «скелет»:

• Основа (дерево, металл, холст и т.д.);
• Грунт (мел смешанный с гипсом);
• Краски;

И все эти слои, из-за разной плотности, по-разному пропускают рентгеновское излучение. Поэтому на фотоснимок проецируется очень контрастный облик картины, похожий на негатив.

Основа картины может сказать о месте и времени ее рождения, ибо до XVIII ст. картины писали исключительно на деревянной основе. В отдельные эпохи в качестве основы использовали металл, пергамент, бумагу и реже - кость, кожу, мрамор, шифер и другие материалы. Так, к примеру, голландцы и французы писали на дубе, сербские мастера писали на липе, для основ испанских картин характерно применение сосны, а итальянских – тополь.

Когда время и место установлено, а также идентифицирован «почерк» художника и следы реставрации, следует третий этап проверки.

3 этап

После анализа деревины полотно помещают под инфракрасное излучение – оно покажет первоначальный рисунок, который кроется за слоем краски, сделанный углем или карандашом. За частую, на первоначальном рисунке можно увидеть развитие художественной мысли автора. А иногда и объекты, которые позже были замазаны краской.

Но это ни о чем не говорит экспертам, лишь о личных поисках автора картины. Если и тут никаких зацепок, то самое интересное еще впереди. Ведь следующий шаг поможет определить пигменты картины, то бишь - материалы, использованные при изготовлении красок.

4 этап

До XX века художники сами изготовляли краски. Они использовали разные материалы: органику, минералы и красители. Поэтому, дальше искусствоведам, предстоит узнать, была ли картина действительно написана с древние эпохи.

Тонким лучом рентгеновского аппарата «стреляют» в определенные цвета картины. Их красители дают уже обратное свечение, которое выводится на мониторе компьютера в специальной программе. Она же и считывает всю информацию о химическом составе картины, а их действительность сопоставляется с историей их возникновения.

Но даже если подлинность красок совпадет, предстоит самый важный и заключительный момент в художественном исследовании – проверка на вместимость изотопов.

5 этап

Ядерные взрывы XX века привели к появлению двух новых изотопов (137Cs и 90Sr), которые осели на всевозможной растительности и впитались в землю. Так как ранее они не существовали, то их вместительность в красках и предстоит определить профессорам из химических лабораторий.

И даже если подельщики обманули все вышеупомянутые этапы, то при обнаружении этих изотопов на якобы картине эпохи возрождения, картина явно будет фальшивой.

Эпилог

«Точного определения „искусства“ нет. Но с полной уверенностью можно сказать, что не искусством, являются те несчастные потуги обученных студентов, введенных в заблуждение наивными наставниками».

Раз уж нет четкого определения искусства, то, что же выходит – поддельное картины мошенников тоже могут по праву считаться произведениями искусства? Но, оставим эти дискуссии арт-критикам. Точно сказать можно лишь одно - искусство живет вопреки художественным консерваториям и университетам. Они живет само по себе и приходит уже, когда человек достиг осмысленности и не зависит от мнения окружающих.

Рембрандта вам нарисуют в Одессе
Возьмите холст, краски и кисти. Теперь нарисуйте что-нибудь веселенькое и подпишите. Нет, нет, не собственными инициалами, а, скажем, "Рафаэль", "Дали", или "Левитан".
Готово? Теперь быстренько свой труд скатайте в трубочку и в холодильник. Нет, еще не все — потом в духовочку.
Закончили? Поздравляем с фальшивкой.
Между прочим, карается законом. Не нравится? Бросьте.
Люди на этом бешеные деньги делали во все времена. Правда, некоторые окончили свой путь в местах не столь отдаленных. Но это уж каприз судьбы. Голландцу Хану ван Меегерну, например, Фортуна все улыбалась, улыбалась... да и перестала.
Поначалу ван Меегерна интересовали не деньги, но слава. Этот гений фальсификации жаждал увидеть свои произведения в лучших музеях и коллекциях мира. Собственного художественного дарования для этого явно не хватало, поэтому Меегерну захотелось принять на себя часть славы великих голландцев XVII века.
К своему дебюту в качестве автора старинных картин он готовился более десяти лет. После нескольких неудачных проб Меегерн обратил свой взор к работам Яна ван дер Меера из Дельфта или, точнее говоря, великого Вермеера Дельфтского.
Вермеер долгое время оставался в тени своих более знаменитых соотечественников. Вознесли его на художественный Олимп только в начале нашего века импрессионисты. Поэтому сохранились далеко не все его работы. Некоторые же периоды жизни и творчества не были известны историкам искусства вовсе.
Меегерн решил помочь страждущим любителям искусства, готовым платить за полотна Вермеера большие деньги, и несколько пополнил наследие художника.
Специалисты утверждают, что картины Вермеера трудно не то что подделать, а даже просто копировать. Работа над первым полотном заняла более семи месяцев.
Придумав романтическую историю о находке неизвестной картины Вермеера в Италии, Меегерн сумел заинтриговать европейский художественный рынок. К тому же, он получил у авторитетных специалистов заключение о подлинности полотна.
В итоге картина была продана музею Бойманса в Роттердаме за 550 тыс. гульденов и имела сногсшибательный успех. Специалисты и критики признали полотно одним из наиболее совершенных произведений Вермеера.
В общей сложности наш герой заработал на голландской живописи около шести миллионов гульденов.
Но так случилось, что один из его "Вермееров" попал в коллекцию Геринга (1650 тысяч гульденов), и после войны возникли проблемы. Меегерна обвинили в коллаборационизме и в продаже нацистам национального достояния Нидерландов.
Пришлось лихорадочно доказывать, что он продал нацистскому рейхсмаршалу картину, которую нарисовал сам. И следователи, и эксперты верить решительно отказались.
Художник был вынужден под надзором полиции создать свой седьмой (и последний) шедевр. В итоге Хан ван Меегерн получил не высшую меру, а всего год тюрьмы за подделку произведений искусства с целью наживы.
Самое забавное в этой истории, что некоторые владельцы "Вермееров" кисти ван Меегерна до сих пор игнорируют заключения экспертов и признания автора. Они настаивают, что Меегерна обуяла мания величия, а картины продолжают считать работами Вермеера.
В нелегком деле фальсификации произведений искусства Хан ван Меегерн был, безусловно, блистательным, однако далеко не первым деятелем.
Подделка — непременный атрибут антикварного рынка с тех незапамятных времен, с которых рынок этот существует. А провоцирует умельцев на массовое изготовление "фальшаков" наша готовность приобретать что попало — лишь бы имя автора было погромче.

Коллекция фальшивок тоже дорожает
Чем популярней то или иное направление искусства, тем скорее при покупке подобной вещи вам всучат фальшак.
Например, покупаете вы стекло французского модерна — оказывается, что изделия прославленных французских фирм Галле, Даума и американца Тиффани с пятидесятых годов повторяли многие стеклянные заводы Европы и Америки. На этих вещах клеймо отсутствует, так что при покупке разглядеть подлог нетрудно. Впрочем, часто никто и не выдает их за подлинник.
Исключение составляют "даумы" и "галле", выполненные в Румынии — это качественные маркированные образцы, отличить которые можно, только имея значительный опыт и наметанный глаз именно на стекло.
Цена их всегда была достаточно высока — до $ 1000, в то время как подлинные стоили до $ 10000. Такой румынский "даум" появлялся и на московском рынке и продавался как подлинный.
В большей степени гарантированы от подделок собиратели старинной мебели — хороший новодел здесь стоит почти столько же, сколько подлинник. Но довольно часто можно встретить предметы, собранные из старых деталей с добавкой новых. Их цена при "чистой" сделке (когда детали не выдаются за "родные") на треть, а то и на половину ниже аналогичных подлинных образцов. В зависимости от того, насколько много новых деталей включено в изделие.
То же — с подсвечниками и прочими светильниками, среди которых сборные изделия сегодня составляют подавляющее большинство.
Вольготнее всего фальсификаторы чувствуют себя среди старого серебра, икон, живописи и графики. Здесь фальшивки, как правило, весьма и весьма качественны и при "чистой продаже" могли бы рассчитывать на половину, а иногда и две трети цены подлинника.
На Западе (главным образом в США) давно и успешно действуют мастерские, подделывающие ювелирные изделия. У нас в основном подделывают так называемое "лежачее серебро" — столовые приборы. Верная примета, позволяющая отличить фальшак — слишком глубокая — до выхода на изнанку — проба клейма.
На легальный рынок выходили и подделки "стоячего серебра" — хрустальные сосуды в серебряной оправе и роскошные серебряные каминные часы.
Наибольшего мастерства удалось достичь в фальсификации живописи и графики, где изготовление новоделов менее всего связано с технологическими трудностями и зависит от дарования фальсификатора.
Чрезвычайно почитаемы петербургские мастера, специализирующиеся на подделке русской школы живописи XIX века. Качество работы бывает столь высоким, что выявить подделку может только опытный специалист при посредстве ультрафиолета и химико-технологической экспертизы.
Купиться можно и на фальшивку, которая сама достаточно солидного возраста. Любой коллекционер знаком с ренессансными подделками античных бронзовых статуэток, коллекционирование которых было столь модным в XVI веке. Некоторые из них сделаны с таким мастерством, что и по сей день красуются в витринах античных залов музеев.
О том же, что почти вся древнегреческая скульптура сохранилась до нашего времени, в основном, в более поздних римских копиях, известно всем.
Если вы — не специалист, вас обязательно надуют. И не один раз. Но это совсем не означает, что если вы по дешевке купили вещицу, а она оказалась просто качественной подделкой, вам следует ее выбросить.
Цена новодела высокого уровня достигает часто 70%-80% от стоимости подлинника. Не исключено к тому же, что через некоторое (правда, длительное) время возможен рост и его стоимости.
Ренессансные подделки античной бронзы, например, имеют сегодня самостоятельное художественное и коллекционное значение. В экспертном же заключении вы не раз прочитаете: "После удаления подписи имеет самостоятельную антикварную ценность".

В заботливых руках Рембрандтом станет каждый
Фальсификация произведений искусства является хоть и доходным, но чрезвычайно трудоемким процессом.
Для изготовления высококачественной фальшивки необходимо обладать незаурядным талантом, хоть в какой-то степени сравнимым с талантом подделываемого мастера. Правда, требуется это в том случае, если фальшивка делается с нуля.
Самая главная беда фальсификаторов — материал, а точнее, его возраст. Большинство материалов, из которых делается антиквариат, выдают фальшивки.
Идеальный материал для подделок — золото. Оно не меняется даже в том случае, если пролежало в земле не одну сотню лет.
Именно на этом сыграл в конце прошлого века одесский антиквар Шепсель Гохман. Он предложил сначала в Императорский музей в Вене, а затем в Лувр золотую тиару скифского царя Сайтоферна, якобы найденную при раскопках древнего кургана недалеко от Очакова. Лучшие венские, а потом и французские эксперты подтвердили подлинность тиары.
В итоге вещь была продана в Лувр за двести тысяч франков, сумму по тем временам грандиозную.
Через некоторое время выяснилось, что тиара была сделана если не на Малой Арнаутской, то уж в Одессе точно: "раскололся" ювелир, сделавший Гохману тиару. (То ли заплатили мало, то ли еще что). Если бы не это признание, Лувр, возможно, до сих пор гордился бы уникальным античным экспонатом.
Если по материалу, из которого сделана вещь, с первого взгляда можно определить возраст, ее приходится состарить на несколько сотен лет.
Для этой процедуры требуется доскональное знание не только стиля и манеры подлинника, но и составы и рецептуры грунтов, красок, лаков прежних времен, умение пользоваться старинными инструментами и техникой.
Для изготовления подделок живописи используют старые холсты, с которых смывают изображение, после чего пишут новую картину. Когда картина готова, ее покрывают темным лаком (якобы потемневшим от времени), который придает полотну особый "музейный" колорит.
После этой процедуры картину подвергают суровым испытаниям, чтобы придать ей вид потрепанного временем полотна: сушат, нагревают, накатывают на цилиндр. Часто трещины красочного слоя (каркелюры, как их называют специалисты) получаются настолько естественные, что даже опытный реставратор берется восстанавливать их, как настоящие.
Как говорят эксперты, хороших преднамеренно "состаренных" фальшивок встречается не так много (они составляют примерно три процента работ, проходящих экспертизу).
Самый простой и циничный способ фальсификации произведений искусства — подделка подписи художника, клейма мастерской или завода на уже имеющейся работе, близкой по духу и стилю к оригиналу. Для этого используют более дешевые вещи, авторы которых не котируются среди коллекционеров.
В том случае, если авторская отметка сделана достаточно грамотно, определить фальшивку может только искусствоведческая экспертиза, результаты которой в значительной степени субъективны.

Искусствоведом быть обязан
Должен вас сразу огорчить — радикального средства, как уберечься от подделок, не существует. Если уж Эрмитаж и Пушкинский периодически нарывались на подделки, что уж говорить о нас — сирых и неразумных.
Одно из главных правил, которое вслед за медиками повторяют антиквары — опасайтесь случайных связей.
Лучше всего, особенно на начальном этапе, вообще отказаться от покупки вещей, которые предлагаются незнакомыми людьми, дилерами с сомнительной репутацией или по явно заниженным ценам.
Покупайте произведения искусства на авторитетных аукционах, галереях или магазинах. Но помните, что на престижных аукционах все вещи продаются по максимальным, а то и завышенным ценам, и сделать приобретение, выгодное с точки зрения вложения капиталов, непросто.
Оптимальным для коллекционера, не обладающего многолетним опытом, представляется наличие постоянных партнеров — регулярно разыскивающих для вас достойные внимания предметы и экспертов, столь же регулярно атрибутирующих произведения искусства, которые вы намерены приобрести.
Но даже покупка в известных аукционных домах — Sotheby`s, Christie`s, или Drouot — не может полностью застраховать вас от ошибок.
Например, именно этими солидными домами, а также несколькими вполне уважаемыми галереями в 1991 году были проданы фальшивые Джакометти (Giacometti) более чем на 28 миллионов долларов.
Думаете, экспертное заключение специалиста или сертификат, подписанный ближайшими наследниками художника, дает стопроцентную гарантию подлинности произведения?
Скорее всего нет. Виртуозу, изготовившему качественную подделку картины или другого произведения искусства, не составит особого труда подделать сертификат.
В середине шестидесятых к экспертам обратился канадец, купивший в Париже полотно Матисса и желающий удостовериться в в подлинности полотна, которое обошлось ему в 240 тысяч долларов.
Картина под названием "Отдыхающий натурщик" была сопровождена фотографией того же произведения, на обратной стороне которого имелась надпись: "Я, нижеподписавшаяся Маргарита Дютюи-Матисс, подтверждаю, что изображенная на этой фотографии произведение действительно принадлежит кисти моего отца — Анри Матисса".
На основании этой фотографии эксперты выдали официальное свидетельство о подлинности полотна. Однако дочь Матисса, узнав об этой истории, заявила, что ее подпись подделана.
Не стоит с самого начала стремиться покупать самые дорогие произведения искусства. Один из крупнейших дореволюционных русских коллекционеров давал замечательный совет: "Начинайте коллекционировать с гравюр. Если вы вляпаетесь — к примеру, нарветесь на трех-четырех фальшивых Рембрандтов по полтора рубля (дореволюционных) за штуку, — убыток не велик, и учение обойдется вам дешево".
История картины также может многое сказать о том, действительно ли это подлинник. Глупо предполагать, например, что предлагаемая вам Джиоконда действительно принадлежит кисти Леонардо — даже школьник знает, что она находится в Лувре.
Правда, не всегда можно получить информацию о местонахождении произведений рангом пониже. Но существуют каталоги музеев, частных коллекций и аукционов, по которым можно проследить перемещение тех или иных ценностей.
Увы, даже самая безупречная и известная во всех деталях судьба произведения искусства (провенанс) не может служить гарантией подлинности.
Прежде чем заниматься коллекционированием, необходимо хотя бы немного познакомиться с историей искусства.
Одного известного немецкого фальсификатора, например, подвело незнание того, что в XIII веке Европа не знала такой птицы, как индюк, которого он изобразил на якобы подлинной фреске храма. Но вам следует быть тем "профи", который это заметил.
Вам могут пригодиться знания: что до XVI века включительно художники предпочитали доски, а в более поздние времена — холст.
Что в разных местах использовали доски различных пород деревьев и холста разных типов.
Что более или менее регулярно подписывать картины художники стали только с XVII века.
Что законы точного построения перспективы в живописи и графике открыты только в начале XV века.
Что берлинская лазурь была изобретена только в XVIII веке.
Да мало ли тонкостей, которые говорят о подлинности картины, которые вам стоит иметь в виду.
Чтобы самому не становиться специалистом в области всеобщей истории, истории культуры, литературы, мифологии, теологии, геральдики, — при покупке произведений искусства, лучше сразу обращаться к экспертам.

Эксперт — persona grata
Система экспертизы, которая используется для определения подлинности произведения даже в странах с развитой художественной культурой, весьма упрощена и субъективна.
Экспертами иногда становятся лишь потому, что когда-то написали книгу или защитили диссертацию. Или являются прямыми наследниками автора. Если в случае с супругами и детьми еще как-то можно понять достоверность подобной экспертизы, то заключения о подлинности произведения, выданные внуками и правнуками, вызывают сомнения.
История арт-экспертизы не обходилась без курьезов, ставивших под сомнение компетентность арбитров искусства.
Так, в начале века неожиданным образом закончился давний спор между двумя знаменитыми "знатоками" античной пластики — Анатолем Франсом и Огюстом Роденом: собранные ими коллекции антиков оказались состоящими в основном из поздних подделок.
Для экспертизы своей картины вы можете обратиться либо в музей, либо к реставраторам.
Отличительная особенность экспертной школы — Всероссийский художественный научно-реставрационный центр им. Грабаря (ВХНРЦ) — комплексное исследование произведения с использованием различных технических методов анализа (рентген, ультрафиолет, инфракрасные лучи, фотофиксация фактуры, химико-технологический анализ).
Из технических методов наиболее точные результаты дает спектральный анализ, но он дорог, к тому же не исключает необходимости использовать другие методы и проводится в исключительных случаях.
В музеях к услугам технологов прибегают значительно реже (в 10% случаев — в Пушкинском и 30% — в Третьяковке). Здесь, в основном, используют классический искусствоведческий метод атрибуции "на глаз". Как показывает опыт, метод вполне достойный.
Правда, как сказал один московский собиратель живописи: "Если мне надо продать картину и я сомневаюсь в ее подлинности, то заключение пойду получать в Третьяковке. А вот если я покупаю картину — сделаю полную техническую экспертизу в центре Грабаря".
Качественная экспертиза требует высококлассных специалистов и сложных технических средств. Поэтому не рекомендуем доверять экспертизу приобретаемых вами произведений вновь создаваемым фирмам или частным экспертам, которые не располагают необходимыми материалами, оборудованием и квалификацией.
Если вам предлагают произведение с квитанцией об атрибуции, ее следует проверить, так как известны случаи, когда квитанции оказывались фальшивыми или же выписывались на другие работы.
Чтобы избежать таких ситуаций, в музеях заключение экспертной комиссии теперь пишут на обороте фотографии работы. К аннотированной фотографии должна прилагаться квитанция с датой и номером, по которым в специальной книге экспертиз можно найти подробную запись атрибуции данной работы.
Однако такие сведения предоставляются, в основном, государственным организациям (музеям, таможне и правоохранительным органам).
Гораздо большим авторитетом обладает документированное экспертное заключение (на бланке и с печатью). В музеях их по-прежнему выдают только государственным организациям или фирмам, заключившим специальный договор. Это соответствует западной практике. На Западе музеи вообще не консультируют частных лиц.
"Частники" пользуются заключениями специалистов антикварных фирм, прибегают к помощи специализированных экспертных контор или получают экспертизы сотрудников музеев и государственных реставрационных структур частным порядком. Что не возбраняется и у нас.
Сегодня единственным местом в Москве, где частное лицо может получить документированное подробное экспертное заключение, остается ВХНРЦ.
В зависимости от сложности работы такое заключение на одно произведение стоит до 200 тысяч рублей. Консультация же (с оформлением квитанции) стоит здесь от 20 тысяч.

Подлинность — проблема тщеславия
Итак, абсолютных гарантий подлинности не существует. При пристрастной проверке собраний многих музеев, не говоря уже о частных коллекциях, непременно обнаружилась бы изрядная доля фальшивых или сомнительных работ.
Скандалы такого рода происходят едва ли не каждый год, но ровно ничего не доказывают и ничего не предотвращают. К примеру, в американских музеях подделок, жалких имитаций — от мебели до живописи — около 35%. Гораздо больше, чем в Европе.
Если вы покупаете произведение искусства только для украшения вашей гостиной, возможно, есть смысл как бы запамятовать об определении подлинности вещицы.
Требование подлинности связано с тем, что покупатель платит не за работу, а за подпись. Разоблаченная же фальшивка теряет только одно — свою легенду. Но вы ее (картину) уже купили, и быть может, уже успели полюбить. Именно здесь: над вашей тумбочкой с маминой вазочкой.
Ну, так и Бог с ней, с этой подлинностью, в самом деле.
Когда речь заходит о коллекционерах-неудачниках, вспоминают историю с собранием техасского нефтяного магната Мидауза, владельца собрания произведений современной живописи и признанного знатока искусства.
Обнаружилось, что в прославленной коллекции стоимостью около $ 2,5 млн из 58 исследованных группой экспертов экспонатов 44 оказались подделками, 11 — "возможно, подлинниками", 3 — "внушающими сильное подозрение".
Среди безусловных фальшивок были "работы" Дюфи, Дерена, Модильяни, Вламинка и Боннара.
Все они были приобретены во Франции по "льготным" ценам, причем на каждую картину имелся сертификат о подлинности.
"Изготовить подобные гарантии еще легче, чем подделать картины", — прокомментировал этот факт журнал Stern.
Обманутый же Мидауз разместил коллекцию своих фальшивок в особом зале своей виллы, присовокупив к ней собственный портрет с подписью — "Болван".

Очень часто мошенники обводят вокруг пальца экспертов. Аукционные дома не всегда проводят тщательную экспертизу холста или красок, дилеры при желании подделывают сертификаты подлинности и придумывают убедительную родословную картины. В результате обманываются не только покупатели-новички, но и эксперты, искусствоведы и даже родственники художников. Как правило, сами фальсификаторы — талантливые художники, чьи картины никакого ажиотажа ни на торгах, ни в галереях, ни даже на вернисажах не вызывали.

«Модильяни» от Эльмира де Хори

Об Эльмире де Хори пишут книги и снимают кино. За свою жизнь он создал тысячи подделок самых известных и дорогих художников — от импрессионистов до модернистов. Чтобы убедить в истинном происхождении картин, де Хори покупал старые каталоги с картиной нужного художника, затем аккуратно вырезал ее оттуда, рисовал своего «Матисса» или «Пикассо», фотографировал картину и вставлял иллюстрацию обратно в каталог. У покупателя в таком случае не оставалось никакого сомнения, что перед ним оригинал.

Обман раскрылся после того, как в 1960-х годах техасский нефтяной магнат Алгур Медауз купил большую коллекцию картин — «Модильяни», «Пикассо», «Матисс» и других — у арт-дилера Фернана Легро, который сотрудничал с де Хори. После того, как Медауз подал в суд, де Хори предпочел остаться в Испании. Там он продолжил рисовать, но уже подписывался своим именем. В 1980-х годах, уже после смерти художника, крупные аукционные дома — Sotheby’s и Christie’s стали продавать его работы под его же именем — цена начиналась от нескольких сотен фунтов и доходила до нескольких тысяч. Однако в начале 1990-х эксперты обратили внимание на то, что качество работ не всегда было одинаково хорошим, и заподозрили, что самого де Хори тоже кто-то подделывает. Торги работами художника решили прекратить.

Подделка скульптур Джакометти

Альберто Джакометти — известнейший скульптор, живописец и график, один из крупнейших мастеров XX века. А подделывал его работы голландский художник Роберт Драйссен, один из самых известных фальсификаторов. Как и у большинства его «коллег», творческая судьба Драйссена сложилась плохо — он попросту никому не был нужен!

Свои первые фальшивки он сделал в 80-х годах. Тогда Драйссен познакомился с крупными авторитетами черного арт-рынка. Среди его первых покупателей, например, был Майкл Ван Райн, один из самых успешных дилеров на нелегальном рынке искусств.

В конце 90-х стал Драйссен начал копировать стиль Джакометти. Скульптор за свою жизни создал немного работ, следы некоторых потерялись. Поэтому была придумана история о том, что брат Джакометти, Диего, по ночам делал копии со скульптур и прятал их в кладовке. Копии расходились по миру за миллионы евро, пока посредник Драйссена не был арестован, а сам фальсификатор не бежал в Таиланд. Успел ведь! Не всем так повезло!

Cам же Драйссен в интервью немецкому журналу Der Spiegel сказал, что ни о чем не жалеет, и что люди, которые готовы платить десятки тысяч евро за настоящего Джакометти, заслуживают того, чтобы их обманули. Самая дорогая работа Альберто Джакометти, кстати, была продана на аукционе Sotheby’s в 2010 году за $104 млн.

«Христос в Эммаусе», Ян Вермеер

Голландский художник Хан ван Меегерен, родившийся в конце XIX века, прославился работой над фальшивками в стиле Яна Вермеера. Богатство ему принесла картина «Христос в Эммаусе». Свою работу Меегерен, работавший арт-дилером, в 1937 году продал под видом холста Вермеера.

После этой сделки художник купил дом в Ницце, где нарисовал еще несколько картин в стиле Вермеера, одну из которых — «Христос и грешница» — потом продал соратнику Гитлера Герману Герингу. После окончания Второй мировой войны полицейские принесли картину домой Меегерену с тем, чтобы арт-дилер помог вернуть работу. Меегерен отказался говорить, у кого он «купил» «Вермеера», за что был обвинен в измене. Художнику грозил пожизненный срок. В суде Меегерен признался в том, что рисовал подделки, но ему не верили, даже когда он возмущался: «Да как вы могли предположить, что я продал Герингу настоящего Вермеера! Я продал ему подделку!», ведь в свое время критики единогласно признали авторство Вермеера. Чтобы доказать свое мастерство Меегерен нарисовал еще одного «Вермеера» и был приговорен к одному году тюрьмы.

«Одалиска», Борис Кустодиев

Продажа картины «Одалиска», выставленной на аукционе Christie’s в 2005 году как работа Бориса Кустодиева, поставила под сомнение репутацию этого аукционного дома (вместе с Sotheby’s на него приходится большая часть всех аукционных торгов мирового рынка).

Картину за $2,9 млн (рекордная цена для Кустодиева) купил Виктор Вексельберг. Аукционный дом, по всем правилам, выдал покупателю гарантию на 5 лет. Однако уже через некоторое время после покупки специалисты фонда Aurora Fine Art (чьим основным владельцем является Вексельберг) заявили, что сомневаются в подлинности картины. Ведущие российские специалисты сказали, что автором картины был не Кустодиев, а другой художник, который рисовал в стиле русского художника, при чем копировал элементы его других картин.

Обычно аукционные дома стараются решить подобные ситуации быстро и без публичной огласки, но этот спор решался в Верховном суде Лондона. После двух лет слушаний, суд разрешил Вексельбергу расторгнуть сделку и вернуть деньги.

«Пейзаж с ручьем», Иван Шишкин

В 2004 году аукционный дом Sotheby’s выставил на торги, проходившие в рамках «Русской недели», картину Шишкина «Пейзаж с ручьем» с эстимейтом в 700 тысяч фунтов стерлингов ($1,1 млн). Однако незадолго до проведения аукциона, британская газета Guardian опубликовала статью, в которой продемонстрировала, что пейзаж очень похож на картину малоизвестного голландского художника Мариуса Куккука. Отличались картины только тем, что на картине голландца есть люди, а на пейзаже «Шишкина» их нет, хотя в углу картины стояла подпись художника.

В Sotheby’s уверяли, что подпись Шишкина была проверена на подлинность, а схожесть картин может объясняться тем, что она была написана в тот период, когда русский художник находился под влиянием дюссельдорфской школы живописи.

Эстимейт Sotheby’s оказался в 140 раз выше того, по которому выставлял картину Куккука аукционный дом Bukowskis в Стокгольме годом раньше. В статье Guardian одна из сотрудниц дома рассказала, что картина была продана за $64 тысячи, что немало удивило ее и коллег.

«Лес», Макс Эрнст

Немец Вольфган Белтраччи нарисовал первую подделку в 1965 году, когда ему было 14 лет. Это был Пикассо «голубого периода». Однако основной его «специализацией» стали немецкие художники, среди которых чаще всего встречались работы, сделанные под экспрессиониста Генриха Кампендонка. На них Белтраччи и его жена Элен заработали первый капитал, а затем переключились на более «дорогие» имена — Фернана Лежера, Жоржа Брака и Макса Эрнста. Супруги придумали историю о том, что Элен Белтраччи унаследовала коллекцию картин этих художников от своего деда, которому картины, в свою очередь, продал почти даром известный еврейский коллекционер Альфред Флехтайм (вскоре после этого к власти в Германии пришли фашисты, и Флехтайм сбежал во Францию).

В начале 2000-х Белтраччи нарисовал «Эрнста», в подлинности которого не усомнился даже Вернес Спайс, бывший директор Центра Помпиду в Париже, считающийся одним из главных специалистов по Максу Эрнсту. А вдова художника, увидев работу «Лес», сказала, что это лучшее, что когда-либо создавал Эрнст. В результате «Лес» был продан швейцарской фирме за $2,3 млн, а спустя какое-то время картина оказалась у известного коллекционера сюрреалистов — французского издателя Даниэля Филипаччи, который заплатил за нее $7 млн.

После этого удача стала изменять Белтраччи. Один из старейших аукционных домов — немецкий Lempertz — продал картину Кампедонка мальтийскому фонду, который усомнился в подлинности работы и начал проводить экспертизу. В результате обман всплыл на поверхность. Суд приговорил Вольфгана Белтраччи к 6 годам тюрьмы, а его жену — к 4.

«Сиреневая скатерть», Марк Шагал

Одна из самых дерзких схем по продаже подделок принадлежит американскому арт-дилеру иранского происхождения Эли Сахаю. Он продавал и оригинал, и подделку, написанную с оригинала. При этом подделка, как правило, сопровождалась сертификатом, который арт-дилер получал при покупке оригинала.

Например, картину Марка Шагала «Сиреневая скатерть», Сахай купил в 1990 году на аукционе Christie’s за $312 тысяч. Копию с этой работы он затем продал японскому коллекционеру более, чем за $500 тысяч, а оригинал перепродал на том же Christie’s через восемь лет за $626 тысяч.

На деятельность Сахая обратило внимание ФБР после того, как в 2000 году два главных аукционных дома Christie’s и Sotheby’s одновременно выставили на торги две одинаковые картины — «Ваза с лилиями» Поля Гогена. Подделку намеревался продать ни о чем не подозревающий японский коллекционер, который совсем недавно приобрел картину у Сахая. А сам Сахай решил продать уже настоящего Гогена через конкурирующую организацию.

Большинство подделок Эли Сахай продавал в Азии, а оригиналы уходили с молотков аукционных домов в Лондоне или Нью-Йорке. Японские коллекционеры не всегда сами могли отличить истинного Шагала от подделки, а приглашать эксперта из Европы имело смысл, когда на кону стояла картина с ценником от миллиона долларов, а Сахай столь дорогими картинами не торговал.

«Буксир и баржа в Самоа», Поль Синьяк

После обнаружения подделки картин далеко не всегда уничтожаются. На западе существует практика передачи таких картин в художественные или исторические университеты, чтобы на примере удачных или неудачных фальшивок обучать студентов. В последнее время все более популярными становятся выставки подделок, которые организуют подобные университеты. Одна из самых популярных прошла в штате Огайо в 2012 году. На ней показали «Пикассо», «Синьяка», «Каррена» кисти Марка Ланди, который нарисовал за свою жизнь не меньше 60 подделок.

Несмотря на то, что деятельность Ланди ФБР раскрыло еще в 2008 году, никаких обвинений ему выдвинуто не было, так как свои картины он не продавал, а дарил музеям. Но строго говоря, финансовый урон музеи (а их оказалось не меньше 30) все-таки понесли — в первую очередь, тратя сейчас деньги на проверку работ, которые Ланди принес им в дар.

Зачастую представляясь вымышленным именем и действуя от имени религиозной общины, Ланди дарил поддельную картину, якобы в память о родственнике, который имел отношение к музею или его дирекции. Однажды он посетил директора музея университета Хиллиард в городе Лафайетт, штат Луизиана, и подарил ему картину американского художника Чарльза Каррена. Эксперт, проверяя картину, обнаружил, что маслом рисовали не по холсту, а по отпечатанной репродукции картины. Ввиду того, что экспертное сообщество — тесный круг людей, которые хорошо знают друг друга, вскоре выяснилось, что незадолго до прокола с «Карреном», Марк Ланди пожертвовал музею Оклахомы «Поля Синьяка» (подлинник работы висит в Эрмитаже в Санкт-Петербурге). При чем такого же «Синьяка» в то же время он подарил и музею в Джорджии. Везде под маслом проступали пиксели отпечатанной репродукции.

«Дега» от Тома Китинга

Британец Том Китинг, как и многие другие художники, рисовавшие подделки, не собирался зарабатывать на жизнь столь неприглядным способом. Однако художника по фамилии Китинг покупать не хотели. Первую подделку он нарисовал, когда работал реставратором — это была работа в стиле британского художника Фрэнка Мосса Бэннета. Напарник Китинга отнес картину, не спросив разрешения у художника, в соседнюю галерею, где ее случайно обнаружил сам Китинг по пути на работу.

Сам он считал себя последователем Эдгара Дега. Он говорил, что знаменитый художник был учителем учителя его раннего учителя. Затем, правда, Китинг утверждал, что в нем проснулся Эль Греко. Всего за свою жизнь он нарисовал около двух тысяч картин, которые сейчас продаются на аукционах под именем Китинга. В 1980-х, когда обман художника раскрыли, никто не интересовался ими, но спустя десять лет картины Тома Китинга продавались за тысячи фунтов и, по мнению экспертов, в будущем будут только дорожать.

Научно-исследовательской независимой экспертизе (НИНЭ) им. П.М. Третьякова, которая образовалась после того, как государственным музеям запретили заниматься экспертизой для частных лиц, совсем недавно исполнилось 8 лет. За эти годы у компании накопилось немало любопытной статистики, АиФ.ru встретился с административным директором центра Александром Поповым , чтобы узнать, как обстоят дела с подделками на российском арт-рынке.

«Подделку всегда можно найти»

Елена Яковлева, АиФ.ru: Есть популярное мнение, что в России большая часть арт-рынка — это подделки. Вы с этим согласны?

Александр Попов : Это всё откровенная чушь. Другое дело, что подразумевается под понятием арт-рынок. Если под этим подразумевается рынок в «Измайлово», где тоже продают, типа Малевича , процент подделок действительно будет 90%. А если мы возьмём серьезные антикварные салоны Питера, Москвы, то процент подделок окажется незначительным, потому что там люди дорожат своей репутацией.

За 8 лет работы мы переработали больше 10000 вещей, и по статистике где-то 50-60% из них оказались фальшивыми. Но необязательно их кто-то специально рисовал, чтобы потом выдавать за Шишкина . Часто встречаются истории, когда люди считают, что у них дома висит Левитан , потому что им так, например, сказал дедушка. Но это просто ошибка. Другое дело, если они, зная, что это не Левитан, начнут продавать его как Левитана, тогда это будет мошенничество.

Но можно ли судить по нашей статистке обо всём арт-рынке, сложно сказать.

— На Западе дела с подделками обстоят таким же образом?

— Да, то же и с западным миром. Если проводить статистику в легальном рынке, процент будет микроскопический. Другое дело — какой-нибудь маленький швейцарский или американский аукцион, где вообще не знают, что продают. Это такой традиционный способ продажи поддельных вещей: им привозят подделки, они в этом не разбираются и продают за недорого. Это рассчитано на начинающих коллекционеров, которые считают, что если аукцион находится где-то в Америке, о нём никто не знает, значит, там можно за недорого купить что-то ценное. Но нужно понимать, что весь аукционный рынок по всему миру постоянно мониторится десятками профессиональных людей. И шанс, что новичок за копейки найдет что-то ценное в месте, которое он считает секретным, — это большая ошибка.

Подельщики как раз рассчитывают на таких неопытных людей. Они нарисуют Коровина , в качестве современной работы совершенно легально вывезут его из той же России и поставят на аукциончик, который не несёт никакой ответственности. Затем кто-то начинающий или просто не разбирающийся увидит, что в Калифорнии среди кучи старого хлама продаётся Коровин и с радостью его купит. Рынок подделок, в основном, так и функционирует. Поэтому, конечно, подделку всегда можно найти.

— Вы не зря привели в пример Коровина. Судя по статистике вашего исследовательского центра, этот художник занимает первое место по количеству фальсификаций. А кого ещё в нашей стране подделывают чаще всего?

— Пятерка лидеров — это популярные художники: Коровин , Левитан , Айвазовский , Шишкин , Саврасов .

Коровин занимает первое место, просто потому что ещё при жизни стали появляться его фальшивые работы, и он сам в этом принимал некоторое участие. Он беспокоился о своём сыне-художнике, который был не вполне здоровым человеком, и боялся, что тот останется без пропитания. Поэтому он разрешал ему подписывать некоторые работы своим именем и выдавал их за собственные. Самая большая загвоздка в том, что какие-то из этих работ попали в музеи. Сложно сказать, чем считать такие вещи, подделками? Подделками назвать сложно, просто это не Константин Коровин, это работы его сына Алексея.

«У нас самый неразвитый арт-рынок»

— Как сильно с годами меняется качество подделок, с которыми вы сталкиваетесь, и увеличивается ли их количество?

— Качество, конечно, улучшается, потому что поддельщики понимают, какими методами мы работаем. Когда в исследовательских центрах стало появляться химическое оборудование, способное определить состав краски, зарубили кучу вещей. Поэтому сейчас много поддельщиков-суперпрофессионалов, которые стараются либо очень точно подбирать краски, либо вообще подделывать не масляную живопись (где можно провести больше исследований), а темперные краски или графику.

А по количеству подделок: не могу сказать, что изменилось в большую сторону. Наоборот, у нас были ударные первые два года, когда НИНЭ им. Третьякова была новой организацией, и мошенники считали, что нас надо проверить (а вдруг что-то проскочит). Тогда у нас был дикий отсев — 80% — мы мечтали, чтобы хоть что-то настоящее принесли. Но потом всё уравновесилось, все поняли, что мы качественно работаем.

— В Европе экспертиза работает по таким же принципам, как и здесь?

— В Европе совершенно другая система экспертизы, такое ощущение, что они вообще свысока относятся ко всем техническим исследованиям. Там их практически не проводят, у них же самое важное — это происхождение работы. Даже на «Сотбис», и других каких-то основных аукционах могут продаваться картины за огромные суммы, которые никто никогда не исследовал. Им достаточно, что эта картина имеет такое-то происхождение, она где-то опубликована — у них это такая традиция, которой уже сотни лет. Но никому не приходит в голову, что за 200 лет бытования картины её могли подменить. Поначалу я тоже этого не понимал, но европейцы, в общем, такие продвинутые люди...

Фото: АиФ/ Алексей Виссарионов

— А у нас история картины, так называемый провенанс, что-то значит?

— У нас документально практически ничего невозможно отследить, ни кому принадлежало, ни откуда. У нас было слишком много потрясений — революция и войны. Как можно фиксировать, если в революцию из усадьбы кто-то крадет картину, об этом никто не знает и дарит её родственникам, затем её оставляют в какой-нибудь квартире, которую продают, а потом она попадает в руки к случайному владельцу... Какой там провенанс, какое происхождение — следы работы полностью утрачены! Единственным способом понять, подлинная вещь или нет, стало проведение экспертизы.

Поэтому, конечно, по сравнению с западным рынком, как это ни парадоксально звучит, у нас исследуется, наверное, 90% вещей, которые выставляются на аукционы (если мы берём открытые галереи, белый рынок).

— И это притом, что рынок там значительно больше...

— Да, рынок там не идёт ни в какое сравнение с нашим. Представьте, мировой оборот — $100 млрд, и Россия занимает меньше процента от всего этого оборота. У нас пока что не самый развитый рынок.

Антикварный рынок, в принципе, очень консервативен во всех странах. В Европе антикварному рынку сотни лет, а в России он формируется только последние 25 лет, зато уже в то время, когда доступны технические исследования.

Подделывай — не хочу

— Что обычно происходит с работами, которые уже признаны поддельными?

— Некоторые добропорядочные коллекционеры оставляют такие картины у себя в качестве назидания. Все периодически покупают подделки: и Третьяков в начале своей деятельности покупал работы, которые оказывались поддельными. Некоторые поддельные работы владельцы передали в дар нашему исследовательскому центру. В НИНЭ им. Третьякова мы их используем как материал для обучения, когда к нам приходят студенты.

Но это действительно очень интересный вопрос — куда деваются подделки? Ведь за нашу историю мы выявили больше 5000 поддельных работ и, конечно, они куда-то деваются... Предположить, что их все оставляют дома в назидание самому себе, довольно сложно. Естественно, их пытаются продать.

— А к вам на экспертизу уже повторно возвращались одни и те же подделки?

— Нет, но бывали совершенно комичные истории: люди, уже зная, что продают подделку, забывали снять наш номер (инвентарный номер приклеивается на подрамник картины перед экспертизой — прим.ред).

К примеру, однажды у нас была работа Сарьяна , она оказалась фальшивой, и мы её вернули владельцу вместе с заключением. А спустя пару месяцев звонит другой человек и говорит: «Я сейчас покупаю работу Сарьяна, но такая странная история: сзади есть ваша наклеечка, а заключения нет. Вы можете это как-то прокомментировать?». А мы говорим, что ни в коем случае не платите, она у нас была и оказалась поддельной.

А вот если бы люди просто оторвали наклейку, человек бы её купил, и никаких вопросов не возникло. Такие ситуации периодически возникают.

Конечно, фальшивые работы, в основном, продаются на чёрном рынке, где всё рассчитано на совершенно неопытных людей, которым вешают лапшу на уши про выгодные инвестиции. Иногда люди верят на слово и теряют огромные деньги. Недавно был случай: человек «выгодно» проинвестировал в какие-то произведения Шагала и Кандинского . Он даже продал для этого квартиру, но не удосужился проверить подлинность работ перед покупкой, а в результате они оказались поддельными.

Фото: АиФ/ Алексей Виссарионов

— Случается такое, что по почерку подделки вам удаётся выявить художника и сотрудничать с полицией?

— Нет, ведь у нас не преследуют поддельщиков. К нам долгое время приносили подделки одного художника. Было очевидно, что рисовал один и тот же человек, и я даже консультировался по этому поводу с органами, а те говорят: «И что? Ну, рисует и рисует». Оказывается, это как-то очень сложно подвести под Уголовный кодекс, у нас нет такой статьи «Подделка картин», а есть статья «Мошенничество» — продажа чего-то фальшивого. То есть, если он эти работы сам лично будет продавать, тогда это будет факт мошенничества. Но никакой поддельщик не станет сам продавать свои работы — он выстроит какую-нибудь схему с посредниками, которые потом исчезнут.

Так что у нас в стране совершенно парадоксальная ситуация — ты можешь подделывать картины, и тебе вообще ничего не будет. Через какие-то там каналы приносить на экспертизу, ждать, что может одна из сотни проскочит. На мой взгляд, это совершенно абсурдная ситуация, но с точки зрения юристов это нормальная история, и это меня ужасно возмущает. Я уверен, если бы это хоть как-то преследовалось, количество подделок мгновенно сократилось — люди бы просто понимали, что за это можно сесть в тюрьму.

«У нас нет культуры покупки вещей»

— Кстати, а как у нас в стране обстоят дела с культурой коллекционирования современных вещей?

— У нас рынок антикварных, признанных вещей не в очень хорошем состоянии, а о современном тем более говорить тяжело. У нас нет культуры покупки вещей.

У меня был забавный случай — наши клиенты, нефтяники, купили суперкрутой дом (его строил в Подмосковье выдающийся итальянский архитектор). Это всё стоило фантастических денег, а на стенах висели картины, и меня попросили проконсультировать, какую ценность они представляют. Я приехал и увидел, что это откровенный мусор — стена за этой картиной стоила в разы дороже даже по материалам.

Это говорит о том, что в России даже у очень богатых людей абсолютно нет культуры собирания, они не понимают, что это нужно, это классно, это интересно, и, в конце концов, стоит дорого.

Фото: АиФ/ Алексей Виссарионов

— И вопрос, который может особенно заинтересовать наших читателей. Как часто в вашей практике встречаются ситуации, когда дома у человека висит какая-то картина, он приносит её на экспертизу, и оказывается, что это очень ценная вещь. Есть шанс разбогатеть таким образом?

— Да, шанс разбогатеть есть и такое действительно встречается. Самое главное, чтобы люди это понимали, ведь у многих дома висит что-то ценное, а они, не подозревая об этом, не несут вещи на экспертизу. Они, скорее, подарят эту картину кому-нибудь или вообще выкинут. Есть много историй про выкинутые вещи, которые стоят дороже, чем квартиры, где они висели.

Но есть истории и наоборот. Недавно у нас была бабушка, которая думала, что у неё картина Малевича. Она уже составила список добрых дел, который хотела исполнить на вырученные от её продажи деньги, но нам пришлось её разочаровать...

Одно из мест, где можно проверить картину на подлинность, - «Научно-исследовательская экспертиза имени П. М. Третьякова» (НИНЭ). «Мы обрабатываем больше сотни картин и других произведений искусства в месяц. Примерно 50-60% оказываются не подлинными», - рассказал Александр Попов, директор компании.

Самый простой способ подделки картин - перелицовка. Для этого берут старую, но не очень ценную картину, стирают подпись настоящего художника и подписывают ее именем известного мастера. Это, например, популярный метод подделки картин Айвазовского - кто из его коллег и современников не рисовал море?

Другой тип подделок - те, что создаются с нуля. Чтобы подделку нельзя было определить по возрасту холста, мошенники счищают краску со старых картин и пишут по холсту заново.

Третий тип - работы, ошибочно приписываемые тому или иному автору. «В основном это связано со всякими семейными легендами. Висит на стене картина со времен прадедушки, кто-то когда-то решил, что это Поленов или Айвазовский. Никто ее специально не подделывал, это просто ошибка», - объяснил Попов.

Как обнаружить подделку

Когда картина попадает на экспертизу, сначала ее осматривает специалист, который изучает творчество автора. Часть картин отсеивают уже на этом этапе. Если же есть шанс, что полотно окажется подлинным, исследование продолжается.

Так, перелицовку можно выявить, рассматривая подпись художника под микроскопом. Со временем на картине образуются трещины - кракелюр. Если подпись нанесена уже на старую картину, свежая краска подписи затекает в трещины и под микроскопом это видно.

Увидеть «подноготную» картины, не испортив ее, можно при помощи рентгена, а также в инфракрасном и ультрафиолетовом свете. Это позволяет выявить подготовительный рисунок или следы реставрации.

Например, известно, что Айвазовский, работая над картиной, обычно прочерчивал карандашом линию горизонта. Если картина приписывается Айвазовскому и под слоем краски обнаруживается такая линия, это один из аргументов в пользу подлинности полотна. Увидеть такие линии можно при помощи инфракрасной камеры. Она реагирует на графит, что позволяет увидеть подготовительный рисунок и всякие полустертые надписи карандашом.

«Важная часть исследования - сравнение рентгенограмм исследуемой работы с рентгенами работ того же художника, которые точно подлинные», - рассказал Попов.

Если картина поддельная, исследование слоев, скрытых под верхним слоем краски, может помочь обнаружить фальшивку. Это, например, произошло с картиной, приписываемой художнице Маревне , которая попала на экспертизу в НИНЭ.

Художница эмигрировала из России незадолго до революции, жила в Париже, затем в Англии. Картину пытались выдать за творчество Маревны 1930-х годов. Однако при исследовании в рентгеновском диапазоне под натюрмортом обнаружился советский плакат с фрагментами надписи «Мир. Труд. Май» и голубями. Маловероятно, что европейская художница могла нарисовать картину на советском плакате.

Из чего состоят краски

Подделку также можно определить по составу красок. Есть справочники, в которых указано, когда какую краску выпускали. Благодаря этому можно хотя бы примерно определить, когда была написана картина.

«Есть любопытная история, которая помогла нам датировать несколько картин. В 1921 году прекратили выпускать краску, которая называется „индийская желтая“. Получали ее из мочи коров, которых откармливали манговыми листьями. Для коров они ядовиты, и в конце концов ее выпуск был запрещен как слишком жестокий», - рассказал Александр Попов.

Определить, какими красками написана картина, можно с помощью спектроскопии. Например, можно узнать перечень всех химических элементов, из которых состоит образец, но без указания их количества.

«Пусть наш образец состоит из титана (Ti) и кислорода (O). Но если вы знаете только список элементов, „составить“ из них реальное вещество практически невозможно», - объяснила Ирина Балахнина, сотрудник Лаборатории лазерной диагностики биомолекул и методов фотоники в исследовании объектов культурного наследия физического факультета МГУ.

Можно с помощью спектроскопии выяснить, в каком количестве содержатся элементы в образце. «Пусть у нас один Ti и два О. Получилось TiO 2 . Это вещество - диоксид титана IV. А мог бы получиться Ti 2 O 5 - оксид титана V. Но даже этого недостаточно (особенно если элементов много). Нужно знать, как эти элементы связаны между собой. То есть понять, какие там связи есть и как они расположены между собой», - рассказала ученый.
Наконец, можно получить информацию о структурах молекул и связях атомов внутри них. Исследуемый образец (TiO 2) может оказаться в одной из трех кристаллических структур: рутил, анатаз или брукит. Состав у них одинаков, но связь Ti - O может быть по-разному расположена в пространстве. Поэтому их спектры будут сильно отличаться друг от друга.

«Благодаря этому мы без труда определим, что за вещество перед нами. Например, получился рутил. Что это нам может дать? Оксид титана - это титановые белила, часто встречающаяся белая краска. Известно, что до 1940-х годов титановые белила выпускались в кристаллической модификации - анатаз. А потом в основном в форме рутила. Можно определить подделку, если мы взяли образец с картины, которая „должна быть XVIII века“», - объяснила Балахнина.

При анализе художественных произведений используется колебательная спектроскопия. «Для получения данных о колебаниях есть два основных метода, основанных на разных физических эффектах, - спектроскопия комбинационного рассеяния и инфракрасная спектроскопия. Мы в лаборатории занимаемся обеими», - рассказала исследователь.

Кроме экспертизы искусства, у колебательной спектроскопии есть огромное количество применений. Так, использование данных инфракрасной спектроскопии при позволяет устанавливать скорость их движения, удаленность и химический состав. На орбитальном модуле проекта «Экзомарс» ИК-спектрометры предназначены для исследования химического состава атмосферы Марса.

На Земле колебательная спектроскопия также часто используется в криминалистике, так как позволяет выявлять наркотики, взрывчатку, биологические жидкости и другие вещества даже в микроскопических количествах.

«Существуют тысячи баз данных колебательных спектров различных веществ. Сопоставив спектр образца со спектрами из базы, можно определить состав любой краски. Кроме пигмента - порошка - в краску входит связующая основа. В акварели это вода, в масляных красках - масло: от растительного до синтетического. Спектр краски состоит из спектра пигмента и спектра масла. Каждое масло тоже имеет свой спектр», - рассказала Балахнина.

При высыхании молекулярный состав масла меняется, поэтому спектр тоже меняется, но, к сожалению, определить по спектру, давно ли масло сохнет, и таким образом точно датировать картину нельзя. Сотрудники лаборатории проанализировали ИК-спектры цинковых белил в более чем двухстах картинах, написанных в разное время, подлинность которых не вызывала сомнений. Однако оказалось, что построить кривую зависимости спектра от возраста картины нельзя, потому что на высыхание влияет не только время, но и условия хранения картин (температура, влажность и прочее).

Откуда берутся подделки

«Много поддельных картин приходит с западных аукционов. Кроме известных Sotheby’s и Christie’s есть огромное количество локальных аукционов в Европе и Америке», - объяснил Попов.

На таких аукционах нет экспертизы, а правила возврата часто бывают специфическими. Например, если вещь оказалась поддельной, ее принимают обратно лишь в течение недели, а то и не принимают вовсе. Участие в таких аукционах - это удел профессионалов. У любителя на таком мероприятии есть все шансы купить фальшивку.

«Собрание таких музеев, как Третьяковская галерея, часто сформировано из старых коллекций, которые были собраны еще при жизни художников. Поэтому поддельных вещей там не может быть в принципе», - рассказал Попов.

Подделки или неверно атрибутированные вещи чаще всего попадают в музей в качестве подарков. Какой-нибудь коллекционер решает подарить музею собранные им картины. Они попали к нему из разных источников, и какая-то их часть может быть поддельной или ошибочно приписанной известным художникам. Отказаться от части коллекции, сказав: «Вот за это спасибо, а вот такого нам не надо», музей не может из чисто человеческих соображений.

«Потом уже музейщики проводят исследование, выбраковывают вещи, которые не стоит выставлять. Все это хранится где-то в фондах, потому что все всё понимают, но и выкинуть их невозможно. Тем более что у музеев обычно нет места и для огромного количества безупречно подлинных картин и зачастую выставляется лишь 5% от всего собрания», - объяснил Попов.