Геннадий швец - я бегу марафон. Закончился марафон геннадия швеца Геннадий швец

Особенности кожи

Было время, состязания в марафонском беге многим казались привилегией исключительных спортивных личностей. Марафонцы представлялись публике аскетами, подчинившими свою жизнь строжайшему регламенту, отказывающими себе во многих радостях бытия. Пробежать без отдыха дистанцию 42 километра 195 метров решались люди с идеальным здоровьем, изумительной физической подготовкой. Прочим возбранялось мечтать о марафоне, врачи опускали перед ними шлагбаум на старте. Было чего опасаться. Легенда рассказывает, что греческий воин Феденикс, который пробежал в 490 году до нашей эры расстояние от местечка Марафон до Афин и принес соотечественникам весть о победе над персами, упал замертво. А ведь был Феденикс лучшим бегуном, самым надежным гонцом в армии полководца Мильтиада, его выносливости завидовали греческие воины. Возможно, сказалось на состоянии вестового душевное волнение, а может, подорвала его силы битва, и потому дистанция закончилась для него столь трагично. Но все же трудно поверить, что первый в истории марафонец был сражен долгим бегом. Не исключено, что летописцы со временем драматизировали ситуацию, чтобы подчеркнуть непомерность напряжения Феденикса, возвести его поступок в ранг подвига. Но не будем гадать. Преклоняясь перед легендарными богатырями, неутомимыми гонцами давно минувших времен, отдадим должное нашим современникам.

Сегодня сорокакилометровый путь, стоивший лучшему бегуну греческой армии жизни, без особых мук преодолевают тысячи любителей оздоровительных пробежек – зрелые мужи, дети, пенсионеры, женщины, среди которых есть и бабушки. И нисколько не боятся нынешние физкультурники коварств финиша. Напротив, каждый дальний пробег удлиняет им жизнь. Один из клубов любителей бега в нашей стране называется «Урал-100». Цифра «100» вплетена в эмблему клуба не случайно: каждый его член надеется прожить целый век, никак не меньше.

В августе 1982 года, в ходе праздника, посвященного Всесоюзному дню физкультурника, на стадионе имени Ленина в Лужниках был дан старт второму Московскому международному марафону мира. Участвовали в нем более 600 бегунов – известных стайеров и рядовых любителей оздоровительных пробежек. В их числе был автор этой книги, который и ведет на бегу свой репортаж, иногда забегая вперед или оглядываясь назад, чтобы понять, в чем притягательная сила и целебные свойства самого древнего физкультурного упражнения. Значит ли это, что автор призывает на марафонскую дистанцию всех, кто решил укрепить здоровье физкультурными занятиями? Конечно, нет. Марафон требует длительной и тщательной подготовки. А блага и радости бега открываются уже в первые месяцы регулярных занятий, для этого достаточно за один раз преодолевать 2, 3 или 5 километров. Важно, чтобы выбранная дистанция соответствовала вашим возможностям. Как установить ее оптимальную протяженность? Об этом вы тоже узнаете из книги.

СТАРТ. ПЕРВЫЙ КИЛОМЕТР

Я давно знаю этот стадион. Бывал на нем тысячу раз. Сидел на Южной трибуне в тот день, когда фантастический прыжок на 2 метра 28 сантиметров сделал Валерий Брумель. Восхищался игрой легендарного Пеле на зеленом газоне Лужников. Вместе с тысячами других людей уронил слезу, когда взмыл над трибунами, растворился в мерцающем вечернем небе Миша-олимпиец. В детстве и юности и сам мечтал стать здесь триумфатором, подняться на ступень пьедестала, вскинуть руки, приветствуя публику на лучшем стадионе мира.

Но героями спорта становятся единицы, я не попал в их число. И постепенно смирился с эпизодической ролью болельщика. Но вот сегодня понял, что никогда не нужно расставаться с мечтой – надо гнаться за ней, даже когда силы твои на исходе, и кажется, нет уже ни малейшего шанса на успех. Сегодня сбылась моя мечта. Я пришел на стадион не по билету – просто показал строгим служителям стадиона и судьям номер, пришитый к футболке. № 601 – его присвоили мне как одному из участников Московского марафона.

Мы стоим на упругой синтетической дорожке и ждем стартового выстрела. Искоса поглядываем на трибуны, угадывая и некоторую зависть зрителей, и куда более заметное их легкое недоумение. Наша солидная команда в шестьсот с лишним человек действительно выглядит не совсем привычно. Вот, судя по всему, почтенный отец семейства, под желтой маечкой проглядывается круглый животик. Рядом с ним долговязый стеснительный юноша в очках, которого тоже при всем желании не назовешь атлетом. В последних рядах стартующих живописная группа дам, не теряющих своей экстравагантности даже в спортивной форме. Это туристки из Франции, и ведут они себя перед лицом десятков тысяч зрителей на зависть уверенно, словно парижские манекенщицы. Чуть впереди меня переминается с ноги на ногу седовласый старец, на его майке надпись по-английски: «Чем дальше финиш, тем лучше». Что ж, если несколько отвлечься от спортивной терминологии и представить жизнь в виде забега на сверхдлинную дистанцию, то с убеждением почтенного марафонца из Соединенных Штатов можно согласиться.

Выстрел! Прочь, праздная созерцательность, начинается нелегкая работа. Чуть потесниться к внутренней бровке, подальше от телекамер. Мой бег не настолько изящен и легок, чтобы вызвать восхищение телезрителей, среди которых наверняка есть знакомые. Задача – как можно меньше давать поводов обращать на себя внимание, ни в коем случае не рваться вперед. Да на то и сил не хватит. Но и в хвосте не плестись. Через несколько секунд сомнения отлетают, всеобщее воодушевление пронизывает меня. Топот сотен ног рождает звук, похожий на морской прибой, волна несет нас перед Центральной трибуной, и зрители уже сейчас, на старте, награждают нас аплодисментами. А слева возвышается над нами чаша олимпийского огня. Я помню день, когда вспыхнул в ней огонь, принесенный сюда бегунами из тех мест, где зарождался олимпизм, где пробежал свою дистанцию Феденикс, где дан был старт первому спортивному марафону. И все мы, участники сегодняшнего бега, чувствуем себя причастными к столь легендарным событиям, к олимпийской истории, к восхитительной жизни бесконечных преодолений.

Но теперь чуть поумерить стартовые восторги и контролировать темп. Не мешало бы выбрать себе соперника, лидера, чтобы тянуться за ним. На разминке я разговаривал со многими бегунами, интересовался, кто на какой результат рассчитывает. Юрий Хребейк, преподаватель права Пражского университета, сказал мне, что намерен пробежать марафон за 3 часа 30 минут. Я рассчитываю примерно на такой же результат, и неплохо было бы бежать сейчас рядом, подбадривая друг друга. Но в толпе я не могу разыскать своего знакомца из Чехословакии. Чуть впереди меня бежит № 491, это 55-летний мастер леспромхоза «Александровский» из Владимирской области Виктор Иванович Тюленев. Но за ним мне тянуться не дано, ибо Тюленев занимается оздоровительным бегом уже 16 лет, участвовал в двадцати марафонах, а не так давно пробежал дистанцию за 2 часа 58 минут.

С Тюленевым я познакомился часа за три до старта, в кафе, где перед долгой дорогой подкреплялись участники. Откровенно говоря, я никак не предполагал, что сижу за одним столиком со своим будущим соперником по марафону. Тюленев был похож на иногороднего жителя, который совершил привычный круг по московским магазинам и вот теперь позволил себе заглянуть на знаменитый стадион, чтобы похвастаться потом дома: видел матч «Спартак» – «Шахтер», недалеко от Бескова на трибуне сидел. Но когда Тюленев достал из авоськи термос, налил в стакан напиток, от которого повеяло ароматами чая, смородины, трав каких-то, – я сразу заподозрил в нем марафонца. А потом мы в спринтерском темпе разговорились, выпили за знакомство по стаканчику того нектара, который был приготовлен по сложнейшему рецепту Тюленева, и мой новый товарищ рассказал свою историю.

До 39 лет Виктор Иванович Тюленев жил, как многие его друзья-приятели: после работы неизменно маршрут его пролегал мимо пивного ларька, вечером – домино в беседке или телевизор. В дни зарплаты Виктор Иванович возвращался домой чуть позже обычного, долго сидел на скамеечке возле подъезда, ведя задушевные диалоги про смысл жизни с кем-либо из соседей, а наутро с большой неохотой отправлялся на работу. Однажды случайным его собеседником в такой вечер стал Юрий Иванович Куренышев, тренер по профессии. Куренышев, оказалось, о смысле жизни имел представление своеобразное: не сделал за день десять тысяч шагов – значит, на десять тысяч секунд сократил себе жизнь. Такое рассуждение сильно озадачило Тюленева, наутро он мало что помнил из подробностей вчерашнего вечера, а вот про десять тысяч шагов и про десять тысяч секунд не забыл. После работы пошел в противоположную от пивного ларька сторону и сделал первый шаг. До десяти тысяч много не дотянул. Долго занимался в уме арифметическими подсчетами, расстроился. Понял, что смысл жизни состоит хотя бы и в том, чтобы не укорачивать ее.

«Ну а сам-то ты - супермен?» - этот вопрос мне иногда задают, даже в интервью, как редактору одноименного еженедельника. Я отвечаю или шуткой, или отвлеченно.

А если честно, то да, я супермен. Вернее, бывал таковым 63 раза. Ибо столько у меня было завершенных марафонов, или дистанций, превышающих это расстояние, например, одесская 100-километровка, 75-километровый забег во Франции, 50 миль (80 км) по горам Аппалачам в США.

Бегом он пересекал пустыни, бегал в горах, участвовал в многочисленных сверхмарафонах. Сегодня на традиционном месте «Разговора для вас» мы предлагаем его эссе о беге.

Легких марафонов не бывает. Всякий раз дистанция требует хотя бы терпения, а это уже кое-какое мужество. Обычно бегу марафон долго, больше трех часов. Что-то начинает побаливать, просыпаются старые спортивные травмы, а также всевозможные новые боли, принесенные возрастом.

Это прекрасная тренировка - умение переносить боль, не жалея себя, не отступая, не требуя от судей снисхождения. Достаточно бывает поддержки зрителей. У нас кричат: «Давай-давай!». В Америке так: «Ю лукинг грейт!» - «Ты выглядишь великолепно!». Где уж великолепно, в гроб краше кладут. Но ты действительно великолепен своим долготерпением.

А на финише случается загадочное явление стремительного омоложения и возрождения. Ты опустошен и счастлив, как после близости с любимой. Марафон, кстати, добавляет 8 физиологию мужчины необходимые для полноценной любви ингредиенты.

Кто-то из хороших наших писателей, кажется, Андрей Платонов (если ошибаюсь, то не обессудьте), говорил примерно следующее: для того, чтобы быть человеком, недостаточно однажды родиться. Надо изо дня в день возрождаться.

Длительный бег и предоставляет возможность возрождения. Ты подтверждаешь в себе возможность усилия, дерзания. Незатейливое, казалось бы, действо: встать чуть раньше и выйти на улицу и пробежать свои семь, десять, пятнадцать километров. Если непогода, холод, грязь, мороз, то потребность в волевом усилии возрастает, и это еще ценнее, чем бег по летнему лесу, по живописной поляне.

После пробежки я возвращаюсь домой, встречаю в лифте, в подъезде соседей и думаю: «У вас день начался обычно, обыденно. А я уже кое-что испытал, я уже попробовал это утро на вкус, на запах, на свежесть ветра, я уже попробовал радость».

Бывает, что не бегаю, иногда неделю - запутаешься в паутине забот, найдешь оправдание... И все опускается. Лично у меня сразу падает планка творческих возможностей, мысль становится медленной, неповоротливой, скучной. А лучшее из того, что я написал, было придумано, или продумано, на бегу. Ведь долгий бег вырабатывает в механизме души гормон эндорфин, являющийся элексиром вдохновения.

Но даже и в этом есть свой смысл - когда какое-то время не бегаешь, ленишься, отступаешь, а потом возвращаешься к своему делу, к бегу. Наблюдаешь, как неуклюжее тело и застоявшийся организм разогреваются, становятся послушными твоей воле. Так что если кто бросил бегать - не страшно. Важно опять начать, вернуться к этому состоянию. Как возвращаются в город юности, как возвращаются к любимому человеку...

У марафонцев, у любителей в том числе, даже у самых обыкновенных, есть еще одно громадное преимущество и благо. Это новые возможности общения, возможности стремительного расширения окружающего мира. Во время марафона у медленных бегунов бывает по нескольку знакомств на дистанции. Часть пути ты пробежал с одним незнакомцем, вы обменивались короткими репликами, бодрили друг друга, потом расстались, разделенные разностью темпа. Кто-то следующий тебя догнал и проникся твоими терзаниями.

Знаю, что многие-многие люди нашли на марафонской дистанции друзей, в том числе и зарубежных. И несмотря на ограниченные материальные возможности отечественных любителей-марафонцев, какая-то часть из них смогла выйти на дистанции за рубежом. Благодаря не столько новым материальным возможностям, сколько возникшим дружеским узам с зарубежными сподвижниками. Хотя тут рекомендовать что-то конкретное трудно,

ММММ был моим вторым марафоном. Первый - я до того пробежал в Одессе. Так вот, Московский марафон 1982 года стал на тот момент одним из главных событий моей жизни. Он лег в основу моей книги «Я бегу марафон», которая вышла тиражом 200 тысяч экземпляров. Отрывки из нее перепечатывались журналами и альманахами. Та книга принесла мне и первый денежный успех в жизни: 7 тысяч рублей в те годы были просто колоссальной суммой. Можно было машину купить. Так что лично я, марафонец-любитель, получил очень солидный приз за ММММ.

Конечно, не все впечатления вошли в ту книгу. Не написал я о некоторых забавных вещах, которые в то время вовсе не казались забавными. Тогда, в 1982-м, я работал в ЦК ВЛКСМ, в секретном отделе я дал расписку в том, что не буду несанкционированно общаться с иностранцами - только предварительно поставив в известность нужные организации. И вот, поравнявшись на дистанции ММММ с директором Нью-Йоркского марафона Фредом Лебоу, я долго не решался заговорить с ним, хотя мне это было очень необходимо по замыслу моей книги.

Озираясь по сторонам, я все же нарушил слово, данное ленинскому комсомолу, и пообщался на бегу с представителем чуждой идеологии. Кроме того, мой коллега, член оргкомитета ММММ, Владимир Отколенко дал мне тайное задание присматривать на дистанции за марафонцами из посольства США. Потому что во время бега у них могли быть особые контакты с информаторами. Сейчас это анекдот. Но тогда воспринималось достаточно здраво. И вспомнив этот момент недавно, мы с Володей Отколенко посмеялись, хотя и смущенно.

Побегу ли я ММММ-93? Не знаю. Тяжело. Надо тренироваться, а нет времени. А впрочем, можно бежать и без особой тренировки, будешь потеть, кряхтеть, пыхтеть, ползти, но так тебе и надо, получи наказание за то, что хоть чуть изменил нашему делу, марафону. Да, наказание болью - это нормально.

К ММММ часто предъявляют претензии. Того нет, этого не хватило, бардак, путаница... А как же иначе? В такой стране живем, это наш колорит, наша действительность, наше достояние. Пусть он будет. Пусть будет ММММ-93 удачным. А если и неудачным - пусть все равно будет, его не разлюбишь, потому что настоящая любовь бывает долгой, иногда вечной...

Разведка была элитой советских спецслужб. Сотрудников военной разведки называли «бойцами невидимого фронта», им доверяло руководство страны. Но внешняя разведка породила и такое понятие, как измена. Перебежчики всегда создавали очень много проблем, ведь они раскрывали противнику всю свою деятельность, методы и стратегии. Это приводило к необходимости проделывать заново очень кропотливую работу. Перебежчиков не останавливало даже то, что люди, замешанные в подобных действиях, обязательно будут выданы и больше не смогут оставаться незамеченными.

Ранее подобная информация не разглашалась, но с началом перестройки и свободы слова было обнародовано очень много секретных фактов. В статье будет рассказано о том, кто такой Юрий Швец (КГБ), биография бывшего тайного агента будет рассмотрена в этом материале.

Что привело к появлению перебежчиков?

Что предшествовало появлению перебежчиков в кругах элитного подразделения? В то же самое время, когда и Швец Юрий покинул страну, некоторые другие бывшие последовали его примеру. Конечно, конкретные причины на то у всех были разные, но общее в решении бывших разведчиков тоже было.

О царившем в тот период настроении писали многие руководители спецслужб. Это и и Н. С. Леонов. При том охватывало оно не только высшие чины, но и рядовых сотрудников. Большинство сотрудников пугала бесперспективность дальнейшей работы. Ни о повышении, ни о достойной пенсии речь не шла. Некоторые стали заниматься коммерческой деятельностью. Но лишь у немногих она заключалась в торговле Родиной.

Как Юрий Швец стал разведчиком?

Швец Юрий является уроженцем Украины. Разведчик появился на свет в пятьдесят втором году прошлого столетия.

Окончив школу, Швец стал студентом Учеба давалась ему достаточно легко, так как он был примерным и усидчивым. Отметился в изучении иностранных языков. Юрий отлично знал английский язык, который был обязательным предметом. Также он хорошо владеет испанским и французским.

Перед окончанием университета он и еще двое его сокурсников прошли собеседование в Комитете государственной безопасности. Их отобрали среди десятка приглашенных студентов.

Швец получил работу в Первом главном управлении КГБ СССР и поступил в Краснознаменную Академию внешней разведки. Его однокурсником был российский президент В. В. Путин.

Как началась карьера разведчика?

Швец Юрий был вполне заурядным работником спецслужб. В первое время он был определен Первым главным управлением в Центр первого отдела. Этот отдел занимался североамериканским направлением.

Вскоре Юрий Швец (КГБ) был отправлен в командировку в столицу Соединенных Штатов. В Вашингтоне он работал под видом другой личности - корреспондента Центрального государственного информационного агентства.

Советский агент удивил всех тем, что смог завербовать Джона Хелмера. Тот был очень лакомым кусочком для советских служб, так как ранее числился сотрудником администрации президента Картера. После многочисленных проверок американец получил позывной Сократ.

Почему произошло стремительное падение?

Спецслужбы мира вообще не отличаются особым доверием. И в этой ситуации командиры советской разведки посчитали достаточно опрометчивой связь Швеца с американцем Хелмером. По мнению Центра, дело было не чисто. Косвенно также оказала влияние и вредная привычка агента, а именно пристрастие к алкоголю. В связи с этим капитан в 1987 году был возвращен на родину.

Швец Юрий, разведчик, работавший за рубежом, был понижен в звании. Вместо престижного Первого отдела он получил должность в Управлении разведки на территории Советского Союза. Несмотря на такое унижение, кагэбэшник не был сильно возмущен. Он по-прежнему добросовестно выполнял свои обязанности. За свой труд Швец даже был удостоен нового воинского звания. Однако он перестал видеть себя в этой сфере, и ввиду отсутствия дальнейших перспектив принял решение об увольнении.

Но на увольнении радикальные поступки Швеца не закончились. В девяносто первом году он вышел из комсомольской партии. Однако бывшего разведчика не интересовали другие спецслужбы мира. Он принялся писать книгу о своей бывшей работе.

Служба внешней разведки очень быстро узнала об этом. Агента аккуратно попросили свернуть данную творческую деятельность. Об этом ему лично намекал его бывший начальник полковник Бычков. Юрий был предупрежден о возможных последствиях Ему было запрещено заниматься какой-либо издательской деятельностью. Он не должен был поддерживать связи ни с отечественными, ни с зарубежными типографиями без ведома Службы. Но, несмотря на это, бывший разведчик пытался сотрудничать с советскими издателями, правда, везде ему было отказано в публикации. Юрий понял, что свою идею он сможет реализовать только за рубежом. Для эмиграции бывший разведчик выбрал Соединенные Штаты, ведь там, по его мнению, была бы возможность выпустить в свет свою книгу.

Как бывший разведчик выехал в Америку?

Швец Юрий лишь в девяносто третьем году принялся оформлять документы для выезда за границу. Государственная миграционная служба, конечно, запросила дополнительные данные о таком специфическом человеке. Разведка должна была решить, отпускать ли своего бывшего сотрудника за пределы государства. Однако Управление категорически возражало против выдачи загранпаспорта Швецу. Но так как оформление визы получило коммерческую основу, он воспользовался этой возможностью и эмигрировал в США. Для этого ему понадобилось сначала уехать в Прибалтику.

Внешняя разведка обеспечила Швеца соратником и другом на тот нелегкий период. Им стал бывший агент Первого главного управления КГБ Валентин Аксиленко. Их карьера была очень похожей, так как оба когда-то работали в Америке.

Как началась работа над книгой?

Благодаря знакомству соратника Швеца с американкой Брендой Липсон друзья были удостоены встречи с литературным агентом Джоном Брокманом. Их знакомство произошло в феврале девяносто третьего года. Однако Брокман, как высококлассный специалист, не оценил творчества бывших разведчиков. Первая рукопись носила название «Я всегда поступал по-своему». Агент заявил, что с профессиональной точки зрения, книга такого содержания не может носить художественный характер. Его предложением было переделать рукопись в более сухой документальный вариант. Аксиленко и Швец стали обживаться в Вирджинии, и с новыми силами принялись за работу над книгой.

Все произведение было переделано. Даже название поменял Швец. «Вашингтонская резидентура: моя жизнь шпиона КГБ в Америке» - именно с произведением под таким названием в апреле девяносто четвертого года ознакомилось издательство «Саймон и Шустер», находящееся в Нью-Йорке.

Как книгу восприняли в обществе?

Естественно, такое творчество вызывало интерес у Федерального бюро расследований. Американские агенты пристально изучали содержимое рукописи. Но их решение было достаточно неожиданным - они прислали Швецу и Аксиленко оповещение о том, что те будут в скором времени депортированы из Соединенных Штатов.

Книга привлекла большое внимание со стороны средств массовой информации. Заголовки газет пестрили громкими названиями. В статьях частенько мелькала информация о том, что авторы «Вашингтонской резидентуры» были завербованы ЦРУ, которое чуть ли не диктовало им весь текст. Появилось даже заявление о том, что авторы поспособствовали разоблачению кагэбэшника О. Эймса.

Российская пресса поспешила осудить Юрия Швеца. Но бывший разведчик в ответ отправил письмо в небезызвестную газету «Московские новости». Его дерзкая выходка в виде такого обращения вызвала массу гневных откликов. А все дело в том, что он высказал все, что думал об Управлении, в котором работал и о действующей Службе внешней разведки.

Что произошло после издательства рукописи?

Несмотря на ожидание обществом сенсации, ничего подобного не произошло. В книге не были раскрыты никакие военные тайны. Ничего скандального или необычного на страницах не было, хотя некоторые моменты вызывают интерес.

Несмотря на желание Юрия Швеца, его произведение не было издано в России. На родине бывшего разведчика считают предателем, и никто не хочет с таковым связываться.

Чем сегодня занимается бывший разведчик?

На данный момент в планы бывшего сотрудника КГБ на дальнейшее будущее входит развитие собственного бизнеса за пределами Соединенных Штатов. Швец видит перспективу для продвижения своего дела в постсоциалистических странах, Латинской Америке, Азии или Африке.

Бывший агент в настоящий момент работает финансовым аналитиком. Он является главой компании по сбору данных и оценке коммерческих рисков.

Геннадий Васильевич Швец

Я бегу марафон

ВЕЧНОЕ ДВИЖЕНИЕ

СТАРТ. ПЕРВЫЙ КИЛОМЕТР