Этель лилиан войнич овод. Книги этель лилиан войнич читать онлайн Авторская биография этель лилиан войнич
Э́тель Ли́лиан Во́йнич - ирландская и английская писательница, композитор, дочь видного английского учёного и профессора математики Джорджа Буля, супруга Михаила - Вильфреда Войнича.
Своего отца она фактически не знала, так как он умер вскоре после её рождения. Её мать, Мэри Эверест (англ. Mary Everest), была дочерью профессора греческого языка. Мэри была талантливым математиком и преподавателем математики. Их фамилия довольно известна в мире, потому что так называется самая высокая горная вершина в Гималаях, названная в честь дяди Мэри Эверест - Джорджа Эвереста (англ. Sir George Everest).
Мать в нужде воспитывала своих пятерых дочерей, поэтому, когда самая младшая, Этель, достигла восьмилетнего возраста, она отвезла её к брату своего мужа, работавшему интендантом на шахте. Он был очень религиозным и суровым человеком.
В 1882 году Этель получила небольшое наследство и начала изучать музыку в берлинской консерватории как пианистка. В Берлине она также посещала лекции славистов в университете.
Приехав в Лондон, она присутствовала на собраниях политических иммигрантов, среди которых был русский писатель Сергей Кравчинский (псевдоним - Степняк). Он много рассказывал ей о своей родине - России. У Этель возникло желание посетить Россию, которое она осуществила в 1887 году.
Она проработала в России два года как гувернантка и преподавательница музыки и английского языка в семье Веневитиновых в Воронежской губернии.
Вышла в 1902 г. замуж за М.В. Войнича, польско-литовского революционерa (и позднее, литератора и библиофила), переселившегося в Англию после побега из сибирской ссылки (он известен как первооткрыватель «Рукописи Войнича»).
Под впечатлением общения с русским писателем Кравчинским, а также прочитанных биографий великих итальянских патриотов Джузеппе Гарибальди и Джузеппе Мадзини Войнич создала образ и характер героя своей книги - Артура Бертона, который зовётся в книге также Оводом. Такой же псевдоним имел знаменитый древнегреческий философ Сократ. В 1897 году книга «Овод» была издана в США и Англии. В следующем году появился её русский перевод в России, где он имел грандиозный успех. Позже книга была неоднократно переиздана на многих языках.
Трижды, в 1928, 1955 и 1980 годах вышли фильмы «Овод» по мотивам её романа. Несколько драматургов и режиссёров поставили спектакли и оперы в театрах.
В 1895 году она написала книгу «Юмор России».
Одновременно она перевела на английский язык много книг известных русских прозаиков и поэтов: Николая Гоголя, Михаила Лермонтова, Федора Достоевского, Михаила Салтыкова-Щедрина, Глеба Успенского, Всеволода Гаршина.
В 1901 году писательница закончила свой новый роман «Джек Реймонд». В героине другого её романа (1904) «Оливия Лэтам» заметны черты характера самой Этель Войнич.
В 1910 году появилась её книга «Прерванная дружба». Её перевод на русский был озаглавлен «Овод в изгнании».
Шесть лирических поэм великого украинского поэта Тараса Шевченко она также успешно перевела на английский в 1911 году.
Позже она долгое время ничего не сочиняла и не переводила, предпочитая музицировать. Она создала несколько музыкальных произведений, из которых считала лучшей ораторию «Вавилон».
В 1931 году в США, где она поселилась, был издан её перевод коллекции писем великого польского композитора Фредерика Шопена с польского и французского языков на английский.
Весной 1945 года (ей тогда был 81 год) она закончила писать своё последнее произведение «Сними обувь твою».
О своей невероятной популярности в СССР, огромных тиражах и экранизациях «Овода» забытая в США Войнич узнала только в этом возрасте: её разыскала в США литературовед Евгения Таратута. Ей стали приходить письма от советских читателей, её навещали в Нью-Йорке делегации пионеров, артистов Большого театра, моряков и разных других советских граждан, оказывавшихся по работе в США.
Этель Лилиан Войнич умерла 27 июля 1960 года в возрасте 96 лет. Согласно завещанию, её тело было кремировано, а прах развеян над Центральным парком Нью-Йорка.
Италия, ХІХ век. Юноша, потеряв любимую, товарищей и узнав об обмане самого близкого человека, исчезает. Через 13 лет он возвращается реализовать революционные идеи и вернуть любовь близких людей.
Часть первая
Девятнадцатилетний Артур Бёртон много времени проводит со своим духовником Лоренцо Монтанелли, ректором семинарии. Артур боготворит padre (так он называет католического священника). Год назад умерла мать юноши, Глэдис. Теперь Артур живёт в Пизе со сводными братьями.
Юноша очень хорош собой: «Слишком уж всё было в нём изящно, словно выточено: длинные стрелки бровей, тонкие губы, маленькие руки, ноги. Когда он сидел спокойно, его можно было принять за хорошенькую девушку, переодетую в мужское платье; но гибкими движениями он напоминал приручённую пантеру - правда, без когтей».
Артур доверяет наставнику свою тайну: он стал частью «Молодой Италии» и будет бороться за свободу этой страны с товарищами. Монтанелли чувствует беду, однако не может отговорить юношу от этой идеи.
В организации состоит и подруга детства Артура - Джемма Уоррен, Джим, как Бёртон называет её.
Монтанелли предлагают епископство, и он уезжает в Рим на несколько месяцев. В его отсутствие юноша на исповеди у нового ректора рассказывает о своей любви к девушке и ревности к однопартийцу Болле.
Вскоре Артура арестовывают. Он коротает время в камере горячими молитвами. На допросах он не выдаёт товарищей. Артура отпускают, но от Джим он узнаёт, что в организации считают его виновным в аресте Боллы. Понимая, что священник нарушил тайну исповеди, Артур бессознательно подтверждает предательство. Джим награждает его пощёчиной, и юноша не успевает объясниться с нею.
Дома жена брата устраивает скандал и рассказывает Артуру, что его родной отец - Монтанелли. Юноша разбивает распятие и пишет предсмертную записку. Он бросает шляпу в реку и нелегально уплывает в Буэнос-Айрес.
Часть вторая. Тринадцать лет спустя
1846 год. Во Флоренции члены партии Мадзини обсуждают способы борьбы с властью. Доктор Риккардо предлагает просить помощи у Овода - Феличе Ривареса, политического сатирика. Острое слово Ривареса в памфлетах - то, что нужно.
На вечере у партийца Грассини Джемма Болла, вдова Джованни Боллы, впервые видит Овода. «Он был смугл, как мулат, и, несмотря на хромоту, проворен, как кошка. Всем своим обликом он напоминал чёрного ягуара. Лоб и левая щека у него были обезображены длинным кривым шрамом - по-видимому, от удара саблей... когда он начинал заикаться, левую сторону лица подёргивала нервная судорога». Овод дерзок и не считается с приличиями: он появился у Грассини со своей любовницей - танцовщицей Зитой Рени.
Во Флоренцию приезжает кардинал Монтанелли. Джемма видела его последний раз сразу после смерти Артура. Тогда, словно окаменев, сановник сказал девушке: «Успокойтесь, дитя моё, не вы убили Артура, а я. Я обманывал его и он узнал об этом». В тот день padre упал на улице в припадке. Синьора Болла вновь хочет увидеть Монтанелли и идёт с Мартини к мосту, где будет ехать кардинал.
На этой прогулке они встречают Овода. Джемма в ужасе отшатывается от Ривареса: она увидела в нём Артура.
Риварес сильно заболевает. Его мучат тяжкие боли, члены партии по очереди дежурят у его постели. Зиту во время болезни он не подпускает к себе. Выходя от него после дежурства, Мартини сталкивается с танцовщицей. Неожиданно она разражается упрёками: «Ненавижу вас всех!.. Он позволяет вам сидеть около него всю ночь и давать ему лекарства, а я не смею даже посмотреть на него в дверную щёлку!» Мартини ошарашен: «Эта женщина не на шутку любит его!»
Овод идёт на поправку. Во время дежурства Джеммы он рассказывает ей, как в Южной Америке был избит кочергой пьяным матросом, о работе в цирке уродом, как сбежал в юности из дому. Сеньора Болла открывает ему своё горе: по её вине погиб человек, «которого любила больше всех на свете».
Джемма мучается сомнениями: а что, если Овод - это Артур? Столько совпадений... «А эти синие глаза и эти нервные пальцы?» Она пытается выяснить правду, показывая портрет десятилетнего Артура Оводу, но тот ничем не выдаёт себя.
Риварес просит синьору Болла использовать её связи для переправки оружия в Папскую область. Она соглашается.
Зита осыпает Ривареса упрёками: он никогда не любил её. Человек, которого Феличе любит больше всего на свете - кардинал Монтанелли: «думаешь, я не заметила, каким взглядом ты провожал его коляску?» И Овод подтверждает это.
В Бризигелле он, переодевшись нищим, получает нужную записку от сообщников. Там Риваресу удаётся поговорить с Монтанелли. Видя, что рана padre не зажила, он готов открыться ему, но, вспомнив о своей боли, останавливается. «О, если бы он мог простить! Если бы только он мог изгладить из памяти прошлое - пьяного матроса, сахарную плантацию, бродячий цирк! Какое страдание сравнишь с этим».
Вернувшись, Овод узнаёт, что Зита ушла с табором и собирается выйти за цыгана.
Часть третья
Человек, занимавшийся перевозкой оружия, арестован. Овод решается ехать, чтобы исправить ситуацию. Перед его отъездом Джемма пытается в очередной раз добиться от него признания, но в этот момент входит Мартини.
В Бризигелле Ривареса арестовывают: в перестрелке Овод потерял самообладание, увидев Монтанелли. Полковник просит у кардинала согласия на военный суд, однако тот хочет видеть заключённого. При встрече Овод всячески оскорбляет кардинала.
Друзья организовывают побег для Овода. Но с ним случается новый приступ болезни, и уже оказавшись во дворе крепости, он теряет сознание. Его заковывают в кандалы и пристёгивают ремнями. Несмотря на уговоры врача, полковник отказывает Риваресу в опиуме.
Овод просит встречи с Монтанелли. Тот посещает тюрьму. Зная о тяжёлой болезни заключённого, кардинал приходит в ужас от жестокого обращения с ним. Овод не выдерживает и открывается padre. Сановник понимает, что его carino не утонул. Артур ставит Монтанелли перед выбором: либо он, либо бог. Кардинал покидает камеру. Овод кричит ему вслед: «Я не вынесу этого! Рadre, вернитесь! Вернитесь!»
Кардинал даёт согласие на военный суд. Солдаты, успевшие полюбить Овода, стреляют мимо. Наконец Риварес падает. В этот момент во дворе появляется Монтанелли. Последние слова Артура обращены к кардиналу: «Рadre... ваш бог... удовлетворён?»
Друзья Овода узнают о его расстреле.
Во время праздничной службы Монтанелли видит кровь во всём: лучах солнца, розах, красных коврах. В своей речи он обвиняет прихожан в погибели сына, принесённого кардиналом в жертву ради них, как Господь принёс в жертву Христа.
Джемма получает письмо от Овода, написанное перед казнью. Оно подтверждает, что Феличе Риварес - это Артур. «Она потеряла его. Опять потеряла!» Мартини приносит весть о кончине Монтанелли от сердечного приступа.
Этель Лилиан Войнич
Все романы
Приношу глубочайшую благодарность всем тем в Италии, кто оказал мне помощь по сбору материалов для этого романа. С особой признательностью вспоминаю любезность и благожелательность служащих библиотеки Маручеллиана во Флоренции, а также Государственного архива и Гражданского музея в Болонье.
«Оставь; что тебе до нас,
Иисус Назареянин?»
Часть первая
Артур сидел в библиотеке духовной семинарии в Пизе и просматривал стопку рукописных проповедей. Стоял жаркий июньский вечер. Окна были распахнуты настежь, ставни наполовину притворены. Отец ректор, каноник Монтанелли, перестал писать и с любовью взглянул на черную голову, склонившуюся над листами бумаги.
– Не можешь найти, carino? Оставь. Придется написать заново. Я, вероятно, сам разорвал эту страничку, и ты напрасно задержался здесь.
Голос у Монтанелли был тихий, но очень глубокий и звучный. Серебристая чистота тона придавала его речи особенное обаяние. Это был голос прирожденного оратора, гибкий, богатый оттенками, и в нем слышалась ласка всякий раз, когда отец ректор обращался к Артуру.
– Нет, padre, я найду. Я уверен, что она здесь. Если вы будете писать заново, вам никогда не удастся восстановить все, как было.
Монтанелли продолжал прерванную работу. Где-то за окном однотонно жужжал майский жук, а с улицы доносился протяжный, заунывный крик торговца фруктами: «Fragola! Fragola!»
– «Об исцелении прокаженного» – вот она!
Артур подошел к Монтанелли мягкими, неслышными шагами, которые всегда так раздражали его домашних. Небольшого роста, хрупкий, он скорее походил на итальянца с портрета XVI века, чем на юношу 30-х годов из английской буржуазной семьи. Слишком уж все в нем было изящно, словно выточено: длинные стрелки бровей, тонкие губы, маленькие руки, ноги. Когда он сидел спокойно, его можно было принять за хорошенькую девушку, переодетую в мужское платье; но гибкими движениями он напоминал прирученную пантеру – правда, без когтей.
– Неужели нашел? Что бы я без тебя делал, Артур? Вечно все терял бы… Нет, довольно писать. Идем в сад, я помогу тебе разобраться в твоей работе. Чего ты там не понял?
Они вышли в тихий тенистый монастырский сад. Семинария занимала здание старинного доминиканского монастыря, и двести лет назад его квадратный двор содержался в безупречном порядке. Ровные бордюры из букса окаймляли аккуратно подстриженный розмарин и лаванду. Монахи в белой одежде, которые когда-то ухаживали за этими растениями, были давно похоронены и забыты, но душистые травы все еще благоухали здесь в мягкие летние вечера, хотя уже никто не собирал их для лекарственных целей. Теперь между каменными плитами дорожек пробивались усики дикой петрушки и водосбора. Колодец среди двора зарос папоротником. Запущенные розы одичали; их длинные спутанные ветки тянулись по всем дорожкам. Среди букса алели большие красные маки. Высокие побеги наперстянки склонялись над травой, а бесплодные виноградные лозы, покачиваясь, свисали с ветвей боярышника, уныло кивавшего своей покрытой листьями верхушкой.
В одном углу сада поднималась ветвистая магнолия с темной листвой, окропленной там и сям брызгами молочно-белых цветов. У ствола магнолии стояла грубая деревянная скамья. Монтанелли опустился на нее.
Артур изучал философию в университете. В тот день ему встретилось трудное место в книге, и он обратился за разъяснением к padre. Он не учился в семинарии, но Монтанелли был для него подлинной энциклопедией.
– Ну, пожалуй, я пойду, – сказал Артур, когда непонятные строки были разъяснены. – Впрочем, может быть, я вам нужен?
– Нет, на сегодня я работу закончил, но мне бы хотелось, чтобы ты немного побыл со мной, если у тебя есть время.
– Конечно, есть!
Артур прислонился к стволу дерева и посмотрел сквозь темную листву на первые звезды, слабо мерцающие в глубине спокойного неба. Свои мечтательные, полные тайны синие глаза, окаймленные черными ресницами, он унаследовал от матери, уроженки Корнуэлла. Монтанелли отвернулся, чтобы не видеть их.
– Какой у тебя утомленный вид, carino, – проговорил он.
– Напрасно ты спешил приступать к занятиям. Болезнь матери, бессонные ночи – все это изнурило тебя. Мне следовало настоять, чтобы ты хорошенько отдохнул перед отъездом из Ливорно.
– Что вы, padre, зачем? Я все равно не мог бы остаться в этом доме после смерти матери. Джули довела бы меня до сумасшествия.
Джули была жена старшего сводного брата Артура, давний его недруг.
– Я и не хотел, чтобы ты оставался у родственников, – мягко сказал Монтанелли. – Это было бы самое худшее, что можно придумать. Но ты мог принять приглашение своего друга, английского врача. Провел бы у него месяц, а потом снова вернулся к занятиям.
– Нет, padre! Уоррены – хорошие, сердечные люди, но они многого не понимают и жалеют меня – я вижу это по их лицам. Стали бы утешать, говорить о матери… Джемма, конечно, не такая. Она всегда чувствовала, чего не следует касаться, – даже когда мы были еще детьми. Другие не так чутки. Да и не только это…
– Что же еще, сын мой?
Артур сорвал цветок с поникшего стебля наперстянки и нервно сжал его в руке.
– Я не могу жить в этом городе, – начал он после минутной паузы. – Не могу видеть магазины, где она когда-то покупала мне игрушки; набережную, где я гулял с нею, пока она не слегла в постель. Куда бы я ни пошел – все то же. Каждая цветочница на рынке по-прежнему подходит ко мне и предлагает цветы. Как будто они нужны мне теперь! И потом… кладбище… Нет, я не мог не уехать! Мне тяжело видеть все это.
Артур замолчал, разрывая колокольчики наперстянки. Молчание было таким долгим и глубоким, что он взглянул на padre, недоумевая, почему тот не отвечает ему. Под ветвями магнолии уже сгущались сумерки. Все расплывалось в них, принимая неясные очертания, однако света было достаточно, чтобы разглядеть мертвенную бледность, разлившуюся по лицу Монтанелли. Он сидел, низко опустив голову и ухватившись правой рукой за край скамьи. Артур отвернулся с чувством благоговейного изумления, словно нечаянно коснувшись святыни.
«О боже, – подумал он, – как я мелок и себялюбив по сравнению с ним! Будь мое горе его горем, он не мог бы почувствовать его глубже».
Монтанелли поднял голову и огляделся по сторонам.
– Хорошо, я не буду настаивать, чтобы ты вернулся туда, во всяком случае теперь, – ласково проговорил он. – Но обещай мне, что ты отдохнешь по-настоящему за летние каникулы. Пожалуй, тебе лучше провести их где-нибудь подальше от Ливорно. Я не могу допустить, чтобы ты совсем расхворался.
– Padre, а куда поедете вы, когда семинария закроется?
– Как всегда, повезу воспитанников в горы, устрою их там. В середине августа из отпуска вернется помощник ректора. Тогда отправлюсь бродить в Альпах. Может быть, ты поедешь со мной? Будем совершать в горах длинные прогулки, и ты ознакомишься на месте с альпийскими мхами и лишайниками. Только боюсь, тебе будет скучно со мной.
– Padre! – Артур сжал руки. Этот привычный ему жест Джули приписывала «манерности! свойственной только иностранцам». – Я готов отдать все на свете, чтобы поехать с вами! Только… я не уверен…
Он запнулся.
– Ты думаешь, мистер Бертон не разрешит тебе?
– Он, конечно, будет недоволен, но помешать нам не сможет. Мне уже восемнадцать лет, и я могу поступать как хочу. К тому же Джеймс ведь мне только сводный брат, и я вовсе не обязан подчиняться ему. Он всегда недолюбливал мою мать.
– Все же, если мистер Бертон будет против, я думаю, тебе лучше уступить. Твое положение в доме может ухудшиться, если…
– Ухудшиться? Вряд ли! – горячо прервал его Артур. – Они всегда меня ненавидели и будут ненавидеть, что бы я ни делал. Да и как Джеймс может противиться, если я еду с вами, моим духовником?
– Помни – он протестант! Во всяком случае, лучше написать ему. Посмотрим, что он ответит. Побольше терпения, сын мой. В наших поступках мы не должны руководствоваться тем, любят нас или ненавидят.
Это внушение было сделано так мягко, что Артур только чуть покраснел, выслушав его.
– Да, я знаю, – ответил он со вздохом. – Но ведь это так трудно!
– Я очень жалел, что ты не мог зайти ко мне во вторник, – сказал Монтанелли, резко меняя тему разговора. – Был епископ из Ареццо, и мне хотелось, чтобы ты его повидал.
– В тот день я обещал быть у одного студента. У него на квартире было собрание, и меня ждали.
– Какое собрание?
Артур несколько смутился.
Войнич Этель Лилиан (11.5.1864, Корк, Ирландия, - 28.7.1960, Нью-Йорк), английская писательница, композитор, дочь видного английского учёного и профессора математики Джорджа Буля (George Boole), супруга Михаила-Вильфреда Войнича.
Дружила с С. М. Степняком-Кравчинским. В 1887-89 жила в России. Была знакома с Ф. Энгельсом, Г. В. Плехановым. С 1920 жила в Нью-Йорке. Выступила как переводчик русской литературы и нескольких стихотворений Т. Г. Шевченко на английский язык. Лучшее произведение Войнич - революционный роман "Овод" (1897, рус. пер. 1898), посвященный освободительной борьбе итальянского народа в 30 - 40-х гг. 19 в. Роман стал в России одной из любимых книг молодёжи; неоднократно использовался как литературная основа спектаклей, фильмов, оперы.
Свою долю работы я выполнил, а смертный приговор - лишь свидетельство того, что она была выполнена добросовестно. (Овод)
Войнич Этель Лилиан
Революционный пафос, который пронизывает роман «Овод», лучшую книгу Войнич, чувствуется и в некоторых других её произведениях; смелость автора в выборе «неприятных» и острых тем явилась причиной заговора молчания литературоведов Европы вокруг имени писательницы.
Этель Лилиан Войнич (Ethel Lilian Voynich) родилась 11 мая 1864 г. в Ирландии, город Корк, графство Корк, в семье известного английского математика Джорджа Буля (Boole). Своего отца Этель Лилиан не знала. Он умер, когда ей исполнилось всего полгода. Его имя, как весьма крупного ученого, внесено в Британскую энциклопедию. Ее мать - Мери Эверест дочь профессора греческого языка, которая много помогала Булю в работе и оставила после его смерти интересные воспоминания о своем муже. Кстати, фамилия Эверест - тоже довольно известная. Самая высокая вершина нашей планеты, находящаяся в Гималаях, между Непалом и Тибетом - Эверест или Маунт-Эверест, названа так в честь дяди Этель Лилиан, Джорджа Эвереста, который в середине 19-го века возглавлял английское топографическое управление, причем никогда не бывал ни в Непале, ни в Тибете и в глаза не видел свою знаменитую "тезку".
Сиротское детство Этель оказалось нелегким, на пять маленьких девочек уходили все скудные средства, оставшиеся матери после смерти Джоржа. Мэри Буль чтобы прокормить их давала уроки математики, писала статьи в газеты и журналы. Когда Этель было восемь лет, она тяжело заболела, но мать не могла обеспечить девочке хороший уход и предпочла отправить ее к брату отца, который работал управляющим на шахте. Этот мрачный, фанатически религиозный человек свято соблюдал пуританские британские традиции в воспитании детей.
Я верил в вас, как в бога. Но бог – это глиняный идол, которого можно разбить молотком, а вы лгали мне всю жизнь. (Овод)
Войнич Этель Лилиан
В 1882 году получив небольшое наследство, Этель окончила консерваторию в Берлине, но болезнь руки помешала ей стать музыкантшей. Одновременно с обучением музыке она слушала лекции по славяноведению в Берлинском университете.
В молодости она сблизилась с политическими эмигрантами, находившими убежище в Лондоне. В их числе были русские и польские революционеры. Романтика революционной борьбы в те времена была самым модным увлечением интеллигенции. В знак траура по прискорбно-несправедливому устройству мира Этель Лилиан одевается только в черное. В конце 1886 г. она встретилась с жившим в Лондоне эмигрантом - писателем и революционером С.М. Степняком-Кравчинским, автором книги "Подпольная Россия". Знакомство с книгой побудило ее поехать в эту загадочную страну, чтобы своими глазами увидеть борьбу народовольцев с самодержавием.
Весной 1887 г. юная англичанка отправилась в Россию. В Петербурге она сразу же попала в окружение революционно настроенной молодежи. Будущая писательница стала свидетельницей террористических акций "Народной воли" и ее разгрома. Желая лучше познать русскую действительность, она согласилась занять место гувернантки в семье Э.И.Веневитиновой в имении Новоживотинном. Где, с мая по август 1887 г., преподавала детям владелицы усадьбы уроки музыки и английского языка. По ее собственным словам, Этель Лилиан и ее воспитанники терпеть не могли друг друга.
В наших поступках мы не должны руководствоваться тем, любят нас или ненавидят. (Овод)
Войнич Этель Лилиан
Летом 1889 г. Этель Лилиан возвратилась на родину, где приняла участие в созданном С.М.Кравчинским "Обществе друзей русской свободы", работала в редакции эмигрантского журнала "Свободная Россия" и в фонде вольной русской прессы.
После поездки в Россию Э.Л. Войнич начала работу над романом "Овод". Он был опубликован в Англии в 1897 г., а в начале следующего года уже вышел в переводе на русский язык. Именно в России роман обрел наибольшую популярность.
В 1890 году Этель Лилиан вышла замуж за Вилфреда Войнича (Wilfred Michail Voynich), польского революционера, совершившего побег из сибирской каторги. Этот брак длился всего несколько лет, но фамилию мужа она сохранила навсегда.
Мы не имеем права умирать, только потому, что это кажется нам наилучшим выходом. (Овод)
Войнич Этель Лилиан
Причина этого - таинственная рукопись, так называемый "Манускрипт Войнича" (Voynich Manuscript), владелицей которого Этель Лилиан стала после смерти мужа в 1931.
Вилфред Войнич приобрел эту рукопись в 1912 году в Италии в лавчонке старого букиниста. Войнича особенно заинтересовало то, что в старинном письме XVII века, прилагаемом к рукописи, утверждалось, что ее автором является знаменитый Роджер Бэкон, английский ученый-изобретатель, философ и алхимик. В чем же загадка рукописи? Дело в том она написана на неизвестном никому на Земле языке, а на многих ее чудесных иллюстрациях изображены неведомые растения. Все попытки самых опытных дешифровщиков расшифровать текст ни к чему не привели. Кто-то считает, что эта рукопись является розыгрышем, другие же ждут от ее расшифровки раскрытия самых невероятных тайн и секретов Земли. А может быть, этот манускрипт творение инопланетянина, который волею судьбы был вынужден остаться на Земле? Правда, йельскому профессору Роберту Брамбо с помощью заметок на полях чудесной книги удалось немного приблизиться к разгадке таинственного манускрипта и даже расшифровать некоторые подписи к иллюстрациям, но основной текст остается пока тайной за семью печатями.
По косвенным сведениям, которые мне удалось найти, Вилфред Войнич делал все, что мог, чтобы расшифровать манускрипт. Этель Лилиан была единственным свидетелем, которая могла подтвердить подлинность этой находки.
Войнич Этель Лилиан
По-видимому, она, и ее секретарь и близкий друг Энн Нилл, принимали самое энергичное участие в попытках дешифровки текста и публикации материалов. Вели большую работу в библиотеках, переписку с коллекционерами.
Энн Нилл в свою очередь унаследовала Манускрипт после кончины Э.Л.Войнич. Она наконец-то нашла серьезного покупателя, готового приобрести этот документ. Но, Энн Нилл пережила Этель Лилиан всего на год. Сейчас Манускрипт Войнича хранится в Йельском университете.
Где-то в конце 90-х годов XIX века Этель Лилиан познакомилась с обаятельным авантюристом, будущим секретным агентом британской разведки, "королем шпионов"Сиднеем Рейли - одной из самых загадочных личностей XX века, ярым противником коммунистических идей. Существует предположение, что именно его судьба (бегство из дома из-за конфликта с родственниками, злоключения в Южной Америке) послужила сюжетной канвой для создания образа и характера Артура Бертона.
Приучая невежественных людей к виду крови, вы уменьшаете в их глазах ценность человеческой жизни. (Овод)
Войнич Этель Лилиан
В 1901 году написан роман "Джек Реймонд" (Jack Raymond). Неугомонный, озорной мальчишка Джек под влиянием воспитания своего дяди-викария, который хочет побоями вытравить из него "дурную наследственность" (Джек - сын актрисы, по убеждению викария, - беспутной женщины), становится скрытным, замкнутым, мстительным. Единственным человеком, кто впервые пожалел "отпетого" мальчишку, поверил в его искренность и увидел в нем отзывчивую ко всему доброму и красивому натуру, была Елена, вдова политического ссыльного, поляка, которого царское правительство сгноило в Сибири. Лишь этой женщине, которой довелось воочию увидеть в сибирской ссылке "обнаженные раны человечества", удалось понять мальчика, заменить ему мать.
Героический образ женщины занимает центральное место и в романе "Оливия Летэм" (Olive Latham, 1904), имеющем, до некоторой степени, автобиографический характер.
Э.Л.Войнич занималась так же переводческой деятельностью. Ею были переведены для соотечественников произведения Н.В. Гоголя, М.Ю. Лермонтова, Ф.М. Достоевского, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Г.И. Успенского, В.М. Гаршина и др.
Унция свинца - превосходное средство от бессонницы. (Овод)
Войнич Этель Лилиан
В 1910 году появляется "Прерванная дружба" ("An Interrupted Friendship") - совершенно спонтанная вещь, до некоторой степени написанная под влиянием необъяснимой власти литературных образов над автором. На русский язык эта книга впервые переведена в 1926 году под названием "Овод в изгнании" (перевод под редакцией С.Я.Арефина, издательство "Пучина", Москва)
После "Прерванной дружбы" Войнич вновь обращается к переводам и продолжает знакомить английского читателя с литературой славянских народов. Кроме упомянутых выше сборников переводов с русского, ей принадлежит также перевод песни о Степане Разине, включенный в роман "Оливия Летэм", В 1911 г. она публикует сборник "Шесть стихотворений Тараса Шевченко" (Six Lyrics from Ruthenian of Taras Shevchenko), которому предпосылает обстоятельный очерк жизни и деятельности великого украинского поэта. Шевченко был почти неизвестен в Англии того времени; Войнич, стремившаяся, по её словам, сделать "его бессмертную лирику" доступной западноевропейским читателям, была одним из первых пропагандистов его творчества в Англии. После издания переводов Шевченко Войнич надолго отходит от литературной деятельности и посвящает себя музыке.
В 1931 г. в США, куда переехала Войнич, выходит собрание писем Шопена в её переводах с польского и французского. Лишь в середине 40-х годов Войнич вновь выступает как романистка.
