Дягилев кратко. Сергей Дягилев: краткая биография, личная жизнь

17 октября 2013, 17:49

Задумала я сделать пост о «Русских сезонах» Дягилева, но решила, что было бы правильнее познакомить сначала читателей с именем выдающегося русского театрального и художественного деятеля С. П. Дягилева. Подозреваю, что многим сплетницам он, конечно, знаком, и все-таки надеюсь, что кое-какие неизвестные факты будет интересно прочесть))

портрет Дягилева, написанный рукой великого оперного певца Федора Шаляпина в 1910 году

Итак, первая часть - о Дягилеве.

(1872-1929) -русский театральный и художественный деятель, первый балетный импресарио ХХ века, который прославил русское искусство на родине и за рубежом. Вместе с Александром Николаевичем Бенуа создал художественное объединение «Мир искусства», соредактор одноименного журнала. Организатор выставок русского искусства, исторических русских концертов, «Русских сезонов» за границей. Создал труппу «Русские балеты Дягилева» (1911-1929)

Портрет Сергея Павловича Дягилева с няней (художник: Леон Бакст), 1905 год

Сергей Дягилев родился 19 (31) марта 1872 года в Селищах Новгородской губернии, в семье кадрового военного, потомственного дворянина, кавалергарда Павла Павловича Дягилева. Мать умерла через несколько месяцев после рождения Сергея, и его воспитывала мачеха Елена, дочь российского инженер-путейца, одного из родоначальников отечественной инженерно-технической школы В. А. Панаева, образованная и интеллигентная женщина. В детстве Сергей жил в Санкт-Петербурге, потом в Перми, где служил его отец. Брат отца, Иван Павлович Дягилев, был меценатом и основателем музыкального кружка. Не удивительно, что, воспитываясь в такой семье, сам Сергей хорошо пел, играл на фортепиано, рисовал, хотя был просто любителем в разных областях искусства.

семья Дягилевых: Павел Павлович, Елена Валериановна, их сыновья Валерий, Юрий и Сергей (1880-е г.г.)

На протяжении трех десятилетий дом в Перми принадлежал большой и дружной семье Дягилевых. Помимо Сергея, в семье воспитывали еще 2 сыновей - братьев Сергея - Юрия и Валерия. В доме, названном современниками «Пермскими Афинами», по четвергам собиралась городская интеллигенция. Здесь музицировали, пели, разыгрывали домашние спектакли. После окончания пермской гимназии в 1890 году (гимназия носит его имя с 1992 года) Дягилев вернулся в Петербург и поступил на юридический факультет Петербургского университета, параллельно учился музыке у Н. А. Римского-Корсакова в Петербургской консерватории. Эти занятия становятся поворотным моментом - благодаря Римскому-Корсакову Дягилев знакомится с молодым композитором Игорем Стравинским, и это знакомство становится важнейшим в жизни всех троих. Дружба Дягилева со Стравинским продолжалась долгие годы. «Работать с этим человеком всегда бывало и страшно, и в то же время спокойно, настолько неодолимой была его сила», - вспоминал Стравинский в своей книге «Хроника моей жизни».

Сергей в студенческой форме (1980-е г.г.)

В 1896 году Дягилев окончил университет, но вместо того, чтобы заниматься юриспруденцией, начал карьеру деятеля искусства. Состоял чиновником особых поручений при директоре Императорских театров и в 1899 - 1900 г.г. - редактором «Ежегодника Императорских театров».

Сергей Дягилев и Игорь Стравинский

Спустя несколько лет после получения диплома по юриспруденции создал совместно с А. Н. Бенуа объединение «Мир искусства». Еще путешествуя по Западной Европе, Дягилев увлекся новыми течениями в искусстве и задумал создать на родине посвященный им журнал. По его инициативе осенью 1898 года начал издаваться одноименный журнал. Сам Дягилев был редактором журнала и писал искусствоведческие статьи. Редактируя журнал "Мир Искусства" в течение шести лет, Дягилев объединил в нем всех наиболее значительных писателей и художников нового направления: его сотрудниками были Д. Мережковский, К. Бальмонт, В. Брюсов, И. Левитан, В. Серов, М. Врубель, А. Бенуа и многие другие. Журнал знакомил русскую публику с новейшими иностранными писателями и художниками, давал отчеты о новых выставках, о новых течениях в театре и музыке, об архитектуре. Параллельно с журналом Дягилев издавал отдельные книги по истории русского искусства.

обложка журнала "Мир искусства", 1901 год

Помимо работы над журналом и книгами в тот период Дягилев организовывал выставки, вызывавшие широкий резонанс:

1897 г. - Выставка английских и немецких акварелистов, затем Выставка скандинавских художников.

1898 г. - Выставка русских и финляндских художников. Дягилеву удалось привлечь к участию в выставке, помимо основной группы первоначального дружеского кружка, из которого возникло объединение «Мир искусства», других крупнейших представителей молодого искусства - Врубеля, Серова, Левитана и др.

1905-1906 г. г. - Историко-художественная выставка русских портретов в Петербурге; Выставка русского искусства в Осеннем салоне в Париже с участием произведений Бенуа, Грабаря, Кузнецова, Малявина, Репина, Серова, Явленского и др.

участники "Русских исторических концертов в Париже" в гостях у композитора К. Сен-Санса. Париж, 1907 год

Весной 1907 г. Дягилев устроил в Париже ряд концертов, посвященных русской музыке, начиная от Глинки и кончая Скрябиным. В следующие годы Дягилев поставил в Grand Opera , а потом в театре Chatelet , ряд русских опер: «Бориса Годунова » и «Хованщину » Мусоргского, «Псковитянку » и др., и ряд балетов: «Шехерезаду » Римского-Корсакова, «Клеопатру » Аренского, «Петрушку » Стравинского, «Павильон Армидым » Черепкина и др. Для этих спектаклей декорации писались лучшими современными художниками, а исполнителями выступали выдающиеся артисты. Эти ежегодные зарубежные выступления русских артистов получили название «Русские сезоны» . О них речь пойдет в следующем посте.

Тамара Карсавина и Вацлав Нижинский в балете "Жизель"

Сергж Лифарь

«Русские сезоны» были средством пропаганды русского балетного и изобразительного искусства и способствовали расцвету балета в странах, где этот жанр не был развит. Кроме Парижа были гастроли труппы в Лондоне, Риме, Берлине, а также в США.

В 1911 году Дягилев организовал балетную труппу «Русский балет Дягилева» . Труппа начала выступления в 1913 году и просуществовала до смерти её организатора в 1929 году. К сожалению, Сергей Павлович покинул родину с началом Первой мировой войны и больше не возвращался. По воспоминанию Сергея Леонидовича Григорьева, постоянного режиссера труппы, их последнее выступление было в Виши 4 августа 1929 года.

Дягилев и балетный танцовщик Серж Лифарь

Несмотря на огромный успех «Русского балета», Дягилев часто испытывал материальные затруднения и всегда прибегал к помощи состоятельных меценатов. Свои личные средства он также тратил на новые постановки. В 1920-е годы Дягилев увлекся собирательством редких книг - его коллекцию составили уникальные издания на русском языке, автографы А. С. Пушкина. Будучи человеком крайне суеверным, он боялся морских путешествий.

Игорь Стравинский, Сергей Дягилев, Леон Бакст и неизвестная женщина. Швейцария, 1915 год

В 1921 году у Дягилева диагностировали сахарный диабет, однако он почти не соблюдал предписанную ему диету. Развитию недуга способствовали образ жизни, а также постоянные резкие изменения веса. Начиная с 1927 года у него развился фурункулёз, приводящий к развитию обширных инфекций и резкому повышению температуры, что было смертельно опасно в те времена. Несмотря на предписания врача, Дягилев продолжал гастролировать с труппой по Европе. 7 августа 1929 года он отправился в Венецию, где и умер 19 августа - на воде, как ему в юности предсказала цыганка. Даже будучи больным, Дягилев продолжал строить планы и напевать из Вагнера и Чайковского. За день до смерти его посетили Мисиа Серт и Коко Шанель, которые впоследствии и оплатили похороны, так как у Дягилева при себе не было средств. Дягилева похоронили на остров Сан-Микеле в православной части кладбища.

На мраморном надгробном памятнике выбито имя Дягилева по-русски и по-французски и эпитафия: «Венеция - постоянная вдохновительница наших успокоений» - фраза, написанная им незадолго до смерти. На постаменте рядом с фотографией импресарио почти всегда лежат балетные туфли. Говорят, что у хореографов и танцовщиков существует традиция - при посещении могилы Сергея Дягилева ставить свою обувь на мраморный постамент. Это, якобы, приносит удачу в карьере...

"...Иногда, особенно по ночам, Дягилев вспоминал свою молодость, говорил, что это было самое счастливое время его жизни. И плакал, вспоминая красивейшую Волгу и левитановские пейзажи,
тосковал по России, которую он никогда не увидит. Да, он создал мировую славу России, русскому искусству... Пруст, Роден и Аполлинер восхищались им... Дебюсси писал, что "варварское, но такое притягательное русское искусство помогло Западу
лучше узнать и понять себя..." (Из воспоминаний Сергея Лифаря)

После его смерти «Русский балет Дягилева» распался, а репертуар сохранился лишь благодаря усилиям танцовщиков и хореографов его труппы.

Сергей Дягилев оказал огромное влияние на формирование всего балетного искусства ХХ века. О нем пишутся романы, создаются кинофильмы, театральные представления. Он доказал, что быть импресарио - великое искусство. В данный момент ведутся работы по созданию памятника Сергею Дягилеву на площади перед зданием Гранд-Опера в Париже под патронатом Пьера Кардена .

24 марта 1905 года в Москве в ресторане отеля «Метрополь» состоялся обед в честь С.П. Дягилева, посвященный его редакторской и выставочной деятельности. Как писала газета «Новости дня», «находящиеся в Москве художники и любители искусства чествовали редактора журнала “Мир искусства” С.П. Дягилева как человека, много сделавшего для искусства и организовавшего целый ряд выставок, на которых выделилось новое направление». Это стало событием, некоторым образом подводившим черту под очередным этапом жизни и деятельности С.П. Дягилева, деятельности бурной, эмоциональной, насыщенной событиями и полностью посвященной художественной жизни России и Европы. В дальнейшем он продолжал двигаться в том же направлении, но способы воздействия на публику выбирал другие. Дягилев старался не просто пропагандировать русскую культуру, но и способствовать ее развитию, знакомить мир с Россией.

Но это будет позже. А в начале 1905 года было принято окончательное решение о закрытии журнала «Мир искусства», одним из редакторов которого состоял С.П. Дягилев. Постепенно к этому привели финансовые проблемы и разногласия, царившие среди сотрудников редакции. 19 марта 1905 года И.С. Остроухов писал А.П. Боткиной: «Вчера Дягилев вызывал по телефону из Петербурга. Заявил, что “Мир искусства” окончательно прекращен...» К тому же собственно журнал исчерпал свои возможности, и художникам, и Дягилеву в рамках такого издания стало тесно. «.Это, поверьте, не из-за manque d’argent [безденежья (фр.). — Прим. И.Л.], которые Дягилев уж, наверное, бы нашел, а просто потому, что в этом деле они сделали все, что могли и что было нужно, толочься же дальше на том же месте стало бы скучно и для их энергии, и для сочувствующей публики», — писал И.С. Остроухов А.П. Боткиной.

Закрытие журнала не прошло незамеченным. Многие переживали это событие как утрату важного элемента художественной жизни. В 1905 году К.Ф. Юон в письме А.П. Боткиной так выразил свои чувства: «А “Мир искусства”-то! Я плачу и рыдаю... Что нам его заменит, где наша радость дней будет?»

Несколько лет Дягилев посвятил консолидации творческих сил. Еще в 1897 году он обращался к молодым художникам с призывом объединить усилия, чтобы «доказать, что русское искусство существует, что оно свежо, оригинально и может внести много нового в историю искусств». Журнал, выставки составляли на протяжении нескольких лет главную часть жизни Дягилева. Теперь издание журнала подошло к концу, объединение художников «Мир искусства» постепенно распалось, дав жизнь другому объединению — «36 художников», а позднее — Союзу русских художников. Хотя организацией выставок Сергей Павлович еще продолжал заниматься. Одна из последних экспозиций, организованных Дягилевым, стала воистину грандиозным деянием. Это была историко-художественная выставка русских портретов в Таврическом дворце в Санкт-Петербурге в 1905 году. Не ограничиваясь произведениями из столичных дворцов и музеев, Дягилев объехал провинцию, выявив в общей сложности около 4000 портретов.

Сергей Павлович был официальным генеральным комиссаром выставки. И она стала его триумфом. Под впечатлением от этой выставки В.Э. Борисов-Мусатов писал В.А. Серову: «.всю эту коллекцию следовало бы целиком оставить в Таврическом, и это был величайший музей в Европе портретной живописи. За это произведение Дягилев гениален и историческое имя его стало бы бессмертным». Большинство людей, посетивших выставку, считали ее выдающимся событием. «...Какой это для всех любящих искусство был великолепный праздник!..» — эти слова А.П. Остроумовой-Лебедевой, пожалуй, выражали общее впечатление от историко-художественной выставки русских портретов.

Таким образом, когда деятельность С.П. Дягилева как редактора журнала закончилась, когда грандиозная историческая выставка открылась и по достоинству была оценена публикой, в этот момент «кружок лиц, сочувствующих деятельности С.П. Дягилева решил чествовать его скромным обедом в ресторане Метрополя».

Организацией обеда занимались И.С. Остроухов и С.А. Виноградов. Остроухова и Дягилева связывали многие годы дружбы, хотя были и сложные моменты. Остроухов поддерживал Сергея Павловича в период его редакторства, участвовал в финансировании журнала «Мир искусства», помогал в выставочных проектах. Дягилев, в свою очередь, интересовался деятельностью Остроухова как коллекционера, внимательно следил за судьбой Третьяковской галереи, с которой был связан Илья Семенович, ведь он состоял в дружеских отношениях с П.М. Третьяковым, затем вошел в Совет галереи, а позднее, в 1905 году, был избран попечителем Третьяковской галереи. Дягилев все время разделял заботу Остроухова о Третьяковской галерее, считая ее одним из лучших музеев в России, и сам, по возможности, старался способствовать пополнению коллекции лучшими произведениями русского искусства Художник-пейзажист С.А. Виноградов участвовал в выставках объединения «Мир искусства» с 1901 года. И, несмотря на то, что впоследствии стал одним из организаторов объединения «36 художников» и Союза русских художников, к Дягилеву относился с большим уважением. Многие художники, в том числе Виноградов, понимали, что своим успехом во многом обязаны деятельности Дягилева, который стал объединяющим звеном для разрозненных молодых художественных сил «против рутинных требований и взглядов старых отживающих авторитетов». Поэтому два таких разных человека сошлись на одной мысли: московская художественная общественность обязана выразить С.П.Дягилеву свою поддержку и благодарность за его деятельность на ниве русской культуры. «.хочется его чем-нибудь особенно почтить и за прошлое, и за эту удивительную выставку..» — писал И.С. Остроухов 19 марта 1905 года А.П. Боткиной.

Москвичи откликнулись на предложение Остроухова устроить чествование Дягилева. По словам Ильи Семеновича, согласие дали около 40 человек. В письме А.П. Ланговому Остроухов, приглашая его, описывает предполагаемый обед: «Обед назначен на 24-е, четверг, в 7-7.30 вечера. Подписной, рублей 6-7 с персоны, т. е. закуска и водка, обед и некоторое количество шампанского. Вина отдельно, по желанию каждого».

В ресторане «Метрополь», только что отделанном в самом новейшем стиле, состоялся обед. Собрались около 30 человек. Подавали изысканные блюда: крем из красных куропаток, консоме «Барятинский», филе-миньон «Жюдик». На жаркое гости отведали фазанов, рябчиков, перепелов и, конечно, десерт и кофе.

Среди собравшихся были художники, писатели, коллекционеры — в общем, лучшие представители культурного общества Москвы на тот момент. На обратной стороне меню, хранящегося в отделе рукописей ГТГ, можно увидеть подписи гостей, присутствовавших на обеде: В.А. Серов, И.С. Остроухов, С.И. Мамонтов, С.А. Виноградов, В.Я. Брюсов, А.Е. Архипов, И.И. Трояновский, В.Э. Борисов-Мусатов, С.И. Щукин, К.К. Первухин, В.В. Пржевальский, М.Ф. Якунчикова, Ф.О. Шехтель и других. Это люди, которые знали С.П. Дягилева, работали с ним, ценили и уважали его. За обедом звучали тосты, хвалебные речи в честь Дягилева и журнала «Мир искусства», историко-художественной выставки русских портретов в Таврическом дворце. Говорили о русской культуре, о вкладе Дягилева в художественную жизнь России, о политической ситуации в России и влиянии ее на культуру. «;...Тосты говорили С.И. Мамонтов, Валерий Брюсов, Серов, Досекин, я.» — писал Остроухов А.П. Боткиной 26 марта 1905 года.

В речах, обращенных к Дягилеву, ораторы подчеркивали его заслуги как редактора-издателя журнала «Мир искусства», отмечая «замечательный подвиг — создание “Историко-художественной выставки портретов”, образующей целую эпоху в истории русского искусства». Брюсов говорил о том, какое влияние оказал журнал на книгоиздание в России, подчеркивая, что «Мир искусства» был первой книгой по-настоящему художественной внешности. Кроме того, закрытие журнала оставило ничем не заполненный пробел в русской журналистике. Вспоминая о вечере, В.В. Переплетчиков говорил, что «разговор, конечно, все время вертелся около современных событий в России», имея в виду революционные события 1905 года, которые, конечно же, нельзя было обойти, обсуждая современную художественную жизнь.

«;...Дягилев был оч[ень] тронут и пространно отвечал.» — вспоминал И.С. Остроухов. «Честь, оказанная Вами мне сегодняшним праздником была для меня столь же отрадна, сколько и неожиданна, — сказал Дягилев. — Узнав вчера о предстоящем собрании, я был чрезвычайно взволнован и почувствовал себя совершенно неподготовленным принять такое трогательное выражение внимания к тому, что всеми нами сделано, выстрадано и отвоевано...»

По словам В.В. Первухина, ответ Дягилева был «печальный, лирический и очень художественный»: «Нет сомнения, что всякое празднование есть итог, всякий итог есть конец. Я, конечно, далек от мысли, что сегодняшнее чествование есть в каком-либо отношении конец тех стремлений, которыми мы жили до сих пор, но я думаю, что многие согласятся с тем, что вопрос об итогах и концах в настоящие дни все более и более приходит на мысль.»

Дягилев задавался вопросом, чувствуют ли люди, что «галерея портретов великих и малых людей», которая составила «Историко-художественную выставку портретов», «есть лишь грандиозный и убедительный итог, подводимый блестящему, но, увы, и омертвевшему периоду нашей истории? .Я заслужил право сказать это громко и определенно, — отметил в своей речи Дягилев, — так как с последним дуновением летнего ветра я закончил свои долгие объезды вдоль и поперек необъятной России. И именно после этих жадных странствий я особенно убедился в том, что наступила пора итогов. Это я наблюдал не только в блестящих образах предков, так явно далеких от нас, но, главным образом, в доживающих свой век потомках.»

Ответное слово Сергея Павловича было наполнено пониманием неизбежности исторических перемен в России: «И вот когда я совершенно убедился в том, что мы живем в страшную пору перелома, мы осуждены умереть, чтобы дать воскреснуть новой культуре, которая возьмет от нас то, что останется от нашей усталой мудрости. Это говорит история, то же подтверждает эстетика. И теперь, окунувшись в глубь истории художественных образов и тем став неуязвимым для упреков в крайнем художественном радикализме, я могу смело и убежденно сказать, что не ошибается тот, кто уверен, что мы — свидетели величайшего исторического момента итогов и концов во имя новой неведомой культуры, которая нами возникнет, но и нас же отметет. А потому без страха и неверья я подымаю бокал за разрушенные стены прекрасных дворцов, так же как и за новые заветы новой эстетики».

Итак, эта глава закончена. И снова С.П. Дягилев — неутомимый человек — обращается к задаче, которая станет делом всей его жизни — сделать русское искусство «одним из главных руководителей грядущего просветительского движения» . «Чего он хотел? Три определенные вещи: открыть Россию России; открыть Россию миру; открыть мир — новый — ему самому. И это при помощи средств самых простых, самых прямых и самых легких: через живопись, через музыку; а только позже он осмелился сказать — и через танец».

ОР ГТГ, ф. 48, ед. хр.406.
Там же, ед. хр. 409.
ОР ГГГ, ф.48,ед.хр.885.
Там же, ф. 11,ед.хр. 561.
Там же, ф. 49, ед. хр. 121.
А.П. Остроумова-Лебедева. Автобиографические записки. 1900-1916. Т. II. Л.-М., 1945. С. 67.
ОР ГТГ, ф. 3, ед. хр. 201.
Там же, ф. 11,ед.хр. 561.
Там же, ф. 48, ед. хр. 406.
Там же, ед. хр. 409.
«Весы». 1905. № 4. С. 45. Валентин Серов в воспоминаниях, дневниках и переписке современников. Т. 1-2 Л., 1971. С. 74-75.
«Весы». 1905. № 4. С. 45.
Г.Ю. Стернин. Художественная жизнь России начала XX века. М., 1976. С. 84.
ОР ГТГ, ф. 48, ед.хр. 409.
С.П. Дягилев. В час итогов // «Весы». 1905. № 4. С. 45.
Валентин Серов в воспоминаниях, дневниках и переписке современников. Т.1-2 Л., 1971. С. 75.
Дягилев имеет в виду поездки по России, которые он предпринял, собирая произведения для «Историко-художественной выставки».
С.П. Дягилев. В час итогов // «Весы». 1905. № 4. С. 46.
Там же, с. 45-46.
С. Дягилев. В защиту искусства. «Русь». 1906. № 50, 8 марта.
С. Лифарь. Дягилев и с Дягилевым. Париж, 1939. С. 211.

Введение

1. Музыка «Русских сезонов

3. Балетная музыка

Заключение

Список литературы

Введение

С.П. Дягилев родился 19 марта 1872 года в Перми в Новгородской губернии в родовитой дворянской семье. Его отец был генерал-майором царской армии, увлекался пением. В детстве по настоянию приемной матери (его родная мать умерла при родах) Дягилев учился игре на фортепиано.

В 1906 году Дягилев уехал во Францию. Там он организовал ежегодные выступления русских артистов за границей, способствовавшие популяризации русского искусства, которые впоследствии вошли в историю под названием «Русские сезоны». Сначала это были выставки русского искусства, затем «Исторические русские концерты» в помещении парижского театра «Гранд-опера» и спектакли с музыкой русских композиторов. Настоящей сенсацией стала опера Мусоргского «Хованщина» и «Борис Годунов» с Ф. Шаляпиным в роли царя Бориса. «Русские сезоны» просуществовали в Париже и Лондоне до 1914 года.

В 1909 году великий князь Владимир поручил Дягилеву основать Русский балет в Париже. Дягилев собрал творческий коллектив из самых великих деятелей искусства начала XX в., и в 1911-13 гг. на основе «Русских сезонов» он создал труппу «Русский балет Дягилева», в которой работали хореографы М. Фокин и Л. Мясин; композиторы К.Дебюсси, М. Равель и И. Стравинский; художники Л. Бакст, А. Бенуа, П. Пикассо, А. Матисс; танцовщики Русского балета из Мариинского и Большого театров А. Павлова, В. Нижинский, М. Кшесинская, Т. Карсавина.

С.П. Дягилев был выдающимся деятелем русского искусства, пропагандистом и организатором гастролей русского искусства за рубежом. Он не был ни танцовщиком, ни хореографом, ни драматургом, ни художником, и, однако, его имя известно миллионам любителей балета в России и Европе. Дягилев открыл Европе русский балет, он продемонстрировал, что пока в европейских столицах балет приходил в упадок и погибал, в Петербурге он укрепился и стал искусством весьма значительным.

C 1907 по 1922гг. С. П. Дягилев организовал 70 спектаклей от русской классики до современных авторов. Не менее 50 спектаклей были музыкальными новинками. За ним «вечно следовали восемь вагонов декораций и три тысячи костюмов». «Русский балет» гастролировал по Европе, США, вечно встречая бурные овации.

У его могилы, которая находится рядом с могилой И. Стравинского на острове-кладбище Сен-Мишель, по-прежнему собираются почитатели, которые оставляют там красные розы и изношенные балетные туфли, отдавая дань памяти этому человеку, чьи идеи сыграли такую важную роль в создании современного танца.

1. Музыка “Русских сезонов”

Заслуги Дягилева в области русской и мировой музыкальной культуры общепризнанны. В монографиях, посвященных “Русским сезонам” в Париже, о них говорится вскользь и походя, как о чем-то само собой разумеющемся. Основное же внимание, как правило, уделяется балету или театрально-декорационной живописи. Между тем музыкальная сторона спектаклей дягилевской антрепризы заслуживает специального освещения, поскольку присущий Дягилеву особый дар инспиратора обнаруживал себя в сфере собственно музыкальной не в меньшей мере, чем в области хореографии или художественного дизайна.

Влияние Дягилева на музыкальную сторону “Русских сезонов” проявлялось в разных формах в соответствии с разными гранями его дарования. У него была удивительная способность выявлять и инициировать те элементы в творчестве композиторов, которые указывали на некую художественную перспективу, на новые пути, свидетельствовали об искусстве, которое – независимо от даты своего рождения – живет и развивается в сегодняшнем контексте культуры. Потому-то из русских классиков Дягилев выделял Мусоргского, а из числа современных композиторов – Стравинского.

2. Оперные спектакли С.П. Дягилева

Для дебюта, Дягилев выбрал две оперы – “Бориса Годунова” Мусоргского и “Садко” Римского-Корсакова. Обе отвечали требованию яркой национальной самобытности и вдобавок были соединены по принципу жанрового контраста: историко-психологическая драма и опера-былина. Однако с “Садко” сразу же возникли затруднения и дело не сладилось. В программе гастролей остался один “Борис Годунов”.

Для Дягилева это был первый опыт подготовки музыкального спектакля, и здесь его роль вышла далеко за пределы “интендантской”. Разумеется, он по-прежнему осуществлял организационное управление всем предприятием: привлек лучшие певческие силы Мариинской сцены во главе с Ф.Шаляпиным, ангажировал целиком хор московского Большого театра вместе с хормейстером У.Авранеком, пригласил известного режиссера А.Санина, с успехом ставившего массовые сцены в драматических театрах, позаботился об отличном дирижере – Ф.Блуменфельде, заказал оформление спектакля группе превосходных художников, в числе которых были Головин, Яремич, Бенуа. Но все это было половиной дела. Главное заключалось в том, что Дягилев предложил этому огромному коллективу исполнителей свое видение, свою концепцию музыкального спектакля.

Первое, с чего он начал, было тщательное изучение авторского клавира “Бориса” (издания 1874 г.) и сравнение его с изданной редакцией Римского-Корсакова, и его перестановки сцен. Перестановки коснулись в части сцены Бориса с курантами, сцена под Кромами, которая в петербургской постановке опускалась.Обе были включены в парижский спектакль и с той поры закрепились во многих постановках “Бориса” и в России, и на Западе. Восстановив сцену под Кромами, которая в авторской версии венчала оперу, Дягилев сделал финальной сцену смерти Бориса, предвидя ее сильный театральный эффект благодаря исполнению Шаляпина. Бенуа утверждал, что сцена смерти стала “лучшим заключительным аккордом” оперы, давая убедительное завершение психологической драме царя Бориса.

Премьера оперы 20 мая 1908 года прошла с огромным успехом. Ее называли шедевром и находили ей аналогию лишь в созданиях Шекспира. “Борис Годунов”, как писала газета “Либерте” на другой день после премьеры, “обладает такой же (как у Шекспира. – И.В.) интенсивностью изображения прошлого, всеобъемлющим универсализмом, реализмом, насыщенностью, глубиной, волнующей беспощадностью чувств, живописностью и тем же единством трагического и комического, той же высшей человечностью”. Русские артисты показали себя достойными этой музыки. Шаляпин потрясал трагической мощью и поразительным реализмом игры и в сцене смерти, и особенно в сцене с курантами.

Успех “Бориса” окрылил Дягилева и подготовил почву для организации ежегодных “Русских сезонов” в Париже. В сезон 1909 года Дягилев намеревался показать своего рода антологию русской оперной классики: “Руслана и Людмилу” Глинки, “Юдифь” Серова, “Князя Игоря” Бородина, “Псковитянку” Римского-Корсакова, переименованную в “Ивана Грозного”, и снова “Бориса Годунова”.

Неожиданно планы изменились. Друзья и соратники Дягилева уговорили его представить французам, кроме опер, еще и новый русский балет. К названным операм присоединили четыре одноактных балета. Грандиозный замысел оказался, однако, не по средствам: высочайшим повелением Дягилеву было отказано в субсидии. Пришлось сильно сократить оперный репертуар. Целиком была поставлена только “Псковитянка” с Шаляпиным в роли Грозного. Премьера имела успех у публики. Каждая из остальных опер, включенных в репертуар, была представлена одним актом.

В последующие 1910–1912 гг. опера вообще исчезла из репертуара “Русских сезонов”.

Сезон 1913 года, начавшийся в парижском “Театре Елисейских полей” и продолженный в лондонском “Друри Лейн”, включал три оперы. В Париже были показаны заново поставленный “Борис” и “Хованщина”. В Лондоне к ним прибавилась “Псковитянка”. “Бориса” приняли с прежним энтузиазмом, но основное внимание было приковано к “Хованщине”. Среди музыкантов она вызвала ожесточенные споры, в центре которых оказалась фигура Дягилева. Творческая инициатива Дягилева на этот раз зашла достаточно далеко: он предложил не только свою концепцию спектакля, но, по существу, и свою редакцию ее музыкального текста.

Мысль о “Хованщине” возникла у Дягилева еще в 1909 году. Зимой того же года, вернувшись в Петербург, Дягилев, сверяясь с изданной партитурой в редакции Римского-Корсакова, убедился, что в ней неосталось почти ни одной страницы оригинальной рукописи без многочисленных существенных поправок и изменений, сделанных Римским-Корсаковым. Тогда же родился дерзкий план – восстановить сделанные Римским-Корсаковым купюры, а также первоначальный текст тех сохраненных им эпизодов, которые подверглись наиболее значительным редакционным исправлениям, и заказать новую инструментовку.

В 1912 году Дягилев поручил Стравинскому заново оркестровать оперу и сочинить заключительный хор. Вскоре к Стравинскому присоединился Равель. Решено было, что Стравинский инструментует арии Шакловитого (“Спит стрелецкое гнездо”) и напишет финальный хор, а Равель возьмет на себя все остальное. Осенью Дягилев заказал оформление молодому художнику Ф.Федоровскому, а в начале 1913 года договорился с остальными участниками постановки – режиссером А.Саниным, хормейстером Д.Похитоновым, дирижером Э.Купером и, разумеется, с Шаляпиным – исполнителем партии Досифея.

Сообщения в прессе о готовящейся постановке вызвали гневные протесты со стороны почитателей Римского-Корсакова. Сын композитора А.Н.Римский-Корсаков назвал затею Дягилева “актом вандализма”, возмутительным неуважением к памяти Римского-Корсакова и его самоотверженному труду. Равель вынужден был ответить ему открытым письмом, в котором заверял, что желание познакомить публику с оригинальным текстом Мусоргского не умаляет значения Римского-Корсакова, к которому он, Стравинский и Дягилев питают самую искреннюю любовь и уважение.

Осложнения возникли и с Шаляпиным. Последний поставил условием своего участия сохранение всей партии Досифея в редакции Римского-Корсакова. Он отказался и от предложения Дягилева включить в партию Досифея арию Шакловитого, которую Дягилев считал более уместной в устах Досифея, чем “архиплута”, как характеризовал Шакловитого сам Мусоргский. В результате ария Шакловитого была купирована. Дягилеву пришлось пойти на уступки.

Таким образом, новая версия оперы оказалась весьма компромиссной: в ее основе осталась оркестровая партитура Римского-Корсакова с рукописными вставками эпизодов, инструментованных Равелем, и рукописной партитурой заключительного хора, написанного Стравинским.

Главными завоеваниями оперной антрепризы Дягилева в предвоенный период оставались “Борис Годунов” и “Хованщина”.

В “Русских сезонах” 1908–1914 гг. ему удалось “возвеличить на Западе” самые нетрадиционные стороны гениальных опер Мусоргского, и, прежде всего их хоровую драматургию.

3. Балетная музыка

Если оперные спектакли “Русских сезонов” преследовали цель открыть глаза Европе на неподражаемую самобытность и самоценность русской классической оперы, представить ее как неотъемлемую часть мировой музыкальной культуры, показать, что кроме “Тристана” Вагнера есть еще “Борис” и “Хованщина”, то балетные спектакли претендовали на нечто большее. По замыслу Дягилева, они должны были явить миру новый музыкальный театр, которого еще не знали ни в России, ни в Европе.

После “Русского сезона” 1910 года Дягилев попытался определить “сущность и тайну” нового балетного спектакля. “Мы хотели найти такое искусство, посредством которого вся сложность жизни, все чувства и страсти выражались бы помимо слов и понятий не рассудочно, а стихийно, наглядно, бесспорно”, говорил Дягилев. “Тайна нашего балета заключается в ритме, – вторил ему Бакст. – Мы нашли возможным передать не чувства и страсти, как это делает драма, и не форму, как это делает живопись, а самый ритм чувств и форм. Наши танцы, и декорации, и костюмы – все это так захватывает, потому что отражает самое неуловимое и сокровенное – ритм жизни”. Ни Дягилев, ни Бакст почему-то не поминают в этом интервью музыку, но разве непосредственное выражение “неуловимого и сокровенного ритма жизни” не есть истинное призвание именно музыки и отсюда ее особой новой функции в составе балетного спектакля?

Раньше всех это поняли представительницы “свободного танца”: Лой Фуллер, Мод Аллан и, прежде всего Айседора Дункан. Последняя отвергала балетную музыку XIX века. Ее танцевально-пластические импровизации опирались на музыку Баха, Глюка, Бетховена, Шопена, для танца не предназначенную, но обладающую богатством и разнообразием ритмического содержания, не скованного жанрово-метрическими формулами классического балета.

Отказ от традиционной “дансантности” во имя жанрового и композиционного многообразия классической и современной инструментальной музыки был одним из основных пунктов фокинской балетной реформы. Впоследствии Дягилев утверждал, что идеи обновления балетного спектакля, в том числе балетной музыки, принадлежали ему, а Фокину удалось лишь удачно реализовать их на практике. Разумеется, Фокин с возмущением опровергал подобные утверждения. Знаменитые во всем мире “Умирающий лебедь” на музыку Сен-Санса и “Шопениана”, положившие начало одной из ведущих тенденций балетного театра ХХ века, создавались им до знакомства с Дягилевым, да и в совместной работе Фокин оставался достаточно самостоятельным художником. Но несправедливо отказывать и Дягилеву (как это делает Фокин) в обновляющем влиянии на музыкальную сторону балетных спектаклей.

С самого начала Дягилев настаивал на том, чтобы музыка балетов в его антрепризе отвечала самым высоким художественным требованиям. Ради этого он, как и в случаях с операми, позволяет себе “редакторскую правку” музыкального текста. Степень его вмешательства бывала разной. В “Шопениане”, например, которую он тотчас же переименовал в “Сильфиды”, его не устроила инструментовка шопеновских пьес, сделанная М. Келлером. Переоркестровка была заказана нескольким композиторам, среди которых в числе прочих имена А.Лядова, А.Глазунова, И.Стравинского.

С партитурой балета А.Аренского “Египетские ночи”, которую Дягилев находил слабой, он поступил куда более решительно. Предложив придать балету черты хореографической драмы (трагический финал), сделав центральной фигуру Клеопатры. Дягилев позаботился, чтобы самые “ударные” моменты сценического действия были поддержаны соответствующей по настроению музыкой высокого качества и танцевальной по жанру. Эффектный выход Клеопатры сопровождался музыкой из оперы-балета “Млада” Римского-Корсакова (“Видение Клеопатры”). Па-де-де Раба и рабыни Арсинои из свиты Клеопатры, поставленное Фокиным специально для Нижинского и Карсавиной, исполнялось под звуки “Турецкого танца” из IV акта “Руслана” Глинки. Для кульминационного массового танца – вакханалии – использовалась “осенняя” вакханалия Глазунова из его балета “Времена года”, а трогательное оплакивание девушкой Таор (Анной Павловой) своего погубленного Клеопатрой жениха происходило под звуки “Плясок персидок” (“Хованщина”), исполненных “унылой неги” и тоски.

В каждом конкретном случае эти вставные эпизоды выполняли функцию декоративного усилителя зрелищных эффектов. В этом смысле Дягилев, несмотря на справедливые упреки в недопустимом музыкальном эклектизме, добился того, чего хотел. К тому же, если верить непосредственному впечатлению Бенуа, Дягилеву удалось так ловко ввести чужеродные эпизоды в музыкальную ткань партитуры Аренского, так умело пригнать их друг к другу, что в музыке “пересочиненного” балета почти не ощущалось швов и была даже достигнута определенная композиционная цельность.

Более удачно ту же функцию “декоративного аккомпанемента” танцу выполняла музыка Римского-Корсакова в балете “Шехеразада”. Дягилев использовал 2-ю и 4-ю части одноименной симфонической сюиты, опустив 3-ю часть, как менее интересную для танцевальной интерпретации, 1-я часть исполнялась перед закрытым занавесом в качестве увертюры. Спектакль вызвал бурные протесты вдовы и детей Римского-Корсакова. Возмущал самый факт использования музыки, к балетному действу не имевшей отношения, и главное – навязанный ей кровавый сюжет.

Успехи первого балетного сезона не заслоняли необходимости создания оригинальных балетных партитур. Дягилевской антрепризе как воздух нужны были свои композиторы. Первым, на ком Дягилев остановил свой выбор, оказался Равель. Дягилев заказал ему музыку к планируемому “античному” балету по мотивам эллинистического романа “Дафнис и Хлоя”. Бенуа, который не ждал от автора “Испанской рапсодии” и фортепианных пьес ничего иного, кроме “грациозной” вещицы, недоумевал, почему Дягилев не обратился к Дебюсси – автору “Послеполуденного отдыха фавна”. Но, видно, что-то в музыке Равеля подсказывало Дягилеву возможности ее пластических интерпретаций. Интуиция не обманула Дягилева. Партитура “Дафниса и Хлои”, с ее поразительно органичным соединением архаической монументальности в музыкальном тематизме и характере оркестровой динамики (культовые образы) с изысканностью звуковых линий в обрисовке главных персонажей пастушеского романа, оказалась самым глубоким и в своем роде единственным образцом симфонического постижения античной темы в спектаклях “Русских сезонов”.

Самым крупным достижением Дягилева на музыкальной ниве “Русских сезонов” было “открытие Стравинского”. Готовя программу сезона 1910 года, Дягилев поставил целью включить в нее оригинальный русский балет. Либретто сказочного балета по мотивам русского фольклора уже существовало, будущий балет назывался “Жар-птица”. Выбор Лядова в качестве композитора напрашивался сам собой. Дягилев с полным основанием называл автора симфонических картин “Кикимора”, “Баба-яга”, “Волшебное озеро” и многочисленных обработок русских народных песен “нашим первым, самым интересным и самым сведущим музыкальным талантом”. Но Лядов медлил с началом работы, и стало ясно, что он не успеет к сроку. На какой-то момент у Дягилева мелькнула мысль о Глазунове. Недолгое время “Жар-птицей” занимался Н.Черепнин, но дело кончилось сочинением симфонической картины “Зачарованное царство”, а сам композитор, по словам Бенуа, “внезапно охладел к балету”. Тогда-то Дягилев не без подсказки Б.Асафьева начал приглядываться к молодому, тогда еще неизвестному композитору Игорю Стравинскому.

Зимой годаДягилевуслышалводномизконцертовАЗилотиего“Фантастическоескерцо”длябольшогосимфоническогооркестраОтпроизведениявеялосвежестьюиновизнойнеординарностьритмовблескипереливытембровыхкрасоквообщепечатьсильнойтворческойиндивидуальностикоторойбылоотмеченооркестровоеписьмоэтогосочинениязаинтересовалиДягилеваИнтуицияподсказывалаемучтовнедрахэтойпьесытаитсяобликбудущегобалетаПозднеепобываввместесФокинымнаисполнениисимфоническойминиатюры“Фейерверк”Дягилевлишьукрепилсявпервоначальномвпечатлении

ИнтуициянеобманулаДягилеваТочтопослышалосьемуворкестровомколорите“Фантастическогоскерцо”нашлосвоепродолжениеиразвитиевзвуковыхобразахКащеевацарстваипреждевсеговобразечудеснойптицы“ПолетиплясЖарптицы”–примерысовершенноновогомузыкальногорешениятрадиционнойисольнойвариациибалериныМузыкальнаятканьэтихэпизодовлишеннаяотчетливогомелодическогорельефарождаласьизказалосьбыстихийногосплетенияфактурногармоническихлинийизсамодвиженияоркестровыхтембровТолькоострыеритмическиемотивывиолончелейподспуднорегламентировалиинаправлялимерцаниеитрепетзвуковойстихиисообщаяейоттенокпричудливоготанцаЧувствожестапластикичеловеческоготелаумениеподчинитьмузыкуконкретномусценическомузаданиюсказалисьужевпервомбалетекакнесомненносильнаясторонамузыкальнотеатральноготалантаСтравинскогоЗрителиспектакляв“Грандопера”увиделив“Жарптице”“чудовосхитительнейшегоравновесиямеждудвижениямизвукамииформами”Удивительнодокакойстепенимолодойкомпозиторсразужесумелпочувствоватьивоспринятьдухихарактердягилевскихидей“Жарптица”явиласьсвоегородамузыкальнойэнциклопедиейосновидостиженийрусскойклассикимастерскимвоплощениемантологическогопринципаДягилеваврамкаходногопроизведенияРимскийКорсаковЧайковскийБородинМусоргскийЛядовГлазуновнашлиотражениевзвуковойструктуребалетановсамобытнойнесхожеститворческихиндивидуальностейСтравинскийсумелуловитьобщиесвойстваединогорусскогостиляпередатьсуммарноеощущениецелоймузыкальнойэпохи

“Русскиесезоны”радикальнообновилижанрбалетноймузыкиоткрывпередкомпозиторамивозможностисозданияновыхформпрограммногосимфонизмаСимфоническаясюитасимфоническаякартинасимфоническаяпоэма–вотжанровыеразновидностибалетныхпартитурМногиекомпозиторыначалаХХвсталисочинятьбалетыспециальнодлядягилевскойантрепризыЗаСтравинскимпоследовалСПрокофьевчьебалетноетворчествобылотакжеинспирированоДягилевымПостояннымучастником“Сезонов”вкачестведирижераикомпозиторабылиНЧерепнин дляДягилеваоннаписалбалеты“Нарцисс”и“Краснаямаска”Сделатьчтонибудьдля“Русскихсезонов”пожелалипредставитель“враждебноголагеря”РимскихКорсаковых–МШтейнбергпревратившийсвоюпьесуизцикла“Метаморфозы”вбалет“Мидас”

К 1914 г оду дягилевский стратегический план покорения Европы был завершен. Победу одержал не “интендант”, но “генералиссимус”, как, шутя, называл своего друга А.Бенуа.

Описывая предвоенный сезон, Луначарский писал из Парижа: “Русская музыка стала совершенно определенным понятием, включающим в себя характеристику свежести, оригинальности и, прежде всего огромного инструментального мастерства”.

Таков был итог музыкальных завоеваний “Русских сезонов” 1908–1914 годов, у истоков которых – гениальная интуиция Дягилева и его редкий дар инспиратора.

Заключение

ДляСергеяДягилеваувлечениеисториейрусскогоискусствахотьинесталоделомвсейжизниносовпалосоченьважнымдлянегопериодомспервымдесятилетиемдвадцатоговекаЗаслугиДягилевавобластиисториирусскогоискусствапоистинеогромныСозданнаяимпортретнаяВыставкабыласобытиемВсемирноисторическогозначенияибовыявиламножествохудожниковискульпторовдотоленеизвестныхС«дягилевской»выставкиначинаетсяноваяэраизучениярусскогоиевропейскогоискусстваXVIIIипервойполовиныXIXвека

ВпервыебылисобранывместеэкспонатовживописныхпортретовискульптурныхбюстовсоставившихцелуюгалереювыдающихсялюдейРоссииболеечемзаполторастолетияЕслиустроителивыставки годаограничилиеерамками тонадягилевскойвыставкебылипредставленыисовременныехудожникиЗавремядействиявыставкупосетило человек

ЗаслугаСДягилеваивтомчтоонвпервыевывеззаграницувыставкурусскойиконыживописьРоссииXVIIIвекамузыкуМусоргскогоРимскогоКорсаковаЗападнаяЕвропабылапотрясенаувиденнымНамузыкерусскихкомпозитороввырослоискусствоКДебюссиМРавеля

ВеликийрусскийимпресариоСергейДягилеввошелвисториюнетолькокакчеловеквпервыепредставившийрусскоеискусствопросвещеннойЕвропеорганизовавпрогремевшиенавесьмир«РусскиесезонывПариже»Инетолькокак«балетныймаг»десятилетияпестовавшийисколесившуювесьмиртруппу«Русскогобалета»Дягилевумелнаходитьиоткрыватьталантыумелраститьихивсегдабезошибочнопопадалвпульсвременипредчувствуяиосуществляяточточерезмгновениестанетновымсловомвискусстве

Списоклитературы

1. РапацкаяЛАИскусство«серебряноговека»−МПросвещение«Владос»–с

2. ФедоровскийВСергейДягилевилиЗакулиснаяисториярусскогобалета−М–С–

3. НестьевИВДягилевимузыкальныйтеатрXXвека−МС–

4. ПожарскаяМНРусскиесезонывПариже−Мс

5. СДягилевирусскоеискусствоИСЗильберштейнВАСамков–М–Т

Рапацкая Л.А. / Искусство «серебряного века». – М.: Просвещение: «Владос», 1996.-16с.

Пожарская М.Н. / Русские сезоны в Париже. – М., 1998. – 35с.

Нестьев И.В. / Дягилев и музыкальный театр ХХ века. – М.,1994. – С. 5 – 15.

С. Дягилев и русское искусство / И.С. Зильберштейн, В.А. Самков. – М., 1982. – Т. 1-2

Рапацкая Л.А. / Искусство «серебряного века». – М.: Просвещение: «Владос», 1996. – 32с.

Федоровский В. / Сергей Дягилев или Закулиснаяч история русского балета. – М., 2003. – С. 3 – 18.

С. Дягилев и русское искусство / И.С. Зильберштейн, В.А. Самков. – М., 1982. – Т. 1-2

Как известно, начало 20 века стало временем триумфа русского балета во всем мире, и в этом неоценима заслуга Сергея Дягилева. Его личная жизнь не раз становилась предметом горячих обсуждений в обществе. Однако этому человеку, который возвел профессию антрепренера в ранг искусства, прощалось то, за что многих других сделали бы изгоями.

Краткая биография Сергея Дягилева: детство и юность

Будущий организатор «Русских сезонов» родился 19 марта 1872 года в деревне Селищи Новгородской губернии в дворянской семье. Свою мать мальчик не помнил, так как она умерла вскоре после его рождения. Воспитанием маленького Сергея занялась мачеха, которая была образованной и интеллигентной женщиной.

Отец мальчика был военным, и по делам его службы семья Дягилевых вынуждена была часто переезжать с места на место. После окончания гимназии в Перми в 1890 году Сергей Дягилев отправился в Петербург и поступил на юридический факультет. Параллельно он обучался музыке у Н. А. Римского-Корсакова.

С 1896 по 1899 год

В 1896-году Сергей Дягилев окончил обучение в университете, однако юриста из него не получилось. Тем не менее, вскоре он стал известен в Петербурге, как один из создателей первого в России художественного журнала «Мир искусства», объединившего вокруг себя Врубеля, Серова, Левитана и др. Со временем Сергей Дягилев и его ближайшие друзья-единомышленники Д. Философов и А. Н. Бенуа организовывают несколько выставок. В частности, с большим успехом проходят показы работ немецких акварелистов (в 1897 году), полотен скандинавских художников, картин русских и финляндских живописцев в Музее Штиглица (в 1898 г.) и другие.

На государственной службе

В 1899-м году директор Императорских Театров С. Волконский назначил Сергея Дягилева на должность чиновника по особым поручениям. Кроме того, ему было доверено редактирование ежегодного издания, освящающего деятельность этого ведомства. Дягилев превращает журнал в высококлассное художественное издание, и привлекает к работе в Императорских Театрах А. Васнецова, А. Бенуа, Л. Бакста, А. Серова, К. Коровина и других. Однако сотрудничество с Волконским довольно быстро заканчивается, так как у Сергея Дягилева возникают разногласия с начальством в процессе подготовки балета «Сильвия». Кроме того, у него происходит болезненный разрыв с Дмитрием Философовым, причиной которого является Зинаида Гиппиус. В результате Дягилев принимает решение о прекращении существования «Мира искусства» и в 1904 году уезжает из Петербурга.

«Русские сезоны»

Деятельный характер Сергея Дягилева и связи в мире искусства позволяют ему в 1908 году организовать в Париже показ русских опер «Борис Годунов» М. Мусоргского, «Руслан и Людмила» М. Глинки и др., которые имели огромный успех.

Спустя год 1909 состоялись и первые «Русские сезоны» в Париже, ставшие ярким событием в культурной жизни всей Европы. Балеты Сергея Дягилева увидели также в Лондоне, Риме и даже в Соединенных Штатах. Завершились балетные «Сезоны» незадолго до начала Первой мировой войны, после чего великий антрепренер принял решение навсегда покинуть родину.

«Русский балет»

Обосновавшись в Нью-Йорке, где еще были свежи воспоминания о спектаклях с участием Анны Павловой, Вацлава Нижинского и других знаменитых танцовщиков и балерин, Сергей Дягилев организовал постоянно действующую труппу. Она стала известна, как «Русский балет» и просуществовала до 1929 года. В этот период Дягилев тяжело переживает разрыв с Вацлавом Нижинским, который был предметом его гомосексуальной страсти в течение многих лет. Не сумев простить своему возлюбленному тайного венчания с румынской балериной Ромолой Пульской, он вновь сблизился с Михаилом Фокиным. Последний создал для него свои лучшие балеты, которые стали классикой танцевального искусства.

Последние годы жизни

Сергей Дягилев (фото см. выше) всегда крайне несерьезно относился к своему здоровью. Еще в 1921 году у него был диагностирован сахарный диабет. При этом Дягилев практически не соблюдал предписания врачей и не щадил себя, отправляясь в изнуряющие поездки. С 1927 года у него развился сильнейший фурункулез. Некоторые исследователи считают, что это было одним из проявлений СПИДа, которым, возможно, страдал Дягилев. В те годы еще не существовало антибиотиков, поэтому наличие многочисленных очагов гнойной инфекции означало прямую угрозу для жизни. Позже Дягилев проигнорировал предписание врачей и отправился со своей труппой в гастрольный тур, включающий посещения Берлина, Кельна, Парижа и Лондона. В британской столице медики посоветовали ему пройти курс лечения термальными водами, однако вместо этого великий антрепренер посетил Баден-Баден для обсуждения нового балета с Хиндемитом, а оттуда отправился в Мюнхен и в Зальцбург послушать оперы Моцарта и Вагнера. Почувствовав себя хуже, он решил некоторое время провести в Венеции.

Смерть

Сергей Дягилев, биография которого неразрывно связана с историей русского балета в течение первой четверти 20 века, прибыл в Венецию 8 августа 1929 года. Врачи констатировали, что из-за абсцессов у него началось заражение крови. Спустя 4 дня он слег, но продолжал строить планы на будущее. 18 августа Дягилев причастился и скончался утром следующего дня, не приходя в сознание.

После панихиды, его тело было перенесено на остров Сан-Микеле, и его захоронили в православной части кладбища.

Личная жизнь Сергея Дягилева

Как уже упоминалось, известный антрепренер с ранней молодости проявлял гомосексуальные наклонности. Первой его любовью стал кузен Дмитрий Философов, с которым он основал «Мир искусства» и, как сказали бы сегодня, занялся продвижением русского искусства. Позже ходили слухи, что причиной увольнения из Императорский театров стала его связь с Вацлавом Нижинским, которую он и не думал скрывать. Следующим, кто завоевал сердце Дягилева, оказался молодой танцовщик Леонид Мясин, который позволял себя любить во имя карьеры, в чем и преуспел. Однако его брак с Верой Савиной поставил точку в отношениях балетной звезды и его патрона. После Дягилев неоднократно приближал к себе молодых людей, которым всеми силами помогал делать успешную карьеру. В частности, таким образом известности добились Сергей Лифарь и Антон Долин, при этом о первом из них поговаривали, что он лишен гомосексуальных наклонностей, и любовь мэтра осталась платонической. Как бы то ни было, в результате этих увлечений родилось несколько известных балетов на музыку Стравинского, Баланчина и Руо.

Теперь вы знаете, кем был Сергей Дягилев. Биография, личная жизнь и романы этого известного русского антрепренера часто становились предметом обсуждения и осуждения. Однако никто не может отрицать его огромной роли в развитии отечественного и мирового балетного искусства.

Дягилев Сергей Павлович (1872-1929), театральный деятель, искусствовед, пропагандист русского искусства за рубежом.

Родился в Новгородской губернии 19 (31) марта 1872, в дворянской семье генерал-майора царской армии. В детстве брал уроки фортепиано и композиции, занимался пением со знаменитым итальянским баритоном А.Котоньи. Закончил Санкт-Петербургский университет (факультет права), одновременно учился в классе композиции Н.А.Римского-Корсакова в Петербургской консерватории. В университете вместе с друзьями Александром Бенуа и Львом Бакстом организовал неформальный кружок, где обсуждались вопросы искусства.

Великая сила искусства заключается именно в том, что оно самоцельно, самополезно и главное - свободно<...> произведение искусства важно не само по себе, а лишь как выражение личности творца.

Дягилев Сергей Павлович

Дягилев - издатель (1899-1904). В конце 1890-х стал одним из создателей художественного объединения «Мир Искусства» и редактором (совместно с А.Н.Бенуа) одноименного журнала (1898/99— 1904), где публиковал новейшие произведения иностранных писателей и художников, давал отчеты о выставках, о новых течениях в театре и музыке, изобразительном искусстве. И сам писал статьи и рецензии о спектаклях, выставках, книгах. Параллельно с журналом издавал книги по истории русского искусства: Альбом литографий русских художников (1900), И.Левитан (1901), первый том Русской живописи в XVIII в., посвященный произведениям Д.Левицкого (1903), награжден Уваровской премией Академией Наук. В 1899-1901 был редактором «Ежегодника императорских театров», который превратил из казенного официального вестника в интересный художественный журнал.

Дягилев - устроитель выставок (1899-1906). С 1899 организовал выставки картин художников круга «Мира искусства» в Европе. Устроил выставку русских исторических портретов в Таврическом дворце в Петербурге (1905), в 1906 организовал в Париже выставку, посвященную русской живописи и скульптуре за два столетия, включая произведения иконописи.

Дягилев - театральный деятель и антрепренер (1899-1929). В 1899 руководил на сцене Мариинского театра постановкой балета Л.Делиба Сильвия, которая закончилась неудачей. Пытаясь обновить сценографию балета, в 1901 был уволен за подрыв академических традиций.

С 1907 организовывал ежегодные выступления русских музыкантов, т.н. «Русские сезоны за границей»: первым стал сезон «Исторических русских концертов», в которых выступили Н.А.Римский-Корсаков, С.В.Рахманинов, А.К.Глазунов, Ф.И.Шаляпин совместно с артистами и хором Большого театра, дирижировал Артур Никиш, непревзойденный интепретатор Чайковского. С этих концертов началась мировая слава Шаляпина. Неслыханный успех подвигнул Дягилева на подготовку другого сезона - русской оперы. Создал комитет под председательством А.С.Танеева, и в 1908 представил в Париже шедевры русской музыки: оперу Борис Годунов с участием Ф.И.Шаляпина в декорациях А.Я.Головина, сцены из опер: Руслан и Людмила М.И.Глинки, Ночь перед Рождеством, Снегурочка, Садко и Царь Салтан Н.А.Римского-Корсакова.

В Петербурге приступил к подготовке третьего, балетного сезона. В комитет по подготовке вошли хореограф М.М.Фокин, художники А.Н.Бенуа, Л.С.Бакст, В.А.Серов, балетный критик В.Я.Светлов, чиновник Императорского Двора В.Ф.Нувель, большой знаток балета статский советник, генерал Н.М.Безобразов. Комитет работал под патронажем великого князя Владимира Александровича, президента Российской Академии Художеств. Был утвержден репертуар из балетов М.М.Фокина (Шехерезада Н.А.Римского-Корсакова, Клеопатра А.С.Аренского, Павильон Армиды Н.Н.Черепнина, сцены Половецких пляскок из оперы А.П.Бородина Князь Игорь). С помощью М.Ф.Кшесинской получил субсидию. Создается труппа из молодежи, интересовавшейся хореографией М.М.Фокина (А.П.Павлова, Т.П.Карсавина), А.Р.Больм, А.М.Монахов, В.Ф.Нижинский, из Москвы приглашены В.А.Коралли, Е.В.Гельцер, М.М.Мордкин). Но ссора с могущественной Кшесинской и смерть Владимира Александровича осложнили подготовку. Нужно было обладать большими организаторскими способностями, чтобы возродить сезон, он нашел новых покровителей, французских меценаток Мисию Серт, графиню де Грюффиль и др. Оперно-балетный Сезон 1909 все же состоялся и длился два месяца.

Русский балет очаровал всех оригинальностью хореографии, высоким уровнем исполнительского мастерства, танцем кордебалета, блестящей живописью декораций, эффектными костюмами. Каждый спектакль представлял собой изумительное по красоте и совершенству единое художественное целое.