Анализ сочинение повести обелиск быкова. Анализ повести Обелиск: тема, идея, характеристика главных героев, читательская позиция (Литература XX века) Где происходят события в повести обелиск

Витамины

Сочинение

Герои Быкова просты на первый взгляд, но через их характеры раскрываются важные черты народной войны. Поэтому, хотя в центре повести всего несколько эпизодов и действуют два-три героя, за ними ощущается масштаб всенародной битвы, в которой решается судьба Родины. Персонаж "Обелиска" Ткачук говорит, имея в виду наследие военных лет: что-то очень важное обязательно должно остаться от нравственной силы людей, "…не может не остаться. Такое не пропадет. Прорастет,… помнишь, как у Некрасова: "Иди в огонь за честь отчизны, за убежденье, за любовь, иди и гибни безупречно, умрешь не даром: дело прочно, когда под ним струится кровь". Вот! А тут крови пролилось ого сколько! Не может быть, чтобы зря". Ткачук имеет в виду подвиг самопожертвования, совершенный учителем Алексеем Ивановичем Морозом, а также подвижническую деятельность только что ушедшего из жизни Павла Миклашевича, тоже учителя, преданного ученика Мороза.

И мысли его, старого уже человека, о будущем, о том, чтобы горел, разгорался огонь справедливости, добра, мужества. Трагична эта летопись героизма. Но она и светла, потому что доказывает: нет предела моральной силе, величию человека. Такой вывод, несомненно, делает читатель и из повести "Обелиск". В произведении этом полемический заряд проявляется не только в самой логике действия: открытым спором насыщен рассказ о Морозе, ведущийся Ткачуком, не раз возникает в нем негодование по поводу "глухарей", которые не смогли понять, оценить по достоинству подвиг учителя. Ведь и имя Мороза появилась на обелиске недавно, только после долгих, упорных хлопот, предпринятых Миклашевичем. Имя учителя прибавилось к именам пятерых школьников, казненных оккупантами, стало впереди них. Мороз не принимал участия в дерзкой вылазке подростков, имевшей столь роковое последствие, даже не знал о ней. Но он был воспитателем ребят, наставником их.

Главное же, он добровольно разделил их участь, пошел с ними на казнь. Поступок этот исключителен. Лишь размышляя о нем (а повесть В. Быкова, в сущности, и представляет собой размышление), лишь принимая во внимание все обстоятельства, можно постичь его в полной мере. "Глухари", они, как говорится, были и есть. И всетаки существует большая разница между равнодушным, ограниченным заведующим районо Ксендзовым, для которого с именем Мороза и до сего дня связано нечто неясное, сомнительное, и партизанским командиром Селезневым. Труднейшая пора организации сопротивления врагу. Селезнев весь в заботах об отряде, его боеспособности. Намерение Мороза уйти нарушение, причем, это очевидно Селезневу, ничем не неоправданное, бессмысленное. Неужто можно поверить немцам, объявившим: пусть придет и сдастся учитель, тогда подростков отпустят? Ясное дело, не отпустят, повесят и их, и учителя. Ясно это и самому Морозу. Он не возражает, когда ему говорят, что идти в Сельцо "самое безрассудное самоубийство", даже соглашается: "Это верно".

Но тут же "очень спокойно так" добавляет: "И все таки надо идти". Ткачук, комиссар партизанского отряда, хорошо знавший Мороза по предвоенной поре, чувствует силу этой спокойной убежденности, хотя и не может осознать, в чем тут суть. Да и что, собственно, значило тогда осознать? Согласиться, чтобы Мороз отправился на смерть? А позже, когда Ткачук вместе с командиром подписывал сведения о выбывших партизанах, Мороз оказался в списке попавших в плен: не до того было, чтобы разбираться, да, наверное, и сам порядок отчетности не располагал к многообразию вариантов. Борьбу за Мороза, за доброе героическое имя его Ткачук начал спустя много лет. Вел ее вместе с Миклашевичем и, как можно понять, под сильным его влиянием: видел в этом больном, израненном, мужественном человеке, единственном, кто чудом уцелел среди тех приговоренных к смерти подростков, духовного преемника Мороза, олицетворенное продолжение добрых наставнических дел.
Так откуда все-таки она шла, убежденность Мороза в правильности сделанного выбора, убежденность, понятая ныне Ткачуком, еще ранее до конца прочувствованная Миклашевичем? Мороз ценою жизни поддержал в своих учениках, в жителях деревни веру в человека ту веру, которую оккупанты так упорно стремились уничтожить. Он пошел в Сельцо, потому что матери схваченных ребят, руководствуясь не рассудком, но сердцем, надеялись: Алесь Иванович что-нибудь придумает, спасет. Пошел, чтобы мужеством своим помочь обреченным, помочь уже тем, что будет рядом с ними и вместе с ними в страшный час. Пошел, ибо такой поступок вытекает из всего, что делалось в школе Сельца во время его там учительства. Недолгим было это время: всего два года. Но ученики успели сродниться с учителем. Целый ряд живых, красноречивых подробностей говорит нам, как прочно это родство, как естественно детям считать школу вторым домом. Случалось, она была и домом единственным: Мороз поселил у себя парня, спасая его от отцовских побоев. Да и вообще все дела, заботы детей учитель принимал как свои. Узнал беднячкавдова не пускает дочек в школу: обувка плохая для зимней поры, и ходить далеко. Справил девочкам ботинки, хотя сам жил очень бедно, поручил старшему школьнику провожать их, когда возвращаться приходилось в темноте (а то и сам провожал).

Мороз стремился, чтобы помощь слабым, всем, кто в ней нуждается, стала нормой в отношениях между детьми, чтобы каждый ощущал локоть другого в учении ли, в совместной ли работе, чувствовал себя человеком, на которого можно положиться. А прежде всего положиться можно было, это видели, это твердо знали, на самого Мороза, не отделявшего себя от учеников, верно служившего им требовательностью своей и любовью. Тонкий, творческий педагог, Мороз широко понимал свои задачи, действовал не по букве инструкций, а исходя из реальных интересов учения, воспитания, как выразился Ткачук, "был мастер путать постулаты", если это отвечало доброй цели. Не только в школе, во всем селе высок был авторитет молодого учителя, с ним советовались по житейским делам, его мнению, слову доверяли. Даже когда началась оккупация, этот учительский авторитет помог Морозу сохранить школу, влияние на детей, а также полезно работать для партизан.

Очень важно иметь в виду: Сельцо находится в западнобелорусских землях, лишь в сентябре 1939 года освобожденных, воссоединенных с Советской Белоруссией. Тогда-то и прибыл сюда Мороз, тогда-то и начал свою работу. Он ощущал себя не просто учителем представителем строя, основанного на принципах социальной справедливости, гуманности. Он хотел, чтобы ребята скорее и глубже "поняли, что они люди, не быдло, не какието там вахлаки, какими паны привыкли считать их отцов, а самые полноправные граждане", "равные в своей стране". Вот почему так заботился Мороз о приобщении детей к богатству культуры (вспомним волнующую сцену чтения вслух "Войны и мира"), вот почему всячески стремился "очеловечить" их, пробудить и укрепить чувство собственного достоинства. Конкретность обстоятельств придает особую глубину и остроту всей основной коллизии повести, по-особому освещает подвиг Мороза.

И, можно сказать, в корень смотрит Ткачук, когда гневно парирует Ксендзова, заявившего а, собственно, что такое совершил Мороз, убил ли он хоть одного немца? "Он сделал больше, чем, если бы убил сто, восклицает Ткачук. Он жизнь положил на плаху. Сам. Добровольно. Вы понимаете, какой это аргумент? И в чью пользу…" "Такое не пропадет. Прорастет…" приводили мы слова Ткачука.

За два долгих года я так и не выбрал времени съездить в ту не очень и далекую от города сельскую школу. Сколько раз думал об этом, но все откладывал: зимой – пока ослабнут морозы или утихнет метель, весной – пока подсохнет да потеплеет; летом же, когда было и сухо и тепло, все мысли занимал отпуск и связанные с ним хлопоты ради какого-то месяца на тесном, жарком, перенаселенном юге. Кроме того, думал: подъеду, когда станет свободней с работой, с разными домашними заботами. И, как это бывает в жизни, дооткладывался до того, что стало поздно собираться в гости – пришло время ехать на похороны.

Узнал об этом также не вовремя: возвращаясь из командировки, встретил на улице знакомого, давнишнего товарища по работе. Немного поговорив о том о сем и обменявшись несколькими шутливыми фразами, уже распрощались, как вдруг, будто вспомнив что-то, товарищ остановился.

– Слыхал, Миклашевич умер? Тот, что в Сельце учителем был.

– Как – умер?

– Так, обыкновенно. Позавчера умер. Кажется, сегодня хоронить будут.

Товарищ сказал и пошел, смерть Миклашевича для него, наверно, мало что значила, а я стоял и растерянно смотрел через улицу. На мгновение я перестал ощущать себя, забыл обо всех своих неотложных делах – какая-то еще не осознанная виноватость внезапным ударом оглушила меня и приковала к этому кусочку асфальта. Конечно, я понимал, что в безвременной смерти молодого сельского учителя никакой моей вины не было, да и сам учитель не был мне ни родней, ни даже близким знакомым, но сердце мое остро защемило от жалости к нему и сознания своей непоправимой вины – ведь я не сделал того, что теперь уже никогда не смогу сделать. Наверно, цепляясь за последнюю возможность оправдаться перед собой, ощутил быстро созревшую решимость поехать туда сейчас же, немедленно.

Время с той минуты, как я принял это решение, помчалось для меня по какому-то особому отсчету, вернее – исчезло ощущение времени. Изо всех сил я стал торопиться, хотя удавалось это мне плохо. Дома никого из своих не застал, но даже не написал записки, чтобы предупредить их о моем отъезде, – побежал на автобусную станцию. Вспомнив о делах на службе, пытался дозвониться туда из автомата, который, будто назло мне, исправно глотал медяки и молчал как заклятый. Бросился искать другой и нашел его только у нового здания гастронома, но там в терпеливом ожидании стояла очередь. Ждал несколько минут, выслушивая длинные и мелочные разговоры в синей, с разбитым стеклом будке, поссорился с каким-то парнем, которого принял сначала за девушку, – штаны клеш и льняные локоны до воротника вельветовой курточки. Пока наконец дозвонился да объяснил, в чем дело, упустил последний автобус на Сельцо, другого же транспорта в ту сторону сегодня не предвиделось. С полчаса потратил на тщетные попытки захватить такси на стоянке, но к каждой подходившей машине бросалась толпа более проворных, а главное, более нахальных, чем я. В конце концов пришлось выбираться на шоссе за городом и прибегнуть к старому, испытанному в таких случаях способу – голосовать. Действительно, седьмая или десятая машина из города, доверху нагруженная рулонами толя, остановилась на обочине и взяла нас – меня и парнишку в кедах, с сумкой, набитой буханками городского хлеба.

В пути стало немного спокойнее, только порой казалось, что машина идет слишком медленно, и я ловил себя на том, что мысленно ругаю шофера, хотя на более трезвый взгляд ехали мы обычно, как и все тут ездят. Шоссе было гладким, асфальтированным и почти прямым, плавно покачивало на пологих взгорках – то вверх, то вниз. День клонился к вечеру, стояла середина бабьего лета со спокойной прозрачностью далей, поредевшими, тронутыми первой желтизной перелесками, вольным простором уже опустевших полей. Поодаль, у леса, паслось колхозное стадо – несколько сот подтелков, все одного возраста, роста, одинаковой буро-красной масти. На огромном поле по другую сторону дороги тарахтел неутомимый колхозный трактор – пахал под зябь. Навстречу нам шли машины, громоздко нагруженные льнотрестой. В придорожной деревне Будиловичи ярко пламенели в палисадниках поздние георгины, на огородах в распаханных бороздах с сухой, полегшей ботвой копались деревенские тетки – выбирали картофель. Природа полнилась мирным покоем погожей осени; тихая человеческая удовлетворенность просвечивала в размеренном ритме извечных крестьянских хлопот, когда урожай уже выращен, собран, большинство связанных с ним забот позади, оставалось его обработать, подготовить к зиме, и до следующей весны – прощай, многотрудное и многозаботное поле.

Но меня эта умиротворяющая благость природы, однако, никак не успокаивала, а только угнетала и злила. Я опаздывал, чувствовал это, переживал и клял себя за мою застарелую лень, душевную черствость. Никакие мои прежние причины не казались теперь уважительными, да и вообще были ли какие-нибудь причины? С такой медвежьей неповоротливостью недолго было до конца прожить отпущенные тебе годы, ничего не сделав из того, что, может, только и могло составить смысл твоего существования на этой грешной земле. Так пропади она пропадом, тщетная муравьиная суета ради призрачного ненасытного благополучия, если из-за него остается в стороне нечто куда более важное. Ведь тем самым опустошается и выхолащивается вся твоя жизнь, которая только кажется тебе автономной, обособленной от других человеческих жизней, направленной по твоему сугубо индивидуальному житейскому руслу. На самом же деле, как это не сегодня замечено, если она и наполняется чем-то значительным, так это прежде всего разумной человеческой добротой и заботою о других – близких или даже далеких тебе людях, которые нуждаются в этой твоей заботе.

Наверно, лучше других это понимал Миклашевич.

И кажется, не было у него особой на то причины, исключительной образованности или утонченного воспитания, которые выделяли бы его из круга других людей. Был он обыкновенным сельским учителем, наверно, не лучше и не хуже тысяч других городских и сельских учителей. Правда, я слышал, что он пережил трагедию во время войны и чудом спасся от смерти. И еще – что он очень болен. Каждому, кто даже впервые встречался с ним, было очевидно, как изводила его эта болезнь. Но я никогда не слыхал, чтобы он пожаловался на нее или дал бы кому-либо понять, как ему трудно. Вспомнилось, как мы с ним познакомились, во время перерыва на очередной учительской конференции. С кем-то беседуя, он стоял тогда у окна в шумном вестибюле городского Дома культуры, и вся его очень худая, остроплечая фигура с выпирающими под пиджаком лопатками и худой длинной шеей показалась мне сзади удивительно хрупкой, почти мальчишечьей. Но стоило ему тут же обернуться ко мне своим увядшим, в густых морщинах лицом, как впечатление сразу менялось – думалось, что это довольно побитый жизнью, почти пожилой человек. В действительности же, и я это знал точно, в то время ему шел только тридцать четвертый год.

– Слышал о вас и давно хотел обратиться с одним запутанным делом, – сказал тогда Миклашевич каким-то глухим голосом.

Он курил, стряхивая пепел в пустой коробок из-под спичек, который держал в пальцах, и я, помнится, невольно ужаснулся, увидев эти его нервно дрожащие пальцы, обтянутые желтой сморщенной кожей. С недобрым предчувствием я поспешил перевести взгляд на его лицо – усталое, оно было, однако, совершенно спокойным.

– Печать – великая сила, – шутливо и со значением процитировал он, и сквозь сетку морщин на его лице проглянула добрая, со страдальческой грустью усмешка.

Я знал, что он ищет что-то в истории партизанской войны на Гродненщине, что сам еще подростком принимал участие в партизанских делах, что его друзья-школьники повешены немцами в сорок втором и что хлопотами Миклашевича в их честь поставлен небольшой памятник в Сельце, но вот, оказывается, было у него и еще какое-то дело, в котором он рассчитывал на меня. Что ж, я был готов. Я обещал приехать, поговорить и по возможности разобраться, если дело действительно запутанное, – в то время я еще не потерял охоту к разного рода запутанным, сложным делам.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Этот чуть выше человеческого роста обелиск за каких-нибудь десять лет, что я его помнил, несколько раз менял свою окраску: был то белоснежный, беленный перед праздниками известкой, то зеленый, под цвет солдатского обмундирования; однажды проездом по этому шоссе я увидел его блестяще-серебристым, как крыло реактивного лайнера. Теперь же он был серым, и, пожалуй, из всех прочих цветов этот наиболее соответствовал его облику». Это строки из повести Василя Быкова, которая называется «Обелиск». Книги о героях минувшей войны создаются, и обелиски им возводятся. Все дальше идет всесоюзный поиск тех, кто погиб смертью храбрых, и все больше имен открывает он. Память об отдавших жизнь за счастье сегодняшних поколений стучит в сердцах тех, кто воевал и вернулся с победой, и тех, кто не воевал, но постоянно и прочными эмоциональными связями слит с памятью о павших.

Василий Владимирович Быков стал участником войны в восемнадцать лет. Было военное училище, был фронт. Сначала пехота, потом истребительная противотанковая артиллерия. Подобно Василию Теркину из поэмы Александра Твардовского, все испытал, что положено было испытать бойцу: был ранен, был без вести павшим, даже имя его осталось на одной из братских могил тех лет. Поэтому во всесоюзном поиске, который ведется по разным направлениям, в том числе и литературной, есть своя тропа и у писателя Василия Быкова Она-то и привела его к обелиску на котором значились пять имен подростков, погибших во время войны, а через годы и годы появилось еще одно имя - их учителя Алеся Ивановича Мороза.

Весь мир знает о подвиге польского педагога Януша Корчака, принявшего смерть в газовой камере вместе со своими воспитанниками, но не оставившего детей, несмотря на предложение фашистского офицера. А сколько учителей приняли смерть, оставшись неизвестными миру?

Повесть В. Быкова звучит как реквием о них, становится литературным обелиском, им посвященным. Но этим обращением к прошлому не исчерпывается содержание произведения. В нем читатель стремится рассмотреть во всей протяженности судьбы тех, кто погиб в войну, и тех, кто выжил, но продолжает чувствовать себя бойцом. Бойцом за справедливость, за восстановление имен и подвига погибших.

Повесть пронизана характерной для творчества Быкова атмосферой раздумья, она раскрывает сердце читателя для восприятия нравственного смысла подвига. Автор строг к себе и своему поколению, потому что подвиг периода войны для него - основная мера гражданственной ценности и современного человека.

Возможно, кто-нибудь из скептически настроенных читателей повести спросит: а собственно, был ли подвиг? Ведь учитель Мороз за войну не убил ни одного фашиста. Это во-первых. Кроме того, он работал при оккупантах, учил, как и до войны, ребят в школе. Несправедливость подобного сомнения очевидна. Ведь учитель явился к гитлеровцам, когда те арестовали его пятерых учеников и потребовали прихода его, Мороза. В этом и есть подвиг. Правда, в самой повести автор не дает однозначного «да-нет» на этот вопрос. Он просто вводит две полемические позиции: Ксендзова и Ткачука. Ксендзов как раз убежден, что подвига не было, что учитель Мороз не герой и, значит, зря его ученик Павел Миклашевич, чудом спасшийся в те дни арестов и казней, чуть ли не всю оставшуюся жизнь потратил на то, чтобы имя Мороза было запечатлено на обелиске над именами пятерых погибших учеников.

Спор Ксендзова и бывшего партизанского комиссара Ткачука разгорелся в день похорон Миклашевича, который, как и Мороз, учительствовал в сельской школе и уже одним этим доказал свою верность памяти Алеся Ивановича.

У таких, как Ксендзов, есть достаточно рассудочных доводов против Мороза: ведь тот сам, оказывается, ходил в немецкую комендатуру и добился, чтобы открыли школу. Но комиссар Ткачук знает большее: он проник в нравственную сторону поступка Мороза. «Не будем учить мы будут оболванивать они» - вот принцип, который ясен учителю, который понятен и Ткачуку, присланному из партизанского отряда, чтобы выслушать объяснения Мороза. Оба они познали истину: борьба за души подростков продолжается и во время оккупации.

Борьбу эту учитель Мороз вел до самого последнего своего часа. Несомненно, он понимал, что обещание фашистов освободить ребят, устроивших диверсию на дороге, если явится их учитель, - ложь, фарисейство. Но не сомневался он и в другом: если не явится, враги-изуверы используют этот факт против него, дискредитируют все то, чему он учил детей.

И он пошел на верную смерть. Знал, что казнят всех - и его и ребят. И такой была нравственная сила его подвига, что Павлик Миклашевич, единственный уцелевший из этих ребят, пронес идеи своего учителя через все жизненные испытания. Став учителем, он передал морозовскую «закваску» своим ученикам, и Ткачук, узнав, что один из них, Витька, помог поймать недавно бандита, удовлетворенно заметил: «Я так и знал. Миклашевич умел учить. Еще та закваска, сразу видать».

В повести, таким образом, намечены пути трех поколений: Мороза, Миклашевича, Витьки. Каждое из них достойно совершает свой героический путь, не всегда явно видимый, не всегда всеми признаваемый…

Писатель заставляет задуматься над смыслом героизма и подвига, непохожего на обычный, помогает вникнуть в нравственные истоки героического поступка. Перед Морозом, когда он шел из партизанского отряда в фашистскую комендатуру, перед Миклашевичем, когда он добивался реабилитации своего учителя, перед Витькой, когда он бросился защищать девушку, была возможность выбора. Поступить именно так или не поступать? Возможность формального оправдания их не устраивала. Каждый из них действовал, руководствуясь судом собственной совести. Такой человек, как Ксендзов, предпочел бы скорее всего устраниться; есть еще любители порицать и поучать, не способные на самопожертвование, не готовые творить добро ради других.

Спор, который ведется в повести «Обелиск», помогает понять преемственность героизма, самоотверженности, истинной доброты.

повесть обелиск комиссар быков

Размещено на Allbest.ru

...

Подобные документы

Проблемы определения жанровой специфики военных повестей В. Быкова в советской литературной критике. Повесть "В тумане": конструкция "нравственного эксперимента". Характеристика военных повестей В. Быкова. Жанровые особенности повести В. Быкова "Обелиск".

курсовая работа , добавлен 08.01.2010

Произведения о войне как трагедии народа в литературе ХХ века. Краткая биографическая справка из жизни В. Быкова. Сюжет повести "Сотников". Основная цель партизанской войны. Нравственная сила Сотникова. Роль и место повести в творчестве писателя.

реферат , добавлен 09.12.2012

Биография Василия Быкова. Ситуация нравственного выбора как основа его сюжетов. Художественное исследование моральных основ человеческого поведения в их социальной и идеологической обусловленности. Тема Великой Отечественной войны в творчестве В. Быкова.

реферат , добавлен 05.06.2010

История создания повести. Болдинская осень, как необычайно плодотворный период творчества А.С. Пушкина. Краткое содержание и особенности повести "Выстрел", написанной поэтом в 1830 г. Описание главных и второстепенных героев и символики произведения.

презентация , добавлен 12.11.2010

История жизни и творчества русского писателя и режиссера Василия Макаровича Шукшина. Обзор творчества: основные темы и произведения. Место повести "Калина красная" в творчестве писателя. Анализ произведения: тема деревенского человека, герои и характеры.

реферат , добавлен 12.11.2010

Идейно-художественное своеобразие повести Достоевского "Дядюшкин сон". Средства изображения характера главных героев в повести. Сон и реальность в изображении Ф.М. Достоевским. Смысл названия повести Достоевского "Дядюшкин сон".

курсовая работа , добавлен 31.03.2007

Василь Быков. Идейное содержание романа "Сотников", оценка героев. Борис Васильев. Идейное содержание романа "В списках не значился…", оценка поведения главного героя.

реферат , добавлен 03.06.2002

Основные понятия лингвосоционики. Лингвосоционические портреты героев повести М.А. Булгакова: профессора Преображенского, Шарика-Шарикова. Речевые и авторские характеристики, описание типов личностей персонажей. Интертипные отношения героев повести.

реферат , добавлен 27.07.2010

Анализ творчества В. Быкова, В. Астафьева, А. Твардовского, М.А. Шолохова. Раскрытие нравственной, гражданской и духовной сущности героев произведений, проблем героизма и подвига человека во время Великой Отечественной войны, ее антигуманной сущности.

курсовая работа , добавлен 28.11.2012

Повесть В. Быкова "Сотников" о Великой Отечественной войне. Она раскрывает нам весь ужас этого грозного и трагического события, заставляет понять, какой ценой была завоевана победа. Как и все произведения о войне, эта повесть учит добру и человечности.

Основные персонажи

Рассказчик, имя которого не называется.
Алесь Иванович Мороз - сельский учитель, повешенный немцами в ходе оккупации Белоруссии.
Тимофей Титович Ткачук - бывший учитель и партизан, пенсионер.

Сюжет

Герой повести приезжает на похороны сельского учителя Павла Миклашевича, с которым был шапочно знаком. Миклашевича очень любили дети, да и все жители вспоминают с большим уважением: «Хороший был коммунист, передовой учитель» , «Пусть его жизнь послужит для нас примером» . Однако на поминках выступает бывший учитель Ткачук, который требует вспомнить про некоего Мороза и не находит одобрения. По дороге домой главный герой расспрашивает Ткачука о Морозе, пытаясь понять, какое отношение тот имеет к Миклашевичу. Ткачук рассказывает, что Алесь Иванович Мороз был обыкновенным учителем, среди многочисленных учеников которого оказался и Миклашевич. Мороз заботился о ребятах так, будто они были его собственными детьми: провожал домой поздно вечером, заступался перед начальством, старался по мере сил пополнить школьную библиотеку, занимался самодеятельностью, двум девочкам купил ботинки, чтобы они зимой могли ходить в школу, а Миклашевича, боявшегося отца, поселил у себя дома. Мороз говорил, что старается сделать ребят настоящими людьми.

Во время Второй мировой войны территорию Белоруссии оккупировали немецкие войска , и Ткачук вступил в партизанский отряд. Мороз же остался с детьми, тайно помогая партизанам, пока один из сельчан, ставший полицаем, не начал что-то подозревать и устроил в школе обыск и допрос. Обыск результатов не дал, но преданные Морозу ребята решили отомстить. Небольшая группа, включая самого Миклашевича, которому тогда было 15 лет, подпилила опоры у моста, где должна была проезжать машина с шефом полиции по прозвищу Каин. Уцелевшие полицаи, выбираясь из воды, заметили убегавших мальчишек, которые вскоре оказались в плену у немцев. Только Морозу удалось уйти к партизанам. Немцы объявили, что если Мороз сдастся им, они отпустят ребят. Он добровольно сдался немцам, чтобы поддержать учеников в тюрьме. Когда их вели на казнь, Мороз помог бежать Миклашевичу, отвлекая внимание конвоиров. Однако конвоир подстрелил Миклашевича, отец выходил его, но тот потом болел всю жизнь. Ребят и Мороза повесили. В честь детей поставили обелиск, а вот действия Мороза не считаются подвигом - он не убил ни одного немца, наоборот, записан как сдавшийся в плен.

Художественные особенности

Героизм

Повесть построена по схеме «рассказ в рассказе» и относится к направлению героической - один из основных персонажей повести Алесь Мороз поступает истинно героически, не попытавшись спастись, ибо для него в сложившейся ситуации другого достойного выхода просто-напросто не было, так как этот поступок не соотносился с какими-то отвлечёнными правилами поведения, а наоборот - с его пониманием человеческого и учительского долга. Повесть отражает достойную жизнь достойных благородных людей, которые в своей сущности не могут изменить себе и своим принципам; отражает те неизвестные подвиги и героизм, которые не были занесены в наградные листы и отмечены обелисками:

В то же время и ученики Мороза - юные мальчики, как все чистые и серьёзные мальчики всех времён , не умеют рассчитывать в своих поступках и совсем не слышат предостережений своего рассудка, они, прежде всего, действуют - опрометчиво, и оттого трагически.

Издания

В 1988 году московским издательством «Детская литература» в серии «Библиотека юношества» произведение было издано совместно с другой повестью - «Сотников» (240 страниц, с иллюстрациями Г. Поплавского, перевод Г.Куреневой, ISBN 5-08-001106-8).

Примечания

Ссылки

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Обелиск (повесть)" в других словарях:

Обелиск это: высокая, на малом основании, пирамида; остроконечный памятник или украшение; островерхий столб, обычно в гранях. усечённая пирамида типографский крестик Также: «Обелиск» повесть Василя Быкова Ссылки Словарь Даля … Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Метель (значения). Метель Жанр: повесть

Годы в литературе XX века. 1971 год в литературе. 1896 1897 1898 1899 1900 ← XIX век 1901 1902 1903 1904 1905 1906 1907 1908 1909 1910 1911 1912 1913 1914 1915 1916 1917 … Википедия

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Быков. Василь Владимирович Быков белор. Васіль Уладзіміравіч Быкаў … Википедия

I Египет (Древний древнее государство в нижнем течении р. Нил, в северо восточной Африке. Исторический очерк. Заселение территории Е. восходит к эпохе палеолита. В 10 6 м тыс. до н. э., когда климат был более влажным,… … Большая советская энциклопедия

Краткая хроника литературной жизни Советского Союза 1970-1983 - 1970 Январь. Печатается повесть Ч. Айтматова «Белый пароход». 11 12 февраля. Совещание на тему «Советский рабочий и его образ в нашей многонациональной литературе» (Минск). 1 марта 17 мая. Праздник искусств народов СССР, посвященный 100‑летию со … Литературный энциклопедический словарь

У этого термина существуют и другие значения, см. Блокада. Блокада Ленинграда Великая Отечественная война Вторая мировая война … Википедия

Василь Владимирович Быков Васіль Уладзіміравіч Быкаў Василь Быков в Румынии, 1944 Дата рождения: 19 июня 1924 Место рождения: дер. Бычки Ушачского района, БССР Дата смерти: 22 июня 20 … Википедия

Книги

Обелиск Повесть , Быков В. , Книги, созданные белорусским прозаиком Василем Быковым, принесли ему мировую известность и признание миллионов читателей.. Пройдя сквозь ад Великой Отечественнойвойны, прослужив. в… Категория:

Образ Мороза выполняет в повествовании двойную художественную функцию. В. Быкову важно не только конкретизировать человеческую психологию в связи с теми крайними обстоятельствами, в которых герой оказался волею случая, не только показать, что он в силу человечности характера иногда может стать и «становится выше судьбы и, стало быть, выше могущественной силы случая», но и — через судьбу и подвиг героя — повлиять на истинность чувств, нравственные побуждения современников.

Для Мороза утверждаемые им высокая категория правды и категория веры суть пережитые истины. Его путь к правде, ради которой он научился идти по линии наибольшего сопротивления, необычайно искренен и смел. Душевная активность Мороза в сочетании с достигнутой степенью интеллектуального и этического развития сообщает его образу духовный максимализм. Все позитивные качества его натуры воспринимаются нами как императив.

Он и вымышленный и подлинный, Алесь Иванович Мороз, сделавший, по убеждению бывшего заведующего роно Ткачука, «больше, чем если бы убил сто» фашистов. Ибо, как говорит Ткачук, он «жизнь положил на плаху. Сам. Добровольно». И этим подтвердил искренность и правоту своих жизненных принципов.

Эти принципы вошли в самую суть его сознания, в саму структуру его личности, стали основой и оправданием его существования. В них, как в фокусе, концентрируется главная мысль повести, в основе которой лежат материи более сложные, чем просто история белорусского учителя, которые автор и пытается объяснить, хотя поначалу эти объяснения и даются ему очень трудно, а потом прорываются таким потоком, что, кажется, вот-вот захлестнут с головой и его самого.

У писателя, как известно, были реальные основания, чтобы так завершить в сюжете историю человеческой судьбы. По словам В. Быкова, в Белоруссии был случай, когда учитель поступил так же, как в повести Мороз. К этому же образу,— добавляет писатель,— имеет отношение история польского педагога Януша Корчака, который по собственной воле принял смерть вместе с питомцами — варшавскими детьми. Сыграла свою роль в создании «Обелиска» и известная трагедия школьников в югославском городе Крагуевец». Автор «Обелиска» не скрывает причин, мотивов, заставивших Мороза разделить участь своих учеников. Мороз не только знает, зачем он идет, но и то, что ждет его в случае явки к немцам. На этот счет ни у окружающих, ни у него самого нет никаких иллюзий. Вспомним, как командир партизанского отряда Селезнев яростно убеждает Мороза не поддаваться на фашистскую провокацию. «Ты с ума сошел,— срывается он на крик,— ты дурак, псих, идиот!». И в ответ читатель слышит хотя и спокойные внешне, но, как видно, трудно давшиеся ему и непоколебимые, окончательные в своем решении слова Мороза: «Это верно. Но все-таки надо идти».

Вот она, кульминация образа, даваемая писателем без всякой излишней приподнятости, патетики, какой бы то ни было рисовки. Кульминация, свидетельствующая о том, что выбор свершился. Впрочем, он свершился еще раньше, когда пришедший в командирскую землянку по вызову Мороз слышит рассказ партизанской связной Ульяны о том, что задумали немцы. И автор подчеркивает это выразительнейшей деталью: «А Мороз стоит у дверей и понуро так смотрит в землю». В этом «понуро» все и заключено. То есть Мороз уже знает для себя, что идти придется, он уже смирился с необходимостью того, что должен будет сделать. Он слушает и не слышит, что толкуют ему командир и Ткачук, он весь ушел в себя, он уже с теми, кто терпит бедствие. В его понурой фигуре и безмолвное — навсегда — прощание с теми, кто остается, и неотвратимость того, что должно произойти. В его выборе молчаливо присутствует все, что определяет его самого и его дальнейшую судьбу, и все, что определяет наше к нему отношение. Его судьба уже не зависит от его собственной воли, он весь во власти силы, которая не способна смириться сама и смириться под воздействием внешнего окружения.

И здесь самое время задать вопрос: что являет собой это решение Мороза, вызвавшее в свое время такую разноречивую оценку в критике, каковы его «корни», истоки? Откуда оно идет? Во имя чего решается учитель на такой — вроде бы со всех точек зрения алогичный — поступок? Быть может, во имя добровольно принятого на себя мученичества? Или же по причине фанатичной веры? Или в силу выработанной с годами способности к самоотречению?.. Что это — не поддающееся обычному воображению мужество высшего порядка или неподконтрольный взрыв человеческого чувства? Наконец, возведенное в самую крайнюю степень ложное самолюбие или укоренившееся в сознании героя чувство ответственности, долга, что приказывает ему быть с сельцовскими школьниками в ставший для них последним час?

У Алеся Мороза правда одна, и он ее выстрадал своим гражданским сознанием и собственной совестью. Он никогда не торговал принципами, не искал выгоды, не выклянчивал льгот и не тянулся перед вышестоящими; он просто жил той жизнью, в которой нашел себя и которой — он верил в это — подходил и он сам. И то, что он поступил так, а не иначе — это ведь тоже от жизни идет, от того, что он был Учителем.

Для В. Быкова, как можно видеть, величие поступка человека не в масштабах совершаемого, а прежде всего в гражданской направленности, в духовности, в постоянной нравственной сосредоточенности, в устремленности к высшей правде, к высшему смыслу всего, что происходит в человеческой жизни. Автор отстаивает право не столько на жертвенную смерть, сколько на кажущийся, так сказать, «не канонический» подвиг.

Поступком своего Мороза писатель говорит о том, что закон совести всегда в силе. У этого закона есть свои строгие притязания и свой законченный круг обязанностей. Хотя, с другой стороны, в него и не вошло многое из того, что почитается непременным долгом. Но если человек, оказавшийся перед выбором, добровольно стремится выполнить то, что сам считает внутренним долгом, ему нет дела до общепринятых представлений. А если кто-нибудь вслед за тем же Ксендзовым считает, что быковский Мороз придумал для себя необременительные заповеди, пусть он попробует хотя бы один день исполнять любую из них.

От героя «Обелиска», решающегося поступиться обычными мотивами поведения и доверять самому себе, когда речь идет о том, что он должен делать, поистине требуются качества, достойные удивления. Какой же высокой должна быть его душа, какой стойкой воля, каким горячим взор, чтобы он мог без колебаний признать самого себя своей философией, обществом, законом, чтобы простая цель была для него столь же важна, как железная необходимость для других.

Мороз сделал свой выбор. В глубине души он знал, что от себя ему не убежать. Бежать учителю Морозу действительно было некуда. И дело не в том, что само понятие бегства — настроение, совершенно несвойственное героям В. Быкова, законом прозы которого почти с самого начала было мужественное напряжение — противостояние человека бесчеловечным обстоятельствам, суровому миру войны с одновременным преодолением собственных иллюзий. О страдании, смерти, жестокой борьбе с тяжко складывающимися обстоятельствами писатель рассказывает постоянно, однако при этом никогда не поддается пессимизму и безволию. Важнее другое. Если мы будем рассматривать выбор Мороза, Сотникова, других героев В. Быкова, обладающих духовной самостоятельностью, то столкнемся с почти парадоксальной картиной: их на первый взгляд замкнутость в себе, внутреннее самоудаление на поверку оказывается не чем иным, как неуклонным приближением к людям.

Герои В. Быкова, самые что ни на есть обыкновенные люди, совершающие необычные поступки в кризисных для них ситуациях, далеки от того, чтобы ставить свои действия в зависимость от реакции окружающих. Иными словами, им чуждо стремление быть уверенными сегодня, что завтра, послезавтра — максимум их деяния получат общее признание и славу. Не для того Мороз очутился в Сельце, чтобы имя его занесли на скрижали, а просто потому, что «надо», как односложно отвечает он старосте Бохану, когда тот, улучив момент, тихо говорит Морозу, что не надо было приходить. И если говорить о главной причине добровольного прихода Мороза к немцам, то она, думаю, не только в чувстве осознанного им долга и не только в личном мужестве учителя, и даже не только в человечности его побуждений, хотя последнее обстоятельство трудно переоценить при уяснении того, на что решился Мороз. Главное в том, что Мороз, как, впрочем, и другие герои В. Быкова—нравственные максималисты, образно говоря, не может «наступить себе на горло», не может переступить в себе ту грань, что именуется человеческой совестью, не может поступиться собственными моральными принципами.